CC BY
72
УДК 81:130.2
А. В. Ставицкий
Миф как особая знаковая система: проблема перевода
Филиал МГУ имени М.В. Ломоносова в Севастополе, г. Севастополь, Россия
Аннотация. Данная статья посвящена проблеме перевода языка мифа на язык науки и других знаковых систем и связана с необходимостью лучше понять миф как базовое явление в культуре, чья роль в культуре и социуме в последние десятилетия значительно возросла. Актуальность темы связана с повышенным интересом к мифу как универсалии культуры, которая отвечает за поле ценностных смыслов, обеспечивая мировоззренческую и психологическую устойчивость социума. Основная цель исследования - выяснить, почему миф остается для науки непознанным настолько, что его исследователи не смогли договориться о его содержании даже на уровне понятий, рассмотреть какие факторы определяют принципиальную непереводимость мифологических текстов и символов, и с чем эта непереводимость связана. Разобраться, как наука решает данную проблему, и к чему выбранный способ ее решения приводит. Для решения данной проблемы использовались не только базовые гуманитарные методологии, но и наработки в рамках изучения знаковых систем, которые позволяют сделать предварительные выводы. Согласно им язык мифа является следствием сложившейся исторически и сформировавшейся в определенных пространственно-временных условиях ментальности. При этом миф способен к таким трансформациям, которые выходят за рамки возможностей отдельных научных дисциплин, что ведет к существенным искажениям в его понимании. Изучение мифа всегда будет упираться в проблему непереводимости текстов, в силу принципиально различного устройства языков науки и мифа. Однако неточность перевода и невозможность раскрыть миф во всей его глубине и целостности является важным источником развития мифа в его бесконечных трансформациях, где изменение смыслового содержания заложено в миф как возможность его развития через игру смыслов, создавая диалог разностей, который обеспечивает творческое напряжение, смысловую устойчивость мифа и его развитие.
Ключевые слова: миф как знаковая система, наука, проблема перевода, игра смыслов, универсалия культуры.
A.V. Stavitskii
Myth as a Special Sign System: the Problem of Translation
Sevastolol Branch, M.V. Lomonosov Moscow State University. Sevastolol, Russia
Abstracto This article is devoted to the problem of translating the language of myth into the language of science and other iconic systems and is associated with the need of better understanding of the myth as a basic phenomenon in culture whose role in culture and society has significantly increased recently. The relevance of the topic is due to the heightened interest in the myth as a universal of culture, thus responsible for the field of value, ensuring the world outlook and psychological stability of the society. The main goal of the research is to find out why the myth remains unknown to science as its researchers cannot agree on its content even at the level of concepts; to consider what factors determine the fundamental non-transferability of mythological texts and symbols, and what this untranslatability is related to; and to understand how science solves this problem, and what the chosen method of solving it leads to. To solve this problem, not only basic humanitarian methodologies were used, but also developments in the study of sign systems that allow us to draw preliminary conclusions. In accordance with them, the language of the myth is a consequence of the mentality that has developed historically and formed in certain space-time conditions. Moreover, the myth is capable of such transformations that go
СТАВИЦКИЙ Андрей Владимирович - кандидат философских наук, доцент кафедры истории и международных отношений филиала МГУ имени М.В. Ломоносова в Севастополе, г Севастополь, Россия. E-mail: [email protected]
STAVITSKII Andrei Vladimirovich - Candidate of Philosophical Sciences, Associate Professor, Department of History and International Relations, Sevastolol Branch, M.V. Lomonosov Moscow State University, Sevastolol, Russia.
beyond the scope of individual scientific disciplines, which leads to significant distortions in its understanding. The study of myth will always rest on the problem of the untranslatability of texts, recognizing the permissibility of translating myths only into each other, because of the fundamentally different arrangement of the languages of science and myth. However, the inaccuracy of translation and the inability to disclose the myth in its entire depth and integrity is an important source of myth development in its endless transformations, where the change in the semantic content is embedded in the myth as a possibility of its development through the play on meanings, creating a dialogue of differences that provides creative tension, semantic stability of the myth and its development.
Keywords: myth as a sign system, science, problem of translation, play on meanings, cultural universal.
Введение
По мере развития культурных коммуникаций и технологических возможностей их развёртывания особую роль в межкультурных отношениях начинают играть отвечающие за поле ценностных смыслов культуры мифы [1]. И это понятно. Ведь миф является базовой универсалией культуры. Поэтому одной из главных тем, которые связаны с процессом мифотворчества, является проблема перевода смыслов с языка одной системы на язык другой. Ведь при воспроизводстве и трансляции миф обязательно переводится на язык того, кто должен его понять и усвоить. И в этом смысле язык как способ перевода, передачи, объективации мифа как образа, явления, закодированной информации не может ему предшествовать. Естественно, в данном случае речь не идет о языке вообще, но о языке, на котором миф воспроизводится, хранится, передаётся и трансформируется.
Проблема перевода в контексте мифотворчества
В свою очередь, если с «легкой руки» лингвистов и семиологов всё вокруг можно уподобить тексту, а текст свести к языку, то получается, что в процессе познания избежать превращения любого явления в языковую сущность невозможно, потому что каждое явление предстает перед человеком посредством языка и познается в речи. Но нужно ли сводить его поэтому к речи? Ведь речь просто стоит между явлением и познающим её человеком и обрабатывает явление, превращая его в языковую сущность, подменяющую собой явление. Но язык, с помощью которого явление обрабатывается, этим явлением не является, как образ вещи не может ее заменить в реальности, представляя ее лишь в нашем сознании и объективируясь с помощью языка. А это значит, что вещь предшествует образу, как образ предшествует языку, а язык может предшествовать мифу лишь в том случае, когда на первый взгляд неудачно подобранное слово вдруг дает взрыв образов и ассоциаций, на которые вроде не было рассчитано, как, скажем, словосочетания «земляное яблоко», «книжный голод», «закрома души» или «проснувшаяся природа», создавая те образы, которые станут мифами для других [2].
Однако познание мифа происходит через перевод информации с языка мифа на язык науки [3]. А это требует изучения проблемы перевода. С точки зрения лингвистики мышление можно воспринимать как переход от ещё немыслимого (неизречённого) в мыслимое (изречённое) через уже установленные или заново определяемые формы субъективности и речи. А это значит, что «онтология перевода составляет первое и последнее условие преобразования невербального содержания сознания в артикулированные, грамматические и дискурсивные формы» [4]. Более того, сам дискурс зависит от среды национального общения и от рожденного ею языка [5].
Впрочем, на наш взгляд, языковая природа бытия не даёт оснований устанавливать линг-воцентризм в духе популярных до сих пор идей Л. Витгенштейна, для которого язык был онтологически оформленной «формой жизни», так как «всякое бытие есть бытие-о-котором-говорят». В результате этого язык и речь вытесняли и маргинализировали не только мышление, но и элементарные, построенные на чувствах и ощущениях представления с такой безапелляционностью, как будто мысль не объективируется с помощью речи, а действительно рождается во рту.
К иным выводам приходит Г.Д. Гачев, который, оттолкнувшись от успехов и притязаний лингвистики, сумел показать, что данная проблема носит не узко лингвистический характер. Согласно Г.Д. Гачеву, она является по своей сущности комплексной, синкретической, универ-
сальной и подводит к той довольно туманной, но уже признаваемой всеми категории, как мен-тальность, выражаемой Г.Д. Гачевым в краткой, но ёмкой формуле «космо-психо-логос» [6]. В результате, по его мнению, хотя специфика национального мышления и связана с языком, но сам язык является следствием ментальности, сложившейся исторически и сформировавшейся в определённых пространственно-временных условиях, которые у разных народов меняются настолько медленно, что собственно этими изменениями в краткой исторической перспективе можно просто пренебречь. Впрочем, поскольку роль описывающей миф «метасистемы» взяла на себя наука, а идеи Л. Витгенштейна для нее оказались предпочтительней, применительно к современной мифологии «она становится настолько жесткой», что, как пишет Ю.М. Лотман, с ней «почти перестает пересекаться». Но, так как приоритет суждения всё равно остаётся за ней, мифологии «в этих условиях полностью переходят в область «неправильного» и «несуществующего» [7, с. 547]. Но на каком основании? Лишь потому, что их «языки описания» не совпадают? Более того, жесткая семиотическая структура науки не позволяет ей адекватно описывать миф. Он обвиняется в излишней хаотичности и непредсказуемости, а значит, неправильности, но, как писал об этом К. Хюбнер, «разве мы не оказываемся в том же положении, когда пытаемся судить о науке? Разве не предлагает она нам постоянно растущее ... многообразие гипотез и теорий? Тем не менее, мы говорим о науке в единственном числе» [8]. И не пытаемся от неё отказаться лишь потому, что в каких-то исследовательских вопросах, она оказалась не права.
В своё время, описывая бытие духа, Г.В.Ф. Гегель писал: «Дух, имеющий своим принципом адекватность с самим собой, единство своего понятия и своей реальности, может найти соответствующее ему бытие только в своем родном, духовном мире чувства, сердца и вообще внутренней жизни. Благодаря этому дух осознает, что он, как дух, имеет свое иное, свое существование в себе и внутри самого себя, и только вследствие этого он наслаждается своей бесконечностью и свободой» [9, с. 232]. И хотя Г. В. Ф. Гегель писал о духе, все его представления полностью подходят и под описание мифологии. Ведь она всегда соотносима лишь с собой и находит соответствующее ей бытие «только в своем родном, духовном мире чувства, сердца и вообще внутренней жизни». Более того, миф действительно всегда существует «в себе и внутри себя, и только вследствие этого он наслаждается своей бесконечностью и свободой». Эта характеристика обнаруживает поразительное совпадение описываемых явлений и не менее поразительное их понимание, что, вполне возможно, свидетельствует о том, что Гегель в принципе исследовал одно явление, где миф представляет проявленную сторону духа, которую великий немецкий философ смог так точно описать.
К сожалению, наука этим похвастать не может. И значит, поднятая выше проблема «перевода» языка мифа на язык науки не решена, поскольку наука с этим имеет затруднения. И, наверное, правы те, кто вслед за К. Леви-Стросом считают, что «мифы являются доступными переводу лишь друг в друга» [10, с. 612]. Иначе говоря, миф нельзя переводить в нечто иное, чем он сам. «Ожидать от мифа однозначности, - в свою очередь писал Филипп Нейл, - все равно, что пытаться изложить сонет Шекспира в прозе» [11, с. 6]. Но и это сравнение, на наш взгляд, является крайне приблизительным. Значит, изучение мифа всегда будет упираться в проблему непереводимости текстов. Ведь в силу того, что миф принадлежит к личностным мирам, пересказывать его столь же сложно относительно его действительной сути, как пересказывать увиденное во время сна сновидение. Кто пытался сделать это, знает, сколь неуловимым является видение и убогим становится его пересказ. Определявшие общее впечатление детали во время пересказа куда-то пропадают. И восстановить их полностью практически невозможно. Так и с мифом.
Применительно к функционированию языков, а через них и к функционированию всей семиотической системы, Ю.М. Лотман писал: «Невозможность точного перевода текстов с дискретных языков на недискретно-континуальные и обратно вытекает из их принципиально различного устройства: в дискретных языковых системах текст вторичен по отношению к знаку, то есть отчётливо распадается на знаки. Выделить знак как некоторую исходную эле-
ментарную единицу не составляет труда. В континуальных языках первичен текст, который не распадается на знаки, а сам является знаком или изоморфен знаку» [7, с. 572]. В целом данная мысль возражений не вызывает. И её главная ценность в констатации трудности перевода дискретно-линейных текстов на имеющий принципиально иное устройство язык. Действительно, любой перевод с одной знаковой системы на другую неизбежно ведёт к трансформации. И при этом что-то обязательно будет утеряно. Но сама трансформация при этом заложена в миф как возможность его развития через игру смыслов, которую знаки в разных сочетаниях обеспечивают. И на этом принципе строится диалог, а диалог разностей обеспечивает смысловую устойчивость и развитие [12].
Иначе говоря, система смыслообразования строится на асимметрии противоположных полюсов смыслового напряжения [13]. При этом передаваемые из одного полюса на другой тексты преимущественно непереводимы, но их диалог обеспечивает то творческое напряжение, без которого создание новых текстов и, следовательно, развитие культуры было бы невозможным [14].
Однако в свое время вечное и удивительно плодотворное взаимодействие «мифа» и «логоса», составляющее саму суть человеческого познания, учёные когда-то приняли за полную и окончательную победу разума над всем остальным [15]. Но это была ошибка. Ведь разум преодолевает сам себя, понимая и принимая свою исходную несамодостаточность, и сознательно используя те возможности, которые скрыты в мифе. С этой точки зрения, как раньше считалось прогрессивным торжествовать победу «логоса» над «мифом», так сейчас одной из основ научного прогресса является понимание того, что миф и логос, разум и чувства, сознание и подсознание, левое и правое полушарие мозга друг без друга плодотворно развиваться и даже существовать не могут [16]. Что всё это - пусть и очень разные, но жизненно важные части целого, как мозг, сердце и печень для организма человека и животного.
Впрочем, в данном случае есть ещё один аспект, который мы практически не затрагивали. И он касается выдвинутой Э. Геллнером идеи полиморфизма языка [17]. Согласно ей, речь идет не только о многозначности слов, но и об общей нерегулярности языка, в свете которой миф предстает как невозможная очевидность в духе графики Мориса Эшера, представляясь нам погруженным в смысловое поле собранием неоспоримых абсурдов, недоказуемых ошибок и неопровержимых парадоксов. В нем каждый миф функционирует за счет полиморфизма смысла и языка, где последний выступает как основа и механизм смысловой многозначности, которая делает миф для логики неуловимой [3].
Кстати, проблема анализа взаимоотношения мифа и логики вскрывает еще один важный аспект, без учета которого трудно понять, какими возможностями располагает наука в процессе исследования мифа. В частности, выдающийся математик К. Гёдель средствами математической логики доказал, что ничего нельзя доказать, поскольку любая система логических суждений является либо противоречивой, либо неполной [18]. В математике данное обоснование известно как теорема Гёделя о неполноте. И как следствие - никакая система логических утверждений не может быть непротиворечива и полна одновременно.
В контексте философского осмысления теоремы К. Гёделя о неполноте главный вывод будет в том, что непротиворечивое является неполным и, значит, мышление человека богаче его дедуктивной формы. Естественно, то же самое можно сказать о мифе и языке. Что же в свете этого могут по отношению к мифу те исследователи, которые не способны ни опровергнуть его, ни что-либо конкретное и логически выверенное в отношении его доказать? А с учётом того, что в данном вопросе как в зеркале отражается мировоззренческий кризис не только позитивизма, но и сложившейся со времен Р. Декарта и И. Ньютона науки, складывается впечатление, что вся связанная с мировоззрением научная теория погружается в миф, как Атлантида в океан.
В связи с этим весьма примечательно почти лирическое отступление М. Кордонского: «Вся Декартовская наука, вся эпоха Просвещения зиждилась на том, что все сущее можно доказать, а чего доказать нельзя - того, значит, и не существует. Прекрасная эпоха, несколько веков она
плодоносила, как яблоня Ньютона, как фига Адама, даря людям джем и инжир, лекарства от головной боли, облегчение родов и прочие съедобные, лечебные и комфортные продукты цивилизации. Но все живое когда-нибудь стареет, дряхлеет и... Это, нет, не теорема, а всего лишь эмпирическое наблюдение. И великое древо Декарта не стало исключением» [19].
Естественно, смерть науки в данном случае, говоря словами Марка Твена, несколько преувеличена, но то, что в ближайшие десятилетия ей придется существенно преобразиться, несомненно. И кто знает: возможно, миф сыграет в этом преображении немалую, если не решающую роль.
В этом смысле, возможно, мы имеем дело с любопытным парадоксом, когда миф позволяет преодолеть то «разнотемье наук» (М. Кордонский) [19], которое сложилось в результате их многовековой специализации, устанавливая неизбежный и единственно возможный для науки в нынешних условиях принцип единства множеств.
Следовательно, полиморфизм обеспечивает потенциальные возможности создаваемых смыслов, где их избыточность в рамках даже самой простой фразы выступает как условие творческого мышления и гарантия неизбежности мифотворчества. Более того, по аналогии с парадоксом лжеца, когда какое-либо утверждение является одновременно и истинным и ложным [20, 21], полиморфизм делает мифологическое состояние изначально несопоставимым с формальной логикой. С другой стороны, благодаря полиморфизму языка нестрогость логики при внешнем сохранении видимости дедуктивной строгости не только допускается, но и гарантируется, позволяя вводить в нашу систему суждений ту противоречивую рассогласованность, без которой она была бы полна, а значит, и не развивалась. В связи с этим понятен и поставленный известным математиком В.В. Налимовым вопрос: почему логическая форма коммуникации не подавляет каких-то, может быть, и не понятых нами, но, несомненно, значительно более богатых форм мышления человека [22], напоминая, что, свой постигая вопрос, мы обретаем ответ?
Заключение
1. Хотя познание мифа происходит посредством перевода мифологических текстов на язык науки, миф оказывается неуловим для тех исследователей, которые пытаются изучать его, не учитывая эту специфику. Ведь язык является следствием сложившейся исторически и сформировавшейся в определенных пространственно-временных условиях ментальности, представляя собой проявленную в культуре сторону описанного Г. В. Ф. Гегелем духа.
2. Являясь базовой универсалией культуры и отвечая за поле ценностных смыслов, миф в силу своей синкретичности способен к таким трансформациям, которые выходят за рамки возможностей отдельных научных дисциплин [23], что ведет к существенным искажениям в его понимании.
3. Проблема перевода смыслов с языка одной системы на язык другой составляет главное условие преобразования невербального содержания сознания в артикулированные дискурсивные формы. Однако задача перевода языка мифа на язык науки наукой не решена. И не только потому, что любой перевод с одной знаковой системы на другую неизбежно ведет к трансформации, когда в ходе перевода имеющимися у нее средствами, наука как бы доорганизовывает миф, объясняя его содержание. Ведь в силу особенностей языка и ментальности проблема перевода смысла и содержания мифа для науки остается неразрешенной, вынуждая осуществлять переход с языка бессознательного на его преобразованные формы, где миф предстает как «методологически иное» (Дж. Бун).
4. Изучение мифа всегда будет упираться в проблему непереводимости текстов, признавая допустимость перевода мифов лишь друг в друга, в силу принципиально различного устройства языков науки и мифа. Однако неточность перевода и невозможность раскрыть миф во всей его глубине и целостности является важным источником развития мифа в его бесконечных трансформациях, где изменение смыслового содержания заложено в миф как возможность его развития через игру смыслов, создавая диалог разностей, который обеспечивает творческое напряжение, смысловую устойчивость мифа и его развитие.
5. Неуловимый для логики полиморфизм языка определеяет и обеспечивает потенциальные возможности создаваемых смыслов, где точность перевода заменяется проблемой смысловой эквивалентности, когда противоположные тенденции и смыслы снимаются на другом уровне единого структурного целого.
Литература
1. Ставицкий А.В. Онтология современного мифа. - Севастополь: Рибэст, 2012. - 543 с.
2. Ставицкий А.В. Современный миф: его природа и предназначение. - Севастополь: Рибэст, 2013.
- 148 с.
3. Ставицкий А.В. Современная мифологика: опыт постижения Иного. - Севастополь: Рибэст, 2012.
- 192 с.
4. Фокин С.Л. Перевод как незадача русской философии: к критике проблемы концепции мимезиса В. А. Подороги [Электронный ресурс] / С.Л. Фокин. - Режим доступа: http://www.intelros.ru/readroom/ credo_new/credo-new-2-2011/9610-perevod-kak-nezadacha-russkoj-filosofii-k-kritike-koncepcii-mimesisa-va-podorogi.html (дата обращения: 20.03.2017).
5. Ставицкий А.В. Национально-исторический миф Украины. - Севастополь: Рибест, 2015. - 748 с.
6. Гачев Г. Национальные образы мира: Курс лекций. - М.: Издательский центр Академия, 1998. -432 с.
7. Лотман Ю.М. Семиосфера. - СПб.: Искусство-СПБ, 2004. - 704 с.
8. Хюбнер К. Прогресс, от мифа, через логос, к науке? [Электронный ресурс] // Гуманитарные технологии. Аналитический портал. - Режим доступа: http://gtmarket.ru/laboratory/expertize/6257 (дата обращения 09.09.2017).
9. Гегель Г.В.Ф. Лекции по эстетике: В 4 т. Т. 2. - М.: Искусство, 1969.
10. Леви-Строс К. Мифологики. В 4-х тт. Т. 4. Человек голый. - М.; СПб.: Университетская книга, 2007. - 784 с.
11. Нейл Ф. Мифы и легенды. Расшифрованные послания и символы в работах великих мастеров. -Харьков, Белгород: Изд-во Клуб семейного досуга, 2009. - 128 с.
12. Ставицкий А.В. Современный миф и его основные функции. - Севастополь: Рибэст, 2012. - 238 с.
13. Греймас А. К теории интерпретации мифологического нарратива // Зарубежные исследования по семиотике фольклора. - М., 1985. - С. 109-145.
14. Воеводина Л.Н. Мифотворчество как феномен современной культуры: дис. ... докт. филос. наук.
- М., 2002. - 282 с.: ил.
15. Человенко Т.Г. Миф и логос: к вопросу о сравнительном анализе гносеологических позиций [Электронный ресурс] / Т.Г. Человенко. - Режим доступа: http://anthropology.ru/ru/texts/chelovenko/ misl8_51.html (дата обращения: 5.10.2017).
16. Хюбнер К. Прогресс от мифа, через логос - к науке? // Наука в культуре / Под ред. В.П. Поруса.
- М.: Эдиториал УРСС, 1998. - С. 250-260.
17. Геллнер Э. Слова и вещи. - М.: Иностр. литература, 1962. - 344 с.
18. Успенский В.А. Теорема Гёделя о неполноте. - М.: Наука, 1982. - 110 с. - (Популярные лекции по математике).
19. Кордонский М. Конец истины [Электронный ресурс] / Михаил Кордонский. - Режим доступа: http://old.russ.ru/krug/kniga/20021003_mk-pr.html (дата обращения: 5.10.2017).
20. Смоленов Х. О парадоксе «лжец» и о семантически замкнутых системах // Философские нау-ки.1980. - № 5. - С. 126-131
21. Ионов А.С., Петров Г.А. Парадокс лжеца и теория истины в комплексной логике [Электронный ресурс] / А.С. Ионов, Г.А. Петров. - Режим доступа: http://314159.ru/ionov_petrov/ionov_petrov2.htm
22. Налимов В.В. Вероятностная модель языка [Электронный ресурс] / В.В. Налимов. - Режим доступа: http://www.kirsoft.com.ru/freedom/KSNews_980.htm (дата обращения: 5.10.2017).
23. Ставицкий А.В. Современный миф и его основные функции. - Севастополь: Рибэст, 2012. - 238 с.
References
1. Stavitskii A.V. Ontologiia sovremennogo mifa. - Sevastopol': Ribest, 2012. - 543 s.
2. Stavitskii A.V. Sovremennyi mif: ego priroda i prednaznachenie. - Sevastopol': Ribest, 2013. - 148 s.
3. Stavitskii A.V. Sovremennaia mifologika: opyt postizheniia Inogo. - Sevastopol': Ribest, 2012. - 192 s.
4. Fokin S.L. Perevod kak nezadacha russkoi filosofii: k kritike problemy kontseptsii mimezisa V.A. Podorogi [Elektronnyi resurs] / S.L. Fokin. - Rezhim dostupa: http://www.intelros.ru/readroom/credo_new/ credo-new-2-2011/9610-perevod-kak-nezadacha-russkoj-filosofii-k-kritike-koncepcii-mimesisa-va-podorogi. html (data obrashcheniia: 20.03.2017).
5. Stavitskii A.V. Natsional'no-istoricheskii mif Ukrainy. - Sevastopol': Ribest, 2015. - 748 s.
6. Gachev G. Natsional'nye obrazy mira: Kurs lektsii. - M.: Izdatel'skii tsentr Akademiia, 1998. - 432 s.
7. Lotman Iu.M. Semiosfera. - SPb.: Iskusstvo-SPB, 2004. - 704 s.
8. Khiubner K. Progress, ot mifa, cherez logos, k nauke? [Elektronnyi resurs] // Gumanitarnye tekhnologii. Analiticheskii portal. - Rezhim dostupa: http://gtmarket.ru/laboratory/expertize/6257 (data obrashcheniia 09.09.2017).
9. Gegel' G.V.F. Lektsii po estetike: V 4 t. T. 2. - M.: Iskusstvo, 1969.
10. Levi-Stros K. Mifologiki. V 4-kh tt. T.4. Chelovek golyi. - M.; SPb.: Universitetskaia kniga, 2007. -784 s.
11. Neil F. Mify i legendy. Rasshifrovannye poslaniia i simvoly v rabotakh velikikh masterov. - Khar'kov, Belgorod: Izd-vo Klub semeinogo dosuga, 2009. - 128 s.
12. Stavitskii A.V. Sovremennyi mif i ego osnovnye funktsii. - Sevastopol': Ribest, 2012. - 238 s.
13. Greimas A. K teorii interpretatsii mifologicheskogo narrativa // Zarubezhnye issledovaniia po semiotike fol'klora. - M., 1985. - S. 109-145.
14. Voevodina L.N. Mifotvorchestvo kak fenomen sovremennoi kul'tury: dis. ... dokt. filos. nauk. - M., 2002. - 282 s.: il.
15. Chelovenko T.G. Mif i logos: k voprosu o sravnitel'nom analize gnoseologicheskikh pozitsii [Elektronnyi resurs] / T.G. Chelovenko. - Rezhim dostupa: http://anthropology.ru/ru/texts/chelovenko/misl8_51.html (data obrashcheniia: 5.10.2017).
16. Khiubner K. Progress ot mifa, cherez logos - k nauke? // Nauka v kul'ture / Pod red. V.P. Porusa. - M.: Editorial URSS, 1998. - S. 250-260.
17. Gellner E. Slova i veshchi. - M.: Inostr. literatura, 1962. - 344 s.
18. Uspenskii V.A. Teorema Gedelia o nepolnote. - M.: Nauka, 1982. - 110 s. - (Populiarnye lektsii po matematike).
19. Kordonskii M. Konets istiny [Elektronnyi resurs] / Mikhail Kordonskii. - Rezhim dostupa: http://old. russ.ru/krug/kniga/20021003_mk-pr.html (data obrashcheniia: 5.10.2017).
20. Smolenov Kh. O paradokse «lzhets» i o semanticheski zamknutykh sistemakh // Filosofskie nauki.1980. - № 5. - S. 126-131
21. Ionov A.S., Petrov G.A. Paradoks lzhetsa i teoriia istiny v kompleksnoi logike [Elektronnyi resurs] / A.S. Ionov, G.A. Petrov. - Rezhim dostupa: http://314159.ru/ionov_petrov/ionov_petrov2.htm
22. Nalimov V. V. Veroiatnostnaia model' iazyka [Elektronnyi resurs] / V. V. Nalimov. - Rezhim dostupa: http://www.kirsoft.com.ru/freedom/KSNews_980.htm (data obrashcheniia: 5.10.2017).
23. Stavitskii A.V. Sovremennyi mif i ego osnovnye funktsii. - Sevastopol': Ribest, 2012. - 238 s.
^iMSr^Sr
