CC BY
46УДК 622.323 (100) А.И. Громов1
МИРОВОЙ РЫНОК НЕФТИ В ПЕРИОД ГЛОБАЛЬНОЙ ЭНЕРГЕТИЧЕСКОЙ ТРАНСФОРМАЦИИ: ОЖИДАНИЯ И ОПАСЕНИЯ
Аннотация. В настоящей статье рассматриваются кратко-, средне- и долгосрочные перспективы развития мирового рынка нефти в условиях происходящей сегодня глобальной энергетической трансформации. Достигнутая в 2017 г. стабилизация мирового нефтяного рынка, обеспеченная усилиями стран-производителей нефти, в том числе России, произошла на фоне крупных изменений мирового энергетического ландшафта, которые в перспективе и будут определять будущее рынка нефти. Ждут ли нас в ближайшие годы «качели» нефтяных цен или же рыночные настроения будут корректироваться мягким управляющим воздействием стран-производителей? Возможен ли закат эры нефти или ее переход в новое потребительское качество на фоне децентрализации, цифровизации и декарбонизации мирового спроса на энергию? Какие факторы в будущем будут определять развитие ключевого энергетического рынка, который уже почти 50 лет является «кровеносной системой» мировой экономики и финансов?
Ключевые слова: мировой нефтяной рынок, Соглашение ОПЕК+, мировое потребление нефти, добыча нефти, мировые цены на нефть, прогнозы, сценарии, децентрализация, декарбонизация, цифрови-зация, нефтегазохимия.
После потрясений 2014-2016 гг., когда мировые цены на нефть упали в несколько раз, а мировой рынок нефти надолго вошел в состояние устойчивого дисбаланса между спросом и предложением, сопровождавшимся рекордным накоплением коммерческих запасов нефти в развитых странах, в 2017 г. наступила определенная стабилизация.
Долгожданная стабилизация...
Более того, Соглашение ОПЕК+, достигнутое в декабре 2016 г., и его последующая пролонгация на 2018 г. позволили мировому рынку жидких углеводородов перейти к концу 2017 г. в состояние умеренного дефицита предложения. Так, по оценке основных энергетических агентств, средний уровень дефицита предложе-
ния жидких углеводородов (ЖУВ) на мировом рынке в 2017 г. составил 0,4-0,5 млн баррелей/ сут. (рис. 1).
Стабилизации ситуации на мировом рынке нефти способствовал не только беспрецедентно высокий уровень выполнения обязательств странами-участниками Соглашения (в среднем 103% за 2017 г.), но и уверенный рост потребления нефти в мире, вызванный потребностями мировой экономики, в том числе благодаря ускорению темпов мирового экономического роста.
В настоящее время в мировой экономике по-прежнему сохраняются мощные драйверы роста мирового потребления нефти - это авиационный, водный, грузовой автомобильный транспорт, а также нефтехимия, со стороны которой ожидается основной вклад в прирост мирового спроса на нефтепродукты в ближайшем будущем.
1 Алексей Игоревич Громов - главный директор по энергетическому направлению, руководитель энергетического департамента Фонда «Институт энергетики и финансов», к.г.н., e-mail: a_gromov@fief.ru
2 10 декабря 2016 г. в штаб-квартире ОПЕК в Вене (Австрия) 13 стран-членов ОПЕК и 11 стран - независимых производителей нефти, не входящих в ОПЕК, в том числе Россия, на совокупную долю которых приходится до 60% мировой добычи нефти, подписали так называемую «Декларацию о сотрудничестве», направленную на стабилизацию мирового нефтяного рынка. В соответствии с декларацией, получившей неофициальное название Соглашение ОПЕК+, стороны взяли на себя добровольные обязательства по совокупному ограничению объемов добычи сырой нефти на уровне 1,8 млн баррелей/ сут., начиная с января 2017 г., сроком на полгода. Соглашение вступило в силу 1 января 2017 года. 24-25 мая 2017 г. состоялись встречи стран ОПЕК и независимых производителей нефти, где стороны договорились продлить соглашение еще на девять месяцев, до конца I квартала 2018 г. на текущих условиях. 30 ноября 2017 г. участники Соглашения ОПЕК+ договорились о продлении его действия до конца 2018 года. Совокупный объем добровольно взятых обязательств России по сокращению добычи нефти по условиям данного Соглашения составляет 300 тыс. баррелей/сут.
Данные за 2019 г. носят оценочный характер. Источники: ФИЭФ на основе данных EIA.
Рис. 1. Баланс спроса и предложения на мировом рынке нефти и динамика цены Brent (правая шкала),
2010-2019 гг.
1,5 1,0 0,5 0,0 -0,5 -1,0 -1,5
млн баррелей/сутки
I_I
□ Дисбаланс — Brent 2010 2011 2012 2013 2014 2015 2016 2017 2018 2019
долл./баррелей ^q
- 100 - 80 60
- 40
- 20 - 0
млн баррелей На момент Соглашения
Средний уровень запасов в 2012-2016 гг.
1.П 1.П Ln из из из
тН тН тН тН тН тН тН тН тН тН тН тН
т-Н Ln СП т-Н 1.П СП т-Н Ln СП т-Н Ln СП
о О о О О о о о о о о о
МЭА EIA ОПЕК
Источники: ФИЭФ на основе данных МЭА, ОПЕК и Е1А.
Рис. 2. Динамика изменения коммерческих запасов нефти и нефтепродуктов в странах ОЭСР, 2014-2017 гг.
При этом рост предложения нефти на мировом рынке в 2017 г. оказался существенно меньше роста спроса. Это привело к существенному сокращению накопленного «навеса» коммерческих запасов нефти и нефтепродуктов (рис. 2).
Из-за естественного наличия временных лагов, процесс снижения запасов в странах ОЭСР начался только в июне 2017 г., то есть спустя 6 месяцев после начала действия Соглашения
ОПЕК+. За 12 месяцев действия этого соглашения коммерческие запасы нефти и нефтепродуктов в странах ОЭСР сократились на 142 млн баррелей (декабрь 2017 г. по сравнению с январем 2017 г.). Это примерно половина от требуемого сокращения до среднего уровня запасов 2012-2016 гг., что изначально было одной из ключевых целей Соглашения ОПЕК+.
Достигнутое во вотором полугодии 2017 г. устойчивое сокращение коммерческих запасов нефти стало ключевым фактором, обеспечившим рост цен на нефть, которые к концу 2017 г. уверенно перешагнули отметку в 65 долл. за баррель, увеличившись за год почти в 1,5 раза.
Безусловно, были и другие факторы: ослабление курса доллара, ураганы в США, факторы политической напряженности в ряде добывающих стран, но именно снижение запасов стало тем фундаментальным фактором, который определил настроения игроков на нефтяном финансовом рынке в конце 2017 - начале 2018 годов.
Краткосрочные перспективы: управляемая стабильность или «качели» нефтяных цен?
Стремительный рост цен на нефть во втором полугодии 2017 г. породил иллюзию, что достигнутая ценой больших усилий со стороны ключевых стран-производителей нефти стабилизация нефтяного рынка приведет к дальнейшему росту нефтяных котировок и в дальнейшем. Более того, появились утверждения, что в ближайшей перспективе мировой нефтяной рынок полностью восстановится, и цены на черное золото уже к 2019 г. вернутся к трехзначным значениям 2014 года...3
Ключевым фактором, который будет стимулировать дальнейший рост цен на мировом нефтяном рынке, считают инвестиционный провал 2015-2016 гг., когда отрасль недоинве-стировала в свое развитие до 40% от запланированных объемов капиталовложений в новые проекты за эти годы.
Однако за это время отрасль сильно изменилась. Нефтегазовые компании провели большую работу по оптимизации своих капитальных и операционных затрат, с падением цен на нефть существенно снизилась и стоимость услуг нефтесервисных компаний, была повышена эффективность разработки действующих месторождений. Таким образом, оценки недо-инвестирования в новые добычные проекты, сделанные ранее, сегодня уже не соответствуют действительности в полной мере, и отрасль способна обеспечить прирост новой добычи за счет
меньших капиталовложений и меньшего объема ввода новых промыслов.
Кроме того, важным фактором влияния на мировой нефтяной рынок стало стремительное развитие сланцевой нефтедобычи в США. Только за 2014-2017 гг., то есть в период низких нефтяных цен, по данным EIA, добыча и производство жидких углеводородов в США выросла с 13,09 до 16,56 млн баррелей/сут. (+26,5%), при этом добыча сырой нефти увеличилась на 32% (с 8,02 до 10,06 млн баррелей/сут.) - рис. 3. И основной прирост добычи сырой нефти за этот период произошел именно за счет мощного рывка в сланцевой нефтедобыче. Достаточно сказать, что к концу 2017 г. доля сланцевой нефти в общем объеме добычи нефти в США достигла 65%!
Таким образом, сланцевая отрасль в США оказалась устойчивой к низким ценам на нефть главным образом за счет своей более гибкой и адаптивной финансово-экономической модели функционирования, активного использования механизмов хеджирования, а также быстрого абсорбирования технологических новаций с соответствующим повышением собственной технологической эффективности.
Так, только за последние три года, благодаря оперативному внедрению технологических новаций (бурение исключительно горизонтальных скважин, увеличение длины продуктивного участка, числа, интенсивности и стадийности гидроразрыва пласта), почти вдвое увеличился объем добычи сланцевой нефти в расчете на одну скважину и резко замедлились темпы падения базовой добычи на сланцевых плеях.
При этом даже в условиях так называемой «инфляции издержек» в сланцевой отрасли США, наблюдаемой в настоящее время, медианные цены безубыточности сланцевых производителей нефти в США на конец 2017 г. находились на уровне 45-47 долл./баррель. Таким образом, в условиях текущих цен на нефть (более 65 долл. за баррель) американская сланцевая индустрия получила мощный стимул к своему дальнейшему развитию.
По прогнозам норвежских аналитиков из компании Rystad, добыча нефти в США в
3 URL: http://www.forexpf.ru/news/2018/01/18/bkg7-energy-aspects-bekvordatsiya-nefti-privlekaet-spekulyantov-i-100-ikh-novaya-tsel.html.
а) Добыча жидких углеводородов* и сырой нефти в США
б) Добыча сланцевой нефти по основным пле-ям в США
4
3
2
1
баррелей/сут
Bakken
Permian
Прочие
Eagle Ford ■Niobrara
<н Ln en ООО
Ln Ln <4 LTÎ
о о
СП
о
из о
из
un о
СП
о
Ln сл ООО
оа о
* К жидким углеводородам в США относятся сырая нефть, газовый конденсат, жидкие газовые фракции (NGL) и биотопливо
Источник: EIA Short-Term Energy Outlook, ФИЭФ.
Рис. 3. Динамика добычи жидких углеводородов и сырой нефти в США, 2014-2017 гг.
2018 г. может вырасти еще на 1,0-1,2 млн баррелей/сут. до 11,3 млн барелей/сут., то есть на величину сопоставимую с уровнем прироста мирового спроса на нефть, прогнозируемым на уровне 1,3-1,6 млн баррелей/сутки. Это может привести к значительному снижению нефтяных цен уже во второй половине 2018 г. до уровня 50-55 долл. за баррель, а возможно и ниже, если предположить, что финансовые игроки захотят заработать на очередном витке разбалансиров-ки мирового нефтяного рынка.
При реализации этого сценария дальнейшая динамика ситуации на мировом нефтяном рынке может стать труднопрогнозируемой, поскольку уже в 2019 г. мы вполне можем увидеть последствия инвестиционной паузы 2015-2016 гг., о которой уже упоминалось выше. Отмены и отсрочки проектов неизбежно приведут к снижению добычи нефти в ближайшие годы, и, как следствие, к риску возникновения дефицита и возможному росту цен.
Но возможен и другой сценарий, когда рыночным «качелям» нефтяных цен будет противопоставлена сила мягкого управляющего воздействия, направленного на поддержание стабильного состояния рынка и снижение его волатильности. Этот сценарий может быть реализован в случае выполнения Соглашения ОПЕК+ странами-участницами в 2018 г. и комплексного мониторинга мирового нефтяного рынка с целью своевременного выявления и
предупреждения тенденций и трендов, которые могут привести к его опасной разбалансировке в кратко- и среднесрочной перспективе.
Долгосрочные перспективы: глобальная энергетическая трансформация
Если кратко- и среднесрочные перспективы развития мирового нефтяного рынка сегодня еще можно очертить с позиций взаимодействия основных факторов, оказывающих влияние на возможную динамику и направление его движения, то долгосрочные перспективы невозможно оценить вне контекста происходящей сегодня глобальной энергетической трансформации. Масштаб происходящих изменений в экономике и энергетике, а также особенно в сфере технологического развития, свидетельствует о том, что мир вошел в активную стадию трансформации как экономического, так и энергетического уклада, основанную на последних достижениях научно-технического прогресса.
Ключевые драйверы ожидаемой трансформации мирового энергетического ландшафта лежат в плоскости потребительских предпочтений, развития технологий и энергетического регулирования (рис. 4).
Среди важнейших направлений трансформации мирового энергетического ландшафта следует выделить децентрализацию, цифрови-зацию и декарбонизацию, которые в совокупно-
0
Рис. 4. Три «Д» текущей трансформации мировой энергетики
Поведение потребителей ?
•Этический отказ от углеводородов и производимой на их основе продукции?
• Курс на автономизацию и электрификацию энергопотребления?
■Изменение модели потребления энергии (отказ отличного транспорта в пользу «новой мобильности» и беспилотных транспортных средств коллективного пользования)?
* Выбор между экономией энергии (энергоэффективная модель потребления) и энергетическим комфортом?
Поведение регуляторов ?
• Продолжение политики достижения энергетической самодостаточности на страновом и региональном уровне?
•Дальнейшее ужесточение климатической политики и регулирования на рынке углеводородов (1МО-2020, запреты на использование ДТ и ДВС)?
•Сохранение субсидирования развития ВИЗ и новых энергетических технологий?
Поведение инвесторов ?
• Развитие «социально ответственного инвестирования» (ЕЭС) в пользу инвестиций в ВИЗ и новые технологии производства и трансформации энергии?
•Возрождение интереса к углеводородным проектам в свете масштабной «цифровизации» отрасли и ожидаемого повышения ее операционной эффективности?
•Сохранение курса на интеграцию энергетических и финансовых технологий (новые энергофинансовые инструменты, развитие майнинга и блокчейн-технологий)?
Рис. 5. Три ключевых неопределенности текущей трансформации мировой энергетики
сти, по-видимому, и будут определять будущий облик мировой энергетики и соответственно будущее углеводородов в мировом топливно-энергетическом балансе и, конечно же, будущее важнейшей его составляющей - нефти.
Так, растущая децентрализация энергопотребления в совокупности с повсеместным проникновением цифровых технологий (цифрови-зация) усиливает стремление потребителей ко все большей автономности энергоснабжения, а политика декарбонизации энергетики - к обеспечению такой автономности на базе неуглеводородных источников энергии.
В связи с этим крайне важно внимательно следить за происходящими и ожидаемыми изменениями в поведении потребителей, регуляторов и инвесторов, которые вовсе не так очевидны, как кажется (рис. 5).
Так, в предпочтениях новых поколений потребителей, так называемых «миллениалов» (поколение 2000-х гг.), усиливается морально-этическое стремление к отказу от углеводородов и производимой на их основе продукции. Растет популярность энергоэффективных моделей потребления, отказа от личного автотранспорта как символа достатка в пользу «новой мобильности», основанной на коллективном использовании транспортных средств (каршеринг), развитие которых идет по пути электрификации и беспилотных технологий. Однако это характерно для населения стран с высоким уровнем дохода, тогда как потребители развивающихся стран по-прежнему, ориентированы на решение проблемы энергетической бедности и обеспечение энергетического комфорта. И число таких потребителей велико. Таким образом, вопрос глобального потребительского выбора пока не решен.
Власти все большего числа государств и международных объединений идут по пути целенаправленного ужесточения климатической политики и регулирования на рынке углеводородов. Так, Высший административный суд Германии в начале 2018 г. дал возможность государственным и муниципальным органам власти вводить запрет на использование дизельных автомоби-
лей без разрешения центрального правительства.4 В октябре 2016 г. Бундесрат Германии принял резолюцию о запрете на производство автомобилей с двигателями внутреннего сгорания с 2030 года5. Аналогичный запрет обсуждается в Норвегии, Франции и Нидерландах. В 2016 г. комитет Международной морской организации утвердил ограничение уровня содержания серы в судовом топливе - 0,5% с 2020 г., а также уровня выбросов оксидов азота с судов с 2021 года6.
Наряду с ужесточением климатических требований и политики в сфере регулирования углеводородной энергетики, регуляторы многих стран мира продолжают политику поддержки развития новых низкоуглеродных энергетических технологий, особенно в сфере ВИЭ. Однако объемы и формы таких субсидий постепенно видоизменяются, как по мере роста экономической эффективности низкоуглеродной энергетики, так и с учетом экономических возможностей стран, предоставляющих такие субсидии.
Еще одним фактором долгосрочной неопределенности в мировой энергетике служит поведение инвесторов. Вплоть до последнего времени инвесторы ориентировались в большей степени на экономику энергетических проектов, однако изменения потребительских предпочтений и ужесточение регулятивных норм в отношении традиционной энергетики привели к тому, что, начиная с 2016 г. совокупные инвестиции в развитие ВИЭ, по данным МЭА, стали устойчиво превышать капиталовложения в мировой нефтегазовый сектор. Растет популярность так называемого «социально ответственного инвестирования» (Environment, Social, Governance Investing, далее - ESG), ориентированного на стимулирование перехода к низкоуглеродной энергетике и обеспечению устойчивого развития.
Так, по результатам исследования BNY Mellon, более 80% из 800 крупнейших международных управляющих и владельцев активами учитывают нефинансовую (ESG) информацию при принятии инвестиционных решений. Более того, сегодня высокие рейтинги компаний в области ESG коррелируют с опережающей позитивной динамикой котировок их акций.
4 URL: https://www.kommersant.ru/doc/3560036;
5 URL: https://www.kommersant.ru/doc/3112026;
6 URL: http://www.imo.org/en/MediaCentre/HotTopics/GHG/Documents/FAQ_2020_English.pdf.
Явное охлаждение инвесторов к нефтегазовым проектам уже начало вызывать серьезное беспокойство у ряда ведущих нефтегазовых компаний мира, которые всерьез боятся потери интереса инвесторов к развитию нефтегазовой отрасли в целом. Однако проводимые нефтегазовыми компаниями реформы управления и активное внедрение передовых цифровых технологий на всех стадиях производственного процесса, направленные на снижение капитальных и операционных затрат и адаптацию нефтегазового бизнеса к требованиям ESG, могут вновь вернуть инвесторов в отрасль. Но уверенности в этом пока нет...
Наконец, вызывает все больше вопросов, кто в мире в наибольшей степени готов к обеспечению последовательного регулирования «энергетического перехода» к низкоуглеродной энергетике: государства или корпорации? (рис. 6). Очевидно, что власти национальных государств должны соотносить в проводимой ими энергетической политике вопросы энергетической безопасности, защиты окружающей среды и экономической стоимости усилий, направленных на
решение этих двух долгосрочных задач, с электоральными ожиданиями своих избирателей. При этом смена правящей элиты каждые 4-5 лет может приводить к существенной коррекции политического курса в этом направлении.
Наиболее ярким примером является ситуация в США, где вновь избранный американский президент Д. Трамп, опиравшийся на поддержку консервативной части населения страны и ряда углеводородных компаний, начал последовательно отменять правила энергетического регулирования, введенные его предшественником Б. Обамой и направленные на опережающее развитие «зеленой» энергетики и климатической политики.
Так, в частности, в марте 2017 г., уже через два месяца после официального вступления в должность Президента США, Д. Трамп подписал указ об отмене Плана по развитию чистой энергетики Б. Обамы (Clean Energy Plan), принятого указом президента в США в 2015 г. в целях реализации глобального соглашения по климату.7
к s
X
га ш
0 о.
S £
01 о. о
га и
ш s ь га о. о с о.
0
2С
01 s
X
01
s
£
Корпорации
Защита окружающей среды
т: о тз э о тз ш н
S
и х
5
х ъ
5
S .с
п>
п 55
s
п> э тз о
-I
тз ш
Активность/интересы акционеров
Рис. 6. Роль глобальных корпораций и национальных государств в регулировании
«энергетического перехода»
7 URL: http://www.ntv.ru/novosti/1789098/.
Таким образом, наблюдается очевидное обострение разрыва между долгосрочностью задач, связанных с обеспечением «энергетического перехода» к низкоуглеродному будущему, и необходимостью выполнения текущих электоральных обязательств действующими властями национальных государств.
Глобальные же корпорации, в отличие от властей национальных государств, имеют возможности проводить более долгосрочную энергетическую политику в интересах своих акционеров, во все большей степени ориентированных на ESG-инвестирование.
Так, еще в конце 2016 г. одна из крупнейших мировых IT-корпораций Google заявила, что начнет полностью обеспечивать свои офисы и центры обработки данных за счет возобновляемых источников энергии, начиная с 2017 года8. Свои долгосрочные программы по переходу на использование энергии ВИЭ и обеспечение «нулевых» выбросов парниковых газов имеют также такие корпоративные гиганты, как Facebook, Amazon, Apple и Microsoft.
Более того, все большее число глобальных энергетических корпораций разрабатывают долгосрочные программы собственного энергетического развития, ориентированные на достижение целей низкоуглеродного развития (Shell, BP и др.).
В марте 2018 г. компания Shell опубликовала новый сценарий мирового энергетического развития Sky до 2100 г., соответствующий задачам обеспечения глобальной энергетической трансформации и «энергетического перехода» к низкоуглеродной энергетике. В соответствии с этим сценарием, доля углеводородов в структуре потребления первичных источников энергии снизится с текущих 80% до менее 60% к 2040 г., а доля нефти в мировом энергобалансе упадет с текущих 33 до 23%.
Это означает, что мировой нефтяной рынок в долгосрочной перспективе ожидают большие перемены. И крайне важно уже сегодня понять, будем ли мы свидетелями угасания нефтяной эры или же мы увидим ее переход на качественно иной уровень развития, соответствующий ожиданиям будущего?
8 URL: https://www.google.ru/about/values-in-action/renewable.
Мировой рынок нефти в долгосрочной
перспективе: ключевые посылы в будущее
Если еще 10-15 лет назад весь мир с тревогой ожидал так называемого «пика нефти», когда мощности по наращиванию ее добычи будут не соответствовать ее растущему потреблению, то сегодня все больше экспертов говорит о скором достижении пика в мировом потреблении нефти. При этом если раньше предполагали, что мировой спрос на нефть будет расти как минимум до 2050 г., то теперь полагают, что пик потребления нефти может быть пройден гораздо раньше, в период между 2025 и 2040 годами.
Поражает и уровень неопределенности долгосрочных прогнозов мирового потребления нефти, в рамках которых разброс будущих оценок потребления черного золота достигает 40-60 млн баррелей/сут. (рис. 7)!
Все это означает, что мир начинает постепенно уходить от доминирования углеводородов в своем энергообеспечении, но этот процесс, по-видимому, не будет резким, поскольку новая энергетика пока не в состоянии в полной мере обеспечить энергетические потребности мира в случае отказа последнего от нефти. Перспективы будущего развития мирового рынка нефти связаны с неопределенностью в отношении политики в области климата и энергетики, изменения демографической ситуации, глобального экономического роста и смещения экономической мощи между регионами, а также технического прогресса.
Пока очевидно, что темпы роста мирового потребления нефти будут замедляться и выйдут на «полку» уже в ближайшие 15-20 лет. Понятно, что в перспективе до 2020-2022 гг. главным драйвером роста мирового спроса на нефть останется Китай, который уже стал крупнейшим импортером нефти, обогнав по этому показателю США. После 2022 г. фокус мирового спроса на нефть сместится в Индию, но надолго ли и будут ли новые страны или регионы, которые поддержат спрос на нефть после 2030 г., - пока неясно... (рис. 8а).
Следующим посылом в будущее для мирового рынка нефти является возможная транс-
млн. баррелей/сут. 120
5таЬоИ (сцен ярки «конкуренция к)
(сценарий «реформирован не »}
(сцен яри и «обновление») Епюп
ер
СИРС
1НЗ Магкг1(« конкурентны ил сценарий]
1Н5 МагМ Сценарий «автоном ня.'ВИЭ» ] МЭА
МЭА (текущая полигака] МЭА (сценарий 450} МЭА [новая политика]
2010
2020
2030
2040
2050
Источник: IHS Markit на основе публичных прогнозов ведущих энергетических агентств и компаний.
Рис. 7. Сценарное поле долгосрочных прогнозов мирового потребления нефти, опубликованных в 2016-2017 гг.
а) Среднегодовой прирост потребления ЖУВ в разрезе ключевых стран и регионов мира
б) Прогноз доли транспортного сектора в структуре мирового потребления ЖУВ
2,0 -| 1,5 1,0 -0,5 0,0 --0,5 -1,0
млн баррелей/сут.
Развитые Прочие ■
Индия Мир
| Китай
->0^° -,0^ оО^
г°г г^3
58 57 56 55 54 53
О
П * *
© Е1А2017 -®-\Л/Е0 2017
- -©-\ЛЮ0 2017 © ВР 2017
-©-ЕххопМоЫ 12017
2016 2020 2025 2030 2035 2040
ЖУВ - жидкие углеводороды (сырая нефть, газовый конденсат, жидкие газовые фракции (ЫОЬ) и биотопливо). Источник: ФИЭФ, МЭА, ОПЕК.
Источник: ФИЭФ, EIA, МЭА, ОПЕК, BP, Bloomberg.
Рис. 8. Ключевые структурные трансформации мирового спроса на жидкие углеводороды (ЖУВ)
в долгосрочной перспективе
формация структуры потребления жидких в дальнейшей перспективе опережающее разви-
углеводородов по секторам экономики. Сегодня тие альтернативных транспортных технологий
и в перспективе до 2020-2025 гг. доминирую- и «новой мобильности» могут существенным
щее положение в потреблении нефти сохранит образом изменить ситуацию, и где тогда будут
транспортный сектор (55-57%, рис. 8б), однако востребованы углеводороды?
Думается, что в формирующейся сегодня энергетической реальности углеводороды следует рассматривать не столько как исключительно энергетические ресурсы и топливо, сколько как ценнейшее нефтехимическое сырье, необходимое для производства широкого спектра инновационной продукции, начиная с широкой линейки пластиков до новых композитных материалов, потребности в которых в будущем будут только расти.
В этой связи одним из наиболее перспективных направлений развития спроса на жидкие углеводороды сегодня и в будущем является неф-тегазохимия. Ожидается, что к 2025-2030 гг. прирост спроса на нефть со стороны нефтега-зохимии превысит прирост спроса основного потребителя нефтепродуктов - транспортного сектора. При этом продукты нефтегазохимии имеют, в среднем, самую высокую добавленную стоимость из всех продуктов, производимых из нефти и газа.
А что же ожидает нефтяной рынок с точки зрения предложения жидких углеводородов? В перспективе до 2020-2025 гг. мы увидим рост числа стран-участниц мирового нефтяного рынка. Глобальным игроком уже стали США за счет эффекта сланцевой революции начала 2000-х годов. На очереди подсолевые ресурсы углеводородов бразильского шельфа, канадские нефтяные пески и т.д. (рис. 9а).
а) Прирост добычи ЖУВ в разрезе ключевых игроков на рынке
Но что дальше? Какие ресурсы будут обеспечивать мировой спрос на нефть после 2025 года? Дешевые углеводороды стран Персидского залива, входящих в ОПЕК, или российская нефть? Или мир перейдет на более диверсифицированную картину производства жидких углеводородов, где все больше места получат жидкие газовые фракции (NGL) и биотоплива нового поколения (рис. 9б)?
Также важно оценить, как изменится география мировой нефтяной торговли. Как мы знаем, сегодня существует два важнейших нефтяных потока: Ближний Восток - Европа и США, а также Ближний Восток - страны АТР. Однако наблюдаемое в настоящее время превращение США в одного из крупнейших мировых производителей и экспортеров нефти, а также дальнейшее снижение потребления жидких углеводородов в Европе трансформируют мировую торговлю нефтью в потоки: Ближний Восток -страны АТР, США - страны АТР. Но что будет после 2025 г., когда нефтяное изобилие в США, по всей видимости, начнет сходить на нет? Вернется ли мир к глобальному доминированию ОПЕК в мировой нефтяной торговле или мировая торговля черным золотом, подобно шагреневой коже, будет неуклонно сокращаться в пользу новых энергоресурсов?
Отметим также, что на фоне наблюдаемых трендов быстрого развития возобновляемой
б) Структура добычи ЖУВ в мире
5 -
3 -
1 -
-1 -
-3
млн ™ США ™ОПЕК
баррелей/сут. Н Прочие -"—Мир
20162020
20202025
20252030
20302035
20352040
120 100 80 -60 -40 -20 0
млн "Сырая нефть ■ NGL "Прочие
баррелей/сут.
16
20
72
74
2016
2030
Источник: ФИЭФ, МЭА, ОПЕК.
7
9
Рис. 9. Ключевые структурные трансформации мирового предложения жидких углеводородов
в долгосрочной перспективе
а) Прогноз мирового потребления ЖУВ и до- б) Рост мирового спроса на ЖУВ и доказан-бычи на действующих месторождениях без вво- ных запасов нефти
да новых мощностей
Источник: ФИЭФ, МЭА, BP.
Рис. 10. Потребности в новой добыче жидких углеводородов в долгосрочной перспективе
энергетики, тенденций к росту мирового парка электромобилей, развития добычи нетрадиционных углеводородов целый ряд публикуемых сценариев и прогнозов развития мирового нефтяного рынка носит откровенно дезориентирующий характер, и создает иллюзию одномоментного перехода к новой энергетической реальности.
Для преодоления этой иллюзии необходимо проводить реалистичную и сбалансированную энергетическую политику, учитывающую как новые тренды в энергетике, так и поддерживающую (в том числе инвестиционно) развитие традиционных энергетических отраслей (нефтегазовый комплекс), которые тоже приобретают инновационный характер и придают мировой энергетической системе стабильный и устойчивый характер.
По оценкам МЭА, до 2040 г. мировой нефтегазовый комплекс только для поддержания текущего уровня добычи углеводородов нуждается не менее чем в 20 трлн долл. новых инвестиций (в долларах 2016 г.), и для того чтобы их обеспечить, необходимо поддерживать здоровую и устойчивую инвестиционную среду в отрасли, привлекательную для международных инвесторов.
А для обеспечения нового спроса на нефть даже до 2025 г. потребуется ввести от 35 до 40 млн баррелей/сут. дополнительной добычи к
уже действующим месторождениям (рис. 10а), пусть даже ожидания роста спроса на нефть после 2025 г. и не реализуются в полной мере, как это видится из сегодняшнего дня...
Ввод новой добычи возможен только при соответствующей работе с нефтегазовыми ресурсами и запасами, которые должны своевременно восполняться. До последнего времени отрасль успешно решала эти проблемы, но в будущем возникает серьезный вопрос: будет ли обеспечена разработка имеющихся ресурсов и запасов нефти достаточным объемом инвестиций и приемлемым уровнем цен на углеводороды?
Вместо заключения
Как мы видим, мировой рынок нефти сегодня переживает глубокую качественную трансформацию, связанную, в первую очередь, с изменением потребительских предпочтений, политики регуляторов и инвесторов под влиянием научно-технологического прогресса (цифрови-зации экономики и энергетики) и морально-этического перехода к низкоуглеродной энергетике и устойчивому развитию (декарбонизация).
Потребитель во все большей степени отказывается от углеводородов в своем энергообеспечении, что формирует новую концепцию «пика спроса на нефть» вместо устаревшей концепции «пика добычи нефти». Вместе с тем уход от угле-
водородов и нефти, в частности, не произойдет одномоментно, поскольку любые резкие изменения на мировом нефтяном рынке могут обрушить мировую энергетическую, да и экономическую систему, «кровью» которой пока еще является нефть.
В связи с этим отрасли еще нужны инвестиции в ее развитие и адаптацию к новым низкоуглеродным реалиям, где жидкие углеводороды также могут быть востребованы не только как
энергетические ресурсы, но и как ценнейшее сырье для новых быстрорастущих секторов экономики, таких как нефтегазохимия и производство новых конструкционных материалов (композитов).
Таким образом, говорить о скором закате эры нефти по крайней мере преждевременно. Скорее следует говорить о ее переходе в новое качество. А каким оно будет - покажет время.
Поступила в редакцию 15.04.2018 г.
A.I. Gromov9
WORLD OIL MARKET DURING GLOBAL ENERGY TRANSFORMATION: EXPECTATIONS AND CONCERNS
Abstract. This article considers short, medium and long-term prospects for the world oil market under the conditions of today's global energy transformation. Stabilization on the world oil market achieved in 2017 due to the oil-producing countries including Russia took place against a backdrop of major changes in the world energy landscape that will be the ones to determine the future of the oil market in the long term. Whether we will face oil price «swings» or market trends will be corrected by mild control actions of producing countries? Is it possible that the oil era could be over or transformed into the new consumer quality in the face of decentralization, digitalization and decarbonization of the global energy demand? What factors will be decisive in the future development of the key energy market, which has been a «blood circulatory system» for the world economy and finance over nearly 50 years?
Keywords: world oil market, OPEC+ Agreement, global oil consumption, oil production, world oil prices, forecasts, scenarios, decentralization, decarbonization, digitalization, petrochemical industry.
9 Alexey I. Gromov - Chief Energy Officer, Manager of the Energy Department at the «Institute for Energy and Finance» Foundation, PhD in Geography, e-mail: a_gromov@fief.ru
