CC BY
299
ской Федерации, Высшего Арбитражного Суда Российской Федерации, в настоящее время — член Научно-консультативного совета при Федеральной нотариальной палате.
Много лет Лидия Францевна преподавала на кафедре гражданского процесса своей alma mater, и ее студентам, скажем прямо, повезло: прекрасный педагог, профессионал своего дела, она умеет просто говорить о сложном, по-настоящему увлечь своим предметом, неизменно проявляя уважительное и справедливое отношение к студентам.
Особо важным участком работы для нее стало научное руководство аспирантами и соискателями, в которых Лидия Францевна щедро вкладывает не только свои знания, но и всю душу. Благодарные ученики, не теряющие с ней связи, трудятся по всей нашей огромной стране: от Калининграда на западе до Благовещенска на востоке.
Это блестящий процессуалист, преданный профессии и Институту, с благородным неравнодушным сердцем, переполняемым сочувствием к людям, сопереживанием их трудностям и бедам. Проблемы обеспечения и защиты прав граждан никогда не являлись для Лидии Францевны лишь сухой материей, формальным предметом научных изысканий. Мы можем с полным основанием назвать Л. Ф. Лесниц-кую продолжателем лучших традиций российской интеллигенции, для
которой профессиональная деятельность всегда была способом реализации внутренней духовной потребности служения науке, обществу, людям. И именно такое отношение к делу придает научным трудам Лидии Фран-цевны гуманистическую направленность, заинтересованный и честный взгляд на современное состояние права, глубину и тонкость восприятия исследуемых проблем.
Л. Ф. Лесницкая награждена Почетной грамотой Правительства Российской Федерации, медалью Анатолия Кони.
Нельзя не сказать и о том, что еще студенткой Лидия Францевна вышла замуж за своего однокурсника, фронтовика, будущего судью и преподавателя; образовалась крепкая дружная семья, в которой выросли замечательные дочь и внуки.
Ум, доброта и искренность Лидия Францевны, ее деликатное, бережное отношение к людям, дополняемые личной скромностью и особым, только ей присущим обаянием, находят благодарный отклик в душах ее родных, коллег и многочисленных учеников.
Поздравляем дорогую, любимую Лидию Францевну Лесницкую с днем рождения! Желаем крепкого здоровья, радости и благополучия!
Коллектив Института законодательства и сравнительного правоведения при Правительстве РФ
Международное частное право в свете новейших изменений Гражданского кодекса Российской Федерации
12 ноября 2014 г. в Институте законодательства и сравнительного правоведения при Правительстве Российской Федерации (далее — Институт, ИЗиСП) состоялся научный семинар на тему «Проблемы международного частного права в свете новейших изменений Гражданского кодекса Российской Федерации».
Научный семинар открыл первый заместитель директора ИЗиСП, президент Российской ассоциации международного права, доктор юридических наук, профессор А. Я. Капустин. Он отметил, что изучение проблем международного частного права является одним из ведущих направлений деятельности Института на
протяжении многих десятилетий. Отдел международного частного права как самостоятельное научное подразделение был образован в ИЗиСП в 1992 г. Однако, как подчеркнул выступающий, и до создания профильного отдела учеными Института уделялось повышенное внимание вопросам международного частного права. Долгие годы (с 1939 по 1979 г.) в Институте работал лауреат Государственной премии СССР, доктор юридических наук, профессор, заслуженный деятель науки РСФСР Л. А. Лунц — один из основоположников отечественной науки международного частного права. Его последователями стали такие известные ученые — сотрудники Института, как доктор юридических наук, профессор, заслуженный деятель науки РСФСР О. Н. Садиков, доктор юридических наук, профессор, заслуженный деятель науки РФ А. Л. Маковский, доктор юридических наук, заслуженный деятель науки РФ Н. И. Марышева, кандидат юридических наук, заслуженный юрист РФ В. П. Звеков.
Трехтомный «Курс международного частного права» Л. А. Лунца, впервые вышедший в свет в 1960-е гг., завоевал мировую известность. Это был первый столь фундаментальный научный труд в советской науке международного частного права. По инициативе ученого при непосредственном участии его и других сотрудников Института в Основы гражданского законодательства СССР и союзных республик 1961 г., Основы законодательства СССР о браке и семье 1968 г. были включены специальные разделы, содержащие нормы о правоспособности и дееспособности иностранцев, о применении иностранных гражданских законов, законов о браке и семье, о применении международных договоров. Эти нормы практически без изменений вошли в Гражданский кодекс РСФСР 1964 г. и Кодекс о браке и семье РСФСР 1969 г. Ученым был предложен первоначальный вариант проекта закона о международном частном праве.
Детальный законопроект о международном частном праве и международном гражданском процессе был разработан в 1990 г. сотрудниками Института (тогда — ВНИИСГСЗ) при участии А. Л. Маковского, Н. И. Мары-шевой по инициативе О. Н. Садикова. Хотя проект не стал законом, почти все его статьи, имевшие отношение к коллизионному регулированию гражданских отношений, были с незначительными изменениями включены в Основы гражданского законодательства 1991 г., а затем послужили базой при разработке раздела VI части третьей действующего ГК РФ.
Недавнее реформирование раздела VI ГК РФ осуществлялось при активном участии сотрудников Института А. Л. Маковского и Н. И. Марышевой. Федеральным законом от 30 сентября 2013 г. № 260-ФЗ в раздел VI ГК РФ были внесены существенные изменения, обусловленные дальнейшим укреплением рыночных отношений. Эти нововведения увязаны с изменениями, внесенными в некоторые институты гражданского права (части первая и вторая ГК РФ) при осуществлении общего реформирования Кодекса. Через год после вступления изменений в силу целесообразно оценить их с точки зрения практики применения и сложившегося доктринального осмысления.
Профессор кафедры международного частного права Всероссийской академии внешней торговли доктор юридических наук И. С. Зыкин посвятил свое выступление теме «Международное частное право в свете новейших изменений части третьей ГК РФ». Обращаясь к количественным характеристикам нововведений, он сообщил, что из 39 статей раздела VI ГК РФ те или иные изменения коснулись 21 статьи. Кроме того, появилось семь новых статей. Одна статья о праве, подлежащем применению к исключительным правам на интеллектуальную собственность, в итоговый документ не вошла.
Задача рабочей группы, по словам докладчика, заключалась не в корен-
ном пересмотре, а в развитии и своего рода коррекции отдельных положений раздела с учетом проводимых работ по реформированию других частей ГК РФ в целях поддержания соответствия между коллизионным и материально-правовым регулированием. Речь идет, например, об отмене правила о недействительности внешнеэкономической сделки в случае несоблюдения простой письменной формы, содержавшегося в п. 3 ст. 162, и о соответствующих изменениях, внесенных в ст. 1209. В часть первую ГК РФ предполагалось включить ст. 4341, устанавливающую ответственность за недобросовестное ведение переговоров (эта норма не была принята), в связи с этим в состав раздела VI была включена ст. 12221 о праве, подлежащем применению к обязательствам, возникающим вследствие недобросовестного ведения переговоров о заключении договора. Учитывались также тенденции зарубежного коллизионного регулирования, в частности связанные с принятием Регламентов ЕС о праве, подлежащем применению к договорным обязательствам («Рим I»), и о праве, подлежащем применению к внедо-говорным обязательствам («Рим II»). Помимо этого, перед разработчиками проекта изменений раздела VI ГК РФ стояла задача расширения круга отношений, которые прямо регулируются новыми коллизионными нормами, с исключением необходимости определения применимого права на базе общего резервного критерия наиболее тесной связи. Такие нормы отныне закреплены в подп. 16 п. 2 ст. 1211, ст. 1214, 12161, 12171, 12172, 122 01, 122 2, 12221 ГК РФ.
Изменения коснулись и уточнения сферы действия личного, вещного, договорного статутов, статута отношений представительства. В связи с этим было необходимо учесть, во-первых, различия, связанные с несовпадением коллизионных норм, подпадающих под тот или иной статут; во-вторых, различную степень автономии воли сторон при применении коллизионных норм, касающихся того или ино-
го статута, поскольку ситуация здесь диаметрально противоположна: в договорном статуте действует принцип «если не запрещено, то разрешено», в то время как применительно к остальным статутам действует абсолютно обратный принцип.
В заключение докладчик обратился к некоторым перспективным направлениям дальнейшего реформирования раздела VI ГК РФ, например таким, как доработка коллизионных вопросов регулирования ценных бумаг. Однако докладчик подчеркнул, что любые нововведения в сфере международного частного права требуют опоры на разумный баланс между детальностью и гибкостью правового регулирования.
Профессор кафедры международного частного права Всероссийской академии внешней торговли доктор юридических наук Н. Г. Вилкова выступила с докладом на тему «Обычай в Гражданском кодексе РФ и на практике». Она подчеркнула значение обычаев в практике арбитража и договорной практике российских предприятий с иностранными контрагентами как одного из факторов, определяющих содержание прав и обязанностей сторон по сделке. Ниша в правовом регулировании, оставленная для обычаев делового оборота, является признанием роли децентрализованных мер правового регулирования рынка в целом и свободно складывающихся на нем договорных связей. Таким образом, в праве появляется особый способ восполнения пробелов, опирающийся в конечном счете на признание особой роли договорной и судебной практики.
Наглядным примером является Венская конвенция о договорах международной купли-продажи товаров 1980 г., из текста которой следует, что обычай превалирует над положениями самой Конвенции и над положениями договора. В статье 9 Конвенции сказано, что применяется не только тот обычай, о котором стороны договорились, но и тот, который широко известен и постоянно соблюдается сторонами в договорах данного рода в соот-
ветствующей области торговли. Таким образом, международно-правовое регулирование, по крайней мере отношений международной купли-продажи, уделяет большое внимание именно этому регулятору коммерческих отношений.
Исходя из п. 11 ст. 1211 ГК РФ, если в договоре использованы принятые в международном обороте торговые термины, при отсутствии в договоре иных указаний считается, что сторонами согласовано применение к их отношениям обычаев, обозначаемых соответствующими торговыми терминами. Сказанное свидетельствует о сохранении определенной преемственности в порядке применения торговых терминов, которые признаны Торгово-промышленной палатой РФ обычаем на территории России.
Выступающая обратилась также к вопросу о расширении понятия «обычай». В российском законодательстве встречались различные термины: «торговый обычай», «обычай делового оборота». Новая редакция п. 11 ст. 1211 ГК РФ оперирует термином «обычай», охватывающим не только торговые, но и иные обычаи.
Обычаи могут быть применены как на первой стадии взаимоотношений сторон, т. е. на этапе формирования договорных отношений, согласования этих отношений, так и на стадии исполнения договора. Согласно Венской конвенции 1980 г. и ГК РФ обычные правила применяются при определении цены договора в случае отсутствия ее согласования в контракте, способа принятия товара, проверки состояния товара и т. п. Таким образом, значение обычая как регулятора коммерческих, имущественных отношений сторон в значительной степени возрастает.
Начальник отдела сравнительного и международного частного права Исследовательского центра частного права при Президенте РФ кандидат юридических наук А. Н. Жильцов обратился к теме «Раздел VI части третьей ГК РФ в практике МКАС при ТПП РФ». Докладчик рассмотрел
ст. 1210 ГК РФ в контексте ее применения МКАС и в связи с этим обозначил основные направления применения Принципов международных коммерческих договоров УНИДРУА (Принципы УНИДРУА) в практике МКАС. В ряде случаев арбитры, несмотря на отсылку к Принципам УНИДРУА одной из сторон, отказывались применять их по причине отсутствия соглашения сторон об их применении либо в силу отсутствия такой необходимости. Однако имеется и другая тенденция: арбитры с готовностью применяют Принципы УНИДРУА, если это оправдано обстоятельствами дела. Отдельным направлением применения Принципов УНИДРУА в практике МКАС является ссылка на них в контексте подтверждения того, что договорные конструкции сторон соответствуют современным регулятивным стандартам, принятым на международном уровне (подтверждением этому служит решение по делу № 152/2012).
Практика показывает, что реализация сторонами п. 2 ст. 1210 ГК РФ весьма проблематична, поэтому перед арбитрами стоит сложная задача: определить действительную волю сторон относительно выбора применимого права. В связи с этим примечательны дела № 118/2008 (оговорка сторон о применимом праве гласила, что их права и обязанности регулируются одновременно материальным правом России и Украины) и № 205/2009 (сторонами было оговорено, что правом, регулирующим их договор на территории России, является материальное российское право, а на территории Казахстана — материальное право Республики Казахстан). В обоих случаях арбитры констатировали недостижение согласия сторон о подлежащем применению праве.
В отсутствие выбора права МКАС применяет право, определенное в соответствии с коллизионными нормами, которые он считает применимыми. Обычно в таком случае применяется формула lex loci arbitri (закон места нахождения арбитража), что
является оправданным при разрешении споров по сделкам с несложным фактическим составом. Являясь доминирующим, указанный подход не исчерпывает на практике понимание формулы п. 2 ст. 28 Закона РФ «О международном коммерческом арбитраже», поскольку в качестве таких норм МКАС также применяются коллизионные нормы международных соглашений, действующих в отношении государств происхождения сторон арбитражного разбирательства. Кроме того, растет число дел, в которых осуществляется кумулятивное применение коллизионных норм. Так, арбитры считают целесообразным сослаться на коллизионные нормы связанных правовых систем для подтверждения того, что соответствующее коллизионное регулирование является идентичным.
Заведующий кафедрой правового обеспечения рыночной экономики Новосибирского национального исследовательского государственного университета доктор юридических наук, профессор В. Н. Лисица свое выступление посвятил влиянию экономических санкций, введенных западными странами против Российской Федерации, на гражданские (договорные) правоотношения с участием российских и иностранных лиц. Санкции, введенные против Российской Федерации, представляют собой ограничительные меры политического и финансово-экономического характера, действующие в отношении некоторых российских физических и юридических лиц в отдельных секторах экономики и касающиеся в первую очередь запрета на въезд, ведение предпринимательской деятельности, распоряжение имуществом, получение среднесрочных и долгосрочных кредитов, размещение ценных бумаг, экспорт товаров оборонной промышленности и продукции двойного назначения и др. Такие ограничения имеют публично-правовой характер и должны действовать лишь на территории соответствующего государства, которое ввело эти ограничения.
Иначе обстоит дело с иностранными нормами частного права, которые в силу принципа международной вежливости на основании раздела VI ГК РФ могут применяться в России, но в рамках ее правовой системы, предусматривающей ряд ограничений действия иностранного права, обеспечивающих суверенитет и безопасность государства (оговорка о публичном порядке, нормы непосредственного применения и др.). Вместе с тем концепции применения вышеназванных средств недостаточно исследованы в отечественной юридической науке, тогда как они могут стать более действенным инструментом защиты прав российских лиц, столкнувшихся с введенными против них экономическими санкциями.
Выступающий также затронул вопросы действительности заключенных ранее сделок в нарушение норм публичного права, возможности их исполнения и, как следствие, наступления различных гражданско-правовых последствий для участников международных коммерческих споров. Было отмечено, что российское гражданское право признает ничтожными сделки, нарушающие требования закона или иного правового акта и при этом посягающие на публичные интересы либо права и охраняемые законом интересы третьих лиц (п. 2 ст. 168 ГК РФ). Иностранное или российское лицо может также поставить перед судом или арбитражем вопрос о прекращении обязательства в силу невозможности его исполнения, если она вызвана обстоятельством, за которое ни одна из сторон не отвечает. Это позволяют сделать ст. 416 ГК РФ и Принципы УНИД-РУА. Правовые последствия для сторон в этом случае будут иные, чем при ненадлежащем исполнении договора одной из сторон, когда другая (потерпевшая) сторона может потребовать возмещения убытков.
Заместитель руководителя Центра экономико-правовых проблем ИЗиСП доктор юридических наук, профессор Н. Г. Доронина выступила с докладом на тему «Коллизионные вопросы
вещных прав». Изменения, затронувшие эту сферу, были связаны с необходимостью установления баланса между общими принципами регулирования и детальной регламентацией, определением соотношения вещного и договорного статутов, устранением несоответствия в коллизионном и материальном регулировании деления объектов вещных прав на движимое и недвижимое имущество. Изменения коснулись ст. 1205 ГК РФ, которая была разделена на две отдельные статьи. Так, ст. 1205 ГК РФ сохранила свое действие как основа формулирования принципа регулирования вещных прав (lex rei sitae), а в ст. 12051 ГК РФ была определена сфера применения вещных прав.
Общий принцип lex rei sitae применяется как к движимому, так и к недвижимому имуществу. В этом, по словам выступающей, заключается особенность коллизионного регулирования вещных прав в отличие от материального регулирования. Сфера применения вещных прав после внесенных изменений значительно расширилась и включила в круг объектов телесное и бестелесное имущество, а также любые объекты, имеющие экономическую ценность. В настоящее время большое значение приобретает квалификация имущества, имеющего экономическую ценность, и это связано прежде всего с развитием инвестиционных отношений. В качестве инвестиции может быть использован любой вид имущества, и квалифицировать эти объекты как объекты вещных прав — задача суда.
Важное изменение было внесено и в ст. 1206 ГК РФ. Оно заключается в закреплении возможности сторон договориться о применении к возникновению и прекращению права собственности и иных вещных прав на движимое имущество права, подлежащего применению к их сделке, без ущерба для прав третьих лиц. Такая возможность фактически является формулировкой принципа автономии воли сторон применительно к вещным правоотношениям.
В настоящее время в рамках Гаагской конференции по международному частному праву подготовлен документ «Принципы выбора права к международным контрактам». Сфера его применения — исключительно коммерческие контракты. Документ отражает все современные тенденции в понимании принципа автономии воли сторон. В этом отношении весьма показателен пример из Гражданского кодекса Франции 1804 г., согласно ст. 1134 которого принцип автономии воли сторон выражен в следующей форме: «Соглашения, заключенные надлежащим образом, имеют силу закона для тех, кто их заключил». Рассмотрение договора как акта, приравненного по своей юридической силе к закону, является современной тенденцией развития коллизионных норм о вещных правах, что отражено в ст. 1206 ГК РФ и обусловлено распространением различных форм оборота имущества.
Доцент кафедры гражданского права и процесса Южно-Уральского университета кандидат юридических наук Т. П. Подшивалов в своем выступлении коснулся вопросов, связанных с применением доктрины снятия корпоративной вуали в судебной практике по спорам с офшорными компаниями. Структурирование бизнеса при помощи офшорных компаний, создание цепочки юридических лиц (операционных и номинальных), используемых для сокрытия доходов и совершения противоправных действий, препятствует привлечению к ответственности за эти действия лиц, осуществляющих фактический контроль за деятельностью данного юридического лица. Докладчик констатировал, что при использовании подобной схемы структурирования бизнеса нарушаются интересы кредитора. В частности, возникают ситуации, когда кредитор такого юридического лица обращается в суд, а юридическое лицо оказывается неспособным погасить задолженность, поскольку все активы переписаны на другое юридическое лицо.
Для решения данной проблемы в Концепции развития гражданского законодательства Российской Федерации было выработано два подхода: доказывание аффилированности и снятие корпоративной вуали, однако законодательное закрепление получил лишь один из них — доказывание аффилированности (ст. 532 ГК РФ). В названной Концепции было предложение урегулировать взаимоотношения российских юридических лиц и офшорных компаний. Эта идея нашла отражение в п. 4 ст. 1202 ГК РФ, согласно которому, если учрежденное за границей юридическое лицо осуществляет свою предпринимательскую деятельность преимущественно на территории Российской Федерации, к требованиям об ответственности по обязательствам юридического лица его учредителей (участников), других лиц, которые имеют право давать обязательные для него указания или иным образом имеют возможность определять его действия, применяется российское право либо по выбору кредитора личный закон такого юридического лица.
Докладчиком были предложены следующие подходы к определению применимого права для реализации доктрины снятия корпоративной вуали: по национальной принадлежности должника, который не может исполнить свое обязательство, и, соответственно, необходимо определить, кто является выгодоприобретателем; по личному закону выгодоприобретателя, который фактически контролирует офшорную компанию; по закону страны суда исходя из оговорки о публичном порядке; по закону места причинения вреда.
Профессор кафедры международного частного и гражданского права международно-правового факультета МГИМО (У) МИД России кандидат юридических наук, доцент О. Н. Зи-менкова выступила с докладом на тему «Договоры с участием потребителей в международном частном праве». Было отмечено, что реформирование коллизионного регулирования
договоров с участием потребителей позволило вывести положения ГК РФ в данной сфере на современный уровень. Статья 1212 ГК РФ устанавливает особые коллизионные правила, направленные на создание благоприятных условий для защиты потребителей как слабой стороны в договоре. Сохраняя основное коллизионное начало — автономию воли сторон в договорных отношениях, она одновременно содержит способ определения применимого права в ситуации, когда выбор права сторонами договора не осуществлен. При этом соблюдается определенный стандарт защиты прав потребителей. В этом отношении коллизионные нормы указанной статьи следуют аналогичным положениям Регламента ЕС о праве, подлежащем применению к договорным обязательствам («Рим I»).
Важной особенностью договоров с участием потребителей в международном частном праве, по мнению выступающей, является то обстоятельство, что защита их прав базируется во многих случаях на императивном регулировании. В связи с этим предусматривается, что выбор применимого права не может повлечь за собой лишение потребителя защиты его прав, предоставляемой императивными нормами права страны его места жительства, если контрагент потребителя (профессиональная сторона) осуществляет свою деятельность в стране места жительства потребителя либо любыми способами направляет свою деятельность на территорию этой страны или территории нескольких стран, включая территорию страны места жительства потребителя, при условии, что договор связан с такой деятельностью профессиональной стороны.
Коллизионные нормы ст. 1212 ГК РФ являются специальными по отношению к ст. 1211, определяющей применимое право в отсутствие соглашения сторон о выборе права. В качестве специальной нормы она учитывает, что потребители при заключении договоров, как правило, не занимаются выбором применимого права, а предпри-
ниматели не предлагают им выбирать применимое право, игнорируя автономию воли сторон.
Новеллой ст. 1212 является правило, согласно которому выбор права не может повлечь за собой лишение потребителя защиты его прав, предоставляемой императивными нормами той страны, право которой применялось бы к этому договору при отсутствии соглашения сторон о выборе права. Тем самым коллизионные нормы демонстрируют благоприятный для потребителей характер защиты его прав как слабой стороны в договоре по сравнению с общими коллизионными нормами о праве, подлежащем применению к договорам.
Ведущий научный сотрудник отдела международного частного права ИЗиСП кандидат юридических наук Т. П. Лазарева остановилась на вопросах, связанных с коллизионным регулированием перехода прав. Так, были рассмотрены особенности коллизионного регулирования уступки требования и перехода прав кредитора как по российскому законодательству, с учетом изменений, внесенных в раздел VI ГК РФ Федеральным законом от 30 сентября 2013 г. № 260-ФЗ, так и с точки зрения зарубежного и международного опыта. Докладчиком была отмечена проблема отсутствия в российском законодательстве положений, относящихся к правам третьих лиц при уступке. Несмотря на то что проектом федерального закона № 47538-6 «О внесении изменений в части первую, вторую, третью и четвертую Гражданского кодекса Российской Федерации, а также в отдельные законодательные акты Российской Федерации» в ГК РФ предполагалось внести изменения, предусматривающие порядок определения приоритета конкурирующих заявителей уступленного требования в зависимости от того, в пользу кого из них передача была совершена ранее, в обновленный текст раздела VI ГК РФ данные изменения не были включены.
В заключение выступающая отметила, что, хотя коллизионные нормы
российского законодательства, регулирующие переход прав кредитора к другому лицу, содержат некоторые отличия от норм зарубежного законодательства, они в целом соответствуют современному законодательству о международном частном праве большинства европейских стран.
Ведущий научный сотрудник отдела международного частного права ИЗиСП кандидат юридических наук М. П. Шестакова обозначила современные тенденции развития российского коллизионного права в части регулирования обязательственных отношений, возникающих вследствие неосновательного обогащения. Особое внимание было уделено изменениям и дополнениям, внесенным в раздел VI ГК РФ в ходе проводимой в последнее время реформы российского гражданского законодательства.
Докладчиком был сделан вывод о том, что наряду с унификацией правового регулирования складывающихся в этой сфере отношений осуществляется процесс универсализации способов правового регулирования разных типов отношений.
Различные формы унификации международного частного права затрагивают, как правило, отдельные институты либо виды правовых отношений. Универсализация проявляется в том, что принципы и методы, первоначально выработанные для регулирования отдельных категорий отношений, постепенно распространяются на иные виды. Имеется в виду, в частности, распространение на внедоговор-ные обязательства ряда принципов и подходов, сформировавшихся в процессе унификации правового регулирования договорных отношений. Это проявляется в предоставлении сторонам свободы выбора применимого права; в коллизионной привязке регулирования конкретных обязательств к праву страны, с которой они наиболее тесно связаны, и др.
Доцент кафедры гражданского и международного частного права Саратовской государственной юридической академии кандидат юридических наук
И. В. Шугурова свое выступление посвятила анализу тенденций развития коллизионного регулирования в сфере интеллектуальной собственности в условиях реформирования соответствующих положений ГК РФ.
Докладчиком была дана оценка коллизионной норме, предложенной в проекте закона о внесении изменений в Кодекс (норма так и не была принята), определяющей право, подлежащее применению к исключительным правам на интеллектуальную собственность, которая базировалась на территориальном принципе действия исключительных прав. Вместе с тем согласно этой норме предполагалась возможность применения не только российского, но и иностранного права. Данное правило отражает специфику современного толкования коллизионного принципа lex loci protectionis и свидетельствует о более гибком подходе к принципу территориальности.
В заключение был сделан вывод о том, что в коллизионных нормах, регулирующих внедоговорные и договорные отношения в области интеллектуальной собственности, находят отражение различные факторы, подтверждающие связь регулируемого отношения с подлежащим применению правом. Основными коллизионными привязками являются: право страны, в которой испрашивается охрана; право страны, где используются результат интеллектуальной деятельности или средство индивидуализации; право страны домицилия автора, правообладателя или пользователя; право страны происхождения (первого опубликования или регистрации).
Доцент кафедры гражданского права Белорусского государственного университета кандидат юридических наук Л. В. Царева остановилась на проблемах несогласованности внутригосударственного и регионального коллизионного регулирования. На региональном уровне и Российская Федерация, и Республика Беларусь являются участницами ряда интеграционных объединений. Однако
обязательные для применения коллизионные нормы содержатся только в двух международных договорах, заключенных в рамках Содружества Независимых Государств: Киевском соглашении о порядке разрешения споров, связанных с осуществлением хозяйственной деятельности, 1992 г., а также в Минской конвенции о правовой помощи и правовых отношениях по гражданским, семейным и уголовным делам 1993 г.
Докладчиком был сделан вывод о том, что в настоящее время национальное законодательство предусматривает более эффективное коллизионное регулирование, чем международные акты. Указанное обстоятельство объясняется тем, что, во-первых, национальное законодательство охватывает более широкий круг регулируемых отношений; во-вторых, для национального законодательства характерна дифференциация объемов коллизионных норм; в-третьих, международные договоры оперируют устаревшими привязками, которые с учетом сегодняшних реалий абсолютно не обеспечивают связь правоотношения с той или иной правовой системой. Кроме того, для национального законодательства характерно использование ассоциаций коллизионных норм, что не предусмотрено международными региональными актами. Решением указанной проблемы могло бы стать создание прогрессивного унифицированного регионального коллизионного правового регулирования с опорой, в частности, на практику Европейского Союза.
Преподаватель Университета им. Андрея Шагуна Констанца (Румыния) Елена Ионела Манеа поделилась опытом реформирования гражданского законодательства Румынии. Так, до 1 октября 2011 г. в Румынии действовал Гражданский кодекс 1864 г., подготовленный на базе Гражданского кодекса Франции 1804 г. В основе нового румынского Гражданского кодекса лежат идеи и положения Гражданского кодекса канадской провинции Квебек 1994 г., французского и итальян-
ского Гражданских кодексов. Важной новеллой ГК Румынии явился монистический подход, который устранил дуализм в частном праве этой страны.
Принятие нового Кодекса, по словам выступающей, доказывает намерение Румынии проводить реформу в области права, модернизируя правовую систему и приспосабливая ее к соответствующим нормам права Европейского Союза.
И. о. ведущего научного сотрудника отдела международного частного права ИЗиСП кандидат юридических наук М. А. Цирина уделила внимание вопросам выбора применимого права к исключительным правам на результаты интеллектуальной деятельности. Было отмечено, что при обсуждении изменений ГК РФ рассматривалась возможность дополнения раздела VI статьей 12072 «Право, подлежащее применению к исключительным правам на интеллектуальную собственность», закрепляющей, что, если иное не предусмотрено законом, исключительные права на результаты интеллектуальной деятельности и средства индивидуализации юридических лиц, товаров, работ, услуг и предприятий определяются по праву страны, в отношении которой испрашивается охрана соответствующего исключительного права. Указанное положение является коллизионной нормой lex loci protectionis.
В пункте 2 ст. 12072 раскрывалось содержание коллизионной нормы. В частности, когда иностранный гражданин или иностранная организация испрашивает охрану исключительного права в России, то вид объекта, на который может возникнуть (или уже возникло) это право, определяется по российскому праву. Содержание исключительного права, его ограничения (случаи свободного бесплатного или свободного платного использования), а также его действие (в частности, предельные сроки действия) — все это согласно идее разработчиков определяется по российскому праву.
Потребность в таких изменениях возникла вследствие необходимости
сближения российских коллизионных норм с регулированием соответствующих отношений в праве Европейского Союза. Так, в п. 1 ст. 8 Регламента ЕС о праве, подлежащем применению к внедоговорным обязательствам («Рим II»), указано, что правом, подлежащим применению к внедоговорному обязательству, возникающему вследствие нарушения права интеллектуальной собственности, является право страны, применительно к которой предъявляется требование о защите.
Выступающая отметила, что в настоящее время в отношении исключительного права, признаваемого в России, может применяться только российское право, но с введением проектируемой ранее ст. 12072 в ГК РФ появилось бы исключение из этого общего правила, что сделало бы данную норму более гибкой и открыло новые возможности применения международного права. В связи с этим следует еще раз вернуться к вопросу оптимизации действующих норм ГК РФ в рассматриваемой сфере отношений.
Доклад научного сотрудника отдела международного частного права ИЗиСП Н. В. Власовой был посвящен новеллам ГК РФ по вопросам коллизионного регулирования представительства. В пункте 1 новой ст. 12171 содержится отсылочная норма, предусматривающая, что внутренние отношения представительства (между представляемым и представителем), основанные на договоре, регулируются правилами раздела VI ГК РФ, посвященными договорному статуту, т. е. исходя из принципа автономии воли сторон.
Основное содержание ст. 12171 составляют коллизионные нормы, регулирующие внешние отношения представительства (между представителем или представляемым и третьим лицом). Эти отношения определяются по праву страны, которое выбрано представляемым в доверенности, при условии, что третье лицо и представитель были извещены об этом выборе, например, путем передачи представляемым доверенности предста-
вителю, а также путем ее предъявления представителем третьему лицу. Применительно к внешним и внутренним отношениям представительства при отсутствии выбора применимого права ГК РФ предусмотрел одинаковые привязки — к праву страны места жительства или основного места деятельности представителя, что, по мнению выступающей, кажется наиболее предсказуемым и целесообразным, поскольку центральной фигурой этих отношений, осуществляющей основную деятельность, является представитель, вступающий в отношения и с представляемым (внутренние), и с третьим лицом (внешние). Логичными видятся также положения ст. 12171, целью которых является защита прав третьих лиц, в частности: требование об уведомлении его о выборе применимого права представляемым во внешних отношениях представительства; привязка в отсутствие выбора к праву страны, где преимущественно действовал представитель в конкретном случае (проводил переговоры, заключал договор от имени представляемого) — если третье лицо не знало и не должно было знать о месте жительства или об основном месте деятельности представителя, в частности, если указания на это отсутствуют в доверенности, выданной представляемым. Вместе с тем для наиболее полноценной защиты прав и законных интересов третьего лица в ст. 12171 следует предусмотреть возможность выбора им применимого права во внешних отношениях представительства.
Младший научный сотрудник отдела международного частного права ИЗиСП О. В. Муратова рассказала об особенностях коллизионного регулирования обязательств из недобросовестного ведения переговоров о заключении договора в России и Европейском Союзе. Докладчиком были выделены общие в правотворческой
практике России и Европейского Союза коллизионные привязки для определения права, подлежащего применению к обязательствам из недобросовестного проведения переговоров, а также были рассмотрены новеллы российского коллизионного регулирования, не нашедшие отражения в праве ЕС.
В заключение был сделан вывод о том, что, несмотря на введение специальной коллизионной нормы о праве, подлежащем применению к обязательствам из недобросовестного ведения переговоров о заключении договора, отдельные аспекты регулирования рассматриваемой группы отношений не нашли отражения в ГК РФ и нуждаются в доработке. В частности, это законодательное закрепление применения к преддоговорным отношениям в первую очередь права, избранного сторонами переговорного процесса; разрешение вопроса о праве, подлежащем применению к обязательствам, возникающим из недобросовестного ведения переговоров о заключении договора, в случае выбора сторонами разных правопорядков для регулирования отдельных аспектов договора; замена отсылочной нормы п. 2 ст. 12221 самостоятельным коллизионным регулированием; закрепление в законодательстве материальной нормы, регламентирующей преддоговорные права и обязанности сторон либо позволяющей квалифицировать преддоговорные нарушения и предусматривающей ответственность за них.
Н. В. Власова, научный сотрудник ИЗиСП
О. В. Муратова, младший научный сотрудник ИЗиСП
М. А. Цирина, кандидат юридических наук, и. о. ведущего научного сотрудника
ИЗиСП
