CC BY
29
ислам с современным видением проблем, конкурентоспособный на рынке идей, основанных на исламских авторитетных источниках и самых последних интеллектуальных достижениях философско-правовой исламской мысли.
Проведение модернизации в области образования должно вывести исламское образование на научный, интеллектуальный уровень. Такой подход в решении кадровых проблем повлияет на образование светско-мусульманской и мусульманской интеллигенции с последующей ее интеграцией в общественно-социальную жизнь страны. Появление же интеллектуальных исламских кадров нового формата со светской составляющей может явиться залогом построения гармоничного общества в Киргизстане и уменьшения разрыва между светской и религиозной частью общества, которое наблюдается в соседних странах Центральной Азии. Анализ составляющих этой проблемы показал, что только модернизация религиозного образования может изменить религиозное мышление среди верующих, повысить уровень толерантности, осовременить исламское видение в решении социальных и духовно-нравственных проблем в обществе в условиях светского государства с большинством мусульманского населения.
«Проблемы становления и развития мусульманского образования на постсоветском пространстве»,
М., 2009 г., с. 84-93.
Саодат Олимова,
философ (ИМЭ и МО АН РТ) Музаффар Олимов, руководитель научно-исследовательского центра «Шарк» (Таджикистан) МИГРАНТЫ ИЗ ТАДЖИКИСТАНА НА ФОНЕ КРИЗИСА
Современный кризис меняет наше представление о трудовой миграции и ставит новые вопросы. Почему, потеряв работу, некоторые мигранты уезжают, а некоторые остаются? Что «выталкивает» мигрантов из страны приема, а что их задерживает? Меняются ли в условиях кризиса стратегии миграции и возвращения? Что происходит с вернувшимися мигрантами на родине? Могут ли они «вписаться», найти свое место в условиях кризиса? Как они влияют на жизнь родины, на ее развитие? Что происходит с мигранта-
ми, которые, несмотря на кризис, вновь едут работать за границу? На эти вопросы мы постараемся ответить на примере таджикских мигрантов, работающих в России, которую связывают с Таджикистаном мощные потоки трудовой миграции.
Надо сказать, что сам по себе отхожий промысел знаком таджикам издавна. История трудовой миграции на территориях, вошедших в современный Таджикистан, насчитывает несколько веков. Однако современная трудовая миграция - явление последних лет постсоветского периода. Наибольшее значение для ее развития имели гражданская война 1992-1997 гг. и исключительно высокая социальная цена перехода к новому государственному строю. Масштабы миграции в Таджикистане в наши дни беспрецедентны по размеру, социальному и экономическому воздействию на страну. Так, в 2008 г. на заработки выехало не менее 800 тыс. человек. Это очень много для государства, население которого составляет 7 млн. человек, половина из которых - дети и молодежь до 18 лет. Каждая третья семья страны имеет по крайней мере одного члена, работающего за границей.
Несмотря на то что география миграционных потоков из Таджикистана охватывает целый ряд стран (Казахстан, Украина, Китай, ОАЭ, Афганистан, США), «отходники» - позволим себе употребить это старинное слово - направляются в основном в Российскую Федерацию. Сюда приезжают 97% всех мигрантов. Подавляющая их часть работает в области строительства (около 75%), в торговле, промышленности, сельском хозяйстве. Малая их доля занята в сфере коммунальных услуг, образования и др. При этом типы и сектора занятости мигрантов внутри страны и на выезде сильно различаются. Скажем, высококвалифицированные специалисты, учителя, бухгалтеры могут работать строительными рабочими, торговцами или дворниками...
В целом трудовая миграция из Таджикистана приспособлена к потребностям и условиям рынка труда Российской Федерации. Климатические условия объясняют сезонность труда в России, особенно характерную для строительства, добывающей промышленности, сельского хозяйства, розничной уличной торговли и общественного питания, т. е. тех секторов, где трудится большинство мигрантов из Таджикистана. Более 2/3 мигрантов работают за границей сезонно, т.е. с февраля-марта по октябрь-ноябрь. Формированию масштабной сезонной миграции способствуют как специфика условий жизни и работы в России, так и работа сезонников дома, в Таджикистане. Важными факторами являются также без-
визовый режим, наличие развитой транспортной связи между Таджикистаном и Россией, низкий уровень заработной платы мигрантов в России, не позволяющий работникам привозить с собой семьи.
Трудно переоценить степень воздействия трудовой миграции на все стороны жизни Таджикистана. За короткий срок миграция стала структурной особенностью экономической и социальной жизни республики. Всего лишь за два года - с 2006 по 2008 г. -объем денежных средств, переводимых трудовыми мигрантами в Таджикистан, возрос с 1 до 2,6 млрд. долл. Согласно данным Национального банка Республики Таджикистан, объем денежных переводов в 2008 г. составил 46% ВВП страны.
Итак, каким же образом глобальный кризис повлиял на трудовую миграцию в Таджикистане? Во-первых, стало колебаться число мигрантов. Зимой 2008-2009 гг. пошла волна возвратной миграции. Изменились и состав людей, выезжающих в поисках работы, и их социально-демографические характеристики. Появились новые стратегии миграции и возвращения. И наконец, сократился объем денежных переводов из России в Таджикистан. Сезонное возвращение мигрантов не закончилось, как обычно, в декабре. Кризис вызвал волну возвратной миграции, которая последовала за периодом увольнений и сокращений персонала в России в декабре 2008 г. Возвратная миграция продолжалась вплоть до конца апреля 2009 г. и на месяц задержала выезд сезонников в Россию. Всего же, по нашей оценке, в 2009 г. количество таджикских трудовых мигрантов в Российской Федерации сократилось на 150-160 тыс. человек.
Опросы и интервью, проведенные в России и Таджикистане, показали, что кризис глубоко затронул мигрантов. Чуть менее 90% всех опрошенных сообщили, что их жизнь изменилась. Кризис воздействовал на все стороны жизни мигрантов. Наибольшие изменения претерпела заработная плата - об этом сообщили почти половина опрошенных. В меньшей степени кризис повлиял на занятость мигрантов - на увольнения и сокращения. Кроме того, в условиях кризиса трудовые мигранты стали значительно более уязвимыми к различным формам эксплуатации и злоупотреблений, чем местное население. Повысилась уязвимость мигрантов к торговле людьми, вымогательству, депортациям. Согласно опросу, проведенному Министерством труда Республики Таджикистан в марте-апреле 2009 г., более 70% вернувшихся на родину мигрантов покинули Россию из-за невыплаты и/или задержки зарплаты,
которую они все же надеются получить. Однако немногие мигранты пытаются защитить свои права. По словам пресс-секретаря представительства МВД Республики Таджикистан по миграции в России Дильбар Ходжаевой, общая сумма невыплаты таджикским рабочим составляет свыше 30 млн. российских рублей. Однако жалобы и обращения в Прокуратуру Российской Федерации нередко попросту не рассматриваются из-за отсутствия трудового договора между работником и работодателем.
Тем не менее почти 2/3 мигрантов, решивших остаться в России, сообщили, что, несмотря на уменьшение доходов, их устраивают нынешние зарплаты. Значительная часть этой группы имеет высшее образование и принадлежит к возрастной группе старше 30 лет. Только треть респондентов, оставшихся в России, отметили, что их не устраивают заработки.
Российское миграционное законодательство прикрепляет работников к работодателям, делая первых полностью зависимыми от воли последних. «Мы не чувствуем себя свободными, мы зависим от хозяина. Без его ведома не можем выйти за пределы места, где работаем и живем. В любой момент нас могут схватить и депортировать. Если что случится, мы не можем сообщить ни органам власти России, ни Таджикистана, ни посольству Таджикистана в России, ни НПО. За время работы мы видим только милиционеров и своего работодателя. Мы абсолютно бесправны» (пекарь-кондитер, 34 года, по образованию - врач-стоматолог, Москва). Увольнения часто влекут за собой потерю жилья. Где же живут потерявшие работу мигранты? Согласно данным нашего опроса, после увольнения часть работников продолжала жить в общежитиях, строители жили на стройке, в бытовках, вагончиках, так как работодатели сохраняли за ними жилье в надежде на восстановление работы. Часть потерявших работу переселилась к друзьям, родственникам. Некоторые стали снимать менее комфортное жилье, например, койко-место в комнате с 7-10 постояльцами. Отмечены случаи, когда в одной комнате ютилось 20 человек. Часть поселилась в нежилом фонде - гаражах, подвалах, сараях...
Одна из самых острых проблем, с которыми сталкиваются мигранты, - резкое ухудшение отношений между ними и представителями правоохранительных органов. Это отметили 80% тех, кого мы опрашивали. В России, так же как и в других принимающих странах, рост безработицы привел к восприятию мигрантов как конкурентов на рынке труда. Такой взгляд, не имеющий под
собой реальной основы, способствовал введению мер по сокращению иностранной рабочей силы. В их число входит не только объявленное двукратное сокращение квоты на использование труда иностранцев, но и барьеры в регистрации мигрантов и выдаче разрешений на работу, многочисленные проверки, депортации.
Заметно возросли трудности и соответственно плата при оформлении регистрации и разрешения на работу, включающая различные неформальные выплаты. Наиболее трудно получить разрешение на работу. По мнению респондентов, «ФМС принципиально отказывает гражданам Таджикистана в разрешении на работу, поэтому разрешение можно сделать в основном через посредника за большие деньги» (водитель автобуса, 37 лет, Один-цово). По информации из ФМС России, гражданам Таджикистана рекомендовано предоставлять разрешение на работу на срок до трех месяцев, а не на один год, как мигрантам из других стран. Соответственно возросли ставки неформальных платежей посредникам, расширилась их сеть.
Резко выросли и размеры неформальных платежей, которые мигранты выплачивают работникам правоохранительных органов за легализацию и нахождение на территории России - это отметили около 40% опрошенных. Интервью показали, что суммы, которые приходится передавать сотрудникам ФМС, участковым инспекторам МВД и другим представителям правоохранительных органов Российской Федерации, увеличились почти на порядок (до 7-10 раз) по сравнению с прежними, докризисными. Заметно выросли ставки неформальных платежей «с головы мигранта» участковым, линейным милиционерам и ФМС при облавах. Причем статус тех, кто вынужден откупаться, значения не имеет. Не важно, прибыл ли человек в страну легально или же проник нелегально, - все платят одинаково.
В 2009 г. возросло число мигрантов, депортируемых из России в Таджикистан. Так, по словам начальника УФМС г. Москвы, количество выдворенных из России мигрантов за незаконное пребывание и другие правонарушения в Москве увеличилось в 2,5 раза. При этом наблюдается связь между доходами мигрантов и перспективой депортации. Как правило, депортируют тех, у кого нет средств, чтобы зарегистрироваться и получить разрешение на работу, а также нет наличных денег, чтобы откупиться в период задержания. «В депортации попадают те, у кого денег нет. У них не хватило денег на легализацию, вот их и поймали, а если поймали и денег не хватило откупиться, то депортируют. Друг расска-
зал, что его поймали, потребовали 10 тыс. рублей, он заплатил, и его отпустили» (водитель, 36 лет, среднее образование, Одинцо-во). В организации миграции заметно увеличилось число посредников, соответственно и число мошенников. В то же время посредники не объединены в крупные организованные преступные группировки, а представляют собой мелкие разрозненные группы. Таджикские посредники часто связаны с организациями диаспоры. Легализацию мигрантов осуществляют российские посреднические фирмы, редко связанные с таджикскими посредниками. Характерная черта таджикской трудовой миграции - мигранты не жалуются и не ищут защиты у государственных органов.
Ситуация, в которой оказались таджикские работники в России, эхом сказалась и на их семьях, оставшихся на родине, и на Таджикистане в целом из-за существенного сокращения переводов из-за рубежа. Согласно информации Национального банка Республики Таджикистан, за 2009 г. объем денежных переводов в страну по сравнению с 2008 г. сократился на треть, составив 1833,9 млн. долл. США. Треть мигрантов продолжали переводить тот же объем денег, что и раньше, 40% сократили размеры переводов, 20% вообще не посылали деньги, и только 5% мигрантов увеличили размеры переводов.
Благосостояние домохозяйств, в которых члены-мигранты потеряли работу, за время кризиса существенно ухудшилось. Только треть уволенных мигрантов посылали переводы из случайных заработков своим семьям в период поиска работы. Половина домохозяйств в этот период расходовала средства и продукты, произведенные в своем хозяйстве, а также накопленные сбережения. Часть жила на собственные источники доходов: зарплату членов семьи - жены, брата, родителей, продажу произведенной сельхозпродукции, предоставление услуг (шитье, уборка) и т. д. Около пятой части тех, с кем мы беседовали, сообщили, что их семьи на родине совершенно обнищали.
В ответ на изменения, вызванные воздействием кризиса, мигранты стараются адаптироваться к новой ситуации в стране приема. Только незначительная часть опрошенных мигрантов сразу же после потери работы решили вернуться домой. Остальные, оставшись в России, использовали несколько стратегий: около половины нашли другую работу после увольнения, четверть - взяли деньги в долг, чтобы переждать тяжелые времена, около 16% наших информантов продолжали работу на новых условиях. Некоторые ждали выплаты зарплаты и в целом улучшения ситуации, а
1,5% отправились в поисках работы в другие регионы России. Разумеется, наши данные о соотношении использования мигрантами тех или иных стратегий достаточно условны, так как мы опрашивали тех, кто вернулся на родину. Тем не менее можно выделить наиболее распространенные стратегии ответа на кризис.
Одна из них - продолжение работы в новых условиях. В этом случае у человека, избравшего такую стратегию, доходы существенно уменьшаются в результате сокращения зарплаты, штрафов, увеличения платежей сотрудникам российских правоохранительных органов. Как правило, мигранты минимизируют собственное потребление, а также уменьшают суммы переводов. Для части мигрантов, особенно для тех, кому сократили зарплату, и тех, кто после потери работы перешел на менее оплачиваемые рабочие места, затраты превысили доходы от миграции и сделали ее невыгодной. Даже максимальное сокращение личного потребления, в том числе отказ от найма жилья и переход в будки, сараи либо временные лагеря в лесу, не спасло положение, в результате люди вынуждены возвращаться.
Доходы мигрантов и вероятность их возвращения на родину тесно между собой связаны. Люди, имеющие определенные сбережения, располагают возможностью вернуться домой. Те, у кого вообще нет никаких денежных средств, с большей вероятностью останутся в России, даже потеряв работу. Как правило, они снижают требования к рабочему месту, соглашаются на менее оплачиваемые занятия с худшими условиями труда. В случае неудачи они перебиваются на рынках случайными заработками и снижают личное потребление до минимума. Часть из них, накопив деньги на обратный билет, уезжает, часть остается и по-прежнему ведет скудное существование. Если это возможно, они продолжают переводить деньги на родину, но в значительно меньшем размере.
Опрос также показал наметившуюся тенденцию возвращения предпринимателей и перевод ими части своего бизнеса в Таджикистан. «Торговцы и люди из общепита также возвращаются -торговли нет, снизились прибыли, кур гриль не покупают, нерентабелен гриль» (повар, 27 лет, среднее образование, Одинцово). Согласно ответам мигрантов, эта тенденция обозначилась с конца 2007 г. и заметно усилилась в 2008-2009 гг. Возвращение бизнесменов прекратилось в конце 2009 г. в связи со сбором средств на строительство Рогунской ГЭС в Таджикистане. Предприниматели, которых «добровольно-принудительно» заставляют покупать акции строящейся ГЭС, начали возвращаться в Россию либо искать
возможности эмиграции в другие страны. После потери работы почти 2/3 таджикских мигрантов пытались найти другую, а более трети вернулись на родину. Эти данные подтверждаются материалами опроса вернувшихся мигрантов, проведенного Министерством труда и занятости Республики Таджикистан.
Как правило, мигранты ищут работу в своей профессиональной сфере, постепенно снижая требования к условиям труда и заработной плате. Большинство ограничивается поисками в том городе, в котором находится. Наибольшее количество потерявших работу - в Москве и Московской области, Санкт-Петербурге и Екатеринбурге. Ситуация почти не изменилась в небольших городах и селах европейской части России, Поволжья (Самара, Саратов, Волгоград и др.), Южном федеральном округе, Сибири и на Дальнем Востоке. Поэтому в 2009 г. мигрантские сообщества активно собирали информацию о возможном трудоустройстве, высылали разведчиков, которые искали новые территории приема. По мере поиска работы мигранты снижают требования к условиям труда и к зарплате. В крайнем случае они идут на рынки, в большие торговые центры (например, «Ашан»), строители - на строительные рынки и там занимаются случайными заработками либо временно устраиваются грузчиками, носильщиками, упаковщиками... Потерявший работу мигрант - высококвалифицированный строитель средних лет с высшим образованием отказался от найма квартиры, перешел на строительный рынок, там собирает пластиковые бутылки, заполняет водопроводной водой и продает торговцам. Зарабатывает до 700-800 долл. в месяц. Живет на помойке за рынком, спит в картонных упаковках. Продолжает переводить семье деньги.
Случайными заработками в торговых центрах, на рынках занимаются мигранты самых разных профессий. Это проверенный способ заработать на билет домой. В случае если по каким-то причинам человек не может заработать денег на возвращение, он занимает их у родственников, сохранивших работу. В ряде случаев мигранты получали деньги на обратный билет из дома. Следует сказать, что трудоустройство мигрантов затрудняет не столько отсутствие рабочих мест, сколько изменившееся отношение к иностранным работникам, протекционистские меры России по защите рынка труда. Это естественным образом вызывает у мигрантов желание получить российское гражданство, оставаясь сезонниками или временными мигрантами. Вместе с тем заметно
возросло число тех, кто хотел бы переехать вместе с семьей в Россию на постоянное жительство.
Таким образом, на положение трудовых мигрантов влияет не столько кризис, сколько вызванные им перечисленные выше факторы - протекционистские меры по защите рынка труда, стремление работодателей сократить убытки за счет работников, резкий рост незаконных поборов, рост ксенофобии и пр., - что делает миграцию экономически невыгодной и опасной для жизни. Поэтому наиболее обеспеченные мигранты предпочитают вернуться на родину и переждать несколько лет, сократив расходы. Более бедные остаются в России, соглашаясь на худшие условия труда и жизни, меньшую зарплату. Самые активные меняют регион вселения, либо ищут возможности трудоустройства в других странах (США, ЕС, ОАЭ, Китай и пр.), учатся новым профессиям, более востребованным на российском рынке труда.
Вместе с тем выяснилось, что и возвращение на родину сопряжено с трудностями. Проблема возвращения мигрантов широко обсуждалась в Таджикистане зимой 2008-2009 гг., так как предполагалось, что в ходе развития кризиса сотни тысяч трудовых мигрантов вернутся домой, что резко ухудшит экономическую и социальную ситуацию в стране. Одной из антикризисных мер, связанных с такого рода опасениями, стала разработка мер правительства Таджикистана по обеспечению возвратившихся работой. По данным Министерства труда Таджикистана, в 2009 г. было создано 150 тыс. рабочих мест.
Однако в действительности волна возвратной миграции в странах Центральной Азии, в том числе в Таджикистане, оказалась краткосрочной и относительно небольшой. Тем не менее в отличие от Китая, Индии, Мексики, Филиппин, Ливана, Иордании и других посылающих стран Таджикистан столкнулся с возвратной миграцией впервые, и это был первый опыт такой миграции в регионе.
В потоке вернувшихся в ходе кризиса мигрантов выделяются две большие группы. Почти пятую часть потока составляет молодежь 18-26 лет, впервые поехавшая на заработки. Это говорит о том, что во время кризиса отсеивается категория неуспешных мигрантов, среди которых преобладают молодые малоквалифицированные работники без знания русского языка и без опыта миграции. Многие из них работали без разрешения, т.е. были «недокументированными» работниками. Вторая группа «возвращенцев» -это высококвалифицированные мигранты, потерявшие высокооплачиваемую работу и решившие вернуться в Таджикистан, чтобы
отдохнуть и переждать кризис. Средний заработок мигрантов в России составлял 400-600 долл. США, хотя мы встречали людей, которые зарабатывали от 1500 до 2500 долл. ежемесячно, но их доля незначительна. Обычно это высококлассные специалисты.
Что же происходит с теми, кто из-за кризиса вернулся домой, прожил на родине месяц-другой и решил остаться в Таджикистане на длительное время, а возможно, навсегда? Чтобы ответить на этот вопрос, мы провели собственные исследования, дающие возможность определить стратегии реинтеграции «возвращенцев», а также использовали данные опросов, проведенных Министерством труда и занятости населения РТ. Все эти материалы показали, что всех реинтегрирующихся можно условно разделить на три группы - успешные, неуспешные и отдыхающие.
Успешные становятся самозанятыми, заводят свое дело (чаще всего получают патент) или бизнес. Как правило, это немолодые мигранты (старше 40 лет), которые решили прекратить работу на выезде по возрасту из-за необходимости восстановить контроль над взрослеющими детьми или из-за потери трудоспособности. Обычно у них есть недвижимость, сбережения, скот, земля. Неуспешные не находят работу и, потратив свои сбережения, опять собираются ехать за рубеж, заранее смирившись с любой работой и любыми самыми низкими заработками, в худшем случае надеясь выжить самому. Отдыхающие - высококвалифицированные мигранты, имеющие сбережения и активы. Они пережидают кризис на родине, где ниже стоимость жизни. Как правило, они отдыхают, лечатся, занимаются строительством или ремонтом своих домов, семейными делами, эпизодически - временной работой. Заметную группу составляют незанятые - это преимущественно безработная молодежь. Их работа в России стала экономически невыгодной, сбережений нет, приобретен негативный опыт миграции. Но и в Таджикистане они не могут найти устраивающую их работу. Они оседают в своих домохозяйствах, перебиваясь эпизодической работой и становясь бременем для родных.
Реинтеграция «возвращенцев» в Таджикистане протекает довольно тяжело. Опыт миграции оказывает на этот процесс противоречивое и неоднозначное воздействие. С одной стороны, если до выезда из страны мигрант уже работал, то миграция прерывает его карьерный рост. Ситуацию ухудшает то, что мигранты за рубежом редко работают по специальности и, как правило, теряют навыки в профессии по диплому. Кроме того, «возвращенцы» за время отсутствия теряют имевшийся и не накапливают новый со-
циальный капитал - полезные знакомства, нужные связи, общие ценности, знание «правил игры», которые помогли бы занять достойное место в социуме на родине, в том числе найти подходящую работу.
Анализ ответов тех, кто сообщил, что после возвращения им стало труднее найти хорошо оплачиваемую работу, показывает, что вернувшиеся мигранты сталкиваются с тем же набором проблем, с которым они имели дело до выезда за рубеж, - с безработицей и низким уровнем зарплат. Кроме того, среди них есть люди с пошатнувшимся здоровьем и люди старшего возраста. Что же до успешных «возвращенцев», то их отличает весьма высокая бизнес-активность. Свыше 40% опрошенных вернувшихся мигрантов инвестировали средства в создание или развитие бизнеса или предпринимательской деятельности. При этом пятая их часть уже имеет собственное дело. Чаще всего это торговля, услуги и сельхозпроизводство. Часть мигрантов, имевших бизнес в России, - в основном жители Душанбе и Согдийской области -перевели свой бизнес в Таджикистан. Они продают машины, недвижимость, иное имущество в России и открывают несколько мелких торговых точек розничной торговли, столовые, гриль, парикмахерские в Таджикистане. Вернувшиеся мигранты покупают микроавтобусы «газель», грузовики и занимаются перевозками. Развивая бизнес, «возвращенцы» создают определенное количество рабочих мест, но меньшее, чем могло бы быть, так как их бизнес имеет преимущественно мелкий и мельчайший характер. Среднее число наемных работников на предприятиях, принадлежащих вернувшимся мигрантам, - 2,7 человека. Бизнес «возвращенцев» несет на себе отпечаток трудовой миграции, которая в Таджикистане имеет ярко выраженный семейный характер. Чаще всего бывшие мигранты заводят свое дело при участии и поддержке семьи и родственников.
Все это в определенной степени способствует технологическому развитию в Таджикистане, но это влияние не очень значительно. Часто мигранты не могут использовать свой опыт и знания из-за технологической отсталости производств. Передача опыта бывших мигрантов осуществляется только там, где это возможно, -прежде всего в сфере малого бизнеса. Кроме того, мигранты привозят инструменты, станки и линии невысокой стоимости, так как, во-первых, они сами не имеют средств для крупных инвестиционных проектов и возможности привлечь инвестиции; во-вторых, бизнес-среда в Таджикистане неблагоприятна, и преодолеть все
препятствия при реализации сколько-нибудь значительного бизнес-проекта можно лишь при наличии «крыши». Но, как правило, именно это составляет главную трудность для мигрантов. Исследования показывают, что на заработки уезжают люди, не имеющие доступа к ресурсам и власти, а также социальных контактов, помогающих включиться в местное бизнес-сообщество. Мигранты не оказывают большого влияния на те области, где необходимы модернизация или большие инвестиции. Более того, те компании, которые не нуждаются в технологических или организационных нововведениях, отказываются от использования опыта недавних мигрантов. Таким образом, дополнительная квалификация и опыт вернувшихся мигрантов не используются в полной мере.
Вернувшиеся мигранты не оказывают существенного влияния на социальную интеграцию и развитие местных сообществ. Более того, они находятся как бы на обочине общинной жизни. Чаще всего они участвуют в хашарах - добровольных неоплачиваемых общественных работах и в ритуально-обрядовых мероприятиях. Около четверти бывших мигрантов вносят средства на благоустройство своей общины. Столько же участвуют в деятельности традиционных мужских объединений, своеобразных мужских клубах «гаштак» или «гап». Часто бывшие мигранты создают свои отдельные «мигрантские» гаштаки. Каждый десятый вообще не участвует в общественной жизни своей общины. Трудности вхождения мигрантов в общину после возвращения во многом связаны с маргинальным социальным статусом «возвращенцев». За годы работы за рубежом многие мигранты теряют социальный статус и не могут найти определенное место в своей общине после возвращения. Кроме того, домохозяйства мигрантов связаны с соседями и ближайшими родственниками почти так же, как с мигрантскими сетями и мигрантскими сообществами в странах приема.
Интересные изменения происходят в сфере гендерных взаимоотношений. Наши исследования показали, что в домохозяйствах вернувшихся мигрантов женщины играют более важную роль, чем в домохозяйствах без мигрантов. В то же время многие респонденты указали на множественные семейные конфликты, возникающие после возвращения мигранта, когда вернувшийся муж сталкивается с возросшим влиянием жены в семье и ее нежеланием снова полностью зависеть от мужа. Традиционный взгляд на гендерные роли мужчин-«возвращенцев» конфликтует с увеличившейся активностью женщин - жен мигрантов.
В ходе исследования мы задались вопросом, какова нынешняя таджикская миграция в Россию, каковы ее социально-демографические характеристики, предпочтения, ценности и стратегии. Среди опрошенных мигрантов преобладают те, кто едет «по звонку» на известное им место работы, - их свыше 60%. В эту группу входят квалифицированные работники на производстве, строительстве, в торговле, общепите, транспорте, услугах ЖКХ. Две трети - люди старше 30 лет, со стажем мигрантской жизни от двух до девяти лет, с хорошим знанием русского языка. Здесь и отпускники, которые возвращаются на постоянное рабочее место, и работники, которых работодатели вызвали на определенную работу. Мы встретили бригадиров, которые едут к знакомым работодателям. Они не берут с собой членов своей бригады, рассчитывая осмотреться на месте и затем решить, стоит ли вызывать их на работу. Были и «самозанятые», например, таксист в Москве с собственным транспортом и лицензией на оказание транспортных услуг.
Более трети мигрантов, направляющихся на заработки, едут без предварительной договоренности. Они согласны на любую работу с любой оплатой и любые условия жизни, рассчитывая переждать кризис в России и с улучшением ситуации устроиться на более подходящее место. Половина из них готовы заниматься чем угодно вне зависимости от размера оплаты и условий труда. Мы назвали их «отчаявшимися», т.е. людьми, которых гонит крайняя нужда. Это, как правило, члены мигрантских домохозяйств, пострадавших от кризиса. Если переводы являются основным источником доходов семьи, то сокращение доходов от миграции, особенно если в течение зимних месяцев семья истратила накопленные сбережения, ставит хозяйства на грань разорения и вынуждает мигрантов ехать на заработки в неизвестность, не заручившись уговором с каким-либо работодателем. Небольшое число мигрантов - это молодые малоквалифицированные мигранты с низким уровнем доходов, которых родные отправили к отцам и братьям в расчете на то, что они заработают хотя бы на еду.
Заметно изменились стратегии. Только половина мигрантов, опрошенных нами в зале вылета Душанбинского аэропорта, по-прежнему собираются работать сезонно. Остальные планируют находиться в России более длительные сроки: от одного, полутора, двух лет до «навсегда». 96% респондентов сообщили, что если будет совсем плохо (если они не найдут или потеряют работу), то все равно будут искать работу в России, и только 4% сказали, что в
случае неуспеха вернутся на родину. «Там, в России, я всегда хлеб найду, больше, меньше - неважно. А здесь нет ничего» (плотник, 46 лет, Раштский район). Планы на будущую занятость показали, что мигранты достаточно мобильны и быстро приспосабливаются к изменяющимся требованиям рынка труда как родины, так и страны приема. В ходе опроса мы расспрашивали мигрантов, направлявшихся в Россию, об их занятии в предыдущую миграцию, работе на родине и о том, чем они предполагают заняться. Опрос показал, что переквалификация, овладение несколькими профессиями являются одной из ключевых стратегий «кризисной» миграции. Поэтому отъезжающие мигранты либо владеют несколькими профессиями, быстро ориентируясь и откликаясь на требования российского рынка труда, либо готовы приобрести новую квалификацию и поэтому согласны на любую работу, рассчитывая быстро ее освоить.
Самая большая группа мигрантов - треть - хотели бы получить гражданство России только для себя, оставив семью на родине. Это связано с ужесточением миграционных правил в России после начала кризиса. С начала 2009 г. ФМС России выдает иностранцам разрешения на работу только на три месяца. Протекционистская политика на российском рынке труда заставляет работодателей отказываться от приема на работу иностранцев. Поэтому многие хотели бы получить российское гражданство, чтобы работать без помех. Более четверти людей, с которыми мы беседовали, хотели бы переехать с семьей на постоянное место жительства в Россию. Примерно столько же, но чуть меньше мигрантов отказываются от эмиграции со сменой гражданства. Основным мотивом желаемого переезда и смены гражданства являются безработица в Таджикистане и возможность получить работу в России. В гораздо меньшей степени привлекают более широкие возможности, лучшее развитие в России, нежели в Таджикистане.
Сравнение занятости «возвращенцев» и отправляющихся мигрантов показывает, что мигранты очень динамично реагируют на изменение ситуации на российском рынке труда: более чем в два раза сократилось число людей, которые собираются работать в строительстве, и в три раза увеличилось число людей, которые будут работать в общественном питании. Но самое главное, более трети отправляющихся мигрантов согласны на любую работу. Еще более разительной является разница между возвращающимися и отправляющимися мигрантами по уровню доходов. «Возвращенцы» значительно более богаты, чем те, кто поехал работать в Рос-
сию в разгар кризиса: среди отъезжающих мигрантов в три раза меньше людей с высокими доходами и почти в четыре раза больше людей с очень низкими доходами, чем среди «возвращенцев». Поэтому можно сделать вывод, что в кризисное время на заработки едут опытные мигранты с большим профессиональным и житейским опытом, с обширными связями в мигрантских сетях. Кроме того, подавляющее большинство - члены мигрантских домохозяйств, потерявших доходы и сбережения в ходе кризиса. Таким образом, в пик кризиса продолжают мигрировать «профессиональные» мигранты, полностью зависящие от мигрантских доходов.
Несмотря на апокалипсические прогнозы аналитиков, связанные с сокращением переводов и массовым возвращением мигрантов, худшего для Таджикистана сценария развития - обнищания населения и усиления социальной напряженности - пока удалось избежать. Во многом это произошло благодаря особенностям экономики мигрантских домохозяйств, мерам правительства Таджикистана по либерализации сельского хозяйства в кризисный период, а также благоприятным погодным условиям в 2009 г. По предварительным подсчетам, в результате кризиса, в том числе сокращения переводов, уровень бедности в Таджикистане повысился только на 4%. Не вдаваясь в рассуждения об индикаторах уровня бедности и о качестве статистики, хотелось бы отметить, что важную роль в поддержании благосостояния населения Таджикистана в кризисный период сыграла трансграничная экономика мигрантских домохозяйств, которая включает как зарубежную работу членов домохозяйств, так и их участие в семейном сельском хозяйстве, преимущественно в производстве продовольствия для собственного потребления. Она позволила мигрантским домо-хозяйствам гибко и оперативно ответить на кризис, перенаправив усилия своих членов с зарубежных заработков на семейные наделы и арендованную землю. Впервые за всю историю Таджикистана в 2009 г. был собран рекордный урожай зерновых культур - более 1 млн. т, 70% из которых составила пшеница.
Рост производства продовольствия в Таджикистане был вызван не только благоприятными погодными условиями и усердием таджикских дехкан, в том числе и вернувшихся мигрантов. Падение в ходе кризиса мировых цен на хлопок привело к отказу от ставшей невыгодной культуры и освобождению от «хлопковой» повинности таджикских дехкан, которые заняли освободившиеся поливные земли продовольственными культурами. Кроме того,
ослабление в ходе кризиса курса национальной валюты (сомони) способствовало сокращению импорта дешевых китайских товаров и продовольствия. Переводы от мигрантов, хотя и меньших размеров, были потрачены не на финансирование импорта, как в докризисное время, а на финансирование собственного сельхозпроиз-водства. В результате в Таджикистане смогли собрать невиданный урожай зерновых и других продовольственных культур, а также увеличить поголовье скота и птицы, что помогло компенсировать сокращение переводов.
Сравнивая различные группы таджикских мигрантов: тех, кто остается в России, тех, кто вернулся в ходе кризиса, и тех, кто в кризисный период едет на работу за рубеж, можно видеть, что самая заметная разница между ними - в стратегиях миграции и возвращения. Наиболее активные мигранты меняют регион вселения, ищут возможности трудоустройства в других странах (США, ЕС, ОАЭ и т.д.), учатся новым профессиям. В ходе кризиса отсеиваются неуспешные мигранты, в основном малоквалифицированная молодежь, которая остается в Таджикистане без работы и доходов. Опытные квалифицированные и менее притязательные мигранты работают в России, несмотря на ухудшение условий труда и жизни. В то же время индивидуальные мигрантские стратегии являются частью стратегий мигрантских домохозяйств, которые гибко реагируют на кризис, вырабатывая наиболее эффективный способ реагирования на неблагоприятные обстоятельства. Трансграничная экономика мигрантских домохозяйств помогает всему обществу справиться с последствиями кризиса. Поэтому адаптация к кризису происходит и на уровне отдельных мигрантов, и на уровне домохозяйств, и на уровне всего общественного организма такого государства, столь глубоко вовлеченного в международную миграцию, как Таджикистан.
«Дружба народов», М., 2010 г., № 7, с. 141-156.
Саидакбар Агзамходжаев,
доктор исторических наук
(Ташкентский исламский университет) СОВРЕМЕННОЕ СОСТОЯНИЕ ИСЛАМСКОГО ОБРАЗОВАНИЯ В УЗБЕКИСТАНЕ
Исламское образование в Узбекистане имеет свои многовековые корни. Еще в раннем Средневековье здесь существовала
