МИРОВАЯ ЭКОНОМИКА: ИДЕАЛЬНЫЙ ШТОРМ Текст научной статьи по специальности «Экономика и бизнес»

От главного редактора

Пространственная Экономика 2022. Том 18. № 2. С. 7-37

JEL: F33, F51, F63 https://dx.doi.Org/10.14530/se.2022.2.007-037

УДК 339

Мировая экономика: идеальный шторм

П.А. Минакир

Минакир Павел Александрович

академик РАН, доктор экономических наук, профессор научный руководитель

Институт экономических исследований ДВО РАН, ул. Тихоокеанская, 153, Хабаровск, 680042, Российская Федерация E-mail: [email protected] ORCID: 0000-0002-5451-5662

Аннотация. Обсуждается проблема влияния принудительных ограничений действия глобальных правил и гарантий функционирования мирового рынка и обслуживающего его института мировых денег, блокирования доступа к этой системе отдельных национальных экономик на краткосрочные и долговременные модификации условий и механизмов функционирования мировой финансово-экономической системы. Показано, что экономические санкции, которые длительное время тестировались как инструмент демонстрации доминирования долларовоцентристской системы мирового хозяйства, с началом украинского кризиса окончательно оформились в качестве нового института регулирования глобальных политико-экономических правил. Проанализированы причины появления негативных шоков для мировой финансово-экономической системы. Показано, что недооценка влияния на краткосрочные и долгосрочные условия глобального равновесия изоляции крупной национальной экономики (России), являющейся олигополистом на ряде глобальных товарных рынков, вызывает цепную реакцию нарушения товарно-материальных балансов и фрагментацию самого мирового товарного рынка. Высказано предположение о том, что абстрактные опасения дефрагментации, казавшейся незыблемой мировой денежно-финансовой архитектуры начали генерировать пока еще не очень реальные, но все более конкретизирующиеся и пространственно разнообразные блоковые форматы, в среднесрочном аспекте ведущие к регионализации глобальной денежно-финансовой системы в выполнении расчетно-платежных функций и организации долгового финансового рынка, а в долгосрочном аспекте к переформатированию всей системы мировых финансов и денег, включая функцию меры стоимости.

Ключевые слова: мировая финансовая система, экономические санкции, рецессия, равновесие, США, Россия

Для цитирования: Минакир П.А. Мировая экономика: идеальный шторм // Пространственная экономика. 2022. Т. 18. № 2. С. 7-37. https://dx.doi.Org/10.14530/se.2022.2.007-037

© Минакир П.А., 2022

The World Economy: The Perfect Storm

P.A. Minakir

Pavel Aleksandrovich Minakir

Academician RAS, Doctor of Economics, Professor

Research Supervisor

Economic Research Institute FEB RAS, 153 Tikhookeanskaya St., Khabarovsk, 680042, Russian Federation

E-mail: [email protected] ORCID: 0000-0002-5451-5662

Abstract. The article shows that economic sanctions that have been tested for a long period of time as an instrument to demonstrate the dominance of the dollar-centered world economic system, with the beginning of the Ukrainian crisis finally took shape as a new regulatory institution of global political and economic rules. The reasons led to negative shocks in global economic and financial system have been analyzed. It is demonstrated that underestimation of influence on short-term and long-term conditions of global equilibrium of the isolation of a large national economy (Russia), which has an oligopoly in a number of world commodity markets, causes a chain reaction of distortion of commodity stocks balance and fragmentation of the world commodity market itself. It is suggested that an abstract concern over defragmentation of the seemingly unshakable global monetary financial architecture started generating not yet very clear, but getting increasingly more specific and spatially diverse block frameworks, leading in the medium term to regionalization of global monetary financial system as far as settlement of payments and debt financial market are concerned, and to reformatting of the entire system of global finance and money, including the function of measure of value, in the long term. The article discusses the impact of the forced restrictions in global rules and guarantees for functioning of global market and global money as the institution to serve it, blocked access to this system for individual national economies on short-term and long-term modifications of conditions and mechanisms of performance of global economic financial system.

Keywords: global financial system, economic sanctions, recession, equilibrium, USA, Russia

For citation: Minakir P.A. The World Economy: The Perfect Storm. Prostranstvennaya Ekonomika = Spatial Economics, 2022, vol. 18, no. 2, pp. 7-37. https://dx.doi.org/10.14530/ se.2022.2.007-037 (In Russian)

ВВЕДЕНИЕ

В предыдущем номере журнала обсуждалась версия описания функционирования возникшего в результате генезиса форм стоимости «долларового стандарта» - такого состояния мировой денежно-финансовой системы, при котором центральным звеном является валютная пара «доллар-евро», выполняющая функции мировых денег как универсального эквивалента (Ми-накир, Изотов, 2022). Основной вывод заключался в том, что устойчивость данной модификации «золотого стандарта», несмотря на относительно ко-

роткий период ее существования (менее 50 лет), опирается на преемственность во времени и повсеместность использования в пространстве. Это утверждение основывалось на фактическом состоянии и динамике в 19742021 гг. структуры международных расчетов, инвестиционно-долговых взаимодействиях и выработанной (и принятой мировым сообществом) практике ценообразования на мировых рынках товаров и услуг По состоянию на конец марта 2022 г. (когда вышеупомянутая статья была представлена для публикации) казалось, ничего не предвещало каких-либо существенных форс-мажоров ни на отдельных отраслевых и факторных рынках, ни на мировом рынке в целом.

Конечно, сигналы о принудительных ограничениях действия глобальных правил и гарантий функционирования мирового рынка и обслуживающего его института мировых денег, блокирования доступа к этой системе отдельных национальных экономик (Иран, Ливия, Сирия, Венесуэла, Куба, КНДР) регистрировались задолго до 2022 г. На эти страны накладывались (и до сих пор действуют в части Кубы и КНДР) торговое эмбарго, блокирование депозитов отдельных лиц и компаний, а также счетов национальных банков в США и ЕС. Эти меры были очень болезненны для этих стран. Но влияние этих санкций на мировую торговлю было ограниченным, так как они не играли заметной роли в мировом торгово-денежном обороте (за исключением углеводородов Ирана и Венесуэлы, сравнительно легко заменявшихся другими агентами нефтяного и газового рынков), а их воздействие на основы мировой денежно-финансовой системы практически не ощущалось. Поэтому сколько-нибудь заметного влияния на репутацию как собственно доллара-евро в качестве глобального средства обращения и платежа, так и гарантирующих стабильность долларовой системы денежно-финансовых институтов они не оказали.

Тем не менее после 2008 г., когда США впервые заблокировал для Ирана возможность использования доллара для международных энергетических транзакций, дискуссии о реформировании мировой денежно-финансовой системы заметно активизировались. Если до того они отражали не более чем форсайт-анализ вероятных событий в этой области, питаемый опасениями того, что доминирование США в мировой денежно-финансовой системе может рано или поздно привести к использованию этого доминирования как нового вида оружия массового поражения, то реальная демонстрация реализуемости этой угрозы на практике привела к появлению попыток сконструировать основы новой и параллельной существующей финансовой системы, опирающейся на альтернативную доллару денежную единицу.

Наибольшими абстрактными возможностями построения такой системы к этому времени обладал Китай с его достигающими ныне 3,5 трлн долл.

США золотовалютными резервами. Последние 10 лет Китай усиленно занимался конструированием новой опирающейся на юань денежно-финансовой системы, если и не полностью вытесняющей доллар, то способной составить ему существенную конкуренцию. Успех этого конструирования действительно ознаменовал бы переход к новой эпохе фрагментированной международной финансовой системы, блокирующей возможности одностороннего использования доминирующей валюты в качестве оружия в военно-политических и экономических конфликтах. За это время была создана альтернативная SWIFT трансграничная межбанковская платежная система (CIPS), номинированная в юанях, а сам юань введен в число резервных валют, подготовлена развитая инфраструктура для широкого использования цифровых валют. Но до превращения абстрактной возможности в реальную еще очень далеко. CIPS значительно уступает номинированной в долларах и евро системе SWIFT, а доля номинированных в юане резервов центральных банков не превышает 3% (Pop et al., 2022), тогда как доля доллара и евро в резервах центральных банков составляет 79% (59% в долларах и 20% в евро) (Pop et al., 2022). К началу 2022 г. юань все еще оставался недостаточно крупным элементом международной финансовой системы, чтобы составить существенную конкуренцию доллару. Перспективы замены долларового стандарта иным, основанным на альтернативной национальной валюте (корзине валют), по-прежнему оставались туманными, хотя в классической формуле революции (верхи (доллар-евро) не могут, а низы (национальные экономики) не хотят), второй элемент уже начал отчетливо, хотя и не повсеместно, проявляться.

По существу мало что изменилось в доминировании доллара с тех пор, как в 1960-х гг. Жискар д'Эстьен назвал «непомерной привилегией США» монополию американского государственного долга на хранение национальных золотовалютных резервов, опираясь на безопасность и торгуемость долга и доминирующую роль доллара в международной торговле и финансах (Pop et al., 2022).

Именно таково было реальное положение в мировой финансовой системе к началу острой фазы многолетнего украинского кризиса. И именно на этом основывалось убеждение США и ЕС в том, что они в состоянии решить одновременно две задачи. Во-первых, беспрецедентно эскалиро-вать по отношению к России ранее опробованную на мелких игроках новую функцию доллара-евро как мировых денег - функцию разрушительного оружия. Во-вторых, сохранить в неприкосновенности саму основанную на долларе-евро мировую финансовую систему, основной чертой которой является тотальная зависимость всего остального экономического мира от доллара и евро.

Однако уже в марте 2022 г. военно-политический кризис вокруг Украины кардинально начал менять ситуацию. Насколько угрожающими для долларовой картины финансового мира являются эти изменения? Каков наиболее вероятный сценарий исхода «битвы за фрагментированный мировой финансовый ландшафт»? Попыткой ответа на эти вопросы является настоящая статья.

ДОЛЛАР КАК ОРУЖИЕ: ОПЕРАЦИЯ «ШОК И ТРЕПЕТ»

Экономические санкции так давно превратились в непременный атрибут системы доминирования США, что уже можно говорить о формировании нового института международной политики. Главное его отличие от прочих международных институтов заключается в том, что он, являясь региональным по представительству (США, ЕС, Великобритания, Канада), доминирует в определении международной экономической политики, благодаря, как отмечалось выше, непомерным привилегиям США в сфере международных финансов и подавляющей мощи «постиндустриального блока» в сфере международной торговли, что в значительной степени опирается на конституирующую роль рынков США и ЕС в мировой торговле.

Это доминирование не могло со временем не превратиться в новый вид оружия, которое, как и всякое другое оружие, должно подавлять экономический и финансовый потенциал оппортунистического политического и / или финансово-экономического поведения реальных или воображаемых противников блока экономически развитых государств, чтобы вернуть в состав сателлитов господствующей мировой финансово-экономической и политической повестки.

Как отмечалось выше, отдельные элементы этого оружия и инструменты их интеграции в единую систему опробовались в течение длительного времени по отношению к «оппортунистам» различного масштаба и различной степени способности к обороне против такого оружия. Очевидно, «генеральной репетицией» интегрированного применения финансово-экономических санкций стал «иранский кейс». В ходе этих испытаний возможности нанесения финансово-экономического поражения и подавления способности выбранного противника к сопротивлению были в основном подтверждены. Главным результатом этих испытаний стало подтверждение возможности использования нового вида оружия в качестве альтернативы собственно военному подавлению с использованием конвенциальных вооружений.

Это означало появление инструмента для ведения «войны без войны». Особенно важно это было для США, которые увидели в этом возможность полностью или частично отказаться от открытых военных интервенций по

всему миру ради «поддержания порядка», что изрядно утомило не только население самих США, но и их союзников, не говоря уже о периферии развитого мира. Стратегия этого нового оружия была и по существу, и терминологически заимствована у разработанной в 1996 г. и впервые примененной во время войны в Ираке военной доктрины «Шок и трепет (Shock and Awe)», основанной на концепции «быстрого достижения преобладания»1.

Такое преобладание не удалось обеспечить уже введенными после 2014 г экономическими санкциями против России, которые касались главным образом торгово-технологических ограничений. Готовившийся с ноября 2021 г. пакет новых санкций, разрабатывавшихся в министерстве финансов США, должен был распространить их на финансовую сферу. Центральным и наиболее болезненным пунктом являлось отключение от системы и ограничения на международные финансовые операции, в том числе операции с суверенным долгом. Философия этого пакета по-прежнему заключалась в сдерживании экономики России.

После начала украинского кризиса в 2022 г. стратегия санкционной войны резко изменилась. М. Драги агрессивно продвигал идею обезоруживающего удара по финансово-экономической системе, главным направлением которого являлось бы стремительное (чтобы не позволить России предпринять контрмеры) замораживание активов Центрального банка, что должно было заблокировать противодействие всем остальным санкциям. Колебались США, так как именно долларовой системе в этом случае был бы нанесен сильнейший репутационный урон. Но «на войне как на войне». Решение, ранее опробованное на Иране, было принято к началу открытия валютных бирж. Российский ЦБ не успел завершить спешно начатые приготовления к выводу и новому размещению своих валютных резервов, номинированных в долларах и евро. Как заявлял высокопоставленный чиновник ЕС США: «Мы застали русских врасплох - они ничего не заметили до того момента, когда было уже слишком поздно» (Pop et al., 2022). Этот удар фактически лишил Россию почти половины золотовалютных резервов, предназначавшихся как раз для стабилизации рубля и финансовой системы, финансирования критического импорта и обслуживания государственного долга.

Это был сильнейший и прицельный удар, и остается только гадать, по какой причине целая армия профессиональных и самоуверенных финансистов и экспертов, которыми так гордились ЦБ и Минфин РФ, «зевнули» этот в принципе элементарный ход, хотя были и прецедент (блокировка резервов ЦБ Ирана и КНДР), и высокая вероятность реализации этого логичного

1 Шок и трепет // Большая российская энциклопедия. 2022. URL: https://bigenc.ru/military_ science/text/4944885 (дата обращения: апрель 2022).

сценария. Самоуверенность, непрофессионализм, начетничество или непоколебимая, почти религиозная вера в чистоту намерений «партнеров» и их верность «правилам» явились причиной «зевка» - особая тема не для исследования, а скорее для расследования. Нас интересует результат. Одним ударом Запад не только обеспечил себе доминирование «на поле боя», но и практически лишил Россию значительной части годами выстраивавшейся защитной системы. Дорога для целого комплекса санкций была открыта, и они оказались всеобъемлющими.

Уже 22 февраля 2022 г США ввели первые санкции против российских банков (ВЭБ и Промсвязьбанка) (U.S. Treasury Imposes..., 2022), а также против российского суверенного долга, официально объявив целью демонтаж «финансовой сети Кремля» (U.S. Treasury Announces., 2022). После 24 февраля санкции США были координированы с санкционными пакетами ЕС, и официально объявленной их целью стало глобальное разрушение российской финансово-институциональной среды и экономического потенциала посредством полной изоляции от мировой денежно-финансовой системы, дополненной тотальным торговым эмбарго. Один за другим вводились пакеты санкций финансового и торгово-экономического характера. Среди них:

• запрет на покупку на вторичном рынке государственных облигаций РФ, выпущенных после 1 марта 2022 г.;

• отключение российских банков от SWIFT;

• ограничение размеров депозитов российских физических и юридических лиц, оказание им услуг по продаже ценных бумаг, номинированных в евро, и листинг акций российских госкомпаний на европейских биржах;

• запрет на покупку гражданами США облигаций ведущих российских государственных компаний;

• запрет финансовым учреждениям США открывать или вести корреспондентские счета или счета, подлежащие оплате, для или от имени любой организации, связанной с Россией, которая подпадает под запреты Директивы CAPTA, или их имущества или интересов в имуществе, запрет на обработку сделок и транзакций с участием любых таких организаций (U.S. Treasury Announces., 2022);

• запрет на продажу, поставку, передачу или экспорт банкнот евро любому физическому или юридическому лицу, организации или органу в РФ или для их использования в РФ; запрет на экспорт, реэкспорт, продажу или поставку банкнот в долларах США правительству РФ или любому лицу, находящемуся в России (Executive., 2022);

• приостановка работы в России платежных систем VISA, MasterCard, American Express, JCB;

• блокирующие санкции против основных государственных и частных

банков РФ, запрет России производить долговые платежи средствами, находящимися под юрисдикцией США (United States..., 2022);

• запрет на новые инвестиции в любой сектор экономики Российской Федерации лицом из Соединенных Штатов, где бы они ни находились (Executive., 2022);

• любое одобрение, финансирование, содействие или гарантия лицом Соединенных Штатов, где бы оно ни находилось, сделки иностранного лица, если сделка этого иностранного лица была бы запрещена санкциями (Executive., 2022);

• запрет на заходы российских судов в порты Европейского союза и использование российскими самолетами воздушного пространства ЕС;

• запрет на экспорт российской нефти в США и интенсивное обсуждение введения эмбарго на поставки российской нефти в страны ЕС.

В целом эти санкции, как и новые их пакеты, которые готовятся с завидной регулярностью, направлены на вытеснение России из мирового денежно-финансового пространства, которое реально было значительно обширнее, чем собственно США, Канада, Европа, Австралия и Япония. Практически в той или иной форме и объеме к этим санкциям присоединилось или вынуждено их в той или иной степени соблюдать большинство агентов глобального рынка, теснейшим образом зависимых не только от торгового, технологического и денежно-финансового взаимодействия с вышеперечисленными экономиками, но и функционирующих в рамках единой институциональной системы.

Международные финансы превратились в новый вид оружия, а функция пары «доллар-евро» в качестве мировых денег официально и в одностороннем порядке была подчинена их новой функции в качестве оружия (Wigglesworth et al., 2022). Такое преобразование потенциально имеет далеко идущие последствия, формируя новый инструментарий регулирования международной политики и экономики. «Многие основные предположения об эпохе после холодной войны переворачиваются с ног на голову. Глобализация когда-то продавалась как барьер для конфликтов, паутина зависимостей, которая еще больше сблизит бывших врагов. Вместо этого она стала новым полем битвы...» (Pop et al., 2022).

Если ранее, как отмечает Миту Гулати (Mitu Gulati), финансовое оружие в основном использовалось для блокирования каналов финансирования терроризма и изредка для разрушения финансовых возможностей в очень специальных случаях, например блокирования иранской ядерной программы, то сейчас, когда целью стала страна беспрецедентного размера и мощи (Россия), это может превратиться в план на будущее: «Если вы меняете правила для России, вы готовы изменить их для всего мира» (Pop et al., 2022).

КОНТРСАНКЦИИ: ИСКУССТВО ВОЗМОЖНОГО?

Россия была обречена на срочные поиски защитных мер, новых ресурсов для хотя бы частичного замещения потерянных стратегических резервов, поиски возможностей хоть какой-то внешней поддержки. Среди них:

• введение обязательной продажи 80% суммы иностранной валюты, полученной резидентами РФ от внешнеэкономической деятельности;

• запрет на осуществление валютных операций, связанных с предоставлением резидентами в пользу нерезидентов иностранной валюты по договорам займа;

• запрет на зачисление резидентами иностранной валюты на свои счета (вклады), открытые в расположенных за пределами территории Российской Федерации банках и иных организациях финансового рынка, а также осуществление переводов денежных средств без открытия банковского счета с использованием электронных средств платежа, предоставленных иностранными поставщиками платежных услуг1;

• запрет на предоставление иностранным лицам кредитов и займов в рублях;

• запрет на операции с ценными бумагами и недвижимостью с подсанк-ционными лицами;

• запрет на вывоз из России иностранной валюты в сумме, превышающей 10 тыс. долл. США2;

• запрет на внесение резидентами РФ без разрешения ЦБ РФ средств в капитал иностранных компаний (кроме торгуемых на бирже инструментов);

• выдача средств, полученных переводами из банков за пределами РФ и с электронных кошельков, исключительно в рублях по курсу банка3;

• запрет на осуществление юридическими и физическими лицам, находящимися в юрисдикции РФ, торгово-финансовых операций с юридическими и физическими лицами иностранных государств, находящихся под санкциями РФ или в их интересах4.

1 О применении специальных экономических мер в связи с недружественными действиями Соединенных Штатов Америки и примкнувших к ним иностранных государств и международных организаций: указ Президента РФ от 28 февраля 2022 г. № 79. URL: http://www.kremlin. ru/events/president/news/67881 (дата обращения: март 2022).

2 О дополнительных временных мерах экономического характера по обеспечению финансовой стабильности Российской Федерации: указ Президента РФ от 1 марта 2022 г № 81. URL: http://www.consultant.ru/document/cons_doc_LAW_410578/ (дата обращения: март 2022).

3 О дополнительных временных мерах по обеспечению финансовой стабильности в сфере валютного регулирования: указ Президента Российской Федерации от 18 марта 2022 г. № 126. URL: https://www.tks.ru/news/law/2022/03/18/0007/print (дата обращения: март 2022).

4 О применении ответных специальных экономических мер в связи с недружественными действиями некоторых иностранных государств и международных организаций: указ Президента РФ от 3 мая 2022 г. № 252. URL: http://publication.pravo.gov.ru/Document/View/000120220 5030001?index=0&rangeSize=1 (дата обращения: май 2022).

Особое место в перечне мер принадлежит более позднему решению о переводе оплаты контрактных поставок газа в рублях. Агрессивные версии «контрнаступления рубля», «перехвата инициативы» в санкционной повестке, изобильно обсуждающиеся в экспертных кругах (Королева, 2022; Машенских, 2022), не выдерживают критики. Это решение не вытесняет евро из расчетов за поставки российского газа. Речь идет лишь об изменении технической схемы транзакций. Последовательность «поставка - перевод оплаты в валюте на счет в поставщика в иностранном банке - перевод выручки в российский банк» заменяется последовательностью «поставка -перевод подлежащей оплате суммы на валютный счет покупателя в российском банке - конвертация валюты в рубли на российской валютной бирже российским банком по поручению покупателя - зачисление рублевого эквивалента выручки на счет покупателя в российском банке - перевод рублевого эквивалента оплаты на счет продавца в российском банке». Это по идее должно исключить риск замораживания выручки за поставленный газ на счетах в иностранных банках. Этот риск вполне реален, так как санкциями США / ЕС предусмотрен запрет на любые транзакции, открытие счетов и их обслуживание в отношении российских банков и организаций, подпадающих под всеобъемлющие санкции.

Насколько полной и эффективной будет такая защита, покажет время. Но в любом случае ее эффект ограничен, так как касается хоть и важного, но лишь одного из сегментов международных финансовых транзакций, связанных с российским экспортом. Пока нет достаточных оснований для достоверного определения временного горизонта «военных» действий против России в области международных финансов. Если финансовая война против России продлится надолго, защитный эффект будет нивелирован ответной реакцией в форме ускорения процесса вытеснения российского газа из энергетического баланса Европы.

Наступательный характер «газовых контрсанкций» был бы обеспечен, вероятно, встречным эмбарго на поставки в Европу через украинскую ветку газотранспортной системы с одновременным аннулированием действующих контрактов в ответ на всеобъемлющее торговое эмбарго ЕС. Это привело бы к возникновению ценового шока для потребителей, во-первых, и к необходимости решения дилеммы - практическая остановка значительной части экономики ЕС или поиск альтернативных маршрутов поставок российского газа, во-вторых. Заменить потребление российского газа даже в перспективе до 2030 г. невозможно для большинства стран ЕС.

По прогнозам Международного энергетического агентства, до 2030 г. потребление газа в ЕС сократится не более чем на 10 млрд м3 в год при сохранении чистого импорта на уровне около 350 млрд м3 в год. Даже наибо-

лее радикальные «зеленые» варианты показывают возможность сокращения потребления газа к 2030 г. не более чем на 80-90 млрд м3 в год при объеме чистого экспорта 280 млрд м3 в год. При этом импорт российского трубопроводного газа в 2021 г. составил около 140 млрд м3 и 15 млрд м3 СПГ. Самые жесткие меры по диверсификации и подключению альтернативных маршрутов могут в принципе позволить ЕС сократить импорт российского газа примерно на 60 млрд м3 в год. То есть даже к 2030 г. минимально необходимый объем импорта трубопроводного газа из России составит не менее 80-90 млрд м3 в год1. Следовательно, вышеуказанное эмбарго поставило бы ЕС в безвыходное положение, а для ряда стран, получающих газ реверсом, ситуация была бы катастрофической. Дополнительным, но крайне важным бонусом являлось бы прекращение финансирования Украины в форме оплата транзита газа.

Конечно, это привело бы к существенным проблемам и для России -потеря на какое-то время почти 40 млрд долл. выручки за экспорт газа, соответственно сокращение возможностей поддержки курса рубля, снижение бюджетных доходов и замораживание части социальных и инфраструктурных программ. Но любой конфликт, даже торгово-финансовый, без потерь не бывает, а в данном случае общий баланс потерь и выигрышей был бы положительным. Впрочем, как и в случае с блокировкой золотовалютных резервов, это приходится отнести к числу вопросов, не имеющих ни ответов, ни сколько-нибудь логичного объяснения в рамках подхода с точки зрения национальных интересов.

Одной из последних по времени защитных мер является попытка нивелировать негативное влияние торгового эмбарго на обеспечение сырьем, материалами и оборудованием критически важных производств и отраслей, а также поддержание ассортимента потребительских товаров посредством разрешения параллельного импорта2. Министерство промышленности и торговли РФ утвердило список разрешенных для такого импорта товаров и их групп, который на начало мая насчитывал 96 товарных групп3. Эта мера

1 Рассчитано по: Голяшев и др., 2022. С. 6-7.

2 О товарах (группах товаров), в отношении которых не могут применяться отдельные положения Гражданского кодекса Российской Федерации о защите исключительных прав на результаты интеллектуальной деятельности, выраженные в таких товарах, и средства индивидуализации, которыми такие товары маркированы: постановление правительства РФ от 29 марта 2022 г. № 506. URL: http://static.government.ru/media/files/wiACCKhlqBBRhLD0oPaC0 xgnA4Y2mIAT.pdf (дата обращения: май 2022).

3 Об утверждении перечня товаров (товарных групп), в отношении которых не применяются положения подпункта 6 статьи 1359 и статьи 1487 Гражданского кодекса РФ при условии введения указанных товаров (групп товаров) за пределами территории РФ правообладателями (патентообладателями), а также с их согласия: приказ Министерства промышленности и торговли РФ от 19 апреля 2022 года № 1532. URL: http://publication.pravo.gov.ru/Document/View/00 01202205060001?index=0&rangeSize=1 (дата обращения: май 2022).

будет защищать промышленно-транспортные материальные балансы и ассортимент потребительского рынка при условии сохранения «санкционного нейтралитета» экономических агентов, до настоящего времени не поддерживающих финансово-торговый конфликт с РФ.

Но действенность этой меры также зависит от продолжительности финансового противостояния. Реальность же такова, что «неприсоединившиеся» страны, в том числе Китай, Индия, Турция, ряд арабских, африканских и латиноамериканских стран, находятся под сильнейшим давлением контролирующего мировые финансовые институты и основные товарные рынки США / ЕС. Кроме того, официальная позиция государств является важным, но далеко не исчерпывающим условием санкционного нейтралитета и находящихся под их юрисдикцией экономических агентов, которые ориентируются на угрозу индивидуальных санкций экономических агентов, находящихся в юрисдикции «воюющих» государств и контролирующих существенную часть звеньев технологических цепочек. Вероятность сохранения санкционного нейтралитета в этих условиях обратно пропорциональна времени сохранения горячей фазы военного конфликта и прямо пропорциональна уверенности этих стран в эффективности способов достижения РФ объявленных целей и ясности самих этих целей. Выполнение и первого, и второго условий к настоящему времени весьма проблематично.

Отдельного рассмотрения заслуживает столь же популярный, сколь и обоюдоострый защитный инструмент - импортозамещение.

Импортозамещение или реиндустриализация является предметом как экспертного обсуждения, так и государственного регулирования в течение длительного времени. Усилия в этом направлении начали предприниматься задолго до 2014 г. Но эти усилия фактически воспроизводили традиционную логику либерального рынка. Даже предусмотренные программными документами меры по эволюционной структурной достройке в промышленности фактически преследовали цель не столько обеспечить безопасность ключевых производственно-технологических звеньев в экономике, сколько стимулировать создание новых экспортных возможностей.

Так, например, в 2007 г. появилась федеральная целевая программа «Национальная технологическая база» на период 2007-2011 гг.1, включавшая подпрограммы «Развитие электронной компонентной базы на 2007-2011 годы» и «Развитие отечественного станкостроения и инструментальной промышленности на 2011-2016 годы». В 2014 г. появилась новая государственная программа «Развитие промышленности и повышение ее

1 О федеральной целевой программе «Национальная технологическая база» на 2007-2011 годы: постановление Правительства РФ от 29 января 2007 г. № 54. URL: https://base.garant ru/190626/ (дата обращения: май 2022).

конкурентоспособности»1, цели которой, как и предыдущей программы, сводились к «объединению усилий государства в сфере развития промышленного потенциала, созданию системных долгосрочных стимулов для повышения конкурентоспособности российских промышленных компаний на внутреннем и мировом рынках»2. Фактически подразумевалось восстановление собственного производства в отдельных стратегических отраслях и критически важных для военно-технической, продовольственной, производственно-технологической безопасности (авиастроении, энергетике, микроэлектронной, фармацевтической, станкостроительной промышленности), в предположении о сохранении в целом экономики как звена глобального разделения труда, что гарантировало поддержание определенного уровня потребления материальных, технологических, потребительских ресурсов, сохранение условий функционирования основных транспортно-производ-ственных сетей и ключевых производственно-технологических цепочек.

Однако перестройка мировой торгово-финансовой системы на принципах вооруженной финансово-экономической агрессии против РФ (чего не происходило даже в годы Второй мировой войны по отношению к Германии) означало блокирование как финансовых, так и физических возможностей поддержания производственно-технологического равновесия, материально-технических и потребительских балансов на внутреннем рынке РФ. Это сделало фактически безальтернативным переход к предельно агрессивной политике импортозамещения, которая должна затронуть практически весь производственно-технологический и потребительский контур.

Попытка сохранить экспортную ориентацию традиционных сырьевых отраслей, являющихся опорным каркасом экономики и главным источником поступления иностранной валюты, также блокирована как торгово-финан-совым эмбарго, так и необходимостью импортозамещения по широчайшему спектру материальных и производственно-технологических звеньев. Именно эти сектора находятся в фокусе торгово-финансовых санкций, что «выбивает» целые участки производственно-технологических цепей, которые должны быть в кратчайший срок реконструированы за счет собственного производства.

В некоторых случаях замещение импортного ассортимента и налаживание производства импортных аналогов возможно на основе уже действующих производственных мощностей, доступного сырья, налаженной коо-

1 Об утверждении государственной программы Российской Федерации «Развитие промышленности и повышение ее конкурентоспособности»: постановление Правительства РФ от 15 апреля 2014 г. № 328. URL: https://base.garant.ru/70643464/ (дата обращения: май 2022).

2 Об утверждении государственной программы Российской Федерации «Развитие промышленности и повышение ее конкурентоспособности»: постановление Правительства РФ от 15 апреля 2014 г. № 328. URL: https://base.garant.ru/70643464/ (дата обращения: май 2022).

перации и применения имеющихся отечественных или адаптированных технологий. В этих случаях импортозамещение происходит быстро и естественно, ориентируясь на возникающие рыночные ниши.

Однако есть целые сектора экономики, критически важные для поддержания воспроизводства, обширные области производственно-технического и потребительского спроса, которые пали жертвой тотальной деиндустриализации в течение последних 30 лет. Масштабное импортозамещение в этих областях практически предполагает проведение индустриализации 3.0. Некоторые условия успешности проведения 1-го и 2-го этапов индустриализации в СССР были отмечены в одной из публикаций автора. Эти условия вполне актуальны и для проведения нового этапа индустриализации (Ми-накир, 2017). С этим связаны реальные ограничения на пути масштабного импортозамещения.

Во-первых, время. Каждый из предыдущих этапов индустриализации (1.0 и 2.0) потребовал, соответственно, 10 и 15 лет. Нет никаких оснований считать, что нынешний этап может быть осуществлен быстрее, скорее наоборот, учитывая, что степень сложности от этапа к этапу возрастает.

Во-вторых, ресурсы (трудовые, материальные, технологические, финансовые). Индустриализация 1.0 опиралась в ресурсном отношении на практически неисчерпаемые трудовые ресурсы, высвобождаемые из сельского хозяйства, массовое вовлечение в экономический оборот сырья за счет широкомасштабного освоения природных ресурсов, а также на технологические и финансовые ресурсы западных стран, искавших в условиях Великой депрессии новые рынки для товаров и капиталов. Индустриализация 2.0 происходила уже в условиях холодной войны, исключавшей возможности масштабного использования технологических и финансовых ресурсов Запада, но, пусть и с потерей эффективности и технологичности, могла опереться на уже созданный отечественный индустриальный и научно-технический потенциал, за счет внутринационального структурного маневра ресурсами. Индустриализация 3.0, опоздавшая на 20 лет, не может опереться ни на международный, ни на собственные промышленно-технологический и научно-технический потенциалы, которые были практически уничтожены в ходе колониально-либеральных реформ. Сохранившиеся и частично восстановленные после кризиса 1998 г. промышленные мощности, как в добывающей, так и в обрабатывающей промышленности, могут эффективно функционировать только как элементы глобальных производственно-технологических сетей.

В-третьих, геополитическая ситуация. Индустриализация 1.0 происходила в условиях восстановления международного экономического сотрудничества, что обеспечивало приток западных финансовых и производственно-технологических ресурсов. Индустриализация 2.0 происходила уже в

условиях изоляции от основных финансовых и производственно-техноло-гичеких центров Запада, но в какой-то степени можно было опираться на созданную в форме СЭВ интеграционную систему в Восточной Европе. Это создавало условия для оптимизации распределения материальных и производственно-технологических ресурсов за счет глубокой специализации национальных экономик. Индустриализацию 3.0 приходится начинать в условиях практически полной торгово-финансовой изоляции, то есть без какой-либо возможности привлечь внешние ресурсы. Энтузиазм (как правительства, так и экспертов) относительно возможности нивелировать изоляцию со стороны Запада за счет благожелательного или нейтрального отношения официально не присоединившихся к санкциям стран (особенно Китая) наивен, поскольку совершенно не учитывает реальную глубину международных экономических взаимосвязей и колоссальную степень зависимости отдельных национальных экономических агентов от системы взаимных поставок продукции, капиталов и технологий, несмотря на официальную политическую позицию той или иной страны. Уже в марте-апреле это ограничение хорошо проиллюстрировано именно китайскими производителями, которые без какого-либо публичного объявления, опасаясь потери западных поставщиков компонентов, существенно снизили объем высокотехнологичного экспорта в РФ (на 40% сократились поставки ноутбуков, на 66% - смартфонов, на 98% - телекоммуникационного оборудования) (Strumpf, 2022). В какой-то степени сокращение связано и с общим падением размеров китайского экспорта из-за локдауна в Шанхае, но в целом это является явным сигналом о как минимум преувеличенной надежде на «восточный фактор» в прорыве глобальной финансово-экономической блокады.

В состоянии ли импортозамещение компенсировать выпадающие производственно-технологические ресурсы? В определенной степени да, но это потребует довольно длительного времени на преодоление фундаментальных ограничений, важнейшими из которых являются:

• конфликт между экономической целесообразностью, диктующей концентрацию ограниченных ресурсов в наиболее продуктивных звеньях производственно-технологической цепи, и социальными обязательствами, предполагающими деконцентрацию ресурсов ради поддержания хотя бы достигнутого уровня диверсификации экономической деятельности, структуры потребления и качества жизни;

• сужение совокупного спроса, что провоцирует потерю эффекта масштаба по ряду производств и целых секторов экономики, а следовательно, снижение столь необходимого в условиях острого дефицита ресурсов уровня продуктивности экономических ресурсов;

• необходимость восстановить научно-технологический потенциал, раз-

рушение которого началось еще в СССР и практически завершено в течение последних 30 лет в результате «оптимизации» и «вестернизации» образования, фундаментальной науки и сферы НИОКР; «импортозамещение» в этих областях является особенно длительным и неопределенным по результатам процессом;

• несоответствие общей экономической идеологии, системы инструментов экономического регулирования и созданной институциональной среды задачам мобилизации экономических ресурсов и реконструкции финансово-экономической структуры.

Эти ограничения будут провоцировать отказ от определенных звеньев и даже целых производственно-технологических цепочек, что равнозначно потере не только отдельных классов продукции, но и возможности своевременной модернизации в наиболее сложных звеньях промежуточного и конечного потребления. Результатом может стать уменьшение степени сложности экономики, ее примитивизация, потеря конкурентоспособности экономики и в конечном счете снижение уровня экономической безопасности и благосостояния. Таких проблем не смог избежать даже СССР, обладавший значительно более мощной ресурсной и научно-технологической базой, но еще и несравненно большим потенциалом торгово-экономической и финансовой кооперации в рамках СЭВ.

ИДЕАЛЬНЫЙ ШТОРМ

Национальная проекция

Уже первые недели реализации «адских санкций» продемонстрировали, что их влияние не ограничивается локальными и односторонними отрицательными эффектами для российской экономики и финансовой системы.

В случае России обвальное разрушение систем поставок, логистики и взаиморасчетов уже в марте проявились как ускорение темпов снижения объемов промышленного производства. После обычного сезонного снижения стоимости промышленной продукции в январе - феврале на 0,7 и 0,6% соответственно сокращение в марте составило уже 1%, что привело к снижению объема промышленного производства в первом квартале 2022 г. на 2,3% (Голяшев и др., с. 11). Конечно, это падение будет продолжаться по мере исчерпания запасов комплектующих, сырья и ресурсов для поддержания производственных мощностей. Согласно прогнозу МВФ (который считают заниженным не только финансово-экономические эксперты, но также ЦБ и Минэкономразвития РФ) сокращение ВВП России составит 8,5% в 2022 г. и 2,3% в 2023 г., то есть за 2 года снижение ВВП прогнозируется почти на 11% (№аг..., 2022, р. 37).

Этот прогноз вполне коррелирует с прогнозом ЦБ РФ, в котором предполагается падение ВВП в 2022-2023 гг. на 8-12,7% (минус 8-10% в 2022 г и 0-3% в 2023 г) (Ткачев, 2022). В предположении о корректности прогноза о переходе с 2024 г к среднегодовому росту темпом 102,5-103,5% (Ткачев, 2022) восстановление уровня ВВП 2021 г. можно ожидать не ранее 2028 г. Однако если учесть, что среднегодовой темп прироста российской экономики в 2013-2021 гг. даже при отсутствии тотального торгового эмбарго, стабильности логистических схем блокирования источников инвестиций в реальный капитал составлял примерно 1%, то сроки восстановления до уровня 2021 г сдвигаются к 2033-2034 гг. Именно этот срок указывается в прогнозах Мирового банка.

Одним из возможных макроэкономических компенсаторов может стать вынужденное, хотя и обсуждавшееся в течение многих лет блокирование каналов оттока капитала за границу. Именно абсолютная либерализация трансграничного трансферта капиталов приводила к предельно высокой чувствительности российских валютной и фондовой бирж от размеров оттока капитала из страны, скачкам курса национальной валюты и инфляции в условиях высокой зависимости от производственно-технологического и потребительского импорта. Это являлось наряду с жесткой денежно-кредитной политикой ЦБ почти непреодолимым ограничением для внутренних инвестиций, роста доходов и занятости.

Финансово-экономическая политика в этих условиях в течение многих лет была ориентирована на привлечение иностранных инвестиций. Экономическая стратегия была перевернута с ног на голову. Собственный капитал фактически выталкивался из страны, а на его место массой льгот и преференций приглашался иностранный капитал. Регионы и ведомства соревновались по размеру иностранных инвестиций. Министерство финансов с гордостью рапортовало об успехах в размещении ОФЗ среди нерезидентов под двузначные ставки при одновременном размещении собственных резервов под 2-3%. Официально поддерживались всевозможные офшоры, где отмывались российские капиталы, которые затем возвращались в Россию уже как иностранные вложения в те же ОФЗ и акции стратегических предприятий (в собственности иностранных компаний и нерезидентов оказались 40% акций Сбербанка, 20% акций Роснефти, контрольные пакеты ключевых промышленных и инфраструктурных объектов - АвтоВАЗ, ИжАвто, электростанции в стратегических районах и т. д.) (Минакир, 2018; Огородников, 2022). Это являлось главной причиной многолетней стагнации российской экономики после кризиса 2009 г., но финансовые власти с гордостью (радостно поддерживаемые МВФ и Мировым банком) выдавали это за эффективный контроль над инфляцией, которая представлялась им основным ограничителем инве-

стиционной активности и, соответственно, экономического роста. Гипотеза о том, что главной доминантой инфляции является колоссальный дефицит внутреннего производства основных компонентов воспроизводства и потребления, что делает экономику беззащитной перед лицом «инфляционного заражения» извне, а единственный способ оптимизировать структуру производства и потребления - наращивание внутренних инвестиций, что невозможно в условиях приоритета иностранных финансовых инвестиций, -отвергалась с высокомерным пренебрежением.

Единственным «достойным» фактором инфляции при этом признавалась динамика курса рубля, который никак не был защищен от внешних шоков и снизился в течение 2000-2021 гг. в 3 раза благодаря двум волнам свободного оттока капиталов с внутреннего валютного рынка. И при этом политика привлечения иностранного капитала и денежно-финансовых ограничений на внутреннем рынке проводилась неукоснительно как основной способ поддержания курса рубля в «межшоковые» периоды.

Шок 2022 г. на валютном рынке в результате массированного применения валютно-финансовых санкций продемонстрировал как минимум небесспорность вышеприведенной логики регулирования. Оказалось, что динамика курса рубля открепилась от притока иностранных инвестиций. Резкое повышение ключевой ставки ЦБ не предотвратило мартовского обрушения рубля, средний курс которого к доллару-евро снизился по отношению к среднему за январь курсу на 37 и 33,5% соответственно. Даже после некоторого снижения в апреле (с 17 до 14,5%) ключевая ставка остается крайне высокой. Тем не менее уже к середине мая среднемесячной курс рубля вырос по сравнению с мартом на 38,7% к доллару и на 42,6% к евро1, хотя источник иностранных финансовых инвестиций был практически аннулирован, более того, как минимум на 40% уменьшился потенциал монетарного регулирования курса в результате блокирования российских золотовалютных резервов.

Основной причиной стали эндогенные факторы, формирующие спрос и предложение на валютном рынке. Спрос на валюту для импорта сократился в результате торгового эмбарго, обрушения спроса на туристические поездки за границу, блокирования оттока капитала за границу, существенным ограничением размеров вывода наличной валюты со счетов физических лиц, замораживания значительной части платежных операций в валюте. В то же время предложение валюты значительно увеличилось благодаря обязательной продаже валюты экспортерами при росте валютных доходов основных экспортеров в условиях резкого роста цен на мировом рынке и увеличения размеров торгового профицита в целом.

1 Курсы валют. 2022. URL: https://bankiros.ru/currency (дата обращения: май 2022).

Не подтверждается увязка с жесткостью денежно-кредитной политики и темпов инфляции. Они увеличились более чем в 2 раза с октября 2020 г. по январь 2022 г. (с 4 до 8,7%):, несмотря на последовательно жесткую денежно-кредитную политику, имевшую целью возвращение к четырехпроцентному темпу инфляции. Низкую корреляцию показывает и зависимость темпов инфляции от курса рубля, который в период с 1 января 2021 г. по 1 января 2022 г. колебался в очень узком диапазоне (73,9-74,3 рубля к доллару США)2.

Скачок в темпах инфляции в начале 2022 г. (с 6,7% в среднем за 2021 г. до 21,3% в годовом исчислении в марте - мае 2022 г.) был действительно вызван импульсом, сгенерированным резким падением курса рубля. Но этот импульс, как отмечалось выше, был подавлен уже в апреле - мае 2022 г. Тем не менее высокий уровень инфляции сохраняется (в среднем за 2022 г. инфляция прогнозируется Министерством экономики на уровне 17,5%, а по прогнозу Мирового банка сохранится на уровне 14% и в 2023 г. ^аг..., 2022, р. 37).

Разумеется некоторая часть этого перспективного темпа определяется негативными ожиданиями производителей и потребителей падением курса рубля. Но в случае, а это более чем вероятно, сохранения санкционного торгово-экономического и финансового эмбарго размер импорта останется на низком уровне по сравнению с досанкционным периодом. А следовательно, влияние курсовой динамики на инфляцию будет сравнительно ограниченным.

Таким образом, приходится сделать вывод о том, что основным фактором долгосрочной инфляции является рост издержек вследствие нарушения логистики, компенсации возросших в условиях санкций рисков поставщиков импортной продукции и сырья, закладываемых в цены отечественных производителей негативных инфляционных и девальвационных ожиданий. То есть изменение парадигмы денежно-кредитной и в целом финансовой политики является безальтернативным следствием «идеального финансово-экономического шторма» применительно к российской экономике.

Но последствия этих событий выходят далеко за границы национальной финансово-экономической юрисдикции.

Глобальные потрясения

Макроэкономика. Изоляция отдельной страны, являющейся олигополи-стом на ряде глобальных товарных рынков (газа, нефти и нефтепродуктов, угля, зерна и растительного масла, минеральных удобрений, ядерного то-

1 Динамика потребительских цен / Банк России. 2022. № 1 (73). Январь. URL: https://cbr.ru/ analytics/dkp/dinamic/CPD_2022-01/ (дата обращения: май 2022).

2 Курс доллара США к рублю: 1992-2022 // Мировые финансы. 2022. URL: http://global-finances.ru/kurs-dollara-k-rublyu/ (дата обращения: май 2022).

плива, благородных металлов, ракетно-космической техники, металлургической продукции), не могла не привести к появлению товарно-материальных дисбалансов и нарушению финансово-экономического равновесия в мировой экономике. Официальные власти России уверены, что это если и не привело, то неизбежно приведет к глобальной экономической рецессии. В целом с этим согласны и многие российские эксперты (Путин., 2022; Медведев., 2022; Крах., 2022).

Западные эксперты также обсуждают вероятность наступления глобальной экономической рецессии, однако рассматривают «санкционный шторм» лишь как одну из причин ухудшения глобальной экономической ситуации, продолжение рецессии 2020-2021 гг., вызванной пандемией коронавируса, запустившей процессы нарушения производственно-технологических цепочек и роста инфляции как результата «мягкой» денежной политики в США и ЕС. Ужесточение монетарной политики ведущих экономик, продолжающиеся сбои в цепочке поставок и неопределенность экономической политики Китая, упорствующего в поддержании стратегии нулевого COVID-19 в условиях появления новых штаммов коронавируса, отразились в скорректированном уже в январе 2022 г. прогнозе мировой экономики. Оценка параметров экономического роста была ухудшена по сравнению с октябрьским 2021 г. прогнозом на 0,5 п. п. - до 4,4% (Rising., 2022, p. 3, 5).

Военно-политический шок, вызванный началом санкционной войны против России, стал дополнительным фактором ухудшения общемировой экономической ситуации. Уже в апреле прогноз МВФ для мировой экономики был пересмотрен, параметры мирового экономического роста были ухудшены по сравнению с январским прогнозом на 0,8 п. п., то есть до 3,6% для 2022 г. Это означает, что оценка потерь мирового ВВП от последствий обусловленного санкционными шоками спада составляет 0,8-1,0 трлн долл. США. При этом потери российского ВВП оцениваются в 0,3-0,4 трлн долл. США1. Вряд ли на основании этих оценок можно говорить о глобальном влиянии «санкционного шторма» на мировую рецессию.

Гораздо более выражено влияние на инфляционные процессы. В апрельском прогнозе МВФ темпы инфляции по сравнению с январским прогнозом прогнозируются в 2022 г. на уровне 5,7% в странах с развитой экономикой и 8,7% в странах с формирующимся рынком и развивающихся странах - на 1,8 и 2,8 п. п. выше, чем прогнозировалось в январе прошлого года (War., 2022). Хотя ответственность за инфляционные процессы (как и вообще за повышение вероятности усугубления глобальной рецессии) западные эксперты возлагают на «непредсказуемость политических решений России»

1 Рассчитано по данным: War., 2022; Rising., 2022.

(О'Нил, 2022), действительная причина заключается в том, что авторы «шокового шторма» совершили фатальную ошибку, предположив, что его воздействие будет аналогично «направленному взрыву», то есть разрушительные последствия можно будет локализовать в пределах российской экономики, которая являлась целевым ориентиром. Степень реальной ин-тегрированности российской экономики в мировые товарные рынки и глобальные производственно-технологические взаимосвязи (см. выше) была или проигнорирована, или просто недооценена.

В результате нарушение равновесия на мировых отраслевых рынках стало неконтролируемым и стремительным, что является естественным следствием глобализации «эффекта заражения» как отклика на фундаментальный процесс торгово-экономической глобализации. После десятилетий упорной работы всего мирового сообщества над расширением и укреплением глобализации как основного средства для увеличения доступных экономических и технологических ресурсов, повышение стабильного экономического роста и благосостояния фактически запущен процесс дефрагментации мирового рынка. Все более очевидной является дифференциация ранее единых товарных рынков, особенно тех, на которых Россия выступает в качестве олигопо-листа (см. выше), на функционирующие в полном объеме в режиме торговых эмбарго и в той или иной степени остающихся вне режима эмбарго.

Вряд ли эти процессы дивергенции необратимы. В течение более или менее длительного времени новые состояния равновесия через корректировки доходов населения, пропорций ценообразования и курсовых соотношений, конечно, будут найдены как в глобальном, так и в локальном смыслах. Соответственно, в какой-то степени восстановится и единство мирового товарного рынка.

Большой вклад в сокращение этого времени вносит сама Россия, неявно поддерживая равновесие на рынках нефти, газа, ядерного топлива в зоне ЕС. Это объясняется несколькими причинами.

Во-первых, критической зависимостью самой российской экономики от поддержания равновесия на товарных рынках, так как до сих пор российская экономическая стратегия ориентирована на извлечение коммерческих доходов от сырьевого экспорта. Максимальный доход как раз извлекается на тех рынках, где Россия является олигополистом, а иногда (на рынках нефти, газа, угля, ядерного топлива, зерна, минеральных удобрений, титана) замыкающим поставщиком. Именно поэтому продолжается бесперебойная поставка нефти и газа по контрактам, заключенным с фирмами европейских стран, несмотря на предельно агрессивную санкционную политику последних. США и ЕС стремятся распространить торговое эмбарго на энергетические поставки из России, но последняя даже не рассматривает превентивное

эмбарго на энергопоставки. Не смущает даже необходимость использования транзитной газотранспортной системы Украины.

Во-вторых, боязнью потерять традиционные рынки сбыта сырья в Европе при всех декларациях о готовности и возможности замещения атлантического рынка азиатским, особенно китайским и индийским. Инерционность рыночного поведения, базирующаяся на абсолютном предпочтении немедленной ликвидности даже ценой фактического отказа от максимизации доходов в долгосрочной перспективе, по-прежнему является императивом.

В-третьих, совершенно противоречащей декларациям о возможности и готовности в кратчайшие сроки провести импортозамещение основного ассортимента производственно-технологического и потребительского импорта, скрытой надеждой на конечность торговых, торгово-экономических и финансовых санкций, что предполагает продолжение курса на накопление валютных резервов для покрытия критического импорта. До сих пор источником таких накоплений остается сырьевой экспорт. Таким образом, торговая политика не имеет ничего общего с реальной политической ситуацией, в которой находится Россия. Политический конфликт с западным миром, вполне отчетливо приобретший характер «гибридного» военного конфликта, соседствует с отчаянными попытками сохранения торгово-экономических взаимодействий с этим же миром. Бенефициаром этой двойственности, конечно, является именно западный мир, который имеет возможность использовать российские ресурсы для минимизации масштабов потерь от разбалансировки товарных рынков и необходимого для этого времени.

Как уже после введения антироссийских санкций отмечал П. Робертс, заместитель министра финансов США в администрации Р. Рейгана: «Русские могли бы закрыть западную промышленность, если бы Россия прекратила экспорт энергии и полезных ископаемых, но боятся сделать это из-за убытков в иностранной валюте. Американские экономисты-неолибералы промыли мозги российским экономистам и Центральному банку в том смысле, что России для развития нужна иностранная валюта, которую дает продажа за рубеж российских нефти и газа. Это удивительная глупость тормозит развитие российской экономики и не позволяет применить сильные контрсанкции. Россия по-прежнему продает стратегические ресурсы Западу и принимает оплату в долларах и евро, что укрепляет валюты врагов России и ослабляет рубль... Российский ЦБ субсидирует успех западных санкций»1.

В очередной раз продемонстрирована принципиальная неготовность превентивного выстраивания эффективной стратегии поведения в неста-

1 Цитируется по: Долженков, Обухова, 2022.

ционарных условиях, если не считать такой стратегией копирование абстрактных либерально-экономических штампов.

Мировые финансы. Если глобальные последствия концентрированного применения против России финансово-экономического оружия проявились быстро и имеют более или менее ясный временной горизонт и механизмы восстановления нарушенного равновесия, то последствия для денежно-финансовой сферы мировой экономики будут проявляться только в будущем. Но эти последствия гораздо менее определенны и потенциально значительно более разрушительны. Впрочем, первые признаки вероятного наступления в будущем «идеального финансового шторма» видны уже сейчас.

Финансовые санкции, введенные США, ЕС и их союзниками, очевидным образом подорвали главную основу функционирования мировой финансовой системы, основанной на лидирующей роли доллара как мировой валюты, - доверие к безусловной готовности и возможности США выполнять свои обязательства как эмитента мировых денег и глобального финансового центра.

Применение против России финансового оружия, в частности фактическая реквизиция золотовалютных резервов российского Центрального банка, по существу стало декларацией не просто отказа эмитентов лидирующих валют выполнять свои обязательства по реализации ключевых функций мировых денег, во всяком случае обязательств по гарантии выполнения этих обязательств для всех участников мирового процесса обмена и накопления, но фактически это стало декларацией их готовности сколь угодно расширять практику таких отказов. Ведь если иностранные активы могут быть заморожены, а фактически реквизированы, даже временно, страной с резервной валютой, то хранение своих активов в этой стране из безопасного способа страхования практически автоматически превращается в высокорискованное предприятие (Ни Weijia, 2022).

Наибольший урон потеря доверия нанесет и уже наносит лидирующим позициям США как эмитента мировых денег и основного депозитария резервов мировых центробанков. Уже через месяц после замораживания активов российского ЦБ Г. Гопинат (первый заместитель директора-распорядителя МВФ) предупредила, что под угрозой в результате санкций против российского ЦБ находится господство доллара США и единство мировой финансовой системы в целом. Возникает риск формирования фрагменти-рованной международной валютной системы в результате возникновения «небольших валютных блоков, в основе взаимоотношений которых будет лежать торговля между отдельными группами стран» (Демченко, 2022). Подобные оценки дают и ряд других экспертов, указывая что «...санкциями США выдавят себя из мировой экономики.» (Пименова, 2022).

Впрочем, высокая вероятность такой угрозы трезво оценивалась в США. Не случайно М. Драги (премьер-министр Италии), главный идеолог и организатор введения этих санкций, по настоянию своих европейских коллег усиленно убеждал Дж. Йеллен (председатель правления ФРС США) пожертвовать углубленным анализом последствий и поиском способов их минимизации ради ускорения введения санкций (Pop et al., 2022). Реальная угроза кризиса мировой валютно-финансовой системы перевела академические дискуссии о необходимости ее реформы в практическую плоскость. Оправдывается предсказание Г. Джеймса о том, что такая реформа возможна в результате глубокого кризиса системы (James, 1996).

Массированное применение финансового оружия, в частности введение санкций по отношению к российским суверенным резервам, укрепило пока абстрактное, но вполне оформившееся сомнение в том, что система, при которой почти 70% внешнего долга развивающихся стран, на которые приходится 60% глобального ВВП, рациональна и соответствует фактическому весу США в мировой экономике и торговле. Репутационные риски доллара и евро возросли еще более после сообщений об изъятии активов и недвижимости российских граждан в странах ЕС.

Россия и Китай почти одновременно и задолго до нынешнего валютно-финансового кризиса начали процесс создания альтернативных долларовому международных платежных систем, в основе которых лежали бы национальные валюты. Если для России это была вынужденная мера в связи с первой волной санкций в 2014-2015 гг., то Китай с 2014 г. начал системную работу по продвижению своей национальной валюты в системе международных расчетов, опираясь на фундаментальные факторы, определяющие международный статус валюты - устойчивость экономики страны-эмитента, уровень ее активности в международном торговом и финансовом обороте, доле производимой добавленной стоимости в общемировом выпуске. К 2014 г. экономическая мощь Китая выросла настолько, что страна смогла подать официальную заявку на включение юаня в корзину резервных валют, и юань получил этот статус в 2016 г. В 2021 г. юань был уже четвертой среди наиболее популярных в мире расчетных валют в основном за счет Азиатско-Тихоокеанского региона. Большую роль в этом сыграла Россия, которая с 2014 г. во взаиморасчетах с Китаем наращивала долю юаня (за 2013-2021 гг. доля платежей за китайский экспорт в Россию в юанях увеличилась с 2 до 28% (Долженков, Обухова, 2022).

Вполне также проявилась тенденция к усилению роли криптовалют в международных расчетах. В пределе эта тенденция может привести к формированию системы международных расчетов, основанных на цифровых валютах центральных банков (Долженков, Обухова, 2022). Перспектива

превращения цифровых валют в альтернативу золоту вполне реальна в случае придания им статуса резервной валюты, учитывая, во-первых, что, уже сейчас цена биткоина превышает 46 тыс. долл. (при потенциале роста цены золота 31 тыс. долл.) (Пименова, 2022), а во-вторых, резкую активизацию различных стран в имплементации цифровых валют в систему международных взаиморасчетов. В частности, Банк России с апреля 2023 г. планирует начать тестировать цифровой рубль, а с 2024 г. планируется запуск обмена цифрового рубля на иностранную валюту и открытие кошельков нерезидентам (Эрозбек, 2022).

Активно обсуждается в России возможность создания новой платежной единицы между Россией и государствами ЕАЭС, Юго-Восточной Азии, Ираном, Турцией и другими странами так называемого «второго контура» по идеологии ЭКЮ, стоимость которой будет обеспечиваться имеющимися у стран-участниц золотом и драгоценными металлами в наличной форме или в форме безусловных обязательств по их поставке (Деготькова, 2022). Россия и Индия расширяют ассортимент взаимного экспорта-импорта, оплачиваемого в национальных валютах. Евразийский экономический союз, лидирующую роль в котором играет Россия, и Китай активно обсуждают возможности создания альтернативной долларовой системы международных расчетов, основанной на единой валюте, стоимость которой будет рассчитываться как индекс национальных валют стран-участниц и цен биржевых товаров.

Таким образом, опасения дефрагментации казавшейся незыблемой мировой денежно-финансовой архитектуры еще в марте 2022 г. представлялись хоть и неприятной, но все же абстрактной возможностью, уже к июню начали генерировать пока еще не очень реальные, но все более конкретизирующиеся и пространственно разнообразные форматы. Интервенция держателей и эмитентов основных резервных валют против одного из мировых финансово-экономических игроков, обеспечив за сравнительно короткое время достижение желаемого «решающего преобладания» в конфликте нового типа, в котором ареной действий является система международных финансовых взаимодействий, одновременно спровоцировала в длинном периоде появление реальных и масштабных долговременных угроз существования самой этой системы в ее нынешнем формате.

Конечно, степень устойчивости нынешней мировой денежно-финансовой структуры остается чрезвычайно высокой, и эта устойчивость обеспечивается чрезвычайной инерционностью поведения и ожиданий игроков, их предпочтениями стабильности ожидаемого эффекта в процессе торговли, инвестиционных трансфертов и операций на финансово-долговых рынках, тотальным контролем США над разветвленной системой обеспечивающих функционирование этой системы институтов, угрозой обесценения нако-

пленных резервов и сохраняющимся военно-политическим принуждением основной части мирового экономического сообщества к верности финансовому стаус-кво. Но само появление конкретных вариантов дефрагмента-ции системы, ее распадения на пространственно-финансовые союзы и блоки таит в себе потенциальную возможность постепенной эрозии системы. С этой точки зрения долговременные последствия применения финансового оружия как средства принуждения к верности установленному порядку представляются весьма неопределенными. В общем-то, конструкторы тактики и стратегии мирового финансового конфликта рискуют попасть в классическую ловушку - для достижения большой цели применяются средства, которые генерируют результат, отличающийся от изначально поставленной цели. Применение финансового оружия породило наступление шторма, последствия которого находятся вне зоны эффективного контроля сил, вызвавших этот шторм. Важно, что останется после окончания шторма и конечен ли сам шторм. Пока вероятность благополучного для идеологов шторма его завершения представляется более высокой, чем вероятность разрушения существующего ландшафта мировой финансовой системы. Но будущее распределение этих вероятностей весьма неопределенно.

Конечно, в этой же ловушке уже сейчас находится Россия. Почти 25% потребительского рынка обеспечивается ресурсами, получаемыми по импорту. Курс на разрушение долларового доминирования и перехода фактически к функционированию мирового хозяйства на основе развернутой формы стоимости, что является теоретической моделью фрагментации мировых финансов, то есть перехода к обслуживанию, по определению А. Марго-лина, «интересов крупных макрорегионов» (Долженков, Обухова, 2022), в пределе приведет к тому, что все страны-импортеры потребуют оплаты поставок в своих национальных валютах, о чем уже сейчас предупреждает В. Гамза (председатель совета ТПП РФ по финансово-промышленной и инвестиционной политике) (Долженков, Обухова, 2022). В конечном счете это резко ограничит возможности диверсификации торговых и инвестиционно-накопительных процессов. Вполне вероятно, что в итоге после длительного периода адаптации будет сформирована новая версия нынешней архитектуры мировой финансовой системы. Только ее центральным звеном будет какая-то другая национальная валюта или группа валют.

Фундаментальным результатом может стать переход мировой финансовой системы в состояние чередующихся в рамках вековых циклов финансово-экономических штормов. Такова одна из версий нового финансового устройства мира в результате «открытия ящика Пандорры», спровоцированного США, но наиболее активно продвигаемого Россией, которая объективно попала в тиски «цугцванга» - все решения вынужденны и все дефектны.

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

Как и любой масштабная война, разворачивающиеся ныне события в финансовой сфере не являлись желанным исходом для мировой экономики, агенты которой не только не предполагали такой сценарий, но и не верили в его реальную возможность. Максимум, на который рассчитывали «оппортунисты», к которым прежде всего относился Китай, заключался в эволюционном достижении более справедливого, лучше соответствующего реальным соотношениям экономической мощи распределения выгод от лидирования в мировой финансовой системе. Но искушение сохранения статус-кво оказалось непрео-долимым. Механизм цепной реакции с неопределенными исходами был запущен. Преувеличенное представление об абсолютной мощи финансового оружия и монополии на его применение вызвало множество несправедливо оценивавшихся как временные и ограниченные по масштабам побочных эффектов в результате приведения в действие защитных мер. Эти эффекты несправедливо оцениваются как временные и ограниченные по масштабам. Во всяком случае часть из них имеет долгосрочный и глобальный характер. И хотя Россия играет в этом процессе противостояния лидирующую идеологическую роль, хаотичные атаки на существующую архитектуру построения мировой финансовой системы последовали с разных сторон. Многие агенты мировой экономики увидели свой шанс в активной игре по переустройству финансового мира. Ставки в этой игре исключительно высоки. Если для России основной целью является построение защитного финансового экрана, то, например, цель Китая - реальный передел сложившегося порядка распределения выгод от финансово-денежной монополии.

Столь же неопределенным, хотя и значительно более ограниченным во времени является торгово-логистический шторм, который очень быстро перерос отведенные ему масштабы локального ограничения «провинившегося» члена мировой торговли (России) и через нарушения балансов спроса и предложения на важнейших отраслевых рынках превратился в угрозу глобальному равновесию в ряде ключевых секторов.

Главным вопросом является следующий: сумеет ли Россия, ее финансовая и торгово-производственная системы вернуться в рамки глобального финансово-экономического функционирования после восстановления (которое займет разное время в случае денежно-финансовой и торгово-экономической подсистем) на некоем новом уровне состояний равновесия этих подсистем?

Сегодня ответить на это вопрос невозможно, как невозможно и с достаточной степенью достоверности оценить реальные последствия принимаемых вынужденных решений.

СПИСОК ЛИТЕРАТУРЫ

Голяшев А., Григорьев Л., Курдин А., Коломиец А., Некраш А., Федоренко Д., Федоров С. Новая диверсификация на рынках газа // Энергетические тренды / Аналитический центр при Правительстве РФ. 2022. Вып. № 107. 16 с.

Деготькова И. Эксперты предложили России создать новую платежную единицу // РБК. 2022. 30 марта. URL: https://www.rbc.ru/economics/30/03/2022/6242deaa9a79 476061873005?from=newsfeed (дата обращения: апрель 2022).

Демченко Н. В МВФ заявили о риске ослабления позиций доллара из-за санкций // РБК. 2022. 31 марта. URL: https://www.rbc.ru/finances/31/03/2022/62452f979a7947a 714e8e4cc (дата обращения: апрель 2022).

Долженков А., Обухова Е. Рубль идет на таран // Эксперт. 2022. 27 марта. URL: https:// expert.ru/expert/2022/13/rubl-idet-na-taran/?ny (дата обращения: апрель 2022).

Королева А. Новый бенчмарк на газ // Эксперт. 2022. 24 марта. URL: https://expert. ru/2022/03/24/zapad-v-shoke-ot-gaza-za-rubli/ (дата обращения: март 2022).

Крах или ренессанс. Ждет ли мировую экономику глубокий кризис // Агентство экономической информации. 2022. 16 мая. URL: https://1prime.ru/ exclusive/20220516/836889233.html (дата обращения: май 2022).

Машенских Д. Специальная экономическая операция // Эксперт. 2022. 25 марта. URL: https://expert.ru/2022/03/25/spetsialnaya-ekonomicheskaya-operatsiya-rossii/ (дата обращения: март 2022).

Медведев предрек экономический крах из-за антироссийских санкций // Агентство экономической информации. 2022. 13 мая. URL: https://1prime.ru/ world/20220513/836881995.html (дата обращения: май 2022).

Минакир П.А. Кризис экономический или институциональный? // Кондратьевские волны. 2018. № 6. С. 219-229.

Минакир П.А. Эволюция и революция: уроки векового эксперимента // Пространственная экономика. 2017. № 4. С. 9-22. https://dx.doi.org/10.14530/se.2017A009-022

Минакир П.А., Изотов Д.А. Мировые деньги во времени и пространстве: удар по доллару или удар долларом? // Пространственная экономика. 2022. Т. 18. № 1. С. 7-33. https://dx.doi.org/10.14530/se.2022.L007-033

Огородников Е. Рак на горе свистнул, и финансовые власти России его услышали // Эксперт. 2022. 8 мая. URL: https://expert.ru/expert/2022/19/rak-na-gore-svistnul-i-finansovyye-vlasti-rossii-yego-uslyshali/?from=feed&utm_ referrer=https%3A%2F%2Fzen.yandex.com (дата обращения: май 2022).

О'Нил Д. Опять глобальная рецессия? // Project Syndicate. 2022. 17 мая. URL: https:// www.project-syndicate.org/commentary/china-russia-ukraine-fed-tightening-could-mean-global-recession-by-jim-o-neill-2022-05/russian?barrier=accesspaylog (дата обращения: май 2022).

Пименова М. Преподаватель Питтсбургского университета Ковалик: санкции США уничтожают роль доллара // Общественная служба новостей. 2022. 2 апреля. URL: https://www.osnmedia.ru/ekonomika/prepodavatel-pittsburgskogo-universiteta-kovalik-sanktsii-ssha-unichtozhayut-rol-dollara/?utm_source=yxnews&utm_ medium=desktop (дата обращения: апрель 2022).

Путин высказался о «близоруких» санкциях Запада // Агентство экономической информации. 2022. 12 мая. URL: https://1prime.ru/world/20220512/836874253.html (дата обращения: май 2022).

Ткачев И. ЦБ дал первый официальный прогноз по глубине рецессии // РБК. 2022. 29 апреля. URL: https://www.rbc.ru/economics/29/04/2022/626bc2939a7947ebdf90a 9f1 (дата обращения: май 2022).

Эрозбек Д. ЦБ начнет тестирование цифрового рубля в апреле 2023 года // Коммерсантъ. 2022. 25 мая. URL: https://www.kommersant.ru/doc/5368171 (дата обращения: май 2022).

Executive Order on Prohibiting Certain Imports, Exports, and New Investment with Respect to Continued Russian Federation Aggression / The White House. 2022. 11 March. URL: https://www.whitehouse.gov/briefing-room/presidential-actions/2022/03/11/executive-order-on-prohibiting-certain-imports-exports-and-new-investment-with-respect-to-continued-russian-federation-aggression/ (дата обращения: апрель 2022).

Hu Weijia. Unilateral Sanctions Add to Evidence that it's no Longer Safe to Hold Assets in US // Global Times. 2022. 20 May. URL: https://www.globaltimes.cn/ page/202205/1266185.shtml (дата обращения: май 2022).

James H. International Monetary Cooperation Since Bretton Woods / IMF. New York: Oxford University Press, 1996. 742 p.

Pop V., Fleming S., Politi J. Weaponisation of Finance: How the West Unleashed 'Shock and Awe' on Russia // Financial Times. 2022. 6 April. URL: https://www.ft.com/ content/5b397d6b-bde4-4a8c-b9a4-080485d6c64a (дата обращения: апрель 2022).

Rising Caseloads, a Disrupted Recovery, and Higher Inflation // World Economic Outlook. 2022. January. URL: https://www.imf.org/en/Publications/WE0/Issues/2022/01/25/ world-economic-outlook-update-january-2022 (22.05.2022) (дата обращения: май 2022).

Strumpf D. Chinese Tech-Giants Quietly Stop Doing Business with Russia // The Wall Street Journal. 2022. 6 May. URL: https://www.wsj.com/articles/chinese-tech-giants-quietly-stop-doing-business-with-russia-11651845795?mod=hp_lead_pos5 (дата обращения: май 2022).

U.S. Treasury Announces Unprecedented & Expansive Sanctions Against Russia, Imposing Swift and Severe Economic Costs / U.S. Department of the Treasury. 2022. 24 February. URL: https://home.treasury.gov/news/press-releases/jy0608 (дата обращения: апрель 2022).

U.S. Treasury Imposes Immediate Economic Costs in Response to Actions in the Donetsk and Luhansk Regions / U.S. Department of the Treasury. 2022. 22 February. URL: https://home.treasury.gov/news/press-releases/jy0602 (дата обращения: апрель 2022).

United States, G7 and EU Impose Severe and Immediate Costs on Russia / The White House. 2022. 6 Aprill. URL: https://www.whitehouse.gov/briefing-room/statements--releases/2022/04/06/fact-sheet-united-states-g7-and-eu-impose-severe-and-immediate-costs-on-russia/ (дата обращения: апрель 2022).

War Sets Back the Global Recovery // World Economic Outlook. 2022. April. URL: https:// www.imf.org/en/Publications/WE0/Issues/2022/04/19/world-economic-outlook-april-2022 (дата обращения: май 2022).

Wigglesworth R., Ivanova P., Smith C. Financial Warfare: Will there be a Backlash Against the Dollar? // Financial Times. 2022. 7 April. URL: https://www.ft.com/ content/220db8f2-2980-410f-aab8-f471369ac3cf (дата обращения: апрель 2022).

REFERENCES

Collapse or Renaissance. Is the Global Economy in for a Deep Crisis. Agentstvo Ekonomicheskoy Informatsii = Business News Agency, 2022, 16 May. Available at: https://1prime.ru/exclusive/20220516/836889233.html (accessed May 2022). (In Russian).

Degotkova I. Experts Suggested that Russia Create a New Payment Unit. RBK [RBC], 2022, 30 March. Available at: https://www.rbc.ru/economics/30/03/2022/6242deaa9a7 9476061873005?from=newsfeed (accessed April 2022). (In Russian).

Demchenko N. The IMF Announced the Risk of Weakening the Dollar's Position Due to Sanctions. RBK [RBC], 2022, 31 March. Available at: https://www.rbc.ru/finances/31/0 3/2022/62452f979a7947a714e8e4cc (accessed April 2022). (In Russian).

Dolzhenkov A., Obukhova E. The Ruble is Going to Ram. Ekspert [Expert], 2022, 27 March. Available at: https://expert.ru/expert/2022/13/rubl-idet-na-taran/?ny (accessed April 2022). (In Russian).

Erozbek D. The Central Bank will Begin Testing the Digital Ruble in April 2023. Kommersant [Businessman], 2022, 25 May. Available at: https://www.kommersant.ru/doc/5368171 (accessed May 2022). (In Russian).

Executive Order on Prohibiting Certain Imports, Exports, and New Investment with Respect to Continued Russian Federation Aggression. The White House, 2022. 11 March. Available at: https://www.whitehouse.gov/briefing-room/presidential-actions/ 2022/03/11/executive-order-on-prohibiting-certain-imports-exports-and-new-investment-with-respect-to-continued-russian-federation-aggression/ (accessed April 2022).

Golyashev A., Grigorev L.,Kudrin A., Kolomiets A., Nekrash A., Fedorenko D., Fedorenko S. New Diversification in the Gas Markets. Energy Trends. Analytical Center for the Government of the Russian Federation, 2022, vol. 107, 16 p. (In Russian).

Hu Weijia. Unilateral Sanctions Add to Evidence that it's no Longer Safe to Hold Assets in US. Global Times, 2022, 20 May. Available at: https://www.globaltimes.cn/ page/202205/1266185.shtml (accessed May 2022).

James H. International Monetary Cooperation Since Bretton Woods. IMF. New York: Oxford University Press, 1996, 742 p.

Koroleva A. A New Benchmark for Gas. Ekspert [Expert], 2022, 24 March. Available at: https://expert.ru/2022/03/24/zapad-v-shoke-ot-gaza-za-rubli/ (accessed March 2022). (In Russian).

Mashenskikh D. Special Economic Operation. Ekspert [Expert], 2022, 25 March. Available at: https://expert.ru/2022/03/25/spetsialnaya-ekonomicheskaya-operatsiya-rossii/ (accessed March 2022). (In Russian).

Medvedev Predicted Economic Collapse due to Anti-Russian Sanctions. Agentstvo Ekonomicheskoy Informatsii = Business News Agency, 2022, 13 May. Available at: https://1prime.ru/world/20220513/836881995.html (accessed May 2022). (In Russian).

Minakir P.A. Evolution and Revolution: Lessons of a Century-Long Experiment. Prostranstvennaya Ekonomika = Spatial Economics, 2017, no. 4, pp. 9-22. https:// dx.doi.org/10.14530/se.2017.4.009-022 (In Russian).

Minakir P.A. Is the Crisis Economic or Institutional? Kondratevskie Volny = Kondratieff Waves, 2018, no. 6, pp. 219-229. (In Russian).

Minakir P. A., Izotov D.A. World Money in Time and Space: A Blow to the Dollar or a Blow by the Dollar? Prostranstvennaya Ekonomika = Spatial Economics, 2022, vol. 18, no. 1, pp. 7-33. https://dx.doi.org/10.14530/se.2022.L007-033 (In Russian).

O'Neil D. Another Global Recession? Project Syndicate, 2022, 17 May. Available at: https://www.project-syndicate.org/commentary/china-russia-ukraine-fed-tightening-could-mean-global-recession-by-jim-o-neill-2022-05/russian?barrier=accesspaylog (accessed May 2022). (In Russian).

Ogorodnikov E. Crayfish on the Mountain Top Whistled, and the Financial Authorities of Russia Heard It. Ekspert [Expert], 8 May. Available at: https://expert.ru/expert/2022/19/

rak-na-gore-svistnul-i-finansovyye-vlasti-rossii-yego-uslyshali/?from=feed&utm_ referrer=https%3A%2F%2Fzen.yandex.com (accessed May 2022). (In Russian).

Pimenova M. Kovalik, a Lecturer at the University of Pittsburgh: US Sanctions are Destroying the Role of the Dollar. Obshchestvennaya Sluzhba Novostey [Public News Service], 2022, 2 April. Available at: https://www.osnmedia.ru/ekonomika/prepodavatel-pittsburgskogo-universiteta-kovalik-sanktsii-ssha-unichtozhayut-rol-dollara/?utm_ source=yxnews&utm_medium=desktop (accessed April 2022). (In Russian).

Pop V., Fleming S., Politi J. Weaponisation of Finance: How the West Unleashed 'Shock and Awe' on Russia. Financial Times, 2022, 6 April. Available at: https://www.ft.com/ content/5b397d6b-bde4-4a8c-b9a4-080485d6c64a (accessed April 2022).

Putin Spoke about the 'Short-Sighted' Sanctions of the West. Agentstvo Ekonomicheskoy Informatsii = Business News Agency, 2022, 12 May. Available at: https://1prime.ru/ world/20220512/836874253.html (accessed May 2022). (In Russian).

Rising Caseloads, a Disrupted Recovery, and Higher Inflation. World Economic Outlook, 2022, January. Available at: https://www.imf.org/en/Publications/WEO/Issues/2022/ 01/25/world-economic-outlook-update-january-2022 (accessed May 2022).

Strumpf D. Chinese Tech-Giants Quietly Stop Doing Business with Russia. The Wall Street Journal, 2022, 6 May. Available at: https://www.wsj.com/articles/chinese-tech-giants-quietly-stop-doing-business-with-russia-11651845795?mod=hp_lead_pos5 (accessed May 2022).

Tkachev I. The Central Bank Gave the First Official Forecast on the Depth of the Recession. RBK [RBC], 2022, 29 April. Available at: https://www.rbc.ru/economics/29/04/2022/62 6bc2939a7947ebdf90a9f1 (accessed May 2022). (In Russian).

U.S. Treasury Announces Unprecedented & Expansive Sanctions Against Russia, Imposing Swift and Severe Economic Costs. U.S. Department of the Treasury, 2022, 24 February. Available at: https://home.treasury.gov/news/press-releases/jy0608 (accessed April 2022).

U.S. Treasury Imposes Immediate Economic Costs in Response to Actions in the Donetsk andLuhanskRegions. U.S. Department of the Treasury, 2022, 22 February. Available at: https://home.treasury.gov/news/press-releases/jy0602 (accessed April 2022).

United States, G7 and EU Impose Severe and Immediate Costs on Russia. The White House, 2022. 6 Aprill. Available at: https://www.whitehouse.gov/briefing-room/statements--releases/2022/04/06/fact-sheet-united-states-g7-and-eu-impose-severe-and-immediate-costs-on-russia/ (accessed April 2022).

War Sets Back the Global Recovery. World Economic Outlook, 2022, April. Available at: https://www.imf.org/en/Publications/WEO/Issues/2022/04/19/world-economic-outlook-april-2022 (accessed May 2022).

Wigglesworth R., Ivanova P., Smith C. Financial Warfare: Will there be a Backlash Against the Dollar? Financial Times, 2022, 7 April. Available at: https://www.ft.com/ content/220db8f2-2980-410f-aab8-f471369ac3cf (accessed April 2022).

Поступила в редакцию / Submitted: 27.05.2022

Одобрена после рецензирования / Approved after reviewing: 30.05.2022 Принята к публикации / Accepted for publication: 06.06.2022 Доступно онлайн / Available online: 30.06.2022