CC BY
16рые, в частности, должны конвоировать депортируемого иностранца, в отношении которого приняты меры по задержанию, до государственной границы и прекращают его конвоирование после её пересечения иностранцем, проставляя в постановлении отметку о выезде депортируемого иностранца за пределы Республики Беларусь. е) гораздо более подробно, чем по российскому законодательству, урегулированы правила, определяющие порядок оплаты расходов, связанных с депортацией иностранца.
В то же время в законодательстве Республики Беларусь содержатся и такие положения, которые по российскому законодательству получили более совершенный вид, хотя до конца не избавили правоприменителя от проблем, возникающих на практике. В частности, по законодательству Республики Беларусь содержание подлежащих депортации иностранцев и апатридов в местах, определённых компетентными органами, до исполнения постановления не рассматривается как мера обеспечения производства по делам об административных правонарушениях. Вместе с тем, данная принудительная мера имеет ярко выраженный обеспечительный характер и включена российским законодателем в число мер обеспечения, что предопределило необходимость более детального регулирования применения данной меры с тем, чтобы обеспечить соблюдение прав выдворяемых лиц.
В заключение следует сделать вывод о том, что законодательство Республики Беларусь, определяющее порядок исполнения депортации иностранных граждан как меры административной ответственности, содержит ряд
положений, которые могут быть учтены при совершенствовании отечественного административного законодательства.
Список литературы
1. Кодекс Российской Федерации об административных правонарушениях от 30 декабря 2001 г. № 195-ФЗ (ред. от 8 июня 2015 г.) (с изм. и доп., вступ. в силу с 19 июня 2015 г.) // Собрание законодательства РФ. 2002. № 1 (ч. 1). Ст. 1.
2. Федеральный закон от 15 августа 1996 г. № 114-ФЗ (ред. от 23 мая 2015 г.) «О порядке выезда из Российской Федерации и въезда в Российскую Федерацию» // Собрание законодательства РФ. 1996. № 34. Ст. 4029.
3. Процессуально-исполнительный кодекс Республики Беларусь об административных правонарушениях 20 декабря 2006 г. № 194-З (ред. от 10 января 2015 г. № 243-З) // Национальный реестр правовых актов Республики Беларусь. 2007. № 14. 2/1291.
4. Закон Республики Беларусь от 4 января 2010 года №105-З (в редакции от 4 января 2014 г. № 103-З) «О правовом положении иностранных граждан и лиц без гражданства в Республике Беларусь» // Национальный реестр правовых актов Республики Беларусь. 2010. № 15. 2/1657.
5. Постановление Совета Министров Республики Беларусь от 15 марта 2007 г. № 333 (ред. от 14 июля 2014 г.) «Об утверждении Положения о порядке депортации иностранных граждан и лиц без гражданства» // Национальный реестр правовых актов Республики Беларусь. 2007. № 69. 5/24894.
МЕЖДУНАРОДНЫЕ ПРАВОВЫЕ АКТЫ ПО ЗАЩИТЕ ПРАВА ЧЕЛОВЕКА И ГРАЖДАНИНА НА ДОСТУП К КУЛЬТУРНЫМ ЦЕННОСТЯМ
Кабанова Юлия Сергеевна
Барнаульский Юридический институт МВД России, Г. Барнаул
INTERNATIONAL LEGAL ACTS ON PROTECTION OF THE RIGHTS OF MAN AND CITIZEN TO HAVE ACCESS TO CULTURAL VALUES Kabanova Julia, Barnaul Law Institute of MIA of Russia, Barnaul АННОТАЦИЯ
Статья посвящена исследованию международных правовых актов, в сфере защиты культурных ценностей начиная с 1874 г. и заканчивая настоящим временем. ABSTRACT
The article is devoted to the study of international legal acts in the sphere of protection of cultural property since 1874, and ending at the present time.
Ключевые слова: культурные ценности; Международное право; вооруженные конфликты. Key words: cultural property; International law; armed conflicts.
Говоря о международно-правовой защите права человека и гражданина на доступ к культурным ценностям, следует осветить историю развития международно-правовых норм в области защиты культурных ценностей, выделить составляющие данного процесса.
Историческая составляющая процесса развития рассматриваемого права и его защиты в мировом сообществе связана с появлением самой идеи защиты этих ценностей непосредственно в период вооружённых конфликтов, а также с анализом большого количества войн,
во время которых человечество вынашивало идею их защиты. В это время были единичные случаи распространения данных идей среди религиозных деятелей, античных философов, учёных, а со временем и военачальников, и глав государств. Эти высказывания готовили идеологическую почву для развития рассматриваемого процесса, а войны подтверждали либо опровергали их правоту, вскрывали несовершенства и допущенные ошибки. Еще одна составляющая - это соглашения государств, достигнутые в данной области, носящие при этом юридически
обязательный характер, положения, не подлежащие сомнению впоследствии были включены в международные правовые акты.
Что касается правового аспекта, то здесь деление прошло в три этапа: вначале установление статуса культурных ценностей во время войн, затем признание военным преступлением расхищение и производство других противоправных действий в отношении ценностей культуры, и в последствии закрепление права человека и гражданина на доступ к культурным ценностям в международных нормативных правовых актах, а в Гаагской конвенции 1954 г. и других, действующих на сегодняшний день международных правовых актах, правового режима в отношении культурных ценностей, продолжающегося и по сей день [9, с. 55]. Давайте остановимся на некоторых из них.
В 1874 г. отдельные правила, указывающие на защиту памятников культуры, были зафиксированы в Брюссельской декларации права войны, принятой в июне - августе на конференции, инициатором, которой выступила Россия. На основании ст. 8 и 17 Декларации запрещался захват, разрушение и повреждение научных, учебных и художественных учреждений, а во время бомбардировок необходимо было щадить, здания, религии, науки и искусства. Принятие данной декларации по-мнению М.М. Богуславского повлияло на выработку международных норм о законах войны, хотя она и не вступила в силу и не была ратифицирована [4, с. 67].
IV Гаагская конвенции о законах и обычаях сухопутной войны, принятая 18 октября 1907 г. защите культурных ценностей отвела две статьи. Так, по ст. 27 во время осады и бомбардировки необходимо принять все меры для защиты храмов и зданий, служащих целям науки и искусств, исторических памятников, при условии отсутствия отношения к военным целям и нахождения на них заранее оговоренного символа. А ст. 56 оговаривает защиту ценностей во время оккупации, провозглашая запрет на захват, истребление и повреждение ценностей, и необходимость преследования нарушителей [1, с. 576].
Вторая гаагская конференция, приняла IX Гаагскую конвенцию о бомбардировании морскими силами во время войны, где в первом абзаце 5 статьи были продублированы положения IV Гаагской конвенции о законах и обычаях сухопутной войны от 18 октября 1907 г.[2] Однако новшеством данной Конвенции стало раскрытие формы, вида и размера знаков, которыми жители должны обозначать культурные ценности.
Как известно из мировой истории во время первой мировой войны было разрушено огромное количество памятников, музеев и библиотек в различных странах Европы, что послужило сигналом для дальнейшей разработки международных правовых норм в рассматриваемой сфере.
В начале 20-х гг. Н.К. Рерих выдвигает предложение о защите памятников истории и культуры как в мирное время, так и во время войны. Он предложил форму договора, которая вызвала огромное общественное движение в защиту культурных ценностей, сыгравшее большую роль, чем принятие самого договора [3, с. 15].
Данный договор рассматривался на трех конференциях, проходивших в 1931 и 1932 гг. в Брюгге (Бельгия) и в 1933 г. в Вашингтоне. Рерих по данному проекту говорил
о необходимости воспрепятствования разрушению культурных ценностей во время войн, с помощью особого флага. Этот флаг, по его мнению, необходимо поднимать над музеями, соборами, библиотеками, университетами и прочими культурными центрами [7, с. 103]. Данная идея встретила отклик в мировой общественности, ее поддерживали Альберт Эйнштейн, Бернард Шоу, Герберт Уэллс, Морис Метерлинк, Ромен Роллан, Томас Манн. Пакт Рериха был подписан в Белом доме представителями двадцати одного государства 15 апреля 1935 г. и вступил в силу 26 августа 1935 г.
По сравнению с остальными конвенциями, принятыми до рассматриваемого договора, Пакт Рериха оказывает уважение культурным ценностям, его положения носят безусловный характер, в них отсутствуют оговорки о военной необходимости, снижающие эффективность защиты в условиях военных действий и это большое преимущество Пакта.
Пакт Рериха полное наименование, которого звучит как - Договор об охране художественных и научных учреждений и исторических памятников подписанный в Вашингтоне США и 20 странами Латинской Америки, действует до сих пор связывая 11 государств западного полушария, включая США. Актуальность и уникальность данного договора заключается в: четкости, доступности, краткости и достаточности норм; определении отличительного флага, предназначенного для обозначения культурных ценностей, а также в установке на его всемирное признание; установлении уважения и покровительства, распространяющегося на ценности культуры в любое время.
Максимально открытая процедура подписания и присоединения к Пакту изначально показала его универсальный характер. Так в ряде стран были приняты резолюции, поддерживающие Пакт Рерих, например, в Индии принята специальная резолюция в ноябре 1938 г., в Париже общественный комитет рекомендовал Пакт Рериха к принятию ряду европейских государств. Таким образом, договор 1935 г. интересен с точки зрения складывания международных норм о защите ценностей культуры, в частности, и права человека и гражданина на доступ к культурным ценностям, в общем.
После окончания второй мировой войны, разрушившей большое количества культурных ценностей, необходимость международного соглашения для защиты культурных ценностей стала еще более очевидной для всего прогрессивного человечества.
Важным шагом в развитии международных правовых норм в сфере защиты рассматриваемого права стало принятие Гаагской конвенции о защите культурных ценностей в случае вооруженного конфликта 1954 г.[8, с. 115],на конференции проходившей с 21 апреля по 14 мая 1954 г. в Гааге по инициативе ЮНЕСКО. Из 56 государств, принимавших участие, конвенцию подписали - 37 государств.
Названная конвенция стала первым международным соглашением, носящим универсальный характер и объединяющим нормы защищающие ценности культуры в вооруженных конфликтах, а также закрепила преемственность этих норм. Принятие Гаагской конвенции стало актуальным шагом в развитии международного права, способствующим целостности и непрерывности процесса совершенствования права в области защиты рассматриваемого права.
В преамбуле конвенции содержатся три принципиальных положения. Первое положение провозглашает, что ущерб, причиненный культурным ценностям любого народа, является ущербом для всего человечества. Второе говорит о решении стран-участниц конвенции делать все возможное для защиты культурных ценностей. Третье гласит, что для эффективной защиты рассматриваемых ценностей, необходимо принятие мер еще в мирное время[7, с. 320].
Из обсуждаемой конвенции следует, что Конвенция защищает музеи, исторические памятники, крупные библиотеки, хранилища архивов, предусматривая для их защиты особый отличительный знак, представляющий собой заостренный книзу щит, поделенный на четыре части, белого и синего цветов[8, с. 120]. Таким образом, произошла замена предложенного Пактом Рериха знака в случаях вооруженного конфликта, но в мирное время упомянутый знак разрешался к использованию[10, с. 26].
В Конвенции 1954 г. предусматриваются различные меры для защиты культурных ценностей. Можно выделить запрещение использования ценностей культуры для целей, которые могут привести к их разрушению, а также сооружений и зданий, прилегающих к ним. Наряду с этим важной мерой является запрет на кражи, грабежи и присвоение рассматриваемых ценностей в какой бы то ни было форме, а также вандализм. Важным является и запрет на реквизиции и репрессии в отношении культурных ценностей. Еще одну меру добавило принятие Первого Дополнительного протокола в 1977 г., запретившего враждебные действия против культурных ценностей входящих в состав культурного или духовного наследия народов. Данный протокол дополнил систему гарантий защиты культурных ценностей, введенную Конвенцией 1954 г. и тем самым выступает гарантией права человека на доступ к культурным ценностям закрепленной во Всеобщей декларации прав человека.
Для системы международно-правовой защиты принятие Конвенции 1954г. стало огромным скачком вперед в деле защиты культурных ценностей и соответственно данного права.
В 90-е гг. голландское правительство совместно с ЮНЕСКО провело обстоятельный анализ отсутствия успехов Гаагской конвенции 1954 г., протокола и резолюции к ней, в результате чего в рамках созванной ЮНЕСКО Дипломатической конференции 17 мая 1999 г. был подписан Второй протокол к Конвенции 1954 г., который вступил в силу в 2004 г.
Второй Протокол не изменяя, но дополняя нормы Конвенции 1954 г. стал важнейшим событием в сфере защиты ценностей во время конфликтов вооруженного характера.
В Женеве с 1974 по 1977 г. на Дипломатической конференции в два Дополнительных протокола к Женевским конвенциям 1949 г. включаются статьи о защите культурных ценностей. В ст. 53 Первого Протокола к Женевским конвенциям 1949 г. запрещается совершение враждебных актов против ценностей составляющих культурное или духовное наследие народов, использование этих объектов для войны и репрессии в их отношении[6, с. 636]. В свою очередь Второй Протокол к Женевским Конвенциям 1949 г. в ст. 16 закрепил те же положения что и в Первом Протоколе к Женевским Конвенциям 1949 года,
но другими словами[6, с. 640]. Ф. Бюньон разъясняя данные статьи Первого и второго Протоколов к Женевским Конвенциям 1949 г. обратил внимание на необходимость их соблюдения всеми странами независимо от того подписали ли страны эти протоколы или нет [5, с. 5]. На наш взгляд стоит согласиться с мнением ученого так как перечисленные в статьях нормы являются обычным правом и действительно обязательны для всех воюющих государств.
Подводя итог вышесказанному, можно сделать вывод о том что действующие в настоящее время международно-правовые акты в рассматриваемой сфере, во многом не совершенны. Развитие международного права в области защиты права человека и гражданина на доступ к культурны ценностям и самих культурных ценностей зависит от различных обстоятельств, таких как установление мирного сосуществования государств и сокращения вооружений, соблюдение государствами и их гражданами норм внутреннего законодательства и международного права.
Список литературы
1. IV Гаагская конвенция о законах и обычаях сухопутной войны [рус., англ.] (Вместе с «Положением о законах и обычаях сухопутной войны») (Заключена в г. Гааге 18.10.1907) // Действующее международное право. Т. 2. - М.: Московский независимый институт международного права, 1997. С. 575 - 587.
2. IX Гаагская конвенция о бомбардировании морскими силами во время войны (Гаага, 18 октября 1907 года) [Электронный ресурс] URL: http:// www.conventions.ru/view_base.php?id=799 (Дата обращения: 06.10.2014)
3. Баренбойм, П., Захаров, А. Пакт Рериха в XXI веке. / П. Баренбойм, А. Захаров. - М.: Летний сад, 2010. -160 с.
4. Богуславский, М.М. Судьба культурных ценностей / М.М. Богуславский. - Учеб. изд. - М.:Юрист, 2006. -206 с.
5. Бюньон Ф. Становление правовой защиты культурных ценностей в случае вооруженного конфликта /Ф. Бюньон // Защита культурных ценностей в случае вооруженного конфликта. Международный журнал Красного Креста. № 854. июнь 2004. С 5 -17.
6. Дополнительный протокол к Женевским конвенциям от 12 августа 1949 года, касающийся защиты жертв международных вооруженных конфликтов (Протокол I) [рус., англ.] (Вместе с «Правилами касающимися опознавания», «Удостоверением журналиста, находящимся в опасной командировке») (Подписан в г. Женеве 08.06.1977) // Международная защита прав и свобод человека. Сборник документов. - М.: Юридическая литература, 1990. С. 636 - 647.
7. Знамя Мира: [Документы, обращения, очерки, эссе, письма] / Под ред. О.Н. Звонаревой. - М.: МЦР, Фирма Бисан-Оазис, 1995. - 383 с.
8. Конвенция о защите культурных ценностей в случае вооруженного конфликта [рус., англ.] (Вместе с «Исполнительным регламентом...», «Протоколом» и Резолюциями I, II, III) (Заключена в г. Гааге
14.05.1954) // Сборник действующих договоров, соглашений и конвенций, заключенных СССР с иностранными государствами. Вып. XIX. - М., 1960. С. 114 - 146.
9. Лукашук, И.И. Нормы международного права в международной нормативной системе. / И.И. Лука-шук. - М.: Спарк, 1997. - 322 с.
10. Пакт Рериха. Знамя Мира / Сост.: Т.В. Аверьянова, М.С. Бухаркова. - М.: 2004. - 28 с.
ФОРМИРОВАНИЕ ИНСТИТУТОВ МЕСТНОГО САМОУПРАВЛЕНИЯ В УСЛОВИЯХ ПРАВОВОЙ ПОЛИТИКИ ГОСУДАРСТВА ПЕРЕХОДНОГО ТИПА
Корж Елена Григорьевна
Ассистент, Институт управления в экономических, экологических и социальных системах Инженерно-технологической академии Южного федерального университета (ИУЭС ИТА ЮФУ), г. Таганрог.
FORMATION OF LOCAL INSTITUTIONS GOVERNMENT UNDER LEGAL POLICY OF THE STATE TRANSITION
Institute of Management in the economic, ecological and social systems Engineering and Technology Academy of the
Southern Federal University (ITA IUES the SFU), Taganrog.
АННОТАЦИЯ
Существующие исследования в области теории переходной государственности убеждают в том, что демократические институты и механизмы развертываются на всех уровнях: на уровне государственной власти и на уровне общественной самоорганизации. Политические и социально-экономические реформы нужно планировать, последовательно и скрупулезно оформлять в систему норм, институтов и ценностей, регулировать возникающие при этом социально-политические кризисы и публично-правовые коллизии юридическими средствами, чтобы не утратить тот самый демократический вектор развития.
ABSTRACT
Existing research on the theory of transition statehood convinced that democratic institutions and mechanisms are deployed at all levels: at the level of the government and at the level of social self-organization. Political and socio-economic reforms needed to plan, execute consistently and thoroughly in the rules, institutions and values, at the same time regulate the emerging socio-political crises and conflicts in public law by legal means, so as not to lose the most democratic vector of development
Ключевые слова: правовая политика, местное самоуправление, национальные основы.
Keywords: legal policy, local government, national basis.
Существующие исследования в области теории переходной государственности убеждают в том, что демократические институты и» вероятнее всего можно серьезно говорить о демократизации общества.
Особая роль в процессе перехода уделяется различного рода факторам социально-политического переустройства. Так. И.И. Кузнецов к подобного рода факторам относит, во-первых, конструирование правовых и политических институтов, во-вторых, рецепцию политических и правовых систем развитых демократических государств, в-третьих, формирование нового типа правовой и политической культур на базе иного набора ценностей и приоритетов, а также переосмысление истории и традиций собственного народа. Эти и многие другие факторы, по его мнению, призваны создавать наиболее оптимальные условия для функционирования демократии и формирования среды, в которой происходит возникновение и развитие самоуправленческих начал подлинно гражданского общества[7, с. 48].
Переходные процессы в развитии современной российской государственности, национального политико-институционального пространства постепенно обретают внутреннюю логику и свою собственную нормативно-правовую структуру. Реформа политической, правовой и экономической систем предполагает управление и самой реформой. Вполне закономерно возникает вопрос об опе-
режающем развитии, подготовки необходимой для любых преобразований культурно - социальной и профессиональной базы (мировоззрения социума, необходимый кадровый состав, соответствующие нормативно-правовые акты и др.). Политические и социально-экономические реформы нужно планировать, последовательно и скрупулезно оформлять в систему норм, институтов и ценностей, регулировать возникающие при этом социально-политические кризисы и публично-правовые коллизии юридическими средствами, чтобы не утратить тот самый демократический вектор развития[6, с. 5], во имя которого, собственно говоря, страна и была вовлечена в глобальную трансформацию, серьезные потрясения цивили-зационных основ ее существования. Более того, представляется, что смысл переходного состояния в том и заключается, что на нем отрабатываются, отбираются и лимитируются условия и границы будущего.
Особенность переходных политических и правовых процессов и состояний в том и заключается, что в их рамках существенно сужаются границы и заметно уменьшается ресурс ранее привычных способов административной (и шире - государственной) управляемости. Возникает понимание того, что «рамках поселений осуществляются не только функции административного управления, но и, прежде всего, функции самостоятельного налаживания населением своей жизни, саморегулирования и само-
