CC BY-NC
154Право и политика
Правильная ссылка на статью:
Трофимов Е.В. — Международное сотрудничество в сфере противодействия коррупции: глобальные тренды и российские перспективы в международной правовой политике // Право и политика. - 2020. - № 9. DOI: 10.7256/2454-0706.2020.9.33981 URL: https://nbpublish.com/Hbrary_read_article.php?id=33981
Международное сотрудничество в сфере противодействия коррупции: глобальные тренды и российские перспективы в международной правовой политике
Трофимов Егор Викторович
доктор юридических наук
заместитель директора по научной работе, Санкт-Петербургский институт (филиал) Всероссийского
государственного университета юстиции (РПА Минюста России)
199178, Россия, г. Санкт-Петербург, 10-я линия В.О., 19, лит. А каб. 36
Статья из рубрики "Международные отношения: системы взаимодействия"
DOI:
10.7256/2454-0706.2020.9.33981
Дата направления статьи в редакцию:
27-09-2020
Дата публикации:
14-10-2020
Аннотация.
Предметом настоящего исследования выступают международные отношения, связанные с развитием сотрудничества в сфере противодействия коррупции, и национальная правовая политика государств в этой сфере, складывавшиеся с 1970-х гг. до настоящего времени. В статье выявлены тенденции в развитии международного сотрудничества в сфере противодействия коррупции, реконструирована динамика международно-правовой политики с учетом произведенного ею впоследствии реального эффекта, проанализировано зарождение соответствующих международных инициатив как важнейший фактор их дальнейшего продвижения и развития. Исследование выполнено с использованием ретроспективного и историко-генетического методов, типологического подхода и системного анализа. В статье обоснована периодизация процесса становления и развития международного сотрудничества в сфере противодействия коррупции. Первый этап (1970-е — начало 1980-х гг.) характеризуется переговорным процессом, ориентированным на создание международного нормативно-правового регулирования, но оказавшимся безуспешным в ситуации международной напряженности и конфликта интересов. Второй этап (конец 1980-х — 2005 г.)
характеризовался трансформацией идеологии международного антикоррупционного сотрудничества, для него характерен договорно-институциональный подход к международному сотрудничеству. Третий этап (с 2005 г. по настоящее время) ознаменован переходом к институционально-процедурному механизму сотрудничества. В заключении в качестве перспективных направлений международного сотрудничества Российской Федерации определены внедрение экстерриториальных правовых инструментов противодействия коррупции и принятие институционально-процессингового подхода с необходимостью формального выполнения международных антикоррупционных стандартов.
Ключевые слова: международное сотрудничество, противодействие коррупции, глобализация, правовая политика, межправительственные организации, Россия, США, ООН, ОЭСР, ГРЕКО
Исследование выполнено при финансовой поддержке РФФИ в рамках научного проекта № 19-011-00729.
Funding: The reported study was funded by RFBR, project number 19-011-00729. 1. Введение
Глобализация изменила международные отношения, и на повестку дня современной науки выходят новые проблемы. Международное сотрудничество в сфере противодействия коррупции сопровождают парадоксальные явления, выходящие за рамки традиционных представлений о развитии политико-правовой сферы: универсальные конвенции продвигают партикулярные интересы, национальные правопорядки претендуют на глобальное осуществление юрисдикции, объективное право подменяется экспертными оценками.
В научной литературе уделяется немалое внимание международным аспектам противодействия коррупции. Отмечается, что международное сотрудничество по борьбе с коррупцией понимается как в широком смысле, включающем международно-договорную практику, механизмы контроля, взаимодействие государств и
международных организаций, так и в узком (правоохранительном) смысле с—101 Исследователями активно разрабатывается правоохранительное направление международного сотрудничества Российской Федерации в сфере противодействия коррупции, включающее вопросы деятельности международных правоохранительных
организаций J21, международный розыск и уголовное преследование лиц, причастных к
коррупционным преступлениям J31, возвращение коррупционных активов и
сотрудничество в процессуальной сфере J41. Более широкие вопросы антикоррупционного сотрудничества разработаны в науке в меньшей степени, и зачастую исследователи этой сферы делают акцент на вопросах соответствия национального законодательства международным антикоррупционным стандартам и их имплементации £51 161 Ш.
Рассмотрение международного антикоррупционного сотрудничества в широком срезе, соответствующее расширение предмета исследования и повышение уровня теоретического обобщения являются необходимым условием для осмысления комплексных явлений и процессов, происходящих в сфере международной борьбы с коррупцией. Известна попытка изучения процесса глобализации национального антикоррупционного регулирования, однако она завершилась только выводом о наличии
связи рассмотренного международно-правового института с глобализацией [8, с- 12-4°1. Среди немногочисленных научных работ, в которых в данном ключе была изучена динамика широкого спектра международных отношений второй половины XX — начала XXI вв., следует выделить диссертацию С. В. Темряковича, в которой он приходит к выводу о переходе международного антикоррупционного сотрудничества к этапу
институциональных образований однако не выявляет характер и причины такой трансформации, равно как не дает общей периодизации и оставляет без внимания типологические характеристики международного антикоррупционного сотрудничества, изменявшиеся на протяжении периода его становления и развития.
В настоящей статье, с учетом ранее проведенных автором исследований, поставлена цель выделить этапы развития международного сотрудничества в сфере противодействия коррупции и выявить их характерные черты, позволяющие прояснить смысл происходящих политико-правовых процессов, а также возможности и перспективы участия российской стороны в современном международном антикоррупционном сотрудничестве.
Предметом настоящего исследования выступают международные отношения, связанные с развитием сотрудничества в сфере противодействия коррупции, и национальная правовая политика государств в этой сфере, складывавшиеся с 1970-х гг. до настоящего времени.
2. Методология
2.1. Ретроспективный метод
Ретроспективный метод исследования позволяет выявить тенденции в развитии международного сотрудничества в сфере противодействия коррупции, реконструировав динамику международно-правовой политики с учетом произведенного ею впоследствии реального эффекта.
2.2. Историко-генетический метод
Для правильного понимания исходных политико-правовых установок, оказавших влияние на развитие международного сотрудничества в сфере противодействия коррупции, применяется историко-генетический метод, позволяющий проанализировать зарождение соответствующих международных инициатив как важнейший фактор их дальнейшего продв иж е ния и ра з в ития .
2.3. Типологический подход
В основу периодизации процесса международного сотрудничества в сфере противодействия коррупции положен типологический подход, предусматривающий выявление общезначимых признаков международных политико-правовых процессов и явлений, становление, распространение, развитие и действие которых характерно для ограниченного периода.
2.4. Системный анализ
Для более адекватного осмысления международных политико-правовых процессов используется метод системного анализа, направленного на выявление связей между политическими, правовыми и социально-экономическими процессами и явлениями, а также целенаправленными актами и импактными событиями, оказавшими определяющее влияние на развитие международного антикоррупционного сотрудничества.
3. Результаты
В развитии международного сотрудничества в сфере противодействия коррупции за последние полвека в ходе исследования были выявлены три этапа.
3.1. Первый этап (1970-е — начало 1980-х гг.)
Хотя известны более ранние попытки международного сотрудничества по проблеме противодействия коррупции (например, на 51-й Межпарламентской конференции Межпарламентского союза в 1962 г.), подлинное начало современного антикоррупционного сотрудничества государств относится к 1970-м гг. Начальный этап сотрудничества исторически связан с международной напряженностью по поводу коррупционной активности транснациональных корпораций развитых стран в развивающихся странах.
Проблема коррупции ТНК оказала наиболее сильное политико-правовое влияние на США, совпав для них по времени не только с мировым экономическим, валютным и энергетическим кризисом, но и с целым комплексом внутриполитических проблем (от войны во Вьетнаме до попыток ограничения свободы СМИ). Сенатские слушания 19731976 гг., констатировавшие признание властями США фактов коррупции и
недобросовестных практик ТНК за рубежом l^101, вынудили к пересмотру официальной позиции США в отношении зарубежной коррупции. Она перестала рассматриваться в качестве средства продвижения экономических интересов и защиты демократии в
третьих странах ^^ и была признана недопустимой практикой, приводящей к подрыву добросовестной конкуренции, общественного доверия внутри страны и авторитета США
на международной арене Итогом политического обсуждения проблем коррупции в США стал ряд антикоррупционных инициатив, из которых важнейшей явился Закон о
зарубежных коррупционных практиках 1977 г. (Foreign Corrupt Practices Act),
запретивший коррупционную деятельность за рубежом в целях продвижения коммерческих интересов li^i.
Во второй половине 1970-х гг. США выработали подход к международному решению проблемы, состоявший в том, чтобы посредством заключения международного соглашения обязать другие государства имплементировать в свои правовые системы аналогичные антикоррупционные инструменты, создав ситуацию взаимного запрета на зарубежную коррупцию. Подобные инициативы продвигались одновременно на площадках Организации экономического сотрудничества и развития, Международной организации труда, Международной торговой палаты, а также Организации Объединенных Наций: в Генеральной Ассамблее, ЭКОСОС, Конгрессе ООН пс предупреждению преступности и обращению с правонарушителями, Комиссии по транснациональным корпорациям, межправительственной рабочей группе по разработке кодекса поведения ТНК, специальной межправительственной рабочей группе для рассмотрения проблемы коррупции, комитете по международному соглашению о незаконных выплатах liSI.
Итоги этого этапа были незначительны. Учитывая непреодолимые разногласия с большинством стран, на пленарном заседании Генеральной Ассамблеи ООН в 1980 г. США официально заявили об отказе от идеи незамедлительного заключения международного соглашения о незаконных выплатах в связи с его преждевременностью [16, pp-—1442-1443], а в 1982 г. была завершена деятельность межправительственной рабочей группы по кодексу поведения транснациональных корпораций — последней
проектной площадки ООН, прорабатывавшей это направление в контексте проекта кодекса поведения ТНК.
Первый этап сотрудничества характеризуется переговорным процессом, ориентированным на создание международного нормативно-правового регулирования — международного соглашения под эгидой ООН. При этом инициатива развития международного сотрудничества была обусловлена, с одной стороны, ситуацией ущемления интересов развивающихся стран, подвергавшихся давлению со стороны ТНК развитых стран и консолидировано требовавших эффективной правовой политики в отношении ТНК от стран их происхождения, и, с другой стороны, невыгодным положением США, вынужденных по внутри- и внешнеполитическим причинам в одностороннем порядке ввести запрет на зарубежную коррупцию своих корпораций и подвигавших другие государства к имплементации аналогичных правовых средств, чтобы нивелировать принятые на себя Соединенными Штатами односторонние ограничения. В ситуации напряженности и конфликта интересов и с учетом позиции стран социалистического блока, игнорировавших инициативы США, международное сотрудничество на межгосударственном уровне в договорном формате на тот момент было практически невозможно.
После признания неудачи этих инициатив в 1980-1982 гг. США переориентировались на продолжение межведомственного международного сотрудничества по
правоохранительной линии. В частности, развивалось техническое взаимодействие правоохранительных органов по вопросам борьбы с коррупцией, а с 1983 г. проводились международные антикоррупционные конференции на уровне национальных правоохранительных ведомств. Тем не менее антикоррупционные законодательные акты США, принятые в конце 1970-х гг., во многом носили пионерский характер и, хотя их реальное применение было крайне ограничено из-за отсутствия международной взаимности, позиционировались США в качестве ориентира для выработки международного антикоррупционного стандарта и дальнейшего сотрудничества.
3.2. Второй этап (конец 1980-х — 2005 г.)
Второй этап развития международного антикоррупционного сотрудничества связан с успешным продвижением международных инициатив США в вопросе разработки международных антикоррупционных стандартов. Исходным пунктом этого этапа стал
Сводный закон США о торговле и конкурентоспособности 1988 г.^17^ (Omnibus Trade and Competitiveness Act), обязавший президента США продолжить переговоры по международному соглашению между членами Организации экономического сотрудничества и развития, чтобы иметь возможность воздействовать на лиц из этих стран для запрета коррупционных практик за рубежом.
После 1994 г., когда США достигли на этом поприще успехов в ОЭСР, активизировались обсуждение и принятие антикоррупционных документов в ООН и на региональных площадках: сначала в общеевропейском (ЕС) и общеамериканском (Саммит Америк, ОАГ) форматах, а затем на Африканском континенте — в субрегиональных САДК и
ЭКОВАС, а после в Африканском союзе -t1^.
Этот этап характеризовался трансформацией идеологии международного антикоррупционного сотрудничества. В условиях распада социалистического блока и ускоренной европейской интеграции первоначальные идеи контроля над транснациональными корпорациями были оттеснены декларированием необходимости устранения коррупции как фактора политической нестабильности и экономического
риска. В качестве средств развития международного сотрудничества были использованы не только международные рекомендации, программы и конвенции (протоколы), но и институциональные механизмы международного контроля над имплементацией и соблюдением международных антикоррупционных стандартов, включая создание контрольных механизмов в рамках ООН, ОЭСР и региональных организаций (Евросоюза, ОАГ, Афросоюза), а также специально созданной для этих целей ГРЕКО.
Для второго этапа свойственны договорно-институциональный подход к международному антикоррупционному сотрудничеству, а его завершение можно отнести к 2005 г., когда вступила в силу Конвенция ООН против коррупции 2003 г., ознаменовавшая начало действия универсальных механизмов правового и технического сотрудничества.
3.3. Третий этап (с 2005 г. по настоящее время)
Третий этап мирового антикоррупционного процесса отличается несколькими характерными чертами.
Во-первых, наблюдается резкое снижение интенсивности развития международного договорного сотрудничества. Конвенция ООН против коррупции представляет собой довольно объемный и хорошо проработанный документ, реализация которого требует от всех стран больших усилий и который охватывает все вопросы, отраженные в ранее заключенных конвенциях (протоколах). После принятия универсальной Конвенции принятие новых региональных конвенций утратило смысл, ранее принятые конвенции и протоколы рядом потенциальных участников не подписаны или не ратифицированы. Так, Конвенция о гражданско-правовой ответственности за коррупцию 1999 г. на сегодняшний день ратифицирована только 35 государствами, хотя в ГРЕКО, с приобретением членства в которой увязывается ратификация названной Конвенции, уже состоят 50 государств.
Во-вторых, в контроле над имплементацией международных антикоррупционных стандартов доминирует программно-экспертный подход, предусматривающий формирование программы контроля (оценки) с разбивкой на этапы (раунды) и назначение немногочисленных (часто — двух) экспертов для выполнения странового обзора. Хотя руководящие документы предусматривают определенные организационные механизмы для того, чтобы экспертные оценки были адекватными (например, распространена рекомендация о назначении хотя бы одного эксперта из страны со сходной правовой системой), методические ограничения на проведение экспертной оценки практически отсутствуют, так что эксперты достаточно свободно выражают свое мнение и высказывают оценочные суждения без какой-либо серьезной научной
аргументации Более того, исследователи данного вопроса уже обращали внимание на то, что экспертные рекомендации наделяются квазиобязательной юридической силой
для государств Г20, с 87]. Важным моментом является то обстоятельство, что основу экспертного обзора всегда должны составлять материалы, предоставленные правительственными учреждениями наблюдаемого государства, однако методика оценки полноты и достоверности этих материалов как таковая отсутствует. Результатом такой свободной оценки становятся замечания и рекомендации, идущие вразрез с местной действительностью и эффективностью национальной политики: например, по итогам пятого раунда оценки ГРЕКО рекомендовала Исландии ввести обязательную проверку
деклараций чиновников Г21, рага 101], хотя Исландия придерживается этического подхода
к антикоррупционному декларированию ^^ и вообще является вполне благополучной в плане коррупции страной.
В-третьих, контрольные механизмы в отношении международных договорных обязательств оказались несколько размытыми в том смысле, что осуществление реального контроля может подменяться принятием отчетов о соблюдении антикоррупционных стандартов, подготовленных сторонними институтами. Так, на третьей сессии CAC/COSP в 2009 г. было закреплено, что если государство — участник Конвенции ООН против коррупции, в отношении которого проводится обзор, является членом компетентной международной организации, мандат которой охватывает вопросы противодействия коррупции, или международного или регионального механизма борьбы с коррупцией и ее предупреждения, то государства-участники, проводящие обзор, могут рассматривать касающуюся осуществления Конвенции информацию, предоставленную такой организацией или механизмом [23, p 9]. При этом п. 6 ст. 63 Конвенции ООН против коррупции допускает использование при обзоре хода имплементации также материалы, полученные от аккредитованных неправительственных организаций.
В-четвертых, вступление в силу Конвенции ООН против коррупции в 2005 г. и быстрый рост ее ратификаций (в настоящее время Конвенция вступила в силу для 187
участников, включая ЕС t241) обеспечили экстерриториальное применение законодательства США, благодаря чему министерство юстиции США (DOJ) и комиссия по ценным бумагам и биржам США (SEC) активизировали применение FCPA, в том числе (и прежде всего) в отношении иностранных компаний. Если на 1978-2004 гг. пришлось 80 дел о нарушении FCPA (менее 3 дел в год), то на 2005 г. пришлось максимальное с начала действия FCPA количество 15 дел в год, а далее наблюдалось их увеличение: 158 дел за 2005-2009 гг. (31,6 дела в год), 164 дела за 2010-2014 гг. (32,8 дела в год),
281 дело за 2015-2019 гг. (56,2 дела в год) J251 £261. До вступления в силу Конвенции ООН против коррупции абсолютный рекорд по штрафам, выплаченным на основании FCPA, принадлежал американской компании «Lockheed» (24,8 млн. долл. в 1995 г.), однако после 2005 г. размеры штрафов, налагаемых на корпорации, стали резко возрастать, причем штрафы на сотни миллионы долларов применяются, главным образом, к иностранным компаниям с использованием надуманной юридискционной привязки FCPA к листингу на американских фондовых биржах. В 2018 и 2019 гг. на основании FCPA были наложены штрафы на общую сумму по 2,8 млрд. долл. ежегодно, в основном за счет иностранных компаний. При этом Конвенция ООН против коррупции используется в качестве правовой основы для международной правовой и технической помощи по делам, возбуждаемым в национальных юрисдикциях на экстерриториальных началах.
Таким образом, на третьем этапе наблюдается переход от договорно-институционального механизма сотрудничества к институционально-процедурному. На первый план выходят механизмы взаимодействия государств для исполнения международных обязательств (включая правовую и техническую помощь) и экспертной проработки и продвижения международных антикоррупционных стандартов на уровне межправительственных организаций. Унификация подходов к противодействию коррупции, невзирая на особенности национальных правовых систем и степень эффективности национальной правовой политики, обеспечивается процессинговым подходом — акцентом на формализацию процедур в ущерб учету правомерных материальных интересов участников международного сотрудничества.
4. Дискуссия и заключение
В современных условиях наблюдается очевидное давление в отношении субъектов международного политического и экономического процесса, осуществляемое
экстерриториальным применением националь ранжированием и стигматизацией государств антикоррупционным стандартам, которые, по межправительственных организаций.
ных законов к иностранным корпорациям, по критерию соответствия международным сути, теперь вырабатываются экспертами
Условия третьего этапа сотрудничества в этом отношении сходны с первым этапом, на котором явно проявился конфликт между интересами различных групп государств. Однако ситуация настоящего времени существенно отличается от 1970-х гг. наличием международных антикоррупционных обязательств государств и глобализацией борьбы с коррупцией. Глобализация правовых средств противодействия коррупции в настоящее время достигается за счет практически всемирного действия Конвенции ООН против коррупции и умаления значимости буквального смысла международных обязательств государств путем экспертной выработки международных антикоррупционых стандартов в рамках механизмов контроля над имплементацией антикоррупционных конвенций.
Это обстоятельство налагает серьезные ограничения на возможности развития международного сотрудничества Российской Федерации в сфере противодействия коррупции с другими субъектами международного права. В силу глобализации международного антикоррупционного процесса Россия не может денонсировать антикоррупционные конвенции и прекратить участие в международных обзорах имплементации этих конвенций, что вынуждает к принятию сложившегося на данном этапе институционально-процессингового подхода.
В этом контексте нельзя безоговорочно согласиться с мнением С. Е. Нарышкина о том, что национальные меры должны сочетаться с консолидированными действиями в международном масштабе и что региональному антикоррупционному сотрудничеству
отводится большая роль ———Развитие регионального международного сотрудничества остается перспективным только в узких правоохранительных рамках (например, Европола), будучи ориентированным на уголовное преследование за коррупцию конкретных физических и юридических лиц, взаимную правовую и техническую помощь, возвращение активов. Вместе с тем правоохранительное сотрудничество как таковое не составляет большой политико-правовой проблемы, поскольку само по себе свидетельствует об активной антикоррупционной позиции государств в мейнстриме мировой политики. В частности, те же США, испытывая трудности в продвижении международного соглашения о незаконных выплатах, уже в 1970-х гг. наладили двустороннее техническое взаимодействие с правоохранительными службами многих государств. В идеологии международного антикоррупционного сотрудничества конституирован приоритет профилактики перед репрессией Г28, с1 10], а основными субъектами и площадками международного взаимодействия в сфере предотвращения коррупции выступают межправительственные организации, которые вырабатывают и продвигают стандарты противодействия коррупции (ООН, ОЭСР, ГРЕКО и др.), а не которые ведают вопросами правоохранительной сферы (Интерпол, Европол и др.). Кроме того, в силу глобализационных процессов и изменения международной среды адекватным и наиболее эффективным для решения задач международного
сотрудничества в борьбе с коррупцией считается мирополитический подход Г29, с 13], а не региональный.
С учетом очевидного конфликта интересов государств, продвижение Россией новой региональной антикоррупционной площадки может быть целесообразным для решения определенных политических задач, но малоперспективно в плане возможностей ее встраивания в уже сложившийся глобальный механизм контроля за выполнением
государствами их международных антикоррупционных обязательств. В частности, это касается Межгосударственного совета по противодействию коррупции, который позиционируется в качестве органа отраслевого сотрудничества Содружества Независимых Государств и предназначен в рамках своей компетенции для обеспечения организации и координации противодействия коррупции, а также обзора реализации обязательств государств — участников Соглашения об образовании Межгосударственного совета по противодействию коррупции в сфере противодействия коррупции и конструктивного сотрудничества с международными организациями и их
структурами I301. Однако этот Межгосударственный совет (в нем участвует только 6 государств СНГ) не стал аналогом ГРЕКО и подобных международных институтов, и антикоррупционная активность различных институтов на региональной площадке СНГ незначительна -1311.
В научной литературе высказывались предложения по формированию международно-правового регулирования в области противодействия коррупции на площадке ЕАЭС, однако остаются неясными основания для такого предложения и его смысл с учетом того, такое регулирование предлагается вводить в русле ранее принятых на себя
государствами — членами ЕАЭС международных обязательств [32, с- 1521. В сложившейся ситуации, когда международные антикоррупционные стандарты фактически вырабатываются экспертами десятков межправительственных организаций, значимость и реальное действие этих стандартов зависят от мандата и степени влияния межправительственной организации, поэтому создание новой региональной организации или расширение мандата уже существующей само по себе не решает проблемы в сфере международного антикоррупционного сотрудничества, порожденные институционально-процессинговой парадигмой.
Перспективными направлениями международного сотрудничества представляются следующие.
Во-первых, внедрение в Российской Федерации экстерриториальных правовых инструментов противодействия коррупции, аналогичных тем, которые используются иностранными государствами против российских физических и юридических лиц, и, ввиду реализации принципа взаимности, обеспечивающих защиту национальных интересов. Таким инструментом может быть, например, введение института гражданско-правовой или административной ответственности за акты коррупции, совершенные за пределами территории Российской Федерации иностранными физическими и юридическими лицами, имеющими деловые интересы в Российской Федерации. Данные инструменты порождают обязательства государств — участников Конвенции ООН против коррупции в отношении международного сотрудничества, включая правовую и техническую помощь, и могут стать адекватным ответом на недружественные действия отдельных государств.
Во-вторых, требуется принятие институционально-процессингового подхода как данности современного международного сотрудничества в сфере противодействия коррупции. Как следствие, необходимы как формальное выполнение международных антикоррупционных стандартов, вырабатываемых межправительственными организациями, так и активное включение в экспертную работу механизмов контроля этих организаций. Особого внимания требует принятие формализованных законодательных (правотворческих) мер для выполнения международных антикоррупционных стандартов, поскольку национальное нормативно-правовое регулирование подлежит обязательной экспертной оценке (это подтверждается, например, замечаниями экспертов ГРЕКО в адрес
Российской Федерации в четвертом раунде оценки l-331). Кроме того, ввиду того, что экспертная оценка правоприменения не может быть проведена без анализа официальных статистических данных, необходимо выделение в официальном статистическом наблюдении показателей, которые соответствуют программам мониторинга межправительственных организаций для соответствующего раунда (этапа) и свидетельствуют о внедрении системы национального мониторинга.
Вместе с тем важнейшим направлением международного сотрудничества в сфере противодействия коррупции остается выравнивание баланса интересов всех участников данного процесса с целью внедрения механизмов, ограничивающих (в идеале — делающих невозможным) использование международных обязательств государств, принятых ими в целях противодействия коррупции, в несовместимых с этим целях и против интересов таких государств.
Библиография
1. Жиганова А. А. Международно-правовое сотрудничество государств по борьбе с коррупцией: автореф. дис. ... канд. юрид. наук. СПб., 2013. 30 с.
2. Волеводз А. Г. Международные правоохранительные организации: понятие и современная система // Международное уголовное право и международная юстиция. 2011. № 2. С. 9-12.
3. Агутин А. В., Синцов Г. В. К вопросу о понятии и цели международного сотрудничества по противодействию коррупции с использованием полномочий прокурора в сфере уголовного судопроизводства // Известия высших учебных заведений. Поволжский регион. Общественные науки. 2017. № 3. С. 25-33.
4. Волеводз А. Г., Соловьев А. Б. Международный розыск, арест, конфискация и передача иностранным государствам денежных средств и имущества, полученных преступным путем, а также вещественных доказательств по уголовным делам. М.: Юрлитинформ, 2007. 440 с.
5. Каширкина А. А. Международно-правовые модели имплементации антикоррупционных конвенций // Журнал российского права. 2014. № 3. С. 79-86.
6. Кириленко В. П., Фирсов В. В. Международно-правовое противодействие коррупции на современном этапе // Управленческое консультирование. 2013. № 6. С. 32-39.
7. Антикоррупционные стандарты Организации экономического сотрудничества и развития и их реализация в Российской Федерации: моногр. / Хабриева Т. Я., Федоров А. В., Каширкина А. А. [и др.]; под ред. Т. Я. Хабриевой, А. В. Федорова. М.: Ин-т законодательства и срав. правоведения при Правительстве Рос. Федерации, 2015. 296 с.
8. Качелин М. С. Международно-правовые аспекты борьбы с коррупцией: дис. ... канд. юрид. наук. М., 2010. 167 с.
9. Темрякович С. В. Политический ракурс международного сотрудничества по борьбе с коррупцией: дис. ... кандидата политических наук. М., 2006. 188 с.
10. Hearings before the Subcommittee on Multinational Corporations of the Committee on Foreign Relations, United States Senate. Washington: U.S. Govt. Print. Off., 19731977. Pts. 1-17.
11. Solomon L. D., Linville L. G. Transnational Conduct of American Multinational Corporations: Questionable Payments Abroad // Boston College Industrial and Commercial Law Review. 1976. Vol. 17, № 3. Pp. 303-345.
12. Unlawful Corporate Payments Act of 1977: Report to House of Representatives from the Committee on Interstate and Foreign Commerce with amendment № 95-640 (28
September 1977) [To accompany H.R. 3815J. URL:
https ://www.justice.gov/sites/default/files/criminal-fraud/legacy/2010/04/11/houseprt-95-640.pdf (дата обращения: 01.09.2020).
13. An Act to amend the Securities Exchange Act of 1934 to make it unlawful for an issuer of securities registered pursuant to section 12 of such Act or an issuer required to file reports pursuant to section 15(d) of such Act to make certain payments to foreign officials and other foreign persons, to require such issuers to maintain accurate records, and for other purposes: U.S. Public Law 95-213, 19 December 1977 [S. 305J // 91 Stat. 1494.
14. Трофимов Е. В. Закон США о зарубежной коррупционной практике 1977 г. и международно-правовые инициативы по глобальному противодействию коррупции: проблемы криминализации и администрирования сомнительных операций транснациональных корпораций в 1970-х гг. // Право и политика. 2019. № 2. С. 3048.
15. Трофимов Е. В. Международно-правовые инициативы 1970-х гг. по глобальному противодействию коррупции: проблемы криминализации и администрирования сомнительных операций транснациональных корпораций // Международное право. 2019. № 1. С. 45-66.
16. General Assembly: Official records, 35th session, 84th plenary meeting, 5 December 1980 // General Assembly: Official records, 35th session, plenary meetings. Vol. III. Verbatim records of the 80th to 114th meetings, 3-17 December 1980, 15-16 January, 2-6 March, 11 May and 14 September 1981. New York: United Nations, 1981. U.N. doc. A/35/PV.84. URL: https://digitallibrary.un.org/record/36268/files/A_35_PV-84-EN.pdf (дата обращения: 01.09.2020).
17. An Act to enhance the competitiveness of American industry, and for other purposes: U.S. Public Law 100-418, 23 August 1988 [H.R. 4848J // 102 Stat. 1107.
18. Трофимов Е. В. Организация экономического сотрудничества и развития (ОЭСР) и региональные организации в процессе глобализации международного антикоррупционного регулирования (1989-2003 гг.) // Журнал правовых и экономических исследований. 2019. № 2. С. 31-45.
19. Цирин А. М., Трунцевский Ю. В., Севальнев В. В. Роль Группы государств против коррупции (GRECO) в имплементации международных антикоррупционных стандартов в национальное право стран-участников // Вестник Нижегородской академии МВД России. 2018. № 1 (41). С. 208-215.
20. Каширкина А. А. Антикоррупционные стандарты ОЭСР: понятие и направления имплементации // Журнал российского права. 2013. № 10. С. 76-88.
21. Fifth evaluation round: Preventing corruption and promoting integrity in central governments (top executive functions) and law enforcement agencies: Evaluation report: Iceland: Adopted by GRECO at its at its 79th Plenary Meeting, Strasbourg, March 23, 2018): Public GrecoEval5Rep(2017)4. URL: https://rm.coe.int/fifth-evaluation-round-preventing-corruption-and-promoting-integrity-i/16807b8218 (дата обращения: 01.09.2020).
22. Трофимов Е. В., Гарсиа С. Д. Антикоррупционное декларирование на публичной службе: сравнительно-правовое исследование в этической парадигме // Административное и муниципальное право. 2020. № 6. С. 10-30.
23. Mechanism for the Review of Implementation of the United Nations Convention against Corruption — Basic Documents / United Nations Office on Drugs and Crime. New York: United Nations, 2011. 24 pp.
24. United Nations Treaty Collection: Chapter XVIII Penal Matters: 14. United Nations Convention against Corruption. URL: https://treaties.un.org/Pages/ViewDetails.aspx? src=IND&mtdsg_no = XVIn-14&.chapter= 18&clang=_en (дата обращения: 01.09.2020).
25. Foreign Corrupt Practices Act: Enforcement Actions // The United States Department of Justice [Website]. URL: https://www.justice.gov/criminal-fraud/related-enforcement-actions (дата обращения: 01.09.2020).
26. SEC Enforcement Actions: FCPA Cases // U.S. Securities and Exchange Commission [Website]. URL: https://www.sec.gov/spotlight/fcpa/fcpa-cases.shtml (дата обращения: 01.09.2020).
27. Нарышкин С. Е. Международное сообщество в борьбе с коррупцией // Журнал российского права. 2012. № 7. С. 5-7.
28. Богуш Г. И. Коррупция и международное сотрудничество в борьбе с ней: дис. ... канд. юрид. наук. М., 2006. 26 с.
29. Суханов В. А. Международное сотрудничество в борьбе с коррупцией в органах власти: автореф. дис. ... канд. полит. наук. Москва, 2014. 23 с.
30. Соглашение об образовании Межгосударственного совета по противодействию коррупции: заключено в г. Минске 25.10.2013 // Бюллетень международных договоров. 2015. № 1. С. 9-13.
31. Иманов И. А. Правовое регулирование деятельности межгосударственных институтов государств — участников СНГ по противодействию коррупции: состояние и пути совершенствования // Юридическая наука и правоохранительная практика. 2016. № 3. 160-166.
32. Каширкина А. А., Морозов А. Н. Международно-правовое регулирование борьбы с коррупцией: уровни взаимодействия и потенциал развития // Вестник Нижегородской академии МВД России. 2018. № 2. С. 148-154.
33. Fourth evaluation round: Corruption prevention in respect of members of parliament, judges and prosecutors: Compliance report: Russian Federation: Adopted by GRECO at its at its 84th Plenary Meeting, Strasbourg, December 2-6, 2019): Public GrecoRC4(2019)19. URL: https ://rm.coe.int/fourth-evaluation-round-corruption-prevention-in-respect-of-members-of/16809f3c18 (дата обращения: 01.09.2020)
Результаты процедуры рецензирования статьи
В связи с политикой двойного слепого рецензирования личность рецензента не раскрывается.
Со списком рецензентов издательства можно ознакомиться здесь.
Предметом исследования в представленной работе являются исторические аспекты формирования общественных отношений в сфере противодействия коррупции. Методология исследования предполагает комплекс инструментов, методы права, истории политологии.Ретроспективный метод, историко-генетический метод, типологический подход и системный анализ. Актуальность избранной тематики обусловлена особой важностью последствий коррупционных проявлений, оказывающих негативное влияние на развитие стран всего мира. В то же время, научная новизна рецензируемой статьи является спорной. На протяжении исследуемых исторических этапов анализировалась необходимость регламентации антикоррупционной деятельности, о чем пишет автор. Исследования подобного рода проводятся непрерывно, предпринимаемые меры в сфере противодействия коррупции совершенствуются. В этом смысле, изложенный материал может рассматриваться как пересказ проделанной ранее работы учеными и практиками.
В качестве научного вклада возможно рассмотреть авторское выделение трех этапов развития антикоррупционной деятельности. В то же врем автор не обосновывает необходимость и ценность предложенной классификации. Структура статьи логична, системна, представляется успешной. Стиль индивидуален. С точки зрения содержания статьи - отсутствует аргументация и обоснование суждений, представленных автором. Они поверхностны и субъективны. Автор высказывает суждения, не соответствующие действительности. Анализ международных отношений России, нормативной правовой базы, регламентирующей противодействие коррупции, а также политические модели свидетельствуют об обратном. В частности, речь идет о заключениях автора о том, что универсальные конвенции продвигают партикулярные интересы, национальные правопорядки претендуют на глобальное осуществление юрисдикции, объективное право подменяется экспертными оценками. Спорно и суждение о том, что очевидно давление в отношении субъектов международного политического и экономического процесса, осуществляемое экстерриториальным применением национальных законов к иностранным корпорациям, ранжированием и стигматизацией государств по критерию соответствия международным антикоррупционным стандартам, которые, по сути, теперь вырабатываются экспертами межправительственных организаций. Не раскрыто предложение автора о внедрении в Российской Федерации экстерриториальных правовых инструментов противодействия коррупции, аналогичных тем, которые используются иностранными государствами против российских физических и юридических лиц, и, ввиду реализации принципа взаимности, обеспечивающих защиту национальных интересов. Данные пояснения не соответствуют тезису. В части второго предложения "принятие институционально-процессингового подхода как данности современного международного сотрудничества в сфере противодействия коррупции. Как следствие, необходимы как формальное выполнение международных антикоррупционных стандартов, вырабатываемых межправительственными организациями, так и активное включение в экспертную работу механизмов контроля этих организаций" автор сам себе противоречит. При подготовке работы следовало изучать дополнительно новейшие источники, поскольку развитие противодействия коррупции прогрессивно. В списке автора есть отдельные труды 2019 и 2020 года, но они в единичном случае. Выводы. Статья может представлять интерес читательской аудитории, в случае, если автор аргументирует свою позицию и исключит противоречивость суждений.
Результаты процедуры повторного рецензирования статьи
В связи с политикой двойного слепого рецензирования личность рецензента не раскрывается.
Со списком рецензентов издательства можно ознакомиться здесь.
Предметом исследования в представленной работе являются исторические аспекты формирования общественных отношений в сфере противодействия коррупции. Методология исследования предполагает комплекс инструментов, методы права, истории политологии.Ретроспективный метод, историко-генетический метод, типологический подход и системный анализ. Актуальность избранной тематики обусловлена особой важностью последствий коррупционных проявлений, оказывающих негативное влияние на развитие стран всего мира. В то же время, научная новизна рецензируемой статьи является спорной. На протяжении исследуемых исторических этапов анализировалась необходимость регламентации антикоррупционной деятельности, о чем пишет автор. Исследования подобного рода проводятся непрерывно, предпринимаемые меры в сфере противодействия коррупции совершенствуются. В этом смысле, изложенный материал может рассматриваться как пересказ проделанной ранее работы учеными и практиками.
В качестве научного вклада возможно рассмотреть авторское выделение трех этапов развития антикоррупционной деятельности. В то же врем автор не обосновывает необходимость и ценность предложенной классификации. Структура статьи логична, системна, представляется успешной. Стиль индивидуален. С точки зрения содержания статьи - отсутствует аргументация и обоснование суждений, представленных автором. Они поверхностны и субъективны. Автор высказывает суждения, не соответствующие действительности. Анализ международных отношений России, нормативной правовой базы, регламентирующей противодействие коррупции, а также политические модели свидетельствуют об обратном. В частности, речь идет о заключениях автора о том, что универсальные конвенции продвигают партикулярные интересы, национальные правопорядки претендуют на глобальное осуществление юрисдикции, объективное право подменяется экспертными оценками. Спорно и суждение о том, что очевидно давление в отношении субъектов международного политического и экономического процесса, осуществляемое экстерриториальным применением национальных законов к иностранным корпорациям, ранжированием и стигматизацией государств по критерию соответствия международным антикоррупционным стандартам, которые, по сути, теперь вырабатываются экспертами межправительственных организаций. Не раскрыто предложение автора о внедрении в Российской Федерации экстерриториальных правовых инструментов противодействия коррупции, аналогичных тем, которые используются иностранными государствами против российских физических и юридических лиц, и, ввиду реализации принципа взаимности, обеспечивающих защиту национальных интересов. Данные пояснения не соответствуют тезису. В части второго предложения "принятие институционально-процессингового подхода как данности современного международного сотрудничества в сфере противодействия коррупции. Как следствие, необходимы как формальное выполнение международных антикоррупционных стандартов, вырабатываемых межправительственными организациями, так и активное включение в экспертную работу механизмов контроля этих организаций" автор сам себе противоречит. При подготовке работы следовало изучать дополнительно новейшие источники, поскольку развитие противодействия коррупции прогрессивно. В списке автора есть отдельные труды 2019 и 2020 года, но они в единичном случае. Выводы. Статья может представлять интерес читательской аудитории, в случае, если автор аргументирует свою позицию и исключит противоречивость суждений.
