CC BY
100
Вестник Челябинского государственного университета. 2014. № 17 (346). Философия. Социология. Культурология. Вып. 33. С. 137-140.
А. А. Целиковский
МИФОТВОРЧЕСТВО В РОССИЙСКОЙ ПОЛИТИЧЕСКОЙ КУЛЬТУРЕ
Основной задачей данной статьи является изучение роли феномена мифотворчества в российской политической культуре. Под мифотворчеством в данном случае подразумевается процесс манипуляции мифологическими символами в ходе политического дискурса. Изучение феномена производится на примере формирования идеологии «Москва - Третий Рим».
Ключевые слова: миф; символ; идеология.
Современная эпоха характеризуется масштабным переосмыслением проблем, до недавнего времени имевших, казалось бы, однозначное решение. В частности серьезному пересмотру подверглась проблема, касающаяся роли мифотворчества в общественных процессах. Признание того факта, что мифология - не пережиток культуры и не рудимент общественного сознания, а живой социальный феномен, диктует необходимость его серьезного и всестороннего изучения. Отсюда и возникает исследовательский интерес к мифологии, в частности, к форме существования мифологии в современном обществе. Такие понятия, как 'политическая мифология' или 'мифотворчество', имеют, как правило, негативную коннотацию, ассоциируясь с различного рода идеологическими спекуляциями, пропагандой и прочими подобными явлениями. В данном небольшом исследовании мы постараемся доказать, во-первых, что мифотворчество является неотъемлемым элементом политического дискурса, и, во-вторых, на конкретном примере продемонстрировать высокую важность феномена мифотворчества в процессе формирования национальной идентичности.
Однако, прежде чем перейти непосредственно к интересующей нас проблеме, рассмотрим некоторые характерные особенности архаической и современной мифологии.
В традиционном обществе мифология представляла собой целостную систему осмысления, концептуализации и трансляции опыта, выполняла ряд важнейших социальных функций и фактически являлась фундаментом первобытного коллектива, универсальным инструментом социальной коммуникации, интегрирующим отдельных индивидов в единое социальное целое. Данную функцию особенно ярко демонстрируют сюжеты космогонических мифов. Задача этой
группы мифов заключается не только в том, чтобы объяснить происхождение и устройство мира, но и в том, чтобы предоставить человеку образец для подражания. Согласно мнению М. Элиаде, миф вообще является универсальным архетипом поведения индивида и социума в целом. Он пишет: «Космогонический миф становится образцовой моделью для всего многообразия творческих проявлений»1. По его словам, миф «всегда имеет отношение к "созданию": миф рассказывает, как что-то явилось в мир или каким образом возникли определенные формы поведения, установления или трудовые навыки; именно поэтому миф составляет парадигму всем значительным актам человеческого по-ведения...»2. Таким образом, осмысленный архаическим человеком повседневный опыт обобщался и выражался в форме мифологических сюжетов и образов, формировавших идеалы общественного устройства, с помощью которых человек организовывал социокультурное пространство.
В ходе рационализации общественного сознания мифология как целостная система мироосмысления рационализируется и вытесняется на периферийные области культуры, но мифологические архетипы, выраженные в символической форме, сохраняют свое значение, выполняя функции своеобразных ориентиров в смысловом пространстве социальной реальности. Необходимо подчеркнуть, что для субъекта мифологического мышления содержание мифа не символично, мифологические сюжеты для него реальны. Рациональность превращает миф в символ. Именно в символической форме мифология существует в современной политической культуре.
В чем заключаются особенности мифологического символа как элемента политической коммуникации? Символ как способ
передачи информации не содержит конкретного сообщения, предполагает полисемию, неоднозначность, подразумевает глубинное содержание, заключая в себе множество уровней смысла. Поскольку символ передает информацию не явным образом, то для его расшифровки требуются интеллектуальная работа или же интуиция, последняя даже в большей мере способствует расшифровке символа, так как толкование мифологического символа происходит на бессознательном уровне. Мифологические символы, воплощающие в себе различные смыслы, в данном случае можно рассматривать как парадигмы или архетипы социального поведения.
Таков механизм формирования современной мифологии: рационализация общественного сознания десакрализует и разрушает целостную систему архаической мифологии, но мифологические символы, воплощающие в себе архетипы социального поведения, продолжают воспроизводиться в ходе политического дискурса, например, в рамках идеологической системы. Закрепленный в мифе архетип уже не явлен непосредственно, он предстает как символ, но и после рационализации он все еще сохраняет свое социальное значение, порождая необходимые бессознательные ассоциации и программируя определенное социальное поведение субъекта.
Для конкретизации результата рационализации мифа возможно использование понятия 'символ-архетип', которое в данном случае указывает на то, что в структуре мифологического сюжета обнаруживаются устойчивые смысловые составляющие - архетипы, которые объединяют и обобщают в себе социальный опыт, становясь парадигмами социального поведения. Кроме того, понятие 'символ-архетип' указывает на то, что смысл транслируется не в явной, а в символической форме.
К числу наиболее распространенных мифологических символов-архетипов, обладающих важнейшим социальным значением, можно отнести символические образы Хаоса, Космоса, культурного героя, золотого века и т. д., которые в процессе политического дискурса соответствующим образом интерпретируются и отождествляются с конкретными политическими институтами или субъектами (государством, партией, элитой и т. д.).
Важнейшими архетипами в традиционной мифологии выступают Хаос и Космос. Хаос
представляет неорганизованную материю и природу. Космос есть воплощение гармонии и порядка, это упорядоченный и оформленный Хаос. Герой-первопредок, Демиург преобразует первичный Хаос, организуя его в упорядоченный Космос, в тот мир, в котором существует человек. Борьба Хаоса, воплощающего в себе первичные разрушительные силы природы, с Космосом, воплощающим гармонию и порядок, является главной сюжетной основой космогонических мифов.
Картина космогенеза становится для архаического человека парадигмой поведения, которая воспроизводится в ходе различных творческих актов, а образы Космоса и Хаоса становятся категориями, с помощью которых человек осмысливает свое положение в системе бытия, в том числе и социального бытия. Процветание общества обеспечивается путем его организации по подобию мироздания в целом. Аналогично действиям божественного прародителя, преобразующего неупорядоченную материю Хаоса в нечто осмысленное и гармоничное, человек, совершая творческий акт, преобразует изначальное природное пространство в пространство социальное. Так реализовывается архетип космогонии: божество творит природный мир, человек по его образцу творит мир социальный. Рационализируясь, данные архетипы мифологических сюжетов переосмысливаются, но сохраняются и постоянно воспроизводятся в различных идеологических системах. Космос - это обитаемый и упорядоченный мир, организованный и обустроенный социум, пространство, на котором действуют установленные законы и традиции. Идеология переносит символ Космоса на конкретную социально-политическую систему, которая начинает ассоциироваться с гармоничным истинным и, по сути, единственно правильным социальным порядком. Космос противостоит опасному и вредоносному Хаосу. Символ Хаоса идеология персонифицирует в образе внешнего врага.
Для мифологического мышления пространство не однородно: оно структурировано по принципу «сакральный центр» и «враждебная периферия». Организованный социум предстает как сакральный центр, за границами которого лежит территория Хаоса, вредоносное влияние которого необходимо сдерживать. В делении пространства на свое (правильное, освещенное традицией) и чужое
Мифотворчество в российской политической культуре
139
(враждебное, опасное, губительное) заключается характерная особенность мифологического миропонимания, которая становится устойчивым и распространенным идеологическим шаблоном. Причина устойчивости данного идеологического шаблона заключается в том, что деление мира на «своих» (носители правильной веры или идеологии) и «чужих» (носители неверных идей, а потому враждебных и опасных) является важным фактором осмысления положения субъекта в политическом пространстве.
После прояснения характерных свойств традиционной и современной мифологии рассмотрим процесс реализации вышеназванных мифологических символов на конкретном примере.
Исследуя специфику российского мифотворчества, рассмотрим период образования единого Московского царства, сопровождавшийся появлением идеологической доктрины «Москва - Третий Рим».
Идеологическая доктрина «Москва - Третий Рим» сформировалась на рубеже XV-XVI вв. в период образования централизованного Московского государства. Каким образом происходило формирование данной идеологии, где здесь элемент политической мифологии? Формирование данной идеологической доктрины достаточно подробно и со всеми нюансами описывает Н. А. Бердяев. Он пишет: «После падения Византийской империи, второго Рима, самого большого в мире православного царства, в русском народе пробудилось сознание, что русское, московское царство остается единственным православным царством в мире и что русский народ единственный носитель православной веры. Инок Филофей был выразителем учения о Москве, как Третьем Риме. Он писал царю Ивану III: "Третьего нового Рима - державного твоего царствования - святая соборная апостольская церковь - во всей поднебесной паче солнца светится. И да ведает твоя держава, благочестивый царь, что все царства православной христианской веры сошлись в твое царство: один ты во всей поднебесной христианский царь. Блюди же, внемли, благочестивый царь, что все христианские царства сошлись в твое единое, что два Рима пали, а третий стоит, а четвертому не быть; твое христианское царство уже иным не достанется". Доктрина о Москве как Третьем Риме стала идеологическим базисом образо-
вания Московского царства. Царство собиралось и оформлялось под символикой мессианской идеи. Искание царства, истинного царства, характерно для русского народа на протяжении всей его истории»3. Н. А. Бердяев обращает внимание на то, что мессианская идеология «Третьего Рима» становится частью национального мировоззрения.
Дело здесь в том, что удачная идеологическая интерпретация сложившейся политической ситуации позволила актуализироваться мессианскому архетипу. Как мы уже говорили ранее, одним из центральных символов-архетипов мифологии является космогонический символ-архетип (Космос и Хаос). Напомним, что, рационализируясь, символы-архетипы Космоса и Хаоса трансформируются в идеологические шаблоны 'свой' и 'чужой'. Благодаря данному архетипу, в традиционном обществе формируется представление об уникальности собственного социума. Впоследствии интерпретация данных символов-архетипов ложится в основу идеи уникальности исторического пути того или иного народа, нации или государства. Идея уникальности присуща любому национальному сознанию. Каждая нация в той или иной степени осознает себя уникальной и в соответствии с этой идеей осмысливает свой исторический путь. Но в данном случае мы имеем в виду тенденцию, когда представления о собственной культурной и исторической уникальности, сочетаясь с мифологическими символами-архетипами, трансформируются в мессианскую идею особого исторического пути или особой уникальной исторической миссии. В российской истории воплощением тенденций подобного рода как раз и являлась идеологическая формула «Москва - Третий Рим».
В самом деле, на момент формирования идеологической доктрины «Москва - Третий Рим» Московское царство осталось фактически единственным независимым православным государством. Московское государство нуждалось в прочном идеологическом фундаменте. Новая идеология возникла путем совмещения двух исторических события в единую цепь (взятие Константинополя турками и освобождение Руси от монголо-татарского ига) и скрепления их мифологическим мессианским архетипом. Константинополь -духовный центр православия пал, православная Москва, наоборот, обрела независимость. Связав два этих события и сформулировав
идеологическую формулу «Москва - Третий Рим», Москва объявляла себя духовной преемницей Византии.
Мессианский архетип актуализировался по причине нескольких важных политических и культурных событий. Освобождение от ордынского ига, объединение русских земель в единое централизованное государство, укрепление политической и военной мощи -все это способствовало пробуждению национального самосознания и постепенному формированию представлений о национальной уникальности. А своевременно созданная идеологическая доктрина выразила идеи национальной уникальности в виде целостной системы.
Удачно сконструированная идеология совместила в себе символ-архетип мессианизма (Москва - Третий Рим - Сакральный центр или Космос) и идеологическую интерпретацию сложившейся политической обстановки. Сакральный духовный центр православной христианской веры перемещается в Москву, отныне у России появляется особая историческая миссия и особый исторический путь. Московское государство, оставшееся фактически единственным независимым православным государством, объявляло себя новым духовным центром истинной православной веры (сакральный центр, Космос), противопоставляя себя враждебному окружению в лице латинян, магометан и прочих носителей неистинной веры (враждебная периферия, Хаос). В данном случае мы наблюдаем пример взаимодействия мифологии и идеологии по принципу интерпретации конкретного исторического события в соответствии с мифологическим символом-архетипом.
Несмотря на религиозно-мифологическую подоплеку идеологической доктрины «Третьего Рима», создана она была все же рационально и преследовала вполне конкретные политические цели. Но, тем не менее, реализация мессианского архетипа в данном случае была настолько успешной,
что мессианизм (уверенность в собственной уникальности, а также уникальности своего исторического пути) для России становится устойчивой и значимой мировоззренческой составляющей. Доктрина «Третьего Рима», постепенно укореняясь в национальном сознании и теряя рациональную основу, перерождается в мифологию особого пути. Россия становится особой страной, а вернее, особой цивилизацией, стоящей особняком ко всему миру, к ней совершенно неприменимы общие категории и мерки («загадочная русская душа», «Умом Россию не понять...» и т. д.). В начале ХУШ в. по причине прозападных реформ Петра Великого данная идея ослабевает и уходит в тень. На протяжении следующего столетия Россия будет ориентироваться на Запад как эталон развития. Но в XIX в. идея особого пути вновь возрождается в виде славянофильства и панславизма.
Мы рассмотрели пример воздействия политического мифа на общественное сознание. Идеологическая доктрина удачно воплотила в себе особенности национального культурного опыта. Мессианская мифология особого пути стала значимой частью русского менталитета и русской культуры. Доктрина «Третьего Рима» является наглядным примером того, как культурный и исторический опыт воплощаются в виде общенациональной идеологической программы политического развития. Таким образом, можно утверждать, что мифотворчество является неотъемлемым и необходимым элементом политического дискурса.
Примечания
1 Элиаде, М. Аспекты мифа. М. : Акад. Проект, 2010. С. 30.
2 Там же. С. 28.
3 Бердяев, Н. А. Философия свободы. Истоки и смысл русского коммунизма. М. : Сварог и К, 1997. С. 249.
