CC BY
53
beherrscht die russische Sprache. In Kasachstan ist Russisch obligatorisches Unterrichtsfach und allgemeine Verkehrssprache.
Bekanntlich hat es seit der Zeit des Zaren Peter des Großen zahlreiche Kontakte von Deutschen mit Russland gegeben, die unter der späteren (deutschstämmigen) Zarin Katharina der Großen weiter intensiviert wurden. So wurden unter ihrer Herrschaft zahlreiche Deutsche in Russland angesiedelt. Gut 200 Jahre später sind diese sog. Russlanddeutschen größtenteils in das Land ihrer Vorväter zurückgekehrt.
Im 20. Jahrhundert folgten die Schrecken und Zerstörungen des ersten und zweiten Weltkrieges. Unter dem Angriffskrieg Hitlers und seiner Kriegsführung hatte Russland (damals noch Teil der Sowjetunion) ganz besonders zu leiden. Nicht nur sibirische, sondern auch kasachische Divisionen wurden von Stalin in die Schlacht geschickt. So gibt es nicht nur in Wolgograd, Woronezh und Irkutsk, sondern auch in Uralsk eine Gedenkstätte für die Opfer jenes mörderischen Krieges.
Was mich persönlich angeht, so habe ich keinerlei Ressentiments in einem der beiden Länder verspüren können. Ich wünsche möglichst vielen Deutschen Begegnungen mit dem wunderbaren Russland und dem aufstrebenden Kasachstan.
КОГНИТИВНЫЕ ОСНОВЫ ЯЗЫКОВОЙ АКТУАЛИЗАЦИИ Топка Лариса Владимировна
lavtop@list.ru
Кандидат филологических наук, доцент кафедры теоретической лингвистики ФГБОУ ВПО «ИГЛУ», г. Иркутск, Россия
УДК 81’1 ББК 81.0 КЛАССИЧЕСКОЕ И ПРОТОТИПИЧЕСКОЕ В ИССЛЕДОВАНИИ РЕЧЕПОВЕДЕНЧЕСКОЙ СИТУАЦИИ
В статье затрагивается проблема изучения речеповеденческой ситуации посредством классического и прототипического подходов. Исследование проводится на примере феноменов уверенности и неуверенности как ядерных семантических образований, составляющих константу
некатегоричность/категоричность.
Ключевые слова: константа; семантическая доля; инвариант; прототип; уверенность/неуверенность; речеповеденческая ситуация.
CLASSICAL AND PROTOTYPE APPROACHES TO THE SPEECH-BEHAVIOURAL SITUATION RESEARCH
The article displays classical and prototype approaches to the speech-behavioural situation research. The investigation is carried out on the pattern of the certainty and uncertainty phenomena as nuclear semantic formations of understatement/categorical statement constant.
Key words: constant; semantic segment; invariant; prototype;
certainty\uncertainty; speech-behavioural situation.
Понятие инвариантности и вариантности, наследие структурной лингвистики, - это отношение общего и частного, абстрактного и конкретного. Возникнув в трудах И.А. Бодуэна де Куртене, вариантно-инвариантный подход утвердился изначально в фонологии, а затем постепенно проник на другие уровни языка. Введя термин фонема, учёный заложил основы вариативно -инвариантных отношений, поскольку именно фонема является инвариантом в сознании носителей языка, реализуясь в различных звуковых вариантах. Начиная с Пражской лингвистической школы, под вариантами стали понимать разные звуковые реализации одной и той же фонемы, а саму фонему стали считать инвариантом.
Инвариант относится к уровню абстрактных сущностей и используется для выделения реально не существующих эмических единиц, поскольку последние выводятся исследователями на основе выявления в процессе синтеза общих черт вариантных проявлений, то есть «инвариант как класс однородных реальных объектов» [Солнцев, 1971, c. 39].
Поскольку в лингвистике инвариант определяется как «признак или комплекс признаков изучаемых системных объектов (языковых и речевых единиц, классов и категорий, их значений и функций), который остаётся неизменным при всех преобразованиях, обусловленных взаимодействием исходной системы с окружающей средой» [Бондарко, 2003, c. 5], инвариантность может быть разной степени обобщённости, следовательно, существуют не только инварианты категорий, но также инварианты их значений и функций.
Инвариантом можно назвать понятие о тех содержательных и формальных признаках, которыми должен обладать некий идеальный элемент того или иного категориального отношения (или значения). С другой стороны, инвариант может употребляться в функции категориального субститута в любом из соответствующих контекстов, поскольку это феномен плана языка, обобщённый элемент того или иного языкового уровня. В понятии инварианта отражаются общие свойства класса объектов, формируемых вариантами; вариант - это представитель данного ряда, обладающий инвариантными свойствами, присущими каждому его элементу.
Соотношение «прототип-непрототип» характеризуется отношениями другого рода - это разница между идеальным и неидеальным (непрототипическим), типичным и атипическим.
Прототип, будучи центральным членом категории, является схематической репрезентацией её концептуального ядра [Taylor, 1995, p. 59], и имеет особый когнитивный статус - лучшего примера. Прототипы - результаты процедур выводного знания, получаемого в ходе освоения индивидом окружающей
действительности1. Прототипичность в категории, вернее, «прототипические эффекты» [Lakoff, 1986, p. 32] - заключаются в том, что центральные члены категории (более близкие к прототипу, чем остальные) в сравнении с нецентральными обнаруживают иные когнитивные характеристики: быстрее опознаются, быстрее усваиваются, чаще употребляются, а также используются при понимании категории в целом.
Противопоставление пар феноменов: «инвариант-вариант» и «прототип-непрототип» обусловливает существование двух подходов к процессу категоризации: классического, связанного с именем Аристотеля, и
прототипического, базирующегося на работах Э. Рош и Л. Витгенштейна [Rosch, 1975; Rosch, 1978; Wittgenstein, 1969].
В работах лингвистов зачастую встречается противопоставление данных подходов, однако есть исследователи, которые находят его неконструктивным: «Мы нуждаемся в синтезе двух традиций, а не в предпочтении одной в ущерб другой. В семантическом анализе есть, конечно, место для прототипов, но есть место и для инвариантов, одно не исключает другого» [Вежбицкая, 1996, c. 201].
Нельзя не согласиться с точкой зрения А.В. Бондарко о том, что «в наиболее простой форме соотношение понятий инвариантности/вариативности» и прототипичности можно охарактеризовать так: прототип - это эталонный репрезентант, эталонный вариант определённого инварианта среди прочих его представителей (вариантов). Таким образом, в самом определении прототипа в предлагаемой его интерпретации находит отражение связь с понятием инварианта (инвариантности/вариативности)» [Бондарко, 2002, c. 265].
Использование обоих подходов к исследованию речеповеденческой ситуации позволяет выделить и проанализировать как её инвариантные, так и прототипические составляющие.
Исследование речевых действий, вернее, их прагма-семантических коррелятов (микроактов и макроактов), в языковом оформлении которых участвует высказывание уверенности или неуверенности говорящего, с точки зрения тактико-ситуативного подхода [Верещагин, 1980; 1988; 1992; Арский, 1998; Топка, 2000; 2009 (а); Топка 2012 (а)] позволяет объединить их с учётом коммуникативно-прагматического контекста в образования более высокого порядка или, иначе говоря, тактики2 вербального поведения. Каждая тактика носит произвольное название, которое выявляется определением общего смысла3.
1 Существует необходимость разграничения понятий прототипа неязыковых, языковых категорий, а также прототипа репрезентации знаний о мире в виде языковых значений и смыслов на системном и функциональном уровне [см., например, Болдырев, 2007, а 18].
2 Выбор термина «тактика» обусловлен функцией, выполняемой данным элементом, - формирование общей сверхзадачи или, другими словами, «стратегии»; «функция тактики» - способность выступать в качестве составляющей в единицах более высокого уровня [см., например, Болдырев, 2005, а 33]. В нашем понимании тактика - это семантическая доля (инвариантная единица) смыслового пространства исследуемого феномена.
3 Для номинации тактики Е.М. Верещагин специально изобретает «искусственную бирку» или принимает за общее название одну из идиоматических реплик-клише; мы пошли дальше по линии абстракции в номинации тактик, сходной выявлению пропозиций [Топка, 2000, а 44; Топка, 2012, а 34].
Совокупность тактик образует высший уровень структуры (уровень сверхзадач), на котором устранены не только видовые, но и родовые дифференциальные признаки и который является категориальным уровнем отвлечения, где принимаются во внимание лишь интеграционные признаки составляющих его элементов [см. Верещагин, 1992, о. 86]. Категориальный уровень представлен набором поведенческих ситуаций, составляющих пространства уверенности и неуверенности.
Исходя из того, что каждый микроакт как прагма-семантический коррелят речевого действия - явление индивидуальное, а их совокупность образует тактику как социальное явление, можно сделать вывод о том, что тактика является своеобразным инвариантом, так как в ней отображены общие свойства класса объектов, образуемого конкретными единицами как вариантами: «важно здесь, следовательно, прежде всего то, что индивидуальность, хотя и говорит по-своему, но тем самым даёт жизнь общему» [Винокур, 1929, о. 33].
Иными словами, речеповеденческая ситуация представляет собой абстрактное семантическое образование (смысловую структуру), в терминах Р Джекендоффа - концептуальную структуру [Таокепёой', 1993, р. 546], или ментальную репрезентацию [Болдырев, 2004, с. 32], составленную из определённого набора семантических долей как составных компонентов, т.е. «смысл как целое членится на составные компоненты, между которыми существуют определённые отношения и связи» [Бондарко, 1978, о. 40].
Ситуация уверенности как когнитивная модель «некая изолированная абстрактная схема, существующая т ро1еп1:1а» [Ьако1¥, 1980, р. 70] содержит имплицитно выраженное каузируемое состояние уверенности говорящего в истинности высказываемого суждения (присутствие веры) и структурируется посредством следующих элементов - типичных инвариантных признаков концепта уверенности, лежащих в основе его прототипической ситуации1 и составляющих в классической интерпретации план содержания вышеназванной ситуации:
- уверенность говорящего в самом себе (самоубеждение);
- уверенность говорящего в своих последующих действиях;
- уверенность говорящего в чувствах, действиях адресата;
- уверенность говорящего относительно третьего лица;
- уверенность говорящего относительно какого-либо события, факта окружающей действительности (о ситуациях уверенности [Топка, 2010] и неуверенности [Топка, 2007; 2008] и о единицах их категоризации см. подробнее [Топка 2012(б)]).
Ситуация неуверенности, где, напротив, имплицитно выражено каузируемое состояние неуверенности, сомнения говорящего (отсутствие веры), представлена следующими инвариантными составляющими:
1 Поскольку уверенность и неуверенность являются феноменами эмоциональной сферы индивидуума, в основе их анализа может лежать дескрипция прототипических сценариев одноименных эмоций, или, словами А. Вежбицкой, характеристика типичной ситуации, в которой возникает данная эмоция, а также связанных с ней мыслей и желаний субъекта. (Об уверенности и неуверенности в немецкой культуре см., подробнее [Вежбицкая, 2001, с. 105-112]).
- неуверенность говорящего в себе самом (размышление вслух);
- неуверенность говорящего в своих последующих действиях (апелляция к мнению адресата);
- неуверенность говорящего в действиях адресата [Топка, 2000, c. 66; Топка,
2007, c. 369].
В ситуации неуверенности говорящий субъект выражает своё отношение к факту или событию в отсутствие полной информации, либо её неточности или недостоверности [Топка, 2009 (б), c. 458], что не позволяет сделать определённые выводы и обусловливает неоднозначность, двойственность его суждения [Топка, 2007, c. 370; Топка, 2008, c. 173; Topka, 2012, p. 156].
Неуверенность может быть выражена по отношению к адресату, третьему лицу, а также к самому говорящему, где последнее мотивировано особенностями его характера, либо обстановкой общения.
Соответственно, можно говорить о неуверенности как о выражении недоверия, неверия и скрытого возражения, и неуверенности как нерешительности и колебания субъекта речи [Топка, 2012 (а), c. 58].
На периферии своего семантического пространства ситуация неуверенности допускает зону сопряжения с пространством ситуации предположения1, образуя общий сегмент2 -
предположение говорящего относительно третьего лица, (его действий, физического, эмоционального состояния), имеющие совещательный характер с адресатом.
Данная семантическая составляющая является общим межкатегориальным сегментом, который невозможно отнести к определённой категории из-за скалярности признаков, что говорит о наличии «фамильного сходства» между неуверенностью и предположением [Топка, 2012 (б), c. 160] и «наводит на мысль о взаимодействующих семантических полях, говоря словами Гака -«перекрывающих друг друга ареалах» [Гак, 1993, c. 29], «о концептуальном совмещении ментальных пространств» [Семенова, 2007, c. 73]» (см., например, [Топка, 2012 (б), c. 164]).
Классический подход к анализу плана выражения уверенности и неуверенности позволяет выявить различные языковые средства: лексические и грамматические (морфологические и синтаксические) в которых традиционно выделяются (и разделяются) модальные слова, модальные глаголы, формы наклонения, конструкции с глаголами различного типа, где каждый языковой уровень характеризуется наличием своих прототипических элементов, поскольку прототипы существуют на различных уровнях языковой системы. «Прототипы, как инварианты, проявляют свойство относительности. То или иное значение может быть производным от прототипа более высокого уровня и вместе с тем прототипом по отношению к тому или иному семантическому
1 Предположение подразумевает наличие прогнозируемого события. Предполагая, говорящий высказывает своё отношение к какому-либо нереальному или возможному положению дел. «Supposition - something that you believe is true although you cannot prove it» [MEDAL, 2007, p. 1505].
2 На схожесть неуверенности и предположения указывает и тот факт, что являясь ядерными (концептуальными) составляющими константы некатегоричность, они противопоставляются уверенности как составляющей пространства категоричности - семантической константы внутреннего мира человека [Топка, 2011, c.131].
варианту, находящемуся на более низкой ступени иерархии» [Бондарко, 2002, c. 264].
Исследуя феномен неуверенности на лексическом уровне, выстраивая когнитивную модель лексико-семантического поля, некоторые лингвисты пришли к выводам о том, что его ядром, доминантой, лексическим прототипом является глагол to doubt1, позволяющий установить системное значение, присущее данной единице на уровне языка. По мнению В.П. Жежеровой, «ближайший лексический прототип вышеуказанного глагола - это следующее номинативно-непроизводное значение лексемы: «not to be able to believe that something is true; not to believe somebody as right or not to believe in oneself; not to believe something as likely to happen or to be true; not to believe things like theories». Этот прототип переходит на уровень речи, актуализируясь во всех или в части своих компонентов. Это содержание и составляет искомое системное значение данной лексемы» [Жежерова, 2006, c. 11].
Исследователь утверждает что, указанный пучок признаков приложим ко всем ситуациям, характеризующимся неуверенностью, а лексема to doubt является носителем прототипического значения неуверенности. Однако на синтаксическом уровне в конструкциях, репрезентирующих неуверенность, данная лексема встречается крайне редко; самым частотным элементом является конструкция с предикатом сомнения и модальными глаголами may/might с АВФ Perfect, а также эмотивный предикат to hesitate - лексема с отсутствием прототипических компонентов неуверенности в своем системном значении, которая способна реализовывать актуальное значение с содержанием неуверенности (см. подробнее о единицах категоризации уверенности/неуверенности [Топка, 2012 (б)]).
Этимологически to hesitate восходит к hesitancy от латинского haesitantia - «a stammering, to hesitate, to temporize» [OSEDME, 2006, p. 1418-1419]; «hesitation -delay, pausing, uncertainty, indecision, doubt, reluctance» [CILDSA, 2005, p. 336]; <^n act of hesitating: to pause before taking an action or making a decision, to be unwilling to do something because it is unpleasant or because one is uncertain whether it is right» [LDELC, 1999, p. 623].
Номинативно-непроизводное значение этой лексемы: «to stop slightly in or before action not being able to decide what to say or do next because of embarrassment or worry; not to be sure that one should». Это может означать, что глагол to hesitate, относящийся к полю мыслительной деятельности и обладающий признаками прекращения действия, не имеет значения неуверенности2 на уровне системы, однако приобретает его в конкретной ситуации, что становится очевидным при анализе фактического материала.
1 Лексема doubt этимологически восходит к dubitare, что означает «to be in two minds» [0SEDME,2006, p. 868869]; doubt означает - «uncertainty, confusion, hesitation, dilemma, skepticism; а антонимом - belief» [CILDSA, 2005, p. 207]; «a feeling of uncertainty or belief, or opinion; lack of confidence or trust; а state of uncertainty» [LDELC, 1999, p. 391].
2 Поскольку неуверенность - это феномен умственной и психической деятельности, который зиждется на внутренней противоречивости субъекта, обусловленной отсутствием или недостатком знаний того или иного объекта действительности, отнесение глагола to hesitate к пространству неуверенности представляется оправданным.
Более того, выполняя функцию эмотивного предиката, данная единица репрезентирует внешнего наблюдателя в ситуации неуверенности, которым может быть как адресат, так и третье лицо, фиксирующее и интерпретирующее состояние говорящего субъекта (внешние, наблюдаемые признаки неуверенности свидетельствуют о двойственности его ментального состояния). Единичны случаи употребления глагола to hesitate в высказывании самого говорящего (автореферентное высказывание), поскольку данная лексема не содержит прототипических компонентов неуверенности в своём системном значении, а имеет значение прерывания или прекращения действия, что является очевидным именно для наблюдателя. В автореферентном высказывании с данными глаголами отсутствует признак неуверенности -
говорящий субъект, дама почтенного возраста, собирающаяся совершить смелый поступок - сделать очень короткую стрижку, советуется с мужем:
«I’m hesitating,» said Mrs. Forrester. «After all, we must move with the times. I am of my day and I do not wish to lag behind. America, as Wilhelm Meister said, is here and now.» She turned brightly to Albert. «What does my lord and master say about it? What is your opinion, Albert? To shingle or not to shingle, that is the question.».
В подобных случаях говорящему не столько требуется совет адресата, сколько подтверждение своего мнения, так как он уже наверняка знает, как поступить. Ответная реакция только подтверждает данное предположение:
«I’m afraid my opinion is not of great importance, my dear,» he answered [Maugham, 2004, p. 152-153].
Вместе с тем, лексический прототип to hesitate, необходимый для понятия неуверенности, не исчезает в нетипичных употреблениях этого глагола, а входит составной частью в семантический инвариант.
Ситуация неуверенности категоризуется при помощи конструкций с предикатами полагания (мнения): think, guess, hope, believe, mean; предикатами знания в отрицательной форме: I don’t know; конструкций с модальными операторами, выражающими неуверенность, сомнение говорящего субъекта относительно реальности сообщаемого: maybe, perhaps, где центральной является конструкция с предикатом мнения, сомнения - think.
Ситуация уверенности категоризуется посредством конструкций с основным прототипическим предикатом знания know (см. подробнее [Топка, 2012 (б), с. 164]).
Противопоставление уверенности и неуверенности может происходить через оппозицию модусных предикатов know и think, противопоставленных по признаку уверенности говорящего в истинности (достоверности) выраженной пропозиции «чем менее уверен субъект в истинности этого суждения, тем это суждение дальше отходит от истины и переходит в область мнения» [Ковалева,
2008, с. 241], где прототипической единицей является предикат - know.
Отклонение от прототипа характеризуется неоднозначными формальными показателями - конструкциями с модусными предикатами полагания, мнения, репрезентирующими размытый смысл (сомнение, предположение,
неуверенность) и отражающими разную степень познания индивидом
окружающей действительности. Прототипичность уверенности обусловлена полнотой и точностью реализации её когнитивных характеристик.
Ситуация уверенности входит в пространство категоричности, тогда как её «антипод» - неуверенность - является составляющей некатегоричности1. Если рассматривать эти феномены шире, в контексте вышеназванных ареалов, можно заметить, что разница между категоричностью и некатегоричностью на грамматическом уровне лежит в том числе и в противопоставлении наклонений: повелительного и сослагательного. Сама форма повелительного наклонения говорит в пользу его прототипичности, первичности: волеизъявление
говорящего (Imperative) формально совпадает с «простой» формой индикатива и является содержательно более точным, по сравнению с желательностью, гипотетичностью, нереальностью (Subjunctive/Oblique).
Категории уверенности и неуверенности, с одной стороны, организованы по инвариантно-вариантному признаку и этим близки полевым структурам, с другой стороны, они допускают выделение прототипических средств выражения, так как связаны с категориями естественных объектов; тип данных категорий «является онтологическим для человеческого сознания и гносеологическим по отношению к окружающему миру и миру языка» [Болдырев, 2005, c. 35].
Проблема выделения инвариантов для значимых единиц языка имеет особое значение, поскольку понятие инварианта связано как с единицами плана содержания (инвариантная семантическая структура), так и плана выражения (лексический прототип, прототипическая конструкция).
Рассмотрение категорий с точки зрения классического подхода выявляет внутренне присущие им свойства, тогда как категоризация результатов познавательной деятельности позволяет осветить общие принципы восприятия и осмысления действительности, объяснить принципы обработки информации посредством исследования результатов процедур выводного знания.
Библиографический список
1. Арский, А. А. Семантические категории угрозы и предостережения и их вербальная реализация в современном немецком языке (тактико-ситуативный подход) [Текст] : автореф. дис. ... канд. филол. наук : 10.02.04 / А. А. Арский. -Иркутск, 1998. - 24 с.
2. Болдырев, Н. Н. Концептуальное пространство когнитивной лингвистики [Текст] / Н. Н Болдырев // Вопросы когнитивной лингвистики. - 2004. - № 1.
- С. 18-36.
3. Болдырев, Н. Н. Модусные категории в языке [Текст] / Н. Н. Болдырев // Когнитивная лингвистика: Ментальные основы и языковая реализация. Ч. 1.
1 Константа некатегоричность/категоричность [Топка, 2011] являет собой пространство двух сопряжённых универсальных категорий - противополагаемых понятий, «отражающих двоичность восприятия мира» [Малинович, 2003, о. 27], составляющих бинарную оппозицию [Топка, 2012 (б), о. 16]. Ядро пространства категоричности представлено ситуацией «Приказание», единицей, составляющей центральную зону неуверенности, является ситуация «Пожелание».
Лексикология и грамматика с когнитивной точки зрения : сб. статей к юбилею Н. А. Кобриной. - Спб. : Тригон, 2005. - С. 31-46.
4. Болдырев, Н. Н. Репрезентация знаний в системе языка [Текст] / Н. Н. Болдырев // Вопросы когнитивной лингвистики. - Тамбов : Изд-во ТГУ им. Державина. - 2007. - № 4. - С. 17-28.
5. Бондарко, А. В. Грамматическое значение и смысл [Текст] / А. В. Бондарко. - Л. : Наука, 1978. - 175 с.
6. Бондарко, А. В. Теория значения в системе функциональной грамматики : на материале русского языка [Текст] / А. В. Бондарко // Российская академия наук. Институт лингвистических исследований. - М. : Языки славянской культуры, 2002. - 736 с. - (БШ&а рЫ1о1о§юа).
7. Бондарко, А. В. Инварианты и прототипы в системе функциональной грамматики [Текст] / А. В. Бондарко // Проблемы функциональной грамматики : Семантическая инвариантность / вариативность. / отв. ред. А. В. Бондарко, С.
А. Шубик. - СПб. : «Наука», 2003. С. 5-36
8. Вежбицкая, А. Язык. Культура. Познание [Текст] / А. Вежбицкая. - М. : Русские словари, 1996. - С. 201-231.
9. Вежбицкая, А. Сопоставление культур через посредство лексики и прагматики [Текст] / А. Вежбицкая. - М. : Языки славянской культуры, 2001. -272 с.
10. Верещагин, Е. М. Лингвострановедческая теория слова [Текст] / Е. М. Верещагин, В. Г. Костомаров. - М. : Русский язык, 1980. - 320 с.
11. Верещагин, Е. М. Предметы времени и места в идиоматике речемыслительной деятельности [Текст] / Е. М. Верещагин, В. Г. Костомаров // Язык : система и функционирование. - М., 1988. - С. 54-61.
12. Верещагин, Е. М. Речевые тактики призыва к откровенности [Текст] / Е. М. Верещагин, Р. Ратмайр, Т. Ройтер // Вопр. языкознания. - 1992. - № 6. -С. 82-93.
13. Винокур, Г. О. Культура языка [Текст] / Г. О. Винокур. - М. : Федерация, 1929. - 335 с.
14. Гак, В. Г. Пространство мысли [Текст] / В. Г. Гак // Логический анализ языка. Ментальные действия. - М. : Наука, 1993. - С. 22-29.
15. Жежерова, В. П. Когнитивное исследование лексико-семантического поля неуверенности в английском языке (на материале глаголов) [Текст] : авто-реф. дис. ...канд. филол. наук : 10.02.04 / В. П. Жежерова. - Петропавловск-Камчатский, 2006. - 22 с.
16. Ковалева, Л. М. Английская грамматика : предложение и слово [Текст] : монография / Л. М. Ковалева. - Иркутск : ИГЛУ, 2008. - 397 с.
17. Малинович, М. В. Антропологическая лингвистика как интегральная наука [Текст] / М. В. Малинович, Ю. М. Малинович //Антропологическая лингвистика: Концепты. Категории : коллективная монография / под ред. проф. Ю. М. Малиновича. - Москва-Иркутск, 2003. - С. 7-28.
18. Солнцев, В. М. Язык как системно-структурное образование [Текст] / В. М. Солнцев. - М. : Наука, 1971. - 294 с.
19. Топка, Л. В. Прагма-семантическая категория некатегоричности в современном английском языке [Текст] : дис. ... канд. филол. наук : 10.02.04 / Л.
В. Топка. - Иркутск, 2000. - 168 с.
20. Топка, Л. В. Некатегоричность [Текст] / Л. В. Топка // Внутренний мир человека : Семантические константы: коллективная монография к юбилею доктора филологических наук, профессора Ю. М. Малиновича. - Иркутск : ИГЛУ, 2007. - С. 359-396.
21. Топка, Л. В. Человек неуверенный : прагма-семантический аспект исследования [Текст] / Л. В. Топка // Современные лингвистические теории : проблемы слова, предложения, текста : сб. научных статей / отв. ред. проф. М. В. Малинович. - Иркутск : ИГЛУ, 2008. - С. 170-180.
22. Топка, Л. В. Речеповеденческая ситуация: универсальное и этноспеци-фическое // Вестник Иркутского государственного лингвистического университета Серия Филология. - Иркутск. - 2009(а). - № 2 (6). - С. 111-116.
23. Топка, Л. В. Антропоцентрический подход к исследованию человека неуверенного [Текст] / Л. В. Топка // Подготовка кадров для силовых структур : современные направления и образовательные технологии : материалы 14 Всероссийской научно-метод. конф. - Иркутск : ФГОУ ВПО ВСИ МВД России, 2009 (б). - С. 457-461.
24. Топка, Л. В. Языковые средства выражения категоричности : сопоставительный анализ [Текст] / Л. В. Топка // Современные лингвистические теории : проблемы слова, предложения, текста : сб. научных трудов посвящается юбилею профессора Марии Васильевны Малинович / отв. науч. ред. проф. Ю. М. Малинович. - Иркутск : ИГЛУ, 2010. - С. 223-230.
25. Топка, Л. В. Некатегоричность/Категоричность : лингвокультурологическое освещение [Текст] / Л. В. Топка // Концепты. Категории : Языковая реальность: коллективная монография к юбилею профессора М. В. Малинович : Раздел II, Глава 5. - Иркутск : ИГЛУ, 2011. - С. 130-163.
26. Топка, Л. В. Некатегоричность : опыт прагма-семантического исследования [Текст] : монография / Л. В. Топка. - LAP Lambert Academic Publishing GmbH & Co. KG. Heinrich-Böcking Str. 6-8, 66121 Saarbrücken, Deutschland, 2012 (а). - 164 s.
27. Топка, Л. В. Ситуация уверенности/неуверенности : единицы категоризации [Текст] / Л. В. Топка // Современные лингвистические теории : проблемы слова, предложения, текста : сб. научных трудов к юбилею профессора Лии Матвеевны Ковалевой / отв. науч. ред. проф. М. В. Малинович. - Иркутск : ИГЛУ, 2012 (б). - С. 156-169.
28. Семенова, Т. И. Лингвистический феномен кажимости [Текст] : монография / Т. И. Семенова. - Иркутск : ИГЛУ, 2007. - 237 с.
29. Jackendoff, R. S. Semantic Structures[Text] / R. S. Jackendoff. - Cambridge, Mass. : MIT, 1993. - 322 p.
30. Lakoff, G. Metaphors We Live By [Text] / G. Lakoff, M. Johnson. - Chicago; L. : The University of Chicago, 1980. - XIII. - 242 p.
31. Lakoff, G. Classifiers as a reflection of mind [Text] / G. Lakoff // Noun classes and categorization : Proc. of a Symposium on categorization and noun classification, Eugene, Oregon, October 1983. - A.; Ph. : Benjamins, 1986. - P.13-51.
32. Rosch, E. Cognitive representations of semantic categories [Text] / E. Rosch // Journal of Experimental Psychology : General, 1975. - Vol. 104. - № 3. - Р. 192233.
33. Rosch, E. Principles of categorization [Text] / E. Rosch // Cognition and categorization /ed. by E. Rosch and Lloyd. - Hillsdale : Lawrence Erlbaum, 1978. - P. 27-48.
34. Taylor, J. R. Linguistic categorization. Prototypes in Linguistic theory [Text] / J. R. Taylor. - Oxford : Clarendom Press, 1995. - 309 p.
35. Topka, L. V. Uncertainty : pragma-semantic aspect of research [Text] / L. V. Topka // International Conference «The Communication of Certainty and Uncertainty Linguistic, Psychological, Philosophical Aspects» October 3rd-5th 2012 : Book of Abstracts. University of Macerata, University of Verona, University of Würzburg. Italy, 2012. - P. 106.
36. Wittgenstein, L. The blue and brown books : Preliminary studies for the «Philosophical investigations» [Text] / L. Wittgenstein. - Oxford : Blackwell, 1969.
- 192 p.
Список источников примеров
37. Maugham, W. S. The Creative Impulse [Text] / W. S. Maugham // Honeymoon and other stories by English writers. - Moscow : Ayris-press Publishing House, 2004. - 288 p.
Список использованных словарей
38. CILDSA, 2005 - Collins Internet Linked Dictionary of Synonyms and Antonyms [Text]. - Glasgow : Harper Collins Publishers 2005. - 791 p.
39. LDELC, 1999 - Longman Dictionary of English Language and Culture [Text] / Addison Wesley Longman. - [England] : Pearson Education Limited, 1999. - 1568 p.
40. MEDAL, 2007 - Macmillan English Dictionary for Advanced Learners [Text] / Macmillan Publishers Limited. - Oxford, 2007. - 1748 p.
41. OSEDME, 2006 - ORIGINSA SHORT ETYMOLOGICAL DICTIONARY OF MODERN ENGLISH by ERIC PARTRIDGE [Text] / E. Patridge. : published in the Taylor & Francis e-Library, 2006. - 4218 p.
Максимова Алена Вячеславовна
m.a.v.13@mail.ru
