CC BY
0
ЮРИЙ МИРАНОВИЧ АНТОНЯН
Всероссийский научно-исследовательский институт МВД России 121069, Российская Федерация, Москва, ул. Поварская, д. 25, стр. 1 E-mail: antonyaa@yandex.ru SPIN-код: 2681-8371
DOI: 10.35427/2073-4522-2024-19-2-antonyan
МЕТОДОЛОГИЧЕСКИЕ ПРОБЛЕМЫ КРИМИНОЛОГИИ
Аннотация. В статье дается общая оценка состояния российской науки криминологии на современном этапе. Предлагается понимать криминологию как науку о наиболее опасном зле и отрицается его прозрачность и легкодоступ-ность. Рассмотрен предмет криминологии и объекты ее творческих поисков, при этом особое внимание обращено на необходимость использования адекватных методов познания природы изучаемых объектов. Обращается внимание на сложность научного изучения личности преступника и причин преступного поведения, на необходимость постоянной координации с другими науками, особенно теми, которые еще мало использованы для решения криминологических задач. Высказаны предположения о наиболее общих причинах насильственного и корыстного преступного поведения.
Ключевые слова: предмет криминологии, объем криминологического исследования, общая методология, частные методы исследований, личность преступника, причины преступлений
YURI M. ANTONYAN
All-Russian Research Institute of the Ministry of Internal Affairs of Russia 25 Povarskaya str., p. 1, Moscow, 121069, Russian Federation E-mail: antonyaa@yandex.ru SPIN code: 2681-8371
METHODOLOGICAL PROBLEMS OF CRIMINOLOGY
Abstract. The article gives a general assessment of the state of the Russian science of criminology at the present stage. It is proposed to understand criminology as science of the most dangerous evil and denies its transparency and easy accessibility. The subject of criminology and the objects of its creative searches are considered, while special attention is paid to the need to use adequate methods of cognition of the nature of the studied objects. Attention is drawn to the complexity of the scienti-
fic study of the criminal's personality and the causes of criminal behavior, the need for constant coordination with other sciences, especially those that are still little used to solve criminological problems. Assumptions are made about the most common causes of violent and mercenary criminal behavior.
Keywords: subject of criminology, scope of criminological research, general methodology, private research methods, identity of the criminal, causes of crimes
Отечественная криминология существует уже более полутора столетий. Вначале она бурно развивалась, украшенная многими славными именами, затем, в период культа личности наступил бездонный спад, сменившийся в 1960—1970 гг. резким всплеском исследовательской активности, хотя теоретические поиски нередко попадали в тиски коммунистических догм. Сейчас криминология пребывает в состоянии, близком к блаженному покою, которого она не заслужила и которое опасно само по себе. Такая ситуация, с одной стороны, объясняется отсутствием серьезных теоретических усилий, а с другой — относительным благополучием общества после социалистического прошлого и снижения в целом уровня преступности в последние годы. Разумеется, постоянно выходят в свет статьи, монографии и учебники по криминологии, но в них очень мало новизны и работ прорывного характера, нет свежих мыслей, теоретического содержания, т.е. объяснений, хотя о новых явлениях в преступности, прежде всего о киберпреступности, пишут немало.
Прежде всего обращает на себя внимание всегдашнее несоответствие применяемых методов научного познания объектам криминологического научного познания1. Это несоответствие берет свое начало еще в дореволюционном прошлом, когда личность преступника изучалась преимущественно или только социалистическими методами. Психологические и психиатрические вопросы в 1960-1970-е гг. в СССР не привлекали должного внимания криминологов, а идеи Ц. Ломброзо вообще были преданы анафеме. Поэтому его поношение считалось хорошим тоном, и здесь выделялись те, которые никогда не читали труды этого выдающегося ученого, но знали, что ругать его необходимо. Между тем заслуги Ц. Ломброзо перед наукой вели-
1 См.: Жигарев. Е.С. Индивидуально-научный подход как метод познания предмета криминологии // Вестник Московского университета МВД России. 2018. № 4. С. 210—215; Печенкина Т.М. Применение в криминологии психологических методов // Теоретические аспекты юриспруденции и вопросы правоприменения: Сборник статей по материалам ЬХУП международной научно-практической конференции. Т. 1 (67). М., 2023. С. 90-95.
ки2. Он обоснованно считал, что в преступлении действует не только личность, но и человек в целом, но, конечно, недопустимо преувеличил значимость биологических факторов. В криминологии уже давно господствует понятие «личность преступника»3, что означает односторонний подход к виновному в преступном поведении. Этот персонаж лучше называть «лицо, совершившее преступление», или «человек, совершивший преступление», или просто «преступник».
Человек в центре внимания криминологии должен быть уже потому, что он вообще поставил себя в ключевую плодоносящую точку мироздания. Только он способен творить зло уже потому, что им создано понятие зла. Человек живет в противоречивом мире добра и зла, их вечной борьбы друг с другом, в которой его нельзя не признать главной фигурой. Причем время от времени одно из них достигает господствующего положения, как, например, в годы Второй мировой войны.
Человек часто не знает, на чью сторону стать, особенно когда его обманывают. Тогда он, как писал Э. Фромм, может умиротворить свой разум утешительными и гармонизирующими идеологиями, может отречься от своей свободы и превратить себя в инструмент внешней силы, однако он остается при этом неудовлетворенным, тревожным, неугомонным4. Также его состояния тем более болезненны, что он постоянно ищет причины своей неудовлетворенности, тревожности, неугомонности, их он часто находит во зле, к которому он относит свою смертную природу и свою неизбежную смерть. Человек создает вероучения и науки в поисках причин зла и попытках его преодоления. Эти поиски привели его к созданию науки криминологии, которую следует поэтому назвать наукой о зле и борьбе с ним. Разумеется, не только криминология изучает зло, этим же занимается религия, этика, философия и др., но все они заняты еще и другими проблемами в отличие от криминологии, все внимание которой сосредоточено только на зле; но объектом своего внимания она делает не все виды зла, а только самые опасные — преступные.
Всегда скептичный Ж. Бодрийяр утверждал, что зло прозрачно5, но, по-моему, не смог доказать это. Во все времена оно проявляло себя и в самом отвратительном, циничном виде, никого и нечего не сты-
2 См., например: Ломброзо Ч. Преступный человек. СПб., 2005.
3 Подробнее см.: Долгова А.И. Личность преступника как криминологическая проблема // Личность преступника и ее криминологическое изучение / Под ред. А.И. Долговой. М., 2018. С. 3-16.
4 См.: Фромм Э. Человек для себя. М., 2016. С. 63.
5 См.: БодрийярЖ. Прозрачность зла. М., 2014.
дясь, и в наиболее завуалированной, скрытой форме, недоступной для обычного понимания. Я имею в виду, например, нацистские, коммунистические учения, скрывавшие самое кровавое зло под личиной всеобщего благоденствия. Здесь очень важно отметить, что основоположники коммунистической теории даже не подозревали, что реализация их взглядов может обернуться гибелью сотен тысяч людей. Иными словами, и для них зло было совсем не прозрачным. Названные учения не могли обмануть прозорливого человека, но в них охотно верили и готовы были умирать за их реализацию люди толпы. Это вполне естественно, поскольку они мечтали о земном рае еще на заре своего существования, всегда убежденные в том, что он возможен.
Рождение криминологии есть удовлетворение общественной необходимости.
Особое внимание предмету криминологии отнюдь не случайно, хотя он уже давно известен и понятен. Нужно исходить из того, что методология науки предлагает полное понимание не только предмета данной дисциплины, но и ее предназначения. Они затем будут определять объекты творческих поисков, но предназначение, глубинный смысл науки объективируется в предмете. Понятно, что криминологии, появившейся в XIX в., предшествовала криминологическая мысль в работах философов, историков, писателей, политических деятелей, теологов. Вот почему современная криминология должна использовать их труды, в том числе теологические, особенно в части объяснения тревожности у преступников и возможностей религии в профилактике преступности.
Иными словами, предмет криминологии зависит от предназначения этой науки6, от того, какие функции она призвана осуществлять для общества. Среди прочих задач криминология обязана участвовать в разработке уголовной политики и гуманизации обращения с преступниками.
Отечественная криминология всегда развивалась на диалектических основах и не только потому, что ранее этого требовала строгая коммунистическая идеология. Иного не могло быть, криминология во всем мире базировалась на диалектике просто потому, что иного не могло быть, коль скоро она исследовала реальность и меры борьбы с преступностью. Можно полагать, что методологические проблемы включают
6 См.: Долгова А.И. Криминология как наука и предмет преподавания // Преступность XXI века. Транснациональный характер. Теневая экономика. Влияние на государство: Сборник научных трудов Всероссийской научной конференции с международным участием. М., 2019.С. 6-23.
в себя исследования возможностей применения частных методик для криминологических нужд. Своих методик у нее очень мало, она заимствует их из смежных наук, прежде всего социологии, психологии, экономики, одновременно используя и достижения последних.
Психология преступного поведения как часть психологии криминологической направленности не может не быть связанной с философскими и нравственными проблемами человека, со всеми современными попытками оценить его место в сегодняшнем изменяющемся мире. По мнению Э. Фромма, он сейчас чувствует тревогу и замешательство, испытывает смутное чувство бесплодности своих усилий, ощущение бессилия в своей индивидуальной жизни и в обществе, увязает в им же созданных средствах овладения природой и теряет представление о цели, становится рабом машин, созданных его собственными руками. Человек невежествен в самых важных и основополагающих вопросах своего существования7.
Конечно, человек наших дней чувствует тревогу, бесплодность своих усилий, увязает в созданных им же средствах овладения природой, становится рабом машин и т.д. Однако нет никаких оснований полагать, что все эти особенности отличают только современного человека и поэтому лишь сейчас влияют на его поведение. В этнологической и мифологической литературе имеются бесчисленные свидетельства того, что он всегда, в том числе в древности, испытывал тревогу, ощущал бессилие, становился рабом мистических сил, которые были не чем иным, как бессознательными переживаниями его психики, и стали одной из причин сотворения им религии. Личность предшествующих эпох очень мало знала о том, что представляет собой человек и природа. Так что эта, казалось бы, наисовременнейшая характеристика индивида не способна объяснить его поведение, в том числе преступное.
Давней болезнью отечественной криминологии всегда было забвение того, что преступность есть сумма отдельных преступлений (преступных поведений), субъекты которых являются главными источниками таких поведений. Они, собранные вместе, дают возможность увидеть причины преступности в целом; она является не только суммой, но и совокупностью отдельных криминальных деяний и в этих своих качествах относительно самостоятельна, образуя высший уровень, обязательно покоящийся на низших, без которых она не способна существовать. Следовательно, конкретное преступное поведение
7 См.: Фромм Э. Указ. соч. С. 12-13.
и человек, его совершающий, являются ведущими источниками преступности, а потому в первую очередь подлежат научному познанию.
Это, конечно, не освобождает от необходимости изучения преступности и ее причин, которые создают благоприятную среду для совершения отдельных преступлений, не только корыстных, но и насильственных. Так, в дни социальных потрясений (войн, революций, переворотов, кризисов, бунтов) социальные факторы как бы обнажают человека, освобождают его от соблюдения моральных запретов, приводят в действие скрытые глубинные и бессознательные механизмы, у него могут появиться мотивы, о которых он даже не подозревал. При недостаточно организованной хозяйственной жизни и экономических неурядицах может создаваться хаос, стимулирующий коррупцию и хищения, а снижение уровня материального обеспечения населения в целом — совершение любых корыстных преступных деяний.
Изучение преступности и ее причин не представляется таким сложным, как исследование преступника и причин преступного поведения в первую очередь потому, что человек представляет собой наиболее сложный объект познания вообще. Именно поэтому он находится в центре внимания науки, религии и повседневности, в которой господствует здравый смысл. Важным и неизменным источником познания преступности и ее причин является разного рода статистика, хотя полностью доверять ей неразумно. Значимую информацию способны предоставить опросы, наблюдения и анкетные изучения. Не менее существенны исторические изыскания, познание исторического прошлого и различных культур, характера, обычаев и традиций народов (рас, наций), что, кстати, в отечественной криминологии делается, к сожалению, очень редко. Все намного сложнее при изучении человека, тут статистика и данные выборочных изучений с применением социологических методов совершенно недостаточны. Здесь обязательны психологические, психиатрические и биологические научные поиски при условии адекватных интерпретаций их результатов.
Казалось бы, что может быть проще изучения интересующего объекта наиболее адекватным для этого способом, соответствующим природе объекта. Однако значительное большинство отечественных криминологов с маниакальным упорством продолжают изучение сугубо психологических явлений с помощью социологических методов. Так, мотивы преступного поведения все еще исследуются путем анкетирования уголовных дел и анкетных опросов осужденных. Итогом становятся обобщенные выводы, которым ни в коем случае не следует доверять. Среди криминологов мало тех, которые понимают, что мотив есть
смысл поведения, то, ради чего оно реализуется, что мотивы надо, образно говоря, извлекать из человека, поняв его, а не приписывать ему собственные догадки, основываясь на общих схемах: украл, потому что были нужны деньги, убил, потому что его толкали на это жизненные побуждения, и т.д. Подобные ошибочные легковесные суждения основываются на материалах уголовного дела и приговоре суда. Однако исследователи не учитывают, что следователи и судьи, как и они сами, не знают психологии, поскольку всех их не обучали этой науке.
По названной причине из одной криминологической работы в другую, из одной диссертации, особенно кандидатской, в другую кочуют не очень нужные сведения демографического характера о преступнике: его поле, возрасте, семейном положении, образовании, занятости, наличии судимости и т.д. Они дают лишь самое общее, внешнее представление о нем, но не раскрывают причины совершенного им преступления, даже если человек ранее был неоднократно судим и не работал. Что может дать науке или практике такая информация: в автореферате одной кандидатской диссертации я прочитал, что 75% содержателей притонов разврата имели незаконченное среднее и среднее образование (это, конечно, удивительно, поскольку на такую ответственную работу требуются специалисты вышей квалификации!).
Особенно тоскливое впечатление производят криминологические сочинения, в которых сопоставляются полученные автором социально-демографические характеристики преступников с аналогичной информацией других исследователей. Например, по данным «Иванова», среди воров только 40% имеют семью, а «у меня, Петрова» — 35%, причем это продолжается не годами, а десятилетиями. Ученые-юристы вообще очень любят цитировать других исследователей и ссылаться на их труды, но рекордсменом в этой области должны считаться специалисты в области уголовного права и криминологии. В одной монографии (13 п.л.), посвященной насильственной преступности, я насчитал более 1300 ссылок на иные исследования, но при этом автором не были проанализированы личность и преступное поведение хотя бы одного человека.
Конечно, каждый ученый обязательно должен знать об уровне развития «своей» науки в целом, трудах своих коллег, их результатах, полученной теоретической и эмпирической информации, взглядах по тем или иным ключевым вопросам. Столь же обязательно вести научные дискуссии, без чего не может быть движения науки вперед. Однако во всем этом надо соблюдать разумные границы и не превращать научные труды в научные обзоры.
Причины преимущественного использования криминологией социологических методов познания и эпидемия ссылок на работы других авторов заключаются не только в том, что научные сотрудники не знают психологии и некоторые другие необходимые им науки. Очень важной причиной такого положения является то, что далеко не каждый криминолог имеет возможность непосредственного изучения преступника путем бесед, применения психологических тестов и т.д. Дело в том, что сейчас полностью отсутствует возможность общения с осужденным, в места лишения свободы научного сотрудника, особенно женщину, вряд ли допустят, а до вынесения приговора по делу общение с обвиняемым невозможно. Вот почему было бы полезно урегулировать вопрос о допуске в исправительные учреждения научных сотрудников для осуществления там научных исследований.
В криминологии мало работ междисциплинарного характера, т.е. совсем недостаточно совместных исследований криминологов с психологами (патопсихологами), психиатрами, биологами, этнологами, антропологами, историками и т.д. Между тем подобные исследования убийц показали, что субъективные причины совершенных ими преступлений невозможно иногда объяснить даже с использованием психологических и психиатрических знаний и методов. Возможно, здесь нужны биологические изыскания. Подчеркиваю, что это мое предположение, а поэтому оно нуждается в эмпирической научной проверке. Несомненно, что современные гуманитарные науки, как правило, из которого могут быть исключения, должны развиваться в кооперации с другими науками, причем совсем необязательно гуманитарными, но с гуманитарными в первую очередь.
В части кооперации с другими науками отличный пример подает криминалистика. Она «дружит» не только с юридическими науками (уголовным процессом, криминологией, уголовным правом, административным правом), но и с рядом неюридических (судебной медициной, судебной психиатрией), химией, антропологией, многими техническими науками. Без такого сотрудничества криминалистику трудно себе представить.
Для криминологии важны не только совместные работы с участием специалистов из других наук. Необходимы еще и комплексные исследования только криминологов, но с использованием достижений и методов иных дисциплин, т.е. речь идет о значительном расширении научной эрудиции криминологов. Некриминологические знания в криминологических целях необходимо использовать в научных изысканиях не только преступника и преступного поведения, но и пре-
ступности, ее механизмах и причинах, для чего будут необходимы социально-психологические, социально-психиатрические, экономические, исторические и иные познания. Что касается индивидуального уровня, криминология должна исходить из того, что в психике человека существует не только сознание, но и бессознательное.
Бессознательное в широком («описательном», по Фрейду) смысле — те содержания психической жизни, о наличии которых человек либо не подозревает в данный момент, либо не знает о них в течение длительного времени, либо вообще никогда не знал. Выделяются два вида так понимаемого бессознательного: предсознательное и собственно бессознательное. В более строгом («динамическом») смысле бессознательным может быть названо только то, осознание чего, в отличие от предсознательного, требует значительных усилий или же вообще невозможно. Бессознательное в этом смысле может быть, по Фрейду, как самое «низкое» (безудержные сексуальные и агрессивные влечения), так и самое «высокое» в душевной жизни8.
Это понимание бессознательного по Фрейду сформулировано Е.Е. Соколовой, но в нем, по-моему, нет указания на конкретное содержание этой части психики. Возможно, что оно состоит из невспо-минаемых переживаний детства и последующей жизни, вытесненных из сознания вследствие их травматичности или ненужности, а также инстинкты и автоматизмы. Такое определение вытекает из опыта моих многолетних эмпирических исследований с помощью клинических бесед и психологических тестов, анализа и оценки всей совокупности информации о конкретном человеке. Знание бессознательного в психике имеет непреходящее значение для объяснения преступного поведения, предупреждения преступлений и исправления преступников, в первую очередь в местах лишения свободы. Собственно, их исправление включает в себя выявление и устранение бессознательных криминогенных мотиваций, а это требует высокой квалификации, знаний и умений.
Все это относится к индивидуальному бессознательному, но есть еще и коллективное бессознательное, открытое и тщательно исследованное К.Г. Юнгом9. Имеются в виду архетипы, т.е. первоначальные психологические образования, возникшие еще на заре истории
8 См.: Фрейд З. Психология бессознательного. Сборник произведений. М., 1989. С. 440.
9 См.: Юнг К. Избранные труды по аналитической психологии: Психологические типы / Пер. с нем. С.А. Лорие. Цюрих, 1929.
человечества и живущие в нем тысячелетиями, видоизменяясь, но сохраняя свое основное содержание, свою сущность. Эти типы могут выступать в разных обличьях и их не всегда можно легко распознать. Так, архетип Великая Мать представляет собой образ вынашивающей, рождающей, воспитывающей и любящей своего ребенка женщины. Но этот архетип выступает еще как Богоматерь, Родина-мать, мать-Земля. Всем этим ипостасям человек чрезвычайно предан и готов защищать их даже тогда, когда опасность для них лишь мнимая. Именно в целях защиты названного архетипа он способен на террористический акт или самопожертвование.
Архетип героя, особенно популярный среди подростков, может при отсутствии их должного воспитания склонять их к совершению насильственных преступных действий в целях демонстрации своей силы и мужества. Архетип трикстера, веселого пройдохи, обманывающего людей, способен проявить себя в мошенничестве. Такой перечень можно продлить.
Отечественная криминология добилась бы лучших результатов, если бы в исследованиях чаще использовались достижения истории, но соответствующих работ еще очень мало. Мы знаем, что преступность вечна, однако практически не изучаем ее в первобытной, античной, феодальной, раннекатолической эпохах и поэтому не можем проследить ее динамику и самобытность на разных этапах истории, понять, в силу каких причин исчезают одни виды преступности и появляются новые. Все это в основном будущий, а не сегодняшней день криминологии и в такой связи можно указать на отсутствие исследований эволюции криминологической мысли, истории криминологии. Правда, она излагается в некоторых учебниках, но всегда сжато, всего на нескольких страницах лишь только для оповещения о ней студентов без глубокого науковедческого анализа. Между тем он показал бы причины прошлых успехов и провалов, с тем чтобы максимально использовать опыт давно ушедших дней в наше время. Знание о себе всегда целительно. Поэтому можно было бы пожелать публикацию в каком-либо журнале обзора, анализа и оценки криминологических исследований за каждый год.
Изучение истории преступности и истории криминологии сделают неизбежным использование достижения этнологии, антропологии, мифологии, религиоведения, культурологии. Так, необходимы криминологические оценки деяний, связанных с нарушением сакральных обрядов, несоблюдением религиозных предписаний, принятых в данном сообществе обычаев и традиций, и т.д. Особое внимание следует
уделить преступлениям средневековой католической инквизиции, для этого будет необходимо рассмотреть ее в единой тоталитарной цепи, звеньями которой будут гестапо и НКВД.
Архетипы очень часто находят свое место в мифологии, причем в разных ипостасях, например в образе сильного, мудрого и справедливого владыки, обладающего безграничной властью, которому все должны подчиняться. Конкретным выразителем этого типа является, например, Гитлер и другие тираны, преступления которых нуждаются в криминологическом объяснении. В этой связи необходимо обратить внимание на явно недостаточные криминологические усилия в познании преступлений, а именно тех, которые совершаются тоталитарным государством. Это было бы существенным вкладом в демократическое развитие любого общества, но особенно того, в истории которого уже был трагический опыт тоталитарного правления. В целом тоталитарная преступность и ее причины должны занимать особое место в криминологических исканиях.
Давнишняя примитивизация криминологии путем вульгарной социологизации позволяет быстро доказать, что только внешняя социальная среда, только ненадлежащее воспитание могли привести к совершению преступления. Биологические задатки человека, его психика и психология все еще не находят должного места в теоретических построениях относительно личности преступника и причин преступного поведения. Сейчас нет огульной критики исследований западных криминологов о биологических детерминантах преступного поведения, но нет и собственных достижений в этой области. Обычным стало приведение общих рассуждений о роли биологического в человеческом поведении вообще. Удивительно, что ни у кого не появляется возможность проведения конкретного криминолого-биоло-гического исследования, хотя желание, несомненно, имеется. Дело в том, что осуществление такой работы потребует значительных затрат, но соответствующих средств не имеется в научно-исследовательских учреждениях, не говоря уже о конкретных научных работниках (преподавателях высших учебных заведений).
Поэтому уже давно некоторые криминологи, обложившись трудами специалистов в области биологии и психиатрии, компилируют работы, которые, несмотря на их внешнюю значимость, не прибавляют ничего существенного к уже имеющимся знаниям. Но и такие труды представляют научную ценность, поскольку других попросту нет. Нужны биологические исследования самих преступников, причем совсем не следует исключать, что такого рода изыскания покажут, что
влияние биологических факторов на преступное поведение не столь велико, как нам представляется сейчас, когда об этом мы знаем очень мало. Уже на данном этапе криминологического познания действительности есть все основания утверждать, что многие, в первую очередь насильственные действия, признаваемые преступными, не могли не направляться сознанием и контролироваться им. Природа, сама очень агрессивная, снабдила и человека агрессией, без которой он не способен существовать, общество же определяет, какая агрессия допустима (например, в спорте), а какая нет. Запрет должен усваиваться человеком в процессе его социализации, если этого не происходит, то вполне возможно преступное насилие.
Природа, наградив человека разумом, тем самым сформировала в нем потребность развиваться, улучшать свою жизнь, постоянно двигаться вперед. А уже общество решает, какими средствами, способами он должен реализовывать такую потребность, однако движимый корыстными и близкими к ним побуждениями субъект прибегает и к запрещенным методам. Все преступления совершаются ради улучшения своего положения, даже неосторожные, пусть это улучшения сверхкраткосрочные, лишь на мгновение, а ему самому далеко не всегда понятно, для чего он так поступает, что выигрывает и вообще возможен ли в данном случае выигрыш. Можно сказать, что срабатывает инстинкт улучшения, приводящий к корыстному или насильственному преступлению. Человек находится в плену самого себя, но не знает этого, а потому не способен с ним бороться. По-видимому, в этом главная причина редкости покаяния в содеянном, впрочем, покаяние вообще у него редкий гость, даже в случае мелких прегрешений. Ведь можно каяться, обманывая самого себя, для того чтобы опять-таки улучшить свое положение, например облегчить собственные угрызения совести. В таком случае он остается верен себе.
БИБЛИОГРАФИЧЕСКИЙ СПИСОК
Бодрийяр Ж. Прозрачность зла. М.: Добросвет, 2014.
Долгова А.И. Криминология как наука и предмет преподавания // Преступность XXI века. Транснациональный характер. Теневая экономика. Влияние на государство: Сборник научных трудов Всероссийской научной конференции с международным участием. М.: Юнити-Дана, 2019.
Долгова А.И. Личность преступника как криминологическая проблема // Личность преступника и ее криминологическое изучение / Под ред. А.И. Долговой. М.: Общероссийская общественная организация «Российская криминологическая ассоциация», 2018.
Жигарев Е.С. Индивидуально-научный подход как метод познания предмета криминологии // Вестник Московского университета МВД России. 2018. № 4. С. 210-215.
Ломброзо Ч. Преступный человек. СПб.: Милгард, 2005.
Печенкина Т.М. Применение в криминологии психологических методов // Теоретические аспекты юриспруденции и вопросы правоприменения: Сборник статей по материалам LXVII международной научно-практической конференции. Т. 1 (67). М.: Интернаука, 2023. С. 90-95.
Фрейд З. Психология бессознательного. Сборник произведений. М.: Просвещение, 1989.
Фромм Э. Человек для себя. М.: Республика, 2016.
Юнг К. Избранные труды по аналитической психологии: Психологические типы / Пер. с нем. С.А. Лорие. Цюрих: Мусагет, 1929.
REFERENCES
Baudrillard, J. (2014). Prozrachnost' zla [Transparency of evil]. Moscow: Dobrosvet. (in Russ.)
Dolgova, A.I. (2019). Kriminologiya kak nauka i predmet prepodavaniya [Criminology as a science and subject of teaching]. In: Prestupnost'XXIveka. Transnatsional'nyi kharakter. Tenevaya ekonomika. Vliyanie na gosudarstvo: Sbornik nauchnykh trudov Vse-rossiiskoi nauchnoi konferentsii s mezhdunarodnym uchastiem [Crime of the XXI century. Transnational character. Shadow economy. Influence on the state: collection of scientific papers of the All-Russian Scientific Conference with international participation]. Moscow: Unity-Dana. (in Russ.)
Dolgova, A.I. ed. (2018). Dolgova, A.I. Lichnost' prestupnika kak kriminologiches-kaya problema [Criminal personality as a criminological problem]. Lichnost' prestupnika i ee kriminologicheskoe izuchenie [Criminal personality and its criminological study]. Moscow: All-Russian Public Organization «Russian Criminological Association». (in Russ.)
Freud, Z. (1989). Psikhologiyabessoznatel'nogo. Sbornikproizvedenii [Psychology of the unconscious. Collection of works]. Moscow: Prosveshchenie. (in Russ.)
Fromm, E. (2016). Chelovek dlya sebya [A man for himself]. Moscow: Respublika. (in Russ.)
Jung, K. (1929). Izbranny etrudy po analitichesko ipsikhologii: Psikhologicheskie tipy [Selected works on analytical psychology: psychological types]. Translated from German by S.A. Lori. Zurich: Musageta. (in Russ.)
Lombroso, Ch. (2005). Prestupnyi chelovek [A criminal man]. St. Petersburg.: Mil-gard. (in Russ.)
Pechenkina, T.M. (2023). Primenenie v kriminologii psikhologicheskikh metodov [Application of psychological methods in criminology]. In: Teoreticheskie aspekty yuris-prudentsii i voprosy pravoprimeneniya: Sbornik statei po materialam LXVIImezhdunarodnoi nauchno-prakticheskoi konferentsii [Theoretical aspects ofjurisprudence and law enforcement issues: a collection of articles based on the materials of the XXVII International Scientific and practical conference]. Vol. 1 (67). Moscow: Internauka. (in Russ.)
Zhigareva, E.S. (2018). Individual'no-nauchnyi podkhod kak metod poznaniya pred-meta kriminologii [Individual scientific approach as a method of cognition of the subj ect of criminology]. Vestnik Moskovskogo universiteta MVD Rossii [Bulletin of the Moscow University of the Ministry of Internal Affairs of Russia], 4, pp. 210-215. (in Russ.)
СВЕДЕНИЯ ОБ АВТОРЕ:
Антонян Юрий Миранович — главный научный сотрудник ВНИИ МВД России, заслуженный деятель науки РСФСР, доктор юридических наук, профессор.
AUTHOR'S INFO:
Yuri M. Antonyan — Chief Researcher of the Research Institute of the Ministry of Internal Affairs of Russia, Honored Scientist of the RSFSR, Doctor of Law, Professor.
ДЛЯ ЦИТИРОВАНИЯ:
Антонян Ю.М. Методологические проблемы криминологии // Труды Института государства и права РАН / Proceedings of the Institute of State and Law of the RAS. 2024. Т. 19. № 2. С. 159-172. DOI: 10.35427/2073-4522-2024-19-2-antonyan
FOR CITATION:
Antonyan, Y.M. (2024) Methodological Problems of Criminology. Trudy Institute go-sudarstva i prava RAN — Proceedings of the Institute of State and Law of the RAS, 19(1), pp. 159-172. DOI: 10.35427/2073-4522-2024-19-2-antonyan
