CC BY
12
Также в качестве важного изменения в ESG-повестке России в ближайшие годы следует выделить развитие российских ESG - рейтингов, ESG-стандартов, стандартов экологической сертификации.
ESG-рейтинги позволяют инвесторам и компаниям оценить уровень развитости ESG-практик, а также выявить потенциальные риски в корпоративной, экологической и социальной сферах. В последние годы в Китае, Индии и Южной Корее появляются свои ESG-рейтинговые агентства, которые набирают популярность среди местных компаний. В России также действуют национальные ESG-рейтинги: АКРА, НРА, «Эксперт РА», RAEX и другие. Сегодня они выступают важным ориентиром для бизнеса, с помощью которого компании могут оценить свою ESG-позицию на фоне конкурентов. Указанные рейтинги могут стать более востребованными, когда инвесторы станут их активными пользователями.
Нацпроекты являются одним из инструментов, с помощью которого государство задает наиболее приоритетные направления развития ESG-повестки в России. Ориентация бизнеса на нацпроекты позволяет учитывать наиболее важные цели страны в сфере устойчивого развития и вносить вклад в их достижение.
Сотрудники хозяйствующих субъектов также могут участвовать в формировании ESG-повестки, проявляя активную позицию по вопросам социальной ответственности внутри компании. Следует выделить важность таких инструментов влияния на развитие сферы ESG, как предпочтение работы в компаниях с развитой ESG-функцией и инициирование реализации ESG-проектов или проведения мероприятий в области ESG.
Таким образом, ESG - это не просто внедрение новых принципов, целесообразно говорить о глобальной смене парадигмы, которая влияет на все бизнес-процессы организации. Внедрение стандартов ESG в компаниях имеет эффект улучшения не только экологических, социальных и управленческих аспектов, но и финансовых и экономических показателей, поскольку позволяет выстроить более эффективную систему менеджмента предприятия.
Источники:
1. Авдеева И.Л., Головина Т.А., Парахина Л.В. Особенности формирования мотивационной модели организации в условиях социально-ориентированной экономики // В сборнике: Социально-экономическое развитие стран, регионов и оптимизация секторов экономики: анализ и прогнозы. Сборник научных трудов по материалам I Международной научно-практической конференции. 2017. С. 432-441.
2. Время устойчивых: почему бизнес больше не может игнорировать ESG-повестку? // KPMG. - 2021. - 08.10. - URL: https://mustread.kpmg.ru/articles/vremya-ustoychivykhpochemu-biznes-bolshe-ne-mozhet-ignorirovat-esg-povestku/.
3. Измалкова С.А., Головина Т.А. Организационно-экономический механизм корпоративного управления промышленными системами с учетом ключевых факторов современной экономики // Известия Тульского государственного университета. Экономические и юридические науки. 2016. № 2-1. С. 68-75.
4. Ярушкина Е.А., Ярушкина Е.В. Экологический вектор глобального инвестирования // Естественно-гуманитарные исследования. 2021. № 35 (3). С. 219-223.
5. ESG Assets Rising to $50 Trillion Will Reshape $140.5 Trillion of Global AUM by 2025, Finds Bloomberg Intelligence // Bloomberg. -2021. - 21.07. - URL: https://www. bloomberg.com/company/press/esg-assets-rising-to-50-trillion-will-reshape-140-5-trillion-ofglobal-aum-by-2025-finds-bloomberg-intelligence/.
6. ESG Disclosure and Portfolio Performance / Bermejo C.R., Garrigues F.-F.I., Paraskevopoulos I., Santos A. // Risks. - 2021. - Vol. 9, N 172. URL: https://doi.org/10.3390/risks9100172.
7. ESG Investing: Momentum Moves Mainstream // J.P. Morgan. - 2021. - 20.01. - URL: https://www.jpmorgan.com/insights/research/ build-back-better-esg-investing.
8. Вагин С.Г. Формирование стратегии управления социально-экономическими системами : Теория и методология / С.Г. Вагин, А.П. Жабин. - Самара : Самарский государственный экономический университет, 2009. - 369 с.
9. Захарова Ю.Н. Методы и методологии разработки социальных проектов / Ю.Н. Захарова, А.Ю. Куликов // Вестник Академии знаний. - 2022. - № 49(2). - С. 117-122.
10. Чернявская С.А. Формирование оценки эффективности управления особыми экономическими зонами / С.А. Чернявская, О.Ю. Непочатых, Д.Ш. Мусостова // Вестник Академии знаний. - 2022. - № 52(5). - С. 315-319.
EDN: ANUNYS
Д.М. Простова - к.э.н., доцент кафедры региональной, муниципальной экономики и управления, Уральский государственный экономический университет, Екатеринбург, Россия, pdm@usue.ru,
D.M. Prostova - candidate of economics, associate professor, department of regional, municipal economics and management, Ural state university of economics, Yekaterinburg, Russia;
Т.С. Худякова - к.э.н., доцент кафедры управления качеством и экспертизы товаров и услуг, Уральский государственный экономический университет, Екатеринбург, Россия, khudyakova_t@mail.ru,
T.S. Khudyakova - candidate of economics, associate professor, department of quality management and expertise of goods and services, Ural state university of economics, Yekaterinburg, Russia.
МЕЖСЕКТОРАЛЬНОЕ ВЗАИМОДЕЙСТВИЕ КАК ФАКТОР РАЗВИТИЯ ОРГАНИЗАЦИЙ INTER-SECTOR INTERACTION AS A FACTOR OF THE ORGANIZATION'S DEVELOPMENT
Аннотация. Межсекторальное взаимодействие уже давно присутствует в процессах предоставления товаров, услуг и обеспечения интересов общественности. Хотя ученые часто рассматривают межсекторальность как взаимодействие публичности (государства) и приватности (рынка), межсекторальные рамки требуют понимания и включения в них некоммерческой деятельности, чтобы учесть роль некоммерческих организаций на границах государственно-частного континуума. В данной статье авторы предлагают модель для изучения влияния некоммерческих организаций в межсекторальном мире. Излагаются теоретические основы размывания секторов и перспективы институциональной логики организаций. Опираясь на научные исследования публичности, авторы дополняют теорию некоммерческой деятельности, основанную на измерениях морального авторитета и ценностей некоммерческих организаций. Авторы обосновывают, что представленная в статье модель межсекторального взаимодействия может служить для изучения степени влияния на организации публичного, частного и некоммерческого секторов.
Abstract. Intersectorality has long been present in the processes of providing goods, services, and public interest. While scholars often view intersectorality as the interaction of public (state) and private (market), the intersectoral framework requires an understanding and inclusion of nonprofit activities to account for the role of nonprofit organizations at the edges of the public-private
continuum. In this paper, the authors propose a model for examining the impact of nonprofit organizations in an intersectoral world. The theoretical underpinnings of sectoral blurring and perspectives on the institutional logic of organizations are outlined. Drawing on research on publicity, the authors complement a theory of nonprofit activity based on dimensions of moral authority and values of nonprofit organizations. The authors justify that the cross-sectoral interaction model presented in the article can serve to explore the extent to which public, private, and nonprofit sectors influence organizations.
Ключевые слова: Некоммерческая деятельность, межсекторальность, публичность, ценности.
Keywords: Nonprofit, intersectionality, publicity, values.
Введение
Государственное управление, как академическая дисциплина, давно признает и утверждает различия между государственным, частным и, в последнее время, некоммерческим сектором [33]. Со временем организации, традиционно относимые к определенному сектору (т.е. рыночному, государственному, некоммерческому) объединили практики для выполнения своей работы в ответ на давление, требующее большей эффективности при наименьших затратах. В результате такого слияния практики, по сути, размыли границы между секторами. Организации должны конкурировать, сотрудничать или адаптироваться, чтобы функционировать среди растущего числа организационных типов с конкурирующими, сопоставимыми или гибридными институциональными практиками [1, 31].
Такая конкуренция часто ставит под сомнение предполагаемые и реализуемые отраслевые преимущества, мотивируя организации внедрять различные институциональные практики и, таким образом, копировать характеристики других секторов [17, 24]. Эти характеристики могут также включать то, что Jacobs называет созданием «моральных гибридов», когда организации, движимые преимущественно «синдромом хранителя морали» (т.е. защитники коллективного блага), могут перенимать ценности «синдрома коммерческой морали» (т.е. капиталистические достоинства добровольного обмена) [14]. В результате организации сегодня работают в межсекторальной среде, где государственные и некоммерческие администраторы, а также лидеры бизнеса сосуществуют, взаимодействуют, конкурируют, а иногда и разделяют схожие организационные ценности или структуры для решения сложных социальных проблем.
Теоретическая основа исследования
Всемирное развитие нового государственного менеджмента побудило правительства к переосмыслению своей деятельности, приняв более рыночную ориентацию и приватизировав услуги для бизнеса и некоммерческих организаций [16]. В связи с увеличением числа некоммерческих организаций, они стали испытывать давление с целью повышения профессионализма и коммерциализации своей деятельности, а также принятия рыночных ценностей и норм [7, 33]. В то же время ученые отмечают тенденцию, согласно которой, когда некоммерческие организации становятся более похожими на государственные, они создают проблемы коммерциализации и бюрократизации [11, 25]. Такие наблюдения подтверждают выводы о том, что границы между государственным, частным и некоммерческим секторами исчезают, размываются и смешиваются, и что отношения между секторами не могут существовать в изоляции, потому что они «многократно встроены» [23].
Тем не менее, перспектива институциональной логики предлагает другой подход к осмыслению роли организаций и секторов в обществе в более широком смысле. Thornton, Ocasio и Lounsbury утверждают, что существует семь идеальных типов институциональной логики (семья, община, религия, государство, рынок, профессия и корпорация), с девятью расходящимися категориями, которые объясняют различные логики поведения [32].
В рамках своей институциональной логики некоммерческие организации часто сочетают элементы как государства (демократии), так и рынка (капитализма) в зависимости от своей деятельности и миссии. Например, источником их легитимности является единство воли (т.е. вера в доверие и взаимность), их авторитет проистекает из приверженности ценностям и идеологии сообщества, их нормы основаны на членстве в группе, а их экологическая система - это кооперативный капитализм [32]. Соответственно, Knutsen отмечает, что некоммерческие организации могут воплощать от одной до шести следующих институциональных логик, которые определяют их поведение: государство, рынок, демократия, религия, семья и профессия [17].
Таким образом, некоммерческие организации могут принимать конкурирующие институциональные логики для выполнения своей миссии и целей [17]. На самом деле, некоммерческие организации могут сочетать несколько логик, что ставит их где-то посередине между государством и рынком на границе между государственным и частным секторами. Однако Knutsen и Brock утверждают, что «теории, разработанные в первую очередь для учета одного вида институциональной логики организаций, не должны рассматриваться как основная теория для всех организаций [т.е. некоммерческих организаций] в пространстве» [18]. Это привело к тому, что некоммерческие организации должны поддерживать баланс между «императивом самобытности» (т.е. характеристиками или комбинацией стратегий, которые делают их уникальными) и «императивом выживания» (т.е. моделями поведения или стратегиями, необходимыми для выживания [26]. Мы развиваем этот аргумент и предполагаем, что некоммерческие организации обладают отличительными характеристиками, которые отличают их от как общественных организаций, так и частных, коммерческих организаций.
Учитывая современные проявления секторальных отношений и комбинирования институциональных логик, меняются рамки для понимания организационных теорий публичности и приватности, а также некоммерческой деятельности [30]. Теоретическое понимание публичности до сих пор исследовалось и расширялось в связи с ее неявной противоположностью -- приватностью. Поэтому мы развиваем эту конструкцию, чтобы разработать структуру межсекторальности, которая включает в себя некоммерческую деятельность.
Теперь рассмотрим более подробно теорию публичности и теорию некоммерческой деятельности.
Теория публичности
Теория публичности и ее противоположность, приватность, представляют собой степень влияния на организацию «политической власти...[и/или] ограничений и возможностей рыночной власти»; поэтому организация может быть «более частной или более публичной» с учетом этого сочетания [11]. Ученые эмпирически определили публичность как финансирование, владение и контроль и использовали это для понимания организационного и управленческого поведения и результатов деятельности государственных и частных организаций [4]. Исследователи, использующие концепцию публичности, часто фокусируются на сравнениях между государственными и коммерческими организациями, а не некоммерческими ор-
ганизациями [4, 21]. Некоторые авторы изучали публичность финансовых отношений между некоммерческими организациями и правительством, но это дает ограниченный взгляд на деятельность некоммерческих организаций [13]. Как таковые, общественные организации сосредоточены на производстве общественных товаров и услуг во имя интересов или потребностей общества [12], в то время как коммерческие организации стремятся к максимизации прибыли за рыночные товары и услуги и могут не иметь интересов. Некоммерческие организации, в свою очередь, могут фокусироваться на интересах общества и/или производстве общественных или частных товаров и услуг [2].
Признавая необходимость расширения рамок для изучения публичности, Bozeman утверждает важность включения нормативных или основанных на ценностях аспектов публичности, которые также отвечают за формирование институтов и политики [5]. Нормативная публичность учитывает степень, в которой организация находится под влиянием или предоставляет услуги, связанные с определенными общественными ценностями, такими как честность, участие граждан, человеческое достоинство, открытость, компромисс в стремлении удовлетворить интересы общества [7]. В научной литературе начинает подниматься призыв к объединению эмпирической и нормативной публичности в «интегративную публичность», которая учитывает сочетание политических, общественных и рыночных ценностей, влияющих на организационное поведение. Как считают Bozeman и Moulton, ученым необходимо уточнить и расширить интегративную публичность, чтобы учесть разнообразные и гибридные организации и различные ценности, которые формируют институциональную среду [6;11].
Некоммерческие организации, по большей части, имеют публичные и частные особенности, а также ценностные или моральные аспекты, которые способствуют различной степени публичности и приватности в зависимости от типа некоммерческой организации (например, организация социального обслуживания по сравнению с частным фондом). Однако при этом, как правило, упускается из виду, что в целом сами некоммерческие организации имеют определенную сферу ценностей, которые, в свою очередь, влияют на поведение правительства и бизнеса. Поэтому мы утверждаем, что организации различаются по степени публичного и частного проявлений, а также по наличию и степени некоммерческих аспектов деятельности.
Теория некоммерческой деятельности
Существует два ключевых аспекта, которые необходимо рассмотреть в рамках изучения концепции некоммерческого характера деятельности. Во-первых, если рыночная и политическая власть может помочь определить уровень публичности или приватности организации, то какому типу власти подчиняются некоммерческие организации? Существует предположение, что некоммерческие организации подчиняются правительственной власти путем регулирования, финансовой поддержки или налогового законодательства. Авторы предполагаем, что их экспрессивные и инструментальные измерения служат основой для формирования морального авторитета. С одной стороны, некоммерческие организации извлекают свою ценность из обязательств или убеждений, которые становятся мотивацией для решения социальных проблем, выполняя тем самым так называемую экспрессивную функцию. С другой стороны, отмечается, что некоммерческие организации часто выполняют инструментальную функцию, удовлетворяя потребности, неудовлетворенные государством или рынком, и могут полагаться на творческие начинания для этого [11].
Salamon отмечает, что так называемая экспрессивная функция фиксирует «множество других настроений и импульсов», отдельных от государственного сектора, который служит для сдерживания и наделения сектора своими возможностями и структурными преимуществами [26]. Эти проявления могут включать художественные, религиозные, культурные, социальные, экономические и рекреационные аспекты, которые делают его жизнеспособным партнером или лидером среди других секторов. Во-вторых, как лидеры, некоммерческие организации служат «хранителями ценностей в обществе» [27]. У них есть неявный социальный контракт с обществом на поддержание общественного доверия и доброй воли, продвижение основных ценностей и общественного блага, а также предложение услуг или ресурсов нуждающимся [15]. Поэтому некоммерческие организации полагаются на свою миссию, сообщество, волонтеров, доноров и клиентов для легитимации своих экспрессивных и инструментальных аспектов. В результате, некоммерческие организации ограничены и наделены ресурсами с учетом их ценности и поддержки заинтересованных сторон. С точки зрения интегрированной публичности, некоммерческую активность следует рассматривать как степень влияния на организацию морального авторитета и некоммерческих ценностей.
Моральный авторитет, которым наделены некоммерческие организации, иллюстрируется ролью, которую они играют в обществе. Некоммерческие организации руководствуются миссией и, следовательно, различными причинами, социальными целями, задачами, институциональной логикой и общественными или частными выгодами. Социальная и гражданская сущность этих организаций, а также их разнообразие и международный характер привели к тому, что они получили множество описаний и обозначений без единого общепринятого термина. К таким терминам относятся гражданский сектор, третий или независимый сектор, благотворительный сектор, социальный сектор, добровольный сектор, филантропический сектор и неправительственный сектор [19]. В своем обзоре литературы Moulton и Eckerd нашли поддержку индексу общественной роли некоммерческого сектора, основанному на шести уникальных выразительных и инструментальных ролях некоммерческих организаций: предоставление услуг, вовлечение граждан (демократизация), социальный капитал, политическая правозащита, индивидуальное самовыражение и инновации [22]. Они пришли к выводу, что эти цели являются отличительными и поддерживают более широкую общественную ценность, которую некоммерческие организации предлагают обществу.
С нормативной институциональной точки зрения, основой легитимности таких организаций является то, что они «управляются моралью», и поэтому их поведение «направляется чувством должного, социальными обязательствами перед другими, приверженностью общим ценностям» [29]. Следовательно, с точки зрения публичности, некоммерческие организации должны нести моральную ответственность за то, как и где они ищут и получают финансирование, и в какой степени они руководствуются своими миссиями, подотчетны своим членам совета директоров и принимаются широким сообществом.
Второе измерение некоммерческой деятельности, которое соответствует функции морального авторитета, - это система ценностей, определяющая поведение некоммерческой организации, которая также влияет на государственные и коммерческие учреждения. Как утверждает Schultz, «этические ценности и нормы государственного, частного и некоммерческого секторов различны», но в постмодернистском мире этические границы размываются [28]. Сами по себе некоммерческие организации «возникают и существуют в первую очередь для того, чтобы выразить социальные, философские, моральные, или религиозные ценности их основателей и сторонников» [15].
Существует несколько примеров, иллюстрирующих степень влияния морального авторитета и ценностей некоммерческих организаций на бизнес, правительство и новые некоммерческие структуры.
Например, Marquis, Glynn, и Davis наблюдают, как уровень корпоративных социальных действий в населенном пункте может быть связан с уровнем социальных и нормативных институтов (т.е. изоморфизмом сообщества вокруг благотворительности и пожертвований). Они предполагают, что норма для корпоративных социальных действий «возникает на моральной основе - «что здесь правильно делать»», и что это происходит благодаря «связям между корпорациями и некоммерческими организациями... [и] институциональной инфраструктуре, в частности, общественным фондам и группам вовлечения элиты» [20].
Кроме того, правительство выделяет гранты или контракты некоммерческим организациям по многим причинам, включая их способность предоставлять товары и услуги, которые не могут быть найдены на рынке или в общественных местах, их желание производить высококачественные или инновационные предложения для клиентов и сообществ, работая внутри сообществ, а также отсутствие мотива прибыли и воспринимаемая надежность. Следовательно, по мнению авторов, некоммерческий характер можно рассматривать как степень влияния на организацию морального авторитета и некоммерческих ценностей.
Результаты и обсуждения
Рассмотрим структуру межсекторального взаимодействия. Структура межсекторальности помогает согласовать теорию и практику, поскольку признает, что различные степени публичности, приватности и некоммерческого характера формируют организации всех типов. Включая некоммерческую деятельность в дискуссию о публичности и приватности, авторы признают изменчивость между взаимодействием государства, рынка и гражданского общества. На рисунке представлена модель структуры межсекторального взаимодействия.
Рисунок - Модель структуры межсекторального взаимодействия
В модели на рисунке организация может оказаться ближе к любому из концов треугольного спектра. Показывая организации и сектора как проницаемые, эта модель наводит на размышления об институциональных силах, которые оказывают давление на организации, заставляя их действовать, таким образом, который может соответствовать или не соответствовать их традиционно рассматриваемым профессиональным нормам или институциональной логике. Круг в центре отражает организацию, которая является изменчивой. Межсекторальность возникает там, где организации:
а) приобретают атрибуты, которые легко ассоциируются с другим сектором;
б) ведут себя более схоже друг с другом (действуют одинаково);
в) работают в одних и тех же сферах (предоставляют схожие услуги или роли).
Некоммерческие организации часто характеризуются как перенимающие передовой опыт организаций других секторов, включая рыночный и правительственный [8]. Их общественная роль рядом с правительством и рынками заставляет некоммерческие организации балансировать между своей целью как надежных поставщиков услуг, защитников или новаторов, и в то же время соответствовать среде, которая все больше заставляет их быть конкурентоспособными и ориентированными на показатели [10]. Однако некоммерческие организации тоже могут оказывать влияния на организации других секторов.
Наряду с правительством, некоммерческие организации с готовностью заявляют о своей роли «посреднических структур» между правительством и гражданами. Как организации, стоящие между государством и индивидуальной, частной жизнью, некоммерческие организации действуют для того, чтобы транслировать и утверждать ценности отдельных людей и групп в обществе. Поскольку некоммерческие организации выступают в качестве организаторов сообществ и коллективных мыслей, некоммерческая деятельность повлияла на то, как правительство решает важнейшие общественные проблемы и более широкие социальные. Учитывая, что некоммерческие организации заявляют о своей роли арбитров морали и ценностей, некоммерческие организации создают сети и отношения, которые связывают людей друг с другом и с учреждениями, совершенно отличными от основной цели организации [11]. Так, некоммерческие организации могут наращивать социальный капитал, вовлекая заинтересованные стороны в работу по достижению общих или коллективных целей и поощряя «нарушение границ» среди своих сотрудников в рамках межорганизационных связей [3]. Кроме того, некоммерческие организации через своих сотрудников и волонтеров поощряют гражданскую активность и осознание потребностей общества среди населения, с которым они взаимодействуют. Также некоммерческие организации часто наращивают социальный капитал наряду с правительством в форме исследований, правозащитной деятельности и финансовых пожертвований на реализацию альтернативных программ, направленных на решение общественных проблем. Благодаря таким усилиям, некоммерческие организации часто рекламируются как «мощная альтернатива продолжающемуся поиску единых национальных решений общественных проблем» [11].
Полагаясь на «правительство по доверенности» и обширную федеральную грантовую деятельность, правительство взяло на себя роль филантропа, сочетая ценности и отзывчивость в попытке разместить ресурсы ближе к организациям и
структурам, которые могут лучше всего помочь нуждающимся [9]. В результате влияние некоммерческих организаций выходит за рамки ролей и деятельности по предоставлению грантов и включает контуры обратной связи, которые связывают некоммерческие организации и правительство в информационном обмене, включающем пропаганду, осведомленность и организационные изменения. В целом, некоммерческая деятельность обеспечивает многочисленные преимущества для правительственных учреждений через выявление проблем, формирование ценностей отзывчивости и облегчения различных форм общественного и частного взаимодействия.
Некоммерческая деятельность влияет не только на государственный сектор, но и на рыночный сектор, где корпорации, работающие вместе с некоммерческими организациями, могут адаптировать свою работу и роль в результате взаимодействия с некоммерческими организациями. Благодаря межсекторальным альянсам транснациональные корпорации, были вынуждены принять или даже создать добровольные кодексы поведения и снабдить компанию знаниями, ноу-хау и стимулами, чтобы добиться устойчивого развития. Благодаря более длительному и устойчивому взаимодействию между корпорациями и некоммерческими организациями можно увидеть как понимание интересов и ценностей заинтересованных сторон побуждает корпорации действовать с большей ответственностью и эффективностью в более широких сообществах, в которых они осуществляют свою деятельность. Заключение
Учитывая постоянное присутствие гибридности и сложности в организационных областях, все более важным становится то, что ученые изучают организации, существующие на континууме публичности и приватности, чтобы понять, как эти организации «взаимодействуют для получения общественных и частных результатов» [33]. Однако ученым также важно осознать, в какой степени некоммерческие организации и организации гражданского общества взаимодействуют с традиционной рыночной и государственной парадигмой и выходят за ее рамки. В данной статье мы утверждаем, что уровень меж-секторальности среди организаций растет, поэтому мы фокусируемся на отличительных особенностях некоммерческой деятельности как теоретической конструкции и центральной темы. Этот акцент приводит к различным последствиям для теории, образования и профессиональной практики.
Прежде всего, авторы считают, что некоммерческий сектор продолжает диверсифицироваться и соединяться с государственным и рыночным секторами в предоставлении товаров и услуг. Следует отметить, что некоммерческая деятельность является важной частью более подробного изучения межсекторальности, в которой организации формируются под влиянием различных аспектов публичности, приватности и некоммерческой деятельности.
На основе литературы и примеров авторы предполагают, что государственные и частные организации заимствуют, формируют и расширяют традиционные некоммерческие структуры и модели поведения для достижения своих целей. Таким образом, учитывая современные проявления некоммерческой деятельности, образовательные программы по государственному (и некоммерческому) управлению и государственной политике должны готовить своих учеников к успеху в межсекторальном мире. Обучение сегодняшних профессионалов ценностным предложениям некоммерческих организаций позволяет специалистам в области государственного (и некоммерческого) управления ориентироваться в размытых межсекторальных границах. Учитывая различные институциональные логики и ценности, которые принимают некоммерческие организации, необходим междисциплинарный подход к изучению межсекторальности.
Источники:
1. Антипин И.А. Региональное стратегическое планирование и управление: теоретические и методологические основы / И.А. Антипин // Монография. Изд-во: Урал. гос. ун-т, Екатеринбург. 2021, 237 С.
2. Дворядкина Е.Б. Некоммерческие организации в региональной экономике: теоретический подход к исследованию / Е.Б. Дворядкина, Д.М. Простова // Journal of New Economy. 2019. Т. 20, № 4. С. 47-69.
3. Agranoff, R. Managing within networks: Adding value to public organizations / R. Agranoff // Washington, DC: George town University Press. 2007.
4. Andrews R. Dimensions of publicness and organizational performance: A review of the evidence / R. Andrews, G. A. Boyne, R. M. Walker // Journal of Public Administration Research and Theory, 21(Suppl. 3). 2011. P. 301-319.
5. Bozeman B. Public values and public interest: Counterbalancing economic individualism / B. Bozeman // Washington, DC: Georgetown University Press. 2007.
6. Bozeman B. Integrative publicness: A framework for public management strategy and performance / B. Bozeman, S. Moulton // Journal of Public Administration Research and Theory, 21(Suppl. 3). 2011. P. 363-380.
7. Dart R. Being "business-like" in a nonprofit organization: A grounded and inductive typology / R. Dart // Nonprofit and Voluntary Sector Quarterly. 2004. No. 33(2), P. 290-310.
8. Desai U.C. Three faces of the state and the nonprofit sector. / U. C. Desai, K. Snavely //Administration & Society. 2012. No. 44(8). P. 962-984.
9. Dilulio, J.J. Response: Government by proxy: A faithful overview / J.J. Dilulio // Harvard Law Review. 2003. No. 116 (5). P. 1271-1284.
10. Eikenberry A.M. The marketization of the nonprofit sector: Civil society at risk? / A.M. Eikenberry, J.D. Kluver // Public Administration Review. 2004. No. 64(2), P. 132-140.
11. Frumkin P. On being nonprofit: A conceptual and policy primer / P. Frumkin // Cambridge, MA: Harvard University Press, 2005.
12. Glickman N.J. By the numbers: Measuring community development corporations' capacity / N.J. Glickman, L.J. Servon // Journal of Planning Education and Research. 2003. No. 22(3). P. 240-256.
13. Isett, K.R. The evolution of dyadic interorganizational relationships in a network of publicly funded nonprofit agencies / K.R. Isett, K.G. Provan // Journal of Public Administration Research and Theory. 2005. No. 15(1), P. 149-165.
14. Jacobs J. Systems of survival: A dialogue on the moral foundations of commerce and politics / J. Jacobs // New York, NY: Random House, 1992.
15. Jeavons T.H. Ethical nonprofit management: Core values and key practices /T.H. Jeavons // In D. O. Renz & Associates (Eds.). The Jossey-Bass handbook of nonprofit leadership and management. 2010. P. 178-205. San Francisco, CA: Jossey-Bass.
16. Kettl D.F. The global public management revolution / D.F. Kellt // Washington, DC: Brookings Institution Press, 2005.
17. Knutsen W.L. Adapted institutional logics of contemporary nonprofit organizations / W.L. Knutsen // Administration & Society, 2012. No. 44(8). P. 985-1013.
18. Knutsen W.L. Introductory essay: From a closed system to an open system: A parallel An Integrated Framework of Inter-Sectorality / W.L. Knutsen, K.L. Brock // Journal of Public Affairs Education critical review of the intellectual trajectories of publicness and nonprofitness. 2014, No. 25(5). P. 1113-1131.
19. LeRoux K. Nonprofit organizations and civil society in the United States / K. LeRoux, M. K. Feeney // New York, NY: Routledge, 2015.
20. Marquis C. Community isomorphism and corporate social action / C. Marquis, M. A. Glynn, G. F. Davis // Academy of Management Review. 2007. No. 32(3). P. 925-945.
21. Moulton S. Putting toghether the publicness puzzle: A framework for realized publicness / S. Moulton // Public Administration Review. 2009. No. 69(5). P. 899-900.
22. Moulton S. Preserving the publicness of the nonprofit sector: Resources, roles, and public values / S. Moulton, A. Eckerd // Nonprofit and Voluntary Sector Quarterly. 2012. No. 41(4). P. 656-685.
23. O'Riain S. States and markets in an era of globalization / S. O'Riain // Annual Review of Sociology. 2000. No. 26, P. 187-213.
24. Pache A. C. Inside the hybrid organization: Selective coupling as a response to conflicting institutional logics / A. C. Pache, F. Santos // Academy of Management Journal. 2012. No. 56(4). P. 972-1001.
25. Salamon, L.M. Partners in public service: Government- nonprofit relations in the modern welfare state / L.M. Salamon // Baltimore, MD: Johns Hopkins University Press, 1995.
26. Salamon L. M. The resilient sector: The state of nonprofit America./ In L. M. Salamon (Ed.) // The state of nonprofit America. Washington, DC: Brookings Institution Press. 2002. P. 3-63.
27. Salamon, L.M. America's nonprofit sector: A primer / L.M. Salamon // New York, NY: The Foundation Center Press. 2012.
28. Schultz D. Profesional ethics in postmodern society / D. Schultz // Public Integrity. 2004. No. 6(4). P. 279-297.
29. Scott W. Organizations and organizing: Rational, natural, and open systems perspectives / W. Scott, G. Davis // Upper Saddle River, NJ: Prentice Hall, 2007.
30. Skelcher C. Theorizing hybridity: Institutional logics, complex organizations, and actor identities: The case of nonprofits / C. Skelcher, S. R. Smith // Public administration. 2014. URL: http://onlinelibrary. wiley.com/doi/10.1111/padm.12105/full.
31. Smith S.R. Hybridization and nonprofit organizations: The governance challenge / S.R. Smith // Policy and Society. 2010. No. 29(3). P. 219-229.
32. Thornton P.H. The institutional logics perspective: A new approach to culture, structure, and process / P. H. Thornton, W. Ocasio, M. Lounsbury // Oxford, UK: Oxford University Press, 2012.
33. Weisbrod B.A. The future of the nonprofit sector: Its entwining with private enterprise and government / B.A. Weisbrod // Journal of Policy Analysis and Management. 1997. No. 16(4). P. 541-555.
EDN: ARQCZV
А.А. Суровнева - к.э.н., доцент кафедры «Менеджмент и управление персоналом», Среднерусский институт управления - филиал РАНХиГС, Орел, Россия, kafedramunh@mail.ru,
A.A. Surovneva - candidate of economic sciences, assistant professor of the department "Management and personnel management", Central Russian Institute of Management - branch of RANEPA, Orel, Russia;
М.Б. Дюжева - к.э.н., доцент кафедры «Менеджмент, маркетинг и коммерция», Омский государственный университет путей сообщения, Омск, Россия, Dyzgeva@mail.ru
M.B. Diuzheva - candidate of economic sciences, associate professor of the department of Management, marketing and commerce, Omsk State Transport University, Omsk, Russia;
Н.И. Роговская - к.фил.н., доцент кафедры «Менеджмент, маркетинг и коммерция», Омский государственный университет путей сообщения, Омск, Россия, rogovskaya_ni@mail.ru,
N.I. Rogovskaya - candidate of philosophy, associate professor of the department of Management, marketing and commerce, Omsk State Transport University, Omsk, Russia.
ГОСУДАРСТВЕННОЕ УПРАВЛЕНИЕ В УСЛОВИЯХ РАЗВИТИЯ ЦИФРОВОЙ ЭКОНОМИКИ: СОВРЕМЕННОЕ СОСТОЯНИЕ И ТЕНДЕНЦИИ РАЗВИТИЯ PUBLIC ADMINISTRATION IN THE CONDITIONS OF THE DEVELOPMENT OF THE DIGITAL ECONOMY: CURRENT STATUS AND DEVELOPMENT TRENDS
Аннотация. В статье исследованы вероятные риски и новые возможности цифрового государственного управления, рассмотрены основные статистические данные в области информатизации государственного управления в РФ. Отмечено, что основными преимуществами внедрения цифрового государственного управления являются сокращение расходов на содержание государственного аппарата, снижение нагрузки государственных органов, минимизация корруп-циогенных факторов, доступность и повышение качества предоставления социальных услуг населению и т.д. К вероятным рискам относят сокращение рабочих мест на рынке труда, возможность утраты контроля в системе государственного управления, несформированность компетенций сотрудников, нарушение кибербезопасности, экономическая нецелесообразность и т.д.
Исследованы современные тенденции цифровой трансформации государственного управления. Отмечено, что опыт России и других различных зарубежных стран показывает существование прогрессирующей тенденции цифровиза-ции системы управления территорией (государство, регион, город и т.п.). В этом направлении в них формируется единое национальное информационное пространство. Внедрение цифровых технологий в процессы государственного управления будет способствовать повышению их эффективности, а также, как показал опыт стран-лидеров в области цифровиза-ции государственного управления, значительной экономии бюджетных денежных средств. Однако, на сегодняшний день в данной области в РФ существует ряд проблем, препятствующих полноценному внедрению данной концепции.
Abstract. The article examines the probable risks and new opportunities of digital public administration, and reviews the main statistics in the field of public administration informatization in the Russian Federation. It is noted that the main advantages of implementing digital public administration are reducing the cost of maintaining the state apparatus, reducing the workload of state bodies, minimizing corruption factors, accessibility and improving the quality of social services to the population, etc. Probable risks include reduction of jobs in the labor market, the possibility of loss of control in public administration, lack of competence of employees, cybersecurity breach, economic inexpediency, etc.
Modern trends in digital transformation of public administration were investigated. It was noted that the experience of Russia and other various foreign countries shows the existence of a progressive trend of digitalization of the territory management system (state, region, city, etc.). In this direction, they are forming a unified national information space. The introduction of digital technologies in the processes of public administration will improve their efficiency and, as shown by the experience of the leading countries in the field of digitalization of public administration, significant savings of budgetary funds. However, to date, there are a number of problems in this area in the Russian Federation that hinder the full implementation of this concept.
