CC BY
86
Е. Черниченко Барнаул
МИФО-ЛОГИЧЕСКОЕ ВРЕМЯ В ПОЭЗИИ И.А. БРОДСКОГО
Миф и мифопоэтика - понятия, под знаком которых прошел литературный XX век и длится XXI. В последнее время в литературоведении проявляется интерес к мифологической составляющей поэзии И.А. Бродского. Чаще всего это рассмотрение функционирования какого-либо мифа в текстах.
На наш же взгляд, миф - имманентная черта, характеристика поэзии Бродского. Лирика мифологизирована. Под мифологизацией понимается проникновение и функционирование элементов мифологического мышления в ткани произведения.
Мифопоэтику (мифологизм), в данном случае, было бы правильнее назвать неомифопоэтикой (неомифологизмом), поскольку мифологические представления, существующие в данной поэзии, несколько отличаются от архаических.
Особенность реализации мифологического мышления у И.А.Бродского заключается в том, что предметом и средством мифологизации служит культура, явление рационального порядка. Кроме того, на наш взгляд, мифологическое мышление в большей степени является языковым, то есть в буквальном смысле - мифо-логическим. То есть это своеобразный инвариант концепции сплошной текстуали-зации реальности французских структуралистов: все владеет Языком, и Язык владеет всем.
Язык мыслился Бродским как универсальная субстанция, он даже “вывел” формулу соотношения языка, времени и пространства, которую принято считать языковой концепцией И.А.Бродского: “Если время боготворит язык, это означает, что язык больше или старше, чем время, которое, в свою очередь. Старше и больше пространства” [1]. Такая иерархия закономерна, так как восприятие языка Бродским мифологично по определению: это и часть миров (художественного и реального, которые в случае И.А.Бродского являются одним), и собственно мир, и мифологема и т.д. Целое слово воспринимается совокупностью букв (и звуков), несущих в себе все: “Для поэта между фонетикой и семантикой разницы почти нет” [2].
В поэтическом творчестве Бродского, делимом исследователями на условные периоды, средства выражения менялись. Все, что в ранней лирике выражалось через композиционное построение, концепцию стихотворения (образа), в поздней лирике выражается через
язык (от метафор и построения фразы до создания мира из звука, так называемой соногонии). Но возникает вопрос: почему язык связан преимущественно со временем? На него отвечает сам Бродский:
Эта боль сильней, чем та.
Слуху зренье не чета,
Ибо время - область фраз,
А пространство - пища глаз. “Неоконченный отрывок” [3] (2, 96)
Архаическое мифологическое время не линейно и неоднородно. Существует перво-время, время оно. Время сотворения мира. Эта точка фиксирована и повторяется каждый год, а на протяжении года созданный мир разрушается, поэтому необходимо реактуализировать космогонию в ритуалах. По мысли М.Элиаде, существует “время сакральное” - время космогонии и ритуалов - и “профанная длительность” [4]. Причем последняя - источник прошедшего времени, истории, которая упраздняется через возвращение во время оно. В поэзии И.А.Бродского такая точка есть, но она не фиксирована:
Мир создан был из смешенья грязи, воды, огня,
Воздуха с вкрапленным в оный криком “Не тронь меня! ”, Рвущимся из растения...
“Мир создан был...” (4, 95)
Таким образом, она выполняет функцию, скорее, перво-ритуала. По словам Александра Косарева, “мифологическое время может повторяться в улучшенном варианте, то есть на другом витке” [5]. У Бродского этот вариант - Рождество, рождение, актуализованное в образе Христа. Поэтому время так или иначе стремится к этой точке, которая есть одновременно настоящее, прошедшее и будущее. Необходимо отметить, что стихотворения этой тематики писались с приблизительной периодичностью 25 декабря. Характерно, что сам сюжет дальше не развивается, то есть рождается младенец, через год он родится снова, как мир. Для этого и существует ритуал говорения, через который, как уже говорилось, реактуализируется космогония и длительность становится вечностью.
Способностью производить звуки в поэтическом мире Бродского наделено все: и животные, и стихии, и вещи. Но лишь в исполнении человека говорение - ритуал, потому что лишь человек не включен в природный цикл, ведь он - смертен. Концепция смерти у
Бродского весьма интересна: “Время создано смертью” (2, 63). Получается, что с одной стороны, смерть дает нам понятие о времени жизни и, с другой стороны, она ее упорядочивает, структурирует. При этом жизнь и смерть объединены общим понятием, источником - Временем:
Жизнь - форма времени. Карп и лещ -Сгустки его. И товар похлеще -Сгустки. Включая волну и твердь Суши. Включая смерть.
“Колыбельная трескового мыса” (3, 82).
В лирике Бродского существует несколько путей преодоления смерти: уподобление дереву (чаще - вечнозеленому), моллюску или волне и говорение или уподобление себя букве:
Я - просто буква. Стоящая после Ю,
На краю алфавита.
Ты для меня не существуешь; я В глазах твоих - кириллица, названья...
“Театральное” (4, 180)
Тем не менее я Существую, и мне,
Искренне говоря,
В результате вполне Единственного бытия Дороже всего моря.
“Тритон” (4, 187)
Произносимое, как правило, о прошлом, причем посредством языка, время выходит на уровень грамматического осмысления, то есть оно концентрируется и реализуется. Концентрация зависит от предмета языка: слова, буквы, звука, эха и тишины. Чем локальнее предмет языка, тем концентрированнее в нем время. Например, в слове дается сжатая характеристика времени:
Из множества слов уцелела одно: “была ”.
“Пейзаж с наводнением ” (4, 142)
Для рта, проговорившего “Прощай ”
Тебе, а не кому-нибудь, не все ли Одно, какое хлебово без соли Разжевывать впоследствии.
Меж нами - вечность, также - океан.
Причем буквально.
“Двадцать сонетов Марии Стюарт”
В тексте слово зачастую выполняет функцию замещения действия, то есть произнесенное слово и есть действие:
Все переходят друг в друга с помощью слова “вдруг”.
“Кентавры IV” (4,41)
Объект речи никогда не уточняется, то есть слово, не являющееся фразой, речью, продолжает свою “безродность” и в том, что конкретно никому не принадлежит.
Помесь прошлого с будущим, данная в камне,
Либо- простым грамматическим “был” и “буду”
В настоящем продолженном.
“Кентавры III” (4, 4в)
Буква - наименьшая материально выраженная единица языка. Концентрированность времени в ней усилена еще и за счет этого. Во-первых, буква заменяет все слово, но не его содержание, буква маркирует его семантическую направленность:
Глаголы в длинной очереди к “л”,
И это - царство прошлого.
“На выставке Карла Вейлинка” (3, 290)
И как-то тянет прикладывать носовой К органу зрения, занятому листвой,
Принимая на свой Счет возникающий в ней пробел,
Глаголы в прошедшем времени, букву “л”.
“Fin de siecle” (4, 13)
Во-вторых, буквы причастны к вещам. Ю.М.Лотман это явление в поэзии Бродского называет “предельным вещизмом”. Но при
этом буква представляет собой часть структуры (за счет организованности алфавита, соотнесенности с числом):
В облике буквы “В”
Явно дает гастроль Восьмерка - родная дочь Бесконечности.
“Тритон” (4, 189)
Люди выходят из комнат,
Где стулья как буква “б”
Или как мягкий знак.
“Новая жизнь ” (4, 48)
Но это не ритуал, человек в данном случае не причастен к букве, но когда он ей уподобляется, все меняется.
Как тридцать третья буква,
Я пячусь всю жизнь вперед.
“Строфы” (3, 182)
Человек - буква, значит, он попадает в систему других временных координат.
Еще один “атом” языка - звук. Свойством производить его обладает в поэтическом мире Бродского все. Необходимо отметить, что в тексте различаются собственно звук и фонема. Звук - определяющий момент в борьбе времени жизни и смерти:
Разрастаясь как мысль облаков в синеве,
Время жизни, стремясь отделиться от времени смерти, Обращается к звуку, к его серебру в соловье.
“Bagatele ” (4, 37)
Как я люблю эти звуки - звуки бесцельной, но Длящейся жизни, к которым уже давно Ничего не прибавить, кроме шуршащих галькой Собственных грузных шагов.
“ВАнглии” (3, 164)
Кроме того, один из самых частых звучных образов - часы (“тик-так”). У фонем иная функция - они служат признаком “живости” произносящего, его существования:
Из гласных, идущих горлом,
Выбери “ы ", придуманное монголом,
Сделай его существительным, сделай его глаголом Наречьем и междометьем.
“Портрет трагедии" (4, 105)
А.Белый отмечает: “В звуке соприкасаются время и пространство” [6]. Выходит, что фонема - некая модель мироздания, и произнесение ее подобно созданию модели мира.
Эхо - понятие исключительно временное. Оно - есть естественное повторение, возвращение.
Ты ожил, снилось мне, и уехал В Австралию. Голос с трехкратным эхом Окликал и жаловался на климат.
“Памяти отца " (4, 69)
В большей степени эхо важно, безусловно, как образ, символ возвращения. Единственное, о чем позволяет говорить образ эха у Бродского - о прошлом, как об особой временной, но постоянной нише бытия. Эту семантику углубляет и доводит до абсолюта образ тишины (молчания, глухоты). Этот абсолют - смерть.
Накрашенным закрытым ртом Лицо кричит, что для него “потом"
Важнее, чем “теперь"
“Ritratto diDonna" (4, 161)
Итак, обозначенная и проанализированная аксиологическая система представляет собой диалектическую формулу: начало мира, его создание предполагает его конец и т.д. То есть говорение - главный ритуал в поэзии И.А. Бродского, реактуализирующий космогонию. За счет соногонии становится возможным подъем во времени, и за счет строения этого времени возникает потребность в соногонии. Таким образом, время мифологическое, подчиняясь внутренним законам поэтического мира И.А.Бродского, становится мифо-логическим.
Примечания
1. Бродский И.А. Поклониться тени: Эссе. СПб., 2001. С. 143.
2. Волков С. Диалоги с Иосифом Бродским. СПб.. 2001. С. 202.
3. Здесь и далее текст цитируется по изданию: Бродский И. Соч.: В 8 т. СПб., 2001. Далее номер тома и страниц указывается в круглых скобках после цитаты.
4. Элиаде М. Трактат по истории религии. СПб., 1999. С. 287.
5. Косарев А. Ф. Философия мифа: Мифология и ее эвристическая значимость. М., 2000. С.206.
6. Белый А. Глоссолалия. Поэма о звуке. Томск, 1994. С. 57.
