Методологические ракурсы исследований мистического опыта Текст научной статьи по специальности «Психологические науки»

В.А. Мединцев

Методологические ракурсы исследований мистического опыта

Сведения об авторе

Аннотация. Статья является комментарием к публикации Г. Прыгина «Мистический опыт как психологическая категория духовности» (Теоретичш дослщження у психологи: монограф1чна сер1я. Том IX. 2020). В комментарии показано, что психологические исследования духовности остаются и сегодня актуальными, однако, как и прежде, методологически разнородны, поэтому полученные результаты трудносогласуемы. В подходе, который разрабатывает Г. Прыгин, предпринята смелая попытка поставить исследования духовности на более чёткие основания, в качестве которых он использует принципы одного из разделов физики, а именно квантовой механики. В этом методологическом ракурсе становится возможным значительно более чётко рассматривать психологическую проблематику изучения духовности. Вместе с тем использование инструментария формализованной научной дисциплины влечёт за собой актуализацию ряда новых методологических проблем, часть которых рассмотрена в этом комментарии.

Ключевые слова: духовность, мистический опыт, стратегии формализованных описаний в человековедении, научная парадигма.

Цитирование: Мединцев В.А. Методологические ракурсы исследований мистического опыта // Теоретичш дослщження у психологи:

монограф1чна сер1я / Сост. В.О. Медшцев. Том X. 2020. С. 136-147. аок 10.24411/2616-6860-2020-10012

В научных статьях, за редкими исключениями, авторы представляют результаты тех или иных этапов своих исследований, и для глубокого понимания текста необходимо знать и понимать содержание предыдущих этапов, для чего не всегда есть возможности. И хотя я, к сожалению бегло, ознакомился с некоторыми предыдущими работами Геннадия Самуиловича Пры-гина (в частности, [7]), в материале рассматриваемой статьи ориентируюсь не достаточно уверенно, для того чтобы с уверенностью характеризовать те или иные компоненты изложенного в статье материала. С некоторыми идеями и положениями, представленными в статье, я согласен полностью, с другими - отчасти. По ряду обсуждаемых вопросов у меня пока нет определённой позиции и материал статьи в этом ничего не изменил. Тем не менее, надеюсь, что какие-то мои суждения окажутся полезным автору и другим читателям этого комментария.

Методологическим ядром разрабатываемого автором подхода является использование в предметной области психологической науки теоретического инструментария одного из разделов физики, а именно квантовой механики (далее КМ). Таким образом актуализирована проблематика взаимодействия психологии

с формализованными научными дисциплинами. Из многих теоретических дискурсов по этой теме наиболее убедительными и конструктивными для реализации мне представляются идеи Георгия Алексеевича Балла, с которым мне довелось работать и обсуждать, в том числе, вопросы такого взаимодействия. С самого начала своей научной деятельности Г. Балл занимался разработками этого направления, и со временем пришёл к методологически обобщённому пониманию взаимодействия психологии с формализованными научными дисциплинами. Отмечу, на мой взгляд, принципиальные положения его подхода, изложенные в конце 1980-х (см. [1]):

• Интегративные процессы в современной науке, проявляются в усилении взаимосвязи психологии с формализованными научными дисциплинами: математикой, формальной логикой, теорией систем, кибернетикой, информатикой и т. д.

• Психология является не только сферой приложения результатов указанных дисциплин, но и одним из источников их прогресса. Это дает основание рассматривать взаимодействие психологии с формализованными научными дисциплинами.

• В психологии, как правило, не вызывает сомнений правомерность применения понятий и методов, заимствованных из этих дисциплин, для осуществления конкретно-методических целей.

• Психологи с недоверием относятся к формальным моделям для описания изучаемых в психологии процессов. Сомнения вызывает правомерность использования понятий и методов формализованных дисциплин в психологической теории.

• Общенаучные и межнаучные категории, а также базирующиеся на них подходы и методы исследования формируются в ходе взаимодействия разных дисциплин. При этом достаточно весома роль психологии как одного из источников разработки указанных категорий.

• Концептуальные средства, сформированные в рамках психологии, явились (вместе с результатами, полученными в логике, науковедении, педагогике и других областях знания) основой для разработки межнаучной категории задачи.

Категория «задача» как раз и была предметом исследований Г.А. Балла в 1970-1980 г. (см. [1] и др), однако в связи с необходимостью оставаться в предметном поле

психологической науки была впоследствии конкретизирована для концептуализации учебных задач [3]. В период наших совместных исследований мы с Георгием Алексеевичем предложили выделять стратегии использования формализованных описаний в человековедении вообще и в психологии, в частности. В человековедении накоплен немалый опыт разработки и использования таких описаний, которые мы предложили свести к двум основным стратегиям (см. [5] и др). В частности, ко второй стратегии отнесены разработки, в которых исследователи на основе моделей, применяемых в физике, биологии и других естественных науках, строят формализованные описания в различных отраслях человековедения. Есть основания полагать, что именно этот вид методологической стратегии использован в подходе, развиваемом Г. Прыгиным, поскольку использованы основная идея и некоторые понятия КМ (квантовая запутанность, декогеренция и др.).

С этих методологических позиций я и буду комментировать содержание статьи.

Типы реальности. В экспозиции статьи представлен «психологический подход к понятиям "Реальность" и "Время"». Это интересная и, полагаю, важная научная тема. Конечно, читателя-психолога насторожит то, что исследований мистического опыта

у автора есть «собственная концепция реальности». Действительно, это одна из традиционных тем философских дискурсов и работ по физическим дисциплинам и астрофизике, но не психологии. К тому же, у психологов в последнее время модным стало понятие «психологическая реальность» (см., например, [1]), и было бы интересно мнение автора о соотношении этих понятий, тем более, что вводимые в статье понятия «Предельная реальность» и «Объективная действительность» явно содержательно внепсихологичны. Кроме того, если КМ более-менее логично встроена в современную физическую картину мира, в которой довольно чётко разграничены уровни его описания, то выделенные автором виды реальности, на мой взгляд, определены весьма туманно. Это несколько странно, поскольку по сути выбрана стратегия описания психологической проблематики с использованием методов естественных наук (или я неверно определил методологическую стратегию автора?). В моём представлении выделенные типы реальности могли бы быть рассмотрены как трёхуровневая структура порядка, а именно:

А. «Предельная реальность» или Универсум - подобна понятию «Квантовая реальность»

Б. «Объективная действительность» (наблюдаемая Вселенная), в которой существует человек

В. «Субъектная реальность» - в ней существует самосознание, самость человека.

При этом научные представления об Универсуме (уровень А) образованы элементами неединичного множества уровня Б, каждый элемент которого, в свою очередь, образован неединичными множествами элементов уровня В. То есть на нижнем уровне (В) рассматриваем множество субъектных реальностей отдельных людей, каждая из которых является элементом некого компонента объективной действительности (уровень Б). Что это за компоненты? На основе сложившегося у меня научного мировоззрения и проводимых теоретико-методологических исследований могу предложить свой вариант: множество объективных действи-тельностей образовано модусами культуры различных групп людей - социальных, образовательных, возрастных, этнических, исторических и др. Проще говоря, различные сообщества живут в различных объективных реальностях. Кроме того, в моей трактовке «Предельная реальность» - это не «Универсум», а «Наблюдаемый/Представляемый Универсум», а подобие с «Квантовой реальностью» я усматриваю скорее в «Субъектной исследований мистического опыта

реальности», чем в «Универсуме». Отмечу, что и автор рассматривает квантовые эффекты на уровне описания «Я» - т.е. компонента «Субъектной реальности». Такая трактовка типов реальности мне представляется более-менее понятной, однако вряд ли автор подхода подразумевал такой вариант.

Использование и интерпретация понятий КМ. Интересной, и даже увлекательной, представляется мне трактовка «Я», которая действительно радикально отличается от всех известных психологических подходов:

• "Я" - связующее звено между подлинным самосознанием субъекта и его личностью

• в момент рождения человека "Я" создает с социумом запуганную систему (как «квантовая спутанность») со свойствами, близкими к тому социальному окружению, где и рождается личность

• эффект запутанности проявляет себя в закономерности: чем более запутанной становится система «я -социум», тем менее запутанной становится изначальная система «подлинное самосознание - я» из-за эффекта декогеренции.

Основополагающими свойствами состояния «квантовой запутанности» являются «жёсткость» связи

между спутанными элементами микромира (изменение одного компонента синхронно изменению второго) и полное исчезновение запутанности при попытке проведения измерений характеристик любого из них. В психологических приложениях принципов квантовой запутанности указанные свойства вряд ли приемлемы -запутанность «Я» и социума не столь жёсткая (изменения одного компонента не приводят безусловно к изменению другого), а для утверждений о том, что измерение одного из компонентов, «Я» или социума, однозначно прекращает состояние запутанности, вряд ли можно подтвердить экспериментально - психологические взаимодействия намного более гибки и многофакторны. Но, с другой стороны, здесь можно усмотреть методологическую перспективу использования психологического знания для .... углубления знания физиков о квантово-механических связях и взаимодействиях. Тут будет уместно напомнить приведённое выше суждение Г. Балла о том, что психология является не только сферой приложения результатов формализованных дисциплин, но и одним из источников их прогресса.

Соглашусь с высказыванием автора: «Если выразить эту мысль с позиции квантовой физики, то кардиналь-

ное изменение образа жизни человека можно рассматривать как процесс декогеренции, уменьшающий запутанность человека с обществом (не зря всех великих мистиков и святых называли отшельниками)» [6, с. 7]. Однако стоит уточнить, что в этом случае, в логике рассматриваемого подхода, менее запутанной становится система «я - социум» из-за эффекта декогеренции и более запутанной становится изначальная система «подлинное самосознание - я». Как я понимаю, именно ради этого состояния отшельники и уходят из социума. Правда возникает вопрос, о том новым ли является это знание для психологов? Ведь в социальной психологии давно исследованы многие варианты социализации и десоциализации человека и целых сообществ. Что нового даёт привлечение понятийного аппарата КМ? К тому же, в КМ установлено, что для макросостояния предсказания квантовой теории практически совпадают с предсказаниями классической теории. То есть на более высоких, по сравнению с квантовым, уровнях организации материи эффекты КМ уступают место закономерностям классической физики, а на уровне организации психики человека и социума - тем более....?

Наконец, в одной из интерпретаций КМ рассматривают «многочастичную квантовую запутанность» трёх и

более подсистем или частиц, авторы этой интерпретации утверждают, что по сравнению со случаем двух частиц многочастичная квантовая запутанность обладает значительно более богатой динамикой. Такая модель, как представляется, больше подходит для описания запутанности «Я» с социумом. Не имеет ли смысл использовать эту версию КМ?

Подведу итог этой части комментария вопросом, который считаю важным при разработке психологической методологии на основе использования формализованных описаний, и на который пока не нахожу ответа. Итак, насколько методологически оправданным является использование в психологических дискурсах отдельных элементов естественнонаучной теории, а не её полной системы понятий?

Методология теоретического дискурса в психологии. В статье высказаны некоторые суждения автора по поводу соотношения содержания научно-психологических текстов и стиля изложения материала. В частности, сказано: «Авторы некоторых произведений прекрасно владеют тезаурусом науки, излагая материал, они придерживаются строгой логики и прочих атрибутов, присущих любому научному произведению, но. ты чувствуешь, что сама книга или статья являются для них исследований мистического опыта

скорее способом продемонстрировать свою эрудицию и социальный статус, чем желание донести до читателя свои сокровенные мысли и переживания.» [6, с. 8]. Я в основном солидарен с этим высказыванием, но добавлю, что как раз логика, по моим наблюдениям, остаётся не самым необходимым атрибутом в психологических дискурсах - более востребовано «открытие» нового эффекта и перспективность его применения в психотерапии, педагогике, социальных практиках и др. (см. также критику психологического мейнстрима в [10]). Однако я разделяю впечатление о том, что «демонстрация эрудированности» доминирует во многих научно-психологических текстах, при этом плотность сугубо научной терминологии в тексте как бы подкрепляет её высокий научный уровень. Как мне представляется, основы такого понимания научного текста целенаправленно формируют ещё у студентов, и для многих из них это понимание сохраняется в профессиональной деятельности. Однако, с моей точки зрения, основная проблема здесь не в том, что исследователь не стремится донести до читателей «свои сокровенные мысли и переживания» - это важнее для литературных и артистических профессий, - а в том, что понятийное поле психологии настолько разнородно, что практически каждое

понятие может быть использовано в нескольких, в том числе существенно отличных, интерпретациях. Поэтому для корректного изложения логики исследования необходимо конкретизировать свою трактовку чуть не каждого понятия. А те, кто склонны «демонстрировать эрудированность», пояснять используемые трактовки понятий не желают или не видят в том необходимости. Как ни странно, но в этой части интенции и методы авторов научных текстов и адептов мистических традиций представляются сходными. Ещё у древних оракул только вещал - туманно и загадочно, - а вопрошатель потом мучился с интерпретацией сказанного.

Ещё один методологический момент, на который я обратил внимание, связан с выбором адекватной предмету методологии «измерения духовности». В частности, сказано: «<...> следует хотя бы коротко затронуть еще одну проблему - проблему "измерения" духовности. Полагаю, что применение для этой цели номотети-ческого метода малоперспективно, возможно здесь более адекватным будет идеографический метод в сочетании с различными "духовными практиками"» [6, с. 25]. Не вдаваясь в детали, отмечу, что мне странна идея возможности осуществления в исследовании исключительно одного из названных подходов. Полагаю,

в любом научном исследовании важны и идеографические, и номотетические составляющие, что, на мой взгляд, демонстрирует и сам автор статьи, критикуя существующие подходы к «измерению духовности» (в чём я с ним солидарен). Но для меня таким же «литературным», как и другие, представляется предложенное автором определение духовности «как "открытие души", как проникновение в иную реальность, в ту реальность, которая, собственно говоря, и представляет собой самость человека, его подлинное самосознание, его душу».

Мистицизм и мистический опыт. Не будучи специалистом в этом разделе знания, поделюсь некоторыми впечатлениями о методологии исследований в этой предметной области, в частности представленной в рассматриваемой статье. Этимологию слова «мистицизм», как правило, ведут от др. -греч. ри а т I к о ^ - таинственный. В различных справочных научных изданиях его характеризуют как философское и богословское учение, особый способ понимания и восприятия мира, основанный на эмоциях, интуиции и иррационализме. То есть это опыт сугубо индивидуальный по определению, следовательно он не подлежит принятым в академической науке интерсубъективным проверкам - теоретическим и эмпирическим. Подтверждением тому может служить

цитированное в статье утверждение: «Убийственным для мистического опыта, убийственным для всякого духовного опыта оказывается понятие (выделено мной, -Г.П.)» [6, с. 11]. Как стало понятно далее, у автора есть вариант научной разработки проблематики мистицизма: «Исследование этой области человеческого познания необходимо, но любое исследование проводится, как известно, с опорой на ту или другую методологию (или, проще говоря, на то или иное мировоззрение исследователя). Естественно, что меня, прежде всего, интересует научное исследование, однако, и здесь его методы и результаты будут обусловливаться научной парадигмой, на которую опирается ученый» [6, с. 17-18]. Однако продолжение меня несколько смутило: «Безусловно, изучение мистицизма и мистики с опорой на материалистическую парадигму мало что может внести в их понимание (я бы даже сказал, что такое изучение внесет больше путаницы, чем ясности в этот вопрос) <...>» [там же]. Но если структура материалистической парадигмы, в современной её форме, более-менее ясна, то совершенно неясно, на какую иную парадигму она должна быть заменена. Из представленного в статье анализа известных метафизических фило-

софских дискурсов, - в которых, на мой взгляд, слишком много «интуитивного» и явно недостаточно рационального - мне не удалось понять, есть ли такая парадигма у исследователей метафизического направления. При этом я также являюсь сторонником кардинальной

смены существующей парадигмы - о необходимости такой смены пишет и Г. Прыгин, и цитируемые им мыслители, - однако пока в научно-психологическом процессе не вижу формирования даже её контуров.

Заключение

В завершение комментария вернусь к наиболее методологически значимой для меня составляющей рассматриваемого подхода и приведу ещё одну цитату из заключения статьи: «По крайней мере, даже если не принимать во внимание изложенную мной выше концепцию реальности, то игнорировать данные квантовой физики, согласно которым существует квантовая реальность (Универсум), лежащая в основе строения всей материи, нельзя» [6, с. 28]. Я бы смягчил категоричность утверждения о невозможности игнорировать данные КМ, поскольку развитие психологической науки, как и любой другой, всегда происходит в контексте многих культурных явлений и взаимодействий, далеко не всегда рациональных. Кроме того, в самой КМ, как и в других науках, не всё так гладко и стройно - известны различные трактовки, и конкурирующие подходы (сосуществуют несколько известных интерпретаций

КМ). Причём существование квантовой реальности (Универсума) - это тоже «выдумка» учёных - система понятий и определённый набор эмпирических результатов, - а не плод божественного откровения, не подлежащий обсуждению и рациональному оправданию. К примеру, физическая «стандартная модель» строения материи, едва с огромным трудом и затратами достроенная, оказалась непригодной для описания более 95% вещества Вселенной. А что ждёт нас за горизонтом современного знания?

Другое дело - как мы с Георгием Алексеевичем рассматривали использование естественнонаучной методологии в психологии - имеет смысл исследовать возможности реализации этой стратегии (использование элементов КМ в психологии): получить результаты, сравнить их с полученными в традиционных психологических подходах и затем оценить перспективность

КМ-инструментария. Для меня главное методологическое содержание статьи (точнее, изложенного в ней подхода) состоит как раз в перспективности исследования возможностей системы понятий КМ в психологии.

При чтении статьи у меня - как, возможно, и у других психологов - оформился вопрос о том, как видит автор разработку на основе предложенной им методологии всей обширной проблематики психологической науки - хотя бы в общих чертах. Или речь в принципе может идти лишь о трактовке некоторых психологических явлений и процессов (рассмотренных в статье)?

И ещё одно. Знакомясь с материалами, связанными с тематикой статьи, я обнаружил, что существует такое направление мысли, как «Квантовый мистицизм», научность которого вызывает у многих в учёном сообществе сомнение, и даже «квантовая психология» с таким же сложным научным статусом (см. [4; 9]). При этом физики критикуют эти направления за неверную интерпретацию КМ, а психологи ... в общем, понятно за что. Сам я не углублялся в изучение дискуссий по этому поводу, однако, с учётом высказанных выше соображений, понимаю, что для критики оснований предостаточно. Здесь уместно вспомнить, что критическая дискуссия, как отмечал К. Поппер (и многие предшественники - в

различных формулировках), является неотъемлемой составляющей роста научного знания, при условии её конструктивного характера. Кроме того, многие - как прошлые, так и нынешние - научные дискуссии время от времени достигали и достигают такой остроты, что выходили и выходят на грань признания конкурирующих теорий ненаучными. Я уже не говорю о перманентных кризисах в науке (в психологии, например), в острых фазах которых маячат сомнения в научности знания в той или иной дисциплине. В общем, я не вижу причин выводить указанные направления исследований из области критической дискуссии, но дискуссии системной и конструктивной.

В психологической науке постоянно множатся темы исследований, значительно более востребованных и более методологически «накатанных», чем проблематика духовности. Немногие берутся за научные проблемы, для решения которых недостаточно психологических знаний - необходим выход на более высокий уровень описания и значительно более обширный научный кругозор. Кроме того, возрастают риски критического неприятия и со стороны психологов, и со стороны специалистов других наук. Но в истории науки неординарные исследования нередко приводили к неординарным

результатам. Автор статьи как раз один из тех, кто берётся за сложные научные проблемы и последовательно их разрабатывает. Я хотел бы, чтобы этот комментарий читатели и автор статьи Г. Прыгин рассматривали как

форму проявления моей заинтересованности в дальнейшем развитии и совершенствовании предложенного им подхода.

Литература

1. Балл Г.А. О психологическом содержании понятия «задача» // Вопросы психологии. 1970. № 6. С. 75-86.

2. Балл Г.А. Проблемы взаимодействия психологии с формализованными научными дисциплинами // Психологический журнал.

1989. №10 (6). С. 34-39.

3. Балл Г.А. Теория учебных задач: Психолого-педагогический аспект. М.: Педагогика, 1990.

4. Красильников Г. Т., Мальчинский Ф. В., Крачко Э. А. О научном статусе квантовой психологии // Российский психологический журнал. 2017. Т. 14, № 2. С. 51—66. doi: 10.21702/rpj.2017.2.3.

5. Мединцев В.А. Основные системологические идеи Г.А. Балла в психологии и человековедении // Перспективы психологической науки и практики: сборник статей Международной научно-практической конференции. РГУ им. А. Н. Косыгина, 16 июня 2017 г. / под ред. В.С. Белгородского, О.В. Кащеева, И.В. Антоненко, И.Н. Карицкого. - М.: ФГБОУ ВО «РГУ им. А.Н. Косыгина», 2017. - С. 91-94.

6. Прыгин Г. С. Мистический опыт как психологическая категория духовности // Теоретичш дослщження у психологи: монографiчна серш / Сост. В. О. Медшцев. Том IX. 2020. С. 2-32. doi: 10.24411/2616-6860-2020-10001

7. Прыгин Г.С. Неклассическая психология: психология субъектной реальности. Монография. Наб. Челны: Изд-во НГПУ, 2018.

8. Розин В.М. Психологическая реальность как проблема цехового самоопределения // Психология. Журнал Высшей школы экономики. 2010. Т. 7, № 1. С. 90-103.

9. Уилсон Р.А. Квантовая психологи / Перевод с англ. под ред. Я. Невструева. - К.: "ЯНУС", 1998. 224 с.

10. Borghi A.M. and Fini C. Theories and Explanations in Psychology. Front. Psychol. 2019. 10:958. doi: 10.3389/fpsyg.2019.00958.

268 с.

V.A. Medintsev

Methodological perspectives of a mystical experience research

Annotation. The article is a commentary on the publication of G. Prygin "Mystical experience as a psychological category of spirituality" (Theoretical research in psychology: monographic series. Volume IX. 2020). The commentary shows that psychological studies of spirituality remain active today, but, as before, they are methodologically heterogeneous, so the results are hard to harmonize. In the approach developed by G. Prygin, a bold attempt has been made to put the study of spirituality on a clearer basis, which he uses the principles of one of the physics branches, namely quantum mechanics. In this methodological perspective, it becomes possible to consider the psychological problems of studying spirituality much more clearly. However, using the tools of a formalized scientific discipline entails the actualization a number of new methodological problems, some of which are considered in this commentary.

Keywords: spirituality, mystical experience, strategies of formalized descriptions in human behavior, scientific paradigm.