CC BY
63
Вестник Челябинского государственного университета. 2014. № 17 (346). Философия. Социология. Культурология. Вып. 33. С. 146—153.
ФИЛОСОФИЯ И МЕТОДОЛОГИЯ НАУКИ
I)
Р. С. Истамгалин
МЕТОДОЛОГИЧЕСКИМ ПОТЕНЦИАЛ МЕЖДИСЦИПЛИНАРНОГО ПОДХОДА В ФИЛОСОФСКОМ АНАЛИЗЕ СОЦИАЛЬНОГО ИДЕАЛА РОССИЙСКОГО ОБЩЕСТВА
В исходной социокультурной двойственности социального идеала (социальнаярефлексия -социальное действие) для философии на первое место выходит познание его онтологических оснований, проявляющихся через изменчивость форм организации общества, в которых обнаруживаются его системные, цивилизационные качества. Методологические подходы, позволяющие понять эти проявления социального идеала, находятся в разных областях социального знания: социальной психологии, истории и социологии.
Ключевые слова: социальные представления; ценности и нормы; исторический и модер-низационный процесс; природно-географический и климатический фактор; социокультурный подход.
Основная проблема, возникающая в случае расширения философского анализа исторической эволюции социального идеала за счёт методологического потенциала других социальных наук, - это адекватность привлекаемых дополнительных инструментов для решения любой исследовательской задачи. В самом общем плане можно сказать, что рассмотрение одного и того же явления с использованием методов исследования, адекватных его пониманию в рамках разных наук, приведет к возникновению своего рода «перекрёстка смыслов», в пределах которого исходный феномен приобретает искомую объёмность как необходимое условие выявления общего - заново синтезированного - философского смысла его существования в данных пространственно-временных (в нашем случае - российских) координатах. При этом, конечно, нельзя не учитывать современное состояние социальных наук, для которого характерно возникновение значительного количества того, что прежде именовалось бы «вторжениями на чужую территорию», а нынче определяется как меж- или полидисциплинарность.
Первым шагом является выделение тех социальных наук, в арсенале которых могут находиться потенциально полезные для нашего исследования методы.
Социальный идеал как рефлексивно-дея-тельностный феномен изучается преимущественно в социальной психологии, а в его ценностных аспектах - ещё и в кросс-культурной психологии.
Необходимый эмпирический материал для изучения закономерностей развития российского общества предоставляет историческая наука, в ней же разработаны и определённые концептуальные объяснения этого процесса в целом. Проблема общих закономерностей исторического процесса, цивилизационных особенностей отдельных регионов наиболее обобщённо рассматривается в теоретической социологии (макросоциологии).
Вторым шагом является сопоставление различных методологических подходов, созданных в этих социальных науках, для выявления тех из них, которые могут оказаться потенциально наиболее эффективными для решения исследовательских задач.
Поэтому многие концептуальные построения, формально возникавшие в рамках одной науки, оказывались востребованными (как правило, не полностью, либо частично, или в существенно трансформированном виде) учёными, работавшими в иных научных пределах. Хорошей иллюстрацией этой быстро развивавшейся во второй половине ХХ в. тенденции «взаимопроникновения наук» является тот факт, что теоретические изыскания, принадлежащие таким методологам науки, как К. Поппер, Т. Кун, И. Лакатос и П. Фейерабенд, быстро становились предметами напряжённых дискуссий учёных, независимо от исходной «научно-видовой» принадлежности.
Методология исследования социального идеала в социальной и кросс-культурной психологии
Социальный идеал, будучи продуктом социальной рефлексии, по общепринятой терминологии относится к области «социальных представлений».
Поскольку социальные представления являются частным случаем представлений как одного из важнейших психических процессов человеческого организма, следует первоначально уточнить понимание психологической наукой представлений как таковых.
Данная область имеет давнюю традицию изучения, и к настоящему времени можно говорить о существовании общепринятой теории, хорошо разработанной и в отечественной литературе.
Характеризуя различные аспекты представлений, обычно выделяют следующие: представления возникают в результате практической деятельности человека, являются чувственно-наглядными, обобщёнными и в то же время в известной мере фрагментарными образами действительности, они означают переход психики человека от сенсорных и перцептивных образов к понятиям, выполняют функции переходного звена между восприятием и памятью, соединения восприятия с мышлением. Таким образом, уже в самом характере этой стороны психической деятельности человека заложена возможность идеализации представляемых объектов (явлений), когда на основании имевшегося эмпирического опыта восприятия объекта или априорного знания об этом, появляется возможность создания обобщённого образа данного объекта или понятия о нём1.
Это касается познания и природного, и социального мира.
Каждый индивид в процессе своей социализации формирует собственные социальные представления об окружающем его мире, но поскольку личный эмпирический опыт ограничивает границы познания социального мира, то для того, чтобы в этом ориентироваться, индивид должен использовать априорное знание, в первую очередь, присущее той групповой структуре, по отношению к которой в ходе социализации происходит личностная самоидентификация. Иначе говоря, социальные представления индивида (и социальный идеал как их частный вариант) есть в каждом конкретном случае сложный комплекс собственно индивидуальных и групповых, коллективных представлений.
Хотя понятие о коллективных представлениях как особой форме представлений было введено ещё Э. Дюркгеймом, но в рамках социальной психологии активное изучение таковых началось в основном с 1960-х гг., в частности, в связи с исследованиями массовой психологии, где ведущие позиции заняло направление, инициированное работами французского психолога С. Московичи. Социальные представления в концепции, разработанной С. Московичи и его последователями, определяются как специфическая форма знания и разновидность практического мышления, которые складываются «на основе нашего опыта, а также на основе информации, знаний, способов мышления, которые мы получаем и передаем по традиции, через воспитание и социальное общение»2. Принципиальное значение отводится тому, что социальное представление способно не только «символически передавать что-то другое, отсутствующее, но может заменить и что-то присутствующее»3. Именно - в способности мышления с помощью социального представления произвести облачённую в символические формы замену тех или иных явлений социальной действительности, обладающих с точки зрения данного субъекта (индивида или социальной группы) недостатками, на их идеальную форму, освобождённую от этих недостатков, кроется, как нам представляется, психологическая основа формирования социальных идеалов.
Социальные представления формируются и реализуются в процессе социальных взаимодействий (интеракций) индивидов и групп
и, что особенно важно, отражают в конечном итоге коллективные (групповые) ценности и модели поведения или идеологию, доминирующую в данной общности. Логично распространить это общее положение, касающееся категории социальных представлений, и на частное их проявление, которым является социальный идеал.
Отсюда допустимо предположение, что в социальном идеале сегодняшнего дня всегда присутствует в снятом виде идеализированное представление об исходной универсальности того социального бытия, которое было присуще социальной группе или обществу в целом в начальный период их формирования. Следовательно, одной из задач философского анализа исторической эволюции социального идеала может стать, во-первых, обнаружение первичных универсалий «групповости», во-вторых, «социокультурных организаторов», благодаря которым происходили впоследствии трансформации социального идеала. Это, в свою очередь, позволит расширить представление о закономерностях трансформации социального идеала общества именно как продукта рефлексии.
Поскольку в социальных представлениях находят своё отражение коллективные ценности и модели поведения или доминирующая идеология, которая тоже основана на определённой ценностной системе, то значительный методологический интерес представляет интерпретация ценностей в рамках как социальной, так и кросс-культурной психологии.
В последние десятилетия особенно интенсивно развивались междисциплинарные исследования (социальная и кросс-культурная психология, прикладная социология), в основе которых лежит концепция, полагающая, что универсальность ценностей сочетается с различной формой и интенсивностью их проявления в различных культурах, а также существуют и ценности, присущие одним культурам и не являющиеся таковыми в других. Наиболее известными среди таких исследований считаются работы Ф. Клукхона, Ф. Штродтбека, Ш. Шварца, Р. Инглхарта4. Следовательно, при философском анализе ценностной стороны социальных идеалов необходимо обратить особое внимание на выявление преемственности и новизны цивилиза-ционных ценностей российского общества на аграрном и индустриальном этапе его исторической эволюции.
Наконец, следует отметить перспективный методологический подход, разработанный на стыке социальной психологии и теоретической социологии, связанный с работами Ф. Знанецкого и Ш. Эйзенштадта, в рамках которого ценности и нормы трактуются как целостные системы, обладающие своей иерархической структурой и закономерностями развития5.
Использование в философском анализе данной концепции ориентирует на обнаружение в конкретном содержании социального идеала отражённых форм нормативно-ценностной системы, что даст возможность ответить на вопрос о духовных и нравственных началах российского общества как цивилиза-ционного феномена.
Закономерности российского исторического процесса в методолого-концептуаль-ном поле исторической науки
Историческая наука для других областей социального знания выступает прежде всего источником эмпирических данных, используя которые становится возможным реконструировать пространственно-временную эволюцию объектов, изучаемых конкретной социальной наукой, обнаружить закономерности такой эволюции, её внутренние механизмы.
Однако сами по себе даже вполне достоверные исторические факты превращаются в хаотичный информационный поток, если отсутствует их систематизация, подчинённая определённым принципам.
В исторической науке практически всегда сосуществовали два основных подхода к такой систематизации, способной восстановить целостность и неразрывность исторического процесса: нарративный, основанный на описании исторических событий в их пространственно-хронологической последовательности, и аналитический, стремящийся обнаружить закономерности происходивших в прошлом событий на основании какой-либо методологии и вытекающей из неё концепции.
В рамках второго метода, нацеленного не только на восстановление исторического процесса во всём его разнообразии, но и на выявление факторов, влиявших на ход этого процесса, создано немало концепций, объясняющих общие и особенные черты, присущие развитию того или иного общества. При этом, как правило, историки, создавая свои концепции применительно к конкретной
стране, опирались на различные философские учения, а с конца XIX в. и на макросоциоло-гические теории, рассматривая исторический процесс под углом зрения, свойственным этим учениям и теориям. Сказанное не означает вторичности таких концепций, поскольку на основании применения общеметодологических принципов создавались конкретно-исторические интерпретации, объясняющие закономерности развития данного общества, обладавшие своеобразием не только формы, но часто и содержания.
Поскольку объектом в нашем исследовании выступает российское общество, то непосредственный интерес в методологическом плане имеют подобные концепции, относящиеся к собственно российскому историческому процессу.
В современной историографической литературе содержание процесса методолого-концептуального обновления, происходящего в исторической науке России, характеризуется через его систематизацию по отношению к трём основным «социологическим макротеориям»: формационной, цивилиза-ционной и модернизационной»6.
В настоящее время можно говорить о применении этих теорий не только к изучению частных аспектов российской истории, но и о попытках разработать с их учётом целостные концептуальные объяснения особенностей российского исторического процесса.
Одной из главных таких особенностей, признаваемых многими учёными, является своеобразие институциональной системы России. Поэтому, учитывая, что именно анализ институтов организации общества рассматривается нами как важнейший инструмент постижения отражённых в них социальных идеалов, первостепенное внимание следует уделить предложенным концептуальным объяснениям причин такого своеобразия.
С этой точки зрения необходимо прежде всего отметить оригинальную концепцию российского исторического процесса, разработанную видным российским историком Л. В. Миловым7.
В основе его концепции лежит тезис о необходимости ввести в число главных факторов, определявших развитие российского общества, природно-географический фактор.
Скрупулёзный анализ обширного массива исторических источников позволил учёному сделать принципиально важный вывод о
том, что на протяжении большей части своей истории российское общество (особенно в великорусской его части) развивалось как общество с минимальным объёмом совокупного прибавочного продукта, создаваемого в основной отрасли хозяйства - земледелии. Именно эта хозяйственная особенность, по его мнению, повлияла на весь ход исторического процесса, предопределив и институциональные формы организации общества и государства (прежде всего, длительную устойчивость крестьянской общины и самодержавной организации государственной власти), и особенности психологии и поведения основной - крестьянской - части населения (в частности, высокую устойчивость в этой социальной среде традиционализма). Поэтому институты общины, крепостного права и самодержавного государства превратились, согласно концепции Л. В. Милова, в конкретных природно-климатических условиях, в которых происходило становление и последующее развитие государства, в объективно необходимые для выживания социума компенсационные механизмы: община обеспечивала коллективное выживание крестьянства, а крепостное право (и непосредственная эксплуатация крестьянства на государственных землях) позволяло отчуждать государству часть и без того небольшого прибавочного продукта, производимого крестьянством, для различных государственных нужд.
В дополнение к этому постоянные внешние угрозы существованию российского государства, а по мере становления Российской империи и собственные внешнеполитические амбиции правящей элиты, также стимулировали чрезвычайное усиление государственной машины.
В результате роль государства приобрела в России гипертрофированный характер, стимулировалось тяготение власти к авторитарным методам управления, что придало институциональной системе России существенные отличия от стран Западной Европы8.
В несколько ином ключе зависимость между природно-географическими и природно-климатическими условиями и ходом российского исторического процесса трактуется в рамках так называемого «социоесте-ственного направления», разработанного в трудах Э. С. Кульпина (Кульпина-Губайдул-лина) и его последователей9. По своей общей направленности этот подход реализуется на
стыке гуманитарных и естественных наук и тяготеет, скорее, к цивилизационной парадигме. В его основу положена методология, основанная на рассмотрении человеческого общества в качестве неотъемлемой составной части всей земной биосферы, что предполагает исследование социальной эволюции как процесса, тесно взаимосвязанного с общими процессами эволюции этой биосферы.
Избранная Э. С. Кульпиным-Губайдулли-ным методология позволяет ему рассматривать развитие конкретных цивилизаций (их он выделяет три: дальневосточная, западноевропейская и российская) как процесс, порождаемый по преимуществу характером тех взаимодействий, которые возникают между социумом и природной средой и реализуются через хозяйственную деятельность человека. Главными двумя историческими субъектами в таком случае выступают «человек хозяйствующий» и «вмещающий ландшафт», именно в ходе их взаимодействия у этноса, складывающегося в данных природно-гео-графических границах, формируется определённая система ценностей, своего рода ци-вилизационная основа, благодаря которой в дальнейшем общество развивается по присущему ему цивилизационному «каналу эволюции». Первоначально в процессе антропоге-низации конкретного ландшафта, где обитает данный этнос, формируется определённая технология хозяйственной деятельности, обеспечивающая воспроизводство общества без «изнурения вмещающего ландшафта». Однако по мере экспансии этносов, расширения ареалов их хозяйственной деятельности рекреационные возможности природных ландшафтов начинают исчерпываться, эти ландшафты деградируют, и общество постепенно погружается во всеобъемлющий социально-экологический кризис, приобретающий цивилизационное измерение. Тогда общество входит в кризисное состояние бифуркации и оказывается, ради своего самосохранения, перед необходимостью не только перехода к новой системе хозяйствования, к новым технологиям, но и «смены основных представлений о мире и о себе, переоценки ценностей, создания новой системы ценностей»10.
Российская система ценностей, определявшая, согласно Э. С. Кульпину-Губайдуллину, «канал эволюции» российского суперэтноса (славяно-тюркского по составившим его двум основным этносам), окончательно сформиро-
валась в ходе преодоления социально-экологического кризиса ХУ-ХУ1 вв. В результате сложилась ситуация, когда выход общества из возникшего социально-экологического кризиса объективно мог произойти лишь за счёт введения в оборот новых земель, то есть на путях исключительно экстенсивного развития за счёт территориальной экспансии.
Сопоставляя концептуальные построения Л. В. Милова и Э. С. Кульпина-Губайдулли-на, следует отметить, что в первом случае превалирует установление взаимосвязи между природно-географическим фактором и институтами общества, во втором - акцент смещается на ценностные основания российской цивилизации, но оба учёных однозначны в признании того, что российскую самодержавную государственность следует рассматривать как органическую, отвечавшую интересам выживания общества, оказавшегося в сложных природно-климатических условиях.
Применение подходов, разработанных этими учёными, в философском анализе социального идеала российского общества будет содействовать расширению представлений о факторах внешней среды, влияющих на нахождение общественной системы в равновесных и неравновесных состояниях, более глубокой интерпретации содержания социального идеала с точки зрения отражения в нём взаимоотношений общества и природной среды.
Третьим методолого-концептуальным подходом, разрабатываемым в современной отечественной историографии, стал подход, основанный на макросоциологической теории, известной как теория модернизации11.
Эти исследования трактуют ход российского исторического процесса под углом зрения специфики российской модернизации как переходного периода от аграрного или традиционного общества к индустриальному или современному, поэтому охватывают не всю российскую историю, а преимущественно три последних её столетия.
В данном случае проявляется чётко выраженный системный взгляд на модернизацию, когда предметом анализа становятся качественные изменения, происходящие во всех структурах общества, устанавливаются взаимосвязь и взаимовлияние этих изменений, позволяющие рассматривать весь мо-дернизационный процесс как естественное, внутренне присущее российскому обществу
в конкретно-исторических условиях ХУШ-XX вв. движение к поиску новых форм своей организации.
Принципиально важным, как нам представляется, является признание всеми исследователями органичного характера модер-низационных процессов в России. Но такое понимание соотношения внешних влияний и внутренних потенций в российской модернизации означает, что происходившие в её ходе конкретные трансформации в различных сферах жизни общества, включая интересующий нас феномен социального идеала, также имеют в своей основе органическое происхождение, а значит, их содержание и формы, которые они принимали, должны, в первую очередь, анализироваться, исходя из закономерностей их развития в обществе в рамках предыдущего - аграрного - этапа эволюции.
В то же время методологический интерес представляют и некоторые расхождения сторонников данной концепции. В одном случае акцент делается на интерпретации российского варианта модернизации, особенно советского периода, как качественно отличного от Запада, прежде всего в плане решающей роли в этом процессе государства. Другая позиция акцентирует внимание на временной асин-хронности российского и западноевропейского вариантов модернизации при наличии гораздо большего содержательного сходства, нежели отличия между ними. В этой интерпретации процесс модернизации, проходивший в России на протяжении трёх столетий, был в основном успешным. В этом плане модернизация показала, что Россия принадлежит Европе и что российские социальные институты, процессы и явления, которые другими исследователями трактуются обычно как уникальные, фактически были свойственны всем европейским государствам.
Проблема закономерностей исторического процесса в методолого-концептуальном поле макросоциологии
Макросоциология (или теоретическая социология) является самой близкой социальной философии научной дисциплиной. Это относится и к основному объекту, исследуемому обеими отраслями социальной науки, - обществу (социуму), и к используемым в его изучении методам и средствам анализа. Налицо также обоюдное стремление к познанию глубинных оснований и закономерностей возникновения и функционирования
общества в целом и всех составляющих его элементов.
В результате, с одной стороны, концепты и методы, применяемые в макросоциологии, легче могут быть адаптированы в целях собственно философского исследования, чем, например, методы, почерпнутые из социальной или кросс-культурной психологии, но, с другой стороны, тем важнее при такой адаптации сохранить идентичность социально-философского взгляда на общество как взгляда, ориентированного на постижение смыслообразующих, мировоззренческих сторон общественного бытия.
С этой точки зрения социальный идеал для философии является гораздо более естественным предметом изучения, нежели чем для макросоциологии, тяготеющей к ориентации на исследование общества как совокупности взаимосвязанных структур и функций.
Однако именно в этом стремлении раскрыть сущность социума через анализ выделяемых в нём «кирпичиков» - различных структур и их взаимосвязей - заключается -применительно к тематике нашего исследования - наибольший адаптационный потенциал макросоциологических теорий. Его прежде всего можно обнаружить в тех из них, в которых исследование основных общественных структур связано с углублённым анализом механизмов их функционирования, особенно на уровне, представляющем для нас особый интерес, - институциональном уровне.
В современной теоретической социологии существуют различные подходы к изучению общества, отчасти дополняющие, отчасти противоречащие друг другу. Аналогично частично совпадают, частично различаются применяемые в рамках таких подходов методологические инструменты.
Среди попыток как-либо систематизировать исследовательское поле современной социологии можно, например, отметить классификацию, осуществлённую П. Штомпкой.
Будучи одним из проявлений общественного бытия, социальный идеал в принципе может быть исследован в логике любого из этих подходов, но получение наиболее адекватного результата требует первостепенного внимания к тем направлениям, в рамках которых может быть раскрыта двойственность социального идеала. В качестве продукта социальной рефлексии он тяготеет к сфере культуры, но в качестве одного из источников
социальной деятельности, скорее, относится к сфере действия (взаимодействия), ориентированного на достижение «идеальных» целей. В этом плане, по нашему мнению, наибольшей гносеологической ценностью обладают два из отмеченных П. Штомпкой подходов, которые определяются им как «культурный» и «событийный». Характеризуя особенности культурного подхода к пониманию общества, П. Штомпка пишет, что при таком подходе «общество выступает как матрица распределенных между группами и коллективами значений, символов и правил, оказывающих влияние на действия людей, предопределяющих эти действия»12. Что касается событийного подхода, то в его рамках общество можно представить «как непрерывно изменяющееся, колеблющееся, пульсирующее поле, заполненное общественными событиями. В этом поле группы предпринимают по отношению к себе и друг к другу культурно мотивированные и обозначенные, структурно упорядоченные действия и в ходе этого процесса сами меняются, создают новые социальные группы, системы, структуры, наконец, культуру, образующую, в свою очередь, контекст и предпосылки для будущих действий»12.
Следовательно, социальный идеал может быть рассмотрен в первом случае как составная часть культурной матрицы данной общности (общества в целом), во втором - как источник и одновременно продукт социальных взаимодействий. Однако разделение этих двух взглядов на социальный идеал, конечно, будет носить условный характер, ибо культурная матрица формируется и затем трансформируется в процессе социальных взаимодействий, но и характер последних во многом определяется её содержанием.
В этой связи методологический интерес могут представлять для нас те варианты концептуальных подходов, разработанных в проблемном поле социологии, которые тяготеют к рассмотрению общества, во-первых, как социокультурной системы, во-вторых, как пространства динамичных социальных взаимодействий, обладающих культурным контекстом.
В социологической традиции наиболее последовательная попытка реализовать социокультурный подход и представить общество как целостную социокультурную систему принадлежит Питириму Сорокину13.
Этим учёным была разработана теория, в основу которой лёг тезис о двойственной
природе социального мира, в котором социальные взаимодействия (интеракции) не просто всегда обладают культурным контекстом, а в значительной мере их характер, содержание и формы определяются особенностями существующей в данный исторический момент времени и обладающей внутренним единством культурной системы.
П. Штомпка подчёркивает, что теория П. Сорокина «не только имеет аналитический характер, но и является непосредственной основой теории социальных изменений»14. Эволюция общества в рамках данной теории предстаёт как эволюция интегративных социокультурных систем, обладающих собственной структурой, содержанием и закономерностями развития.
В последние два десятилетия сформировалась новая модернизационная парадигма, представляющая для нашего исследования особый интерес в силу, во-первых, её повышенного внимания к роли социокультурных факторов и традиции в переходе от аграрных систем к индустриальным, во-вторых, отрицания наличия каких-либо нормативных, обязательных форм такого перехода.
Концентрированным выражением такой методологической позиции стала концепция «множественных современностей» (multiple modernities), а следовательно, и множественности модернизационных путей к современности, сформулированная известным макросоциологом Ш. Эйзенштадтом15.
Согласно его взглядам, именно специфические качества социокультурных систем, духовное историческое наследие играют решающую роль в том, что модернизационные переходные процессы в разных обществах происходят различными путями, разнообразные институциональные формы приобретают и формирующиеся в результате этих процессов государственные и общественные структуры. Большое внимание методологический подход Ш. Эйзенштадта уделяет вопросам ценностного переосмысления мира в рамках традиционных религий и философских учений в условиях модернизации, символической сфере как выражению идеальных представлений об окружающем мире и трансцендентных смыслов человеческого бытия.
В этом плане социальный идеал оказывается одним из тех символических отображений целеполагания модернизации, который в концентрированном виде способен ото-
бразить различные аспекты общественной трансформации, включая и институциональные изменения.
Близкую к позиции Ш. Эйзенштадта концепцию также предложил Р. Инглхарт16. Модернизация для него - это интегративный процесс, где социально-экономическое развитие, изменения в сфере культуры и демократизация есть единый процесс человеческого развития. Таким образом, Р. Инглхарт, признавая роль культурных традиций, всё же тяготеет к несколько более традиционному взгляду относительно существования общей логики модернизационного процесса, хотя и выражающейся через разнообразие форм последнего.
Социокультурная интерпретация модернизации, будучи введена в философский дискурс, позволит обнаружить в эволюции социального идеала российского общества, особенно применительно к ХХ в., проявление глубокой социокультурной цивилизаци-онной традиции, глубже осмыслить закономерности содержательной и формальной его трансформации.
Примечания
1 См.: Маклаков, А. Г. Общая психология. СПб., 2003. С. 234.
2 Там же. С. 234-237.
3 Социальная психология / под ред. С. Моско-вичи. 7-е изд. СПб., 2007. С. 375-377.
4 См.: Кросс-культурная психология. Исследования и применение. Харьков, 2007. С. 73-78.
5 См.: Чеснокова, В. Ф. Язык социологии. М., 2010; Эйзенштадт, Ш. Революция и преобразование обществ. Сравнительное изучение цивилизаций. М., 1999.
6 Проскурякова, К. А. Концепции цивилизации и модернизации в отечественной историографии // Вопр. истории. 2005. № 7. С. 153-165.
7 См.: Милов, Л. В. История России с древнейших времен до конца XVII века. М., 2009.
8 См.: Милов, Л. В. Великорусский пахарь и особенности российского исторического процесса. М., 1998. С. 565.
9 См.: Кульпин, Э. С. Социоестественная история : предмет, метод, концепция. М., 1992.
10 Кульпин-Губайдуллин, Э. С. Путь России: (Генезис кризисов природы и общества в России). 2-е изд. М., 2008. С. 214.
11 См.: Алексеева, Е. В. Диффузия европейских инноваций в России (XVIII - начало XX в). М., 2007; Миронов, Б. Н. Социальная история России периода империи (XVIII - начало XX в.): (Генезис личности, демократической семьи, гражданского общества и правового государства) : в 2 т. 3-е изд. СПб., 2003; Миронов, Б. Н. Благосостояние населения и революции в имперской России: XVIII - начало XX в. М., 2010.
12 Штомпка, П. Социология. Анализ современного общества. М. : Логос, 2005. С. 28.
13 См.: Сорокин, П. Социальная и культурная динамика: (Исследование изменений в больших системах искусства, истины, этики, права и общественных отношений). СПб., 2000.
14 Штомпка, П. Социология. Анализ современного общества. С. 535.
15 См.: Eisenstadt, S. N. Multiple Modernities // Daedalus. Vol. 129, № 1. P. 1-29; Comparative Civilizations and Multiple Modernities : in 2 vol. Leiden ; Boston : Brill, 2003.
16 См.: Инглхарт, Р. Модернизация, культурные изменения и демократия: (Последовательность человеческого развития) / Р. Ин-глхарт, К. Вельцель. М., 2011. С. 10-11, 15.
