CC BY
107
От главного редактора
Пространственная Экономика 2022. Том 18. № 1. С. 7-33
JEL: F52, G15, H12 https://dx.doi.oig/10.14530/se.2022.1.007-033
УДК 336+339
Мировые деньги во времени и пространстве: удар по доллару или удар долларом?
П.А. Минакир, Д.А. Изотов
Минакир Павел Александрович
академик РАН, доктор экономических наук, профессор научный руководитель
Институт экономических исследований ДВО РАН, ул. Тихоокеанская, 153, Хабаровск, 680042, Российская Федерация E-mail: minakir@ecrin.ru ORCID: 0000-0002-5451-5662
Изотов Дмитрий Александрович кандидат экономических наук ведущий научный сотрудник
Институт экономических исследований ДВО РАН, ул. Тихоокеанская, 153, Хабаровск, 680042, Российская Федерация E-mail: izotov@ecrin.ru ORCID: 0000-0001-9199-6226
Аннотация. Обсуждаются теоретические и практические аспекты проблемы функционирования мировых средств платежа и накопления. Показано, что доллар США является одной из специфических форм мировых денег наряду с другими «доминирующими» валютами по причине его функции как надежного актива для других стран, требуя для страны-эмитента исключительно сильных национальных институтов и доверия к этой национальной валюте, также американская валюта является всеобщим эквивалентом в международных расчетах и всемирным средством платежа, накопления и средства обращения. Определено, что российский рубль является «сырьевой» не «доминирующей» валютой, а его доля в международных расчетах практически незаметна. Показано, что при прочих равных условиях в Россию будет продолжать поступать американская валюта, поскольку экспорт российских сырьевых товаров торгуется на мировом рынке преимущественно в долларах. Выявлено, что стратегия по дедолларизации российской экономики не способствовала вытеснению доллара из расчетов за экспорт из России при заметном увеличении доли евро в платежах. Обнаружено, что переход в расчетах России с КНР на национальные валюты не был осуществлен, а единственной рублевой зоной в расчетах для России оставались страны ЕАЭС. Показано, что попытка России перейти в расчетах исключительно в рублях равнозначна созданию эксклюзивной системы денежного оборота для малой страны, которая в рамках парадигмы «доминирующих» валют показывает свою ограниченность. Сформулированы риски для российской экономики в результате ее изоляции от системы международных расчетов в долларах и евро в рамках текущих санкций со стороны развитых стран.
© Минакир П.А., Изотов Д.А., 2022
Ключевые слова: международные расчеты, международная торговля, доминирующая валюта, сырьевая валюта, валютный курс, дедолларизация, рубль, доллар, евро, юань, санкции, Россия, США, Еврозона, Китай
Для цитирования: Минакир П.А., Изотов Д.А. Мировые деньги во времени и пространстве: удар по доллару или удар долларом? // Пространственная экономика. 2022. Т. 18. № 1. С. 7-33. https://dx.doi.Org/10.14530/se.2022.1.007-033
World Money in Time and Space: A Blow to the Dollar or a Blow by the Dollar?
P.A. Minakir, D.A. Izotov
Pavel Aleksandrovich Minakir
Academician RAS, Doctor of Economics, Professor
Research Supervisor
Economic Research Institute FEB RAS, 153 Tikhookeanskaya St., Khabarovsk, 680042, Russian Federation
E-mail: minakir@ecrin.ru ORCID: 0000-0002-5451-5662
Dmitriy Aleksandrovich Izotov Candidate of Sciences (Economics) Leading Research Fellow
Economic Research Institute FEB RAS, 153 Tikhookeanskaya St., Khabarovsk, 680042, Russian Federation E-mail: izotov@ecrin.ru ORCID: 0000-0001-9199-6226
Annotation. Theoretical and practical aspects of the problem of functioning of the world's means of payment and accumulation are discussed. It is shown that the US dollar is one of the specific forms of world money along with other 'dominant' currencies due to its function as a reliable asset for other countries, requiring for the issuing country exceptionally strong national institutions and confidence in this national currency, the American currency is also the universal equivalent in international settlements and the world's means of payment, accumulation and medium of circulation. It is determined that the Russian ruble is 'commodity' currency but not the 'dominant' currency, and its share in international settlements is almost imperceptible. It is shown that, other things being equal, the American currency will continue to flow into Russia, since the export of Russian raw materials is traded on the world market mainly in dollars. It was revealed that the strategy for de-dollarization of the Russian economy did not contribute to the displacement of the dollar from payments for exports from Russia, with a noticeable increase in the share of the euro in payments. It was found that the transition in Russia's settlements from China to national currencies was not carried out, and the EAEU countries remained the only ruble zone in settlements for Russia. It is shown that Russia's attempt to switch to settlements exclusively in rubles is tantamount to creating an exclusive money circulation system for a small country, which, within the framework of the 'dominant' currencies paradigm, shows its limitations. The risks for the Russian economy as a result of its isolation from the system of international settlements in dollars and euros are formulated as part of the current sanctions by developed countries.
Keywords: global foreign exchange, international trade, dominant currency, commodity currency, exchange rate, dedollarization, ruble, dollar, euro, yuan, sanctions, Russia, USA, Eurozone, China
For citation: Minakir P.A., Izotov D.A. World Money in Time and Space: A Blow to the Dollar or a Blow by the Dollar? Prostranstvennaya Ekonomika = Spatial Economics, 2022, vol. 18, no. 1, pp. 7-33. https://dx.doi.org/10.14530/se.2022.1.007-033 (In Russian)
ВВЕДЕНИЕ
Усиливающиеся с 2014 г. санкции, достигшие апогея в 2022 г. в связи с переходом конфликта на Украине в острую фазу, коренным образом изменили надолго, если не навсегда, конфигурацию экономического пространства не только на западном фланге СНГ, но привели к переформатированию глобального экономического пространства. Блокирование российской экономики как субъекта мирового хозяйства с самого начала опиралось на финансовые санкции, постепенно выталкивающие российскую финансово-экономическую систему из пространства международных финансовых взаимосвязей, что генерировало нарастающую неопределенность с точки зрения формирования непрогнозируемых рисков развития и функционирования экономики. Введенные в 2022 г. «адские санкции» беспрецедентно ускорили эти процессы, практически отсекая Россию не только от рынка капиталов, но и разрушая функционирующую систему реализации ключевых функций денег (средства обращения, платежа, накопления, сбережений) не только в глобальном пространстве, но и в рамках собственно российской экономики.
Российская экономика не просто интегрирована в глобальную экономическую систему, особенно на товарных рынках, но выполнение основных функций денег внутри страны теснейшим образом привязано к выполняющей функции мировых денег (всеобщего эквивалента в мировом масштабе) паре «доллар-евро». Эта пара является не только основным средством обращения, платежей и накоплений, но и мерой стоимости, а следовательно, определяет практически все условия функционирования денежной системы в самой России.
Поэтому уже после введения первого пакета санкций в 2014 г. появились признаки устойчивых затруднений не только в осуществлении международных расчетов, но и в поддержании равновесия внутрироссийских платежно-расчетных и инвестиционных операций. Внутренних «якорей» для стабилизации ситуации к этому времени уже практически не осталось. Начали выдвигаться планы по вытеснению из расчетов и резервов одной из основных валют, в которой Россия осуществляет международные расчеты, - доллара США, в рамках так называемой стратегии дедолларизации российской экономики (Российские..., 2018; Маврина, Подлинова, 2021),
охватывая помимо расчетов также структуру Фонда национального благосостояния (ФНБ) и банковских активов (Бутрин, Шаповалов, 2018).
В частности, начали предприниматься попытки постепенного перевода международных расчетов на другие валюты, а Министерством финансов России такой переход поддерживался созданием соответствующих регуля-торных стимулов (Маврина, Подлинова, 2021). При прочих равных условиях некоторый отход от валют-посредников в международных расчетах, заключение валютных свопов со странами - ведущими торговыми партнерами, по всей видимости, может в какой-то мере застраховать Россию от валютной инфляции и монетарного контроля со стороны США и стран Еврозоны над экономикой в целом и финансовой сферой в частности.
Такая идея не является новой, но возникает фундаментальный вопрос о возможности модифицировать объективные закономерности развития мировой монетарной и финансовой систем. Развернутый и достоверный ответ на этот вопрос требует фундаментального теоретического и эмпирического анализа. Задачей настоящей статьи является анализ основополагающих факторов функционирования мировых денег, основанных на них принципов функционирования глобальной расчетно-платежной системы и оценка реальных возможностей России действительно повлиять на ее трансформацию. Этому посвящен обзор сложившихся тенденций в международных расчетах для стран мира и для России в частности, описание причин лидерства тех или иных национальных валют в международных расчетах, выгоды и риски отказа от основополагающих иностранных валют в расчетах и переход к расчетам в рублях.
НЕМНОГО О МИРОВЫХ ДЕНЬГАХ
Исследования теории денег, их происхождения и роли в экономике имеют долгую историю, восходя к В. Петти, Ш. Монтескье, Дж. Локку, создавших основы количественной теории денег, которая приобрела завершенный вид в работах И. Фишера (Фишер, 2001), подвергавшаяся критике еще в XVIII в. в работах Дж. Вандерлинта и Д. Юма (Юм, 2018; Vanderlint, 1734). Проблема денег будоражит умы теоретиков и практиков до сих пор. Ее решение в разное время применительно для современной экономики в рамках различных макроэкономических концепций предлагали Дж. Кейнс (Кейнс, 2021), М. Фридман (Фридман, 2007), В. Митчелл (Mitchell, Mosler, 2005), «выдвинувший и пропагандирующий современную теорию денег» (Modern Money Theory).
Но нас интересует происхождение и теоретическая основа наиболее развитой функции денег - мировых денег, которые как самостоятельный фено-
мен в упомянутых концепциях не присутствуют, во всяком случае их происхождение в ходе генезиса функций денег не рассматривается. Пожалуй, только теория денег как товара К. Маркса демонстрирует стройную концепция генезиса денег вплоть до появления функции мировых денег.
В основе лежит генезис четырех форм стоимости (Фридман, 2007):
• Простая (случайная) форма стоимости (х товара А = у товара В), которая соответствует случайному обмену товара на товар, когда эквивалентом стоимости предлагаемого товара может стать определенное количество любого другого товара, предлагаемого другим продавцом.
• Полная (развернутая) форма стоимости (х товара А = у товара В z товара С q товара D и т. д.), которая соответствует превращению обмена в относительно регулярное и масштабное явление, при этом стоимость каждого предлагаемого к обмену товара может выражаться и выражается определенным количеством множества товаров, и эти выражения в общем случае случайны, многочисленны, и степень разнообразия их зависит исключительно от динамики разнообразия предложений и потребностей.
• Всеобщая форма стоимости (любой из товаров В, С, D...) единообразно выражает свою стоимость через определенное количество товара А, этот товар стал всеобщим эквивалентом стоимости для любого другого, появляющегося на рынке, что сразу устранило какое-либо разнообразие в отображении и товарной форме количественного значения стоимости любого товара. До тех пор, пока товарный обмен был локализован в рамках отдельных национальных (племенных, этнических и пр.) рынков, в разное время и у разных стран и народов всеобщими эквивалентами становились разные товары (соль, меха, ракушки, железо, золото, серебро, самоцветы, олени, скот и т. д.). Важнейшими условиями для выполнения каким-либо товаром функции всеобщего эквивалента являлись: 1) господство данного товара на том или ином локальном, национальном, племенном и т. д. рынках, то есть максимальная частота выражения стоимости иных товаров именно в этой потребительной стоимости; 2) доверие производителей и потребителей (агентов рынка) к способности этой потребительной стоимости присутствовать на рынке в необходимых для обеспечения обменов масштабах и их уверенность в стабильности качественных и стоимостных параметров признаваемого всеобщим эквивалентом товара, относительная и стабильная редкость этого товара по сравнению с остальными; 3) обладать ликвидностью и простотой обмена на другие товары, легко храниться, не теряя своих характеристик; 4) компактность, удобство хранения, способность обеспечить унифицированную форму использования. С увеличением частоты и регулярности обменов, появлением межрыночных обменов (международной торговли) роль всеобщего эквивалента за-
крепилась за благородными металлами (золотом и серебром), а большая редкость и стабильность стоимости, удобство обращения и хранения, унифицированность формы и стоимости обеспечили выдвижение на первое место именно золота.
• Всеобщая форма стоимости с этих пор эволюционировала в денежную форму стоимости, при которой универсальным на всех рынках всеобщим эквивалентом, отвечающим вышеперечисленным требованиям, стало именно золото. Пропорции обмена стоимости любого товара на фиксированную стоимость золота приобрели форму его «золотой цены», а само золото стало универсальной мерой стоимости, средством обращения, накопления, платежа, образования сокровищ. Одновременно появились «бумажные представители» золота, заменявшие его в процессе физических обменов - собственно деньги в виде банкнотов, кредитных билетов и т. п. Возникло параллельное обращение золотых и бумажных денег, стоимость которых гарантировалась безусловной и неограниченной возможностью заменять золото бумажными представителями, стоимость которых жестко приравнивалась к стоимости золота. Отныне уже не требовались весовые и качественные манипуляции с золотом, дискредитировавшие выполнение им функции всеобщего эквивалента, эти манипуляции стали уделом бумажных денег, стоимость которых на каждом национальном рынке определялась реальным содержанием золота в бумажной денежной единице. Всеобщий эквивалент на национальных рынках принял форму национальной валюты, ставшей самостоятельным предметом обмена в межгосударственных взаимодействиях, пропорции этого обмена строго определялись пропорциями золотого содержания той или иной национальной валюты.
• Постепенное вытеснение монетарного золота из оборота в международном обмене товаров и услуг, а в дальнейшем и в движении накоплений и сокровищ привело к появлению «мировых денег» именно в бумажной форме, когда функции унифицированного представителя золота как всеобщего эквивалента закрепились за одной (или ограниченной по количеству группой) национальной валютой (валютами), удовлетворяющей условиям: а) гарантированного золотого обеспечения, что позволяло иметь для всех остальных валют стабильную и предсказуемую форму количественного выражения своей стоимости, б) стабильно широкой распространенности в обслуживании международного оборота, в) доверия других агентов международного рынка к способности выполнять этой валютой обязательств по поддержанию стабильности своей «золотой стоимости», г) доверия к институтам, поддерживающим стабильность и доступ к данной валюте, д) безусловного выполнения обязательств по эмиссии и свободному доступу к ней в соответствии с потребностями национальных рынков.
Классический вариант «мировых денег» в описанном выше смысле сформировался сравнительно недавно по итогам Второй мировой войны в рамках Бреттон-Вудского международного соглашения, согласно которому функция мировых денег была привязана к доллару США, гарантированно обмениваемому на золото по постоянному курсу (цене). Хотя мировой рынок и оставался до 1980-х гг. фрагментированным (существовал ранок стран Совета экономической взаимопомощи (СЭВ), в пределах которого функционировала единая псевдовалюта (переводной рубль), но в международных расчетах и капитальных операциях и страны СЭВ, и отдельные финансово-экономические анклавы тоже использовали как меру стоимости и средство платежа доллар США.
Этот «классический» вариант просуществовал недолго в силу развития неизбежного конфликта между обязательствами национальной валюты перед мировой и национальной экономикой, которые определяют сущностной разрыв в функциях одной и той же валюты. Нефтяной кризис начала 1970-х гг. привел к отказу от выполнения долларом США главного условия его существования как всеобщего эквивалента для мирового хозяйства -безусловного размена на золото по фиксированной и признаваемой агентами мирового рынка цене, что было обусловлено как внутренней, так и глобальной инфляцией доллара, спровоцированной не только крушением внутренних и мировых ценовых пропорций, но и длительной сознательной долларовой инфляцией в международном обороте ради достижения геополитического превосходства и обеспечения контроля США над мировыми ресурсами и рынками.
С этих пор функции мировых денег стал выполнять «пул лидирующих валют», курсы которых по отношению друг к другу и «третьим валютам» перестали быть связаны с золотым содержанием, а определялись по принципам функционирования товарных рынков (соотношением спроса и предложения на соответствующие валюты со стороны самих «лидирующих валют» и «третьих валют»). Фактически золото лишилось статуса всеобщего эквивалента, оставшись одним из привилегированных товаров, потребительная стоимость которого обеспечивала использование его в качестве сокровища и резервного средства платежа.
МИРОВЫЕ ДЕНЬГИ В ФОРМЕ «ПУЛА ЛИДИРУЮЩИХ ВАЛЮТ»: ФОРМИРОВАНИЕ И ФУНКЦИОНИРОВАНИЕ
На сегодня в мире насчитывается 180 национальных валют (Gopinath, ШкЬоЫ, 2021), которые используются во внутренних и международных расчетах порядка 200 стран и экономических территорий. Лидирующий
пул формируется из тех национальных валют, которые превалируют в совокупных международных расчетах, что обеспечивается: 1) экономическим потенциалом (долей в мировом ВВП) стран, эмитирующих эти валюты; 2) превалированием эмитирующих стран в общем объеме мировой торговли; 3) стабильностью курса этих валют относительно других валют «пула»;
4) доверием агентов мирового обмена на товарных и капитальных рынках к использованию данных валют в торговле, платежах и накоплениях, что определяется высокой долей и, следовательно, частотой использования именно этих валют в качестве базы цен, средства платежей и накопления;
5) доверием к обеспечивающим стабильность и доступность этих валют национальным институтам.
К настоящему времени в международных расчетах «заметны» только сорок национальных валют, по которым ведется сопоставительная статистика, однако на роль «лидирующих или доминирующих», то есть обеспечивающих выполнение основных функций мировых денег, претендуют не больше трех: доллар США, евро и японская иена. Помимо перечисленных трех национальных валют также традиционно выделяется Большая десятка «доминирующих» валют1, которые эмитируются развитыми странами и активно торгуются на мировом финансовом рынке, характеризуя в целом уровень развитости финансовых рынков данных стран (Особенности..., 2021). На лидирующую тройку «доминирующих» валют приходилось к 2019 г. 68,7% всех международных расчетов, 27,5% мирового товарооборота и 45,7% мирового ВВП. При этом «доминирование» этой тройки в 2004-2019 гг. неуклонно снижалось (с 75% доли в расчетах, 32,5% доли в мировом товарообороте и 61,5% в мировом ВВП в 2004 г.). Это могло бы реально предвещать перспективное превращение «тройки» в «четверку» за счет сильной диспропорции доли в расчетах и торгово-экономического потенциала КНР, обеспечивающего производство 16% мирового ВВП и 12% мирового товарооборота в 2019 г., при том что доля юаня в международных расчетах составляет лишь 2,2% (табл. 1).
Это показывает, что «доверие и привычка» являются пока более сильно действующими факторами вхождения в мировую «валютную элиту», чем общие позиции в рейтинге экономического потенциала мировой торговли. Это подтверждается и в случае российского рубля, который по доле в международных расчетах находится на 17-м месте, хотя Россия превосходила в 2019 г. по экономическому и торговому потенциалу находящиеся выше в рейтинге значения валют Норвегию, Сингапур, Новую Зеландию, Швецию, Австра-
1 Австралийский доллар, канадский доллар, евро, японская иена, новозеландский доллар, норвежская крона, британский фунт, шведская крона, швейцарский франк, доллар США (Bettendorf, Heinlein, 2019; Foreign..., 2019).
лию и даже Швейцарию. И в целом практически для всех стран из Большой десятки «доминирующих» валют роль их национальных валют в международных расчетах была выше их роли в мировой экономике и в торговле.
Таблица 1
Доля национальных валют в международных расчетах и доли стран-эмитентов валют в мировой экономике и товарообороте, %
Table 1
The share of national currencies in international settlements and the share of currency-issuing countries in the global economy and trade turnover, %
№ Национальная Доля валюты в международных расчетах Страна (группа стран) - эмитент валюты Доля страны в мировом ВВП / товарообороте
валюта 2004 2019 2004 2019
1 Доллар США 44,0 44,2 США 27,7/12,6 24,5/11,1
2 Евро 18,7 16,1 Еврозона 22,7/14,4 15,3/12,5
3 Японская иена 10,4 8,4 Япония 11,1/5,5 5,9/3,8
4 Британский фунт 8,2 6,4 Соединенное Королевство 5,5/4,6 3,2/3,1
5 Австралийский доллар 3,0 3,4 Австралия 1,5/1,1 1,6/1,3
6 Канадский доллар 2,1 2,5 Канада 2,3/3,2 2,0/2,4
7 Швейцарский франк 3,0 2,5 Швейцария 0,9/1,3 0,8/1,6
8 Китайский юань 0,0 2,2 КНР 4,4/6,2 16,4/12,1
9 Гонконгский доллар 0,9 1,8 Гонконг 0,4/2,9 0,4/2,9
10 Новозеландский доллар 0,5 1,0 Новая Зеландия 0,2/0,2 0,2/0,2
11 Шведская крона 1,1 1,0 Швеция 0,9/1,2 0,6/0,8
12 Корейская вона 0,6 1,0 Республика Корея 1,8/2,6 1,9/2,8
13 Сингапурский доллар 0,5 0,9 Сингапур 0,3/2,0 0,4/2,0
14 Норвежская крона 0,7 0,9 Норвегия 0,6/0,7 0,5/0,5
15 Мексиканское песо 0,6 0,9 Мексика 1,8/2,1 1,5/2,4
16 Индийская рупия 0,2 0,9 Индия 1,6/0,9 3,3/2,1
17 Российский рубль 0,3 0,5 Россия 1,4/1,5 1,9/1,8
Примечания. Для приведения долей национальных валют в международных расчетах к сумме в 100%, изначальные доли, отраженные в статистике Банка международных расчетов, были сокращены в два раза, поскольку они показывают двойной учет по расчетам для национальных и международных дилеров (в сумме - 200%). В таблице представлены значения: доля экономики в мировом ВВП, % / доля экономики в мировом товарообороте, %. Для сопоставимости значений по доли стран в мировой торговли были исключены: товарооборот стран Еврозоны между собой (при его включении, доля этих стран в мировом товарообороте увеличивается почти в два раза); для Гонконга и Сингапура - операции по реэкспорту.
Источники: рассчитано по: Triennial..., 2019; World..., 2021; Statistics, 2022.
Это объясняется тем, что «доминирующая» валюта помимо вышеперечисленных условий должна обеспечивать 1) стабильность и удобство использования в качестве единицы измерения стоимости в условиях очень низкой и предсказуемой инфляции в стране-эмитенте, 2) ликвидность и простоту обмена на другие валюты, чтобы эффективно выполнять функцию отсроченного платежа, 3) характеризоваться низкими рисками потери ценности, что гарантирует надежность ее использования в качестве надежного актива даже при его низкой доходности.
Существует еще один фундаментальный фактор, не просто поддерживающий статус «доминирующих» валют, но и непосредственно определяющий лидирующую роль доллара США. Это связано с реальным механизмом ценообразования на мировом рынке, то есть с реализацией функции денег как меры стоимости.
Современные теоретические и эмпирические исследования по международной макроэкономике показывают, что стандартная модель открытой экономики, в соответствии с которой экспортные цены устанавливаются в валюте производителя, плохо соответствует реальной ситуации, когда экспортные цены устанавливаются на основе курса глобальной валюты-посредника, т. е. в «доминирующей» валюте и чаще всего в долларах США (Boz et а1., 2020). Появившиеся в последнее время статистические данные по целому ряду стран с информацией о валюте выставления счетов на уровне конкретных транзакций подтверждают основополагающую роль доллара США как универсальной валюты для глобального ценообразования торгуемых товаров и услуг (Gopinath et а1., 2010). Кроме того, в случае, если фирмы какой-либо страны получают финансирование в долларах США от банковского сектора, то они, как правило, также назначают цены экспорта в американской валюте, а ценообразование в долларах или в евро является конкурентным решением на уровне фирм. К настоящему времени более 53,0% общего объема экспорта торгуемых на мировом рынке товаров отражается именно в американской валюте1. Весомая роль доллара США в глобальной экономике выражается в его ориентире для мирового ценообразования. Некоторые исследования (I1zetzki et а1., 2019) указывают на то, что количество национальных валют, которые в настоящее время привязаны к доллару США в форме регулируемого плавающего курса, так же велико, как в рамках Бреттон-Вудской системы, а оптимальная денежно-кредитная политика для них подразумевает частичную привязку к американской валюте, что согласуется с широким использованием доллара в качестве «якорной» валюты (МикЫп, 2022). В результате использование доллара США в цено-
1 При этом цены около 36,0% общего объема экспорта товаров в мире назначаются в евро по причине учета торговли между странами Еврозоны (ОортаШ, ШкЬок1, 2021).
образовании товаров и услуг в международной торговле, а также применение американской валюты в качестве «якоря» для привязки обменных курсов национальных валют во многих странах - эти два взаимосвязанных процесса способствовали превращению доллара в главную мировую «доминирующую» валюту (Gourinchas, 2019).
Еще более, чем в осуществлении функции средства платежа и меры стоимости, велика роль доллара США в обеспечении таких функций мировых денег, как формирование резервов, функционирование международного долга и обслуживание международных займов и вкладов (рис. 1), что является следствием более быстрых темпов конструируемой США финансовой глобализации по сравнению с международными расчетами.
80 70 60 50 SS 40 30 20 10 0
Золотовалютные резервы Международный долг Международныезаймы
ивклады
■ Доллар США i Евро "Японская иена «Британский фунт "Китайский юань
Рис. 1. Роль национальных валют в международной монетарной системе Fig.1. The role of national currencies in the international monetary system
Примечание: доли рассчитаны по состоянию на конец третьего квартала 2021 г. Источник: рассчитано по: Global..., 2022.
На доллар США приходится почти 60,0% золотовалютных резервов в мире и более 70,0% международного долга, а с учетом евро совокупная Д0ля пары «доллар-евро» формирует более 80% золотовалютных резервов и П0ч-ти 94% операций на рынке международного долга. Это связано с тем, чео в течение продолжительного времени глобальная экономика характеризуе0ся боль 0 ими сбережениями, стимулируя спрос на максимально надежны 80 к-тивы (Ba0sky, EasOon, 2021). При быстром рооте доли ВВП развивающихся стран 0 ВВП, coотEетственнo смсщснии 0 их пользу объемов генерации финансовых доходов, р&звивающиеся финансовыерынки заметно отстают как от ведущих финансовых рынков (США, Европы, Японии),
iJJ
так и от темпов развития собственных производственных потенциалов. В результате все возрастающая часть генерируемого в мире дохода порождает увеличивающийся спрос на надежные инструменты для сбережения, которые предоставляют именно «доминирующие» валюты при абсолютном превалировании доллара и евро. Именно эти валюты выполняют в современной мировой финансовой системе роль надежного актива, который дорожает во время спада, выполняя контрцикличную функцию.
Как отмечалось выше, каноническими условиями надежности актива являются сила институтов (независимого Центрального банка и пользующегося высокой репутацией Министерства финансов, эффективно контролирующих инфляцию и размер национального государственного долга) (Особенности..., 2021) и высокий уровень международного доверия к тому, что обеспечение прав и интересов агентов мировой экономики входит в число основных приоритетов этих институтов. Ирония заключается в том, что именно для США и Евросоюза эти теоретические постулаты уже давно выглядят анахронизмом. Действительно фундаментальными факторами лидирования доллара США и евро в этой сфере являются: 1) монополия доллара и евро на обслуживание международного оборота, соответственно формирование доходов именно в этих валютах; 2) высокий уровень обеспечения международных резервов экономическим потенциалом США и ЕС; 3) неограниченность объемов эмиссии и относительная стабильность выражаемых в «иных» валютах цен доллара и евро; 4) гарантия выполнения обязательств, в том числе неограниченного доступа к эмиссии доллара и евро; 5) стабильность законодательства и правоприменительной системы, аккуратность в области финансового регулирования, осторожность в наращивании денежной массы и относительная открытость рынков США и ЕС.
Ловушка заключается в том, что факторы 4 и 5 безусловно работают только в условиях строго следования стран-инвесторов и заемщиков «правилам поведения», установленных США, причем не столько в экономике и финансах, сколько в политике. То или иное существенное отклонение от этих правил ведет к явной или виртуальной угрозе для стран-эмитентов «доминирующих валют» и особенно для США и ЕС потерять возможность взимать «инфляционный налог» и сеньораж со всех пользователей системы международных расчетов. Эта угроза минимизируется методами военно-политического принуждения, как показывает вся новейшая история, и, в конечном счете, ведет к фактическому блокированию условий 4 и 5 применительно к «непослушным», что принимает форму «адских» санкций, которые совершенно без оглядки на международные обязательства и какие-либо гарантии на практике применены в разном объеме и на различный срок
по отношению к Ирану, КНДР, Кубе, Сербии, Сирии, Ливии, России, ряду африканских стран. Фактически при этом финансовое и валютное доминирование США и ЕС автоматически приводит к интернационализации этих методов принуждения по отношению к «непослушным», что стало дополнительным методом укрепления финансово-экономического контроля эмитентов валют-лидеров над мировым рынком.
ОТ ДОЛЛАРА К РУБЛЮ: ПЛАН ИЛИ РЕАКЦИЯ НА ШОК?
Выше отмечалось, что «бегство от доллара» как средства международных расчетов настойчиво обсуждалось в качестве защитной меры в течение последнего десятилетия. Предпринимались и практические шаги по ограничению зависимости от доллара США как средства обращения и платежа. В частности, делались попытки перейти к рублевым расчетам за поставки углеводородов, осуществлялась (очень медленно и непоследовательно) частичная конвертация валютных резервов в недолларовые активы. Активность по замещению в расчетах доллара США, предпринимавшаяся на отдельных отраслевых и географических рынках, имела формальный, преимущественно демонстрационный эффект.
Действительно, при расчетах за российский экспорт существенно повысилась доля платежей в евро странами ЕС (с 18,1% в 2013 г. до 47,2% в 2021 г.) при снижении доли доллара (с 73 до 43,6% соответственно). Для второго по значимости экспортного рынка Китая, основными операциями на котором являлись расчеты за поставки сырой нефти, снижение доли доллара в расчетах составило почти 60 п. п. (с 96,2 до 36,6%), но это также было связано с беспрецедентным увеличением доли евро (с 0,9 до 47,6%). Увеличение расчетов в рублях составило скромные 7,5 п. п. (с 1,2 до 8,7%). Эти результаты легко объясняются схожестью доллара США и евро с точки зрения удобства и ликвидности и, напротив, трудностями и российских и китайских банков при переходе к расчетам в паре «рубль-юань»1. Для многих менее крупных стран - экспортеров российской продукции и услуг процессы замещения в основном зависели от товарной специфики и масштабов обмена. Так, например, за счет поставок продукции военно-промышленного комплекса из России в Индию доля рубля в расчетах за российский экспорт с индийской стороной возросла с 1,1% в 2013 г. до 51,1% в 2021 г. Что касается экспорта в Турцию, то в расчетах за российскую продукцию, наоборот, происходило замещение рубля (снижение доли с 17,5% в 2013 г. до 6,0% в
1 В 2018 г. началась подготовка соглашения между Россией и Китаем о расчетах в национальных валютах, однако заключение договоренностей пока откладывается. Китайская сторона не отказывается от соглашения, но и не форсирует его подписание (Назарова, Ткачев, 2019).
2021 г.) долларом США и евро (увеличение долей с 80,2 до 83,9% и с 1,9 до 10,1% соответственно), вероятно, по причине снижения «специфических» поставок из России (Ткачев и др., 2019).
Наиболее масштабным и последовательным было замещение доллара рублем в странах Евразийского экономического союза (ЕАЭС1), для которых размеры вытеснения доллара при оплате российского экспорта (с 36,4% в 2013 г. до 18,9% в 2021 г.) в точности соответствуют размерам наращивания платежей в рублях (с 53,8 до 71,1%)2.
Следует заметить, что для описываемой на конец 2021 г. ситуации для России переход к международным расчетам в рублях был технически возможен, означая, что цена в «доминирующих» валютах - в долларах США или в евро - по курсу переводится в цену в российской валюте. Для случая экспорта из России страна-покупатель по курсу покупает рубли и осуществляет оплату российских товаров или услуг. Россия, как импортер товаров или услуг, должна по курсу приобрести за рубли валюту или получить валютный кредит в «доминирующей» валюте, т. е. опосредованно вести расчеты в долларах США или евро, при этом накопления также должны номинироваться в этих двух валютах.
Общим результатом стало то, что после 2013 г. доля расчетов по российскому экспорту в рублях увеличилась незначительно (на 4 п. п.), при том что практически не изменилась доля расчетов в «иных» (кроме пары «доллар-евро») валютах (табл. 2). Доля американского доллара снизилась, правда, почти на 25 п. п., но произошло это за счет увеличения доли расчетов в евро на 20 п. п. Вероятно, это было связано с желанием снижения санкци-онных рисков для России именно со стороны США, для чего российские нефтегазовые компании активно мотивировали покупателей своей продукции за рубежом, преимущественно из стран ЕС и из КНР, использовать для расчетов с ними евро, а не доллары, особенно в 2019 г., когда обсуждались детали новых контрактов (Назарова, Ткачев, 2019).
Еще менее подвижна ситуация в области расчетов за импорт продукции, структура которых претерпела крайне незначительные изменения (доля доллара США снизилась в 2021 г. по сравнению с 2013 г. лишь на 5 п. п., с 40,6 до 35,5%) при практически неизменной доле евро и рубля3. Вследствие высокой степени географической диверсификации импорта в Россию изме-
1 В ЕАЭС входят Россия, Белоруссия, Казахстан, Киргизия, Армения.
2 Причем доля евро в расчетах за российскую продукцию странами ЕАЭС сократилась несущественно (с 8,8 до 7,4%), а доля иных валют немного возросла (с 1,0 до 2,6%).
3 Причем сравнительно высокая доля рубля в расчетах за импорт в Россию может объясняться деятельностью предприятий с прямыми иностранными инвестициями, производящими товары и предоставляющими услуги на российской территории, которые в рублях получают выручку и осуществляют закупки (Ткачев и др. 2019).
нения в структуре расчетов за импорт были менее заметны по сравнению с расчетами за экспорт. Страны ЕС увеличили долю евро (с 46,1 до 52,1%), а Китай увеличил долю расчетов с Россией за свои товары и услуги в пользу юаня (с 2,2 до 27,2%) и евро (с 3,8 до 10,8%). Турция увеличила долю расчетов в евро, одновременно снизив долю расчетов в рублях, практически не затронув долю доллара. Только в торговле со странами ЕАЭС заметно выросла доля рублевых расчетов (с 60,7 до 73,4%). Но значение этого сегмента рынка импортной продукции крайне незначительно и не могло повлиять на общий баланс.
Таблица 2
Валютная структура международных расчетов России за товары и услуги, %
Table 2
The currency structure of Russia's international payments for goods and services, %
Расчеты за экспорт и импорт 2013 2014 2015 2016 2017 2018 2019 2020 2021*
Расчеты за экспорт из России, всего 100 100 100 100 100 100 100 100 100
в российских рублях 10,2 13,2 12,3 14,8 14,3 13,6 15,0 14,7 14,4
в долларах США 79,6 76,0 72,9 69,2 68,2 67,3 62,0 55,7 55,0
в евро 9,1 8,4 13,1 14,2 15,6 17,3 20,6 27,5 29,0
в иных валютах 1,1 2,4 1,7 1,8 1,9 1,8 2,4 2,1 1,6
Расчеты за импорт в Россию, всего 100 100 100 100 100 100 100 100 100
в российских рублях 28,0 30,2 28,0 29,4 30,7 30,3 30,6 28,1 27,9
в долларах США 40,6 39,7 41,4 36,7 36,3 36,2 34,9 35,3 35,5
в евро 29,9 28,1 28,4 31,2 30,1 30,1 30,0 31,5 30,8
в иных валютах 1,5 2,0 2,2 2,7 2,9 3,4 4,5 5,1 5,8
Примечание: * - валютная структура расчетов представлена за январь - сентябрь 2021 г. Источник: Валютная..., 2021.
То есть по существу ситуация не изменилась, Россия на практике за прошедшее более чем десятилетие не смогла сколько-нибудь продвинуться в направлении разрушения монополии доллара США как глобальных денег, довольствовавшись некоторым изменением формы: доллар немного уступил место евро, который является практически «зеркалом» доллара. На доллар США к 2021 г. приходилось более половины расчетов за российский экспорт, а дедолларизация в расчетах наблюдалась в целом за счет увеличения доли евро (с 9,1% в 2013 г. до 29,0% в 2021 г.)1.
1 Следует признать, что доля расчетов в рублях за экспорт из России также возросла в среднем за 2014-2021 гг. по сравнению с 2013 г.
Теоретически такой результат закономерен, так как «уход от доллара» предполагает не просто смену формы его господства в мировой финансово-платежной системе, но и полноценную замену привязанных к доллару «доминирующих» валют новым всеобщим эквивалентом, если и не глобального, то субглобального масштаба. Уже одно это предполагает переформатирование не только глобальной финансово-платежной системы, но и пространственно-отраслевую локализацию расчетно-платежных и капитальных операций или возникновение пространственных и отраслевых кластеров, в пределах которых функционируют новые лидирующие валюты, выполняющие функции меры стоимости, средства обращения, средства платежа и сбережения. Такая ситуация равнозначна регионализации мировой денежно-финансовой системы, что означало бы теоретически и практически движение вспять - от стадии всеобщего эквивалента к стадии развернутой формы стоимости, что означало бы начало демонтажа товарного производства, как главенствующей формы функционирования мирового хозяйства.
Были ли и существуют ли сейчас и в ближайшей перспективе реальные основания для подобного сценария? Какой процесс может быть запущен добровольным отказом или ограничением использования Россией существующей «лидирующей» валюты в функции хотя бы квазиглобальных денег?
Некоторое время рубль действительно являлся одной из немногих валют с предсказуемым курсом по отношению к основным «доминирующим» валютам в мире, что основывалось на его роли «сырьевой» валюты, опирающейся на статус одного из крупнейших в мире экспортера природных ресурсов (Ицхоки, 2015). Вместе с тем курс подобных «отраслевых» валют напрямую зависит от ценовой конъюнктуры на экспортируемые сырьевые товары: при снижении мировых цен на экспортируемое сырье курс таких валют снижается по отношению к главной «доминирующей» валюте в мировой монетарной системе - доллару США. В случае России (хотя и не только) фундаментальным фактором, определяющим курс рубля к основным «доминирующим» валютам, являются цены на углеводородное сырье -основной экспортный товар, и продукты низких стадий его переработки (порядка 70% стоимости экспорта в последние 20 лет), а точнее цены на сырую нефть, торгуемую в долларах США. На рынке нефти российские экспортеры традиционно играли большую роль, но не являлись «маркет-мейкерами» (Что думают., 2018). В результате рубль не только представлял собой валюту, привязанную довольно жестко к стоимости реализуемой на зарубежном рынке сырой нефти, но и характер этой связи не менялся в долгосрочном периоде1 (рис. 2).
1 Без учета инфляции в России и США, и, самое важное, геополитических факторов в форме санкций, которые еще больше ослабляют курс рубля к «доминирующей» валюте.
Именно доходы от экспорта нефти и первичных нефтепродуктов обеспечивали России значительное положительное сальдо внешнеторгового баланса, что позволило сформировать один из самых больших золотовалютных резервов в мире, номинированный преимущественно в долларах США1. Это укрепило агентов мировой экономики в убеждении, что сырая нефть представляет собой единственный актив, которым Россия может покрыть свои обязательства (Киреу, Мовчан, 2017). Именно это обстоятель-ствч до сих пор является краеугольным камнем финансово-экономического давления на Россию, втом числесанкционного. Но с точки зрения обсуждаемой намипроблемы мировыхденегонц означает еще н то, что стабуцдаже стабильной «сырьевой» валюты никак не угрожает доминированию доллара США в качестве мировых денег.
120 -i - - - - гп 0>7654Ы1210 ОООООООО Рублей за 1 доллар
ь <и 80 - -
р р а ю fin - гп - - гп -
а з л гп -
о d 20 0 - гп гп - -
о — гчсо^гюсог^ооаэо — гчсо^гюсог^ооаэо — ОООООООООО — T---T-T-T-T-T-T-T-CNCN
оооооооооооооооооооооо смсмсмсмсмсмсмсмсмсмсмсмсмсмсмсмсмсмсмсмсмсм
I I Цена на сырую нефть (долл. за баррель) Курс рубля к доллару США
Рис. 2. Цена на сырую нефть и курс рубля к доллару США Fig. 2. The price of crude oil and the ruble exchange rate against the US dollar
Примечание: приведены данные по цене на сырую нефть марки Brent.
Источник: USD/RUB..2022.
Вероятно, с какой-то из политически дружественных стран российская сторона отчасти может договориться о расчетах за углеводородное сырье в других валютах, но с остальными странами, исходя из того, что сырьевые товары торгуются в долларах, России этого не удастся сделать, и страна продолжит получать американскую валюту. Механизм контролирования амери-
1 Международные резервы России по состоянию на 18 февраля 2022 г. составили
643,2 млрд долл. США. В ликвидной части ФНБ (одна пятая резервов) в 2021 г. доллар со-
ставил 0%, евро - 40%, юань - 30%, золото - 20%, британский фунт и японская иена - по 5%.
В остальной части резервов от долларовых активов Центральный банк России отказываться не собирался по состоянию на указанные даты (Международные..., 2022; Вислогузов, 2021).
канским долларом монетарных и макроэкономических пропорций, а также уровня внутренних цен российской экономики в целом чрезвычайно прост. При положительном сальдо платежного баланса России приток долларов превышает отток, что создает давление на курс доллара к рублю. При отрицательном балансе доллар давит на свой курс к рублю, модифицируя внутренние цены и макроэкономические пропорции. При этом, соответственно, возникают отрицательные эффекты для России, как минимум в рамках торговли несырьевыми товарами, поскольку чем меньше масштаб торговых операций, тем выше деформирующие ценообразование транзакционные издержки.
Попытка перехода к расчетам в национальной валюте, не являющейся «доминирующей», а именно в рублях, как отмечалось выше, имеет смысл в случае намерения России создать эксклюзивную систему денежного оборота, в которой участвуют страны, проводящие ту же политику по дедолларизации. При этом данная система будет основана не на принципе всеобщей формы стоимости, а на принципе развернутой формы стоимости, что означает самостоятельное сокращение наиболее экономически эффективных операций за счет частичного выхода из мирового торгово-экономического и финансового пространства. Причем главным вопросом является то, насколько будут согласны на такие условия торговые партнеры России, как вырастет цена транзакций и насколько придется из-за этого корректировать ценообразование, а фактически - вынужденно снижать цены на экспорт. В рамках экспорта углеводородного сырья из России у стран-партнеров это может спровоцировать процесс замещения и даже отказа от такой продукции за счет наращивания поставок из других стран. Это, в конечном счете, будет означать превращение российской экономики из активного агента мирового рынка в участника крайне ограниченного двусторонними интересами «псевдорыночного анклава», содержательно и по масштабам значительно уступающего существовавшему более трех десятилетий Совету экономической взаимопомощи, в рамках которого практиковался переводный рубль в качестве расчетного средства между странами-участницами. В итоге такая ситуация для национальной экономики ведет к очевидному результату - примитивизации не только внешнего, но и внутреннего экономического оборота, структуры и качества национальной экономики. В результате, при прочих равных условиях, Россия не сможет безболезненно для своей экономики отказаться от доллара в международных расчетах.
Следует также заметить, что курсы национальных валют к «доминирующей» валюте задаются не только фундаментальными факторами, но и ожиданиями участников рынка, которые могут быть очень изменчивыми и
чувствительными к разнообразным сигналам1. В условиях нарастания экзогенных или эндогенных рисков стране-эмитенту легко попасть в ловушку плохих ожиданий, и под влиянием этого давления может реализоваться негативный сценарий для национальной валюты и национальной экономики в целом. Как показывает опыт других стран, выйти из подобной ловушки довольно сложно, при прочих равных условиях для этого нужен репутаци-онный капитал государственных институтов - Центрального банка и Министерства финансов в первую очередь. Большие социальные обязательства государства и отсутствие независимого Центрального банка приводят к возрастанию ожиданий инфляции. Если текущие негативные явления на валютном рынке могут быть преодолены, то кризис государственных институтов преодолеть гораздо сложнее (Ицхоки, 2015).
При «заморозке» валютных резервов, размещенных в банках развитых стран преимущественно в долларах США и евро, Центральный банк России будет иметь значительно меньше возможностей для проведения валютных интервенций в поддержку рубля, поскольку лишится доступа почти к 60,0% своих накопленных резервов. Это может привести к постепенному исчерпанию в России наличной «доминирующей» валюты, которая перестанет поступать в страну. Также переводить «доминирующую» валюту российским банкам через корреспондентские счета будет проблематично, поскольку Центральный банк России будет «отрезан» от своих валютных резервов.
В таких условиях возможны как минимум три тактических направления со стороны Центрального банка России: официально приостановить выдачу долларов, евро, а также других имеющихся «доминирующих» валют; конвертировать выплаты и расчеты в иные валюты, например, китайские юани, если Китай поддержит Россию; принудительно конвертировать валюту на рубли при риске значительного увеличения инфляции.
Безусловно, такие масштабные эндогенные ограничения применительно к российской экономике в первую очередь способны крайне негативно отразиться в объемах международных расчетов России, вероятно, трансформировав их структуру, возможно, по иранскому образцу. Фактически ранее предпринятые усилия по условной дедолларизации российской экономики были сведены к наращиванию доли евро в расчетах России с зарубежными странами. Однако, помимо доллара США, текущие санкции как раз и коснулись «блокирования» резервов и платежей в евро, создав значительную неопределенность для дальнейших расчетов за экспорт российских товаров и сгенерировав двойное давление на курс рубля, как со стороны американской валюты, так и европейской. В результате жестких санкций также может
1 В соответствии с рядом оценок, без новостей об угрозе новых санкций курс российской валюты к доллару США был более «крепким» (Кошкина, 2020).
быть подорвана техническая способность России своевременно погашать внешние долговые обязательства за счет валютных резервов, которые тем не менее являются относительно небольшими1.
ЗАКЛЮЧЕНИЕ
Доллар США остается специфической и наиболее распространенной формой мировых денег, в значительной степени определяемой реальной и виртуальной надежностью американской валюты как наиболее распространенного и универсального средства платежа и наиболее ликвидного актива. Именно доллар до настоящего времени и в видимой перспективе остается всеобщим эквивалентом в ценообразовании и расчетах в рамках мировой торговли товарами, факторами производства и услугами. Совокупность лидерства в уровне и динамике экономического потенциала, низких рисков, гарантированных военно-политической и экономико-технологической монополией, свободной эмиссией, ориентиром для которой является фактически товарная масса и консолидированный долг всего мира, обеспечивает тот факт, что позиции американского доллара с момента отказа от золотого покрытия весьма устойчивы.
Российский рубль с его практически незаметной (0,5%) долей в международных расчетах, как показывает история последних 10 лет, имеет шанс для некоторого замещения доллара только на ограниченном числе сырьевых рынков, являясь, по существу, «сырьевой» валютой с довольно узким базисом для эмиссии и высокими курсовыми рисками из-за чрезвычайной вола-тильности цен на сырьевые товары российского экспорта. Но и здесь существуют серьезные ограничения, так как сырьевые товары преимущественно торгуются на мировом рынке в долларах США, а следовательно, основная часть доходов от экспорта сырья (не говоря уже о несырьевых позициях экспорта, даже военно-технического) консолидируется Россией именно в долларах США. Те сравнительно незначительные продвижения в сторону замещения доллара связаны в основном с увеличением доли расчетов в пользу европейской валюты (евро), которая является лишь «резервным долларом».
Надежды на переход в расчетах за товары и услуги с КНР в национальных валютах для российской стороны в целом не оправдались, за исключением до некоторой степени импорта из Китая в Россию, а единственной рублевой зоной для России в расчетах остаются страны ЕАЭС, существенно уступающие ей по размеру экономики и практически незаметные в глобальном обороте товаров, услуг, технологий, капиталов и долговых инструментов.
1 В апреле и июле 2022 г. Правительству России предстоит погасить внешние облигационные выпуски на сумму 1,2 млрд долл. (Ткачев, 2022).
В целом можно сказать, что объективно попытки создания рублевой зоны и даже просто введения рубля в число «доминирующих» валют, что означало бы создание эксклюзивной системы денежного оборота для малой страны, обречены на неудачу.
Все вышесказанное, конечно, относится к ситуации сравнительного равновесия международной денежно-финансовой системы и поддержания стабильности основных обязательств, обеспечивающих выполнение парой «доллар-евро» функции мировых денег, что гарантирует равный доступ любого агента мировой экономики к использованию всеобщего эквивалента во всех его функциях.
В феврале - марте 2022 г. ситуация перестала быть стабильной в упомянутом смысле. Введены жесткие пакеты санкций по отношению к России, авторами и гарантами которых являются как раз эмитенты «доминирующих» валют и прежде всего доллара и евро. Эти санкции распространяются на множество аспектов экономической, культурной, спортивной, научной жизни. Но нас интересуют прежде всего те санкции, которые непосредственно связаны с функционированием сложившейся архитектуры мировой денежно-кредитной системы (формирование и обслуживание государственного долга, функционирование международного торгово-экономического, инвестиционного и технологического оборота, национальная банковская и в целом финансовая система (Виноградова, Деготькова, 2022). Результатом этих санкций уже стали (Ткачев, 2022а):
• заморозка международных валютных резервов Центрального банка России в банках стран Большой семерки;
• отключение ряда системообразующих российских банков от системы платежей SWIFT;
• фактическая блокировка платежей в главных «доминирующих» валютах;
• отказ в доступе к эмиссии и использованию этих валют;
• отказ от универсальности принципа либерализации экспортно-импортных и инвестиционных операций в случае России.
Фактически создана совершенно новая архитектура мирового рынка и международной денежно-финансовой системы. Бойкот в приобретении российской продукции в развитых странах и явные ограничения на ввоз в Россию критически важной для функционирования экономики продукции означает возврат к сегментации мирового рынка и мировой финансовой системы, принудительное создание торгово-экономического и денежно-финансового анклава, который должен функционировать как относительно замкнутая система. Для мировых денег это означает сознательное ограничение их функционирования границами этого анклава. Конечно, экономиче-
ский потенциал и масштаб денежно-финансовых транзакций этого анклава слишком мал, чтобы физически угрожать функционированию «остального» мира. Но психологическое значение, уровень доверия к существующей финансовой архитектуре и незыблемости правил ее функционирования, а значит, и уверенность в безусловности гарантий выполнения ею взятых на себя функций, что обеспечивает как общий, так и индивидуальные выигрыши агентов мирового хозяйства (при существующем консенсусе, что издержками этого является дополнительная маржа «доминирующих» валют), подверглись сильнейшему шоковому удару.
Принудительная изоляция российской экономики от системы международных расчетов на базе лидирующих валют (доллар-евро) порождает негативные ожидания вероятного (пока больше психологического) увеличения количества анклавных зон, что ставится в зависимость от «послушания» «простых» агентов мирового обмена правилам не монетарного или торгово-экономического, а военно-политического, нравственного, культурного порядка, устанавливаемым странами-эмитентами «доминирующих» валют. Это вносит в повестку дня (не сегодняшнего, а завтрашнего или послезавтрашнего) вопрос о сужении базы самих лидирующих валют в качестве всеобщего эквивалента, а следовательно, и о пространственно-отраслевой сегментации собственно мировой монетарной системы. То есть последовательная сознательная маргинализация отдельных (тем более заметных, пусть и на отдельных отраслевых рынках) национальных агентов мирового хозяйства в пределе может запустить процесс реального разрушения основанного на идее и инструментарии всеобщего эквивалента единого мирового хозяйства.
Относительно России следует сказать, что описанные выше процессы санкционного управляемого шока объективно вынуждают ее к принятию стратегии анклавизации экономического и монетарного оборота, то есть к дальнейшим попыткам построения альтернативной системы международного монетарного оборота, исключающего разрушительные влияния со стороны лидирующих валют. Эта стратегия с точки зрения сегодняшнего состояния экономики и монетарного оборота страны, как показано выше, объективно абсолютно проигрышна и вряд ли может быть реализована в более или менее законченном виде. В коротком периоде наиболее вероятным результатом станет вынужденный переход экономики и финансов в состояние глубокого гистерезиса, масштабы и последствия которого плохо предсказуемы, но определенно могут оказаться существенно серьезнее того, что наблюдалось в первой половине 1990-х гг.
Пока очевидным является то, что «удар долларом» несравненно более болезнен, чем даже гипотетические последствия «удара по доллару».
СПИСОК ЛИТЕРАТУРЫ
Бутрин Д., Шаповалов А. Не доллар, а руководство к действию // Коммерсантъ. 2018. 3 октября. URL: https://www.kommersant.ru/doc/3759654 (дата обращения: январь 2022).
Валютная структура расчетов за поставки товаров и оказание услуг по внешнеторговым договорам / Банк России. 2021. URL: http://www.cbr.ru/statistics/macro_itm/ svs/ (дата обращения: январь 2022).
Виноградова Е., Деготькова И. Путеводитель по санкциям и ограничениям против России. Главное // РБК. 2022. 28 февраля. URL: https://www.rbc.ru/business/28/02/2 022/621a20109a79471f8295dade?#chapter_1 (дата обращения: январь 2022).
Вислогузов В. «Недружественную» валюту убрали из ФНБ // Коммерсантъ. 2021. 7 июля. URL: https://www.kommersant.ru/doc/4889391 (дата обращения: январь 2022).
Ицхоки О. Валютный кризис 2014-2015 годов // Ведомости. 2015. 12 января. URL: https://www.vedomosti.ru/opinion/news/38130981/valyutnyj-krizis-20142015-gg?full#cut (дата обращения: январь 2022).
Кейнс Дж. Общая теория занятости, процента и денег. М.: АСТ, 2021. 448 с.
Киреу Е., Мовчан А. Формула рубля. Как рассчитать курс российской валюты в любой момент времени / Московский центр Карнеги. 2017. URL: https://carnegie.ru/ commentary/73225 (дата обращения: январь 2022).
Кошкина Ю. Аналитики оценили вклад угрозы санкций в ослабление рубля // РБК. 2020. 8 сентября. URL: https://www.rbc.ru/finances/08/09/2020/5f565b349a79476d7 5b6bb4a (дата обращения: январь 2022).
Маврина Л., Подлинова А. Минфин поддержит дедолларизацию экономическими стимулами // Ведомости. 2021. 8 июня. URL: https://www.vedomosti.ru/economics/ articles/2021/06/07/873297-minfin-dedollarizatsiyu (дата обращения: январь 2022).
Международные резервы Российской Федерации / Банк России. 2022. URL: https:// www.cbr.ru/hd_base/mrrf/mrrf_7d/ (дата обращения: январь 2022).
Назарова К., Ткачев И. Доля доллара в оплате экспорта из России в Китай впервые упала ниже 50% // РБК. 2019. 26 июля. URL: https://www.rbc.ru/economics/26/07/2 019/5d39ad439a79477f145b23b0 (дата обращения: январь 2022).
Особенности и перспективы «Бреттон-Вудской системы 2.0» / Российская экономическая школа. 2021. URL: https://guru.nes.ru/osobennosti-i-perspektivyi-%C2%ABbretton-vudskoj-sistemyi-2.0%C2%BB-konspekt-lekczii-olega-iczxoki. html (дата обращения: январь 2022).
Российские власти засекретят план борьбы с долларом // Ведомости. 2018. 15 октября. URL: https://www.vedomosti.ru/economics/news/2018/10/15/783672-plan-borbi-s-dollarom (дата обращения: январь 2022).
Ткачев И. ЕС заявил о намерении заморозить половину резервов Банка России // РБК. 2022a. 28 февраля. URL: https://www.rbc.ru/economics/28/02/2022/621bdf199a7947 1a97bc53cb (дата обращения: февраль 2022).
Ткачев И. Запад замораживает внешние активы ЦБ // РБК. 2022b. 27 февраля. URL: https://www.rbc.ru/newspaper/2022/02/28/621a5d149a7947339ae7351c (дата обращения: февраль 2022).
Ткачев И., Сухорукова Е., Гальчева А. ЦБ впервые раскрыл масштабы торговли с Турцией в рублях // РБК. 2019. 30 октября. URL: https://www.rbc.ru/economics/29/10/2 019/5db7081e9a79477654969b28 (дата обращения: январь 2022).
Фишер И. Покупательная сила денег. М.: Дело, 2001. 320 c.
Фридман М. Монетарная история Соединенных Штатов, 1867-1960. Киев: Ваклер, 2007. 880 с.
Что думают экономисты по поводу «плана дедолларизации» // Коммерсантъ. 2018. 3 октября. URL: https://www.kommersant.ru/doc/3759644 (дата обращения: январь 2022).
Barsky R., Easton M. The Global Saving Glut and the Fall in U.S. Real Interest Rates: A 15-Year Retrospective // Economic Perspectives. 2021. Issue 1. Pp. 1-15. https://doi. org/10.21033/ep-2021-1
Bettendorf T., Heinlein R. Connectedness between G10 Currencies: Searching for the Causal Structure / Deutsche Bundesbank Discussion Paper No. 06/2019. 2019. http:// dx.doi.org/10.2139/ssrn.3337431
Boz E., Casas C., Georgiadis G., Gopinath G., Le Mezo H., Mehl A., Nguyen T. Patterns in Invoicing Currency in Global Trade / ECB. Working Paper Series No. 2456. 2020. 38 p. https://www.ecb.europa.eu/pub/pdf/scpwps/ecb.wp2456~540fd64604.en.pdf (дата обращения: январь 2022).
Foreign Exchange Turnover in April 2019 / BIS Triennial Central Bank Survey. 2019. 21 p. URL: https://www.bis.org/statistics/rpfx19_fx.pdf#page=15 (дата обращения: январь 2022).
Global Liquidity Indicators / BIS. 2022. URL: https://stats.bis.org/statx/toc/GLI.html (дата обращения: январь 2022).
Gopinath G., Itskhoki O. Dominant Currency Paradigm: A Review / NBER. Working Paper 29556. 2021. 55 p. https://doi.org/10.3386/w29556
Gopinath G., Itskhoki O., Rigobon R. Currency Choice and Exchange Rate Pass-Through // American Economic Review. 2010. Vol. 100. No. 1. Pp. 304-336. https://doi. org/10.1257/aer.100.1.304
Gourinchas P.-O. The Dollar Hegemon? Evidence and Implications for Policy Makers / The 6th Asian Monetary Policy Forum. Singapore. 2019. 18 p. URL: https://www. mas.gov.sg/-/media/MAS/EPG/AMPF/2019/AMPF2019---Commissioned-Paper-Discussant-Slides---Ricardo-Caballero.pdf?la=en&hash=62D2BD2D0C00D43 AE3ADD314C1408BDCDBF88A3B (дата обращения: январь 2022).
Ilzetzki E., Reinhart C.M., Rogoff K.S. Exchange Arrangements Entering the Twenty-First Century: Which Anchor will Hold? // The Quarterly Journal of Economics. 2019. Vol. 134. Issue 2. Pp. 599-646.
Mitchell W.F., Mosler W.B. Essential Elements of a Modern Monetary Economy with Applications to Social Security Privatisation and the Intergenerational Debate / Centre of Full Employment and Equity. Working Paper No. 05-01. 2005. 20 p. URL: https:// citeseerx.ist.psu.edu/viewdoc/download?doi=10.1.1.532.9727&rep=rep1&type=pdf (дата обращения: январь 2022).
Mukhin D. An Equilibrium Model of the International Price System // American Economic Review. 2022. Vol. 112. Issue 2. Pp. 650-688.
Statistics / UNCTAD. 2022. URL: https://unctad.org/statistics (дата обращения: январь 2022).
Triennial Central Bank Survey of Foreign Exchange and Over-the-Counter (OTC) Derivatives Markets in 2019 / BIS. 2019. URL: https://www.bis.org/statistics/rpfx19. htm?m=6_381_677 (дата обращения: январь 2022).
USD/RUB - US Dollar Russian Ruble. 2022. URL: https://www.investing.com/currencies/ usd-rub-historical-data (дата обращения: январь 2022).
Vanderlint J. Money Answers All Things; Or, an Essay to Make Money Sufficiently Plentiful Amongst All Ranks of People. London, 1734. URL: https://ota.
bodleian.ox.ac.uk/repository/xmlui/bitstream/handle/20.500.12024/3187/3187. html?sequence=6&isAllowed=y (дата обращения: март 2022). World Economic Outlook Database / IMF. 2021. URL: https://www.imf.org/en/Publications/ WEO/weo-database/2021/April (дата обращения: январь 2022).
REFERENCES
Barsky R., Easton M. The Global Saving Glut and the Fall in U.S. Real Interest Rates: A 15-Year Retrospective. Economic Perspectives, 2021, issue 1, pp. 1-15. https://doi. org/10.21033/ep-2021-1
Bettendorf T., Heinlein R. Connectedness between G10 Currencies: Searching for the Causal Structure. Deutsche Bundesbank Discussion Paper No. 06/2019, 2019. http:// dx.doi.org/10.2139/ssrn.3337431
Boz E., Casas C., Georgiadis G., Gopinath G., Le Mezo H., Mehl A., Nguyen T. Patterns in Invoicing Currency in Global Trade. ECB. Working Paper Series No. 2456, 2020, 38p.Availableat:https://www.ecb.europa.eu/pub/pdf/scpwps/ecb.wp2456~540fd64604. en.pdf (accessed January 2022).
Butrin D., Shapovalov A. Not a Dollar, but a Guide to Action. Kommersant [Businessman], 2018, 3 October. Available at: https://www.kommersant.ru/doc/3759654 (accessed January 2022). (In Russian).
Currency Structure ofPayments for the Supply of Goods and Services under Foreign Trade Agreements. Bank of Russia, 2021. Available at: http://www.cbr.ru/statistics/macro_ itm/svs/ (accessed January 2022). (In Russian).
Features and Prospects of the 'Bretton Woods System 2.0'. Russian Economic School, 2021. Available at: https://guru.nes.ru/osobennosti-i-perspektivyi-%C2%ABbretton-vudskoj-sistemyi-2.0%C2%BB-konspekt-lekczii-olega-iczxoki.html / (accessed January 2022). (In Russian).
Fisher I. The Purchasing Power of Money. Moscow, 2001, 320 p. (In Russian).
Foreign Exchange Turnover in April 2019. BIS Triennial Central Bank Survey, 2019, 21 p. Available at: https://www.bis.org/statistics/rpfx19_fx.pdf#page=15 (accessed January 2022).
Friedman M. A Monetary History of the United States, 1867-1960. Kiev, 2007, 880 p. (In Russian).
Global Liquidity Indicators. BIS, 2022. Available at: https://stats.bis.org/statx/toc/GLI. html (accessed January 2022).
Gopinath G., Itskhoki O. Dominant Currency Paradigm: A Review. NBER. Working Paper 29556, 2021, 55 p. https://doi.org/10.3386/w29556
Gopinath G., Itskhoki O., Rigobon R. Currency Choice and Exchange Rate Pass-Through. American Economic Review, 2010, vol. 100, no. 1, pp. 304-336. https://doi.org/ 10.1257/aer.100.1.304
Gourinchas P.-O. The Dollar Hegemon? Evidence and Implications for Policy Makers. The 6th Asian Monetary Policy Forum. Singapore, 2019, 18 p. Available at: https:// www.mas.gov.sg/-/media/MAS/EPG/AMPF/2019/AMPF2019---Commissioned-Paper-Discussant-Slides—Ricardo-Caballero.pdf?la=en&hash=62D2BD2D0C00D43 AE3ADD314C1408BDCDBF88A3B (accessed January 2022).
Ilzetzki E., Reinhart C.M., Rogoff K.S. Exchange Arrangements Entering the Twenty-First Century: Which Anchor will Hold? The Quarterly Journal of Economics, 2019, vol. 134, issue 2, pp. 599-646.
International Reserves of the Russian Federation. Bank of Russia, 2022. Available at: https://www.cbr.ru/hd_base/mrrf/mrrf_7d/ (accessed January 2022). (In Russian).
Itskhoki O. Currency Crisis of 2014-2015. Vedomosti [Vedomosti], 2015, 12 January. Available at: https://www.vedomosti.ru/opinion/news/38130981/valyutnyj-krizis-20142015-gg?full#cut (accessed January 2022). (In Russian).
Keynes J. The General Theory of Employment, Interest and Money. Moscow, 2021, 448 p. (In Russian).
Kireu E., Movchan A. Ruble Formula. How to Calculate the Exchange Rate of the Russian Currency at Any Time. Carnegie Moscow Center, 2017. Available at: https://carnegie.ru/ commentary/73225 (accessed January 2022). (In Russian).
Koshkina Yu. Analysts Assessed the Contribution of the Threat of Sanctions to the Ruble Weakening. RBK [RBC], 2020, 8 September. Available at: https://www.rbc.ru/finances/ 08/09/2020/5f565b349a79476d75b6bb4a (accessed January 2022). (In Russian).
Mavrina L., Podlinova A. The Ministry of Finance will Support De-Dollarization with Economic Incentives. Vedomosti [Vedomosti], 2021, 8 June. Available at: https:// www.vedomosti.ru/economics/articles/2021/06/07/873297-minfin-dedollarizatsiyu (accessed January 2022). (In Russian).
Mitchell W.F., Mosler W.B. Essential Elements of a Modern Monetary Economy with Applications to Social Security Privatisation and the Intergenerational Debate. Centre of Full Employment and Equity. Working Paper No. 05-0, 2005, 20 p. Available at: https:// citeseerx.ist.psu.edu/viewdoc/download?doi=10.1.1.532.9727&rep=rep1&type=pdf (accessed January 2022).
Mukhin D. An Equilibrium Model of the International Price System. American Economic Review, 2022, vol. 112, issue 2, pp. 650-688.
Nazarova K., Tkachev I. The Dollar's Share in Paying for Exports from Russia to China Fell below 50% for the First Time. RBK [RBC], 2019, 26 July. Available At: https://www. rbc.ru/economics/26/07/2019/5d39ad439a79477f145b23b0 (accessed January 2022). (In Russian).
Statistics. UNCTAD, 2022. Available at: https://unctad.org/statistics (accessed January 2022).
The Russian Authorities will Classify the Plan to Fight the Dollar. Vedomosti [Vedomosti], 2018, 15 October. Available at: https://www.vedomosti.ru/economics/ news/2018/10/15/783672-plan-borbi-s-dollarom / (accessed January 2022). (In Russian).
Tkachev I. The EU Announced its Intention to Freeze Half of the Reserves of the Bank of Russia. RBK [RBC], 2022a, 28 February. Available at: https://www.rbc.ru/economics/2 8/02/2022/621bdf199a79471a97bc53cb (accessed February 2022). (In Russian).
Tkachev I. The West Freezes the External Assets of the Central Bank. RBK [RBC], 2022b, 27 February. Available at: https://www.rbc.ru/newspaper/2022/02/28/621a5d149a7947 339ae7351c (accessed February 2022). (In Russian).
Tkachev I., Sukhorukova E., Galcheva A. The Central Bank for the First Time Revealed the Scale of Trade with Turkey in Rubles. RBK [RBC], 2019, 30 October. Available at: https://www.rbc.ru/economics/29/10/2019/5db7081e9a79477654969b28 (accessed January 2022). (In Russian).
Triennial Central Bank Survey of Foreign Exchange and Over-the-Counter (OTC) Derivatives Markets in 2019. BIS, 2019. Available at: https://www.bis.org/statistics/rpfx19. htm?m=6_381_677 (accessed January 2022).
USD/RUB - US Dollar Russian Ruble, 2022. Available at: https://www.investing.com/cur-rencies/usd-rub-historical-data (accessed January 2022).
Vanderlint J. Money Answers All Things; Or, an Essay to Make Money Sufficiently Plentiful Amongst all Ranks of People. London, 1734. Available at: https://ota. bodleian.ox.ac.uk/repository/xmlui/bitstream/handle/20.500.12024/3187/3187. html?sequence=6&isAllowed=y (accessed January 2022).
Vinogradova E., Degotkova I. A Guide to Sanctions and Restrictions Against Russia. Main. RBK [RBC], 2022, 28 February. Available at: https://www.rbc.ru/business/28/02/2022/ 621a20109a79471f8295dade?#chapter_1 (accessed January 2022). (In Russian).
Visloguzov V. 'Unfriendly' Currency was Removed from the National Welfare Fund. Kommersant [Businessman], 2021, 7 July. Available at: https://www.kommersant.ru/ doc/4889391 (accessed January 2022). (In Russian).
What do Economists Think about the 'Dedollarization Plan'. Kommersant [Businessman], 2018, 3 October. Available at: https://www.kommersant.ru/doc/3759644 (accessed January 2022). (In Russian).
World Economic Outlook Database. IMF, 2021. Available at: https://www.imf.org/en/Pub-lications/WE0/weo-database/2021/April (accessed January 2022).
Поступила в редакцию / Submitted: 04.03.2022
Одобрена после рецензирования / Approved after reviewing: 14.03.2022 Принята к публикации / Accepted for publication: 16.03.2022 Доступно онлайн / Available online: 30.03.2022
