CC BY
129
10
ВЕСТНИК УДМУРТСКОГО УНИВЕРСИТЕТА
УДК 94(47).027(569.4) А.В. Майоров
МЕЖДУ НОВГОРОДОМ И АСКАЛОНОМ: ИЗ ИСТОРИИ ВНЕШНЕПОЛИТИЧЕСКИХ И КУЛЬТУРНЫХ СВЯЗЕЙ РУССКИХ КНЯЗЕЙ СО СВЯТОЙ ЗЕМЛЕЙ ВО ВТОРОЙ ПОЛОВИНЕ ХН ВЕКА
Обосновывается вывод о возможности пребывания русского князя Мстислава Юрьевича в Аскалоне в качестве наместника византийского императора Мануила I Комнина.
Ключевые слова: Древняя Русь, Святая земля, русско-византийские отношения. Свидетельство Ипатьевской летописи в оценке исследователей
В Ипатьевской летописи под 1163 г. сообщается о высылке владимиро-суздальским князем Андреем Боголюбским в Византию своей мачехи-гречанки, второй жены Юрия Долгорукого и, вероятно, родственницы Мануила I Комнина. Вместе с ней в ссылку отправились и трое ее сыновей, двум из которых император пожаловал земли: княжич Мстислав Юрьевич получил в управление палестинский город Аскалон («...а Мьстиславу дасть волость О(т)скалана»)\
Однако в рассматриваемое время византийский император не был правителем Палестины. Еще Н.М. Карамзин ставил под сомнение сообщение Ипатьевской летописи: Мануил не мог пожаловать русскому князю Аскалонскую область, поскольку она принадлежала тогда иерусалимским королям2. Подобного взгляда придерживалась Е.Ч. Скржинская, отказываясь признавать в летописном названии О(т)скалана город Аскалон на сирийско-палестинском побережье и трактуя его как «волость от Ска-лана», что могло указывать на какую-то горную или приморскую территорию в самой Византии3. Скептическое отношение к возможности видеть в известии русской летописи указание на палестинский Аскалон высказывают и другие авторы4.
Между тем вопрос о возможном владении сыном Юрия Долгорукого одним из городов в Святой земле нельзя считать закрытым. Недавно О. Е. Этингоф высказала осторожное предположение о том, что «Мстислав Юрьевич в 1163 г. мог получить земельные владения в палестинском Аскалоне благодаря многосторонним родственным связям либо иметь возможность пребывать там в благоприятных условиях», поскольку император Мануил I «был чрезвычайно активен в Святой земле именно в этот период, а полномочия его. в Иерусалимском королевстве простирались довольно далеко»5.
Вопрос об О(т)скалане/Аскалоне привлек внимание А.А. Гиппиуса в связи с реконструкцией «аскалонского эпизода» биографии древнего новгородского художника Олисея Гречина. По одной из гипотез Олисей был главой артели изографов, создавшей фресковый ансамбль церкви Спаса на Нере-дице в 1199 г.; ему также приписывается авторство знаменитой новгородской иконы Спаса Нерукотворного (вторая половина XII в., Государственная Третьяковская галерея)6. На территории принадлежавшей Гречину усадьбы и иконописной мастерской в Новгороде найдено множество предметов
7
палестинского происхождения .
Как предполагает А.А. Гиппиус, Олисей был сыном новгородского боярина Петра Михалковича, чья дочь Анастасия в 1156 г. стала женой Мстислава Юрьевича, княжившего тогда в Новгороде; вместе с мужем и братом она отправилась в ссылку в Византию и затем в Палестину8. По мнению Гиппиуса, к началу 1160-х гг. греческий император восстановил над Иерусалимским королевством «известного рода сюзеренитет», и в этой ситуации «пожалование им Аскалона своему русскому родичу (пусть и формальное) было не столь уж невозможным»9.
Наиболее уязвимым звеном в построениях А.А. Гиппиуса является, на наш взгляд, предположение об установлении сюзеренитета императора Мануила над Иерусалимским королевством уже в начале 1160-х гг. Историк не смог привести ни одного факта, свидетельствующего о такой возможности. На этот недостаток справедливо указывает В.П. Степаненко: «Мануил никак не мог дать его (Аскалон. - А.М.) или землю в его окрестностях русскому князю, так как не владел данными территориями, входившими в домен короля Иерусалима. Не мог дать князю Аскалон и сам король, так как неизвестно ни одного случая передачи феода православному схизматику или армянину и тем более по рекомендации императора»10.
Не вполне понятны также рассуждения А.А. Гиппиуса о «формальном» характере пожалования Аскалона Мстиславу. Может быть, автор имел в виду, что никакого действительного пожалования не было? Как видим, ситуация, возникшая по поводу «аскалонского вопроса» в новейшей литературе, требует более тщательного его рассмотрения.
Внешняя политика Иерусалимского королевства в 50 - 60-е гг. XII в.: союз с Византией и планы по разделу Египта
Графство Яффы и Аскалона было одним из четырех главных вассалов Иерусалимского королевства. Оно возникло, по-видимому, во времена Готфрида Бульонского - первого правителя завоеванного крестоносцами Иерусалима, построившего в 1100 г. крепость в Яффе. Если Яффа стала одной из первых цитаделей крестоносцев в Палестине, то Аскалон, напротив, еще более полувека оставался в руках мусульманских правителей Египта и служил базой их военного флота - именно из Ас-калона совершались вражеские набеги на приморские поселения и южную часть Иерусалимского королевства. О том, что в начале XII в. город был во власти мусульман, представлявших серьезную опасность для паломников-христиан, свидетельствует русский игумен Даниил, посетивший тогда Святую землю: «.и близь есть Асколонь град, выходять бо оттуду Срацини и избивають странныя на путехъ техъ, да ту есть боязнь велика, отъ места того входя въ горы»11.
Предводители крестоносцев неоднократно пытались различными способами захватить Аскалон. Чтобы блокировать город, король Фульк начал строить укрепленные замки в его окрестностях. Эта тактика нескоро принесла плоды: только в 1153 г. королю Балдуину III после длительной осады удалось овладеть Аскалоном. Тогда же город был пожалован младшему брату короля Амальрику, впоследствии также ставшему королем, который с 1151 г. являлся графом Яффы. Придя к власти, Амальрик включил графство Яффы и Аскалона в королевский домен12.
Взятие Аскалона - крупного морского порта и крепости вблизи дельты Нила - открывало для крестоносцев благоприятные возможности для экспансии в Египет, ослабленный в то время внутренними противоречиями. Однако воспользоваться результатами своей победы Балдуин III не смог, вступив в изнурительную борьбу с эмиром Халеба (Алеппо) и Дамаска Нур ад-Дином (Нуреддином). Нуреддин настойчиво пытался привести к власти в Египте своих ставленников, чтобы взять палестинские владения крестоносцев в кольцо враждебных им государств13.
Балдуин III и его преемник Амальрик I неоднократно обращались с призывами о военной помощи на Запад, не получив, однако, должной поддержки. Тогда правители Иерусалима сделали ставку на союз с Византией. Рассчитывая на помощь империи, Балдуин III в 1158 г. добился брака с племянницей Мануила I Феодорой Комниной. Своего рода платой за поддержку Византии, по мнению П. Магдалино, стало признание Балдуином политической зависимости от Мануила, с которым он связал себя отношениями foedus iniquum14. Такая форма международно-правовых отношений распространена со времен Римской империи и закреплена в римском праве. Договоры foedera iniqua ставили партнера в зависимое положение, когда он должен был признать господствующее положение Рима и обещать ему одностороннюю помощь15.
У Византии к тому же имелись свои виды на палестинские земли: в 1150 г. Мануил I приобрел права на графство Эдесское - первое государство крестоносцев в Святой земле, а в конце 1158 г. внезапно занял армянскую Киликию и принудил правителя Антиохии Рене де Шатильона признать сюзеренитет Византии над Антиохийским княжеством - еще одним государством крестоносцев на Ближнем Востоке, возникшим во время Первого Крестового похода16.
Основной целью внешней политики иерусалимского короля Амальрика I стало завоевание Египта и недопущение захвата власти в этой стране Нуреддином. В 1163 - 1169 гг. Амальрик совершил не менее пяти походов в Египет, истощивших его силы, но не принесших окончательной победы. Угроза христианским поселенцам в Святой земле со стороны мусульман усиливалась17. Амальрик неоднократно обращался к французскому и английскому королям Людовику VII и Генриху II с призывом к новому крестовому походу, однако в итоге в помощь ему прибыло лишь несколько незначительных отрядов. Исчерпав все возможности добиться помощи от Запада, Амальрик, как и его предшественник, должен был обратиться за помощью к Византии. В 1167 г. он женился на внучатой племяннице Мануила I Марии Комниной и так же, как Балдуин, должен был признать себя младшим партнером василевса в международных делах18.
Заключению брака предшествовали двухлетние переговоры, которые вели в Константинополе посланцы короля Одо де Сен-Аманд и архиепископ Кесарии Гернесий. Переговоры продолжились в Тире, куда летом 1167 г. прибыла невеста Амальрика в сопровождении двух послов императора - его двоюродного брата севаста Мануила Комнина и Георгия Палеолога. В начале 1168 г. в Тир прибыло второе византийское посольство во главе с Александром Гравиной и Михаилом Отрантским. Наконец, осенью 1168 г. с ответным посольством в Константинополь прибыл Вильгельм Тирский19.
Одним из главных пунктов длившихся несколько лет переговоров были условия совместных действий по завоеванию Египта. Положения франко-византийского договора 1168 г. предусматривали предоставление византийским императором военной помощи иерусалимскому королю в случае его войны с Египтом. По сообщению Вильгельма Тирского, взамен Мануил потребовал передачи ему части территории еще не завоеванной страны (т.е. части территории Египта в случае его завоевания), а также части земель, уже завоеванных крестоносцами. Из Хроники Вильгельма Тирского явствует, что подобные требования византийцы выдвигали с самого начала переговоров, в частности они были высказаны в Тире посольством Александра Гравины20.
Какие именно завоеванные крестоносцами земли Амальрик обязался уступить Мануилу, Вильгельм Тирский не уточняет. В литературе на этот счет высказывались различные предположения. Некоторые авторы считают, что Амальрик согласился уступить Мануилу территорию Антиохийского княжества21. Однако, как справедливо замечает В. П. Степаненко, иерусалимский король не был правомочен решать судьбу княжества с византийским императором22. Мануил и без того с 1158 г., несомненно, считал себя сюзереном правителей Антиохии и если бы и стал требовать принесения ему повторного оммажа, то от этих последних, а не от иерусалимского короля.
Весьма вероятно, что частью завоеванных крестоносцами земель Палестины, уступки которой потребовал византийский император, был Аскалон с прилегающей округой. На это указывают несколько обстоятельств и, прежде всего, условия договора с Амальриком о разделе территории Египта. По свидетельствам Вильгельма Тирского и Иоанна Киннама, Мануил должен был получить прибрежную полосу вдоль Средиземного моря, тогда как иерусалимскому королю доставались внутренние районы страны23. Именно Аскалон стал базой византийского военного флота и сухопутной армии, присланных императором для завоевания Египта. Осенью 1169 г. из Византии сюда прибыли двести военных кораблей, и отсюда византийская армия начала наступление24.
Византийская армия и особенно флот должны были сыграть важнейшую роль в завоевании Египта. Собственный флот крестоносцев был слишком слабым и не мог соперничать с военным флотом Фатимидов, что в значительной мере определяло неудачи предыдущих попыток завоевания Египта25. Другой подходящей морской гавани, одновременно являвшейся военной крепостью, у границы этой страны тогда не было. Вполне закономерно, что если византийский император действительно потребовал от иерусалимского короля территориальных уступок в связи с готовящимся вторжением в Египет, то речь должна была идти об Аскалоне и его округе. Тем более, что графство Яффы и Аскалона в 1160-х гг. входило в домен иерусалимского короля и, следовательно, Амальрик мог распоряжаться его судьбой26.
В пользу нашего предположения свидетельствует также тот факт, что графство Яффы и Аска-лона и прежде неоднократно передавалось иерусалимскими королями во владение своим родственникам и союзникам, в чьей поддержке они были заинтересованы: в начале XII в. оно было пожаловано Гуго де Пюизе, кузену короля Балдуина II, а затем графу Альберту де Намюру27. Примечательно, что владетелями графства, как правило, становились родственники королей именно по женской линии. Так, в 1176 г. Балдуин IV пожаловал Яффу и Аскалон маркизу Вильгельму Монферратскому, ставшему мужем принцессы Сибиллы, а в 1180 г. графство получил ее второй муж Ги де Лузиньян28.
Переговоры о заключении династического брака и военного союза, направленного на завоевание Египта, начались между византийским императором и иерусалимским королем еще в 1165 г. с прибытием в Константинополь первого посольства короля Амальрика. Возможно, что уже тогда или вскоре после этого возник замысел передачи части палестинских владений крестоносцев, на которые претендовал василевс, - «волости О(т)скалана», - поступившему к нему на службу русскому князю Мстиславу Юрьевичу, состоявшему в родстве с Комнинами.
Следы византийского присутствия в Аскалоне и на палестинском побережье Южной Кесарии во второй половине XII века
Можно с полной уверенностью говорить, что Аскалон после завоевания крестоносцами в 1153 г. и вплоть до захвата его войсками Салах ад-Дина (Саладина) в 1187 г. находился в орбите византийского культурного влияния, и его христианское население принадлежало к православной (восточно-христианской) церкви.
Близ восточной стены средневекового Аскалона раскопаны фундаменты и остатки стен трехне-фной одноапсидной базилики позднеантичного времени размерами 11 х 12,9 м, возведенной примерно в начале V в. Превращенная в мечеть в период арабского владычества, она была вновь перестроена как христианский крестово-купольный храм во второй половине XII в., то есть после завоевания города крестоносцами. После возвращения Аскалона под власть мусульман храм был полностью разрушен29.
В ранневизантийское время в Аскалоне было сооружено несколько христианских храмов, однако только один из них после периода арабского владычества был восстановлен крестоносцами. Большинство исследователей считает, что этот храм посвящался Деве Марии и носил латинское название St. Maria Viridis (Св. Мария Зеленая). В 939 г. храм был сожжен толпой религиозных фанатиков - мусульман и иудеев, - а вскоре после этого превращен в мечеть, также известную под названием Зеленой Мечети30. Цветовое название храма, по-видимому, было связано с древней византийской традицией обозначения синим и зеленым цветами участников публичных состязаний на ипподроме, в которых смешивались религия и политика и начало которых восходит еще к языческим временам31.
Заметим, что после 1153 г. из всех древних христианских храмов Аскалона была восстановлена только церковь Св. Марии Зеленой, что, вероятно, указывает на особое значение этого храма.
Все исследователи отмечают парадоксальный факт. Отстроенная заново в период владычества крестоносцев церковь имела облик отнюдь не латинского, а типично византийского храма. Этот 4-колонный крестово-купольный храм заметно отличался от возведенных тогда же в Иерусалимском королевстве храмов латинской конгрегации. Православный характер аскалонской церкви еще более подчеркивается фресками, исполненными в типично византийской манере. О росписях храма, созданных после его восстановления в середине XII в., можно судить по случайно уцелевшим фрагментам в центральной части апсиды и двух боковых нишах32.
Лучше других сохранился фрагмент росписи, находившейся над епископской кафедрой в центральной апсиде. Здесь изображены фигуры четырех епископов, читающих греческие свитки, которые они держат в своих руках. Как устанавливает Василиос Цаферис - специалист по греко-латинской эпиграфике Службы древностей Израиля, - каждый из изображенных на фреске свитков содержит извлечения из текстов гомилий Иоанна Златоуста33.
Сохранившиеся латинские грамоты Иерусалимского королевства позволяют установить, что сразу после завоевания Аскалона Балдуином III Зеленая Мечеть была отдана латинским каноникам храма Гроба Господня в Иерусалиме, вероятно, в целях преобразования ее в латинскую церковь. Однако затем церковь Святой Марии Зеленой была передана во владение Амальрика, взявшегося за ее восстановление. Исследователи недоумевают, почему латинский король восстановил главную церковь Аскалона как православную. Высказываются различные предположения, суть которых в основном сводится к тому, что Амальрик по каким-то причинам отдавал предпочтение местной православной общине в обход католической34.
Собственно говоря, к моменту освобождения Аскалона из-под власти мусульман в нем уже не оставалось прежнего христианского населения. Разрушение старой церкви Св. Марии Зеленой и запрет мусульманских властей на ее восстановление привели к тому, что аскалонский епископ покинул город, перебравшись в Рамлу. Правительство Фатимидов целенаправленно проводило политику вытеснения христиан из Аскалона ввиду его стратегического положения на границе с Палестиной как ключевого рубежа обороны Египта от крестоносцев. В результате уже к концу XI в. Аскалон полностью лишился своих христианских жителей35.
Сказанное означает, что после освобождения Аскалона крестоносцами нужно было сызнова восстанавливать в нем христианское население. Без этого было бы невозможно использовать город как надежную базу для планируемого наступления на Египет. Аскалон имел такое же стратегическое значение для крестоносцев, как и для мусульман.
Стало быть, восстановленная церковь Св. Марии в Аскалоне предназначалась для нового христианского населения города. Последнее же должно было состоять преимущественно (если не исключительно) из христиан православного обряда, поскольку нет сведений о том, что в период между 1153 и 1187 гг. в Аскалоне были построены или восстановлены еще какие-либо христианские храмы36.
Как полагает Х. Мак Ивитт, восстановление церкви Св. Марии Зеленой в качестве центра православного культа может быть связано с усилившимся франко-византийским сближением 1160-х гг., выразившимся в браке короля Амальрика с византийской принцессой Марией Комниной: «Восстановленная церковь должна была стать ярким знаком нового христианского Аскалона. Ее откровенно византийский характер объявлял местным жителям и всем латинянам о франко-византийских дружественных отношениях и подчеркивал, что франкские правители Аскалона опираются на возрожденную восточно-христианскую (у автора «мелькитскую». - А. М.) общину»37.
Мы готовы согласиться с выводами ученого, сделав следующее необходимое уточнение. На возрожденную православную (восточно-христианскую) общину Аскалона должны были опираться не столько франкские правители Иерусалимского королевства, сколько, прежде всего, император Византии Мануил, получивший этот город вместе с округой от короля Амальрика по условиям франко-византийского договора о совместном наступлении в Египет. Только под эгидой Византии в Аскало-не в кратчайшие сроки могло быть восстановлено христианское население, состоявшее из приверженцев православного обряда, а возрожденная греческими мастерами православная церковь Св. Марии стать «ярким знаком нового христианского Аскалона».
В 1160 - 1170-е гг. православное население, похоже, вообще стало преобладающим на палестинском побережье Южной Кесарии, не только в Аскалоне, но и в соседних Газе и Бетгибелине38. Газа оказалась в руках крестоносцев около 1150 г., когда иерусалимским королем Балдуином III была предпринята крупная военная экспедиция в район Аскалона. Тогда же в Газе была возведена крепость, охрану которой король поручил тамплиерам39. Другим опорным пунктом крестоносцев вблизи Аскалона стал Бетгибелин (совр. Бет-Гуврин). Этот древний город, известный со времен античности как Бетогабрия или Элевтерополь (Элиферополь), был отбит у мусульман еще королем Фульком, построившим здесь около 1136 г. крепость, переданную затем Ордену госпитальеров40.
Сохранилась датированная 1173 г. грамота, в которой упоминается православный архиепископ Газы и Элевтерополя Мелетий (Ms^exio^, Meletios). Составленный на двух языках - греческом и латыни - документ свидетельствует о соглашении, заключенном православным архиереем с великим магистром Ордена госпитальеров Жосбертом, по которому Мелетий получал ранее принадлежавший ордену монастырь Св. Георгия в Бетгибелине41.
Примечательно, что во второй половине XII в. ни в Газе, ни в Бетгибелине, ни в Аскалоне, то есть практически на всей территории палестинского побережья Южной Кесари, не было ни одного латинского епископа. Латинская епископская кафедра Аскалона в это время была перенесена в Вифлеем. Исследователи находят подобное положение совершенно неестественным, ведь назначение латинских епископов во вновь завоеванные крестоносцами районы играло ключевую роль в их интеграции в Иерусалимское королевство42.
По свидетельству Вильгельма Тирского, переданная тамплиерам Газа поначалу была необитаемым городом. Но под защитой построенного рыцарями замка город интенсивно рос, пока не был сожжен и разграблен Саладином в 1170 г. и окончательно им захвачен в 1187 г. При тамплиерах в Газе построена большая латинская церковь - ныне Пятничная мечеть. Одновременно была построена меньшая по размеру однонефная церковь. Ныне она располагается в традиционно христианском квартале города и посвящена Св. Порфирию, являясь центром мелькитской общины Газы, как, вероятно, было и в XII в.43
По-видимому, активная деятельность тамплиеров по латинизации Газы в какой-то момент была остановлена и, так сказать, перекрыта более мощной волной православной колонизации. Нечто подобное, надо думать, произошло и в Бетгибелине, куда в 1173 г. после сожжения Газы войсками Са-ладина переехал православный архиепископ Мелетий - единственный христианский иерарх этих мест. Решительный поворот в сторону православной колонизации района Газы, Бетгибелина и Аскалона должен был произойти еще до 1167 г. В этом году папа Александр III даровал латинскому патриарху Иерусалима права и доходы со всех покинутых православными епископами областей Палестины, включенных теперь в латинский диоцез иерусалимского патриархата. Однако ни Газы, ни Бет-гибелина/Элевтерополя, ни Аскалона в списке переданных папой под власть иерусалимского перво-
священника кафедр не значится, хотя все они вполне соответствовали установленным папой критериям и в силу этого должны были подчиняться латинскому патриарху Иерусалима44.
По условиям упомянутого выше договора с госпитальерами архиепископ Мелетий получал отстроенный рыцарями в Бетгибелине монастырь Св. Георгия с принадлежавшими ему храмами. В 1982 г. на территории современного еврейского кибуца Бет-Гуврин раскопана сооруженная крестоносцами в 30-х гг. XII в. базиликальная в плане большая трехнефная церковь с тремя полукруглыми апсидами. Два ряда квадратных столбов с характерными крестообразными уступами и приставленными по четырем сторонам колонками подчеркивают ее романо-готический облик. Этот храм был посвящен матери Девы Марии Св. Анне, по одной из версий жившей и похороненной в Элевтеропо-ле. Свою церковь крестоносцы выстроили на руинах древней базилики Св. Анны, сооруженной еще в позднеантичное время, используя ее фундаменты и остатки стен.
Как видим, в 30 - 60-е гг. XII в. и в Газе, и в Бетгибелине велась активная деятельность и были вложены значительные материальные средства в целях латинизации и инкорпорации в Иерусалимское королевство этих вновь завоеванных крестоносцами мест. Возводимые здесь латинскими рыцарями монастыри и храмы предназначались, разумеется, отнюдь не для православного архиепископа и его паствы. Должны были произойти какие-то важные политические перемены, обусловившие изменение расстановки сил в районе палестино-египетского пограничья в пользу решительного преобладания здесь греко-православного элемента.
Очевидно, такие перемены были связаны с новым франко-византийским союзом. Совместное наступление на Египет, предпринятое осенью 1169 г., провалилось из-за постоянных разногласий и явного недоверия сторон друг к другу. Однако последовавшие затем новые поражения войск крестоносцев от мусульман вынудили короля Амальрика в 1171 г. лично совершить визит в Константинополь, во время которого он согласился признать себя вассалом византийского императора Мануила и полностью подчиняться ему в вопросах внешней политики45.
Тогда же, в начале 1170-х гг., и взошла звезда архиепископа Мелетия. Мелетий был монахом, а затем настоятелем монастыря Св. Саввы Освященного (ЕаРРа той Нушац^ои) в Иудейской пустыне в окрестностях Иерусалима. Этот существующий по сей день монастырь на протяжении многих столетий оставался одним из главных центров византийского и греко-православного присутствия в Палестине. Настоятель такого монастыря в качестве архиепископа Газы и Элевтерополя оставался верным слугой византийского императора. Недаром по условиям договора с госпитальерами обитатели монастыря Св. Георгия и после смерти Мелетия, и даже в случае перехода монастыря под управление латинской церкви, в своих молитвах должны были вечно поминать самого владыку Мелетия, а также византийского императора Мануила46.
Русско-палестинские связи в памятниках истории и культуры
Византийские и латинские письменные источники не содержат упоминаний о русском наместнике императора Мануила I в Аскалоне. Однако два следующих обстоятельства заставляют думать, что князь Мстислав Юрьевич все-таки побывал на Ближнем Востоке, и его пребывание там было связано именно с Аскалоном, «волостью О(т)скалана», как свидетельствует Ипатьевская летопись.
Прежде всего, это грамматическая форма названия Аскалона, использованная в Ипатьевской летописи, - О(т)скалана. По верному замечанию О. Е. Этингоф, такая форма гораздо ближе к арабскому 'Asqalan, нежели Ashkelon на иврите, к которой восходит Асколонь у паломника Даниила47.
Две указанные формы одного и того же названия были заимствованы русскими людьми из различной языковой среды. Форма, представленная в Ипатьевской летописи, употреблялась преимущественно на неподконтрольных крестоносцам арабских землях, в том числе она, несомненно, использовалась арабским населением самого Аскалона.
Имеющиеся у нас материалы позволяют думать, что и возрождение православного Аскалона, а также его главной святыни - церкви Св. Марии Зеленой - должно было осуществляться при участии русского князя Мстислава как наместника византийского императора.
С Мстиславом Юрьевичем (крестильное имя которого Федор устанавливается исследователями с большой вероятностью48) связывается также упоминание о «Федоре Росе из рода василевсов» (FeOdwroj /Н^ ™к basilswn) в греческой рукописи середины XIII в., хранящейся ныне в Библиотеке Св. Марка в Венеции49.
Среди произведений известных византийских авторов упомянутая рукопись содержит анонимные стихотворные эпиграммы и «поэмы на случай» в духе исторических стихотворений византийского поэта XII в. Феодора Продрома, посвященные в основном событиям правления императоров Иоанна II и Мануила I Комнинов50. Одно из таких стихотворений - эпиграмма на драгоценный энколпи-он, хранящий священный камень Гроба Господня, принадлежавший Федору Росу51.
Пребывание Мстислава Юрьевича на востоке продолжалось, по-видимому, не одно десятилетие. Вероятнее всего, Мстислав возвратился на Русь накануне взятия Иерусалима Салах ад-Дином, то есть около 1187 г.
Н. М. Карамзин, а вслед за ним и некоторые другие историки считали, что этот князь не мог долго находиться ни в Византии, ни тем более в Святой Земле, поскольку всего через несколько лет после изгнания он вновь объявился на Руси: «Мстислав, по харатейным летописям, в 1166 г. удалился в Заволочье»52. Карамзин имеет в виду, несомненно, известие Лаврентьевской летописи, сообщающей под 1166 г.: «Тое же зимы иде Мстиславъ за Волокъ»53. Однако в данном известии имеется в виду другой князь - Мстислав Андреевич, сын Андрея Боголюбского54.
Вместе с князем Мстиславом на Русь вернулся и брат его жены Олисей Гречин, проведший молодые годы в Святой земле и обучившийся там мастерству живописца. Вскоре Гречин появился в родном Новгороде и быстро прославился здесь как выдающийся иконописец. Его имя неоднократно упоминается в новгородских берестяных грамотах конца XII - начала XIII в., а в 1193 г., по мнению некоторых исследователей, он даже претендовал на новгородскую архиепископскую кафедру55.
В.Л. Янин отождествляет Олисея Гречина с Гречином Петровичем, который, согласно летописному известию 1196 г., расписал несохранившуюся надвратную церковь Положения ризы и пояса Богоматери при выходящих на Волхов Пречистенских воротах новгородского детинца56. Многие современные исследователи считают Олисея Гречина одним из главных мастеров, исполнивших фресковую роспись церкви Спаса на Нередице под Новгородом57.
Видимо, не случайно сохранившиеся фрагменты фресковой росписи аскалонской церкви Св. Марии обнаруживают близкое сходство с росписями Нередицы, также сохранившимися в виде фрагментов.
В алтарной части церкви Спаса на Нередице расположены в два ряда огромные по размерам святительские чины, что не характерно для древнерусской традиции храмовых росписей. В средней части верхнего регистра центральной апсиды Нередицкой церкви видны фронтально стоящие фигуры трех святителей в крестчатых ризах сложного орнаментального рисунка с евангелиями, которые они симметрично держат обеими покровенными руками строго вертикально перед грудью. По мнению О.Е. Этингоф, это изображение имеет явные параллели в восточно-христианском искусстве XII в. В частности, оно близко напоминает изображение четырех епископов в таких же позах и облачениях, помещенное в среднем регистре левой створки тетраптиха из монастыря Св. Екатерины на Синае, датируемого концом XII в.58
ПРИМЕЧАНИЯ
1 ПСРЛ. М., 1998. Т. 2. Стб. 521.
2 Карамзин Н.М. История государства Российского. М., 1991. Т. 2-3. С. 345, прим. 405.
3 Выводы Е. Ч. Скржинской изложены в незаконченной и неопубликованной работе «Русские князья в Византии (XII в.) и вопрос об Отскалане», хранящейся в фонде Е. Ч. Скржинской западноевропейской секции Архива Санкт-Петербургского института истории РАН (Ф. 14. Оп. 1. Ед. хр. 51-54). Васильев А.Н., Климанов Л.Г. Е.Ч. Скржинская: жизнь и труды (по материалам личного фонда) // Мир русской византинистики: материалы архивов Санкт-Петербурга / под ред. И. П. Медведева. СПб., 2004. С. 476.
4 Мутафчиев П. Избрани произведения: в 2 т. София, 1973. Т. 2. С. 185; Житенев С.Ю. История русского православного паломничества в X - XVII веках. М., 2007. С. 118.
5 Этингоф О.Е. Византийские иконы VI - первой половины XIII века в России. М., 2005. С. 175, 176. См. также: Её же. Заметки о греко-русской иконописной мастерской в Новгороде и росписях в Спасо-Преображенской церкви на Нередице // Церковь Спаса на Нередице: от Византии к Руси: К 800-летию памятника / отв. ред. О.Е. Этингоф. М., 2005. С. 117, 118.
6 Гиппиус А.А. К биографии Олисея Гречина // Церковь Спаса на Нередице: от Византии к Руси; Лепахин В.В. Образ иконописца в русской литературе XI - XX веков. М., 2005. С. 51. Ср.: Вздорнов Г.И. Лобковский Пролог и другие памятники письменности и живописи Великого Новгорода // Древнерусское искусство: Xудожествен-ная культура домонгольской Руси. М., 1972. С. 268.
7 Колчин Б.А., Хорошев А.С., Янин В.Л. Усадьба новгородского художника XII в. М., 1981.
8 Гиппиус А.А. К биографии Олисея Гречина.
9 Там же. С. 105, 111-112, прим. 6.
10 Степаненко В.П. Олисей Гречин: между Новгородом и Аскалоном // Новгородская Земля - Урал - Западная Сибирь в историко-культурном и духовном наследии / сост. Б.Б. Овчинникова. Екатеринбург, 2009. Ч. 1.
11 Житье и хоженье Даниила, Русьскыя земли игумена. 1106 - 1107 гг. / под ред. М.А. Веневитинова // Православный палестинский сб. СПб., 1885. Вып. 3-й, 9-й. С. 13.
12 Об истории графства см.: La Monte J. L. Feudal Monarchy in the Latin Kingdom of Jerusalem. 1100 - 1291. New York, 1970; Tibbie St. Monarchy and Lordships in the Latin Kingdom of Jerusalem. 1099 - 1291. Oxford, 1989.
13 Ришар Ж. Латино-Иерусалимское королевство. СПб., 2002. С. 67 и след. См. также: Семенова Л.А. Из истории фатимидского Египта: Очерки и материалы. М., 1974. С. 142-144.
14 Magdalino P. The empire of Manuel I Komnenos. 1143 - 1180. Cambridge; New York, 2002. P. 73, 74.
15 БартошекМ. Римское право (понятия, термины, определения). М., 1989. С. 131.
16 Степаненко В.П. Византия и гибель графства Эдесского (1150 г.) // Византийский временник. М., 1989. Т. 50; Его же. Киликийский вопрос в международных отношениях в 50 - 70-х годах XII в. // Там же. М., 1991. Т. 52. См. также: Бозоян А.А. Восточная политика Византии и Киликийская Армения в 30 - 70-е годы XII в. Ереван, 1988.
17 См.: Mayer H.E. Latins, Muslims and Greeks in the Latin Kingdom of Jerusalem // Probleme des lateinischen Königreichs Jerusalem. London, 1983; Tyerman Ch. God's War: A New History of the Crusades. Cambridge, 2006. P. 347-350.
18 Magdalino P. The empire of Manuel I Komnenos. P. 74, 75.
19 Степаненко В.П. Византия в международных отношениях на Ближнем Востоке (1071 - 1176). Свердловск, 1988. С. 167, 168.
20 Willermi Tyrensis Historia rerum in partibus transmarinis gestarum // Requeil des historiens des croisades, publié par les soins de l'Académie des inscriptions et belles lettres. Historiens occidentaux. Paris, 1844. T. I. P. 945, 946.
21 Grousset R. Histoire des croisades et du royaume franc de Jerusalem. Paris, 1935. T. 2. P. 509; Ришар Ж. Латино-Иерусалимское королевство. С. 72.
22 Степаненко В. П. Византия в международных отношениях на Ближнем Востоке. С. 168.
23 Willermi Tyrensis Historia rerum in partibus transmarinis gestarum. Р. 915-917; Ioannis Cinnami epitome rerum ab Ioanne et Alexio Comnenis gestarum / Rec. A. Meineke. Bonnae, 1836. P. 279. См. также: Favreau-Lilie M.-L. Die Italiener Die Italiener im Heiligen Land vom ersten Kreuzzug bis zum Tode Heinrichs von Champagne (1008 - 1197). Amsterdam, 1989. S. 201-205. Nr. 145.
24 Ioannis Cinnami epitome rerum ab Ioanne et Alexio Comnenis gestarum. P. 279-280; Nicetae Choniatae Historia / Rec. I.A. van Dieten. Berolini; Novi Eboraci, 1975. P. 159-168; Willermi Tyrensis Historia rerum in partibus transmarinis gestarum. Р. 926-934.
25 Mayer H.E. The Crusades. Oxford; New York, 1990. P. 117-120.
26 Tibble St. Monarchy and Lordships in the Latin Kingdom of Jerusalem. P. 39.
27 Ibid. P. 36, 37.
28 Ibid. P. 39. См. также: Riley-Smith J.S.Ch. The Feudal Nobility and the Kingdom of Jerusalem. 1174 - 1277. Hamden, 1973. Р. 104, 106, 310, 311 (Chronological Table).
29 Stern E., Levinzon-Gilbo'a A., Aviram J. The New encyclopedia of archaeological excavations in the Holy Land. Jerusalem; New York, 1993. Vol. I. P. 112; Lewin A. The archaeology of Ancient Palestine and Judea. Los Angeles, 2004. P. 161.
30 Pringle D. The Churches of the Crusader Kingdom of Jerusalem. Cambridge, 1993. Vol. 1. A - C. №15. P. 63, 64.
31 Stager L. E. Eroticism and Infanticide at Ashkelon // Biblical archaeology Review. 1991. Juli - August. P. 51.
32 Benvenisti M. The Crusaders in the Holy Land. Jerusalem, 1970. P. 129, 130; Mac Evitt Ch. H. The crusades and the Christian world of the east: rough tolerance. Philadelphia, 2007. P. 124, 125.
33 Stager L. E. Eroticism and Infanticide at Ashkelon. P. 52.
34 Mac Evitt Ch. H. The crusades and the Christian world of the east. Р. 124.
35 Ibid. Р. 124, 125.
36 См.: Pringle D. The Churches of the Crusader Kingdom of Jerusalem. Vol. 1. Nr. 14-24. P. 61-69.
37 Mac Evitt Ch.H. Crusaders and local Christian Communities in the Holy Land, 1097 - 1187 A. D. // Albright News. The W. F. Albright Institute of Archaeological Research. [Jerusalem] 2003. №8. October. Р. 16.
38 Mac Evitt Ch.H. The crusades and the Christian world of the east. Р. 114.
39 Mayer H.E. Probleme des lateinischen Königreichs Jerusalem. S. 143, 151, 181.
40 Pringle D. The Churches of the Crusader Kingdom of Jerusalem. Vol. 1. P. 96-101.
41 Cartulaire général de l'Ordre des Hospitaliers de Saint Jean de Jérusalem (1100 - 1311) / ed. J. Delaville le Roulx. Paris, 1894. T. I. P. 305, 306. № 443.
42 Mac Evitt Ch. H. The crusades and the Christian world of the east. Р.. 112, 113.
43 Ibid. Р. 113.
44 Ibid. Р. 114.
45 См.: Runciman S. The visit of King Amalric I to Jerusalem in 1171 // Outremer. Studies in the History of the Crusading Kingdom of Jerusalem. Jerusalem, 1982.
46 Cartulaire général de l'Ordre des Hospitaliers de Saint Jean de Jérusalem... T. 1. P. 305, 306. № 443.
47 Этингоф О.Е. Византийские иконы VI - первой половины XIII века в России. С. 175; Её же. Заметки о греко-русской иконописной мастерской в Новгороде. С. 117. В большинстве известных ныне списков Жития и хождения Даниила название Аскалона читается в формах Асколонь и Асколонъ (Житье и хоженье Даниила. С. 13, прим. 17), однако в списке, опубликованном Г.М. Прохоровым, читается Аскалонь («Хожение» игумена Даниила в Святую Землю в начале XII в. / отв. ред. Г.М. Прохоров. СПб., 2007. С. 24).
48 Литвина А.Ф., Успенский Ф.Б. Выбор имени у русских князей в X - XVI вв. Династическая история сквозь призму антропонимики. М., 2006. С. 588.
49 Граля И. «Федор рос» византийского кодекса середины XIII в. // Спорные вопросы отечественной истории XI - XVIII веков: тез. докл. и сообщ. Первых чтений, посвящ. памяти А. А. Зимина. Москва, 13 - 18 мая 1990 г. / отв. ред. Ю.Н. Афанасьев, А.П. Новосельцев. М., 1990. Ч. 1.
50 Шестаков С. Заметки к стихотворениям Codicis Marciani gr. 524 // Византийский временник. Л., 1926. Т. XXIV (1923 - 1926); Moravcsik Gy. Byzantinoturcica. Berlin, 1983. Bd. II. S. 225.
51 Бибиков М. В. Byzantinorossica: Свод византийских свидетельств о Руси. М., 2004. Т. 1. С. 212, 650.
52 Карамзин Н.М. История Государства Российского. Т. 2-3. С. 345, прим. 405.
53 ПСРЛ. М., 1997. Т. I. Стб. 353.
54 НасоновА.Н. «Русская земля» и образование территории Древнерусского государства. Монголы и Русь. СПб., 2002. С. 171.
55 Янин В.Л. К проблеме авторства нередицких фресок // Памятники культуры: новые открытия. 1987 г. Л., 1988; Гиппиус А.А. О нескольких персонажах новгородских берестяных грамот XII в. // Янин В.Л., Зализняк А.А., Гиппиус А.А. Новгородские грамоты на бересте: Из раскопок 1997 - 2000 гг. М., 2004. С. 164-182.
56 ПСРЛ. М., 2000. Т. III. См. также: Янин В.Л., Колчин Б.А., Миронова В.Г., Рыбина Е.А., Хорошев А.С. Новгородская экспедиция // Археологические открытия 1977 года. М., 1978.
57 Янин В.Л. К проблеме авторства нередицких фресок; Этингоф О.Е. Заметки о греко-русской иконописной мастерской в Новгороде.; ГиппиусА.А. К биографии Олисея Гречина.
58 Этингоф О.Е. Заметки о греко-русской иконописной мастерской в Новгороде. С. 129.
Поступила в редакцию 08.11.10
A. V. Mayorov
Between Novgorod and Askalon: on the history of foreign and cultural relations of Russian princes with the Holy Land in the second half of XII century
The author gives proof of the possible presence of Russian prince Mstislav Yuryevich in Askalon as a vicegerent of Byzantine emperor Manuil I Komnin.
Keywords: Old Rus, Holy Land, Russian-Byzantine relations.
Майоров Александр Вячеславович, доктор исторических наук, профессор ФГОУВПО «Санкт-Петербургский государственный университет» 199034, Россия, г. Санкт-Петербург, Менделеевская линия, 5
Mayorov A.V., doctor of history, professor
St. Petersburg State University
199034, Russia, St. Petersburg, Mendeleev line, 5
