УПРАВЛЕНИЕ ФИНАНСОВЫМИ РЕСУРСАМИ И ОЦЕНКА СОЦИАЛЬНОЙ ЭФФЕКТИВНОСТИ НЕКОММЕРЧЕСКОГО СЕКТОРА

Артамонова А. С.

DOI: 10.29141/2658-5081-2021-22-4-6 JEL classification: L31

А. С. Артамонова Вологодский научный центр Российской академии наук, г. Вологда, Российская Федерация

Управление финансовыми ресурсами и оценка социальной эффективности некоммерческого сектора

Аннотация. В условиях пандемии наряду со значительным ростом волонтерского движения обострилось множество проблем, прежде всего финансирования деятельности некоммерческих организаций и привлечения дополнительных средств. Статья посвящена оценке социальной эффективности функционирования некоммерческого сектора при управлении финансовыми ресурсами. Методологический фундамент исследования составила теория ресурсной зависимости. Методика работы заключается в расчете индекса общественности Вайсброда. Традиционно этот индекс рассчитывается в отношении конкретной организации, поскольку существует проблема сопоставимости данных по сектору. В исследовании впервые предпринята попытка провести комплексную оценку деятельности социально ориентированных некоммерческих организаций (СОНКО) на основе данных Росстата. Информационной базой стали сведения о финансовой деятельности СОНКО, действующих в регионах Северо-Западного федерального округа, за период 2017-2019 гг. Результаты расчетов показали, что в Псковской области, Ненецком автономном округе и Республике Коми сектор СОНКО находится практически на самофинансировании, в Республике Карелия, Архангельской и Вологодской областях преобладает донорское финансирование, а в остальных регионах наблюдается баланс между доходами от выпуска общественных и частных благ. Соблюдение такого баланса представляется оптимальной моделью функционирования и свидетельствует о способности СОН-КО управлять своими ресурсами.

Ключевые слова: социальная эффективность; некоммерческий сектор; социально ориентированные некоммерческие организации; индекс общественности Вайсброда; социальный индекс.

Благодарности: Исследование выполнено при финансовой поддержке РФФИ (проект 19-011-00724 А «Барьеры гражданского участия и механизмы их преодоления на региональном уровне»).

Для цитирования: Artamonova A. S. (2021). Financial resources management and assessment of the non-profit sector's social efficiency. Journal of New Economy, vol. 22, no. 4, pp. 97-115. DOI: 10.29141/2658-5081-2021-22-4-6 Дата поступления: 28 июня 2021 г.

Anna S. Artamonova Vologda Research Center of the Russian Academy of Sciences, Vologda, Russia

Financial resources management and assessment of the non-profit sector's social efficiency

Abstract. During the pandemic, the non-profit sector has seen both a significant increase in the volunteer movement and the exacerbation of existing problems due to the imposed restrictions, most notably related to the financing of non-profit organisations' activities and fundraising. The paper aims to assess the social efficiency of the non-profit sector with respect to the management of financial resources. Methodologically, the research relies on the resource dependence theory. The assessment uses the calculation of the Weisbrod publicness index. Traditionally, this index employs data from individual organisations, as there are no comparable data for the entire sector. The study, for the first time, attempts to conduct a comprehensive assessment based on data on socially oriented non-profit organisations (SONPOs) collected by Rosstat. To test the approach, the author considers the results of the financial activities of SONPOs located in the regions of the Northwestern Federal District for 2017-2019. The findings indicate that in Pskov oblast, Nenets Autonomous Okrug, and the Komi Republic, the SONPOs' sector relies almost solely on self-financing; in the Republic of Karelia, Arkhangelsk and Vologda oblasts donor funding prevails; other regions enjoy a balance between revenues from the production of public and private goods. Keeping such a balance appears to be the optimal model for the sector's functioning, since it testifies SONPOs' ability to manage their resources.

Keywords: social efficiency; non-profit sector; socially oriented non-profit organisation; Weis-brod publicness index.

Acknowledgements: The research is funded by the Russian Foundation for Basic Research (RFFI) within the framework of the research project no. 19-011-00724 A "Barriers to civic participation and mechanisms for their overcoming at the regional level").

For citation: Artamonova A. S. (2021). Financial resources management and assessment of the non-profit sector's social efficiency. Journal of New Economy, vol. 22, no. 4, pp. 97-115. DOI: 10.29141/2658-5081-2021-22-4-6 Received June 28, 2021.

Введение

Некоммерческий сектор (НКС), или третий сектор, является одним из акторов экономической деятельности и играет важную роль в общественной жизни. Спрос на оказываемые им услуги растет1, особенно в кризисные периоды, как показал 2020 год2. В то же время сам сектор столкнулся с тем, что проблемы, составляющие наиболее серьезные барьеры в его функционировании, заметно обострились3 [Kim, Mason, 2020; Searing,

1 56 % of Nonprofits Can't Meet Demand. The NonProfit Times. 2014. https://www.thenonprofittimes.com/ npt_articles/56-of-nonprofits-cant-meet-demand/; New Jersey non-profits: Trends and outlook. Annual survey. Center for non-profits. 2019. https://www.njnonprofits.org/2019AnnualSurveyRpt.pdf.

2 Demands on Nonprofit Groups Rose in the Pandemic, Even as Volunteering Fell. https://www.nytimes. com/2020/11/13/your-money/nonprofit-groups-volunteers-pandemic.html; ВШЭ: в пандемию вырос общественный запрос на помощь от волонтеров и некоммерческих организаций. https://dobro.press/novosti/ issledovanie-vshe-v-rossii-vyros-spros-na-nko-i-volonterstvo.

3 The impact of Covid-19 on nonprofits in Europe. https://efa-net.eu/wp-content/uploads/2020/12/Nonprofit_ Pulse_Full_Report_2020.pdf.

Wiley, Young, 2021]. К ним относится прежде всего вопрос привлечения финансовых ресурсов, необходимых для осуществления деятельности [Артамонова, 2020; Artamonova, 2020], поскольку ввиду новых условий некоммерческий сектор должен производить для общества социальные эффекты в растущем объеме.

Основную финансовую поддержку некоммерческие организации (НКО) получают в виде грантов и субсидий от органов государственной власти и членских взносов и/или пожертвований физических и юридических лиц [Мерсиянова, 2016]. Однако всё большее значение для развития сектора приобретает умение привлекать дополнительные средства. В России это входит в задачи профессионалов лишь в 7 % НКО [Мерсиянова, 2016], тогда как в развитых странах система сбора средств является активной практикой и даже признается конкурентной средой, где некоммерческие организации вынуждены в определенной степени соревноваться с предприятиями, преследующими схожие цели [Kim, Lee, 2018; Yang, Lee, Kim, 2018].

В этих условиях на первый план выходит умение некоммерческих организаций управлять финансовыми ресурсами. С одной стороны, речь идет о внутреннем аудите, который позволяет отдельным НКО выявить особенности ресурсного обеспечения своей деятельности и скорректировать способы привлечения средств. С другой стороны, следует учитывать, что третий сектор как совокупность некоммерческих организаций и частных гражданских практик (неассоциированное участие) является крупным экономическим актором наряду с государственным и частным секторами [Дворядкина, Простова, 2019]. Это актуализирует необходимость оценивания способности организаций третьего сектора управлять доступными ресурсами, поскольку результаты этой оценки значимы для разработки государственной политики в отношении всего НКС и выявления факторов, способствующих либо препятствующих реализации его потенциала [Борисова, Полищук, 2009].

В странах с наиболее развитым третьим сектором дискуссия о проблеме организации его хозяйственной деятельности на основе бизнес-принципов остается актуальной на протяжении многих лет. Внедряя традиционные для бизнеса инструменты в менеджменте, маркетинге, управлении проектами и персоналом, некоммерческие организации повышают свою экономическую устойчивость. Это выражается в их умении достигать как текущие, так и долгосрочные уставные цели1. В то же время наиболее успешные НКО зачастую подвергаются критике за преследование частных интересов вместо общественных, непрозрачность процесса распределения собранных средств, дефицит находящейся в публичном доступе информации о финансовых операциях [Viravaidya, Hayssen, 2001, p. 3; Tortajada, 2016]. Кроме того, некоторая абстрактность целей некоммерческих организаций предопределяет отсутствие единых методик для оценки степени достижения этих целей. Это обусловливает научный и практический интерес к проблеме оценивания эффективности работы третьего сектора.

Общепризнано, что некоммерческая деятельность не может оцениваться только с позиций производимых экономических эффектов в силу ее неприбыльности. В связи с этим предметом внимания становится социальная эффективность НКО, которая отражает степень достижения ими основных целей работы [Шекова, 2010; Жуков, 2018] и в некоторой мере позволяет соотнести экономические затраты и производимые социальные эффекты.

Большинство существующих методических подходов предусматривают анализ результатов деятельности НКО на основе внутренних данных. Вместе с тем оценка совокупности этих организаций позволила бы представить картину развития третьего сектора

1 Путеводитель для НКО: экономическая устойчивость. https://www.asi.org.ru/2020/11/10/putevoditel-ekonomicheskaya-ustojchivost/.

на уровне системы. В исследовании предпринята попытка осуществить подобную комплексную оценку на основе данных, собираемых Росстатом по результатам финансовой деятельности социально ориентированных некоммерческих организаций (СОНКО). В качестве наиболее подходящего методического подхода выбран расчет социального индекса Вайсброда.

Цель исследования заключалась в определении оптимальной стратегии управления финансовыми ресурсами СОНКО с учетом оценки их социальной эффективности на примере Северо-Западного федерального округа (СЗФО). Указанный регион выбран для апробации подхода и оценивания возможности его дальнейшего применения на базе данных обо всех российских СОНКО.

Поставленная цель предопределила решение следующих задач:

• анализ динамики и структуры доходов СОНКО СЗФО в 2017-2019 гг.;

• расчет индекса общественности Вайсброда и оценка его динамики за 2017-2019 гг.

• выявление преобладающего типа управления финансовыми ресурсами в секторе СОНКО СЗФО.

Теоретический обзор

Проблема оценки эффективности некоммерческого сектора является дискуссионной как в научном сообществе, так и среди практиков. Это обусловлено собственно характером некоммерческой деятельности - ее главная цель заключается не в получении прибыли, распределяемой между участниками, а в решении актуальных социальных проблем населения. Вместе с тем формулировки целей НКО столь разнообразны и нечетки, что определить уровень их достижения практически невозможно даже в рамках конкретной организации. В работе Е. Борисовой и Л. Полищук [2009, с. 82-83] представлен анализ основных концепций оценки деятельности некоммерческого сектора (целевой, концепции системных ресурсов, множественности заинтересованных сторон и социального конструктивизма) и сделан закономерный вывод о том, что ни одна из них не может претендовать на универсальность и в плане практического применения сопряжена со значительными трудностями.

Специфика хозяйственного механизма организаций НКС требует применения особых подходов и предполагает оценку как экономической, так и социальной составляющей деятельности. Традиционно для определения экономической эффективности используются показатели прибыльности и рентабельности. Прежде всего это актуально для деятельности коммерческих предприятий, нацеленной на максимизацию прибыли в интересах собственников. Вместе с тем подобные подходы используются и в отношении НКО. Так, исследователями предпринята попытка провести анализ деятельности НКС на основе межотраслевого баланса. Сравнение показателей США и Германии позволило сделать вывод о том, что третий сектор в большей степени чувствителен к изменениям государственной политики и уровню доходов домохозяйств, в меньшей - к колебаниям в других отраслях [Anheier, Rudney, 1998, с. 22]. Наиболее приемлем данный подход при оценке эффективности конкретных некоммерческих организаций, которые выполняют конкретные задачи и результат работы которых можно измерить. Например, таким результатом может быть количество отремонтированных или восстановленных домов [Coupet, Berret, 2018]. Значительно легче также оценивать эффективность деятельности конкретной организации, а не сектора в целом. В частности, это позволяет проанализировать финансово-экономическую составляющую работы как в общем [Zdanovskis, Pilvere, 2019], так и с позиций расходов/доходов и имеющихся в распоряжении ресурсов [Mihaltan, Vitan, Cucuia, 2015].

В последние десятилетия традиционные методы анализа эффективности предприятий трансформируются с целью учета социальных метрик. Организации, и прежде всего крупные корпорации, осуществляют социальный аудит, чтобы оценить воздействие своей деятельности на общество [Kemp, Owen, van de Graaff, 2012; Щербинина, 2016]. Изучение корпоративной социальной ответственности вносит заметный вклад в разработку методов оценки эффективности организаций. При этом одной стороной процесса выступают коммерческие бизнес-структуры, а другой - социальные предприятия. Социальное предпринимательство определяется как «новый способ социально-экономической деятельности, в котором соединяется социальное назначение организации с предпринимательским новаторством и достижением устойчивой самоокупаемости» [Московская, 2011, с. 15]. Развитие такого способа деятельности стимулирует активную разработку и использование методов оценки эффективности как с экономической, так и с общественной точки зрения не только для социальных предприятий, но и для некоммерческого сектора в целом.

Очевидно, что оценивать только экономическую составляющую деятельности третьего сектора невозможно в силу его ключевых функций [Устинова, 2011; Волгунина, 2011]. Большое значение придается анализу социальных результатов, которые отражают степень достижения основных целей деятельности НКО [Шекова, 2010; Жуков, 2018]. Это особенно актуально для российских реалий, где некоммерческий сектор постепенно встраивается в систему социальных услуг [Палибина и др., 2017]. На первый план выходит анализ социальной эффективности организаций, реализующих общественно значимые проекты. Как отмечают исследователи, отчеты по оценке социального влияния в США составляют 70 % НКО, тогда как в России их доля не превышает 40 % [Рождественская, Богуславская, Боброва, 2016, с. 11]. Прежде всего подобные оценки осуществляют фонды и крупные (международные) некоммерческие организации.

Одним из наиболее известных подходов к определению социального (общественного) эффекта является расчет общественной эффективности инвестиций, или социальной рентабельности (social return on investment (SROI)). Подход был разработан в середине 1990-х гг. в США и базируется на измерении социальной ценности по отношению к затраченным ресурсам. Его практическое применение, по мнению представителей некоммерческого сектора, не всегда оправдано, поскольку требует финансовых и временных затрат, что негативно сказывается на деятельности организаций, и без того испытывающих дефицит и кадров, и средств [Gibbon, Affleck, 2008, p. 51]. Кроме того, коэффициент социальной рентабельности не всегда поддается расчету ввиду того, что общественный эффект не всегда можно выразить в денежной форме [Pal Vik, 2017, p. 9], поэтому целесообразнее использовать его одновременно с другими метриками [Ryan, Lyne, 2008, p. 229].

Основу многих методологических подходов составляет фокус на внутренней оценке эффективности в соответствии с данными, собираемыми самой НКО по результатам ее деятельности. Безусловно, это важная и необходимая задача любой организации, в том числе некоммерческой. Согласно теории ресурсной зависимости (resource dependence theory), «эффективной является организация, которая удовлетворяет спрос тех, чья поддержка ей необходима для продолжения своего существования» [Pfeffer, Salancik, 2003, р. 60]. В то же время оценка совокупности НКО позволяет представить картину развития третьего сектора на уровне системы. Если масштабировать теорию ресурсной зависимости на секторы экономики [Клейнер, 2011], становится очевидным, что НКС встает перед необходимостью придерживаться двух стратегий: диверсифицировать доходы и выравнивать ресурсы [Moulton, Eckerd, 2012, р. 9-10]. С одной стороны, третий сектор должен стремиться к уменьшению зависимости от доноров и сохранению автономности

и свободы в достижении своих целей. С другой стороны, в его задачи входит производство общественных благ в максимально возможном объеме, что может быть достигнуто за счет увеличения количества источников дохода. Внешняя среда в данном случае понимается как совокупность ресурсных ниш [Павлюткин, 2007, с. 222]. Подобные рассуждения вызывают ассоциации с деятельностью коммерческих предприятий и не всегда встречают понимание со стороны представителей третьего сектора.

В развитых странах дискуссия о проблеме организации хозяйственной деятельности НКС на основе бизнес-принципов остается актуальной на протяжении многих лет. Небольшие организации этого сектора внедряют бизнес-подходы в свою деятельность и таким образом повышают свою финансовую устойчивость [Рождественская, Богуславская, Боброва, 2016; Petitgand, 2018]. Сотрудничество НКС и бизнеса, как правило, имеет положительный эффект для обеих сторон. Бизнес-структуры становятся более «социальными», корректируют стратегии развития с учетом своего воздействия на общество; третий сектор совершенствует навыки управления, планирования, ведения маркетинговой деятельности [Nielsen, Neergaard, 2018]. Оборотной стороной в данном случае становится пристальное внимание государственных органов и финансирующих организаций к вопросам расходования средств, которое может восприниматься как давление [Cazenave, Morales, 2021]. В развитых странах многие некоммерческие организации являются влиятельными участниками общественно-экономической жизни. Владея банками, ресторанами, клиниками, они подвергаются критике за преследование частных интересов вместо общественных [Viravaidya, Hayssen, 2001, p. 3; Tortajada, 2016]. Критические замечания касаются в основном непрозрачности процесса распределения собранных средств, дефицита доступной информации о финансовых операциях, размытости целей некоммерческих организаций и отсутствия единых общепризнанных методик для оценки степени достижения этих целей.

Наиболее пристальное внимание привлекают финансовые аспекты деятельности некоммерческого сектора. Как уже говорилось, финансовую основу функционирования НКС составляют гранты, субсидии от органов государственной власти, членские взносы и/или пожертвования физических и юридических лиц. В западноевропейских странах и США третий сектор получает существенную государственную поддержку, в то время как в Японии и Австралии ключевую роль играют членские взносы и доходы от оказания услуг [Мерсиянова, Иванова, Корнеева, 2015, с. 162]. Однако исследователи сходятся во мнении о том, что зависимость НКО от единственного источника ведет к снижению их автономности и ставит под угрозу их устойчивость. От умения некоммерческих организаций эффективно управлять финансовыми ресурсами во многом зависит успех их работы [Yang, Lee, Kim, 2018; Kim, Lee, 2018].

В связи с этим большое значение для развития сектора приобретает фандрайзинг - деятельность по привлечению ресурсов для реализации уставных задач и проектов. Изучение специфики этой деятельности приобрело регулярный характер с 1980-х гг. и до сих пор остается актуальным. Для совершенствования методов привлечения ресурсов некоммерческому сектору необходимо работать над повышением общественного доверия к своей работе, а также искать новые целевые аудитории и каналы фандрайзинга [Мерсиянова, Иванова, Корнеева, 2015, с. 169-170]. Несмотря на неоднозначное отношение теоретиков и практиков к «коммерциализации» этого сектора, исследования показывают, что ориентация на рынок положительно влияет на результативность НКО [Корнеева, Ойнер, 2018, с. 457]. Как отмечают специалисты, необходимо более комплексное понимание последствий превращения НКО в бизнес-предприятия, что требует разработки методологических подходов к анализу происходящих процессов [Maier, Meyer, Steinbereithner, 2014, р. 16].

Одним из наиболее известных методов, позволяющих соотнести экономическую и социальную составляющие эффективности функционирования некоммерческих организаций, является расчет индекса общественности Вайсброда (publicness index (PI), или социальный индекс). Индекс отражает «взаимосвязь между видами финансовых поступлений предприятия и характером предоставляемых им услуг или производимой продукции» [Weisbrod, 1991, p. 75] и рассчитывается как отношение доходов от выпуска общественных благ к доходам от выпуска частных благ. Под первым видом доходов подразумеваются поступления в виде грантов, дотаций и т. п., под вторым - поступления от реализации товаров и оказания услуг, а также членские взносы. Модель Вайсброда часто используется в качестве базового подхода для разработки способов оценки (их подробный обзор представлен в работе B. R. Kingma [1997]). Социальный индекс служит показателем уровня самофинансирования некоммерческого сектора: чем больше его значение, тем ниже уровень самофинансирования НКС, и наоборот [Шекова, 2010].

Исследования, в которых оценка эффективности с использованием индекса общественности построена на эмпирических данных, немногочисленны. В качестве примера апробации методики можно привести работу, в которой сделаны расчеты социального индекса для Центра реабилитации инвалидов [Игонин, 2008], и публикацию, в которой индекс рассчитан на данных бухгалтерской отчетности 35 некоммерческих организаций [Грищенко, 2016]. В последнем случае высказано мнение, что низкие значения индекса общественности (высокий уровень самофинансирования) могут выступать основанием для проведения налоговых проверок. Имеется также попытка рассчитать индекс Вайс-брода для нескольких спортивных мероприятий [Kylasov, Gureeva, 2019]. Авторы отмечают ограничение, которое накладывают собственно математические правила: для мероприятий, организованных только за счет гранта, индекс в принципе не может быть рассчитан.

Главные проблемы, обозначенные в имеющихся исследованиях, заключаются в том, что деятельность третьего сектора характеризуется дефицитом подотчетности [Gibbon, Affleck, 2008, p. 43; Борисова, Полищук, 2009, с. 81], а отсутствие сопоставимых данных по этому сектору существенно затрудняет комплексную оценку его развития. Вместе с тем в течение последних нескольких лет в России ежегодно проводится обследование сектора СОНКО. Это позволяет использовать полученные результаты, публикуемые Федеральной службой государственной статистики, в качестве эмпирической базы для расчета эффективности сектора на основе методики Вайсброда. Выбор социально ориентированных НКО представляется оправданным также в силу того, что они являются активными элементами пространства регионов [Дворядкина, Простова, 2020] и составляют ядро российского третьего сектора. Социально ориентированными НКО признаются организации, осуществляющие деятельность, направленную на решение социальных проблем и развитие гражданского общества в Российской Федерации1. На данном этапе они приобретают все большую значимость, не в последнюю очередь благодаря вниманию к ним органов государственной власти высшего уровня. После закрепления за СОНКО статуса исполнителя общественно полезных услуг2 региональным органам власти поставлена задача увеличить долю учреждений социального обслуживания, имеющих негосударственную форму собственности (в том числе некоммерческих), до 10 % в общем числе

1 О некоммерческих организациях: Федеральный закон от 12.01.1996 № 7-ФЗ (ред. от 31.12.2017). http:// www.consultant.ru/document/cons_doc_LAW_8824.

2 О реестре некоммерческих организаций - исполнителей общественно полезных услуг: постановление Правительства РФ от 26.01.2017 № 89 (ред. от 24.01.2018). http://www.consultant.ru/document/cons_doc_ LAW_211967.

таких организаций. Государство предоставляет НКО свободу выбора наиболее подходящей нормативной правовой формы для осуществления деятельности и оказывает необходимую поддержку при условии осуществления ими в соответствии с учредительными документами видов деятельности в сферах социальной поддержки, оказания помощи при чрезвычайных ситуациях, охраны окружающей среды, сохранения исторического наследия, правовой защиты, благотворительности, просвещения, патриотического воспитания и т. д. Поддержка может быть финансовой, имущественной, информационной, консультационной, а также связанной с подготовкой, переподготовкой и повышением квалификации работников и добровольцев. Финансовая поддержка предоставляется за счет средств как федерального бюджета, так и бюджетов субъектов РФ.

Изложенное позволяет использовать доступные данные для оценки социальной эффективности СОНКО, в определенной степени экстраполируя результаты на российский третий сектор в целом.

Методика исследования

В исследовании предпринята попытка использовать индекс общественности Вайсброда для расчета социальной эффективности СОНКО, действующих в Северо-Западном федеральном округе. Временной период охватывает 2017-2019 гг. Полученные результаты отражают наиболее актуальную ситуацию в третьем секторе указанного округа.

Расчет произведен по формуле:

щ _ доходы от выпуска общественных благ доходы от выпуска частных благ '

где PI (publicness index) - индекс общественности.

К доходам от выпуска общественных благ отнесены следующие:

• целевые поступления (включая пожертвования) от российских коммерческих организаций, за исключением дохода от целевого капитала;

• целевые поступления (включая пожертвования), гранты от российских физических лиц, за исключением денежных средств и иного имущества, полученного по завещанию в порядке наследования;

• целевые поступления (включая пожертвования), гранты от российских некоммерческих организаций, за исключением грантов от некоммерческих неправительственных организаций, участвующих в развитии институтов гражданского общества (предоставленных за счет субсидий из федерального бюджета);

• целевые поступления из федерального бюджета;

• целевые поступления из бюджетов субъектов Российской Федерации;

• поступления от иностранных государств, их государственных органов, международных и иностранных организаций;

• целевые поступления из муниципальных (местных) бюджетов;

• денежные средства и иное имущество, полученное безвозмездно от хозяйственных обществ, учрежденных организацией, за исключением целевых поступлений (включая пожертвования) от российских коммерческих организаций и дохода от целевого капитала;

• целевые поступления из бюджетов государственных внебюджетных фондов;

• гранты от некоммерческих неправительственных организаций, участвующих в развитии институтов гражданского общества (предоставленные за счет субсидий из федерального бюджета);

• поступления от иностранных граждан и лиц без гражданства;

• денежные средства и иное имущество, полученное по завещанию в порядке наследования.

В объем доходов от выпуска частных благ включены:

• доходы (выручка) от реализации товаров, работ, услуг, имущественных прав (кроме доходов от целевого капитала);

• доход от целевого капитала;

• внереализационные доходы (кроме доходов от целевого капитала);

• прочие поступления.

Единицей измерения индекса Вайсброда является его абсолютное значение. Индекс равен нулю в организациях, которые полностью существуют за счет выпуска частных благ, т. е. взносов своих членов или средств от реализации потребительских товаров и услуг. Большие значения индекса характерны для организаций, занимающихся исключительно созданием общественных благ, т. е. деятельностью, направленной на достижение социальных эффектов.

Результаты исследования

Первым этапом проведения оценки стал анализ динамики доходов социально ориентированных некоммерческих организаций в СЗФО. За период 2017-2019 гг. в целом по округу зафиксированы положительные тенденции в отношении доходов от выпуска как общественных, так и частных благ (табл. 1). Это позволяет сделать вывод о том, что СОН-КО получают стабильную поддержку со стороны доноров и одновременно эффективно осуществляют реализацию своих товаров и услуг.

Увеличение объема доходов по обоим направлениям наблюдается в Псковской и Калининградской областях, а также Республике Коми. При этом в Коми объем доходов от выпуска частных благ вырос в 5 раз, а в Калининградской области доходы от выпуска общественных благ увеличились в 11 раз. Общие негативные тенденции характерны для Ненецкого автономного округа, Санкт-Петербурга, Ленинградской, Архангельской и Вологодской областей. Положение трех регионов СЗФО не такое однозначное: в Новгородской области зафиксировано снижение объема доходов от выпуска частных благ и в то же время увеличение доходов от выпуска общественных благ. Обратная ситуация наблюдается в Мурманской области и Республике Карелия, хотя сокращение поступлений от доноров представляется незначительным (темп роста составил 99 и 92 % соответственно).

Выявленные особенности обусловили необходимость определения основных источников поступлений для социально ориентированных некоммерческих организаций СЗФО. За отчетный период принят 2019 г., дающий наиболее актуальную информацию.

В структуре доходов от выпуска частных благ 87 % составляет выручка от реализации товаров, произведенных СОНКО, и оказанных ими услуг (рис. 1). Другую большую группу образуют прочие поступления, к которым относятся доходы, связанные с предоставлением за плату активов организации или прав, возникающих из патентов на изобретения и других видов интеллектуальной собственности; участием в уставных капиталах других организаций, а также доходы, полученные в результате совместной деятельности или от продажи основных средств и активов, проценты, штрафы, пени и т. п. [Авдеев, 2011].

В структуре доходов от выпуска общественных благ 69 % финансирования СОНКО составили целевые поступления от российских коммерческих организаций и гранты от российских физических лиц. Еще 23 % доходов поступили в виде грантов от российских НКО, из бюджетов субъектов Российской Федерации и от иностранных государств, их государственных органов, международных и иностранных организаций (рис. 2).

Таблица 1. Динамика доходов СОНКО в Северо-Западном федеральном округе, 2017-2019 Table 1. SONPOs' revenues in the Northwestern Federal District, 2017-2019

Регион Доходы от выпуска общественных благ, тыс. руб. Темп роста, % Доходы от выпуска частных благ, тыс. руб. Темп роста, %

2017 2018 2019 2017 2018 2019

Архангельская область 1 029 586 386 761 784 169 76 843 573 811 290 155 214 18

Архангельская область без НАО 991 583 377 260 747 128 75 734 890 677 759 150 255 20

Вологодская область 1 278 572 1 494 842 812 574 64 1 030 161 223 978 168 494 16

Калининградская область 139 199 205 719 1 593 759 1 145 207 381 677 068 693 000 334

Ленинградская область 1 251 087 1 392 741 1 022 639 82 605 261 517 369 285 386 47

Мурманская область 859 566 980 811 850 771 99 490 265 929 922 653 693 133

Ненецкий автономный округ (НАО) 42 851 153 180 26 604 62 162 180 237 987 62 314 38

Новгородская область 467 477 284 612 504 126 108 459 586 399 812 356 023 77

Псковская область 250 410 599 002 406 298 162 656 652 1 602 321 1 424 254 217

Республика Карелия 567 431 227 452 524 156 92 130 384 379 977 327 442 251

Республика Коми 765 699 1 308 709 1 339 083 175 272 138 812713 1 409 187 518

Санкт-Петербург 17 879 318 4 965 745 15 566 329 87 14 409 611 1 6245 841 11 334 202 79

СЗФО 27 374 291 34 799 418 37 656 394 138 25 852 186 27 066 004 28 889 870 112

Рассчитано на основе данных ЕМИСС (https://fedstat.ru/). Примечание. Регионы перечислены в алфавитном порядке.

Доходы (выручка) от реализации товаров, работ, услуг, имущественных прав (кроме доходов от целевого капитала)

Доход от целевого капитала

Внереализационные доходы (кроме доходов от целевого капитала) ■ Прочие поступления 25220 730

2460577

999582

iНе можете найти то, что вам нужно? Попробуйте сервис подбора литературы.

Рис. 1. Структура доходов от выпуска частных благ в Северо-Западном федеральном округе в 2019 г., тыс. руб. Fig. 1. Structure of the revenues from the production of private goods in the Northwestern Federal District in 2019, thousand rubles

341 562

742 615

131 525

3 562 187

10 763 377

Целевые поступления (включая пожертвования) от российских коммерческих организаций, за исключением дохода от целевого капитала

Целевые поступления (включая пожертвования), гранты от российских физических лиц, за исключением денежных средств и иного имущества, полученного по завещанию в порядке наследования

Целевые поступления (включая пожертвования), гранты от российских некоммерческих организаций, за исключением грантов от некоммерческих неправительственных организаций, участвующих в развитии институтов гражданского общества (субсидии из федерального бюджета)

Целевые поступления из бюджетов субъектов Российской Федерации

Поступления от иностранных государств, их государственных органов, международных 15216 204 и иностранных организаций

Целевые поступления из муниципальных (местных) бюджетов

Целевые поступления из федерального бюджета

Гранты от некоммерческих неправительственных организаций, участвующих в развитии институтов гражданского общества (за счет субсидий из федерального бюджета)

■ Целевые поступления из бюджетов государственных внебюджетных фондов

■ Поступления от иностранных граждан и лиц без гражданства

■ Денежные средства и иное имущество, полученное безвозмездно от хозяйственных обществ, учрежденных организацией, за исключением целевых поступлений (включая пожертвования) от российских коммерческих организаций и дохода от целевого капитала

■ Денежные средства и иное имущество, полученное по завещанию в порядке наследования

Рис. 2. Структура доходов от выпуска общественных благ в Северо-Западном федеральном округе в 2019 г., тыс. руб. Fig. 2. Structure of the revenues from the production of public goods in the Northwestern Federal District in 2019, thousand rubles

В целом по рассматриваемому округу поступления за счет выпуска общественных благ в 1,3 раза превосходят доходы от производства частных благ. Если брать за основу абсолютные значения, в некоторой мере это позволяет говорить о преимущественно донорском финансировании некоммерческого сектора. В то же время для формулирования обоснованных выводов целесообразно соотнести доходы этого сектора.

На следующем этапе работы для регионов СЗФО был рассчитан индекс общественности (табл. 2). Расчеты показали, что в 2019 г. социально ориентированные НКО Псковской области, Ненецкого автономного округа и Коми находились практически на полном самофинансировании.

Таблица 2. Динамика индекса общественности в Северо-Западном федеральном округе, 2017-2019

Table 2. The publicness index in the Northwestern Federal District, 2017-2019

Регион 2017 2018 2019 Изменение

в 2019 г. к 2017 г.

Псковская область 0,38 0,37 0,29 -0,09

Ненецкий автономный округ 0,26 0,64 0,43 +0,17

Республика Коми 2,81 1,61 0,95 -1,86

Мурманская область 1,75 1,05 1,30 -0,45

Санкт-Петербург 1,24 0,31 1,37 +0,13

Новгородская область 1,02 0,71 1,42 +0,4

Республика Карелия 4,35 0,60 1,60 -2,75

Калининградская область 0,67 0,30 2,30 + 1,63

Ленинградская область 2,07 2,69 3,58 + 1,51

Вологодская область 1,24 6,67 4,82 -3,58

Архангельская область без НАО 1,35 0,56 4,97 -3,62

Архангельская область 1,22 0,48 5,05 -3,83

СЗФО 1,06 1,29 1,30 +0,24

Рассчитано на основе данных ЕМИСС (https://fedstat.ru/).

Примечание. Регионы ранжированы по значению индекса общественности в 2019 г.

Оценка динамики индекса общественности позволяет увидеть, что наиболее значительные изменения характерны для Архангельской и Вологодской областей. В 2019 г. наблюдается заметное смещение в сторону финансирования за счет донорских средств.

Заключение

Применение теории ресурсной зависимости к деятельности некоммерческих организаций предполагает для сектора разработку двух стратегических задач. Диверсификация доходов означает стремление НКС к уменьшению зависимости от доноров и сохранению своей автономности. Организации, способные генерировать прибыль самостоятельно, более эффективны и в регулировании своих административных издержек [Ecer, Magro, Sarpca, 2017]. Выравнивание ресурсов предусматривает производство общественных благ в максимально возможном объеме за счет увеличения количества источников доходов. В таком случае, однако, необходимо соотнести имеющиеся ресурсы с конкретными задачами. Так, исследователями выявлено, что увеличение объема пожертвований от физических лиц связано с более высоким уровнем гражданского участия, а рост поступлений от государства имеет положительную корреляцию с деятельностью по защите прав граждан, но отрицательную - с формированием социального капитала [Moulton, Eckerd,

2011, р. 19]. Исходя из этих выводов результаты проведенного исследования могут быть интерпретированы следующим образом.

Социально ориентированные некоммерческие организации, имеющие минимальное значение индекса общественности (Псковская область, Ненецкий АО, Республика Коми), фокусируют внимание на выполнении функций, связанных с вовлечением населения в практики гражданского участия, непосредственной поддержкой нуждающихся, соседской помощью. Этим обусловлен высокий уровень их самофинансирования: они функционируют за счет частных пожертвований и в то же время решают задачи, соответствующие их уставной деятельности, не лоббируя интересы каких-либо крупных доноров. В деятельности СОНКО, имеющих максимальное значение индекса общественности (Ленинградская, Вологодская и Архангельская области), превалируют задачи по защите прав и свобод граждан, обеспечению коммуникации между населением и органами государственной власти, поиску возможностей развития некоммерческого сектора. Главная опасность, на наш взгляд, состоит в том, чтобы социально ориентированные НКО сохраняли независимость в реализации уставной деятельности, а не корректировали задачи под потребности доноров. В остальных регионах Северо-Западного федерального округа наблюдается определенный баланс между доходами от выпуска общественных и частных благ, что позволяет говорить о способности третьего сектора распределять ресурсы и управлять ими таким образом, чтобы обеспечить достижение уставных целей и увеличение объема оказываемых услуг за счет диверсификации своих доходов.

Соблюдение подобного баланса является оптимальным как для развития некоммерческого сектора в регионах, так и для выстраивания его эффективного и взаимовыгодного сотрудничества с другими акторами, что является необходимым условием функционирования социума [Дворядкина, Простова, 2019, с. 60]. Тот факт, что в России некоммерческий сектор развивается под пристальным вниманием и контролем государства, не отменяет необходимости поиска способов взаимодействия с другими участниками экономической деятельности. Только таким образом НКС сможет сохранить независимость в осуществлении уставной деятельности и реализовать потенциал развития, имея свободу действий. Как показывают исследования, вопрос финансовой поддержки во многих случаях решается за счет государства, сам же российский некоммерческий сектор пока не обладает достаточной квалификацией для выполнения подобных задач. Согласно результатам социологических опросов, 17-22 % региональных НКО отмечают недостаток квалифицированных кадров среди основных барьеров, препятствующих развитию сектора [Агеева, Новик, 2018; Косыгина, 2020], в 31-34 % некоммерческих организаций никто не занимается фандрайзингом [Косыгина, 2018; Корнеева, 2016]. В то же время одним из основных факторов формирования устойчивости третьего сектора является умение самостоятельно управлять своими финансовыми и человеческими ресурсами [Мерсиянова, Иванова, Корнеева, 2015, с. 157]. Это умение относится к базовым условиям выполнения основной миссии организаций некоммерческого сектора - улучшение качества жизни населения.

Следует отметить, что индекс общественности является лишь одним из показателей, используемых для определения социальной эффективности НКО, и полученные результаты говорят прежде всего о стратегиях третьего сектора в отношении привлечения и распределения финансовых ресурсов. Оценка социальной эффективности НКС как степени достижения поставленных целей предполагает учет многих факторов, среди которых большое значение имеют объем и качество оказываемых населению услуг.

Источники

Авдеев В. В. (2011). Бухгалтерский учет прочих доходов // Бухгалтерский учет в бюджетных и некоммерческих организациях. № 22 (286). С. 29-36.

Агеева Е. А., Новик С. С. (2018). Развитие кадрового потенциала социально ориентированных некоммерческих организаций // Вестник экспертного совета. № 4 (15). С. 44-48.

Артамонова А. С. (2020). Барьеры развития некоммерческого сектора: зарубежный опыт // Вестник НГИЭИ. № 9 (11). С. 41-53. DOI: 10.24411/2227-9407-2020-10083.

Борисова Е., Полищук Л. (2009). Анализ эффективности в некоммерческом секторе: проблемы и решения // Экономический журнал ВШЭ. № 1. С. 80-100.

Волгунина В. Н. (2011). Особенности анализа финансового состояния некоммерческой организации // Некоммерческие организации в России. № 3. www.nkor.ru/articles/2011/3/5373.html/.

Грищенко А. В. (2016). Совершенствование методического обеспечения налогового контроля некоммерческих организаций // Экономика. Налоги. Право. № 1. С. 143-151.

Дворядкина Е. Б., Простова Д. М. (2019). Некоммерческие организации в региональной экономике: теоретический подход к исследованию // Journal of New Economy. Т. 20, № 4. С. 47-69. DOI: 10.29141/2073-1019-2019-20-4-3.

Дворядкина Е. Б., Простова Д. М. (2020). Социально-ориентированные некоммерческие организации как субъекты региональной экономики // Региональная экономика и управление: электронный научный журнал. № 3 (63). https://eee-region.ru/article/6322/.

Жуков А. О. (2018). Методика оценивания эффективности деятельности некоммерческих организаций в области защиты населения и территорий от чрезвычайных ситуаций // Civil Security Technology. Т. 15, № 4 (58). С. 52-57.

Игонин С. Н. (2008). Особенности оценки некоммерческой организации // Вестник УлГТУ. № 2. С. 73-76.

Клейнер Г. Б. (2011). Ресурсная теория системной организации экономики // Российский журнал менеджмента. Т. 9, № 3. С. 3-28.

Корнеева И. Е. (2016). Фандрайзинг в российских некоммерческих организациях: результаты эмпирического исследования // Мониторинг общественного мнения: экономические и социальные перемены. № 4 (134). С. 48-66.

Корнеева И. Е., Ойнер О. К. (2018). Ориентация на рынок и результативность деятельности российских некоммерческих организаций // Вестник Санкт-Петербургского университета. Менеджмент. № 4. С. 437-464.

Косыгина К. Е. (2018). Актуальные вопросы развития социально ориентированных некоммерческих организаций // Проблемы развития территории. № 3 (95). С. 107-121. DOI: 10.15838/ ptd.2018.3.95.7.

Косыгина К. Е. (2020). Барьеры гражданского участия в деятельности некоммерческих организаций: региональное измерение // Вопросы территориального развития. Т. 8, № 2. DOI: 10.15838/ tdi.2020.2.52.5. http://vtr.isert-ran.ru/article/28525.

Мерсиянова И. В. (2016). Источники финансирования НКО в России: результаты эмпирического исследования. https://grans.hse.ru/data/2017/09/09/1172323590/%D0%9C%D0%B5%D1%80% D1%81%D0%B8%D1%8F%D0%BD%D0%BE%D0%B2%D0%B0.pdf.

Мерсиянова И. В., Иванова Н. В., Корнеева И. Е. (2015). Фандрайзинг как фактор устойчивого функционирования некоммерческого сектора // Вестник Санкт-Петербургского университета. Менеджмент. № 1. С. 151-180.

Московская А. А. (ред.). (2011). Социальное предпринимательство в России и в мире: практика и исследования. Москва: Высшая школа экономики. 284 с.

Павлюткин И. В. (2007). Ресурсная зависимость и институты: детерминанты вузовского поведения в трех организационных популяциях // Вопросы образования. № 3. С. 220-239.

Палибина А. С., Панькова Е. Г., Соловьева Т. В., Бистяйкина Д. А. (2017). Некоммерческие организации в системе социального обслуживания населения // Дискуссия. № 10 (84). С. 55-56.

Рождественская Н. В., Богуславская С. Б., Боброва О. С. (2016). Оценка эффективности проектов некоммерческих организаций, социального предпринимательства и гражданских инициатив. Санкт-Петербург: Издательство Политехнического университета. 168 с.

Устинова Е. М. (2011). Анализ экономической и социальной эффективности использования трудовых ресурсов некоммерческой организации // Вестник Белгородского университета кооперации, экономики и права. № 4. С. 162-169.

Шекова Е. Л. (2010). К вопросу об оценке эффективности работы некоммерческих организаций // Финансовый менеджмент. № 1. https://clck.ru/Txvhx.

Щербинина А. Г. (2016). Социальный аудит как процедура диагностирования поведения предприятия // Гуманитарные, социально-экономические и общественные науки. № 4. С. 218-220.

Anheier H., Rudney G. (1998). An input-output analysis of the nonprofit sector in the USA and Germany. Annals of Public and Cooperative Economics, vol. 69, no.1, pp. 5-31. https://doi.org/10.1111/1467-8292.00071.

Artamonova A. (2020). The development of the nonprofit sector in Russian regions: Main challenges. ACC Journal, no. 2, pp. 19-28. DOI: 10.15240/tul/004/2020-2-002.

Cazenave B., Morales J. (2021). NGO responses to financial evaluation: Auditability, purification and performance. Accounting, Auditing & Accountability Journal, vol. 34, no. 4, pp. 731-756. https://doi. org/10.1108/AAAJ-01 -2020-4397.

Coupet J., Berrett J. L. (2018). Toward a valid approach to non-profit efficiency measurement. Nonprofit Management and Leadership, vol. 29, issue 3, pp. 299-320. http://doi.org/10.1002/nml.21336.

Ecer S., Magro M., Sarpca S. (2017). The relationship between nonprofits' revenue composition and their economic-financial efficiency. Nonprofit and Voluntary Sector Quarterly, vol. 46, no. 1, pp. 141-155. DOI: 10.1177/0899764016649693.

Gibbon J., Affleck A. (2008). Social enterprise resisting social accounting: Reflecting on lived experiences. Social Enterprise Journal, vol. 4, no. 1, рp. 41-56.

Kemp D., Owen J. R., Graaff Sh., van de (2012). Corporate social responsibility, mining and "audit culture". Journal of Cleaner Production, vol. 24, pp. 1-10. https://doi.org/10.1016/j.jclepro.2011.11.002.

Kim H., Lee C. W. (2018). Efficiency analysis for nonprofit organizations using DEA: Focused on humanitarian assistance organizations in South Korea. Asia Pacific Journal of Innovation and Entrepre-neurship, vol. 12, no. 2, pp. 165-180. https://doi.org/10.1108/APJIE-04-2018-0018.

Kim M., Mason D. P. (2020). Are you ready: Financial management, operating reserves, and the immediate impact of COVID-19 on nonprofits. Nonprofit and Voluntary Sector Quarterly, vol. 49, issue 6, pp. 1191-1209. https://doi.org/10.1177/0899764020964584.

Kingma B. R. (1997). Public good theories of the non-profit sector: Weisbrod revisited. Voluntas: International Journal of Voluntary and Nonprofit Organizations, vol. 8, no. 2, pp. 135-148.

Kylasov A., Gureeva E. (2019). Ethnosport and ethnic styled sport: Comparative analysis of social efficiency. International Journal of Ethnosport and Traditional Games, no. 1, pp. 60-68. https://www.doi. org/10.34685/HI.2019.1.1.010.

Maier F., Meyer M., Steinbereithner M. A. (2014). Nonprofit organizations becoming businesslike: A systematic review. Nonprofit and Voluntary Sector Quarterly, vol. 45, no. 1, pp. 1-23. DOI: 10.1177/0899764014561796.

Mihaltan D. C., Vitan D., Cucuia G. (2015). Analysing the financial effectiveness of the nonprofits. Case study on health nonprofits. Procedia Economics and Finance, no. 26, pp. 367-374.

Moulton S., Eckerd A. (2012). Preserving the publicness of the nonprofit sector: Resources, roles, and public values. Nonprofit and Voluntary Sector Quarterly, vol. 41, issue 4, pp. 656-685. https://doi. org/10.1177/0899764011419517.

Nielsen L. H., Neergaard P. (2018). Value creation from strategic partnerships between companies and NGOs. In: Stakeholders, Governance and Responsibility (Developments in Corporate Governance and Responsibility), vol. 14, pp. 3-32. DOI: 10.1108/S2043-052320180000014001.

Pal Vik (2017). What's so social about social return on investment? A critique of quantitative social accounting approaches drawing on experiences of international microfinance. Social and Environmental Accountability Journal, vol. 37, no. 1, pp. 6-17. DOI: 10.1080/0969160X.2016.1263967.

Petitgand C. (2018). Business tools in nonprofit organizations: A performative story. International Journal of Entrepreneurial Behavior & Research, vol. 24, no. 3, pp. 336-682. DOI: 10.1108/IJE-BR-09-2016-0312.

Pfeffer J., Salancik G. R. (1978/2003). External Control of Organizations: A Resource Dependence Perspective. New York: Harper & Row. 300 p.

Ryan P. W., Lyne I. (2008). Social enterprise and the measurement of social value: Methodological issues with the calculation and application of the social return on investment. Education, Knowledge and Economy, vol. 2, issue 3, pp. 223-237. DOI: 10.1080/17496890802426253.

Searing E. A. M., Wiley K. K., Young S. L. (2021). Resiliency tactics during financial crisis: The nonprofit resiliency framework. Nonprofit Management & Leadership. DOI: 10.1002/nml.21478.

Tortajada C. (2016). Nongovernmental organizations and influence on global public policy. Asia & the Pacific Policy Studies, vol. 3, issue 2, pp. 266-274. https://doi.org/10.1002/app5.134.

Viravaidya M., Hayssen J. (2001). Strategies to strengthen NGO capacity in resource mobilization through business activities. PDA and UNAIDS Joint Publication. 25 p.

Weisbrod B. A. (1991). The Nonprofit Economy. Cambridge: Harvard University Press. 272 p.

Yang Y. L., Lee S., Kim S. (2018). Locus of legitimacy and startup resource acquisition strategies: Evidence from social enterprises in South Korea and Taiwan. Asia Pacific Journal of Innovation and En-trepreneurship, vol. 12, no. 1, pp. 32-44.

Zdanovskis K., Pilvere I. (2019). Methods of financial statement analysis for non-governmental organisations. Research for Rural Development, vol. 2, pp. 118-125. DOI: 10.22616/rrd.25.2019.058.

Информация об авторе Артамонова Анна Станиславовна, младший научный сотрудник Вологодского научного центра Российской академии наук, 160014, РФ, г. Вологда, ул. Горького, д. 56а

Контактный телефон: +7 (8172) 59-78-32, e-mail: artamonova.ast@gmail.com

■ ■ ■

iНе можете найти то, что вам нужно? Попробуйте сервис подбора литературы.

References

Avdeev V. V. (2011). Bukhgalterskiy uchet prochikh dokhodov [Accounting of other incomes]. Bukh-galterskiy uchet v byudzhetnykh i nekommercheskikh organizatsiyakh = Accounting in Budgetary and NonCommercial Organizations, no. 22 (286), pp. 29-36. (in Russ.)

Ageeva E. A., Novik S. S. (2018). Razvitie kadrovogo potentsiala sotsial'no orientirovannykh nekommercheskikh organizatsiy [Development of personnel potential of socially oriented non-profit organizations]. Vestnik ekspertnogo soveta = Bulletin of Expert Council, no. 4 (15), pp. 44-48. (in Russ.)

Artamonova A. S. (2020). Barriers in the development of the nonprofit sector: international experience. Vestnik NGIEI = Bulletin NGIEI, no. 9 (11), pp. 41-53. DOI: 10.24411/2227-9407-2020-10083. (in Russ.)

Borisova E., Polishchuk L. (2009). Analiz effektivnosti v nekommercheskom sektore: problemy i resh-eniya [Performance analysis in the non-profit sector: Problems and solutions]. Ekonomicheskiy zhurnal GU-VSHE = HSE Economic Journal, no. 1, pp. 80-100. (in Russ.)

Volgunina V. N. (2011). Osobennosti analiza finansovogo sostoyaniya nekommercheskoy organizat-sii [Features of the analysis of the financial condition of a non-profit organization]. Nekommercheskie organizatsii v Rossii = Journal of Non-profit Making Organizations in Russia, no. 3. www.nkor.ru/arti-cles/2011/3/5373.html/. (in Russ.)

Grishchenko A. V. (2016). Sovershenstvovanie metodicheskogo obespecheniya nalogovogo kon-trolya nekommercheskikh organizatsiy [Improving methodological support for tax control of non-profit organizations]. Ekonomika. Nalogi. Pravo = Economics, Taxes and Law, no. 1, pp. 143-151. (in Russ.)

Dvoryadkina E. B., Prostova D. M. (2019). Nekommercheskie organizatsii v regional'noy ekonomike: teoreticheskiy podkhod k issledovaniyu [Nonprofit organisations in the regional economy: A theoretical approach to the research]. Journal of New Economy, vol. 20, no. 4, pp. 47-69. DOI: 10.29141/2073-10192019-20-4-3. (in Russ.)

Dvoryadkina E. B., Prostova D. M. (2020). Sotsial'no-orientirovannye nekommercheskie organi-zatsii kak subyekty regional'noy ekonomiki [Socially-oriented non-profit organizations as subjects of the regional economy]. Regional'naya ekonomika i upravlenie: elektronnyi nauchnyi zhurnal = Regional Economics and Management: Electronic Scientific Journal, no. 3 (63). https://eee-region.ru/article/6322/. (in Russ.)

Zhukov A. O. (2018). Metodika otsenivaniya effektivnosti deyatel'nosti nekommercheskikh organi-zatsiy v oblasti zashchity naseleniya i territoriy ot chrezvychaynykh situatsiy [Method for assessing performance of non-profit organizations in protecting population and territories against emergency situations]. Civil Security Technology, vol. 15, no. 4 (58), pp. 52-57. (in Russ.)

Igonin S. N. (2008). Osobennosti otsenki nekommercheskoy organizatsii [Features of the assessment of a non-profit organization]. Vestnik UlGTU = Vestnik of UISTU, no. 2, pp. 73-76. (in Russ.)

Kleyner G. B. (2011). Resursnaya teoriya sistemnoy organizatsii ekonomiki [The resource-based view and the system organization of economy]. Rossiiskii zhurnal menedzhmenta = Russian Management Journal, vol. 9, no. 3, pp. 3-28. (in Russ.)

Korneeva I. E. (2016). Fandrayzing v rossiyskikh nekommercheskikh organizatsiyakh: rezul'taty em-piricheskogo issledovaniya [Fundraising in Russian non-profit organizations: Results of an empirical study]. Monitoring obshchestvennogo mneniya: ekonomicheskie i sotsialnye peremeny = Monitoring of Public Opinion: Economic and Social Changes, no. 4 (134), pp. 48-66. (in Russ.)

Korneeva I. E., Oyner O. K. (2018). Orientatsiya na rynok i rezul'tativnost' deyatel'nosti rossiyskikh nekommercheskikh organizatsiy [Market orientation in Russian non-profit organizations: Impact on the performance]. Vestnik Sankt-Peterburgskogo universiteta. Menedzhment = Vestnik of Saint Petersburg University. Management, no. 4, pp. 437-464. (in Russ.)

Kosygina K. E. (2018). Aktual'nye voprosy razvitiya sotsial'no orientirovannykh nekommercheskikh organizatsiy [Topical issues of development of socially oriented non-profit organizations]. Proble-my razvitiya territorii = Problems of Territory's Development, no. 3 (95), pp. 107-121. DOI: 10.15838/ ptd.2018.3.95.7. (in Russ.)

Kosygina K. E. (2020). Baryery grazhdanskogo uchastiya v deyatel'nosti nekommercheskikh orga-nizatsiy: regional'noe izmerenie [Civic participation barriers within non-profit organizations: Regional measurement]. Voprosy territorialnogo razvitiya = Territorial Development Issues, vol. 8, no. 2. DOI: 10.15838/tdi.2020.2.52.5. http://vtr.isert-ran.ru/article/28525. (in Russ.)

Mersiyanova I.V. (2016). Istochniki finansirovaniya NKO v Rossii: rezul'taty empiricheskogo issledovaniya [Sources of funding for NGOs in Russia: Results of an empirical study]. https://grans.hse.ru/dat a/2017/09/09/1172323590/%D0%9C%D0%B5%D1%80%D1%81%D0%B8%D1%8F%D0%BD%D0%BE %D0%B2%D0%B0.pdf. (in Russ.)

Mersiyanova I. V., Ivanova N. V., Korneeva I. E. (2015). Fandrayzing kak faktor ustoychivogo funkt-sionirovaniya nekommercheskogo sektora [Fundraising as a factor of the nonprofit sector sustainable development]. Vestnik Sankt-Peterburgskogo universiteta. Menedzhment = Vestnik of Saint Petersburg University. Management, no. 1, pp. 151-180. (in Russ.)

Moskovskaya A. A. (ed.). (2011). Sotsialnoe predprinimatel'stvo v Rossii i v mire: praktika i issledovaniya [Social entrepreneurship in Russia and in the world: Practice and research]. Moscow: HSE. 284 p. (in Russ.)

Pavlyutkin I. V. (2007). Resursnaya zavisimost' i instituty: determinanty vuzovskogo povedeniya v trekh organizatsionnykh populyatsiyakh [Resource dependence and institutions: Determinants of college behavior in three organizational populations]. Voprosy obrazovaniya = Educational Studies, no. 3, pp. 220-239. (in Russ.)

Palibina A. S., Pankova E. G., Solovyeva T. V., Bistyaykina D. A. (2017). Nekommercheskie organizatsii v sisteme sotsial'nogo obsluzhivaniya naseleniya [Noncommercial organizations in the system of population's social service]. Diskussiya = Discussion, no. 10 (84), pp. 55-56. (in Russ.)

Rozhdestvenskaya N. V., Boguslavskaya S. B., Bobrova O. S. (2016). Otsenka effektivnosti proektov nekommercheskikh organizatsiy, sotsial'nogo predprinimatel'stva i grazhdanskikh initsiativ [Evaluation of the effectiveness of projects of non-profit organizations, social entrepreneurship and civic initiatives]. Saint Petersburg: Polytechnic University. 168 p. (in Russ.)

Ustinova E. M. (2011). Analiz ekonomicheskoy i sotsial'noy effektivnosti ispol'zovaniya trudovykh resursov nekommercheskoy organizatsii [Analysis of economic and social efficiency of not-for-profit organization's labor resources application]. Vestnik Belgorodskogo universiteta kooperatsii, ekonomiki ipra-va = Herald of the Belgorod University of Cooperation, Economics and Law, no. 4, pp. 162-169. (in Russ.)

Shekova E. L. (2010). K voprosu ob otsenke effektivnosti raboty nekommercheskikh organizatsiy [On the issue of assessing the performance of non-profit organizations]. Finansovyi menedzhment = Financial Management, no. 1. https://clck.ru/Txvhx. (in Russ.)

Shcherbinina A. G. (2016). Sotsial'nyy audit kak protsedura diagnostirovaniya povedeniya predpri-yatiya [Social audit as a procedure for diagnosis of conduct the enterprise]. Gumanitarnye, sotsialno-ekonomicheskie i obshchestvennye nauki = Humanities, Social-Economic and Social Sciences, no. 4, pp. 218-220. (in Russ.)

Anheier H., Rudney G. (1998). An input-output analysis of the nonprofit sector in the USA and Germany. Annals of Public and Cooperative Economics, vol. 69, no.1, pp. 5-31. https://doi.org/10.1111/1467-8292.00071.

Artamonova A. (2020). The development of the nonprofit sector in Russian regions: Main challenges. ACC Journal, no. 2, pp. 19-28. DOI: 10.15240/tul/004/2020-2-002.

Cazenave B., Morales J. (2021). NGO responses to financial evaluation: Auditability, purification and performance. Accounting, Auditing & Accountability Journal, vol. 34, no. 4, pp. 731-756. https://doi. org/10.1108/AAAJ-01 -2020-4397.

Coupet J., Berrett J. L. (2018). Toward a valid approach to non-profit efficiency measurement. Nonprofit Management and Leadership, vol. 29, issue 3, pp. 299-320. http://doi.org/10.1002/nml.21336.

Ecer S., Magro M., Sarpca S. (2017). The relationship between nonprofits' revenue composition and their economic-financial efficiency. Nonprofit and Voluntary Sector Quarterly, vol. 46, no. 1, pp. 141-155. DOI: 10.1177/0899764016649693.

Gibbon J., Affleck A. (2008). Social enterprise resisting social accounting: Reflecting on lived experiences. Social Enterprise Journal, vol. 4, no. 1, pp. 41-56.