CC BY
299
МАТЕРИАЛЫ И СООБЩЕНИЯ
УДК 81-13
А.Л. Шарандин
МЕТОДОЛОГИЧЕСКИЙ СТАТУС ПОНЯТИЙ «ИНВАРИАНТ» И «ПРОТОТИП»
В СОВРЕМЕННОЙ ЛИНГВИСТИКЕ1
В статье рассматриваются понятия «инвариант» и «прототип» как понятия, имеющие методологический характер, что позволяет использовать их в качестве единиц концептуального аппарата исследования в различных лингвистических направлениях, объектом которых оказываются когнитивные и языковые структуры.
Ключевые слова: методология, инвариант, прототип, когнитивная природа языка, концепт.
Термин «инвариант» получил свое наиболее полное понятийное содержание в математической и языковедческой науках. Приоритет с точки зрения первичности его ввода в научный обиход принадлежит математикам. В «Логическом словаре-справочнике» Н. Кондакова, в частности, указывается, что термин «инвариант» введен в научный обиход английским математиком Дж. Сильверстом в начале второй половины Х1Х в. [Кондаков 1975: 197]. В математике существуют такие преобразования, в ходе которых меняется само математическое выражение, а его содержательная сущность остается неизменной. В этом случае математики говорят об инвариантном преобразовании. Другими словами, инвариант - это та неизменная содержательная сущность, которая остается сама собой в ходе различных преобразований самого выражения. Именно это, по существу, отражает и словообразовательная структура термина «инвариант»: префикс ин- имеет отрицательное значение не, а слово вариант заимствовано из французского языка, где оно восходит к лат. уайапй8 - «изменяющийся», т.е. буквально инвариант означает «не-изменяющийся» [БАС т. 7. 2007: 249].
В языкознании областью научной востребованности термина «инвариант» (и, соответственно, «вариант») стала фонология, в рамках которой понятия «инвариант» и «вариант» ввел И.А. Бо-дуэн де Куртенэ на материале фонем и их реали-
1 Научно-исследовательская работа выполнена в рамках реализации ФЦП «Научные и научно-педагогические кадры инновационной России» на 2009-2013 гг.
заций в речи: фонема - инвариант, а ее возможные звучания (звуки) - варианты. Фонологическая составляющая в учении об инварианте и вариантах нашла свою реализацию в работах Пражского лингвистического кружка. Что же касается перенесения понятия инварианта на другие уровни языковой системы, связанные с семантикой, то, по мнению Н.В. Перцова [Перцов 2001: 20], исследователи связывают такой перенос с работой Р.О. Якобсона об общих значениях русских падежей (1936), хотя, как справедливо отмечает А.В. Бондарко, понимание инвариантности в его трудах опирается на предшествующую традицию в разработке проблемы общих значений (в частности, на работы К.С. Аксакова, Н.П. Некрасова, Ф.Ф. Фортунатова, А.А. Шахматова) [Бондарко 2003: 10]. В «Словаре лингвистических терминов» О.С. Ахмановой инвариант определяется как «элемент абстрактной системы языка в отвлечении от ее конкретных реализаций» [Ахманова 1969: 176] безотносительно к специфике языковых уровней.
В дальнейшем термин «инвариант» и его понятийное содержание получили в тех или иных определениях развитие, с учетом специфики тех объектов, по отношению к которым он применялся в других науках. Одним словом, произошла экстраполяция термина и понятия «инвариант» в другие научные теории. Самый широкий смысл придает ему философское определение, в котором инвариантность рассматривается как «свойство некоторых существенных для системы соотношений не меняться при ее определенных преобразованиях. Отражая неизменное и постоянное в од-
нородных системах (или в состояниях одной и той же системы), инвариантность выступает как определяющий момент ее структуры; в этом смысле структуру правомерно рассматривать как инвариант системы» [ФЭС 1983: 205].
Не осталось в стороне от введения в научный аппарат термина «инвариант» и психология. В ней инвариант рассматривается как «некая система понятий и закономерностей, описывающая группу каких-либо явлений, феноменов, самодостаточная по своей сути» [URL: vocabulary. ru/dictionary/5/]. В психологии инвариантность выражает общность важнейших аспектов ряда восприятий одного и того же объекта различными познающими субъектами, что составляет объективное содержание этих восприятий и тем самым служит основой адекватного отражения сущности объекта.
Как и термин «инвариант», термин «прототип» оказался востребованным в исследовательском плане разными науками, о чем свидетельствуют его определения, представленные в толковых словарях и терминологических справочниках этих наук. В толковом «Словаре русского языка» С.И. Ожегова представлено, по существу, литературоведческое понимание: понятие «прототип» определяется как «первоначальный образец, прообраз, преимущественно действительное лицо как источник для создания литературного образа, героя» [СО 1986: 542].
В «Логическом словаре-справочнике» Н.И. Кондакова «прототип - предмет, на который переносится информация, полученная в результате изучения модели» [Кондаков 1975: 495]. В «Философском словаре» И.П. Меркулова (1999) термин «прототип» определяется как «абстрактный образ, воплощающий множество сходных форм одного и того же паттерна, наиболее репрезентативный пример понятия, фиксирующий его типичные свойства [URL: ariom.ru/wiki/Prototip]. В этом же словаре отмечается, что в когнитивной психологии разработаны две теоретические модели формирования прототипа. Первая - модель центральной тенденции - предполагает, что прототип есть хранящийся в памяти абстрактный образ, представляющий собой нечто среднее из всех относящихся к нему примеров. Вторая - частотная модель - исходит из допущения, что прототип содержит наиболее часто встречающееся сочетание признаков, свойственных некоторому набору паттернов (экземпляров).
В «Кратком словаре когнитивных терминов» (КСКТ) понятие прототипа не имеет самостоятельной словарной статьи, а в той или иной степени оп-
ределяется в статье, посвященной прототипическо-му подходу, или теории прототипов [КСКТ 1986: 140-145]. Согласно этой теории, данный подход -это «новый подход к явлениям категоризации, к понятию как к структуре, содержащей указания на то, какие элементы понятия являются прототипами». С учетом выделяемых двух видов прототипов, ими оказываются либо единицы, которые проявляют в наибольшей степени свойства, обладающие с другими единицами данной группы, либо единицы, которые реализуют эти свойства в наиболее чистом виде и наиболее полно, без примеси иных свойств [КСКТ 1986: 140].
Однако такое понимание термина «прототип» не является первичным. Вообще, сам термин «прототип» появился в XVII веке и, как отмечается в «Этимологическом словаре русского языка» М. Фасмера, слово «прототип» происходит от греческого слова, означающего, буквально, «первый отпечаток». Эта внутренняя форма достаточно четко отражает подход тех исследователей, которые считают, что «прототип заложен в человеческой мысли от рождения; он не анализируется, а просто «дан» (презентирован или продемонстрирован), им можно манипулировать» (со ссылкой на Филлмора - [Демьянков 1995: 275]). В этом случае прототип в большей степени сориентирован на неязыковую категоризацию, когда прототип как «первый отпечаток» обусловлен непосредственным отражением и восприятием действительности, когда формирующийся образ оказывается «навязанным нашему уму извне» (И.М. Сеченов), когда прототип является началом, «первообразом» категории, ограниченной по существу данным конкретным образцом. Прототип в этом смысле выступает, согласно Э. Рош, как когнитивная точка референции, которая связана с тем или иным конкретным объектом действительности. Вот почему на этом этапе формирования категории возможны осмысления других ее членов с привлечением своего рода референтного или денотативного прототипа. Так, например, ребенок, усвоивший концепт ПТИЦА через прототип ВОРОБЕЙ (допустим, наиболее частотный в его памяти и восприятии, когда ему показывали воробья и говорили: «Смотри, какая за окном птичка»), мог включить в ряд с этим прототипом, например, таких птиц, как ЩЕГОЛ, СОЛОВЕЙ, потому что в его восприятии «щегол» - это птичка, похожая на воробья, но имеющая красивое и яркое оперение; СОЛОВЕЙ - это птичка, похожая на воробья, но отличающаяся красивым пением. Такой тип восприятия и осмысления позволяет с точки зрения категоризации выделять так называемые
«генеративные категории, в которых принцип подобия является тем, что позволяет из прототипа образовать более широкую категорию» [URL: dic.academic.ru].
Как «первообраз, начальный, основной образец, истинник» толкуется значение понятия «прототип» в словаре В.И. Даля [Даль 1980: 521].
С точки зрения словообразовательной структуры термин «прототип» прозрачен, будучи представлен единицей, образующейся с помощью префикса «прото-», непосредственно присоединяемой к корню «тип». Достаточно регулярный и продуктивный (особенно в научной терминологии) он, согласно «Толковому словарю словообразовательных единиц русского языка» Т.Ф. Ефремовой, имеет значение «первоначальности, исконности по отношению к тому, что названо мотивирующим словом» [Ефремова ТССЕРЯ 1996: 421]. Другими словами, буквально, прототип - это своего рода «первоначальный тип», «исконный тип» в системе осмысления объекта действительности, включая и язык как один из объектов этой действительности. И в этом смысле понятие прототипа совпадает с его осмыслением как «архетипа».
Но в ХХ в. происходит переход к истолкованию типа как методологического средства, с помощью которого строится теоретическое объяснение. «При этом происходит сдвиг в трактовке типа, который выступает уже не как реальный «архетип», а как результат сложной теоретической реконструкции исследуемого множества объектов», объединяемых с помощью обобщенной идеализированной модели или типа. Поэтому тип определяется как «некий объект, выделяемый по ряду критериев из всего множества и рассматриваемый в качестве представителя этого множества» [ФЭС 1983: 685]. В этом смысле значение префикса «прото-» по существу теряет свой смысл первоначальности, исконности и понятие прототипа в большей степени соотносится с типическим образом. Соответственно, типическое (типичное) означает «обобщенное, являющееся образцом для группы предметов, явлений, вобравшим в себя все существенное, закономерное для данной группы, класса объектов» [Кондаков 1985]. «Прото-», таким образом, получает семантическое развитие, означая «лучший», т.е. прототип - лучший тип, образцовый тип.
Таким образом, научная востребованность терминов и понятий «инвариант» и «прототип» в разных областях научного знания, в различных науках свидетельствует об их междисциплинар-
ном характере и в определенном смысле об их фундаментальности, если под фундаментальностью понимать «то, что работает и в других отраслях знания, на чем может строиться здание науки в целом, что обладает концептуальной универсальностью» [Журавлев 1982: 172]. В принципе, данные понятия, на наш взгляд, приобретают в той или иной степени статус общенаучных понятий.
Что касается содержательной сущности понятий инварианта и прототипа как терминов, то в самом общем виде различие между ними можно усматривать в следующем. В отличие от инварианта, являющегося отвлечением от ряда вариантов в плане определения между ними общего признака, который позволяет их объединять в один класс объектов, прототип связан не с отвлечением от тех или иных конкретных типов, а с нахождением среди них лучшего (образцового) типа.
Важным моментом в осмыслении противопоставления понятий «инвариант» и «прототип» являются их методологические свойства. По мнению В.М. Солнцева, «и понятие инварианта, и понятие вариативности имеют большое, если не решающее, значение для характеристики онтологической сущности единиц языка и тем самым для характеристики онтологической природы языка в целом» [Солнцев 1977: 213]. Другой методологический аспект - гносеологический - отмечает С.В. Илларионов: «Теория инвариантов имеет большое значение для гносеологии, она углубляет и конкретизирует теорию отражения» [Илларионов 1968: 90]. Взаимосвязь инварианта с онтологией и гносеологией как двумя взаимосвязанными сущностями выделяет А.В. Бондарко, считая, что «в ... истолкованиях инвариантности / вариативности ... план онтологии соотносится с планом гносеологии». Но при этом далее он подчеркивает: «В теории инвариантности велика значимость гносеологических факторов (исходных принципов, общей концепции исследователя, особенностей различных научных школ), но это отнюдь не противоречит суждению об онтологической основе рассматриваемых понятий» (инвариант и прототип - А.Ш.) [Бондарко 2003: 6]. Более жесткого противопоставления инварианта и прототипа с точки зрения онтологии и гносеологии придерживается Н.Н. Болдырев. По его мнению, «инвариант - это понятие, скорее, гносеологического плана, в то время как прототип - понятие онтологического уровня» [Болдырев 2003: 56].
Думается, здесь необходимо учитывать тот факт, что прототип, в отличие от инварианта, не существующего в качестве реального объекта
действительности, а представленного только в языке как объекте этой действительности, существует как реальный (естественный) объект действительности. И с этой точки зрения признание онтологического статуса такого объекта, в принципе, вполне логично. Но ведь и язык, если мы признаем его в качестве специфического объекта действительности, может претендовать на онтологический статус. И в этом плане инвариант и прототип, оказываясь в связи с этим объектом, скорее всего также имеют онтологический характер, отражая реальность существования тех или иных языковых единиц. Другое дело, какой из признаков - онтологический или гносеологии-ческий - преобладает в инварианте и прототипе? Ответ на этот вопрос, думается, следующий: в инварианте преобладает гносеологический план, а в прототипе - онтологический, что не исключает использования прототипа в качестве орудия (средства) познания действительности, поскольку с помощью прототипа, представленного тем или иным образом, человек воспринимает действительность так, что «член категории, находящийся ближе к этому образу, будет оценен как лучший образец своего класса или более прототипичный экземпляр, чем все остальные» [КСКТ 1986: 144]. Это, в свою очередь, позволяет человеку классифицировать свои знания об объектах действительности, формируя на их основе определенные категории, отражающие в той или иной степени видение и восприятие человеком окружающего мира.
Таким образом, с методологической точки зрения инвариант и прототип имеют, скорее всего, взаимодополняющий характер. Обнаруживая в себе ту или иную связь с онтологией и гносеологией, они оказываются, в принципе, дополнительно распределенными сущностями: инвариант в большей степени сориентирован на гносеологию, а прототип - на онтологию языковых единиц. Но при этом важно отметить, что вне сферы языка инвариант и прототип оказываются не соотносимыми, поскольку с точки зрения представленности инварианта и прототипа на уровнях категоризации наблюдается различная представленность прототипа по сравнению с инвариантом: прототип выявляется и в языковых категориях, и в категориях естественных объектов (естественных категориях), тогда как инвариант выявляется только в языковых категориях.
Отмечая методологическую составляющую в понятиях инварианта и прототипа, обратим внимание на то, что они связаны с разными путя-
ми (способами) осмысления действительности и его отражением в языке.
Методологические свойства понятия инварианта обусловлены, прежде всего, его связью с понятием абстракции, поскольку инвариант определяется, в частности, в лингвистике как абстрактное обозначение одной и той же сущности в отвлечении от ее конкретных модификаций, отображающее общие свойства класса объектов, образуемого вариантами, и присущие каждому из вариантов [ЛЭС 1990: 80-81]. Как отмечает С. Шаумян, полное определение инвариантности в общеметодологическом смысле трудно формулировать и вряд ли оно будет ясным, если нам удастся сделать это. Сущность этого понятия, по его мнению, представляется в более ясном виде в следующем определении американского математика Э. Т. Белла: «Инвариантность - это неизменяемость среди изменений, устойчивость в мире неустойчивого, прочность конфигураций, остающихся одними и теми же вопреки натиску бесчисленных трансформаций» [Шаумян 1999].
В свете общеметодологического понятия инвариантности возникает возможность определения лингвистического инварианта. В частности, по отношению к языковому знаку С. Шаумян дает следующее его определение: «Первичная функция знака инвариантна относительно его вторичных функций» [Шаумян 1999].
В целом же, делая вывод о методологической значимости понятия абстракции для лингвистики, С. Шаумян пишет: «Для лингвистики абстракция есть главный метод анализа свойств предмета, в отличие от других наук, использующих для этой цели технические средства. Ни микроскоп, ни химические реактивы не могут помочь лингвистике. То и другое должна заменить сила абстракции» [Шаумян 1999]. Думается, определенную роль в этом играет инвариант как один из основных видов абстракции.
Считается, что инвариант, имея более высокую степень абстракции и выполняя обобщающую функцию по отношению к вариантам, «не существует как отдельный объект, это не представитель класса, не эталон, не «образцовый вариант» [ЛЭС 1990: 81]. Но это не означает, что в языке инвариант не имеет соответствующего коррелята: инвариант имеет в качестве своего обозначения или названия то или иное словесное выражение. И тогда перед нами антиномия: с одной стороны, инвариант не существует как реальный объект, как реальная единица, но с другой стороны, инвариант реален, поскольку он всегда
представлен тем или иным вариантом. Вне варианта инварианта нет, но нет и вариантов вне инварианта. Если бы мир оказался полностью вариантным, то когнитивная обработка поступающей о нем информации оказалась бы затруднительной и, думается, даже невозможной. В этом случае инвариант оказывается тем, что позволяет осознать и выявить варианты, своего рода логическим условием, соблюдение которого позволяет увидеть и описать в вариантном множестве различного рода преобразования, модификации и манифестации того или иного объекта действительности, одним их которых оказывается и сам язык. Инвариант оказывается своего рода ограничителем разнообразия, а, в конечном счете, мы имеем в противопоставлении инварианта и вариантов реализацию диалектического закона тождества и различия предметов и явлений окружающего мира.
Таким образом, отношения между инвариантом и вариантами в языке строятся на основе родовидовой абстракции, позволяющей выделить общий признак, который объединяет различные частные признаки, определяющие сущность вариантов. При этом следует отметить, что оппози-тивные отношения между инвариантом и вариантами представлены на разных уровнях абстракции, в отличие от оппозитивных отношений между вариантами, представленных в рамках одного уровня. Другими словами, отношения между вариантами гомогенны, а между инвариантом и вариантами гетерогенны.
Здесь, с методологической точки зрения, мы имеем, в сущности, реализацию универсальной философской категории общего и частного (единичного), согласно которой любой отдельный предмет есть представитель объективного диалектического единства общего и частного (единичного), взаимодействие которых является одной из ступеней познания действительности, связанной с процессом абстракции [Котцова 2010: 27-31].
Кроме того, с методологической точки зрения мы имеем также и реализацию одного из принципов и методов научного исследования -восхождения от абстрактного к конкретному, «состоящему в движении теоретической мысли к все более полному, всестороннему и целостному воспроизведению предмета. Абстрактное в диалектической традиции понимается в широком смысле как «бедность», односторонность знания, а конкретное - как его полнота, содержательность. Направленность научно-познавательного процесса в целом - движение от менее содержательного к более содержательному знанию» [ФЭС 1983: 93].
Данная направленность представлена, на наш взгляд, в идеографических описаниях действительности посредством языка.
Итак, наши рассуждения об инварианте (инвариантности) и отчасти о вариантах (вариантности) позволяют определить инвариант как ментальную единицу, отражающую родовидовые отношения между предметами и явлениями действительности. Описание объектов на базе поиска инварианта нашло отражение в исследовательском подходе - инвариантном (инвариантно-вариантном), методологическая значимость которого в той или иной степени была подтверждена конкретными результатами научного описания языкового материала [Перцов 2001].
В отличие от инварианта, представленным родовым понятием, прототип представлен тем или иным конкретным типом (видом). Однако выбор этого конкретного видового представителя в качестве образца рода (категории) требует анализа уже не родовидовой абстракции, а другого типа (вида) абстракции, который позволил бы определить не столько логические отношения между родом и видом объектов действительности, сколько степень существенности тех или иных признаков, их психологическую и культурную выделенность сознанием человека на фоне особенного в единичном.
Что заставляет носителей русского языка прототипом категории (концепта) ПТИЦА считать такой тип (вид), как ВОРОБЕЙ, а носителей английского языка - МАЛИНОВКА? На этот вопрос родовидовые отношения ответить не могут. Здесь уже требуется анализ структуры самого объекта. Поэтому, наряду с родовидовой абстракцией, выделяют другой вид абстракции - «абстракцию рациональной структуры предмета» (С. Шаумян), которая, по мнению С. Шаумяна, является по своему содержанию семиотической абстракцией, вытекающей из знаковой природы языка. Он пишет: «Родовидовая абстракция может применяться на физическом уровне звука и на логическом уровне значения, но она не применима на коммуникативных уровнях, ибо коммуникативные классы не выводимы непосредственно из физических свойств звука или логических аспектов значения. Коммуникативные классы выводятся через законы отношений, а не путем генерализации, основанной на родовидовой абстракции». Поэтому одним из основных выводов С. Шаумяна относительно взаимоотношений этих двух видов абстракции в современной лингвистике является следующий: «Центральной в науке должна быть аб-
стракция рациональной структуры предмета, поскольку она позволяет отделить существенные признаки предмета от несущественных, а родовидовая абстракция может иметь только вспомогательное значение» [Шаумян 1999].
На наш взгляд, такой вывод является слишком категоричным и не в полной мере учитывает различные формы концептуализации и категоризации действительности, одним из объектов которой является и язык, а также роль инвариантов и прототипов в этих процессах.
С точки зрения природы прототип и инвариант являются ментальными сущностями, единицами сознания и вследствие этого представляют собой разновидности концептов. Другими словами, в целом мы имеем дело с концептом как феноменом ментальной сферы, но предстающим перед нами в двух разных ипостасях, сформированных на уровне логико-понятийного мышления и психолого-понятийного мышления или эмпирического мышления.
В случае с инвариантом концептуализируются прежде всего родовидовые отношения, позволяющие в инварианте осознать то общее, что объединяет варианты в одном классе, в одной языковой категории - лексической или грамматической. В случае с прототипом концептуализируются прежде всего отношения, связанные с абстракцией рациональной структуры предмета, позволяющей определить существенные признаки объекта с целью выявления лучшего образца своего класса. В результате инвариант является показателем рода в родовидовых отношениях, а прототип оказывается видом в них. Следовательно, инвариант направлен на большую абстрагирован-ность по отношению к своим противочленам -вариантам той или иной категории, тогда как прототип направлен на конкретизацию категориального значения, выделяя тот член категории, который оценивается как лучший, образцовый в своем классе. Поэтому не случайно исследователи (А.В. Бондарко, Н.Н. Болдырев, Е.В. Петрухина и др.) считают, что прототип и инвариант, будучи двумя самостоятельными ментальными сущностями, имеют взаимодополняющий характер, поскольку они находятся по разные стороны мыслительного процесса, включающего в качестве точки отсчета базовый уровень категоризации. Инвариант отражает мыслительный процесс, направленный на большую абстрагированность по сравнению с концептом базового уровня, а прототип связан с конкретизацией концепта базового уровня. Базовый же уровень представлен, прежде всего, единицами понятийного мышления.
Данные отношения между прототипом, инвариантом и понятием, представляющими разные виды (типы) концептов, можно представить в виде троичной оппозиции. В качестве нейтрального немаркированного члена выступает понятие, а крайними маркированными членами этой оппозиции оказываются прототип и инвариант. Схематично эта троичная оппозиция выглядит следующим образом: инвариант ^ понятие прототип.
В соответствии с предложенным оппозитив-ным представлением мы имеем следующие определения инварианта и прототипа. Инвариант - это абстрактное понятие, а прототип - это конкретное понятие. И в этом случае они оказываются прямо противоположными типами концептов. Поэтому вполне можно согласиться с мнением Н.Н. Болдырева о том, что прототип не может быть инвариантом, а инвариант - прототипом [Болдырев 2003]. Но поскольку понятия «конкретное» и «абстрактное» имеют относительный характер, то мы предполагаем, что и в случае с противопоставлением инварианта и прототипа в языке эта относительность присутствует.
В связи с рассмотрением инварианта и прототипа как разных типов концепта возникает вопрос о том, какие знания ими структурируются или, другими словами, формат каких знаний представлены инвариантом и прототипом? Естественно, будучи разными самостоятельными типами концептов, но при этом обнаруживая взаимодополняющий характер, инвариант и прототип как ментальные сущности связаны с формированием определенных типов знаний. Прототип определяет круг знаний об объектах естественных категорий и представлен на базовом уровне категоризации, демонстрируя знания о лучших образцах в категоризации действительности и языка, знания, которые оказываются наиболее типическими для их восприятия, что позволяет воспринимать окружающий мир в наиболее естественных для носителей языка формах обыденного сознания. В инварианте же представлены знания об идеальном объекте, который имеет классовую сущность, объединяя знания о конкретных единичных предметах на основе нахождения в них общих свойств и признаков, что позволяет отражать мир в тех или иных формах научного мышления, «создавая, выражась словами В.Г. Адмони, большую маневременную возможность для оперативной памяти» [Адмони 1988: 30].
Итак, на наш взгляд, понятия инварианта и прототипа, в целом, имеют методологическую значимость и являются продуктивными в исследова-
тельском плане в случае четкого осознания их природы, функций и места в концептуализации и категоризации действительности и языка как специфического объекта этой действительности, отражают тот или иной этап ее познания, связанный, прежде всего, с такими его сторонами, как чувственное восприятие и рациональное познание [Шарандин 2011].
Список литературы
Адмони В.Г. Грамматический строй как система построения и общая теория грамматики. Л., 1988.
Ахманова О.С. Словарь лингвистических терминов. М., 1969.
(БАС) Словарь современного русского литературного языка. Т. 7. М., 2007.
Болдырев Н.Н. Инварианты и прототипы в системной и функциональной категоризации английского глагола // Проблемы функциональной грамматики: Семантическая инвариантность / вариантность. СПб., 2003.
Бондарко А.В. Инварианты и прототипы в системе функциональной грамматики // Проблемы функциональной грамматики: Семантическая инвариантность / вариативность. СПб., 2003.
Википедия. Категоризация и познание. URL: dic.academic.ru
Даль В.И. Толковый словарь живого великорусского языка. Т. 3. М., 1980.
Демьянков В.З. Доминирующие лингвистические теории в конце ХХ века // Язык и наука конца ХХ века. М., 1995.
Журавлев В. К. Фундаментальный характер фонологических идей // Фонология. Тамбов, 1982.
Илларионов С. В. Гносеологическая функция принципа инвариантности // Вопр. философии. 1968. № 12.
Кондаков Н.И. Логический словарь-справочник. М., 1975.
Котцова Е.Е. Гипонимия в лексической системе русского языка. Архангельск, 2010.
(КСКТ) Кубрякова Е.С., Демьянков В.З., Панкрац Ю.Г., Лузина Л.Г. Краткий словарь когнитивных терминов. М., 1996.
(ЛЭС) Лингвистический энциклопедический словарь. М., 1990.
Меркулов И.П. Прототип. URL: ariom.ru/ wiki/Prototip.
Национальная психологическая энциклопедия. URL: vocabulary.ru/dictionary/5/.
Перцов Н.В. Инварианты в русском словоизменении. М., 2001.
(СО) Ожегов С.И. Словарь русского языка. М., 1986.
Солнцев В.М. Язык как системно-структурное образование. М., 1977.
(ТССЕРЯ) Ефремова Т.Ф. Толковый словарь словообразовательных единиц русского языка. М., 1996.
(ФЭС) Философский энциклопедический словарь. М., 1983.
Шарандин А.Л. Когнитивная и языковая специфика инвариантов и прототипов // Взаимодействие когнитивных и языковых структур. М., 2011.
Шаумян С. Абстракция в современной лингвистике. URL: http: // www.ruthenia.ru / logos / number / 1999 01 / 1999 1 10.htm
A.L. Sharandin
THE METHODOLOGICAL STATUS OF THE NOTIONS "INVARIANT" AND "PROTOTYPE" IN MODERN LINGUISTICS
The notions "invariant" and "prototype" are considered having a methodological character which allows using them as units of a conceptual framework of research in different linguistic trends the object of which there appear cognitive and language structures.
Key words: methodology, invariant, prototype, cognitive nature of language, concept.
