CC BY
39Козырева П. М.
МЕЖПОКОЛЕННАЯ СОЦИАЛЬНО-ПРОФЕССИОНАЛЬНАЯ МОБИЛЬНОСТЬ В ПОСТСОВЕТСКОЙ РОССИИ
Несмотря на огромные перемены в жизни людей, семья продолжает оставаться одним из ключевых институтов социализации и важнейшим агентом социального воспроизводства. Традиции, нормы, заложенные в семье, в значительной мере определяют поведение детей, а стартовые возможности, которые создают родители, оказывают огромное влияние на траектории их жизни. Практически аксиоматичными являются положения о том, что семья, играет ведущую роль в достижении индивидом некоего уровня образования и оказывает существенное влияние на приобретение им того или иного социально-профессионального статуса. Вместе с тем степень и механизм этого влияния не остаются неизменными, что особенно хорошо заметно в современном российском обществе, пережившем несколько этапов беспрецедентной социальной трансформации.
Исследования выявляют многофакторность родительского влияния на профессиональный выбор и профессиональные достижения детей, которые определяются как социальным статусом, профессиональным примером, так и особенностями повседневного поведения, наставлениями, пожеланиями родителей и другими обстоятельствами. Влияние данных факторов носит сложный характер, что убедительно доказали американские социологи П. Блау и О. Данкэн, которые, изучая в конце 1960-х гг. динамику социальной структуры, сформулировали так называемую базовую модель межпоколенной мобильности и описали факторы, влияющие на изменение социального статуса детей. Они, в частности, установили, что сам по себе социальный статус родителей не оказывает большого влияния на профессиональные достижения человека, но это влияние носит опосредованный характер, сказываясь на уровне образования, а последнее, в свою очередь, в наибольшей
степени детерминирует профессиональный выбор и профессиональную подготовку [см.: 1]. Дети богатых и обеспеченных родителей получают качественное образование в лучших вузах и осваивают престижные профессии, перспективные с точки зрения профессиональной карьеры и жизненного успеха; дети из нижних слоёв довольствуются бесплатными или дешёвыми учебными заведениями, не дающими высокой квалификации и значительных шансов на трудоустройство.
То, что родители оказывают влияние на жизненные ориентации детей, выбор ими профессии, вовсе не означает, что дети всегда наследуют социально-профессиональную направленность своих родителей. Уровень социальных притязаний молодых людей зависит не только от социального положения, материального благосостояния, образования и поведения родителей, но и от влияния окружающих, собственных мировоззренческих установок и многих других факторов и условий. Дети из материально обеспеченных и высокообразованных семей чаще предпочитают идти по стопам своих успешных родителей, тогда как для других в большей мере характерно стремление превзойти родителей по социально-профессиональному статусу и уровню образования, занять более высокое положение в обществе. При этом важную роль играет осознание детьми не только престижности статусных атрибутов профессии, но и значимости своей профессиональной позиции для общества и собственной самооценки.
В результате, как подчёркивают О. И. Шкаратан и Г. А. Ястребов, наряду с межпоколенной преемственностью социальных статусов наблюдается интенсивная социальная мобильность, демонстрирующая освоение новых профессий, смену вида и сферы трудовой деятельности, приобретение качественно иного опыта и знаний, изменение ценностных ориентаций [см.: 2, с. 404]. Но далеко не всем людям удаётся осуществить свои амбициозные планы и продвинуться вверх по социальной лестнице. Часть граждан, несмотря на предпринимаемые усилия в приобретении более высокого профессионального образования, поиске интересной и высокооплачиваемой работы, освоении дополнительных сфер занятости, опускается на нижние ступени социальной иерархии. Другие же, столкнувшись с реальными трудностями, отказываются от
активных действий, довольствуясь занимаемым положением. Такие противоположные тенденции по своей направленности, интенсивности и характеру изменения наиболее ярко отражают динамику современной общественной жизни.
В настоящей статье мы попытались осветить некоторые важные проблемы межпоколенной (интергенерационной) мобильности в современном российском обществе, касающиеся изменений социально-профессионального статуса детей по сравнению со статусом их родителей. Подобные аспекты, как отмечает М. Ф. Черныш, наилучшим образом соответствуют целям и задачам исследований, которые вскрывают природу современных изменений, происходящих в мобильности. Во многом это объясняется тем, что в динамично развивающихся современных обществах воспроизводство профессиональной структуры характеризуется значительным усилением межпоколенной социально-профессиональной мобильности, выступающей серьёзным фактором социальных перемен и выражением социальной активности индивидов. Развивая данное исследовательское направление, он сосредоточил основное внимание на изучении межпоколенной мобильности с точки зрения различий в характере труда, которым заняты работники в российском и китайском мегаполисах (неручной квалифицированный, неручной рутинный, ручной квалифицированный, ручной неквалифицированный) [см.: 3].
Представляют также интерес современные подходы к изучению межпоколенной мобильности, базирующиеся на так называемой классовой схеме английского социолога Дж. Голд-торпа [см.: 4]. Предложенная им схема стратификации современного индустриально развитого общества включает семь классов, образованных на основе дифференциации позиций занятости на рынке труда: от профессионалов наиболее высокого уровня власти, управления, квалификации (как самозанятых, так и наёмных); руководителей, администраторов и менеджеров больших промышленных предприятий; крупных собственников (I класс) до полу- и неквалифицированных работников физического труда в промышленности и сельском хозяйстве (VII класс) [см.: 5; 6].
В нашем исследовании для распределения респондентов по роду занятий использовалась переменная, разработанная
на основе международного классификатора профессий ISCO-88 (International Standard Classification of Occupations — 1988). Классификатор включает десять основных (укрупнённых) профессиональных групп (девять для гражданской занятости и одна для военнослужащих). Позиции в рассматриваемой профессиональной иерархии определяются профессионально-квалификационным статусом. Классификационной единицей выступает вид трудовой деятельности (занятие), основу которого составляют квалификация (профессиональное мастерство) и профессиональная специализация. Профессиональная принадлежность родителей респондентов фиксировалась на момент достижения последними пятнадцатилетнего возраста, что позволило проследить некоторые важные тенденции, опираясь на сравнительный анализ различных возрастных когорт. Анализ базируется на данных 20-й волны «Российского мониторинга экономического положения и здоровья населения» (RLMS-HSE), полученных осенью 2011 г.
Первое, что бросается в глаза при знакомстве с данными, характеризующими социально-профессиональный статус респондентов и их родителей (табл. 1), — это значительное статусное превосходство детей над обоими родителями. Отмеченные различия во многом обусловлены массовой межпрофессиональной мобильностью, являющейся следствием длительных структурных сдвигов в российской экономике [см.: 7, с. 294]. Речь идёт о трансформации профессиональной структуры общества, вызванной как серьёзными переменами технико-технологического характера, происходящими под влиянием современной научно-технической революции, так и глубокими социально-экономическими и институциональными изменениями в постсоветской России. Важнейшими результатами этих перемен являются увеличение удельного веса профессий умственного труда и сокращение доли профессий неквалифицированного и малоквалифицированного ручного труда, интенсификация процесса так называемой сервизации или софтизации экономики и одновременное сокращение производственного сектора в России, ведущих к превалированию сферы услуг над сферой производства.
Особенно значительным является статусное превосходство детей над своими отцами, которое проявляется более чем в
Таблица 1.
Социально-профессиональный статус респондентов и их родителей, %
Социально-профессиональная группа Все респонденты Респонденты-мужчины Респон денты-женщины
Респондент Отец респондента Мать респондента Респондент Отец респондента Мать респондента Респондент Отец респондента Мать респондента
Руководители всех уровней 4,3 5,1 3,6 5,5 5,1 3,2 3,4 5,1 3,9
Специалисты высшего уровня квалификации 18,0 8,6 15,9 11,0 7,7 16,5 24,0 9,4 15,4
Специалисты среднего уровня квалификации, чиновники 18,7 7,2 16,3 11,0 6,7 16,2 25,4 7,5 16,4
Служащие офисные и по обслуживанию клиентов 6,0 1,0 7,9 2,1 1,0 8,1 9,3 1,1 7,8
Работники сферы торговли и услуг 12,2 1.9 11,5 5,2 2,0 11,8 18,3 1,8 11,3
Квалифицированные работники сельского, лесного хозяйства 0,4 1,3 0,2 0,6 1,4 0,2 0,2 1,2 0,2
Квалифицированные рабочие, занятые ручным трудом 12,2 18,8 5,2 22,3 18,4 5,2 3,5 19,1 5,3
Квалифицированные рабочие, использующие машины и механизмы 15,6 30,3 6,7 28,3 32,4 6,5 4,6 28,3 6,8
Неквалифицированные рабочие всех отраслей 12,1 23,0 32,4 12,5 22,3 32,0 11,0 23,7 32,8
Военнослужащие 0,5 2,8 0,3 1,1 2,9 0,4 0,1 2,7 0,2
двойном превышении доли специалистов высшего и среднего уровней квалификации (36,7% против 15,8% среди отцов и 32,2% среди матерей респондентов). Представляет интерес тот факт, что такое солидное превосходство образуется большей частью за счёт женщин, среди которых доля специалистов высшей и средней квалификации достигает половины (соответственно 49,4% против 16,9% среди отцов и 31,8% среди матерей респондентов). Что касается мужской когорты, то здесь превосходство детей над отцами оказывается менее существенным, а в отношении матерей наблюдается противоположная картина (соответственно 22% против 14,4% среди отцов и 32,7% среди матерей респондентов). Стоит также обратить внимание на значительное превышение среди респондентов по сравнению с отцами удельного веса служащих, занятых подготовкой информации, оформлением документации, учётом и обслуживанием клиентов (6% против 1%), а также работников, оказывающих услуги частным лицам, и торговых работников (12,2% против 1,9%). При этом мужчины превосходят своих отцов, а женщины — своих матерей по данным показателям. Так, если среди респондентов-мужчин доля работников сферы торговли и услуг составляет 5,2%, то среди их отцов — всего лишь 2%. В то же время в женской когорте эти доли составили соответственно 18,3% и 11,3%.
На фоне роста весомости высокостатусных позиций, который обнаруживается при переходе от родителей к детям, чётко прослеживается уменьшение среди детей в сравнении с отцами удельного веса лиц, занимающих нижние ступени социально-профессиональной иерархии. И эти различия становятся тем существеннее, чем ниже положение, которое занимает социально-профессиональная группа. Так, среди детей в полтора раза меньше, чем среди отцов, доля квалифицированных рабочих, занятых ручным трудом (соответственно 12,2% против 18,8%), но в два раза больше удельный вес квалифицированных рабочих, использующих машины и механизмы, операторов машин и механизмов, аппаратчиков и пр. (15,6% против 30,3%), а также неквалифицированных рабочих (12,1% против 23%). Хотя при этом нельзя не заметить, что в то время, когда в женской когорте наблюдается снижение доли рабочих, занятых квалифицированным ручным трудом, то в мужской — её небольшое увеличение.
Эти данные отражают некоторые важные и трудноразрешимые гендерные проблемы, существующие в социально-экономической сфере. С одной стороны, современный уровень развития общества характеризуется расширением участия женщин практически во всех сферах общественной жизни, которое рассматривается в качестве одного из достижений происходящих в стране перемен. С другой стороны, возможности женщин зачастую остаются нереализованными, а нередко отмечается резкое усиление их дискриминации в сфере труда и занятости, затрагивающее не только старшее поколение, но и работающую молодёжь. Заметным является преобладание женщин на низкооплачиваемых должностях в образовании, медицине, культуре и других бюджетных сферах. На высоком уровне управления удельный вес мужчин более чем в два раза выше удельного веса женщин. А преобладание женщин среди профессионалов с высшим образованием создаётся в основном за счёт учителей и преподавателей в сфере среднего специального и высшего образования. Высок удельный вес женщин среди профессионалов со средним образованием, значительная часть которых — это бухгалтеры, сотрудницы воспитательных учреждений, медсестры и т. п. В сфере торговли и услуг женщины составляют львиную долю представителей самой массовой её профессии — продавцов (менеджеры по продажам, продавцы-консультанты, продавцы-кассиры и т. п.).
К важным тенденциям последнего времени, выявленным в ходе различных исследований, можно отнести повышение роли матери в формировании социально-профессионального статуса индивидов, особенно когда речь идёт о влиянии родителей на первоначальную социально-профессиональную позицию детей [см.: 2, с. 403]. В этой связи обращает на себя внимание тот факт, что анализ данных RLMS-HSE по возрастному срезу демонстрирует более существенную динамику социально-профессиональных статусов матерей респондентов (табл. 2). Имеется в виду, прежде всего, значительный рост удельного веса руководителей (представителей) органов власти и управления всех уровней, включая руководителей учреждений, организаций, предприятий и их структурных подразделений (служб); специалистов высшего и среднего уровней квалификации; работников сферы торговли, обслуживания и
жилищно-коммунального хозяйства, а также когда речь идет о двойном сокращении доли неквалифицированных рабочих среди матерей респондентов более молодого возраста. Что касается отцов, то здесь возрастные различия не столь существенны, а иной раз практически незаметны. Можно лишь обратить внимание на некоторое превалирование среди отцов более молодых респондентов удельного веса руководителей всех уровней и высококвалифицированных специалистов, а также понижение доли неквалифицированных рабочих. Наиболее существенные отличия наблюдаются на границе между родителями 50-59-летних респондентов и теми, кому больше 60 лет.
Рассмотренные возрастные изменения очень ясно демонстрируют перераспределение занятых в пользу профессий динамично расширяющегося сектора торговли и услуг, пик которого пришёлся на 1990-е гг. В результате этих перемен произошло интенсивное наращивание численности населения, занятого в торговле, которое превысило аналогичные показатели всех развитых стран [см.: 8, с. 89]. Одновременно сократилась численность работников, занятых в обрабатывающих секторах экономики, где наблюдается высокая концентрация высокотехнологичных рабочих мест. По сути, мы имеем дело с регрессивным развитием профессионально-квалификационной структуры, сдерживающим процессы восходящей социальной мобильности.
В целом, общие потребности российской экономики в квалифицированной рабочей силе оказываются сегодня ниже возросшего, хотя далеко не всегда «качественного», предложения. Согласно данным международного исследования ОЭСР «Взгляд на образование-2012», по уровню формального образования Россия вышла на лидирующие позиции в мире. Среди россиян в возрасте от 25 до 64 лет доля лиц, имеющих высшее образование, достигает 54%, в том числе среди 25-34-летних — 55%. Но наряду с тенденцией повышения уровня образования занятого населения всё более обострённый характер приобретает проблема переизбытка людей с некачественным высшим образованием, которые испытывают особенно большие трудности как в процессе трудоустройства, так и в ходе трудовой адаптации на новом рабочем месте.
Таблица 2.
Зависимость социально-профессионального статуса респондентов и их родителей от возраста респондентов, %
Социально- профессиональная группа Респондент Отец респондента Мать эеспондента
До 30 лет 30-39 лет 40-49 лет 50-59 лет 60 лет и больше До 30 лет 30-39 лет 40-49 лет 50-59 лет 60 лет и больше До 30 лет 30-39 лет 40-49 лет 50-59 лет 60 лет и больше
Руководители всех уровней 2,1 5,5 4,9 4,9 4,3 6,6 5,3 4,0 3,8 7,7 4,5 3,7 3,3 2,7 1,5
Специалисты высшего уровня квалификации 15,8 19,3 17,6 18,1 26,1 8,3 10,5 9,1 7,1 6,2 18,7 18,9 14,1 10,5 12,4
Специалисты среднего уровня квалификации 24,4 19,1 17,6 15,7 11,2 7,4 8,1 5,8 6,8 11,9 19,0 19,9 14,9 10,6 12,4
Служащие офисные и по обслуживанию клиентов 7,0 6,3 5,7 5,5 3,0 0,7 0,7 1,0 1,9 2,6 7,3 9,3 9,4 6,2 6,4
Работники сферы торговли и услуг 16,5 12,4 11,5 9,4 5,5 3,3 1,8 0,8 1,1 2,1 15,1 12,3 9,5 8,1 5,9
Квалифицированные работники сельского и лесного хозяйства 0,1 0,5 0,4 0,7 0,2 1,2 0,9 1,0 2,0 1,5 0,1 0,1 0,2 0,3 0,0
Квалифицированные рабочие, занятые ручным трудом 12,7 11,1 14,5 11,8 8,9 19,1 19,6 18,7 18,2 13,9 4,3 5,8 5,5 5,9 3,0
Квалифицированные рабочие, использующие машины и механизмы 13,1 16,0 17,3 17,8 11,4 29,0 32,4 33,8 27,5 16,5 5,3 6,6 9,0 6,6 5,9
Неквалифицированные рабочие всех отраслей 7,8 8,8 10,0 15,9 29,4 21,8 17,4 22,3 29,5 35,5 25,3 22,9 33,9 49,1 52,5
Военнослужащие 0,5 1,0 0,5 0,2 0,0 2,6 3,3 3,5 2,1 2,1 0,4 0,5 0,2 0,0 0,0
Поэтому, несмотря на неоспоримые преимущества молодого возраста и высокий уровень образования, не всегда даёт желаемый результат поиск работы выпускниками учреждений высшего и среднего профессионального образования. В итоге многие молодые люди не могут найти достойное применение своим профессиональным знаниям, навыкам и умениям, устраиваются не по специальности, в те организации, которые предлагают выгодные условия в настоящее время, пренебрегая перспективами профессионального роста. Большинство невостребованных молодых специалистов находят себя в интенсивно развивающейся сервисной экономике, которая позволяет им занимать более или менее подходящие позиции (менеджер торгового зала, менеджер по продажам, специалист по рекламе, сотрудник туристической компании и т. п.).
Особую группу респондентов составляют предприниматели — наиболее инициативный и конкурентоспособный трудовой контингент, обладающий высокими адаптационными возможностями. Особенно активны в стремлении к предпринимательской деятельности мужчины и женщины в возрасте 30—39 лет. Важным фактором, определяющим успех этой группы, выступает образование. Среди тех, кто смог организовать своё дело, намного больше лиц с высшим образованием, чем среди тех, кто никогда не пытался заниматься предпринимательством или пытался, но не смог добиться успеха (соответственно 38,4% против 22,4% и 26,1%).
В силу того, что предпринимательство имеет в современной России короткую историю, представители данного профессионального слоя незначительно отличаются от других групп занятых по социально-профессиональному статусу своих родителей. Но при этом наблюдается интересная тенденция, свидетельствующая о том, что родители предпринимателей превосходят по своему статусу родителей работников, занятых на предприятиях и в организациях, которые, в свою очередь, превосходят родителей лиц, работающих вне сектора организованной занятости, значительная доля которых связана с неформальным сектором. Так, среди отцов предпринимателей заметно больше руководителей разного уровня (соответственно 7,4% против 5,2% и 3,5%), а также специалистов высшей и средней квалификации (25,9% против 16,5% и 11,1%).
Таблица 3.
Зависимость социально-профессионального статуса респондентов от места их рождения и места проживания, %
Социально-профессиональная группа Родились и живут в городе В том числе: Родились в селе, но живут в городе
В региональном центре В другом городе
Руководители всех уровней 7,0 7,4 6,4 3,2
Специалисты высшего уровня квалификации 23,7 25,6 20,9 15,7
Специалисты среднего уровня квалификации 22,2 23,8 19,9 16,1
Служащие офисные и по обслуживанию клиентов 6,6 7,6 5,1 6,0
Работники сферы торговли и услуг 9,2 9,4 8,9 9,6
Квалифицированные работники сельского и лесного хозяйства 0,2 0,0 0,4 0,2
Квалифицированные рабочие, занятые ручным трудом 8,8 7,1 11,3 16,2
Квалифицированные рабочие, использующие машины и механизмы 12,3 9,0 17,1 17,2
Неквалифицированные рабочие всех отраслей 8,6 8,6 8,7 15,4
Военнослужащие 1,4 1,5 1,3 0,4
К важным факторам, оказывающих существенное влияние на социальную карьеру, относится место проживания семьи, в которой родился и воспитывался человек. Как следует из таблицы 3, люди, родившиеся и выросшие в городе, обладают гораздо более широкими возможностями для социально-профессионального роста, чем выходцы из сельских семей. Достаточно указать, что среди потомственных горожан вдвое больше, чем среди сельчан, перебравшихся на постоянное место жительства в город, доля лиц, занимающих различные руководящие должности (7% против 3,2%) и в полтора раза больше специалистов высшей и средней квалификации (45,9% против 31,8%). Причём в наиболее выгодном положении оказываются граждане, родившиеся и выросшие в самых крупных городах — республиканских, краевых и областных центрах. Из числа таких респондентов 7,4% находятся на руководящих должностях и 49,4% являются специалистами высшего и среднего уровней квалификации.
Большинство нынешних сельских мигрантов — это молодые люди в возрасте от 18 до 35 лет, т. е. люди, относящиеся к наиболее трудоспособной и грамотной части населения. Но, пытаясь любой ценой «выжить» в непривычной и неприветливой для них социальной среде, они вынуждены очень часто занимать рабочие места, которые по тем или иным причинам игнорируют потомственные горожане (низкая заработная плата, тяжёлые условия труда, вредное производство, ненормированный рабочий день и т. п.). Почти половину из них составляют рабочие, занятые малоквалифицированным и неквалифицированным трудом, тогда как среди потомственных горожан доля таких работников не превышает 30%.
О масштабах изменения статуса детей по сравнению со статусом отцов позволяют судить данные, изложенные в таблице 4. В силу малочисленности когорт респондентов, представляющих отдельные социально-профессиональные группы, квалифицированные работники сельского хозяйства и военнослужащие исключены из этого анализа, а офисные служащие и служащие, занятые оформлением документации, учётом материальных ценностей, информационным обслуживанием населения, а также работники сферы торговли и услуг объединены в одну группу.
Как следует из таблицы 4, выходцы из верхних слоёв не только чаще других занимают высокие позиции в социально-профессиональной иерархии, но и чаще наследуют статус своих родителей по отцовской линии. Эта закономерность в той или иной степени проявляется во всех группах, независимо от возраста респондентов. Так, в младшей возрастной когорте (18—29 лет) унаследовали позиции своих отцов около трети выходцев из семей специалистов высшего и среднего уровней квалификации, тогда как в других группах данный показатель оказался в 2—3 раза меньше. При этом наблюдается значительный рост доли респондентов, сохранивших статус специалиста среднего уровня квалификации, при переходе от самой старшей возрастной когорты к младшей (с 12,3% до 32,1%). Одним из ключевых факторов преемственности статуса специалистов выступает сохранение социальной сословности в профессиональном образовании, которая проявляет себя в России не только как историческая традиция, но и как принцип нового общественного
Таблица 4.
Межпоколенная социально-профессиональная мобильность, %
Возраст респондента Социально- профессиональный статус отца респондента Социально-профессиональный статус респондента
Руководители всех уровней Специалисты высшего уровня квалификации Специалисты среднего уровня квалификации Служащие офисные и по обслуживанию клиентов; работники торговли и услуг Квалифицированные рабочие, занятые ручным трудом Операторы, аппаратчики и прочие Неквалифицированные рабочие
18-29 лет Руководители всех уровней 5,0 26,9 29,1 19,1 8,9 5,0 6,0
Специалисты высшего уровня квалификации 4,5 30,1 38,1 12,9 9,9 4,5 0,0
Специалисты среднего уровня квалификации 3,6 20,2 32,1 14,7 13,7 7,4 8,3
Служащие офисные и по обслуживанию клиентов; работники торговли и услуг 1,5 19,1 26,6 14,7 16,1 13,2 8,8
Квалифицированные рабочие, занятые ручным трудом 1,9 16,4 22,1 27,7 13,3 11,8 6,8
Операторы, аппаратчики и прочие 1,5 12,4 19,1 25,4 14,2 18,7 8,7
Неквалифицированные рабочие 0,7 12,0 22,3 27,3 10,2 15,3 12,2
30-49 лет Руководители всех уровней 9,2 32,9 22,9 13,6 5,5 11,0 4,9
Специалисты высшего уровня квалификации 8,4 31,0 24,7 17,0 8,1 7,4 3,4
Специалисты среднего уровня квалификации 7,1 29,0 24,2 15,5 6,6 10,6 7,0
Служащие офисные и по обслуживанию клиентов; работники торговли и услуг 5,7 18,1 18,2 15,2 11,4 19,0 12,4
Квалифицированные рабочие, занятые ручным трудом 4,1 14,6 18,5 19,1 16,9 16,8 10,0
Операторы, аппаратчики и прочие 3,9 15,5 16,4 19,4 13,0 21,6 10,2
Неквалифицированные рабочие 3,3 12,1 15,2 20,6 16,8 18,1 13,9
Более 50 лет Руководители всех уровней 3,1 33,8 24,6 9,2 3,1 7,7 18,5
Специалисты высшего уровня квалификации 5,9 34,8 17,8 12,7 11,9 11,0 5,9
Специалисты среднего уровня квалификации 2,8 27,4 12,3 22,6 5,7 17,9 11,3
Служащие офисные и по обслуживанию клиентов; работники торговли и услуг 4,3 20,0 17,1 20,0 12,9 15,7 10,0
Квалифицированные рабочие, занятые ручным трудом 5,4 11,6 16,5 17,3 16,3 16,8 16,1
Операторы, аппаратчики и прочие 5,6 15,0 14,7 14,2 10,9 22,0 17,6
Неквалифицированные рабочие 4,8 14,2 16,6 16,1 11,1 18,9 18,3
уклада [см.: 9, с. 127—129]. Показатели образования «отцов» и «детей» в современном российском обществе достаточно близки, т. е. с точки зрения образовательной структуры общество обеспечивает лишь простое воспроизводство человеческого капитала [см.: 10, с. 32—33].
Только небольшая часть респондентов, родители которых располагаются на верхних ступенях социально-профессиональной иерархии, опускаются на позиции рабочих (квалифицированные рабочие, занятые ручным трудом; операторы, аппаратчики и прочие; неквалифицированные рабочие). Так, в когорте 18-29-летних респондентов удельный вес таких лиц среди детей руководителей разного уровня составил 19,9%; среди детей специалистов высшей квалификации — 14,4%; и среди детей специалистов среднего уровня квалификации — 29,4%. В старших возрастных группах эти показатели оказались выше. Например, в самой старшей возрастной когорте: соответственно 29,3%; 28,8% и 34,9%.
Дальнейший анализ показал, что в молодой когорте выходцы из нижних слоёв более мобильны, чем выходцы из верхних слоев. Почти 13% молодых людей в возрасте от 18 до 29 лет, родители которых являются неквалифицированными рабочими, стали руководителями или высококвалифицированными специалистами и ещё 22,3% — специалистами среднего уровня квалификации, тогда как сохранили низкий социально-профессиональный статус своих отцов только 12,2%, а перешли в две «соседние» низкостатусные группы 25,7%. Более высоким оказался процент аппаратчиков, операторов и иных работников данной профессиональной категории, наследующих статус своих отцов (18,7%). Исключительно активно осваивают сегодня выходцы из нижних слоёв многочисленные и пользующиеся спросом профессии служащих и работников торговли и услуг.
В целом, сравнительный анализ межпоколенных перемещений по возрастным группам выявляет небольшой рост восходящей социально-профессиональной мобильности (табл. 5). Если в группе 18-29-летних респондентов отмечается некоторое преобладание лиц, переместившихся на вышестоящие позиции, то в старших возрастных группах выше доля сохранивших позицию отца. Дальние перемещения,
позволяющие выходцам из нижних слоёв занять высокое положение, встречаются довольно редко.
Отмеченный рост объясняется не столько тем, что социальные лифты стали работать эффективнее, сколько упоминавшимися уже переменами в социально-профессиональной структуре. Стремление многих молодых людей превзойти своих родителей по социально-профессиональному статусу зачастую наталкивается на ограниченность семейных и личностных ресурсов. По уровню материального благосостояния, образованию, образу жизни и бытовым условиям такие семьи уступают большинству других российских семей. Немаловажное значение имеет и то, что молодые люди, только вступающие в самостоятельную жизнь и не обладающие богатым трудовым и жизненным опытом, зачастую не способны принимать взвешенные решения в отношении выбора профессиональной карьеры. Даже получив высшее образование, многие из них не могут вырваться за пределы своего социального круга. Реализация профессиональных намерений сдерживается крайне медленным развитием или сужением сегментов рынка труда, обеспечивающих высокие статусные позиции.
Таблица 5.
Зависимость динамики межпоколенных перемещений по отцовской линии от возраста респондентов, %
Количество позиций
» — вниз; «0» — позиция не изменилась; «+» — вверх)
-6 -5 -4 1 -з -2 | -1 | 0 | +1 | +2 | +3 | +4 | +5 +6
18-29 лет
0,4 0,3 1,6 1 3,1 6,1 | 12,4 | 17,0 | 16,6 | 15,7 | 15,0 1 8,8 | 2,9 0,1
30-45 лет
0,3 1,0 1,7 1 2,3 6,3 | 13,3 | 20,4 | 15,8 | 11,6 | 13,3 1 9,5 | 3,8 0,7
Более 50 лет
0,8 0,8 1,9 3,0 6,1 | 13,2 | 19,5 | 15,0 | 11,2 | 11,0 1 10,3 | 5,8 1,4
Уровень восходящей межпоколенной социально-профессиональной мобильности, связанный с перемещениями от матери к дочери, существенно выше уровня мобильности от отца к сыну. Несмотря на то, что вертикальная социально-профессиональная мобильность по мужской линии развита довольно сильно, большинство перемещений осуществляется
в пределах близких профессиональных позиций (табл. 6).
Так, среди респондентов, матери которых занимают самые низкие социально-профессиональные позиции, свыше 40% стали руководителями и специалистами высшего и среднего уровней квалификации и ещё около трети переместились в слой, объединяющий служащих и работников торговли и услуг. Значительными являются доли женщин, наследующих статус своих матерей, занятых на должностях специалистов высшего и среднего уровней квалификации, а также в сфере обслуживания и торговли.
В мужской когорте (перемещения от отца к сыну) наблюдается во многом противоположная картина. Здесь большинство сыновей, отцы которых располагаются в нижней части перечня профессий, или повторяют их статус, или перемещаются в «соседние» профессиональные группы. Их доля составляет от 67,5% среди респондентов, отцы которых являются рабочими, занятыми ручным трудом, до 74,6% среди респондентов, отцы которых занимаются неквалифицированным трудом. Среди мужчин, выходцев из верхних слоёв по отцовской линии, только половина сохранила родительский статус или переместилась в близлежащие группы. Что касается профессиональных групп, где сыновья реже всего наследуют социально-профессиональный статус своих родителей, то к ним относятся руководители всех уровней, конторские служащие и служащие по обслуживанию клиентов, работники торговли и услуг, а также неквалифицированные рабочие.
Среди всех опрошенных наследовали социально-профессиональный статус своих отцов только 18,1%, а статус своих матерей — 19,4% граждан. Мужчины чаще наследовали статус отцов (26,7%), тогда как женщины — матерей (22,2%). Эти данные убеждают, что, как и десять лет назад, межпоколенные социально-профессиональные перемещения по отцовской линии в большей степени характеризуются «самовоспроизводством» социальных статусов, чем перемещения по материнской линии [см.: 11]. Но при этом доля лиц, наследующих социально-профессиональный статус по линии отца, постепенно снижается, тогда как по линии матери увеличивается.
Более благоприятной для воспроизводства социально-профессиональных статусов оказывается довольно стабильная
Таблица 6.
Межпоколенная социально-профессиональная мобильность: отец — сын; мать — дочь, %
Линии мобильности Социально-профессиональный статус отца или матери респондента Социально-профессиональный статус респондента
Руководители всех уровней Специалисты высшего уровня квалификации Специалисты среднего уровня квалификации Служащие офисные и по обслуживанию клиентов; работники торговли и услуг Квалифицированные рабочие, занятые ручным трудом Операторы, аппаратчики и прочие Неквалифицированные рабочие
Отец — сын Руководители всех уровней 10,5 19,1 18,2 7,1 12,6 19,9 12,6
Специалисты высшего уровня квалификации 10,2 22,0 20,0 9,4 17,6 16,3 4,5
Специалисты среднего уровня квалификации 6,5 19,1 21,2 5,1 16,9 20,7 10,5
Служащие офисные и по обслуживанию клиентов; работники торговли и услуг 7,5 11,7 9,6 12,8 21,3 23,3 13,8
Квалифицированные рабочие, занятые ручным трудом 4,6 9,2 10,8 7,9 29,7 25,3 12,5
Операторы, аппаратчики и прочие 5,0 7,0 8,6 7,3 22,9 37,7 11,5
Неквалифицированные рабочие 2,9 7,6 8,0 6,9 24,4 33,0 17,2
Мать — дочь Руководители всех уровней 3,1 30,2 35,3 22,6 1,9 3,8 3,1
Специалисты высшего уровня квалификации 4,7 41,1 29,5 17,8 2,0 1,6 3,3
Специалисты среднего уровня квалификации 1,9 27,7 31,3 26,3 2,5 3,5 6,8
Служащие офисные и по обслуживанию клиентов; работники торговли и услуг 3,0 22,1 24,9 34,7 3,0 3,5 8,8
Квалифицированные рабочие, занятые ручным трудом 3,7 23,3 18,4 32,8 5,8 8,5 7,5
Операторы, аппаратчики и прочие 2,1 14,9 27,6 32,6 4,3 8,2 10,3
Неквалифицированные рабочие 3,5 14,6 23,3 30,7 5,5 5,4 17,0
и консервативная сельская среда, которая отличается ограниченными возможности альтернативного выбора места работы в сельской местности, что обусловлено спецификой отраслевой структуры рабочих мест, отсутствием разнообразия сфер приложения труда вследствие низкого уровня развития производственной и социальной инфраструктуры. Если среди сельчан доля лиц, наследующих социально-профессиональный статус
по линии отца, достигает 21,5%, то среди жителей республиканских, краевых и областных центров — 17,7%, а среди остальных горожан — только 14,2%. Вместе с тем для сельских семей, располагающих ограниченными ресурсами, в большей степени, чем для городских семей, характерно воспроизводство низкостатусных позиций.
Основу многих отраслей экономики России традиционно составляли династийные специалисты. Однако в настоящее время среди факторов, влияющих на выбор молодыми людьми профессии или специальности, семейные традиции занимают одно из последних мест (от 2,7% среди учащихся учреждений начального профессионального образования до 7,3% среди студентов вузов) [см.: 12, с. 232]. Это объясняется, прежде всего, тем, что невысокий жизненный уровень родителей молодые люди связывают с их профессиональным статусом. Значительное влияние на формирование подобных мнений оказывает довольно низкая степень удовлетворённости родителей своей работой в целом и различными сторонами своего труда (условиями трудовой деятельности, оплатой труда, возможностями для профессионального роста и др.). Исследования показывают, что подавляющее большинство молодых людей не желают повторять профессиональный путь своих родителей, занятых в материальном производстве, что отражает существенное изменение профессионального самосознания граждан России [см.: 13, с. 99]. При этом очень многие молодые люди позитивно оценивают свои возможности восходящей мобильности: свыше половины убеждены в том, что смогут добиться в жизни большего, чем кто-либо из их родителей [см.: 14, с. 34].
Против продолжения своей трудовой династии выступают не только дети, но и очень многие родители. По данным исследования, проведённого ВЦИОМ в октябре 2010 г., их доля достигает 60%, тогда как противоположного мнения придерживается только каждый пятый опрошенный старшего поколения [см.: 15]. Согласно данным исследовательского центра рекрутингового портала Superjob.ru, относящимся к началу 2012 г., представители многих важных для общества профессий не хотят, чтобы дети пошли по их стопам. В наибольшей мере склонны к передаче своей профессии детям люди таких
творческих профессий, как архитекторы, программисты, проектировщики, дизайнеры, тогда как противоположного мнения придерживаются лица, занимающиеся монотонным, рутинным физическим трудом — рабочие, охранники, продавцы, водители и др. [см.: 16]. Против создания профессиональных династий выступают также очень многие учителя, инженеры и представители других важных для общества профессий, находящихся сегодня на периферии внимания.
Что касается наиболее «династических» профессий, то, по данным нашего мониторинга, самой массовой из них является профессия медицинского работника. Наследованию этой профессии способствует коммерциализация медицины (реализация коммерческих проектов, увеличение количества частных клиник и частнопрактикующих врачей, «двойная» занятость медицинских работников и т. п.). Прочные основы династийности закладываются в сфере частного предпринимательства, где широкое распространение получает практика передачи своего «дела» по наследству. Хорошие перспективы на возрождение профессиональных династий могут появиться также в инженерной среде, если объявленная «модернизация» окажется не пустым звуком. На ряде успешных промышленных предприятий, которых пока немного, уже делаются реальные попытки воссоздать заводские, в том числе рабочие династии.
Специфическую профессиональную группу составляют кадровые военнослужащие. В советский период военная служба являлась одним из основных каналов восходящей мобильности. Служба в армии на офицерских должностях выступала не только как профессия и карьера, но и как надежный трамплин для продвижения в гражданской жизни после увольнения в запас. Однако после ряда сокращений численности Вооружённых сил в постсоветский период значимость данного канала мобильности существенно снизилась. Среди респондентов, отцы которых были военнослужащими, только 7,3% повторили родительский выбор. Иными словами лишь у каждого четырнадцатого военного сын тоже стал военнослужащим. Больше всего таких респондентов в когорте 18-29-летних (11,4%). Но если посмотреть на эту картину под другим углом, т. е. со «стороны» детей, то окажется, что среди
респондентов-военнослужащих доля лиц, наследующих профессиональный статус отца, достигает 40%. Причем, в когорте 18-29-летних военнослужащих она вырастает до 60%1.
Несмотря на огромное сокращение численности Вооружённых сил, для многих молодых людей профессия офицера остаётся хорошей возможностью подняться на более высокую ступень социальной лестницы - улучшить материальное положение, занять солидную властную позицию. Выходцам из семей военнослужащих профессия офицера позволяет, по крайней мере, сохранить свой прежний, доставшийся от родителей статус, если они выросли в офицерских семьях, или повысить свой статус, если их родители были прапорщиками или мичманами. Такие молодые люди, поступающие в военные вузы, ориентированы на вертикальную мобильность, сохранение или достижение более высоких статусов, чем у их родителей.
Изложенные данные свидетельствуют о глубокой ценностной трансформации сознания значительных групп населения, результатом которой является снижение влияния родителей на профессиональный выбор детей и уменьшение количества молодых людей, повторяющих профессиональный выбор своих родителей. В большей степени это относится к молодым мужчинам, чем к молодым женщинам. Однако, анализируя такие изменения, следует иметь в виду, что зачастую за ними стоят не только оценки, представления, мнения людей, но и объективные перемены в профессиональной структуре общества. За последние двадцать лет исчезло немало профессий и специальностей, устаревших и утративших свою актуальность с точки зрения технического, экономического и социального прогресса, и появилось огромное количество новых, многие из которых пользуются высоким спросом на рынке труда, что существенно меняет условия профессионального выбора молодёжи.
Одной из характерных тенденций постсоветского периода стало усиление процессов движения рабочей силы и рабочих мест, спонтанный рост всех видов экономической мобильности. Так, согласно данным RLMS-HSE, в течение
1 В силу малочисленности группы респондентов-военнослужащих изложенные данные следует рассматривать только как ориентировочные.
1991—1998 гг. сменили свою профессию около 42% занятого населения [см.: 17, с. 78], а в последнее десятилетие ежегодно заявляли о смене профессии от 7% до 9% опрошенных. Высокая профессиональная мобильность во многом связана со сменой поколений. Большинство молодых людей легче своих родителей воспринимают перемены и отличаются более высокой готовностью адаптироваться к меняющимся социально-экономическим условиям, в том числе в профессиональной сфере. Многих молодых людей подталкивает к смене профессии кризисная ситуация, заставляющая переоценивать свои профессиональные и зарплатные ожидания.
Чаще всего смена профессии сопровождается переменой рабочего места. На долю таких изменений, в наибольшей мере затрагивающих работников, занимающихся трудом низкой квалификации и выполняющих второстепенные, исполнительские функции, приходится почти половина всех перемен в сфере занятости. При полной смене работы, как правило, происходит смена сектора занятости или сферы трудовой деятельности, в результате чего работник не может применить прежнюю квалификацию на новом рабочем месте. Не столь значительную роль в механизме перераспределения рабочей силы играет смена места работы, позволяющая работнику использовать приобретённый профессионально-квалификационный потенциал и, следовательно, ускорить и облегчить преодоление адаптационных барьеров на новом рабочем месте. И ещё реже работники меняют профессию без изменения места работы. Такие изменения чаще затрагивают специалистов высокой квалификации и лиц, занимающих руководящие и другие ответственные должности.
За годы экономических реформ не только появилось немало новых престижных профессий, но значительно возросла потребность в работниках малопривлекательных специальностей — охранниках, подсобных рабочих в строительной и других отраслях и т. п. Эти профессиональные сферы, отличающиеся высокой кадровой текучестью, вносят существенный вклад в повышение уровня мобильности в сфере труда, причём в форме полной смены работы, предполагающей смену профессии и места работы. Вместе с тем результаты последних опросов свидетельствуют о том, что уже сформировались значительные группы работников и специалистов,
рассматривающие эту деятельность в качестве своей основной профессии. Подтверждением этому может служить высокий процент охранников, сменивших только место работы, но не профессию, сопоставимый с аналогичными показателями, фиксируемыми в сферах торговли и обслуживания.
Хотя причины смены профессии могут быть самыми разными (ограниченный выбор высокооплачиваемых рабочих мест, несоответствие полученного профессионального образования запросам рынка труда, разочарование в профессиональном выборе, изменение определённых жизненных обстоятельств и др.), для нашего анализа важен сам факт перемены профессии. Высокий уровень профессиональной мобильности является не только свидетельством повышения активности населения на рынке труда, роста адаптационных возможностей граждан, но и фактором, снижающим гарантии формирования и сохранения профессиональных династий.
Таким образом, в современном российском обществе наблюдается колоссальная переориентация массового сознания, обусловленная изменением социально-профессиональной структуры. Межпоколенная мобильность носит преимущественно вынужденный характер и во многом обусловлена глубокими структурными сдвигами в российской экономике. Наряду со значительными масштабами и разнообразием межпоколенной социально-профессиональной мобильности всё более заметным становится нарастание ограничений, особенно в сельской местности, свободы профессионального выбора и выбора сферы занятости. Уменьшилось семейное, в том числе родительское влияние на выбор молодыми людьми профессии, деформировались процессы воспроизводства профессиональных династий во многих важных сферах занятости.
ЛИТЕРАТУРА
1. Blaw, P.; Duncan, O. D. The American Occupational Structure.
New York: Wiley, 1967.
2. Шкаратан О. И. Социально-экономическое неравенство
и его воспроизводство в современной России. М: ЗАО
«ОЛМА Медиа Групп», 2009.
3. Черныш М. Ф. Социальная мобильность в российском и
китайском мегаполисах // Россия реформирующаяся:
Ежегодник-2010 / отв. ред. М. К. Горшков. М.: Новый хронограф, 2010. С. 151-168.
4. Оксамитная С. Н. Тенденции межпоколенной мобильности в
украинском обществе // Социологические исследования. 1999. № 10. С. 63-74.
5. Goldthorpe, J. H.; et al. Social Mobility and Class Structure in
Modern Britain. Oxford: Clarendon Press, 1987.
6. Erikson, R.; Goldthorpe, J. H. The Constant Flux. Oxford: Clarendon
Press, 1992.
7. Российский работник: образование, профессия, квалифи-
кация / под ред. В. Е. Гимпельсона, Р. И. Капелюшникова. М: Изд. дом Высшей школы экономики, 2011.
8. Модернизация России: социально-гуманитарные измере-
ния / под ред. акад. Н. Я. Петракова. М.; СПб.: Нестор-История, 2011.
9. Константиновский Д. Л., Вознесенская Е. Д., Чередниченко Г. А.,
Хохлушкина Ф. А. Образование и жизненные траектории молодёжи: 1998-2008 годы. М.: ЦСПиМ, 2011.
10. Молодёжь новой России: Образ жизни и ценностные приоритеты. М.: Институт социологии РАН, 2007.
11. Реутова М. Н. Направления и интенсивность межпоколенной мобильности молодёжи // Социологические исследования. 2004. № 6. С. 139-142.
12. Горшков М. К., Шереги Ф. Э. Молодёжь России: социологический портрет. М.: ЦСПиМ, 2010.
13. Чупров В. И. Молодёжь в общественном воспроизводстве // Социологические исследования. 1998. № 3. С. 93-106.
14. Молодёжь новой России: Образ жизни и ценностные приоритеты. М.: Институт социологии РАН, 2007.
15. Россияне не хотят, чтобы дети продолжали их профессию
// ВЦИОМ. Пресс-выпуск № 1654. 17 декабря 2010. URL: http://wciom.ru/index.php?id=459&uid=111186 (23.10.2012).
16. Кезина Д. Фамильная марка. Станут ли трудовые династии приметой нашего времени или уйдут в прошлое? // «Российская газета»-Неделя - Урал. № 5831. 12.07.2012. URL: http://www.rg.ru/2012/07/12/reg-urfo/dinastii.html (23.10.2012).
17. Обзор занятости в России. Вып. 1 (1991-2000 гг.). М.: ТЕИС,
2002.
