CC BY
694
ВЕСТН. МОСК. УН-ТА. СЕР. 11. ПРАВО. 2016. № 6
П. П. Степанов, аспирант кафедры уголовного права и криминологии юридического факультета МГУ*
к вопросу о понятии военных преступлений в международном уголовном праве и национальном законодательстве
В статье анализируются определения военных преступлений, содержащиеся в различных источниках международного уголовного права. Автор анализирует действующее отечественное, германское и хорватское уголовное законодательство о военных преступлениях. Также ставится вопрос о неполной имплементации норм международного гуманитарного права в УК РФ.
Ключевые слова: военные преступления, Римский статут, вооруженный конфликт международного характера, вооруженный конфликт немеждународного характера, Женевские конвенции 1949 г.
The article focuses on the definitions of war crimes contained in the sources of international criminal law. The author analyzes the modern domestic, German and Croatian criminal law on war crimes. The issues of incomplete implementation of international humanitarian law provisions into Russian Criminal Code are also discussed.
Keywords: war crimes, the Rome Statute, ICTY, international armed conflict, non-international armed conflict, Geneva Conventions of 1949.
В современном законодательстве не только России, но и других стран не сложилось единого подхода к определению военных преступлений. Кроме того, нет единства подходов к формулировке наименований разделов и глав уголовных законов, где располагаются соответствующие деяния: например, «преступления против мира и безопасности человечества» (Россия, Азербайджан, Армения, Казахстан и др.), «преступления против человечности и прав, гарантированных международным правом» (Сербия, Черногория), «преступления против ценностей, охраняемых международным правом» (Хорватия), «преступления против мира, безопасности человечества и военные преступления» (Беларусь, Молдова).1
Несмотря на вышеуказанные различия, вызванные особенностями национальных технико-юридических подходов, подавляющее большинство иностранных государств в том или ином виде предусмотрели уголовную ответственность за военные преступления.
* pavel@stepanov.law
1 См. подробнее: Додонов В. Н. О концепции преступлений против международного правопорядка // Библиотека криминалиста. 2011. № 1. С. 152-161.
Перечень международных военных преступлений на международно-правовом уровне впервые был закреплен в Уставе Международного военного трибунала для суда и наказания главных военных преступников европейских стран оси 1945 г.2 (далее — Международный военный трибунал), а также в Уставе Международного Военного Трибунала для Дальнего Востока 1946 г.3 Универсальное значение этих документов подтверждено более поздними источниками: Уставом Международного трибунала для судебного преследования лиц, ответственных за серьезные нарушения международного гуманитарного права, совершенные на территории бывшей Югославии с 1991 г.4 (далее — МТБЮ), а также Уставом Международного уголовного трибунала для судебного преследования лиц, ответственных за геноцид и другие серьезные нарушения международного гуманитарного права, совершенные на территории Руанды, и граждан Руанды, ответственных за геноцид и другие подобные нарушения, совершенные на территории соседних государств, в период с 1 января 1994 г. по 31 декабря 1994 г. и, наконец, Римским статутом Международного уголовного суда 1998 г.5 (далее — Римский статут, Статут). Все вышеназванные документы содержат тот или иной перечень военных преступлений.
Так, в ст. 6 Устава Международного военного трибунала был закреплен перечень военных преступлений, которые относились к его юрисдикции: нарушения законов или обычаев войны, т. е. убийства, истязания или увод в рабство или для других целей гражданского населения оккупированной территории; убийства или истязания военнопленных или лиц, находящихся в море; убийства заложников; ограбление общественной или частной собственности; бессмысленное разрушение городов или деревень; разорение, не оправданное военной необходимостью, и другие преступления6.
2 Устав Международного военного трибунала для суда и наказания главных военных преступников европейских стран оси (принят в г. Лондоне 08.08.1945) // Действующее международное право. Т. 3. М., 1997. С. 763-770.
3 Устав Международного военного трибунала для Дальнего Востока (Вместе со «Специальной прокламацией, учреждающей Международный военный трибунал для Дальнего Востока») (принят в г. Токио 19.01.1946) // Сборник действующих договоров, соглашений и конвенций, заключенных СССР с иностранными государствами. Вып. 12. М., 1956. С. 79-86.
4 Устав Международного трибунала для судебного преследования лиц, ответственных за серьезные нарушения международного гуманитарного права, совершенные на территории бывшей Югославии с 1991 г. // Действующее международное право. Т. 1. М., 1996. С. 748-759.
5 Римский статут Международного уголовного суда (17 июля 1998 года, Рим): Доступ из СПС «Консультант Плюс».
6 Устав Международного военного трибунала для суда и наказания главных военных преступников европейских стран оси.
В резолюции Генеральной Ассамблеи7 ООН 177 (II) от 1947 г. Комиссии международного права (далее — КМП) было поручено подготовить проект Кодекса преступлений против мира и безопасности человечества. Включению в документ подлежали те преступления, совершение которых ставит под угрозу международный мир и безопасность или препятствует их поддержанию8. Нарушения законов и обычаев войны, безусловно, удовлетворяют данному критерию и были включены в перечень преступлений против мира и безопасности человечества, предусмотренный в ст. 2 Проекта кодекса преступлений против мира и безопасности человечества, принятый в 1954 г.
Проект кодекса преступлений против мира и безопасности человечества, подготовленный КМП ООН в 1991 г. и принятый в 1996 г. Генеральной Ассамблеей ООН на 48-й сессии, содержал конкретизированный перечень преступлений против мира и безопасности человечества. Термином «военные преступления» были обозначены различные нарушения норм международного гуманитарного права, а в пунктах ст. 20 Кодекса были сконструированы конкретные составы преступных деяний.
Обе редакции кодексов преступлений против мира и безопасности человечества оказали значительное влияние на развитие международного уголовного права и, в частности, на дальнейшую разработку норм об уголовной ответственности за военные преступления9.
Конкретизированный перечень военных преступлений был дан и в Уставе МТБЮ. Следует, однако, отметить, что в данном документе не употребляется словосочетание «военные преступления», вместо него было использован более широкий термин — «серьезные нарушения международного гуманитарного права». К юрисдикции трибунала, таким образом, был отнесен ряд серьезных нарушений Женевских конвенций 1949 г. и некоторые другие нарушения законов или обычаев войны (ст. 2, ст. 3 Устава). Однако Трибунал был уполномочен рассматривать дела о нарушении законов и обычаев войны, перечень которых не исчерпывался теми, что были указаны в Уставе.
Римским статутом закреплен обширный перечень военных преступлений, которые отнесены к юрисдикции этого органа (ст. 8). В частности, для целей Статута военными преступлениями признаются серьезные нарушения Женевских конвенций от 12 августа 1949 г., а
7 Резолюция Генеральной Ассамблеи ООН от 21 ноября 1947 г. № 177 (II) «Планы по формулированию принципов, признанных Статутом Нюрнбергского трибунала и нашедших выражение в его решении».
8 Скуратова А. Ю. Международные преступления: современные проблемы квалификации. М., 2012. С. 49.
9 Об авторитетности и особом значении этих документов см.: Верле Г. Принципы международного уголовного права: Учебник / Пер. с англ. С. В. Саяпина. М., 2011. С. 79.
также другие серьезные нарушения законов и обычаев, применимых в международных вооруженных конфликтах. Статут также определил, что суд «обладает юрисдикцией в отношении военных преступлений, если они совершены в рамках плана или политики или при крупномасштабном совершении таких преступлений». Кроме того, в Элементах преступления, принятых дополнительно к Римскому статуту, установлено, что военным является такое преступление, которое совершается во время и в связи с вооруженными конфликтами10. Как известно, к юрисдикции Международного уголовного суда относятся военные преступления, совершенные как в ходе вооруженного конфликта международного характера, так и в ходе вооруженного конфликта немеждународного характера.
По справедливому замечанию Антонио Кассезе, в международном праве не существует никакого авторитетного и юридически обязательного перечня военных перечислений.11
Критерии криминализации военных преступлений были определены Апелляционной камерой Международного трибунала по бывшей Югославии в известном решении по делу Душко Тадича. В данном решении был выработан известный «тест Тадича»: деяние должно являться нарушением обычной или договорной нормы международного гуманитарного права; деяние должно быть серьезным, т. е. составлять нарушение важнейших ценностей и влечь тяжкие последствия для жертвы; деяние должно влечь индивидуальную уголовную ответственность согласно обычному или договорному международному праву12.
При характеристике понятия «военное преступление» нельзя обойти стороной такой источник международного гуманитарного права, как обычай. Фундаментальное исследование Международного Комитета Красного Креста по обычному гуманитарному праву 2005 г. показывает, что серьезные нарушения международного гуманитарного права являются военными преступлениями13. То есть нарушения рассматриваются как серьезные, а следовательно, считаются военными преступлениями, если они подвергают опасности покровительствуемых лиц или объекты или попирают важные человеческие принципы.
10 Элементы преступлений, Римский статут Международного уголовного суда [Электронный ресурс]: URL: http://www.un.org/ru/documents/rules/icc_elements.pdf (дата обращения: 16.11.2016).
11 Cassese A. International Criminal Law. Oxford, 2003. P. 53.
12 Решение Апелляционной палаты Международного трибунала для судебного преследования лиц, ответственных за серьезные нарушения международного гуманитарного права, совершенные на территории бывшей Югославии с 1991 г. по делу Тадича от 2.10.1995 г. [Электронный ресурс]: URL: http://www.icty.org/x/cases/tadic/acdec/ en/51002.htm (дата обращения: 16.11.2016).
13 Хенкертс Ж.-М., Досвальд-Бек Л. Обычное международное гуманитарное право. Т. 1: Нормы. М., 2006. С. 721.
Исследование демонстрирует, что законодательство ряда государств не использует прилагательное «серьезные» в отношении нарушений, а военные преступления в соответствующих нормативно-правовых актах определяются как любое нарушение законов и обычаев войны. Однако практика применения данных актов показывает, что и эти государства ограничивают военные преступления наиболее серьезными нарушениями международного гуманитарного права (разграбление, произвольное разрушение, убийство и жестокое обращение)14.
Таким образом, в международном уголовном праве под военными преступлениями понимаются: 1) серьезные нарушения Женевских конвенций 12 августа 1949 г. в виде различных деяний, предусмотренных Уставами судов ad hoc или Римским статутом в отношении лиц или имущества, охраняемых согласно положениям соответствующей конвенции; 2) иные серьезные нарушения законов или обычаев, применимых в вооруженных конфликтах международного характера; 3) в случае вооруженного конфликта немеждународного характера — серьезные нарушения ст. 3, общей для четырех Женевских конвенций от 12 августа 1949 г., а также другие серьезные нарушения законов и обычаев, применимых в вооруженных конфликтах немеждународного характера.
Перечни военных преступлений, предусмотренные различными источниками международного права, приведенные выше, не ограничивают возможности государств определить иные нарушения международного гуманитарного права как военные преступления в своем национальном законодательстве. Таким образом, не все военные преступления являются международными. Другое дело, что, как отмечают авторы исследования МККК по обычному праву, решение государства криминализовать то или иное нарушение международного гуманитарного права «не распространяется за пределы этого государства, обязательство пресекать такие преступления не становится международным, а юрисдикция в отношении этих преступлений не становится универсальной»15.
Россия является участницей Женевских конвенций от 12 августа 1949 г. (об улучшении участи раненых и больных в действующих армиях16; улучшении участи раненых, больных и лиц, потерпевших кораблекрушение, из состава вооруженных сил, на море17; обраще-
14 Там же. С. 729.
15 Там же. С. 732.
16 Женевская конвенция от 12 августа 1949 года об улучшении участи раненых и больных в действующих армиях // Действующее международное право. Т. 2. М., 1997. С. 603-625.
17 Женевская конвенция от 12 августа 1949 года об улучшении участи раненых, больных и лиц, потерпевших кораблекрушение, из состава вооруженных сил на море // Там же. С. 625-633.
нии с военнопленными18; о защите гражданского населения во время войны19), а также Дополнительных протоколов к ним от 8 июня 1977 г.20 Согласно указанным актам на Российскую Федерацию как страну—участницу этих соглашений возложена обязанность по вводу в действие законодательства, необходимого для обеспечения эффективных уголовных наказаний для лиц, совершивших те или иные серьезные нарушения положений этих документов21.
Переходя к анализу уголовного законодательства Российской Федерации, прежде всего хотелось бы отметить, что в УК РФ 1996 г. вообще не используется термин «военные преступления», широко используемый как в международном праве, так и национальном законодательстве других стран, включая уголовное законодательство наших ближайших соседей. Так, например, гл. 18 УК Республики Беларусь называется «Военные преступления и другие нарушения законов и обычаев войны»22. Представляется, что выделение военных преступлений в качестве самостоятельной главы является оправданным. Анализ источников международного права, а также уголовного законодательства разных стран демонстрирует, что военные преступления являются самостоятельным видом преступлений23.
В действующем УК РФ 1996 г.24 содержится ст. 356, закрепляющая уголовную ответственность за жестокое обращение с военнопленными или гражданским населением, депортацию гражданского населения, разграбление национального имущества на оккупированной территории, применение в вооруженном конфликте средств и методов, запрещенных международным договором Российской Федерации. Самостоятельным составом преступления является применение оружия массового поражения, запрещенного международным договором РФ (ч. 2 ст. 356). Указанной статьей Уголовного кодекса
18 Женевская конвенция от 12 августа 1949 года об обращении с военнопленными // Там же. 634-681.
19 Женевская конвенция от 12 августа 1949 года о защите гражданского населения во время войны // Там же. С. 681-731.
20 Дополнительный протокол к Женевским конвенциям от 12 августа 1949 года, касающийся защиты жертв международных вооруженных конфликтов (Протокол I) // Там же. С. 731-792.; Дополнительный протокол к Женевским конвенциям от 12 августа 1949 года, касающийся защиты жертв вооруженных конфликтов немеждународного характера (Протокол II) // Там же. С. 793-803.
21 Ст. 50 Женевской конвенции об улучшении участи раненых, больных и лиц, потерпевших кораблекрушение, из состава вооруженных сил на море от 12 августа 1949 г.
22 Уголовный Кодекс Республики Беларусь [Электронный ресурс]: иЯЬ: Шр://туд. 80У.Ьу/тат.а8рх?^д=101163
23 См. подробнее: Смирнов М. Г. Вооруженный конфликт немеждународного характера: международно-правовой аспект. М., 2014. С. 153; Адельханян Р.А. Военные преступления как преступления против мира и безопасности человечества: Дис. ...д-ра юрид. наук. М., 2003. С. 396.
24 Уголовный кодекс Российской Федерации от 13 июня 1996 г. № 63-ФЗ // СЗ РФ. 1996. № 25. Ст. 2954.
наряду со ст. 359, устанавливающей уголовную ответственность за наемничество, исчерпывается перечень преступлений, связанных с нарушением правил и методов ведения войны в отечественном уголовном законодательстве.
При сопоставлении составов военных преступлений, предусмотренных международным уголовным правом и национальным законодательством, можно сделать некоторые выводы.
Во-первых, законодателем криминализована лишь малая часть деяний, представляющих собой серьезные с точки зрения международных трибуналов нарушения норм международного гуманитарного права.
Во-вторых, в рамках одной статьи были криминализированы деяния, относящиеся к нарушению норм «Женевского» (а именно — жестокое обращение с военнопленными или гражданским населением, депортация гражданского населения и разграбление национального имущества на оккупированной территории) и «Гаагского» направлений международного гуманитарного права25 (применение в вооруженном конфликте средств и методов, запрещенных международным договором РФ, применение оружия массового поражения, запрещенного международным договором РФ). И хотя нормы обоих направлений основаны на единых принципах, которые содержатся в преамбуле к Санкт-Петербургской декларации 1868 г.26 и Гаагской конвенции о законах и обычаях сухопутной войны 1907 г.27, после принятия в 1977 г. Дополнительных протоколов к Женевским конвенциям 1949 г. неверно придавать каждому своду правил собственную сферу дей-ствия28, такое смешение приводит к неопределенности правового регулирования. Так, например, для квалификации деяния по ст. 356 УК РФ как применение средств и методов, запрещенных международным договором Российской Федерации, необходимо «установить те или иные средства и методы, их запрещенность, соблюдение условий запрещенности в конкретной ситуации и т. п.»29. Анализ источников,
25 Подробнее о различиях и сближении указанных направлений см.: Бюньон Ф. Право Женевы и право Гааги // Международный журнал Красного Креста. 2001. № 844. С. 142-145.
26 Санкт-Петербургская декларация о запрещении употребления разрывных пуль (рус., англ.) // Собрание Трактатов и Конвенций, заключенных Россией с иностранными державами Т. 4 (ч. 2): 1849-1878. Спб., 1878.
27 IV Гаагская конвенция о законах и обычаях сухопутной войны (заключена в г. Гааге 18.10.1907) // Действующее международное право. Т. 2. С. 575-587.
28 На данное обстоятельство обращал внимание и Международный суд (см.: Консультативное заключение Международного суда относительно законности угрозы ядерным оружием или его применения // Док. ООН, А/51/218 от 19 июля 1996 г., пар. 19).
29 Есаков Г. А. Международно-уголовное право как подотрасль российского уголовного права: современное состояние и проблемы // Международное право и международные организации. 2015. № 3. С. 341.
приведенных выше, демонстрирует, что в современном международном праве наметилась тенденция на более детальное закрепление составов военных преступлений, указание в нормах на конкретные деяния, представляющие собой серьезные нарушения норм международного гуманитарного права, за совершение которых наступает уголовная ответственность. Представляется, что данный прием более предпочтителен для привлечения к уголовной ответственности преступников и превенции военных преступлений.
В-третьих, отечественное уголовное законодательство до сих пор не проводит разграничения между вооруженным конфликтом международного и немеждународного характера. Используя понятие «вооруженный конфликт», отечественный законодатель не раскрывает его содержания. В связи с этим, например, может возникнуть вопрос о возможности применения ответственности за деяния, предусмотренные в ст. 356 УК, в таких случаях, как «нарушения внутреннего порядка и возникновения напряженности, например, беспорядки, отдельные спорадические акты насилия или иные акты аналогичного характера»30.
В-четвертых, указание в диспозиции ч. 1 ст. 356 УК на запрещен-ность именно международным договором РФ применяемых в вооруженном конфликте средств и методов, ставит закономерный вопрос: означает ли это, что такой источник международного гуманитарного права, как обычное право, не может использоваться при определении признаков состава этого преступления? Представляется, что указание на запрещенность нормами международного гуманитарного права было бы более предпочтительно.
Из вышеизложенного можно сделать вывод, что Российская Федерация не в полной мере исполнила свои обязательства по закреплению в уголовном законодательстве норм об ответственности за серьезные нарушения норм международного гуманитарного права. Кроме того, неиспользование законодателем общепринятых в международном праве терминов «военные преступления» и «серьезные нарушения», отсутствие в диспозиции нормы целого ряда деяний, признаваемых военными преступлениями в международном праве, не способствует целям правосудия в отношении виновных лиц, а также предупредительной функции уголовного закона.
Оставляя за рамками статьи уже поднимавшийся в литературе вопрос о необходимости внесения изменений в Общую часть УК РФ (например, об уточнении ч. 3 ст. 12 о реализации универсального принципа в отсутствие подозреваемого (обвиняемого) лица на
30 В международном уголовном праве данные случаи не относятся к вооруженным конфликтам (см.: Верле Г. Указ. соч. С. 495; Pictet J. Geneva Convention II, Commentary. ICRC, 1960. P. 33).
территории РФ, о необходимости нормы об ответственности командиров (начальников) и др.31), хотелось бы обратиться к зарубежному опыту закрепления составов военных преступлений в национальном законодательстве. В этом смысле наиболее интересным представляется опыт тех зарубежных стран, которые воочию столкнулись с совершением военных преступлений их гражданами и (или) на их территориях.
Очевидно, самым ярким примером развития национального законодательства о военных преступлениях на основе международного уголовного права является принятие в ФРГ Кодекса международного уголовного права, введенного в действие 26 июня 2002 г. ("Völkerstrafgesetzbuch" — VStGB32). Кодекс международного уголовного права ФРГ состоит из Общей и Особенной частей. В Общей части закрепляется принцип универсальной юрисдикции, подтверждается действие, по общему правилу, норм основного УК, закреплено особое обстоятельство, исключающее виновность, — приказ или распоряжение, устанавливаются нормы о командной ответственности и неприменимости сроков давности. Особенная часть кодекса устанавливает ответственность за геноцид (ст. 6), преступления против человечности (ст. 7), военные преступления (ст. 8—12) и иные, связанные с международными преступления (ст. 13—14)33.
В ст. 8 Кодекса закреплена ответственность за военные преступления в отношении физических лиц. Ст. 9 Кодекса международного уголовного права ФРГ вводит уголовную ответственность за военные преступления против собственности и других прав. Кроме того, ст. 10 данного акта устанавливает уголовную ответственность за военные преступления против гуманитарных операций и за незаконное использование отличительных эмблем Женевских конвенций, ООН и других, если это повлекло причинение смерти или вреда здоровью человека.
Следует отметить, что до принятия УК РФ 1996 г. отечественное уголовное законодательство также предусматривало уголовную ответственность за неправомерное использование эмблем различных международных организаций (ст. 25 81, 25 82 Воинского устава о
31 См.: Глотова С. В. Юридические предпосылки применения норм международного права в российской правовой системе (на примере уголовной ответственности за преступления по международному праву) // Российский юридический журнал. 2015. № 6. С. 68—79; Есаков Г. А. Российский опыт криминализации серьезных нарушений норм международного гуманитарного права // Вестн. Моск. ун-та. Сер. 11. Право. 2015. № 3. С. 58-63.
32 Völkerstrafgesetzbuch (VStGB). In der Fassung vom 26. Juni 2002. — Fundstelle // BGB. 2002. N 1.
33 Code of Crimes against International Law [Электронный ресурс]: URL: http://www. iuscomp.org/gla/statutes/VoeStGB.pdf (дата обращения: 16.11.2016).
наказаниях 1911 г.34, ст. 94 УК РСФСР 1926 г.35, ст. 269 УК РСФСР 1960 г.36). Однако в современном уголовном законодательстве РФ ответственность за подобные деяния не предусматривается.
Статьи 11 и 12 Кодекса международного уголовного права ФРГ за военные преступления, состоящие в использовании запрещенных международным правом средств и методов ведения военных действий. В отличие от ст. 356 УК РФ, отсылающей к международным договорам РФ для определения того, использование каких именно средств является преступлением, ст. 12 Кодекса международного уголовного права ФРГ прямо указывает некоторые из видов запрещенного оружия, за применение которых наступает уголовная ответственность.
Следует отметить, что после долгого периода отсутствия практики применения Кодекса, которое с сожалением отмечали некоторые отечественные авторы37, Высший земельный суд в Штутгарте 28 сентября 2015 г. на основании Кодекса международного уголовного права ФРГ 2002 г. приговорил двух лидеров Демократических сил освобождения Руанды Игнаса Мурваначьяку и Стратона Мусони к реальным срокам лишения свободы за руководство террористической организацией и пособничество в совершении военных преступлений38.
Другим примером приведения национального законодательства о военных преступлениях в соответствие с международным уголовным правом является Хорватия, на территории которой имело место несколько вооруженных конфликтов, в том числе немеждународного характера.
Развитие национального законодательства о военных преступлениях в этом случае было связано с тремя факторами39: во-первых, страна стремилась вступить в Евросоюз; во-вторых, в национальные суды Хорватии поступил ряд дел от Международного трибунала по бывшей Югославии на основании правила 11-bis его Правил процедуры и доказывания40 (чего бы, очевидно, не произошло в случае не-
34 Дадашев А. Г. Воинский устав о наказаниях (СВП 1869 г. XXII, изд. 4). Ревель, 1923. С. 283.
35 Уголовный кодекс РСФСР 1926 г. // СУ РСФСР. 1926. № 80. Ст. 600.
36 Уголовный кодекс РСФСР 1960 г.// Ведомости ВС РСФСР. 1960. № 40. Ст. 591.
37См. напр.: Винокуров А. Ю. Международно-правовые, теоретические и организационные основы уголовного преследования за совершение военных преступлений в отношении гражданского населения. М., 2011. С. 97.
38 Ежегодный доклад Amnesty International о правах человека в современном мире. 2015-2016 [Электронный ресурс]: URL: http://amnesty.org.ru/pdf/Annualreport-book15_16_Russian.pdf (дата обращения: 12.01.2017).
39 О сложностях, с которыми столкнулись национальные суды Хорватии при рассмотрении дел о военных преступлениях см.: Йосипович И. Ответственность за военные преступления перед национальными судами в Хорватии // Международный журнал Красного креста. 2006. № 861. С. 199.
40 Правила процедуры и доказывания МТБЮ (Rev. 37, 16 Nov. 2005) [Электронный ресурс]: URL: http://www.icty.org/x/file/Legal%20Library/Rules_procedure_evidence/ IT032_rev37_en.pdf (дата обращения: 16.11.2016).
соответствия национального законодательства современному международному уголовному праву); в-третьих, Хорватия ратифицировала Римский статут Международного уголовного суда, приняв Закон о ратификации Римского статута41.
В УК Республики Хорватия42 закреплен обширный перечень военных преступлений против гражданских лиц, совершаемых во время войны, вооруженного конфликта или оккупации (ст. 158-168).
Кроме того, УК Хорватии как самостоятельный состав преступления рассматривает «организацию группы или подстрекательство к геноциду или военным преступлениям» (ст. 123), «планирование преступлений против ценностей, находящихся под защитой международного права» (ст. 187а), а также «последующую помощь лицу, совершившему преступление против ценностей, находящихся под защитой международного права» (ст. 187Ь).
Положения УК Хорватии о военных преступлениях активно применяются на практике. Дела о военных преступлениях в Республике Хорватия в первой инстанции рассматриваются только окружными судами, которые расположены в Загребе, Сплите, Риеке, Осиеке. На данный момент в различных судах на стадии рассмотрения находится 18 уголовных дел о военных преступлениях43.
Германия и Хорватия демонстрируют нам два технически разных способа изменения национального законодательства о военных преступлениях в целях исполнения взятых на себя международных обязательств. Представляется, что данный опыт может быть весьма полезным при устранении недостатков норм о военных преступлениях в отечественном уголовном законодательстве.
Список литературы
1. Бюньон Ф. Право Женевы и право Гааги // Международный журнал Красного Креста. 2001. № 844.
2. Верле Г. Принципы международного уголовного права: учебник / Пер. с англ. С. В. Саяпина. М, 2011.
3. Винокуров А. Ю. Международно-правовые, теоретические и организационные основы уголовного преследования за совершение военных преступлений в отношении гражданского населения. М., 2011.
41 Статус Римского статута Международного уголовного суда (Рим, 17 июля 1998 года): Доступ из СПС «КонсультантПлюс».
42 Уголовный кодекс Республики Хорватия [Электронный ресурс]: URL: http://www.wipo.int/wipolex/ru/text.jsp?file_id=301780 (дата обращения: 16.11.2016).
43 По данным хорватской неправительственной правозащитной организации Documenta, основной целью которой является мониторинг судебных процессов над военными преступниками (URL: https://www.documenta.hr/hr/su%C4%91enja-u-tijeku. html: дата обращения: 11.02.2017).
4. Глотова С. В. Юридические предпосылки применения норм международного права в российской правовой системе (на примере уголовной ответственности за преступления по международному праву) // Российский юридический журнал. 2015. № 6.
5. Йосипович И. Ответственность за военные преступления перед национальными судами в Хорватии // Международный журнал Красного Креста. 2006. № 861.
6. Международное право = Volkerrecht / Пер. с нем. Н. Спица; сост. В. Бергманн. М., 2015.
7. Скуратова А. Ю. Международные преступления: современные проблемы квалификации. М., 2012.
8. Смирнов М. Г. Вооруженный конфликт немеждународного характера: международно-правовой аспект. М., 2014.
9. ХенкертсЖ.-М., Досвальд-Бек Л. Обычное международное гуманитарное право. Т. 1: Нормы. М., 2006.
10. CasseseA. International Criminal Law. Oxford, 2003.
