Михайловский и Бакунин о решении "женского вопроса": тревоги о конкуренции Текст научной статьи по специальности «Философия, этика, религиоведение»

ГЕНДЕРНЫЕ ШТУДИИ

Михайловский и Бакунин о решении «женского вопроса»: тревоги о конкуренции1

Н.Х. Орлова, Л. Киейзик

В статье рассматриваются взгляды на решение «женского вопроса» двух авторитетных общественных деятелей XIX века, философов Н.К. Михайловского и П.А. Бакунина. Оба признавали актуальность темы равноправия между мужчинами и женщинами. Михайловский являлся представителем либерального дискурса. Бакунин, скорее, выражал консервативную позицию. Однако в суждениях и того, и другого звучит тревога о конкуренции, которая неизбежно возникнет, когда перед женщиной откроется доступ в образование и профессию, и которая поставит в трудную ситуацию мужское сообщество.

Ключевые слова: Н.К. Михайловский, П.А. Бакунин, Н.Н. Страхов, женский вопрос, русская философия, запоздалый голос сороковых, борьба за индивидуальность.

Mikhaylovsky and Bakunin about the decision the "women's issue": worried by competition

Nadezda Kh. Orlova, Lilianna Kiejzik

The opinions on "women's issues" of two authoritative public figures of the XIX century, the philisophers N.K. Mikhaylovsky and P.A. Bakunin, are considered. Both agreed that the theme of equality of men's and women's rights is highly relevant. Mikhaylovsky represented liberal views. Bakunin expressed rather conservative positions. However both are manifestly worried by competition that will inevitably appear when women will get access to education and professionalization. It will put male community in a difficult situation.

1 Научная работа выполнена на средства Польского Национального Центра Науки. Договор пг UMO-2017/25/B/HS1/00530.

Keywords: N.K. Mikhaylovsky, P.A. Bakunin, N.N. Strakhov, "women's issues", the Russian philosophy of nineteenth century, belated voice of forties, the fight for identity.

Судьба идей, которые затрагивают интересы значительных масс людей и требуют радикального переустройства общества, всегда сопряжена с жаркими дискуссиями в обществе, противоречивыми политическими и управленческими решениями. И уж, конечно, это мы находим в истории разрешения так называемого «женского вопроса». Сама его постановка запрашивала радикального пересмотра или, по крайней мере, обоснования сложившейся иерархической оппозиции в отношениях между полами. Женский вопрос вызывал «тьму антипатий, интриг, затаенной или открытой ненависти» и это объяснимо, так как реформы, направленные против неравенств правового и экономического характера, затрагивали проблему власти человека. Это, как правило, самые трудные и надолго отлагаемые реформы.

В публикациях XIX в. отражаются основные дискуссионные направления, по которым вырабатывала свое отношение к женскому вопросу русская мысль.2 Значительное место занимает рефлексия на переводные издания по этой теме.3 Дискуссии вокруг них разворачиваются в предисловиях к ним, на страницах периодической печати, в переписке с оп-понентами.4 Так в предисловии к русскому изданию популярной в то время работы Дж. Ст. Милля «О подчинении женщины» [7], написанном Г. Благосветловым,5 подчеркивается, что перед русским обществом встал жгучий, острый, волнующий умы вопрос. Вместе с тем, в дискуссиях зачастую задача сводится к обсуждению вопроса «выгодно ли нам поставить женщину в независимое положение, т.е. из простой кормилицы сделать настоящую мать, из домашней служанки - свободного члена семьи, из гаремной одалиски - действительно лю-

2 Об этом см., например [17].

3 См.например: [3; 7; 8; 12;13;14].

4 См. например: [5; 6; 11; 18].

5Григорий Евлампиевич Благосветлов (1824—1880) — русский журналист, публицист, автор литературно-критических статей; редактор журналов «Русское слово» и «Дело». Выпускник юридического факультета Санкт-Петербургского университета.

бящую жену, из мертвого материла общества - живую и деятельную силу?» [7, с. viii].

Заметим, что в размышлениях о «женском вопросе» практически все мыслители XIX в. сваливались в социологизмы, связывая его решение с контекстами приватных практик брачно-семейных отношений. По умолчанию полагалось, что все сферы социальной деятельности женщины (образование, профессия, творчество и пр.), в лучшем случае, вторичны по отношению к ее репродуктивной и супружеской функциям. Самые ортодоксальные настаивали на том, что женская судьба и биография должны реализовываться исключительно на территориях родительства и супружества. И даже положительное обоснование необходимости реформ в сфере прав женщин базировалось на тезисе, что освобожденная женщина «подключится к делу культурного и общественного» развития России через домашнюю педагогику. Свободная женщина и в сфере своих традиционных задач будет свободна от «рабского чувства страха и безгласной покорности», и будет из своих детей формировать активную, развивающуюся, деятельную личность. Общество убеждали в том, что все попытки педагогики организовать лучшую систему воспитания «останутся совершенно напрасными до тех пор, пока социальное положение не освободится от тех искусственных оков, в которых замирают все лучшие инстинкты женской природы» [7, с. хи].

Одновременно набирают силу идеи о том, что зависимые статусы женщин деструктивны для всей социально-общественной жизни, так как, заключенная в сферу узкой семейной жизни и, являясь «невольницей обширного житейского гарема», она боится перемен, ее роль строго консервативна. Женщина, императивом для которой служит личная несвобода, не в состоянии сочувствовать общественным интересам, быть сторонницей прогрессивных идей. В рамках феминистского направления того времени выдвигался тезис, что скорейшее и положительное решение женского вопроса во всех сферах общественной жизни имеет для России даже большее значение, чем для Европы. Процессы эгалитаризации должны были задавать импульс к интенсивному прогрессивному развитию всего общества.

Надо сказать, что теологические идеи о природе человека также способствовали распространению новых гуманитарных подходов в понимании категорий свободы, справедливости, в том числе и в отношениях между полами, например, находим

это у Н.Н. Страхова.6 По мысли Страхова, христианство восстанавливает справедливость и уравнивает мужчину и женщину, так как «нет мужеского пола, ни женского: ибо все вы одно во Христе Иисусе» (Гал. 3:28). И возлюби ближнего своего как самого себя - это и возлюби женщину в списке ближних, она как ты. Однако превосходство за мужчиной сохраняется, и оно в первую очередь проявляется в публичных сферах жизни человека (образование, профессия).

Таким образом, общая тональность позитивного дискурса того времени выражалась в том, что по мере развития культуры так называемый женский вопрос должен перерасти в «биологически обоснованный вопрос о наиболее рациональном и гармоническом сотрудничестве мужчины и женщины в создании духовных ценностей, именуемых культурой» [7, с. 90]. Появляются обоснования оппозиции мужского и женского не в контексте лучше/хуже, сильнее/слабее и т.д., а исходя из категорий разности и равнозначительности. За основу берется тезис, что женщина не уступает мужчине в своем духовном и нравственном развитии, и отставание ее в различных сферах социальной жизни связано с тем, длительное время она была социально порабощена, изолирована от активного участия в развитии культуры. Популярный пример об отсутствии женских имен в списках гениев оспаривался указанием на то, что сферы социальной жизни, где женщина могла проявлять свою гениальность, историей просто не фиксировались.

В целом, общий тон исследований в отечественном научном поле задают идеи гуманизации отношения к женщине и отношений между полами. Но каждый участник дискуссий искал свои модели ограничений и дозволений. Ведь восстановление правовой справедливости открывало возможности не только «догнать» в развитии, но и составить конкуренцию мужчине. Проиллюстрируем это на примере

бНиколай Николаевич Страхов (1828-1896) — русский философ, публицист, литературный критик, член-корреспондент Петербургской АН (1889). Разделял идеи почвенничества. Центральной «сферой» в мире полагал человека, место которого должно быть «истолковано» только религиозно, так как вне «религиозного метафизического антропоцентризма загадка человека неразрешима» [4]. Женскому вопросу посвятил две книги [15; 16].

идей русского социолога и философа Н. К. Михайловского7 и русского философа публициста, общественного деятеля П.А. Бакунина.8

Как мы уже заметили, общество еще не готово было рассматривать «женский вопрос» и права женщин вне контекста институтов брака и семьи. Анализируя прогресс различных форм общественной жизни с точки зрения борьбы за индивидуальность, Н. К. Михайловский уделяет значительное место этим институтам. Для него очевидно, что в доисторические времена «личность утопала отнюдь не в семье», не в общине или родовой организации, а в «чем-то таком», чему он присваивает имя «стадо». Согласно его подходу, когда в поздние времена «неопределенная первобытная общественная индивидуальность» выделила из себя семью, на привилегированных ее членов перешло коллективное право на всех женщин. Давление этого права проявлялось во многих поздних культурах в виде права первой ночи (juris primae noctis), согласно которому как бы выкупалось индивидуальное право принадлежать только друг другу.

7Николай Константинович Михайловский (1842-1904) — русский публицист, социолог и литературовед, критик, переводчик. Теоретик народничества. Один из самых ярких и влиятельных проповедников персонализма, который он стремился превратить в философскую систему. Из этических оснований персонализима вырастает его «субъктивизм». Михайловский как и Герцен, как и Лавров разрабатывал идею о свободном выборе «идеала». Его этический персонализм примыкает к идее прав личности против давления общества и выделяет человека из порядка природы [4]. В начале XX века в кругах демократической, особенно народнической, интеллигенции фигура Михайловского была окружена культом. Бердяев в свое время о нем написал: «Михайловский был искренним демократом и прогрессистом, он защищал забитую и угнетенную человеческую личность, он ненавидел тьму и боролся с ее слугами в течение своей многолетней литературной деятельности, но он не мог стать выше жизни, не мог выскочить из своего времени» [2, с. 222]. 8Павел Александрович Бакунин (1820—1900) — общественный деятель, писатель-философ. Брат Михаила Бакунина. За границей

(1841—1842) слушал лекции Г.В. Ф. Гегеля в Берлинском университете. И считался представителем позднейшего умеренного гегельянства [4]. Основные философские идеи Павла Бакунина отражены в книге «Основы веры и знания» (1886), в которой он подтверждает свою приверженность идеям гегельянства.

Среди трудностей, которые должна была преодолеть «элементарная» семья, Михайловский указывает «хронический» характер свободы сексуальности. Постепенно под влиянием религиозных представлений ее обыденная (хроническая) бесконтрольность ограничивается ритуалом, обрядом, праздником, что придает им «острый» характер. По мысли Михайловского, «христианский аскетический идеал» боролся со следами древнего гетеризма, сначала его ритуализируя, а затем вытесняя с помощью церковных обрядов и праздников.

Таким образом, древнее право всякого мужчины на всякую женщину постепенно ограничивается в силу появления и укрепления семейной индивидуальности в противовес индивидуальности родовой, а также в силу влияния христианства, которое становится основой для построения системы государственного контроля супружеских отношений.

Впрочем, сам он оговаривается, что не пытается представить полную историю развития семьи, а стремится доказать хронологическое отставание ее появления относительно супружеских отношений, а также показать общий процесс выделения семьи как результат борьбы двух ступеней общественной индивидуальности: родовой и семейной. И далее он ставит акцент на соотношении различных форм супружеских связей и человеческой индивидуальности. Сдвигая на периферию рассмотрение этих связей с точки зрения общественной индивидуальности, общественного прогресса и общественной целесообразности, он артикулирует внимание на субъект-субъектных отношениях мужчины и женщины, ищет в них личностный характер. Признается, что тогда надо говорить о месте категории любви, и о том, как могло «варварство», иерархическая подчиненность и даже враждебность в отношениях между полами сочетаться с любовью? Либо все определяется исключительно родовыми задачами, дифференциацией репродуктивного вклада мужчины и женщины? И тогда для него обоснована полигамия и неустойчивость связей, для нее - требование моногамии.

Согласно заданной логике, именно возникновение новой брачно-семейной индивидуальности дифференцирует мужской и женский пол, устанавливает «разделение труда в акте воспроизведения новых поколений» и задает то диалектическое противоречие сближения - отчуждения и созависимости полов. Развитие цивилизации ведет к усилению половой дифференциации, которая неизбежно выходит на семью как

высшую индивидуальность с ее жестким разделением семейного вклада. Тогда, по мысли Михайловского, это объективная данность: идея цивилизации «несет с собой не равноправность полов, а нечто совсем противоположное». Более того, первобытное равенство полов постепенно вытесняется именно цивилизацией, что, как считает Михайловский, отразилось на умственных, психических и иных качествах женского пола. Брачная индивидуальность обеспечила дисциплину сексуальности человека и иерархию отношений между полами, но подчинила себе человеческую индивидуальность. И далее все подчинено «неустанному и слепому» закону развития: слияние и разделение, когда «любовь уживается рядом с взаимным отчуждением, враждебностью, презрением, вообще с отрицательным отношением представителей обоих полов» [9, с. 313].

Вместе с тем инициированный в культуре «женский вопрос», давно перерос из контекстов исключительно брачно-семейной организации. И для Михайловского очевидно, что это «борьба не только личная, а и общественная, поднятая напряжением истории до религиозной высоты» [9, с. 328]. И он в субъекты прав на индивидуальность включает и женщину, отстаивая нравственную автономию человеческой личности, «хотя бы весь мир посягал на нее» [2, с. 232]. А далее общество должно осознать, что вопрос о равенстве полов в различных сферах общественной жизни, есть вопрос труда и знаний, и есть «не специально женский, а просто человеческий вопрос», который неизбежно приведет к конкуренции на рынке труда. Михайловский уверен, что организация женского труда может получить более «правильный вид», чем существующая организация труда мужского. Вместе с тем, в силу конкуренции, женщине сложнее будет войти в профессиональный рынок, мужское сообщество будет стремиться ее вытеснить, используя традиционное правовое преимущество. И Михайловский выделяет сферы творчества и науки, как те, где обойти это преимущество будет проще, где проблема конкуренции, в большей мере, решается за счет личных интеллектуальных вкладов. 9

9 Как показала дальнейшая история, в этих сферах также достаточно сильны были стереотипы о женском, как «недостаточном». Академическое сообщество еще долго защищало свои аудитории от женского элемента. О включении женщин в российское философское сообщество см. [10].

Тема конкуренции звучит и у П. Бакунина, но предложения по ее решению выглядят несколько иначе. Он признает объективную реальность женского вопроса, так как «когда подымается вопрос, касающийся женщин, то это всегда означает, что в вопрос поставлены уже не теории, не мысли, не слова одни, не зыбкая и изменчивая атмосфера жизни, - но самое существо и все ее содержание» [1, с. 4]. Иначе говоря, затрагиваются и сущность, и сам смысл всего бытия человека, и решение этого вопроса, есть решение и всех иных жизненно важных вопросов.

Женский вопрос необходимо решать, по мнению Бакунина, как необходимый к разрешению, от которого нельзя отмахнуться. Вопрос возникает и как следствие взятой на себя ответственности, «сознаваемого долга». Таким образом, женский вопрос как логически трансформированный в некую исторически возникшую нужду, необходимость которой можно понимать, как «настоятельное требование дать женщинам право и средство к самобытному существованию, и поставить их в полную независимость от внешних случайностей, от родственников, от мужа, от детей, от людей посторонних» [1, с. 15].

Однако, призывая к активному решению женского вопроса, Бакунин, предлагает исходить из того, что в природе существует «неизменная мера вещей и отношений», которая не зависит ни от произвола людей, ни от их даже самых благородных желаний. Сложившаяся оппозиция должна пониматься, скорее, как результат естественных (биологических) законов, а не как следствие социокультурных традиций. Иначе говоря, при разрешении противоречий неравенства следует исходить из природы женщин и мужчин, и учитывать сложившиеся социальные закономерности. По мысли Бакунина, обеспеченность правами и уровень независимости всякого человека в обществе, будь то мужчина, женщина, ребенок, формируются обществом исходя из способностей, силы и ресурса этих субъектов. «Сила» не будет ждать «дозволения», признания, а проявится и все «возьмет» сама. Если же она (сила) ждет, что о ней позаботятся другие, то не сила она вовсе. Ссылаясь на Аристотеля, Бакунин напоминает, что человек, как существо общественное, способно жить только в обществе, подчиняясь общественной целесообразности. В рамках именно этого императива обосновывается зависимость человека от другого человека: детей от родителей, женщин от мужчин, опора мужчин друг на друга. Женская зави-

симость обоснована самой природой, и женщины в силу именно своей природы стремятся к подчинению, находя в этом «счастье своей жизни».

Говоря о существующей логике распределения общественных ресурсов, Бакунин уверен, что в ее основе лежат идеи пользы и блага общества, которое свободами и правами наделяет тех, кто «наиболее нужен и полезен», тех, кто распорядится этими дарами лучшим образом. В силу этих обоснований именно мужчине должны делегироваться социальные свободы, доступ к активной общественной деятельности, властные полномочия. И как следствие, общество заинтересовано в ученых мужах, они «необходимы для его самосохранения, а без ученых женщин оно еще может преблагополучно обходиться» [1, с. 31].

Бакунин считает обоснованным то, что общество никогда не сверяло свои интересы с интересами отдельных индивидов, руководствуясь в первую очередь идеями общественной целесообразности. Взаимные отношения обоих полов, исторические формы брачных отношений, и тесно связанные с ними положение мужчин, женщин развивались, развиваются и будут развиваться диалектически, как и политические, производственные и все другие социальные отношения в человечестве. Отсюда естественно и логично, что правовое поле строиться не в соответствии с «индивидуальными притязаниями, предъявляемыми поборниками или поборницами женского вопроса» [1, с. 18]. Согласно заданной логике, несправедливо «выделять интересы и судьбу женщин в обществе как нечто особое», отдельно от мужчин, отдельно от общественных интересов; создавать благосостояние женщине вне благосостояния мужчин и всего общества. Таким образом, Бакунин обосновывает сложившееся социальное неравенство полов, во-первых, отсутствием у женщин необходимой природной силы для завоевания равных прав, во-вторых, отсутствием общественной целесообразности перераспределять «дары».

Но для того, чтобы игнорировать реальный запрос в обществе на женщину нового типа, включенную в профессию, творчество, научную деятельность таких обоснований было недостаточно. Бакунин, признавая объективные предпосылки к расширению прав женщин в этих сферах, предостерегает об опасности конкуренции, которая неизбежно возникнет на рынке труда с массовым появлением там женщин. В первую очередь, работодатель скорее предпочтет женский труд по трем основным причинам: это традиционно ниже оплачивае-

мый приток дешевой рабочей силы; она добросовестней, терпеливей, выносливей мужчины в условиях монотонного труда; менее склонна к девиантному поведению в отличие от мужчин, что упрощает управление. Таким образом «успех и удача некоторых женщин, во всяком случае, окупается соответственным неуспехом или неудачею некоторых мужчин» [1, с. 23]. Законы рынка могут поставить мужчин в трудные условия конкуренции, следовательно, общество должно ограничивать вовлечение женщин в профессиональные сферы. Очевидно, что Бакунин, размышляя о конкурентоспособности, косвенно признает преимущества женщин исходя из их природных физических и психических свойств, противореча самому себе.

В рассуждениях П. Бакунина доминируют ряд тезисов, так или иначе отражающих в себе рецепцию философских учений о мужском и женском. Во-первых, «мужская сила имеет несравненно более прав на внимание, чем все права женщин» [1, с. 28], потому что существование самого общества всегда опиралось и опирается на силу мужчин. Во-вторых, правильным будет от всякого «серьезного дела или беды» по уставу Домостроя женщин удалить, чтобы они не мешали «своим женским смыслом», подводя все под свой «женский уровень», и заменяя здравый смысл своими «женскими увлечениями», низводили решение вопроса к моде, прихотям и женскому легкомыслию.

Как видим, в суждениях двух авторитетных мыслителей того времени отразились доминирующие направления дискуссий по так называемому «женскому вопросу». В призывах к положительному его решению формулируется требование не только активно обсуждать сложившееся социальное положение женщин, но и решительно менять «постыдную» для человечества ситуацию до полного правового равенства. Внутри этого направления выделялась сдержанная оппозиция, задающая фон настороженного отношения к радикальным общественным и правовым реформам в системе профессионального и высшего образования женщин. Мы бы их назвали тревогами о конкуренции.

В другом направлении доминирует «раздражение» по поводу дебатов о «женском вопросе». Основные тезисы аппели-руют к тому, что социальное и правовое положение женщин соответствует объективной целесообразности, их врожденным способностям и возможностям самих женщин. Согласно этой

позиции, судьба женщины определяется возложенными на нее обществом требованиями «долга, правды и добродетели». И в целом, положительное решение вопроса о правах женщин на доступ в образование и профессию, несет в себе угрозу открытой конкуренции, в которой мужчина может потенциально проиграть, или, по крайней мере, вынужден будет потесниться...

Литература

1. Бакунин П. А. Запоздалый голос сороковых годов: (По поводу жен. вопроса). СПб.: тип. В. Безобразова и К°, 1881. 458 с.

2. Бердяев Н.А. ... Субъективизм и индивидуализм в общественной философии: Крит. этюд о Н.К. Михайловском / С предисл. Петра Струве. Санкт-Петербург: О.Н. Попова, 1901. 365 с.

3. Бокль Г.Т. Влияние женщин на успехи знания: Речь, произнесенная в Королевск. ин-те, в пятницу 19 марта 1858 / Пер. Г. Дум-шина. Санкт-Петербург: тип. Н. Тиблена и К°, 1864. 32 с.

4. Зеньковский В.В. История русской философии: [В 2 т.]. Л.: Эго и др., 1991.

5. Каптерев П.Ф. Душевные свойства женщин: Публ. лекции П.Ф. Каптерева. СПб.: тип. Уч-ща глухонемых, 1895. 137 с.

6. Ковалевский М. М. Очерк происхождения и развития семьи и собственности: Лекции, чит. в Стокгольмск. ун-те / [Соч.] М. Ковалевского; Пер. с франц. М. Иолшина. Санкт-Петербург: Ф. Пав-ленков, 1895. 152 с.

7. Милль Д. С. О подчинении женщины / Соч. Дж. Ст. Милля; Пер. с англ. под ред. и с предисл. Г.Е. Благосветлова. Исторические женские типы: Ст. Иоганна Шерра Пер. с нем. 2-е изд. Санкт-Петербург: тип. А. Моригеровского, 1871. 304 с.

8. Милль Д. С. Подчиненность женщины: Пер. с англ.: С предисл. Ник. Михайловского и прил. писем О. Конта к Д.С. Миллю по жен. вопр. Санкт-Петербург: С.В. Звонарев, 1869. 255с.

9. Михайловский Н.К. Борьба за индивидуальность// Михайловский

Н.К. Сочинения. СПб., 1998. Т. 2.

10. Орлова Н.Х. Философские штудии на Бестужевских курсах // Дискурс. 2018. № 1. С. 19-28.

11. Соловьев Н. И. Милль, Конт и Бокль о женском вопросе: [Из соч. "Искусство и жизнь"] / Соч. Николая Соловьева. Москва: С.П. Анненков, 1870. 62 с.

12. Спенсер Г. ... Права женщины: (Principles of ethics) / Г. Спенсер; Пер. с англ. Л. Голдмерштейн. Санкт-Петербург: "Владим." типо-лит. Мордуховского, 1898. 35 с.

13. Спенсер Г. ... Развитие половых отношений / Г. Спенсер; Пер. с англ. Н. д'Андре. Санкт-Петербург: Ф.И. Митюрников, 1899. 90 с.

14. Спенсер Г. ...Целомудрие, брак и родительство: (Этика половых отношений) / Пер. и изд. Л.А. Золотарева. М., 1898. 64 с.

15. Страхов Н.Н. Женский вопрос: Разбор сочинения Джона Стюарта Милля "О подчинении женщины" / [Соч.] Н. Страхова. Санкт-Петербург: тип. Майкова, 1871. 107-149 с.

16. Страхов Н.Н. Христианское учение о браке и противники этого учения / Н. Страхова. Харьков: тип. Губ. правл., 1895. 372 с.

17. Тишкин Г.А. Женский вопрос в России, 50-60-е гг. XIX в.. Л.: Изд-во ЛГУ, 1984. 239 с.

18. Шкляревский А.С. Об отличительных свойствах мужского и женского типов в приложении к вопросу о высшем образовании женщин: Речь, произнес. на торжеств. акте Ун-та св. Владимира 9 янв. 1874 г. проф. мед. физики А. Шкляревским. Киев: Унив. тип., 1874. 47 с.

Феномен св. Хильдегарды из Бинген в культуре Европы средних веков

А. Щап

В статье представлена история бенедиктианки XII века, св. Хильдегарде, которая была необыкновенным человеком. Это определяет масштабы наших интересов к эпохе, в которой она жила. Ее работу сравнивают с великим философом Авиценной. Она была единственной женщиной средневековья, которая публично преподавала, и первой получила разрешение папства на создание богословских произведений. У нее были лидерские качества, настойчивость, решительность в достижении выбранной цели. Она выбрала для себя роль исполнения миссии служения Богу. Хильдегарда была крупнейшим немецким мистиком, которую современники звали Си-била из Райна (Sybil of the Rhine). Она давала указания правителям, поучала пап и это в самый неблагоприятный период для женщин. По случаю восьмисотлетия со дня смерти Хильдегарды, Иоанн Павел II назвал её светом для людей, которые сегодня сияет еще ярче, чем когда-либо. В 2012 году Хильдегарда был провозглашена святой и доктором Костёла. По сей день ее личность очаровывает как верующих, так и мирян. Создаются многочисленные руководства, которые, основываясь на ее трудах, способствуют здоровому образу жизни.