CC BY
58
МЕЖДУНАРОДНОЕ И ИНТЕГРАЦИОННОЕ ПРАВО
УДК 341.244.8
DOI: 10.12737/jrl.2021.102
Международное судебное толкование международного договора:
современные тренды
А. Я. Капустин
Институт законодательства и сравнительного правоведения при Правительстве Российской Федерации, Москва, Россия, kapustin@izak.ru
Аннотация. В статье дана характеристика международного судебного толкования международного договора как самостоятельного вида международной интерпретационной деятельности. Практика толкования международного договора насчитывает несколько тысячелетий, доктрина толкования международного договора начинает формироваться в XVII—XVIII вв. Во второй половине XX в. положения о толковании были кодифицированы в Венской конвенции о праве международных договоров. Договорная легитимация правил толкования не устранила доктринальные дискуссии о сфере ее применения, международно-правовой природе данных правил, перечне субъектов толкования международного договора.
Исследованы доктринальные позиции о признании Венских правил нормами обычного международного права. Проанализирована правовая позиция Международного суда ООН о восприятии Венских правил как норм обычного международного права, а также договорная практика отдельных государств и международных организаций, в частности ЕС, которая идентифицирует Венские правила как обычные правила толкования международного публичного права. Обращение к практике СНГ и ЕАЭС, а также их государств-членов, в том числе к договорной практике Российской Федерации, не позволяет в настоящее время найти подтверждения тенденции всеобщего признания Венских правил обычными нормами международного права. С учетом этого автором сделан вывод, что практика Международного суда ООН и Европейского Союза и его государств-членов свидетельствует о развитии Венских правил в направлении становления предпосылок формирования универсального стандарта толкования международного договора.
Ключевые слова: международный договор, толкование, Венская конвенция о праве международных договоров, Венские правила, Международный суд ООН, обычные нормы международного права
Для цитирования. Капустин А. Я. Международное судебное толкование международного договора: современные тренды // Журнал российского права. 2021. Т. 25. № 8. С. 104— 117. DOI: 10.12737/jrL2021.102
International Judicial Interpretation of an International Treaty:
Current Trends
Anatoly Ya. Kapustin
Institute of Legislation and Comparative Law under the Government of the Russian Federation, Moscow, Russia, kapustin@izak.ru
Abstract. The article describes the international judicial interpretation of an international treaty as an independent type of international interpretation activity. It is noted that the practice of interpreting an international treaty has a long history, dating back several millennia, and the doctrine of interpreting an international treaty begins to form in the XVII—XVIII centuries. In the second half of the XX century, interpretative provisions were codified in the Vienna Convention on the Law of Treaties. The treaty
legitimation of the rules of interpretation did not eliminate the doctrinal discussions about the scope of its application, the international legal nature of these rules, the list of subjects of interpretation of an international treaty.
The article examines the doctrinal positions on the recognition of the Vienna Rules as norms of customary international law. The article analyzes the legal position of the International Court of Justice on the perception of the Vienna Rules as norms of customary international law, as well as the treaty practice of individual states and international organizations, in particular the EU, which identifies the Vienna Rules as ordinary rules of interpretation of public international law. Reference to the practice of the CIS and the EAEU, as well as their member states, including the treaty practice of the Russian Federation, does not currently allow us to find confirmation of the trend of universal recognition of the Vienna Rules as customary norms of international law. The article concludes that the practice of the International Court of Justice and the EU and its member states indicates the development of the Vienna Rules in the direction of the formation of prerequisites for the formation of a universal standard for the interpretation of an international treaty.
Keywords: international treaty, interpretation, Vienna Convention on the Law of Treaties, Vienna Rules, International Court of Justice, customary rules of international law
For citation. Kapustin A. Ya. International Judicial Interpretation of an International Treaty: Current Trends. Journal of Russian Law, 2021, vol. 25, no. 8, pp. 104—117. (In Russ.) DOI: 10.12737/ jrl.2021.102
Развитие международного права и международных отношений c конца XX в. по настоящее время характеризуется увеличением количества международных судебных средств для урегулирования различных международных споров. В литературе отмечаются две волны этого процесса: первая началась в 1950-х гг., вторая с еще большей интенсивностью стала проявляться начиная с 1990-х гг.1 В отечественной и зарубежной доктрине международного права были выдвинуты различные по характеру теории, стремящиеся объяснить это явление (как фундаментального характера, так и более узкого, специального характера), которые, как представляется, нуждаются в дополнительной научно обоснованной аргументации. Особенно это становится очевидным в отсутствие сложившейся международно-правовой регуляции, позволяющей строить далеко идущие доктринальные выводы2.
1 См.: Webb Ph. International judicial integration and fragmentation. Oxford, 2013. P. 3.
2 В зарубежной литературе, например, стала обсуждаться доктрина «право-судиализации» глобального порядка. См.: Kingsbury B. International courts: uneven
Отметим необходимость научной разработки различных аспектов деятельности международных судебных органов. Международное судебное толкование международных договоров несомненно относится к актуальным темам исследования. Во-первых, толкование международных договоров международными судами иногда приводит к международным трениям и разногласиям. Во-вторых, в практике толкования международных договоров различными международными судами в ряде случаев встречаются противоречия, что вызывает дискуссии в доктрине, стремящейся не только объяснить причины этого яв-
judicialisation in global order // Crawford J., Koskenniemi M. International law. Cambridge, 2012. P. 203. В отечественной науке количественный показатель «пролиферации международных судов» и ее влияния на судебную практику послужил основанием для идеи о том, что в настоящее время «сформирована система международного правосудия». См.: Толстых В. Л. Международные суды и их практика. М., 2015. С. 70. Обзор и оценку указанных доктрин см.: Судебная практика в современной правовой системе России: монография / под ред. Т. Я. Хабрие-вой, В. В. Лазарева. М., 2018. С. 395—397 (автор — А. Я. Капустин).
ления, но и предложить различные варианты их преодоления. Наконец, в международно-правовой науке обилие работ по проблематике международных судебных органов и их практики не компенсирует отсутствие специальных исследований основных характеристик именно международного судебного толкования международного права в целом и международных договоров в частности.
Отсутствие единой системы международного правосудия порождает высокую степень автономности в деятельности конкретных международных судебных органов, в том числе в вопросах толкования международных договоров. В отечественной доктрине встречаются различные варианты обозначения международного суда: «международное судебное учреждение»3, «орган международного правосудия»4, «международный судебный орган»5 и др. Возможно, такая разноголосица объясняется тем, что исследователи опираются на различные методологические принципы (выработка универсально применимого критерия международной судебной
3 См., например: Энтин М. Л. Международные судебные учреждения: роль международных арбитражных и судебных органов в разрешении межгосударственных споров. М., 1984; Марусин И. С. Физические лица в международных судах: новые тенденции в развитии международных судебных учреждений. СПб., 2007; Шинка-рецкая Г. Г. Тенденции развития судебных средств мирного разрешения международных споров. М., 2009. С. 73; Амирова М. А. Международные судебные учреждения и внутреннее право Российской Федерации. М., 2011.
4 См.: Смбатян А. С. Решения органов международного правосудия в системе международного публичного права. М., 2012.
5 См.: Толстых В. Л. Указ. соч.; Орлова Е. А. Конкуренция юрисдикций меж-
дународных судебных органов при рассмот-
рении международных морских споров: ав-тореф. дис. ... канд. юрид. наук. М., 2020.
деятельности, сравнительно-правовой метод исследования национальных судебных систем и международных судов и др.).
Анализ основных характеристик международных судов, а также международно-правовой доктрины6 позволяет выделить ряд общих для них признаков. К числу наиболее существенных признаков международного суда как родового понятия относятся: учреждение на основе международного права (международного договора) государствами или международными межправительственными организациями (ММПО); к его компетенции относится разрешение споров между государствами, между ММПО, а также споров государств и ММПО с частными лицами, в ряде случаев они вправе выносить консультативные заключения; процедура рассмотрения споров и вынесения обязательных для спорящих сторон решений определяется на основе международного договора в соответствии с общепризнанными принципами и нормами международного права; осуществление деятельности на постоянной основе; в его состав входят независимые судьи, назначаемые в порядке, установленном учредительным договором; функциональная независимость органа от государств и ММПО, а также иных внешних учреждений, не допускается принадлежность к какой-либо национальной судебной системе. Следовательно, рассмотрение особенностей толкования международного договора будет ограничиваться примерами только тех международных судов, которые отвечают перечисленным признакам.
Толкование международного договора является одним из средств реализации функций любого международного суда. Так, в подп. "а" п. 2 ст. 36 Статута Международного суда ООН к обязательной юрисдик-
6 Подробнее см.: Правосудие в современном мире / под ред. В. М. Лебедева, Т. Я. Хаб-риевой. 2-е изд. М., 2017. С. 357—362.
ции суда по правовым вопросам относится толкование договора. В свою очередь, в ст. 288 Конвенции ООН по морскому праву 1982 г. установлено, что определенные в ней суды7 наделены компетенцией по рассмотрению споров, касающихся толкования или применения данной Конвенции. В некоторых случаях учредительные акты международного суда, рассматривающего узкую категорию дел, могут предусматривать толкование одного или нескольких международных договоров. Например, в ст. 32 Европейской конвенции о защите прав человека и основных свобод 1950 г. (ЕКПЧ) закреплено, что в ведении Европейского суда по правам человека (ЕСПЧ), учрежденного на основе данной Конвенции, находятся все вопросы, касающиеся толкования и применения положений Конвенции и протоколов к ней. В связи с этим отметим важное обстоятельство: учредительные акты, устанавливая полномочие международного суда по толкованию всех или конкретных договоров, не определяют способов, видов или форм толкования. По всей видимости, подразумевается, что в этом вопросе международный суд обладает дис-крецией, ограниченной лишь общепризнанными принципами и нормами международного права.
Толкование международного договора в межгосударственной практике известно с давних времен8, од-
7 В статье 287 Конвенции ООН по морскому праву в качестве компетентных судов указаны Международный трибунал по морскому праву (МТМП), Международный суд ООН, арбитраж, образованный в соответствии с приложением VII, специальный арбитраж, образованный в соответствии с приложением VIII, для одной или более категорий споров, указанных в этом приложении.
8 Отечественные ученые одним из первых договорных источников древности обычно называют договор 1296 г. до н. э. Египта с Хеттским царством. См.: Талалаев А. Н. Право международных договоров. Т. 1: Об-
нако его доктринальное освоение относится к эпохе становления науки международного права в Европе в XVII—XVIII вв., когда в трудах юристов предлагались различные вариации на тему разработки «канонов толкования» (Г. Гроций9, С. Пуфендорф10, Э. Ваттель11 и др.). Вплоть до XX в. этот подход к понятию толкования международного договора продолжал сохраняться. В прошлом веке c учреждением первого постоянно действующего международного суда — Постоянной палаты международного правосудия (ППМП), на смену которому после окончания Второй мировой войны пришел Международный суд ООН, стала складываться международная судебная практика толкования международного договора. Это положило начало научному изучению данной практики, которое продолжается до настоящего времени12.
щие вопросы / отв. ред. Л. Н. Шестаков. М., 2009. С. 8—14. В западной юридической науке применение правил толкования международных договоров относят к так называемой классической традиции правового толкования, сложившейся в греко-римскую эпоху. См.: Gardiner R. Treaty interpretation. Oxford, 2011. P. 54.
9 См.: Гроций Г. О праве войны и мира. Три книги, в которых объясняются естественное право и право народов, а также принципы публичного права / пер. с лат. А. Л. Сакетти. М., 1994.
10 См.: Pufendorfus S. De Jure Naturae et Gentium Libri Octo. Londini Scanorum: Junghans, 1672.
11 См.: Ваттель Эмер де. Право народов или принципы естественного права, применяемые к поведению и делам наций и суверенов. М., 1960.
12 См., например: Перетерский И. С. Толкование международных договоров. М., 1959. С. 65—70; Hudson M. O. The Permanent Court of International Justice. 1920—1942. New York, 1943; Fokema A. An important chapter from the history of legal interpretation: the jurisdiction of the First Permanent Court of International Justice. 1922—1940. Leyden, 1948; Lauterpacht H. Restrictive Interpretation
В 1969 г. на дипломатической конференции в Вене была принята Конвенция о праве международных договоров (далее — Венская конвенция), которая вступила в силу в 1980 г. В Венскую конвенцию был включен раздел, состоящий из трех статей (ст. 31—33), посвященных правилам толкования международного договора. В связи с этим встает вопрос о международно-правовом значении указанных правил интерпретации договора13, в частности: есть ли достаточные основания утверждать, что в развитии международно-правового регулирования толкования международного договора наступил новый этап — обретение правилами толкования международного договора качества юридически обязательных договорных норм? С формально-юридической точки зрения нет ничего, что препятствует признанию реального поворота к новому качеству международно-правового закрепления правил толкования международного договора. Они были установлены не просто в договорном порядке, а в общем многостороннем договоре14.
and the principle of Effectiveness in the Interpretation of Treaties // British Yearbook of International Law. 1949. Vol. XXVI. P. 48— 67; Fitzmaurice G. G. The Law and Procedure of the International Court of Justice. 1951— 1954: Treaty Interpretation and Certain Other Points // British Yearbook of International Law. 1951. Vol. XXVIII.
13 Так, шведский юрист У. Линдерфолк считает, что «с появлением статей 31—32 Венской конвенции многие из основных противоречий, проиллюстрированных в литературе по международному праву ХХ века, должны рассматриваться как окончательно разрешенные». Linderfalk U. On the interpretation of treaties. The Modern International law as expressed in the 1969 Vienna Convention on the Law of Treaties. Dordrecht, 2007. P. 3.
14 Это понятие было включено в Декла-
рацию о всеобщем участии в Венской кон-
венции о праве международных договоров,
принятой Венской конференцией 23 мая
Тем не менее некоторые важные международно-правовые вопросы остались без ответа даже после вступления Венской конвенции в силу. Первый вопрос касается проблемы применения правил толкования, установленных в данной Конвенции, которые в научном обиходе часто называют Венскими правилами, к международным договорам, сторонами которых могут быть государства, не участвующие в Венской конвенции. Могут ли международные суды в таком случае применять Венские правила, или на это потребуется согласие государства, не участвующего в Венской конвенции? В связи с этим возникает другой вопрос: могут ли эти правила применяться к толкованию международных договоров, заключенных до вступления в силу Венской конвенции15? Иными словами,
1969 г. В ней предусматривается, что многосторонние договоры, которые касаются кодификации и прогрессивного развития международного права или объект и цели которых представляют интерес для международного сообщества в целом, должны быть открыты для всеобщего участия. Подробнее о значении этого вида международных договоров см.: Коробова М. А. Расширение сферы действия норм общего многостороннего договора. М., 1983.
15 Статья 4 Венской конвенции предусматривает, что она применяется только к договорам, заключенным государствами после ее вступления в силу в отношении этих государств. Иными словами, в отношении договоров, заключенных до начала ее действия, положения Конвенции обратной силы не имеют. Однако в этой статье есть положение о применении данной Конвенции без ущерба для применения любых норм, изложенных в Конвенции, под действие которых подпадали бы договоры в силу международного права независимо от Конвенции. Очевидно, что под «любыми нормами Конвенции, действующими в силу международного права», подразумеваются нормы обычного международного права, однако в любом случае необходимо установить, имелись ли такие нормы до вступления Конвенции в силу.
можно ли утверждать, что положения Конвенции о толковании международного договора являются также нормами обычного международного права? Если есть достаточные основания утверждать, что Венские правила являются воплощением обычно-правовых норм, кодифицированных в Венской конвенции, то ответ на все поставленные вопросы будет утвердительным, а международные суды будут вправе применять конвенционные правила толкования в описанных выше ситуациях.
Доктрина не дает однозначного ответа на вопрос о возможности признания Венских правил результатом кодификации обычно-правовых норм. Так, И. И. Лукашук утверждает, что «по широкому признанию, установленные конвенциями нормы о толковании являются в значительной мере новыми»16. Это означает, по-видимому, что Венские правила нельзя рассматривать как результат кодификации существовавших ранее норм международного обычного права, соответственно, нужно исходить из того, что они являются продуктом прогрессивного развития права международных договоров по смыслу, который вкладывается в это выражение п. 1 ст. 13 Устава ООН и ст. 15 Положения о Комиссии международного права ООН. Противоположного мнения придерживается шведский ученый У. Линдерфолк, который отмечает, что «Конвенция включает в себя, среди прочего, три статьи о толковании международных договоров, каждая из которых составлена с целью кодификации применявшегося до этого обычного международного права»17. С ним солидарны О. Дорр и К. Шмаленбах, считающие, что «положения о толковании договоров, содержащиеся в статьях 31 и 32, отражают ранее
16 См.: Лукашук И. И. Современное право международных договоров. Т. 1: Заключение международных договоров. М., 2004. С. 609.
17 См.: Linderfalk U. Op. cit. P. 2.
существовавшее обычное международное право»18. В обоснование своего вывода авторы ссылаются на то, что «вот уже много лет Международный суд ООН применяет правила толкования, изложенные в Конвенции, как кодифицированный обычай, практически ко всем договорам, которые передают ему на рассмотрение»19.
Более того, О. Дорр и К. Шмаленбах утверждают, что мнение Международного суда ООН о том, что Венские правила толкования являются в целом универсально обязательными в качестве норм обычного международного права, широко разделяется другими международными судами, такими как МТМП, ЕСПЧ, Суд Европейского Союза (далее — Суд ЕС), а также органами по урегулированию споров ВТО, арбитражами и некоторыми национальными судами20.
Что касается ст. 33 Венской конвенции, посвященной толкованию договоров, аутентичность текста которых установлена на несколь-
18 См.: Dorr O., Schmalenbach K. Vienna Convention on the Law of Treaties. A commentary. 2nd ed. Berlin, 2018. P. 561. Авторы также отмечают, что принципы, установленные в ст. 31 Венской конвенции, в основном заимствованы из международной судебной и арбитражной практики, которая сложилась с конца XIX в., и они были приняты Комиссией международного права в качестве прагматического компромисса, избегающего следовать одной конкретной доктрине или теории толкования договоров (Ibid. P. 560).
19 Dorr O., Schmalenbach K. Op. cit. P. 561. Авторы в качестве примера приводят решение Международного суда ООН «Об арбитражном решении от 31 июля 1989 г. (Гвинея-Бисау против Сенегала)», принятое 12 ноября 1991 г., и считают, что подтверждения этому можно найти во всей последующей судебной практике Международного суда ООН, и ссылаются на 11 решений, принятых с 1999 г. по 2017 г.
20 См. Dorr O., Schmalenbach K. Op. cit.
P. 562—563.
ких языках, обращает на себя внимание следующий факт. В ссылках на применимость Венских правил Международной суд ООН часто цитирует ст. 31 и 32, не упоминая при этом ст. 33. Английский юрист Р. Гардинер считает, что это связано с особенностями содержания этой статьи, которые Суд учитывает только при наличии конкретных обстоятельств, что отличается от двух предыдущих статей, применимых практически в каждом деле21. В случаях, когда различие между языками договора становилось предметом толкования, Международный суд ООН отмечал, что положения ст. 33 Венской конвенции отражают обычное международное право22.
Международный суд ООН первоначально в своей практике весьма осторожно относился к использованию Венских правил. Первыми начали ссылаться на положения Венской конвенции в своих особых мнениях судьи Международного суда ООН. Например, в 1970 г. судья Ф. Аммун в своем особом мнении к решению Международного суда ООН по делу о Барселонской компании ("Barcelona Traction, Light and Power Company, Limited (Belgium
21 См.: Gardiner R. Op. cit. P. 16—17.
22 В деле «Остров Касикили/Седуду (Ботсвана против Намибии)» Суд применил п. 3 ст. 33 Венской конвенции для толкования выражения «центр главного канала» III Конвенции 1890 г. См.: Kasikili-Sedudu Island, (Botswana/Namibie). Judgement. 1999. P. 1062. URL: https://www.içj-cij.org/public/ files/case-related/98/098-19991213-JUD-01-00-EN.pdf. В деле Ла Гранд (Германия против США) Суд сослался на п. 4 ст. 33 Венской конвенции для разрешения вопроса о толковании текста Устава ООН и Статута Международного суда ООН, версии которых на английском и французском языках, по мнению сторон спора, не совпадали. См.: LaGrand (Germany v. USA) Judgement. 2001. P. 502. URL: https://www.icj-cij.org/public/ files/case-related/104/104-20010627-JUD-01-00-EN.pdf.
v. Spain)"), затронув вопрос о толковании положений Декларации ООН о предоставлении независимости колониальным странам и народам 1960 г., привел в обоснование своего тезиса ссылку на ст. 31 Венской конвенции, которая предусматривает, что договор должен толковаться «в свете его объекта и цели» и что для целей толкования договора контекст включает «любую последующую практику»23.
Через 10 лет другой судья Международного суда ООН С. Камара также в особом мнении к решению по делу «О толковании Соглашения от 25 марта 1951 г. между ВОЗ и Египтом» сделал более определенное заявление о природе Венских правил: «Нет никаких сомнений в том, что ст. 31 Венской конвенции о праве международных договоров воплощает нормы общего международного права, касающиеся толкования договоров»24, особо подчеркнув первостепенную роль нормы, содержащейся в п. 1 ст. 31 о добросовестности толкования в соответствии с обычным значением терминов в их контексте и в свете объекта и целей договора. Судья отметил, что Венская конвенция не применялась к рассматриваемому Судом вопросу, так как Соглашение между ВОЗ и Египтом не было межгосударственным и, соответственно, не относилось к сфере ее действия. Однако положения ст. 31 Венской конвенции могут быть использованы для толкования данного Соглашения, «поскольку они воплощают нормы международного права, которые обязы-
23 Separate Opinion of Judge Ammoun (Barcelona Traction, Light and Power Company, Limited (Belgium v. Spain)). P. 303. URL: https ://www.icj-cij.org/public/files/case-related/50/050-19700205-JUD-01-10-EN.pdf.
24 Cm.: Separate Opinion of Judge Sette-Camara (Legal Consequences for States of the Continued Presence of South Africa in Namibia). P. 184. URL: https://www.icj-cij.org/public/files/case-related/65/065-19801220-ADV-01-08-EN.pdf.
вают стороны, независимо от Конвенции в силу ее ст. 3»25.
Обращение к судебной практике Международного суда ООН не оставляет сомнений в том, что он постепенно начал признавать правила толкования Венской конвенции выражением кодификации обычно-правовых норм. Причем если в начале 1990-х гг. Суд использовал осторожную формулу о том, что эти правила «во многих отношениях могут считаться кодификацией существующего международного обычного права»26, то позднее он уже не проявлял заметных колебаний в этом вопросе. Например, в консультативном заключении «Правовые последствия строительства стены на оккупированной территории Палестины» он сослался на ст. 31 и 32 Венской конвенции. Суд, в частности, напомнил, что «в соответствии с обычным международным правом, как оно выражено в ст. 31 Венской конвенции о праве международных договоров от 23 мая 1969 г., договор должен толковаться добросовестно в соответствии с обычным значением, которое должно придаваться его терминам в их контексте и в свете его объекта и цели»27, таким образом, воспроизведя полно-
25 Статья 3 Венской конвенции регулирует статус международных соглашений, не входящих в сферу ее применения.
26 См. решение Международного суда ООН «Арбитражное решение от 31 июля 1989 г. (Гвинея-Бисау против Сенегала)» (Arbitral Award of 31 July 1989 (GuineaBissau v. Senegal). Judgement. 1991. P. 70. URL: https://www.icj-cij.org/public/files/ case-related/82/082-19911112-JUD-01-00-EN. pdf. Эта формула была использована Международным судом ООН в деле о Намибии при толковании норм о прекращении договора в связи с его нарушением.
27 См.: Legal consequences of the
construction of a Wall in the Occupied
Palestinian Territory, Advisory Opinion of
9 July 2004. P. 174. URL: https://www.icj-cij.org/public/files/case-related/131/131-20040709-ADV-01-00-EN.pdf.
стью текст ст. 31 Венской конвенции. Это позволило британскому исследователю Р. Гардинеру сделать следующий вывод: «То, что Суд рассматривает Венские правила как общее или обычное международное право, кажется неопровержимым»28.
Факт признания со стороны Международного суда ООН и других международных судов не только договорной природы Венских правил, но и их обычно-правового характера, безусловно, расширяет свободу судебного маневра при толковании международных договоров в процессе рассмотрения споров или вынесении консультативных заключений (в тех судах, где такая возможность существует). Тем не менее остается вопрос, является ли судебная практика по этому вопросу достаточным основанием для признания ее исчерпывающим доказательством двух характеристик международно-правового обычая, установленных в Статуте Международного суда ООН (подп. "b" п. 1 ст. 38): «всеобщности практики и признания ее в качестве правовой нормы». По общему мнению под всеобщностью практики понимается практика подавляющего большинства государств и иных субъектов международного права. Это справедливо и для наличия opinion juris (признания практики в качестве правовой нормы).
В зарубежной литературе рассматриваются случаи, когда обычно-правовой характер Венских правил подтверждается в современной договорной практике государств и международных организаций. В качестве примера приводятся положения соглашений, заключаемых ЕС и его государствами-членами с другими государствами29. Так, в ст. 14.16 Соглашения о свободной торговле, заключенного 16 ок-
28 Gardiner R. Op. cit. P. 16.
29 См.: Dorr O., Schmalenbach K. Op. cit. P. 563. Приводятся примеры торговых соглашений ЕС с Южной Кореей, Колумбией и Перу.
тября 2010 г. между ЕС и его государствами-членами с Республикой Корея, предусмотрено создание арбитражной коллегии для урегулирования спорных вопросов между сторонами. Установлено, что арбитражная коллегия будет толковать это соглашение «в соответствии с обычными правилами толкования международного публичного права, в том числе кодифицированными в Венской конвенции о праве международных договоров»30.
Следует согласиться с тем, что формируется межгосударственная, в том числе договорная, практика признания за Венскими правилами характера международного обычая. Однако еще рано говорить о таком ее признаке, как всеобщность. Сохраняется практика заключения соглашений, например, в СНГ или ЕАЭС, когда вопросы толкования договоров регулируются без указания на обращение к Венским правилам. Так, в ст. 19 Договора о зоне свободной торговли СНГ 2011 г. предусматривается, что в случае недостижения согласия при проведении взаимных консультаций спор может быть передан на рассмотрение Экономического суда СНГ, если обе стороны являются участницами Соглашения о статусе Экономического суда СНГ 1992 г., или комиссии экспертов в соответствии с процедурой разрешения споров. В пункте 31 Дополнения к приложению 4 этого договора, устанавливающему правила разрешения споров, отмечается, что Комиссия толкует положения этого договора в соответствии с нормами международного публичного права. Отсутствие точного указания на конкретные правила не дает поводов для каких-либо далеко идущих выводов. В Соглашении о свободной торговле между ЕАЭС и его государствами-членами с Социалистической Республикой Вьетнам 2015 г. предусмотрены положения об
30 cm.: Official Journal of European Union. Legislation. 2011. Vol. 54. 14 May. P. 70.
учреждении Арбитражной группы для рассмотрения споров между участниками, однако вопросы толкования данного договора в нем не рассматриваются.
В договорной практике Российской Федерации, в том числе в двусторонних договорах, носящих экономический характер, для урегулирования споров с контрагентами, как правило, предусматривается применение переговоров, консультаций и иных дипломатических средств по соглашению сторон. В многосторонних договорах с участием Российской Федерации, в случае указания на возможное использование Международного суда ООН как средства урегулирования споров, Россия делает оговорки (если это допустимо) к соответствующим положениям31. Таким образом, вопрос о всеобщем признании Венских правил, несмотря на утверждения зарубежных юристов, не получил достаточного признания в межгосударственной практике. Решения Международного суда ООН и других международных и национальных судов, как известно, не являются источником международного права, а судебные доктрины международного прецедента остаются предметом научных дискуссий.
В результате конституционной реформы в 2020 г. в ст. 79 Конститу-
31 При присоединении к Венской конвенции в 1986 г. СССР сделал оговорку, что не считает себя связанным положениями
ст. 66 Венской конвенции, для передачи любого спора между ее сторонами о применении или толковании ст. 53 или 64 на решение Международного суда ООН необходимо в каждом отдельном случае согласие всех сторон, участвующих в споре. Указом Президиума Верховного Совета СССР от 10 февраля 1989 г. № 10125-Х1 сняты оговорки СССР к шести международным договорам. Федеральным законом от 3 марта 2007 г. № 28-ФЗ «О снятии оговорок к некоторым международным договорам» сняты оговорки, сделанные СССР еще в отношении шести договоров.
ции РФ внесено положение о том, что решения межгосударственных органов, принятые на основании положений международных договоров Российской Федерации в их истолковании, противоречащем Конституции РФ, не подлежат исполнению в Российской Федерации. Статья 125 Конституции РФ дополнена ч. 51, п. «б» которой предусматривает, что Конституционный Суд РФ разрешает вопрос о возможности исполнения решений межгосударственных органов, принятых на основании положений международных договоров Российской Федерации в их истолковании, противоречащем Конституции РФ. Кроме того, Суд разрешает вопрос о возможности исполнения решения международного (межгосударственного) суда, налагающего обязанности на Российскую Федерацию, в случае если это решение противоречит основам публичного правопорядка Российской Федерации. Порядок разрешения подобных вопросов установлен поправками к Федеральному конституционному закону от 21 июля 1994 г. № 1-ФКЗ «О Конституционном Суде Российской Федерации».
Не вдаваясь в подробный анализ конституционных новелл о возможности неисполнения решений международных судов в случае их противоречия Конституции или основам публичного правового порядка России32, отметим, что они отражают изменения, которые произошли в современных международных отношениях в связи с расширением полномочий межгосударственных органов, в том числе международных судов. Рассмотренные положе-
32 Комментарий данных положений см.: Хабриева Т. Я., Клишас А. А. Тематический комментарий к Закону Российской Федерации о поправке к Конституции Российской Федерации от 14 марта 2020 г. № 1-ФКЗ «О совершенствовании регулирования отдельных вопросов организации и функционирования публичной власти». М., 2020. С. 88—99.
ния, дополняющие ст. 79 и 125 Конституции РФ, направлены на укрепление верховенства Конституции в правовой системе России, что находится в полном соответствии с общепризнанными принципами и нормами международного права.
Возвращаясь к Венской конвенции, отметим, что она оставила открытым важный вопрос о субъектах, которые получают право применять в своей деятельности правила толкования международного договора. Если обратиться к научным исследованиям, то они, как правило, достаточно подробно рассматривают этот вопрос, хотя и расходятся в описании конкретного перечня субъек-тов33. В то же время в проекте ста-
33 Так, И. С. Перетерский провел классификацию видов толкования по субъектам, которые его проводят: толкование органами одного из государств (дипломатическими, судебными, административными), заключивших договор; толкование, производимое контрагентами по договору, по их соглашению; толкование, производимое особыми органами, уполномоченными на то сторонами, заключившими договор, и толкование неофициальное. См.: Перетерский И. С. Указ. соч. С. 17—72. А. Н. Талалаев главными субъектами толкования международного договора считает государства, а также нации, ведущие борьбу за независимость, и международные организации, применяющие договор. Все эти субъекты, толкуя договор, действуют через свои органы. См.: Талалаев А. Н. Право международных договоров. Действие и применение договоров. М., 1985. С. 88—89. И. И. Лукашук в качестве субъектов государства перечисляет их органы, международные органы и организации, физических и юридических лиц. Последние могут осуществлять неофициальное толкование. См.: Лукашук И. И. Указ. соч. С. 642—652. Р. Гардинер перечисляет тех, кто применяет Венские правила, в их числе международные организации (ООН, Европейский Союз), международные суды и трибуналы (Международный суд ООН, арбитражи, механизм, установленный Меморандумом ВТО об урегулировании споров, Международный центр по разрешению ин-
тей о праве международных договоров (далее — проект статей), подготовленном четвертым докладчиком Комиссии международного права ООН (далее — КМП ООН) Х. Уолдо-ком в 1964 г., тема толкования договоров впервые была включена в проект статей, а проблема субъектов толкования вообще не была затронута. В ходе дебатов по данному проекту статей на заседаниях КМП ООН одним из ее членов был поставлен вопрос о том, почему этот документ не рассматривает проблему определения субъектов, которые смогут толковать договоры. Причина такого отношения к необходимости включения в проект статей упоминания о субъектах толкования заключалась в том, что два докладчика КМП ООН из четырех (Дж. Фицморис и Х. Уолдок) публично выражали отрицательное отношение к идее включения в проект стаей положений о толковании, считая их излишними. Два других докладчика (Д. Брайерли и Х. Лау-терпахт) в ходе работы КМП ООН вообще не затрагивали данной темы и не высказали своей позиции по этому вопросу.
Но дело не только в том, что толкованию была изначально уготована роль «Золушки» в праве договоров. Уход от изложения положений о субъекте толкования в Венской конвенции преследовал и вполне прагматическую цель. Нельзя не согласиться с мнением Р. Гардинера, который заметил, что «вряд ли было бы уместным попытаться создать правила о тех, кто толкует договоры, особенно имея в виду принятый подход к формулированию общих положений толкования договоров, найти полезные положения в любом случае оказалось бы трудным, если вообще возможным делом»34.
Действительно, даже на доктри-нальном уровне существуют раз-
вестиционных споров, ЕСПЧ, Суд ЕС, внутригосударственные суды). См.: Gardiner R. Op. cit. P. 109—140.
34 Gardiner R. Op. cit. P. 73.
ногласия о перечне субъектов толкования, о чем было указано выше. Соответственно, нормативное закрепление ограниченного списка создало бы сложности в отношении оценки легитимности толкования новыми субъектами, появление которых после принятия Венских правил трудно исключить. Современной международной практике известны подобного рода примеры, к которым можно отнести Европейскую комиссию за демократию через право (Венецианскую комиссию Совета Европы). Венецианская комиссия, реализуя закрепленные за ней полномочия, нередко осуществляет толкование различных международно-правовых актов, включая международные договоры35.
Международные суды в силу своей природы призваны заниматься толкованием международных договоров, как, впрочем, и иных международно-правовых актов, которые относятся к рассматриваемому ими делу. Нередко это полномочие специально устанавливается в их учредительных актах. Принятие Венских правил толкования международного договора стало важным этапом их кодификации в XX в. Применение Венских правил в практике международных судов в
35 Т. Я. Хабриева впервые в отечественной юриспруденции обратила внимание на тенденцию появления новых международных субъектов толкования права в процессе становления нового международного правопорядка во второй половине XX в., к которым она отнесла Венецианскую комиссию Совета Европы. Венецианская комиссия одной из первых приняла участие в формировании полифункциональных правовых стандартов Совета Европы, в основу которых положен каталог прав человека Европейской конвенции о защите прав и основных свобод, Всеобщей декларации прав человека, пактов о правах человека, иных основополагающих международных договоров (см.: Хабриева Т. Я. Венецианская комиссия как субъект интерпретации права: монография. М., 2018. С. 6, 69).
настоящее время еще не свидетельствует о признании их императивности, т. е. обязанности международных судов руководствоваться в своей интерпретационной деятельности только этими правилами. Положения Венской конвенции не исключают права международных судов обращаться к иным средствам и методам толкования. Однако практика использования Международным судом ООН и другими международными судами, международными организациями и их государствами-членами Венских правил с учетом их достаточно краткого, но одновременно емкого содержания,
может быть свидетельством их развития в направлении становления предпосылок формированию универсального стандарта толкования международного договора. Об этом же свидетельствует и тенденция признания обычно-правового характера Венских правил Международным судом ООН, зарубежной международно-правовой доктриной и договорной практикой некоторых государств и международных организаций. Конечно, еще рано утверждать, что эта практика приобрела всеобщий характер, но движение в этом направлении уже обозначено.
список литературы
Dorr O., Schmalenbach K. Vienna Convention on the Law of Treaties. A commentary. 2nd ed. Berlin, 2018.
Fitzmaurice G. G. The Law and Procedure of the International Court of Justice. 1951—1954: Treaty Interpretation and Certain Other Points // British Yearbook of International Law. 1951. Vol. XXVIII.
Fokema A. An important chapter from the history of legal interpretation: the jurisdiction of the First Permanent Court of International Justice. 1922—1940. Leyden, 1948.
Gardiner R. Treaty interpretation. Oxford, 2011.
Hudson M. O. The Permanent Court of International Justice. 1920—1942. New York, 1943.
Kingsbury B. International courts: uneven judicialisation in global order // Crawford J., Koskenniemi M. International law. Cambridge, 2012.
Lauterpacht H. Restrictive Interpretation and the principle of Effectiveness in the Interpretation of Treaties//British Yearbook of International Law. 1949. Vol. XXVI.
Linderfalk U. On the interpretation of treaties. The Modern International law as expressed in the 1969 Vienna Convention on the Law of Treaties. Dordrecht, 2007.
Pufendorfus S. De Jure Naturae et Gentium Libri Octo. Londini Scanorum: Junghans, 1672.
Webb Ph. International judicial integration and fragmentation. Oxford, 2013.
Амирова М. А. Международные судебные учреждения и внутреннее право Российской Федерации. М., 2011.
Ваттель Эмер де. Право народов или принципы естественного права, применяемые к поведению и делам наций и суверенов. М., 1960.
Гроций Г. О праве войны и мира. Три книги, в которых объясняются естественное право и право народов, а также принципы публичного права / пер. с лат. А. Л. Сакетти. М., 1994.
Коробова М. А. Расширение сферы действия норм общего многостороннего договора. М., 1983.
Лукашук И. И. Современное право международных договоров. Т. 1: Заключение международных договоров. М., 2004.
Марусин И. С. Физические лица в международных судах: новые тенденции в развитии международных судебных учреждений. СПб., 2007.
Орлова Е. А. Конкуренция юрисдикций международных судебных органов при рассмотрении международных морских споров: автореф. дис. ... канд. юрид. наук. М., 2020.
Перетерский И. С. Толкование международных договоров. М., 1959.
Правосудие в современном мире / под ред. В. М. Лебедева, Т. Я. Хабриевой. 2-е изд. М., 2017.
Смбатян А. С. Решения органов международного правосудия в системе международного публичного права. М., 2012.
Судебная практика в современной правовой системе России: монография / под ред. Т. Я. Хабриевой, В. В. Лазарева. М., 2018.
Талалаев А. Н. Право международных договоров. Действие и применение договоров. М., 1985.
Талалаев А. Н. Право международных договоров. Т. 1: Общие вопросы / отв. ред. Л. Н. Ше-стаков. М., 2009.
Толстых В. Л. Международные суды и их практика. М., 2015.
Хабриева Т. Я. Венецианская комиссия как субъект интерпретации права: монография. М., 2018.
Хабриева Т. Я., Клишас А. А. Тематический комментарий к Закону Российской Федерации о поправке к Конституции Российской Федерации от 14 марта 2020 г. № 1-ФКЗ «О совершенствовании регулирования отдельных вопросов организации и функционирования публичной власти». М., 2020.
Шинкарецкая Г. Г. Тенденции развития судебных средств мирного разрешения международных споров. М., 2009.
Энтин М. Л. Международные судебные учреждения: роль международных арбитражных и судебных органов в разрешении межгосударственных споров. М., 1984.
References
Amirova M. A. International judicial institutions and internal law of the Russian Federation. Moscow, 2011. (In Russ.)
Dorr O., Schmalenbach K. Vienna Convention on the Law of Treaties. A commentary. 2nd ed. Berlin, 2018.
Entin M. L. International judicial institutions: the role of international arbitration and judicial bodies in the resolution of interstate disputes. Moscow, 1984. (In Russ.)
Fitzmaurice G. G. The Law and Procedure of the International Court of Justice. 1951—1954: Treaty Interpretation and Certain Other Points. British Yearbook of International Law, 1951, vol. XXVIII.
Fokema A. An important chapter from the history of legal interpretation: the jurisdiction of the First Permanent Court of International Justice. 1922—1940. Leyden, 1948.
Gardiner R. Treaty interpretation. Oxford, 2011.
Grotius G. On the Law of war and Peace. Three books that explain natural law and the law of nations, as well as the principles of public law. Translated from the Latin by A. L. Saketti. Moscow, 1994. (In Russ.)
Hudson M. O. The Permanent Court of International Justice. 1920—1942. New York, 1943.
Justice in the modern world. Ed. by V. M. Lebedev, T. Y. Khabrieva. 2nd ed. Moscow, 2017. (In Russ.)
Khabrieva T. Y. The Venice Commission as a subject of interpretation of law. Moscow, 2018. (In Russ.)
Khabrieva T. Y., Klishas A. A. Thematic commentary to the Law of the Russian Federation on the Amendment to the Constitution of the Russian Federation of March 14, 2020 No. 1-FKZ "On improving the regulation of certain issues of the organization and functioning of public power". Moscow, 2020. (In Russ.)
Kingsbury B. International courts: uneven judicialisation in global order. In Crawford J., Koskenniemi M. International law. Cambridge, 2012.
Korobova M. A. Extension of the scope of the general multilateral treaty norms. Moscow, 1983. (In Russ.)
Lauterpacht H. Restrictive Interpretation and the principle of Effectiveness in the Interpretation of Treaties. British Yearbook of International Law, 1949, vol. XXVI.
Linderfalk U. On the interpretation of treaties. The Modern International law as expressed in the 1969 Vienna Convention on the Law of Treaties. Dordrecht, 2007.
Lukashuk I. I. Modern law of international treaties. Vol. 1: Conclusion of international treaties. Moscow, 2004. (In Russ.)
Marusin I. S. Individuals in international courts: new trends in the development of international judicial institutions. St. Petersburg, 2007. (In Russ.)
Orlova E. A. Competition of jurisdictions of international judicial bodies in the consideration of international maritime disputes. Cand. diss. thesis. Moscow, 2020. (In Russ.)
Pereterskiy I. S. Tolkovanie mezhdunarodnykh dogovorov. Moscow, 1959.
Pufendorfus S. De Jure Naturae Et Gentium Libri Octo. Londini Scanorum: Junghans, 1672. 1227 pp.
Shinkaretskaya G. G. Trends in the development of judicial means for the peaceful resolution of international disputes. Moscow, 2009. (In Russ.)
Smbatyan A. S. Decisions of international justice bodies in the system of international public law. Moscow, 2012. (In Russ.)
Sudebnaya praktika v sovremennoy pravovoy sisteme Rossii. Ed. by T. Y. Khabrieva, V. V. Lazarev. Moscow, 2018.
Talalaev A. N. International Law. Action and application of contracts. Moscow, 1985. (In Russ.)
Talalaev A. N. The Law of international Treaties. Vol. 1: General questions. Ed. by L. N. Shestakov. Moscow, 2009. (In Russ.)
Tolstykh V. L. International courts and their practice. Moscow, 2015. (In Russ.)
Vattel Emer de. Law of Peoples or the principles of natural law applied to the conduct and affairs of nations and sovereigns. Moscow, 1960. (In Russ.)
Webb Ph. International judicial integration and fragmentation. Oxford, 2013.
Информация об авторе
Анатолий Яковлевич Капустин, научный руководитель Института законодательства и сравнительного правоведения при Правительстве РФ, президент Российской ассоциации международного права, заместитель председателя Международного союза юристов, доктор юридических наук, профессор, заслуженный деятель науки Российской Федерации
