CC BY
60
Terra Humana
70 ББК 66.69.(2)
УДК 947.083.76
A.A. Иванов
«между нами и милюковым нет почти никакой разницы». о неудачной попытке либерализации правой группы государственного совета россии
Анализируются процессы, происходившие в правой группе Государственного совета России во второй половине 1915 г. Впервые подробно рассматривается попытка либерализации курса правых верхней палаты, осуществленная их лидером графом А.А. Бобринским. Примиренческая политика по отношению к оппозиции не принесла ожидаемых результатов, поскольку воспринималась либералами исключительно как проявление слабости правой группы.
Ключевые слова:
А.А. Бобринский, Государственный совет, консерватизм, либерализм, Первая мировая война, политический кризис, правая группа.
Исследование деятельности правой группы Государственного совета обусловлено необходимостью системного изучения многопартийной системы России начала ХХ в., деятельности правых монархических партий и их представительств в законодательных учреждениях страны. Тема актуализируется современными политическими реалиями России, среди которых можно указать на многопартийную систему и связанный с ней институт - Федеральное собрание Российской Федерации, представленное двумя палатами - Государственной думой и Советом Федерации. Реставрация парламента, хотя и в модернизированном виде, вызвала широкий общественный интерес к уже имеющемуся опыту деятельности народного представительства и к составляющим его фракциям и группам. С другой стороны, системный кризис, переживаемый Российской Федерацией и пробуждающийся сегодня в политических элитах страны интерес к теории и практике российского консерватизма (наличие «Социально-консервативного клуба» в партии «Единая Россия», появление «Манифеста просвещенного консерватизма» Н.С. Михалкова и др.), а также поиск компромисса между консервативными и либеральными моделями развития страны делает исследование теории и практики правых парламентских объединений предреволюционной поры предельно актуальными.
Вторая половина 1915 г. ознаменовалась коренным переломом во взаимоотношениях между большинством законодательных палат и власти. Эйфория, вызванная вступлением России в войну за «братьев-славян», прошла, надежды на скорую и блистательную победу не оправдались,
«священное единение», провозглашенное в первые дни Мировой войны, рушилось. Поражения 1915 г. вызвали в обществе апатию, раздражение и недовольство правительством. Политическая ситуация в стране стремительно менялась, что самым непосредственным образом сказалось на активизации межпартийной борьбы.
Очередная сессия Государственного совета и Государственной думы была приурочена к первой годовщине войны и открылась 19 июля 1915 г. За несколько дней до ее начала император назначил председателем Госсовета 77-летнего А.Н. Ку-ломзина - консервативного либерала, примыкавшего к группе правого центра. Надежды правой группы, что на смену временно исполняющего обязанности председателя верхней палаты И.Я. Голубева будет поставлен представитель крайне правого лагеря, не оправдались. Новая сессия верхней палаты открывалась досадным поражением правой группы в борьбе за председательское место.
Либералы же усиливались и готовились наступать. В оппозиционном лагере начались переговоры по формированию Прогрессивного блока, либералы были намерены добиваться от власти ряда уступок, из которых основной являлось требование создания правительства, опирающегося на народное доверие.
В этих условиях лидер правой группы Государственного совета П.Н. Дурново в первый день новой сессии выступил с яркой речью, в которой призвал власть к твердости и напоминал ей, что корень всех бед - в том, что правительство вместо того, чтобы твердо приказывать, стало заискивающе обращаться с общественностью. Для выхода из политического кризи-
са Дурново предлагал следующий рецепт: «Нужно бросить перья и чернила. Молодых чиновников полезно послать на войну, молодых начальников учить приказывать и повиноваться и забыть страх перед разными фетишами, перед которыми мы так часто раскланиваемся. Когда пройдет несколько месяцев такого режима, то всякий встанет на свое место, будут забыты никому не нужные сейчас реформы, и мало-помалу пойдут победы...» [6, стб. 35-36].
Либеральный лагерь воспринял речь лидера правой группы как официальную декларацию самого консервативного крыла Государственного совета и набросился на нее с жесткой критикой. Покоробила речь Дурново и часть членов правой группы, которые, не желая солидаризироваться с крайне непопулярным в либеральном обществе выступлением своего лидера, стали покидать группу. В какой-то момент ситуация для правого крыла Государственного совета стала угрожающей - значительная часть членов группы, будучи недовольной позицией ее лидера, решила образовать новое объединение, условно названное второй правой группой [15, л. 1]. Выяснилось, что за твердой позицией Дурново не стоят сплоченные силы единомышленников, готовые за нее бороться и проводить ее в жизнь. Физически ослабевший, не поддержанный многими членами своей группы 70-летний П.Н. Дурново был вынужден отказался от руководства правыми и, спустя менее двух месяцев, скончался от паралича сердца.
Новым председателем правой группы Государственного совета стал граф А.А. Бобринский, пользовавшийся репутацией более гибкого политика, нежели его предшественник. «Мало похож на П.Н. Дурново <...> вновь намеченный лидер правых Государственного совета: шествие напролом, по всей вероятности, уступит место дипломатически осторожным маневрам», - прогнозировал оппозиционный публицист К.К. Арсеньев [1, с. 371]. «В председатели Совета [правой группы] намечается граф Бобринский. Быть может он сумеет оживить группу и вывести из старческого маразма, в который она впала», - с надеждой замечал в частном письме член правой группы князь В.М. Урусов [11, с. 78].
Значительная часть правых возлагала на графа А.А. Бобринского большие надежды, поскольку новый председатель группы «за время лидерства правой фракцией в третьей Государственной думе, а также за время нахождения в рядах пра-
вой группы Государственного совета, приобрел много друзей в обеих законодательных палатах» [8]. Правые ждали от него большей дипломатичности и надеялись, что Бобринскому удастся наладить конструктивные отношения с оппозицией.
Представители же оппозиции в верхней палате замечали, что новый лидер правой группы, хотя и был «безукоризненно чистым и порядочным человеком», но по своим организаторским и деловым качествам не дотягивал до уровня своего предшественника П.Н. Дурново. Хотя о А.А. Бобринском «говорили как об умном, европейски образованном общественном деятеле», «легковесность всех его выступлений, поверхностное, недостаточно серьезное отношение к обсуждавшимся важным, животрепещущим вопросам - меня прямо поражали, - отмечал член Госсовета П.П. Менделеев. - Свойственная ему привычка пересыпать всякую беседу, хотя бы и самую серьезную, остротами и шуточками - не оставляла его и во время председательствования в больших официальных собраниях. Такая безобидная шутливость, быть может уместная и интересная в тесном кружке, здесь резала ухо» [5, л. 91]. Впрочем, как замечал в связи с этим публицист К.К. Арсеньев, Дурново не оставил себе наследника, да и не мог оставить, так как людей, равных ему по административному опыту и деловым качествам, среди правых верхней законодательной палаты просто не было. «Плохим Ахиллом был П.Н. Дурново, но его подражатели плохи даже в роли ахилловых мирмидонян», -писал симпатизирующий кадетам Арсеньев [1, с. 371].
Однако последнее обстоятельство, конечно же, не могло не радовать оппозицию. Ведь с уходом твердого и умного Дурново открывалась надежда на эволюцию правой группы. Тот же К. Арсеньев, к примеру, замечал: «Результаты его (Дурново - А.И.) деятельности могли быть только отрицательными (надо понимать, для целей либералов - А.И.). Руководимые им правые никогда не могли бы обратиться из реакционеров в консерваторы» [1, с. 371]. С появлением же во главе правой группы графа А.А. Бобринского такая возможность (если понимать противопоставление публицистом «реакционеров» и «консерваторов», как близость последних традиции западноевропейского парламентаризма), появлялась.
Выбор нового лидера правой группы верхней палаты весьма характерен. Графа А.А. Бобринского за попытки сблизить
Общество
Terra Humana
крайне правых с националистами и октябристами не без основания считали «левым членом правой группы» [20, с. 62]. «Умным, выдержанным, обходительным, умевшим сглаживать противоречия» считал Бобринского и член Государственного совета А.Н. Наумов [12, с. 77]. При этом, отмечал далее Наумов, «обаятельный» Бобринский был «в серьезных делах человек малоавторитетный» [12, с. 299]. По оценке консервативного «Российского гражданина», граф, будучи монархистом, являл собой пример «яркого и ясного выразителя соединенных интересов Престола и Народа», был сторонником широких реформ, проводимых «сверху» и не отличался косностью «в осуществлении народных требований» [10, с. 6-7]. «Известную уступчивость» нового лидера правых отмечало и «Вечернее время», полагавшее, что это обстоятельство может поспособствовать сближению правых с группой правого центра [9]. Граф Бобринский, отмечалось в прессе, старается «перекинуть мостик» между теми, кто вошел и не вошел в Прогрессивный блок. Как считает современный историк, «в этот период А.А. Бобринский выступал сторонником общения Думы и Государственного совета и стремился провести кандидатуру С.Е. Крыжановского в министры внутренних дел и председатели Совета министров, что, по мнению лидера правых в верхней палате, могло сблизить эту группу с “Прогрессивным блоком”» [11, с. 109]. Как отмечал в частном письме член думской фракции правых В.Н. Снежков, «вождь правой группы Государственного совета граф А.А. Бобринский предложил Петроградской городской думе внести в текст верноподданнического обращения, чтобы правительство состояло из лиц “сильных доверием страны”», т. е., по сути, перекликаясь с требованием «правительства общественного доверия» со стороны Прогрессивного блока [13, с. 143]. К тому же А.А. Бобринский стал сторонником отмены черты еврейской оседлости, за что вызвал в свой адрес гнев черносотенцев [16, л. 18].
На посту руководителя правой группы А. А. Бобринский занял примирительную политику в отношении к Прогрессивному блоку, но вопреки надеждам графа это не усилило позиции правых, а лишь сделало самую консервативную группу Государственного совета еще более аморфной.
«Избрание мое следует рассматривать как торжество умеренно правой группы, допускающей необходимость политических уступок обществу и представителям иных течений, - констатировал
А.А. Бобринский в интервью либеральной газете. - Сторонники моих взглядов, а их, очевидно, большинство, раз я избран председателем, - определили линию моего поведения, как и все искренно любящие Родину, и потому допускают неизбежность известного сдвига влево. Скажу больше, -что лично я этот сдвиг нашей группы влево считаю настолько значительным, что по многим вопросам между нами и Милюковым нет почти никакой разницы. Мое и нашей группы желание заключается в том, чтобы рассеять циркулирующие в обществе и печати слухи о существовании какого-то “черного блока”, подкапывающегося под устои народного представительства. Черный блок существует только в воображении корреспондентов и некоторых членов Государственной думы, которым, очевидно, для своих целей выгодна эта игра. Наоборот, мы со своей стороны стремились всячески наладить работу с представителями групп, стоявших левее нас, и я лично просил, чтобы меня приглашали на заседания так называемого Прогрессивного блока...» [7].
28 августа, как сообщало «Новое время», А.А. Бобринский появился в Государственной думе в день заседаний, где общался не только с представителями фракции правых, но и провел переговоры с лидерами Прогрессивного блока П.Н. Милюковым и П.Н. Крупенским [3]. Но, несмотря на всю «гибкость» графа, на заседания Прогрессивного блока его так и не пустили. Хотя А.А. Бобринский и подчеркивал, что он является «общественным деятелем правых убеждений» [2, с. 290] и декларировал готовность к диалогу с либеральной общественностью, та не захотела иметь с ним никакого дела. «С точки зрения графа Бобринского, - замечал политический обозреватель “Вестника Европы”, - “человеком общественности” следовало бы признать, например, г. Маркова 2-го (лидера фракции правых Государственной думы -А.И.), а много ли можно насчитать людей, к которым так мало подходил бы эпитет?» [2, с. 291]. Таким образом, либеральное издание монополизировало исключительно за оппозицией право считаться представителями «общественности», отказывая в нем точно таким же общественным деятелям из консервативного лагеря. При таких условиях диалога получиться, естественно, не могло. Как ни старался граф Бобринский расположить к себе «общественность», та отвечала ему враждебностью и недоверием, мотивируя ее следующим доводом: «Политическая окраска
графа А.А. Бобринского определяется с достаточной ясностью двумя словами: после смерти П.Н. Дурново он стал лидером группы правых в Государственном совете. К чему стремилась и чего достигала эта группа - это слишком хорошо известно» [2, с. 290]. Поэтому рассчитывать на «добрую прессу» и готовность оппозиции к мирному диалогу Бобринский мог только в одном случае - для этого ему надо было порвать с правыми и признать правоту своих политических оппонентов - к иным вариантам сотрудничества либеральный лагерь готовности не проявлял.
Наглядным подтверждением этому стал отказ М.В. Родзянко на просьбу графа А.А. Бобринского «в виде исключения» разрешить ему присутствовать на заседаниях Государственной думы на правах бывшего ее члена (Бобринский был членом фракции правых III Государственной думы). Мотивировал свое желание новый лидер правой группы Государственного совета желанием «быть в полной известности о ситуации [в] Гос. Думе», поскольку «чем больше членов Гос. Совета будут присутствовать в серьезных заседаниях Г. Думы - тем успешнее [будет] работа Совета» [17, л. 1-3].
Между тем, правых не могло не тревожить, что заявления нового председателя правой группы практически хоронили идею формирования Консервативного блока. Но занятая им позиция, как оказалось, была ближе большинству членов правой группы, нежели курс, проводимый П.Н. Дурново. «Быть может, в этом сдвиге больше политической прозорливости и рассудочности, чем искреннего воодушевления, больше ума, чем души, но факт остается фактом: большинство советских правых не разделяет непримиримой ортодоксальности Дурново и Маклаковых... » -писало «Утро России». Газета приветствовала «этот знаменательный “сдвиг влево”» и выражала неподдельную радость от того, что «меньшинство, значительное меньшинство советских правых составляет фронду либеральному правительству» [7].
Это вполне подтверждают факты. Накануне избрания графа А.А. Бобринского председателем правой группы лишь один ее член, приверженец взглядов П.Н. Дурново, князь А.Н. Лобанов-Ростовский пошел «против течения». 11 августа Лобанов-Ростовский обратился с «совершенно конфиденциальным письмом» к Бобринскому, в котором в вежливой форме указывал, что, несмотря на сочувствие кандидатуре графа он, ввиду «громадного
политического значения» выборов председателя правой группы, просит последнего дать ясный ответ на вопрос: покинет ли он после того, как станет председателем правой группы, пост председателя Совета Русско-английского банка (что, по мнению князя, не могло не влиять на либеральный крен Бобринского), коим состоит в данный момент? [14, л. 1 а].
В ответных письмах А.А. Бобринский, во-первых, заверил своего соратника по группе, что он никогда не вынес бы своей кандидатуры на пост руководителя правого объединения Государственного совета, поскольку считает себя «совсем не подходящим лицом для председательского кресла», так как «слишком явно» расходится с нынешним курсом «на значение правой группы <...>, на ее роль в данный момент» [14, л. 2-2 об.]; а во-вторых, указал своему корреспонденту, что в случае избрания его председателем группы он не признает ни за кем права ставить ему какие-либо условия относительно его частной жизни или занятий, не касающихся деятельности в Государственном совете [14, л. 4].
В итоге граф А.А. Бобринский все же оказался избранным большинством членов группы своим председателем, что явно свидетельствовало об их готовности к перемене курса на менее непримиримый по отношению к либеральной оппозиции. Ведь в своей программной речи, произнесенной перед правой группой за два дня до своего избрания ее председателем, Бобринский, как вменял ему в вину в очередном письме князь Лобанов-Ростовский, заявил, что допускает «возможность учреждения в России министерства, ответственного не перед Государем Императором, а перед законодательными палатами». «Когда вы сделали это заявление, для меня стало ясно, - писал князь, - что судьбы правой группы и ее представителей не могут быть вверены Вам, ибо Вы, изменив, что доказывается вышеупомянутой речью Вашей важнейшему из основных верований правой группы, можете увлечь ее в такие политические дебри, из которых выхода нет» [14, л. 3]. Но поскольку большинство правых все же высказалось в поддержку кандидатуры А.А. Бобринского, Лобанов-Ростовский констатировал, что при таких условиях оставаться в среде правой группы для него становится невозможным и просил графа «спасти положение немедленно, сложив с себя звание председателя правой группы» [14, л. 4 об].
Но Бобринский проигнорировал призыв князя, и Лобанов-Ростовский заявил
Общество
Terra Humana
о своем выходе из правой группы. Однако огласка конфликта либеральными изданиями, не скрывавшими своего удовлетворения начавшимися нестроениями, смутила Лобанова-Ростовского, и к 19 сентября 1915 г. князь, несколько успокоенный появлением совместной декларации правой группы Государственного совета и фракции правых Государственной думы, выпущенной в противовес декларации Прогрессивного блока, просил принять его обратно в правую группу, что тут же и было сделано. Придя к мысли, что его конфликт с председателем группы приносит еще больше вреда делу правых, чем «либерализм» графа А.А. Бобринского, Лобанов-Ростовский называл свой уход из группы ошибкой, признавал отсутствие у него разногласий с курсом, взятым новым руководителем, якобы, неправильно вначале им понятым, и заверял, что более «никаких разногласий не существует» [4].
Но либерально-консервативный курс, выбранный графом А.А. Бобринским и поддержанный поначалу большинством правой группы, не принес монархистам успеха. Конструктивной полемики с Прогрессивным блоком не вышло, а примиренческая политика председателя правой группы по отношению к либеральной оппозиции воспринималась последней исключительно как слабость правых, а потому не встречала с их стороны ни уважения, ни
Список литературы:
опасения. Это вскоре поняло и большинство правой группы. Граф А.А. Бобринский, пробыв на посту председателя группы чуть менее 8 месяцев (с 7 августа 1915 по 25 марта 1916 г.), был назначен министром земледелия, перейдя на время своего менее чем четырехмесячного «министерства» в ряды беспартийных. Во главе правой группы встал бывший министр юстиции, имеющий немалый авторитет в монархических кругах И.Г. Щегловитов, бывший с января 1916 г. заместителем председателя группы и, по оценке С.Д. Сазонова, «благодаря своему уму и научной подготовке, занимал среди своих товарищей по партии <...> положение настоящего вождя» [19, с. 358]. По своим политическим взглядам новый лидер правой группы занимал промежуточное положение между твердым консерватором Дурново и склонявшимся к умеренному либерализму Бобринским. В связи с намечавшейся сменой руководства правого объединения Государственного совета «Вечернее время» замечало, что примирительная политика графа Бобринского встречает много возражений в рядах группы, а выбор Щегловитова на роль ее лидера говорит об «окончательной победе ярко реакционных элементов» [18]. И хотя пассаж по поводу торжества «ярко реакционных элементов» определенно сгущал краски, победа более правого курса внутри группы была очевидной.
[1] Арсеньев К. На темы дня // Вестник Европы. - 1915. № 10.
[2] Арсеньев К. На темы дня // Вестник Европы. - 1916. № 4.
[3] Без назв. // Новое время. - 1915, 29 августа. - С. 3.
[4] В правой группе Государственного] совета // Утро России. - 1915, 19 сентября. - С. 3.
[5] Государственный архив Российской Федерации (ГАРФ). - Ф. 5971. Оп. 1. Д. 111.
[6] Государственный совет. Стенографические отчеты. Сессия XI. 1915. - Пг., 1915.
[7] Интервью с графом А.А. Бобринским // Утро России. - 1915, 25 августа. - С. 3.
[8] К банкету правых // Вечернее время. - 1916, 28 мая. - С. 1.
[9] К.П. В группах Г[осударственного] Совета // Вечернее время. - 1915, 11 сентября. - С. 3.
[10] Кон А. Назначение графа А.А. Бобринского // Российский гражданин. - 1916, № 15. - С. 6-7.
[11] Мичурин А.Н. Политическая борьба в Государственном совете в годы Первой мировой войны. -СПб.: Издательство Политехнического университета, 2010. - 324 с.
[12] Наумов А.Н. Из уцелевших воспоминаний. 1868-1917. Кн. 2. - Нью-Йорк: Издание А.К. Наумовой и О.А. Кусевицкой, 1955. - 584 с.
[13] Переписка правых и другие материалы об их деятельности в 1914-1917 годах / Публ. Ю.И. Кирьянова // Вопросы истории. - 1996, № 3. - С. 139-170.
[14] РГАДА. - Ф. 1412. Оп. 2. Д. 59.
[15] РГАДА. - Ф. 1412. Оп. 2. Д. 62.
[16] РГАДА. - Ф. 1412. Оп. 2. Д. 70.
[17] РГАДА. - Ф.1412. Оп. 2. Д. 222.
[18] С.М. Объединение правых // Вечернее время. - 1915, 28 ноября. - С. 3.
[19] Сазонов С.Д. Воспоминания. - Париж: Книгоиздательство Е. Сияльской, 1927. - 399 с.
[20] Степанов А.Д. Бобринский А.А. // Черная сотня : Историческая энциклопедия. 1900-1917 / Сост. А.Д. Степанов, А.А. Иванов; отв. ред. О.А. Платонов. - М.: Крафт+, Институт русской цивилизации, 2008.- С. 61-63.
