CC BY
139
УДК 75.047 “19 / 20”
Л.И. Нехвядович, канд. искусств. наук, доц. АлтГУ, г. Барнаул, E- mail: stm@art.asu.ru
МИРОВОЕ ДРЕВО КАК УСТОЙЧИВЫЙ МОТИВ В ОТЕЧЕСТВЕННОЙ ПЕЙЗАЖНОЙ ЖИВОПИСИ ВТОРОЙ ПОЛОВИНЫ XIX - ПЕРВОЙ ТРЕТИ ХХ в.
В статье рассматривается мифопоэтическое содержание образа Мирового древа в славянской фольклорной традиции и его проявление в отечественной пейзажной живописи второй половины XIX - первой трети XX в. Теоретико-методологическую основу настоящей статьи составили труды отечественных ученых в области теории знака и этноискусствоведения.
Ключевые слова: картина мира, Мировое древо, фольклорные традиции, отечественная пейзажная живопись, мотив дуба, сосны, кедра.
Мотив Мирового древа является одним из устойчивых образов в отечественной пейзажной живописи. Включаясь в сложные смысловые связи, воплощая собой модель мироздания, этот образ оказал влияние на формирование и развитие русского национального пейзажа.
Теоретическую основу статьи составили труды отечественных ученых в области теории знака и этноискусствоведе-ния. Особое значение имеют исследования В.Н. Топорова, М. Элиаде о роли знаковых систем в мифологии,
A. Н. Афанасьева, В. Н. Демина об образе мирового древа в славянской традиции, А. М. Сагалаева, В. А. Муйтуевой об особенностях мифологии и верованииях алтайцев,
B.И. Эдокова, Т.М. Степанской об алтайском фольклоре как источнике национального художественного стиля.
Для уточнения позиций в осмыслении заявленной проблемы обратимся к мифопоэтическому содержанию образа Мирового древа. Согласно современным исследованиям в области фольклористики, Мировое древо (arbor mundi, «космическое» древо) как характерный для мифопоэтического сознания образ, воплощает универсальную концепцию мира. Оно соединяет три мира: верхний - небо (крона), средний -земной, местопребывание человека (ствол) и нижний - преисподнюю (корни). Это источник неисчерпаемой жизненной силы, символ жизни и бессмертия. С Мировым древом связаны представления о времени (будущее-настоящее-прошлое) и справедливости [1]. Как отмечает М. Элиаде, символика Мирового древа «представляет Вселенную в ее постоянном возрождении, как неиссякаемый источник мировой жизни и, прежде всего, как вместилище сакрального... Во многих архаических традициях Мировое древо, выражающее самую сакральность мира, его плодородие и вечность, связано с идеей творения, плодородия, инициации, в конечном счете - с идеей абсолютной реальности и бессмертия. . Мировое древо становится, таким образом, древом жизни и бессмертия. Обогащенное бесчисленными двойниками и дополнительными символами (женщина, источник, молоко, животное, плоды и т.д.), Мировое древо предстает перед нами всегда как само вместилище жизни и повелитель судеб» [2].
Разные культурные традиции представляют свой вариант Мирового древа, который может быть воплощен в разных растительных образах. По мысли Т. В. Цивьян, в каждой традиции выделяется одно или несколько репрезентативных растений, которые как бы аккумулируют и основные функции, и основные сюжеты и мотивы, переходя таким образом, границы своего кода, и обязательно формируют особый круг текстов» [З]. Так, в Древнем Египте почитали сикомор (платан), из которого богиня Хатор дает умершему или же птице его души (ба) укрепляющий напиток и еду; в Древнем Китае -персиковое и тутовое дерево; в Индии - дерево ашваттха. В. Н. Демин утверждает, что в русском миросозерцании Мировое древо трансформировалось в фольклорный образ дуба, растущего на острове Буяне посреди Океана-моря: «На море на Океяне, на острове Буяне стоит дуб... под тем рунцом змея скоропея... И мы вам помолимся, на все на четыре стороны поклонимся» [4] . Существует предание о железном дубе, на котором держатся вода, огонь и земля, а корень его покоится на божественной силе. Бытовало поверье, что семена дуба прилетают по весне из Ирия. В древности наши предки творили суд и правду под старыми дубами. Дуб, а также и всякое
другое дерево, в которое ударила молния, получали те же целебные, живительные свойства, которые приписывают весеннему дождю и громовой стреле. Священным деревом в славянской традиции является и береза. В русском народном фольклоре она представляет инвертированный образ Мирового древа, который воплощает идею зеркального отображения, строгой симметрии верхнего и нижнего мира: «На море на Океяне, на острове на Кургане стоит белая берёза, вниз ветвями, вверх кореньями» [4]. Способность древа, держащего мир, к постоянному обновлению является признаком, характерным для такого варианта Мирового древа, как древо жизни. Приуроченность поверья о данном растении к рождественским праздникам позволяет сблизить его по символическому значению с рождественским деревом. Для рождественского дерева, в качестве которого избирается хвойное вечнозеленое растение (сосна, ель) определяющую роль играло такое его свойство, как вечнозеленая хвоя, символизирующая бессмертие и вечное возрождение.
Одним из самых ранних изображений мирового древа является один из петроглифов Онежского озера. Рисунок объединяет два архетипических образа: птицу и древо. Публикуемые в альбоме «Русские прялки» донца прялок из центральных и южнорусских губерний, также иллюстрируют иконографию Мирового древа. На одной из прялок XIX в. (из бывшего Старицкого уезда) помещена трехчастная композиция: две птицы стерегут крестовидно расчерченный круг -архетип солнца; их силуэты образуют фигурное навершие прялки. Над ними вырезано деревцо - символ жизни [5].
Как полагают исследователи, графическим вариантом Мирового древа является крест - символ единства жизни и смерти, духа и материи. По замечанию В.Н. Топорова, «человек мифопоэтического сознания стоит перед крестом, как перед перекрестком, развилкой пути, где налево - жизнь, направо - смерть» [6]. В зрелых мифологических и религиозных системах крест становится символом высших сакральных ценностей - вплоть до тождества «крест - Христос». Не случайно, в христианской иконографии дерево является символом богоугодной жизни, и его происхождение через годовой цикл указывает на жизнь, смерть и воскресение, а неплодородное или умершее дерево - на грешника.
Символика Мирового древа, включающая две основные идеи - циклического угасания и возрождения природы, а также плодородия - служит сюжетообразующей основой отечественной пейзажной живописи второй половины Х1Х-первой трети XX в. Наиболее ярко это проявляется в произведениях мастера эпического пейзажа И.И. Шишкина (1832-1898). Главная тема его творчества - лес; основные мотивы пейзажей - дубравы, хвойные деревья (ели, сосны), березовые рощи. В опубликованных воспоминаниях современников отмечается: «И.И. Шишкин был необыкновенным знатоком и любителем леса. Он до совершенства знал анатомию деревьев разных пород, всегда говорил, если видел неправильность в рисунке дерева: «Такой березы не может быть» или «эти сосны бутафорские»...» [7]. Глубоким смыслом наполнено произведение «Дубовая роща» (1887), на котором дубы как символ бессмертия и долговечности похожи на умудренных жизнью крепких стариков рядом с подступающей к ним древесной молодью. Мотив Мирового древа предстает здесь в генеалогическом преломлении: предки - нынешнее поколение -
потомки (временная сфера). Иной вариант таких взаимодействий можно отметить в полотнах, где доминантным мотивом являются сосны как символ незыблемости, долгой жизни, например, «Сосновый бор. Мачтовый лес» (1872), «Сосновый лес» (1885), «Утро в сосновом лесу» (1889), «Сосна» (1892) и др. В качестве формообразующего принципа пейзажей художник использует принципы русского реалистического пейзажа: мифопоэтическая образность, монументальность, пано-рамность, плановость, точность рисунка, светотеневой моделировки, линии и силуэта. Архетип дерева Лесные пейзажи И.И. Шишкина создают устойчивую и величественную картину мира. Мотив древа - смысловая составляющая пейзажей
А.К. Саврасова. В картине «Грачи прилетели» (1871) представлена авторская художественная реконструкция этого архетипа: деревья объединяют разные уровни мироустройства, связь между которыми осуществляется при помощи птиц. Другую грань в интерпретации мотива дерева иллюстрирует творчество И.И. Левитана. В его лирических пейзажах «Березовая роща» (1885-1889), «Над вечным покоем» (1894), реальные мотивы природы - особый мир сложного настроения. Своеобразно образ Мирового древа претворяется в творчестве Н.С. Гончаровой, В.Е. Татлина и мастеров «Бубнового валета». Повышенный интерес к народным традициям, к проявлению национальной самобытности имел глубокий смысл. Вводимые живопись этнокультурные мотивы служат авторам для создания национального колорита и углубляют этнопсихологическую составляющую образов. Уже краткий обзор позволяет сделать вывод, что Мировое древо как устойчивый мотив претворяется на всем протяжении процесса становления отечественной пейзажной живописи, с той лишь разницей, что на разных исторических этапах он воплощается в разной степени и форме.
Особенностью произведений пейзажной живописи Алтая ХХ в. является своеобразное совмещение двух культурных полей, которые синтезировали элементы русской художественной культуры и алтайской фольклорной традиции. Объединяющей тенденцией стал поиск народной, поэтической основы пейзажного образа. В системе алтайских мифопоэтических воззрений Мировое древо как высший природный символ динамичного роста, сезонного умирания и регенерации занимает одно из центральных позиций. Священные деревья и рощи служили обозначением сакрального пространства и понятия Центра Космоса, связующей оси между различными космическими уровнями: нижним, средним и верхним мирами. Так, в эпосе «бай-терек» дерево (тополь) связывает три мира. Корни этого дерева растут на земле мира предков, в лунно-солнечном мире находится центральная часть, а вершина - на небе [8]. Однако доминантным мотивом алтайских пейзажей первой трети ХХ в. является мотивы сосны и кедра. Этюд Г.И. Гуркина «Уголок леса» весьма характерен в этом отношении. Как видно по названию, мотив типично шишкин-ский. Таинственный полумрак лесного уголка в глухом сосновом бору в окрестностях Аноса. Сложное сочетание коричневых, охристых и зеленых тонов составляет живописное решение этюда. Своеобразным пейзажем-портретом, посвященным
Библиографический список
могучему, ветвистому дереву с густой темно-зеленой хвоей является работа Г.И. Гуркина «Сосна Аноса». Анализируя это произведение В.И. Эдоков заключает, что в этой композиции нашел свое выражение определившийся живописный метод первого алтайского художника, который соединял в себе непосредственное чувственное восприятие, великолепное знание натуры и высокое профессиональное мастерство [9].
Одним из устойчивых пейзажных мотивов Г.И. Гуркина был кедр. Согласно традиционным представлениям алтайцев в кедре воплотилась чистая душа человека. Иллюстрацией является небольшой по формату пейзаж «Озеро в Лаже»: на гладкой поверхности воды, как в зеркале, отражается каменистый островок с двумя кедрами наверху, остатками снега между прибрежными камнями, темно-зеленой стеной хвойного леса на холме в левой части картины. Живопись строится на чистых, без примеси, красках, наносимых на холст тонким прозрачным слоем, сквозь который просвечивает фактура. Синтезом непосредственных впечатлений и выражением народного представления об Алтае, любви и преклонения перед ним явилась картина Г.И. Чорос-Гуркина «Хан-Алтай» (1907).
В. И. Эдоков отмечает, что главную трудность для автора составлял передний план картины, без которого рано определившаяся горная панорама не обретала цельности [7]. Нужен был символ, ключ, который бы обладал ёмким и развитым этнокультурным содержанием. В качестве него Г.И. Чорос-Гуркин написал в левой части композиции кедр, в котором согласно традиционным представлениям алтайцев воплотилась чистая душа человека. В то же время дерево, как и гора, связывает воедино по вертикали три мира шаманской Вселенной: нижний, средний и верхний.
Мотив кедра находит воплощение и в пейзажах А.О. Никулина «Кедровый лес» и «Кедровый валежник» (1909-1914). Живописец пользуется своеобразным приемом, он кладет краску большими локальными пятнами и уже внутри пятна наносит мазки различных оттенков. Это дает возможность разработки тонких цветовых сочетаний и в то же время делает живопись яркой и декоративной. За счет богатых цветовых переходов, подчеркнутого рисунка на переднем плане, создается особая рисунчатость его живописи. В целом, в творческом методе сибирских пейзажистов первой трети ХХ в. алтайская фольклорная и русская художественная традиции органично сосуществуют.
На основании вышеизложенного, сделать следующие выводы: 1) образ мирового древа относится к универсальным символам, которые можно найти в любой традиционной культуре; 2) дуб - символ мирового древа в русской фольклорной традиции; к числу особо почитаемых относятся также хвойные деревья (сосна, ель), береза; 3) в отечественной пейзажной живописи мотив Мирового древа является устойчивой доминантой, определяющей формальную и содержательную организацию художественного образа; 4) к особенностям интерпретации мотива Мирового древа пейзажистами первой трети ХХ в. относятся: использование системы архетипов и символов в аспекте региональной семантики (мотив сосны, кедра, тополя).
1. Древо мировое / Мифы народов мира. - М.: «Советская энциклопедия», 1994. - Т..2.
2. Эдоков, В.И. Мастер из Аноса. - Барнаул: «Алтайское книжное издательство», 1984.
3. Цивьян, Т.В. Лингвистические основы балканской модели мира. - М., 1990.
4. Демин, В.Н. Тайны земли русской. - М., 2000.
5. Русские прялки: альбом / сост. Н.В. Тарановская, Н.В. Мальцев. - Л., 1970.
6. Топоров, В.Н. Крест. Мифы народов мира. - М.: «Советская энциклопедия», 1992. - Т. 2.
7. Алленова, Е. / Е. Алленова, И.И. Шишкин // Мастера русской живописи. - М., 2008.
8. Муйтуева, В. А. Традиционная религиозно-мифологическая картина мира алтайцев: монография. - Горно-Алтайск, 2004.
9. Элиаде, М. Миф о вечном возвращении. - М.: «Ладомир», 2000.
10. Топоров, В.Н. Модель мира. Мифы народов мира. - М.: «Советская энциклопедия», 1992. - Т. 2.
Статья поступила в редакцию 18.07.09
