CC BY
42
ПРОБЛЕМЫ СОЦИАЛЬНО-ДЕМОГРАФИЧЕСКОГО РАЗВИТИЯ
2018.01.023. СМИРНОВ С.Н. МЕЖПОКОЛЕННАЯ МОБИЛЬНОСТЬ: КАК ДАЛЕКО ДЕТИ УХОДЯТ ОТ РОДИТЕЛЕЙ. (Обзор).
Ключевые слова: межпоколенная мобильность; продолжительность обучения; образовательный ценз; образование женщин; профессиональная мобильность; уровень доходов.
Под межпоколенной мобильностью понимается сравнительное изменение социального статуса у детей относительно их родителей. Основа современных исследований в этой области была заложена во второй половине XIX в. Ф. Гальтоном1, который статистически доказал, что дети наследуют как минимум некоторые из характеристик их родителей. Эти работы имели значение не только для психологии, но и для социально-экономических дисциплин: в настоящее время многие исследователи занимаются проблемами межпоколенных изменений образовательного ценза, экономического и социального благополучия
Особый интерес представляют исследования межпоколенных изменений уровня образования, поскольку образовательный ценз является важным фактором, определяющим экономическое и социальное благополучие домохозяйств, в составе которых имеются индивиды с высоким уровнем образования. В этом контексте важно, имеет ли место тенденция роста образовательного ценза детей по сравнению с образовательным цензом их родителей.
1Сэр Фрэнсис Гальтон (Galton Francis, 1822-1911) - английский географ, антрополог и психолог, основатель дифференциальной психологии и психометрики, статистик. В 1869 г. им была опубликована работа «Наследственная одаренность: Исследование ее законов и последствий». - Прим. реф.
Работы, в которых исследуются эти изменения, базируются на данных социологических обследований, охватывают разные регионы мира. Например, группа исследователей (4) на основе обработки ответов 23 715 респондентов в возрасте от 25 до 65 лет, содержащихся в Европейском социальном обследовании 2010 г., провела сравнительный анализ изменения продолжительности образования в 20 европейских странах. Во всех без исключения странах продолжительность образования детей была больше продолжительности образования родителей. По сравнению с отцами в целом по выборке мужчины дети учились на 3,22 года больше, а женщины - на 3,17 года, а по сравнению с матерями увеличение продолжительности обучения составило соответственно 3,77 и 3,72 года. Средняя продолжительность обучения детей мужского пола составила 12,71 года, а детей женского пола - 12,66 года. Наблюдаются межстрановые различия значений этих показателей: например, прирост продолжительности образования детей мужского пола по сравнению с их отцами составил в Чехии 0,66 года, а в Греции - 6,38 года. Средняя продолжительность образования детей также характеризовалась значительной межстрановой дифференциацией: если в Норвегии дети мужского пола обучались в среднем 15,05 года, то в Португалии - 8,35 года. Была выявлена корреляционная зависимость между дополнительным годом обучения родителей и дополнительным полугодом обучения детей, хотя значения коэффициентов корреляции различны: если в странах Северной Европы они варьируют в диапазоне 0,406-0,454, то в странах Южной и Восточной Европы они достигают 0,620.
Расчеты показали также, что детерминантой образования детей мужского пола в большинстве стран является образование их отцов, а детей женского пола в странах Северной и Восточной Европы, а также во Франции - образование их матерей. Повышение роли женщин в формировании моделей образования их дочерей связано с более активным по сравнению с предыдущими десятилетиями участием женщин в экономической деятельности и их включенностью в рынок труда. Однако результаты увеличения продолжительности образования женщин имеют для них меньший экономический эффект, чем увеличение продолжительности образования для мужчин. Это связано с меньшим количеством времени, которое многие женщины по семейным обстоятельствам уделяют
работе, их дискриминацией на рынке труда, что является важным сигналом для выработки социальной политики по двум направлениям. Первое из них предполагает создание современной индустрии детского воспитания - традиционной сферы приложения женского труда - с привлечением в нее высокообразованных женщин. Второе направление ориентировано на развитие занятости женщин в других секторах экономики на рабочих местах, требующих высокообразованной рабочей силы и допускающих при этом гибкий график работы.
В менее развитых странах, где уровень бедности населения достаточно высок, повышение уровня образования может рассматриваться как предпосылка преодоления бедности конкретных до-мохозяйств. Исследование межпоколенной мобильности в сфере образования было проведено, например, в странах Латинской Америки (2). В качестве количественных характеристик изменения уровня образования использовались индексы относительной и абсолютной межпоколенной образовательной мобильности в домохо-зяйствах.
Исходная статистическая информация для расчетов этих индексов содержалась в двух базах данных. Во-первых, это пригодные для межстрановых сопоставлений статистические показатели проводимого по единой методологии с 1995 г. корпорацией «ЬайпоЬаготего»1 в 18 странах Латинской Америки обследования домохозяйств (в каждой из стран в выборку включены от 1000 до 1200 респондентов, представляющих в общей сложности более 600 млн жителей). Вторую базу данных составляют результаты страновых обследований домохозяйств, которые осуществляются преимущественно национальными статистическими службами на основе собственного инструментария, который не всегда сопоставим с инструментарием других стран. Поэтому с использованием второй базы данных удалось провести межстрановые сопоставления только по 9 из 18 стран.
Для проведения расчетов были отобраны респонденты, родившиеся в 1940-1990 гг., в возрасте не менее 23 лет на момент
1 Частная некоммерческая организация со штаб-квартирой в Сантьяго (Чили). Проводимые обследования финансируются правительствами латиноамериканских и других стран, частным сектором и международными организациями. -Прим. реф.
проведения обследований. Выбор данного возрастного фильтра объясняется тем, что с большой вероятностью можно утверждать, что к 23 годам основная часть респондентов завершили свое образование и его конечный уровень уже можно сравнивать с уровнем образования, полученным родителями респондента. Итоговая выборка была сформирована также с учетом возможности получения информации об уровнях образования респондента и его родителей, которая была доступна не во всех случаях. В результате в итоговую выборку были включены 198 949 респондентов из обследований «Latinobarômetro» (недоступны необходимые данные только по 12% респондентам общей выборки) и 1 179 219 респондентов из национальных обследований (соответствующая доля варьирует от 2% в Гватемале до 83% в Бразилии) (2, с. 6).
Отличия обследований «Latinobarômetro» от национальных обследований состоят в том, что в первом случае даются сведения об образовании только одного родителя, который имеет наибольшую продолжительность образования, в то время как в национальных обследованиях - об образовании каждого из родителей. Для унификации в расчетах во втором случае учитывался тоже один родитель с наивысшим уровнем полученного образования. С учетом высокой гетерогенности данных о числе лет получения респондентами университетского образования максимальная общая продолжительность обучения в целом была ограничена 15 годами.
Межстрановые различия продолжительности обучения при общей тенденции ее повышения в Латинской Америке оказались существенными. На одном полюсе находятся Гватемала, Гондурас и Никарагуа, молодежь которых обучалась в среднем шесть лет, в то время как в странах, которые находятся на другом полюсе (Аргентине, Колумбии и Чили), этот показатель достигает 12 лет.
Как и предполагалось, результаты обработки материалов обследований подтвердили начальную гипотезу, что во всех странах более высокий уровень образования является фактором получения более высоких доходов, причем это верно для всех возрастных когорт респондентов. Эта зависимость характеризует все страны вне зависимости от средней продолжительности обучения, которая индивидуальна для каждой страны.
Межпоколенная мобильность наблюдается не только в образовании. Например, сфера занятости детей далеко не всегда совпа-
дает со сферами занятости их родителей, причем страновые тренды межпоколенной мобильности могут отличаться. Такие исследования были проведены, например, в Индии (1) с использованием результатов репрезентативного Обследования человеческого развития в Индии (Indian human development survey, IHDS)1.
Для проведения межпоколенных сопоставлений все виды работников-мужчин были разбиты на шесть укрупненных групп: 1) сельскохозяйственные и другие работники, занятые физическим трудом, включая строительных рабочих; 2) низкоквалифицированные профессиональные работники; 3) высококвалифицированные профессиональные работники; 4) фермеры; 5) технические работники, обеспечивающие производственный процесс; 6) профессиональные работники (научные работники, инженеры, врачи, преподаватели и т.п.). Социальный статус работников первой группы считается самым низким, а шестой - самым высоким.
Расчеты показали, что межпоколенная мобильность в занятости в 2011-2012 гг. была невысока. Во многих случаях, особенно у занятых низкоквалифицированным трудом, профессия сыновей совпала с профессией родителей (по первой группе - на 58,6%, по второй - на 50%), в то время как профессионалами стали только 4,5% детей родителей - работников первой группы и 8,8% - второй группы. Более того, имеются риски снижения профессионального статуса сыновей и их перехода в низшие группы (нисходящая профессиональная мобильность). Так, только 37,6% детей профессиональных работников остались в этой же группе. В целом в городских поселениях Индии межпоколенная профессиональная мобильность оказалась интенсивнее по сравнению с сельской местностью, где она характеризовалась большей консервативностью. По сравнению с обследованием 2004-2005 гг. межпоколенная профессиональная мобильность увеличилась у сыновей, родители которых имели самый низкий социальный статус в занятости: 15,6% их стали техническими работниками, обеспечивающими производ-
1 Первый раунд обследования был реализован в 2004-2005 гг. и охватила 41 554 домохозяйства в 1503 деревнях и 971 городском поселении страны. Второй раунд обследования прошел в 2011-2012 гг. и охватил 42 152 домохозяйства. Осуществляется совместно исследователями Мэрилендского университета (США) и Национального совета по прикладным экономическим исследованиям (Индия), основанного в 1956 г. как государственно-частное партнерство. - Прим. реф.
ственный процесс, либо профессиональными работниками (ранее эта доля составляла 11,5%). С другой стороны, снизилась с 29,8% до 21,6% доля перешедших в эти категории сыновей низкоквалифицированных профессиональных работников (1, с. 10).
На межпоколенную профессиональную мобильность в стране оказывает влияние сохранение элементов кастовой структуры общества. Если в верхней касте, по данным обследования 2011-2012 гг., оказалось, что 24,7% сыновей работников самого низкого социального статуса стали техническими работниками, обеспечивающими производственный процесс, либо профессиональными работниками, то в низшей касте - всего 9,3% (1, с. 9). Важной задачей для страны является снижение рисков нисходящей профессиональной межпоколенной мобильности и расширение возможностей восходящей мобильности.
В Китае межпоколенная профессиональная мобильность оказывается под воздействием системы прописки («хукоу»), введенной в том числе для контроля миграции населения из сел в города и стимулирующей переезд в города лиц с высоким образовательным цензом, но ограничивающей миграцию низкоквалифицированной рабочей силы (1). Такая система стимулирует восходящую профессиональную мобильность, однако масштабы ее влияния не следует переоценивать.
В целом модель межпоколенной профессиональной мобильности в Китае схожа с той, которая существует в Индии, где также выделены шесть категорий работников, различающихся уровнями своей квалификации: 1) сельскохозяйственные рабочие; 2) низкоквалифицированные и неквалифицированные работники; 3) мастера, прорабы; 4) мелкие собственники; 5) работники, выполняющие рутинные операции, не связанные с физическим трудом; 6) специалисты, менеджеры. На основе результатов обследования, охватившего 6069 домохозяйств, выяснилось, например, что 66% сыновей сельскохозяйственных рабочих остались таковыми, в то время как специалистами и работниками, не занимающимися физическим трудом, стали всего 10,9%. Эта доля оказалась существенно выше у сыновей низкоквалифицированных и неквалифицированных работников, составив 25,4%, что может быть связано с тем, что многие из них проживают в городах, дающих большие по сравнению с селами возможности восходящей профессиональной мобильности.
Действительно, в городах доля сыновей сельскохозяйственных рабочих, перешедших в две верхние по уровню квалификации группы работников, составила 36,1%, а сыновей низкоквалифицированных и неквалифицированных работников - 31,5%. В городах слабее выражена нисходящая профессиональная мобильность: так, только 3,2% сыновей специалистов стали сельскохозяйственными рабочими, в то время как в стране в целом эта доля составила 14,7% (1, с. 15).
В некоторых исследованиях рассматривается долгосрочная межпоколенная мобильность, когда поколением, изменяющим свое положение, являются не только дети, но и внуки, что важно при изучении концентрации доходов домохозяйств в экономически развитых странах. Например, с использованием данных репрезентативных национальных обследований домохозяйств получены результаты для таких стран, как Великобритания, Германия и США (2). Они свидетельствуют, что межпоколенная мобильность не является константой, а трансформируется в историческом, институциональном и культурном контекстах, что хорошо видно на примере изменений в положении внуков относительно их дедушек / бабушек.
Количественная оценка параметров межпоколенного наследования в этих странах в различные периоды времени позволила опровергнуть гипотезу Г. Кларка о существовании так называемого «универсального закона социальной мобильности», предложенную им в 2014 г.1 Одним из аргументов, опровергающих эту гипотезу, являются межстрановые различия образовательных характеристик внуков и их дедушек / бабушек. Таким образом, возможности прогнозирования межпоколенной мобильности на основе упомянутого «универсального закона» проблематичны.
При проведении межпоколенных исследований и измерении времени обучения на нескольких поколениях важно правильно определить референтные группы. Эта проблема актуальна, поскольку люди с невысоким образовательным цензом часто затрудняются ответить, какое образование было у их дедушек / бабушек.
1 См. Clark G. The son also rises: Surnames and the history of social mobility. -Princeton: Princeton univ. press, 2014. Г. Кларк (G. Clark) - профессор Калифорнийского университета в Дэвисе (США), специалист по экономической истории. -Прим. реф.
Правомерна следующая постановка вопроса: связана ли межпоколенная мобильность изменения периода образования с межпоколенной мобильностью получаемых доходов. Информация о последних является менее доступной, поскольку последующие поколения редко знают о доходах своих предшественников. Результаты исследований свидетельствуют о том, что межпоколенная мобильность получаемых доходов может изменяться в тех же широких пределах, что и межпоколенная мобильность в образовании, но прямой корреляционной зависимости здесь нет.
В целом межпоколенные исследования дают информацию, которая не только представляет интерес для исследователей и аналитиков, но и может использоваться для принятия управленческих решений.
Список литературы
1. Rags to riches? Intergenerational occupational mobility in India / Iversen V., Krishna A., Thompson E., Sen K. / Global development institute working paper 2016-004, University of Manchester. - 2016. - July. - 24 p. - Mode of access: http://hummedia.manchester.ac.Uk/institutes/gdi/publications/workingpapers/GDI/G DI_WP2016004_Iversen_Krishna_Sen.pdf
2. Neidhöfer G., Serrano J., Gasparini L. Educational inequality and intergenerational mobility in Latin America: A new database / Discussion paper N 20, Freie Universität Berlin, School of business & economics. - 2017. - 68 p. - Mode of access: http://www.diss.fu-berlin.de/docs/servlets/MCRFileNodeServlet/FUDOCS_ derivate_000000008589/discpaper2017_20.pdf
3. Neidhöfer G., Stockhausen M. Dynastic inequality compared: Multigenerational mobility in the US, the UK, and Germany / Discussion paper 2016/22, Freie Universität Berlin, School of business & economics. - 2016. - 60 p. - Mode of access: http://edocs.fu-berlin.de/docs/servlets/MCRFileNodeServlet/FUDOCS_d erivate_000000007386/discpaper2016_22.pdf?hosts=
4. Schneebaum A., Rumplmaier B., Altzinger W. Intergenerational educational persistence in Europe / Working Paper N 174, Vienna University of economics and business, Department of economics. - 2014. - May.-33 p. - Mode of access: http://www.global-labour-university.org/fileadmin/GLU_conference_2014/papers/ Altzinger_-_GLU_Berlin_-_May_2014.pdf
