CC BY
23
УДК 316.74 © А.А. Белькова
МЕЖРЕЛИГИОЗНЫЕ ОТНОШЕНИЯ В ПОСТСОВЕТСКОЙ БУРЯТИИ: ТЕОРИЯ РЕЛИГИОЗНЫХ РЫНКОВ1
В представленной статье анализируются взаимоотношения различных религиозных организаций в постсоветской Бурятии. Исследование базируется на концепции религиозной экономики - одной из наиболее популярных современных методологий изучения религии. Автор рассматривает религиозные организации как конкурирующие фирмы, поставляющие потребителю религиозный продукт. Кроме того, автор изучает последствия государственного регулирования религиозного рынка Бурятии.
Ключевые слова: межрелигиозные отношения, экономика религии, постсоветская Бурятия.
A.A. Belkova
THE VARIOUS RELIGIOUS ORGANIZATIONS IN THE POST-SOVIET BURYATIA: THEORY OF RELIGIOUS MARKETS
This article examines the relationship between the various religious organizations in the post-Soviet Buryatia. The study is based on the theory of religious economy - one of the most popular modern methodologies of studying religion. The author considers religious organizations as competing firms supplying the religious product to consumer. In addition, the author studies the effects of state regulation religious market ofBuryatia.
Keywords: inter-religious relations, theory of religious economy, post-Soviet Buryatia.
1 Исследование выполнено при поддержке гранта Программы фундаментальных исследований № 33 Президиума РАН «Традиции и инновации в истории и культуре», Направление 2. Модернизация и ее влияние на российское общество, проект № 1 «Взаимодействие религиозных институтов и общин Бурятии в условиях социокультурной модернизации».
Постсоветский период стал новым этапом развития межрелигиозных отношений в республике Бурятия. Наряду с религиозными организациями, существовавшими в советское время, такими как Буддийская традиционная сангха России (в советское время Центральное духовное управление буддистов), Русская православная церковь, в позднесоветское время - группа евангельских христиан-баптистов и группа адвентистов седьмого дня [1], в постсоветский период появляется множество новых религиозных объединений. В 1997 году их количество достигло 116. При этом наблюдалось большое разнообразие их конфессиональной принадлежности: православные приходы, буддийские общины и дацаны, старообрядческие общины, шаманистский духовный центр Бурятской народной религии Боо-Мургэл (шаманизм), баптистские, пятидесятнические общины, древлеправославные приходы, апостольские православные общины.
Изучение динамики межрелигиозных отношений при таком разнообразии конфессий и количестве религиозных организаций требует применения современных теоретических концепций. В данной работе мы используем теорию религиозной экономики, основными теоретиками которой являются Вильям Бейнбридж, Роджер Финке, Лоуренс Яннакконе и Родни Старк [2, 3, 4].
В Бурятии проблему трансформации в религиозной сфере в постсоветской время рассматривали Н.Л. Жуковская, Г.С. Митыпова, Г.В. Манзанова, Д.Д. Амоголонова, Г.Е. Манзанов, П.К. Варнавский, А.А. Елаев и др. Все эти исследования, в конечном счете, констатируют религиозное возрождение, религиозный подъем [5] в 1990-2000-х годах. Однако экономический подход к изучению религиозного пространства республики будет применен впервые.
Источниковой базой для исследования послужили архивные документы, нормативно-правовые акты, материалы включенного наблюдения, публикации в средствах массовой информации Бурятии, в интернет-пространстве: на официальных сайтах религиозных организаций, государственных органов, в социальных сетях, блогах религиозных деятелей.
Теория религиозной экономики
Теория религиозной экономики - одна из самых популярных методологических концепций в современной социологии религии. Главная идея, лежащая в ее основе - аналогия с рынком. Согласно концепции религиозной экономики, религиозные организации - это конкурирующие акторы на религиозном рынке. Они предлагают религиозный товар - систему верований, убеждений, услуги проведения ритуалов, и пр. «Религиозные организации являются фирмами, производящими религиозные ценности. Конгрегации - это франчайзинговые организации, руководимые антрепренерами-продавцами (священниками), производящими ценности для потребителей. Фирмы ограничены ассортиментом предлагаемых товаров, и только те фирмы, у которых нет жесткой иерархии (например, баптисты), или те, которые появились в условиях институционального плюрализма (современный католицизм), могут поддерживать достаточно широкое многообразие религиозных товаров» [3, с. 25].
Большинство представителей данного направления согласны с тем, что множественность конфессий и религиозных организаций, представленных на
религиозном рынке, ведет к разнообразию предложения, что в свою очередь увеличивает шансы максимального удовлетворения потребностей потребителей. Это значит, что в таком случае большее количество людей будет обращаться в церковь и причислять себя к той или иной конфессии. Таким образом, религиозное разнообразие ведет к увеличению уровня религиозности общества. «Структура религиозного рынка способна изменить религиозно-экономическое предложение, что, в свою очередь, напрямую связано с проблемой регуляции религиозной экономики: с одной стороны, она может регулироваться государством (в этом случае мы получаем государственную церковь) или регулироваться рынком (в этом случае мы получаем несколько конкурирующих церквей)» [6, с. 101]. Т.е. государство, вмешиваясь в конкуренцию на религиозном рынке, может способствовать снижению уровня религиозности общества.
В таком ключе плюралистичность религиозного рынка обратно зависима от степени регулирования его государством. Одна религиозная организация не способна удовлетворить все запросы религиозных потребителей. Она не может быть одновременно и в сфере сакрального, и в сфере мирского; быть одновременной и жесткой, и снисходительной; аскетичной и раскрепощенной [7, с. 40]. Каждая религиозная организация занимает свою собственную рыночную нишу.
В ситуации развитой религиозной конкуренции проявляется увеличение личной религиозности, поскольку большое количество религиозных фирм позволяет наиболее полно удовлетворять запросы потребителей. Таким образом, чем меньше государство вмешивается в религиозную ситуацию, чем меньше поддерживает одну или несколько религиозных организаций, тем более религиозная экономика конкурентна. Тем не менее, связывая понятия конкуренции и плюрализма, теория религиозной экономики предлагает несколько уточнений. Как пишет Родни Старк: «Не имея прямых способов измерения конкуренции, мы вынуждены использовать измерение плюрализма как показатель конкуренции. Тем не менее, поднимаясь выше определенного уровня, плюрализм становится чрезмерным, несмотря на то, что теоретически максимальное разнообразие достигается, когда каждый член общества принадлежит к какой-либо индивидуальной церкви» [8, с. 239]. Таким образом, существует некоторое критическое значение религиозного разнообразия, превышение которого не скажется на уровне личной религиозности, включенности в религиозную жизнь.
Введение в религиозный анализ понятия конкуренции позволяет интерпретировать разницу в уровне напряженности с внешней средой крупных, «традиционных» и небольших, «новых» религиозных организаций. Наиболее обстоятельно этот вопрос изучил Л. Яннакконе [9]. Он предложил разделить все религиозные организации на «церкви» и «секты». Церковь - это большая, давно существующая на данной территории религиозная организация. Она проявляет все черты зрелой организации - стабильность, налаженность связей, отсутствие прямой угрозы исчезновения. «Секты» - это небольшие, новые религиозные организации, агрессивно осваивающие религиозный рынок. Им необходим постоянный приток ресурсов и преданность членов, поэтому
они обычно отличаются строгим контролем соблюдения религиозных догм. Новые «секты» заполняют рыночные ниши, оставленные «церквями» [10, с. 439].
Религиозная монополия - это последствие вмешательства государства. Регулируя религиозный рынок, оно транслирует ресурсы избранным религиозным объединениям. По этой причине организации «традиционных» религий более равнодушны к религиозному участию. Они не испытывают потребности в получении ресурсов от своих прихожан, а значит монополизированная религиозная экономика сопровождается снижением религиозности общества.
Таким образом, теория религиозной экономики возникла как результат применения основополагающих принципов экономики к анализу религиозных организаций. Так же, как коммерческие экономики состоят из рынков, в которых конкурируют различные компании, религиозные экономики состоят из рынка (совокупного спроса на религию) и фирм (различных религиозных организаций), которые стремятся привлечь и удержать клиентов. Теория религиозной экономики достаточно успешно объясняет, почему и как изменилась и изменяется религия в современном мире.
Религиозный рынок Бурятии
Межконфессиональные отношения в республике Бурятия формировались при активном вмешательстве государства. Впервые эта тенденция проявилась к концу 1990-х гг., когда усилилась централизация власти, сформировалось религиозное законодательство. В 1997 г. был принят федеральный закон «О свободе совести и о религиозных объединениях». Согласно ему, за православием признавалась особая роль в истории России, а ислам, буддизм, иудаизм были объявлены неотъемлемой частью исторического наследия народов России [11]. В этом же году в Бурятии был принят закон «О религиозной деятельности на территории Республики Бурятия» [12], в первоначальной редакции содержащий прямое указание на государственную поддержку отдельных религиозных организаций: «В Республике Бурятия исторически сложившимися конфессиями и верованиями являются Буддийская традиционная сангха России, древлеправославие, православие и шаманизм» [12]. Религиозные организации, представляющие иные конфессии, определялись как новые религиозные течения, объединения, возникающие в определенной этнокультурной или социальной среде, имеющие отличия от традиционных конфессий в содержании и формах религиозной теории и практики.
Государственное регулирование религиозного рынка не ограничилось номинацией религиозных объединений по признаку традиционности. Согласно республиканскому закону, вводились административные механизмы эксклю-зии «новых» религиозных объединений. Для получения государственной регистрации они должны были получить положительное заключение Эксперт-но-консультативного Совета по делам религий при Правительстве Республики Бурятия.
Позже, в 2000 г., Конституционный суд Республики Бурятия признал положения Закона «О религиозной деятельности на территории Республики Бурятия», устанавливающие различия в положении «традиционных» и «нетра-
диционных» религиозных организаций, противоречащими Конституции Бурятии. Закон был изменен, но государство не прекратило регулирование религиозного рынка Бурятии. Однако теперь эта практика переходит на неформальный уровень.
Классификация религиозных организаций по признаку традиционности активно поддерживалась в официальном дискурсе. В соответствие с ней, выстраивалась религиозная политика. Т.н. «традиционные» религиозные организации встраиваются в систему государственных институтов, участвуя в работе различных консультативных органов, заключая договоры о сотрудничестве с территориальными органами власти, делая попытки осуществлять социальную политику. Религиозными организациями и органами государственной и муниципальной власти проводятся совместные мероприятия, нацеленные на воспитание молодежи, борьбу с наркоманией, преступностью, абортами и т.д. Буддийская традиционная сангха России, Русская православная церковь, мусульманская община, согласно договорам, оказывают помощь Службе судебных приставов Бурятии в работе с неплательщиками. В 2011 г. ГИБДД Бурятии в сотрудничестве с Русской православной церковью и Буддийской традиционной сангхой провели серию акций по снижению аварийности на дорогах Улан-Удэ. Помимо того, что водителям сотрудники инспекции напоминали правила дорожного движения, православный священник окроплял святой водой остановленные автомобили, а ламы прямо на дороге проводили молебен [13, с. 177].
В последнее время появилась тенденция законодательного закрепления вмешательства государства в религиозную конкуренцию. В апреле 2012 г. заместитель Председателя Правительства Бурятии выступил с докладом о необходимости оказания финансовой помощи религиозным организациям, занимающимся решением социальных проблем, т.е. фактически предложил финансировать «традиционные» религиозные организации. В июне 2012 г. были приняты соответствующие поправки в Закон Бурятии о религиозной деятельности. Согласно им, государство финансирует благотворительную деятельность религиозных организаций, предоставляет им налоговые льготы, оказывает финансовую и материальную помощь в реставрации, содержании и охране зданий и объектов, являющихся памятниками истории и культуры. Таким образом, с 2013 г. государство официально передает ресурсы некоторым религиозным организациям.
Государственное регулирование религиозной экономики в Бурятии частично обусловлено религиозным разнообразием. По данным Управления Министерства юстиции Республики Бурятия на конец 2012 г. здесь было зарегистрировано 209 религиозных организаций конфессий: буддизма, православия, старообрядчества (древлеправославия), шаманизма, ислама, иудаизма, католицизма, различных направлений протестантизма и пр. [14].
Выбор религиозных организаций, поддерживаемых государством не случаен. Он выводится из степени лояльности и опыта взаимодействия. «Традиционные» религиозные организации (Русская православная церковь, Буддийская традиционная сангха России, отдельные шаманы, которые в 1990-е годы создали свой центр) еще в советское время были вынуждены поддерживать
отношения с органами государственной власти, чтобы получить разрешение на осуществление своей деятельности. Каждая из сторон взаимодействия в данном случае предсказуема друг для друга. Это дает возможность контролировать расходование государственных средств, передаваемых религиозным организациям. Кроме того, государство получает готовность религиозных организаций участвовать в реализации религиозной политики. Государственная поддержка осуществляется не только в финансовом выражении, но и в административном содействии, передаче недвижимости, что было особенно распространено в 1990-х гг. Тогда широко применялась практика передачи государственной собственности религиозным организациям либо в полное владение, либо в долговременную бесплатную аренду. Например, в п. Усть-Баргузин администрация в 1994 г. выделила в Доме культуры комнату, а в 1995 г. безвозмездно отдала здание детского сада с земельным участком и постройками [15].
«Нетрадиционные» религиозные организации для государства являются новыми партнерами, поведение которых плохо предсказуемо. Кроме того, сами религиозные организации, появившиеся в республике впервые в постсоветский период, не нацелены на долговременное и тесное сотрудничество с органами государственной власти. Они решают более важные для себя задачи, такие как закрепление на территории Бурятии, миссионерская деятельность, привлечение новых членов общины. Именно на эти стратегии тратится большая часть ресурсов. Соприкосновение с государством они стремятся свести к минимуму: получению регистрации для того, чтобы продолжить осуществление первоочередных задач.
***
Анализ межрелигиозных отношений в постсоветской Бурятии с помощью теории религиозной экономики, позволяет выявить новые аспекты формирования современной религиозной ситуации. Эта теория основана на применении экономического подхода к анализу религии. Ее использование при изучении межконфессиональных отношений, дает возможность рассмотреть структуру религиозного рынка.
По итогам проведенного исследования можно сказать, что религиозный рынок Бурятии неоднороден. Религиозные организации делятся на два класса: «традиционные» и «нетрадиционные». Возникновение этой ситуации обусловлено активным вмешательством государства в функционирование религиозной сферы республики. Оно, реализуя религиозную политику на региональном уровне, транслирует поддерживаемым религиозным организациям ресурсы: финансирует некоторые виды деятельности, передает в собственность или долговременную аренду на безвозмездной основе материальные объекты, оказывает административную и законодательную поддержку. «Традиционные» религиозные организации, в свою очередь, лояльны государству и поддерживают отношения с органами государственной власти. Это создает неравные условия для конкуренции между различными религиозными объединениями в Бурятии.
Литература
1. НАРБ. - Ф. Р-1857. - Оп. 1. - Д.170. - Л. 1-5, 8-9.
2. Bainbridge W.S., Stark R., A Theory of Religion. - New Brunswick, New Jersey: Rutgers University Press, 1987.
3. Finke R., Stark R. The Churching of America: Winners and Losers in Our Religious Economy. - New Brunswick, New York: Rutgers University Press, 1992.
4. Iannaccone L.R. Rational Choice: Framework for the Scientific Study of Religion // Rational Choice Theory and Religion: Summary and Assessment. - New York: Routledge, 1997. P. 25-44.
5. Жуковская Н.Л. Возрождение буддизма в Бурятии: проблемы и перспективы.
6. Finke R., Stark R. The Dynamics of Religious Economies // A Handbook of the Sociology of Religion / Ed. By M. Dillon. - Cambridge: Cambridge University Press, 2003.
7. Сафронов Р.О. Современные социологические теории религии в США и Европе // Религиоведческие исследования. - 2009. - №1/2.
8. Stark R., Iannaccone L. A Supply-Side Reinterpretation of the Secularization of Europe // Journal for the Scientific Study of Religion. - 1994. - № 33. - Р. 239.
9. Iannaccone L.R. Why Strict Churches Are Strong // American Journal of Sociology. - 1994. - 99(5). - Pp. 1180-1211.
10. Miller K.D. Competitive Strategies of Religious Organizations // Strategic Management Journal. - 2002. - 23(5). - Pp. 435-456.
11. О свободе совести и о религиозных объединениях: Федеральный закон от 26.09.1997 №125-ФЗ (в ред. от 26.09.1997) // Собрание законодательства РФ. - 1997. -№ 39. - Ст. 4465.
12. О религиозной деятельности на территории Республики Бурятия: Закон Республики Бурятия от 23.12.1997 №610-1 (в ред. от 23.12.1997) // Ведомости Народного Хурала Республики Бурятия. - 1998. - №21(31).
13. Белькова А.А. Процессы десекуляризации в постсоветской Бурятии // Вестник Бурятского государственного университета. - 2012. - № 7.
14. Сведения о работе Минюста России в сфере государственной регистрации и контроля за деятельностью религиозных организаций за 12 месяцев 2012 г. // Приложение №3 к приказу Министерства юстиции Российской Федерации от 21.01.2011 №21
15. Из истории религиозных конфессий Бурятии. XX век: сборник документов / сост. С. Г. Аюшева и др. Улан-Удэ: Комитет по делам архивов РБ, 2001.
Белькова Анастасия Анатольевна, аспирант, Институт монголоведения, буддоло-гии и тибетологии СО РАН
Belkova Anastasia, postgraduate student, Institute of Mongolian, Buddhist and Tibetan Studies, Russian Academy of Sciences.
