CC BY
67
сающийся бытовых проблем и режима дня ребенка. В случае низкого уровня сложно выяснять содержание тревожных переживаний. Сказки таких детей представляются для исследователя малоинформативными и не несут никакой диагностической нагрузки.
Кроме этого, процедура проведения приема сочинительства располагает ребенка к откровенности и доверительному общению, что позволяет ему вести себя наиболее естественно. В процессе рассказывания сказки исследователь может фиксировать и отслеживать не только внутреннее содержание тревожности (характер переживаний), но и внешние проявления этого состояния в поведении ребенка.
Благодаря сочиненным сказочным сюжетам стало понятно, что содержание тревожности детей младшего школьного возраста многогранно и имеет различные причины появления. Сказка дает не только терапевтическую основу, но и может выступать в роли диагностического приема.
СПИСОК ИСТОЧНИКОВ И ЛИТЕРАТУРЫ
1. Захаров А. И. Дневные и ночные страхи у детей. СПб.: Союз, 2004.
2. Пропп В. Морфология. Исторические корни волшебной сказки. М.: Лабиринт, 1998.
3. Зинкевич-Евстигнеева Т. Д. Путь к волшебству. Теория и практика сказкотерапии. СПб.: Златоуст, 1998. С.352.
4. Эльконинова Л. И. О предметности детской игры // Вестн. Моск. ун-та. Сер. 14: Психология. 2000. № 2. С. 27.
5. Прихожан А. М. Тревожность у детей и подрост-
ков: психологическая природа и возрастная динамика. М.: Моск. психол.-соц. ин-т; Воронеж: НПО «МОДЭК», 2000. 304 с.
6. Обухова Л. Ф. Детская (возрастная) психология:
учебник. М.: Рос. пед. агентство, 1996. 374 с.
МЕТОДОЛОГИЧЕСКИЕ ПРЕДПОСЫЛКИ ФОРМИРОВАНИЯ ТЕОРИИ САНОГЕННОГО МЫШЛЕНИЯ В РАБОТАХ ЗАРУБЕЖНЫХ ПСИХОЛОГОВ
METHODOLOGICAL PREMISES OF THE THEORY OF SANOGEN THINKING FORMATION IN THE FOREIGN PSYCHOLOGISTS' WORKS
Г. Г. Башанаева
В статье рассматриваются основные теории зарубежных ученых, ставшие основой для формирования концепции саногенного мышления. Анализ подходов зарубежных психологов к пониманию сущности и содержания саногенного мышления свидетельствует о значительном различии методологических оснований в объяснении изучаемого психологического процесса.
Ключевые слова: саногенное мышление, бессознательное, фрустрация, рефлексия.
G. G. Bashanaeva
In the article the main theories of foreign scientists, which became the basis for the formation of the sanogen thinking theory, are discerned. The analysis of the approaches of foreign psychologists to the comprehension of the essence and the containing of sanogen thinking is the evidence of important difference of methodological founding in the explanation of studied psychological process.
Keywords: sanogen thinking, unconscious, frustration, reflexion.
В зарубежной психологии в русле глубинного направления исследуются источники мышления, специфика его влияния на психическое здоровье и развитие личности, роль и особенности проявления бессознательного в познавательном процессе (З. Фрейд, А. Фрейд, К. Юнг, К. Хорни и др.).
Рассматривая структуру личности, состоящей из трех основных систем (Ид, Эго и Супер-Эго), З. Фрейд отмечал, что активность человека обусловлена последствием взаимодействия этих трех образований1. Развитие личности,
по мнению ученого, происходит в соответствии с трансформацией данных систем, между которыми достаточно часто возникают противоречия и конфликты.
Соотнесение ребенком себя с санкциями родителей, в целях избегания наказания, является базой для формирования Супер-Эго - итоговой структуры личности, которая является агрегацией ряда идентификаций, осуществленных в различные жизненные периоды.
Выступая внутренней репрезентацией традиционных ценностей и идеалов общества в том виде, в каком они
1 Эти понятия, принятые в англоязычных переводах, эквивалентны оригинальным терминам З. Фрейда, непосредственно переводимые соответственно как «Оно», «Я» и «Сверх-Я».
интерпретируются для ребенка родителями, Супер-Эго определяет моральную сторону личности: оно представляет собой идеал, нормы и правила поведения человека, которые насильственно прививаются посредством наград и наказаний [1].
Формирование Супер-Эго замещает родительский контроль и развивает интернальный тип локус-контроля, который выполняет следующие функции: а) блокаду импульсов Ид (в частности, импульсы сексуального и агрессивного характера, так как их проявление не одобряется обществом); б) «убеждение» Эго сменить объективные цели на нравственные; в) стремление к саморазвитию. Таким образом, Супер-Эго формирует «культурные мыслительные автоматизмы», которые определяют поведение человека. Часто, находясь в оппозиции к Ид и Эго, «культурные мыслительные автоматизмы» постоянно блокируют удовлетворение инстинктивных потребностей, что порождает болезнь психики - невроз [2, с. 126-132].
Для снижения уровня напряженности личность вынуждена овладевать новыми способами редукции напряжения, это подразумевает психический процесс самостоятельного искания и открытия нового, с целью отражения реальной действительности в ходе ее анализа и синтеза.
Исследуя коллективное бессознательное как совокупность архетипов, то есть врожденных возможностей представлений, К. Юнг отмечает, что, помимо мифов, сказок и мировой литературы, архетипы обнаруживаются в конкретных материально-психических формах (фантазиях, сновидениях, бреде и навязчивых идеях), а также в форме противящихся сознанию чувств, эмоций и импульсов, которые совершаются непреднамеренно, но во власть которых человек попадает объективно. Взаимодействие этих различных и во многом противоположных частей является источником проблем, негативных психических состояний и конфликтов.
Бессознательное обеспечивает связь человека с опытом (коллективным), накопленным человечеством, несоизмеримо превосходящим индивидуальный осознанный опыт. По мнению К. Юнга, вся мифология и все открытия вышли из этой матрицы опыта, и поскольку происхождение идей обязано чему-то более значимому, чем «отдельный индивид», соответственно, и все самые важные представления человечества можно свести к архетипам. Однако К. Юнг отмечает, что для сохранения психического здоровья и гармоничного развития личности следует преодолеть способы мышления, определяемые архети-пическими особенностями личности, то есть управлять своими мыслительными процессами, исходя из правил оздоровительного (саногенного) мышления, которые достаточно часто противопоставляются логическим алгоритмам и представлениям.
К. Хорни (2001, 2009) исследует влияние социокультурной среды при формировании неврозов у человека. Реализуя свои способности, человек стремится удовлетворить собственные потребности в творческом развитии своего потенциала и занять достойное место в обществе. Психические отклонения возникают лишь в том случае, если это
врожденное стремление к саморазвитию и самореализации блокируется внешними социальными условиями.
Согласно теории К. Хорни, импульсом для развития личности выступает чувство «базальной тревожности», которое является следствием противостояния личности не только природным, но и общественным условиям. По мнению ученого, возникает диадная ситуация: с одной стороны, социальная среда способствует развитию у человека определенной структуры потребностей, а с другой - выступает барьером для их реализации в повседневной жизни [3, с. 98-102]. Это развивает чувство тревоги и поведение, ориентированное на избегание неудач, что в итоге формирует определенный тип личности (агрессивный, уступчивый и изолированный). Оказывая значительное влияние на рациональное мышление, культурные факторы часто нивелируют его иррациональное начало, формируя неосознанные умственные привычки, которые образуют патогенное мышление, что, в свою очередь, порождает внутренние конфликты, которые вызывают стресс, снижают психическое здоровье личности [4].
Результаты исследований представителей психоаналитического направления имеют методологическую ценность для разработки акмеологической концепции сано-генного мышления: ими рассмотрены механизмы формирования неврозов и изучены особенности патогенного мышления - прямой антитезы саногенного.
Не меньший интерес для акмелогической теории саногенного мышления личности представляет «концепция фрустрации». Применяемый термин «фрустрация» в психологии означает расстройство планов, уничтожение замыслов, начинаний, то есть такое психологическое состояние личности, когда невыполнение определенных жизненных планов способствует возникновению отрицательных реакций на конкретную ситуацию.
Один из основоположников «концепции фрустрации», Л. Берковиц утверждал, что фрустрационная ситуация выступает одним из множества разнообразных авер-сивных стимулов, имеющих негативные свойства, которые провоцируют агрессивные реакции и опосредованно вызывают агрессивное поведение, формируют готовность к агрессивным поступкам. Подобное поведение возникает только тогда, когда в такой ситуации наглядно-образное мышление создает большую энергию чувств, поскольку каждый акт такого воображения сочетается с отрицательными переживаниями, провоцирующими злость, обиду, страх и пр. [5, с. 254-262].
Творчески развивая свою теорию, Л. Берковиц высказал предположение о том, что взаимосвязь мышления и фрустрации выражается в следующих формах. Во-первых, если индивид склонен обвинять других больше, чем себя, в том, что ему не удалось совершить целенаправленного действия для реализации конкретной своей потребности, следовательно, у такого человека низкий уровень рефлексии, то есть субъект не способен отделять себя от собственных переживаний и наблюдать их как бы со стороны. Во-вторых, если враждебное отношение к окружающим в форме различных конфликтов имело место в дет-
ском возрасте, то они рано или поздно проявятся в различных формах негативного психического состояния. В-третьих, наиболее оптимальным способом выхода из фрустрирующих обстоятельств является проигрывание ситуаций стресса, осуществляемое на фоне релаксации, что создает угасающий эффект для негативных эмоций и помогает снять внутреннее напряжение [5, с. 12].
Разрабатывая «теорию фрустрации», Л. Берковиц для более подробного исследования взаимосвязи процессов мышления и адаптивного поведения вводит между фрустрацией и адаптивным/агрессивным поведением личности две переменные, такие как «гнев» и «пусковые раздражители». Гнев возникает в случае, если процесс приспособления индивида к социальной среде по разным причинам блокируется, а пусковые раздражители начинают функционировать тогда, когда человек при помощи размышлений определяет источник гнева, препятствие для осуществления адаптационного процесса. Если у человека когнитивные процессы, социальный опыт позволяют точно определить источник гнева, он выбирает эффективные стратегии социальной адаптации (сотрудничество, протестное поведение), а ригидность мыслительных процессов, инфантильные когнитивные схемы, неумение правильно оценить ситуацию приводят человека к выбору неэффективных стратегий поведения (агрессивность, активное избегание и пр.), которые повышают вероятность возникновения эмоционального стресса. В дальнейшем эта точка зрения (достаточно упрощенная) на проблему оздоровительного мышления была дополнена другими авторами и в конечном итоге несколько изменилась, приобретя дополнительные, более содержательные психологические компоненты анализа изучаемого феномена.
Данная концепция предполагает формирование негативных эмоций под воздействием двух компонентов: отсутствие рефлексии и конфликтности развития самого индивида, перед которым еще с детства возникали неразрешимые трудности.
Так, например, с точки зрения Г. Олпорта, изучавшего самость личности, разочарованность и неудовлетворенность самим собой и жизнью, неверие в собственный интеллект, физические и духовные силы находят выход в дезадаптационных формах поведения. Расстройство мышления и воли приводит к тому, что волнения становятся господствующими чувствами в психике человека и руководят его поступками при выборе неэффективных копинг-стратегий поведения [6].
Теоретические и методические основы влияния мышления на эмоциональные проявления, разработанные в рамках «теории фрустрации», получили свое дальнейшее развитие в научных гипотезах «теории агрессивного поведения», связанной с именами известных психологов А. Бандуры, Д. Долларда, Г. Миллера, Р. Уолтерса и других ученых.
Психологи Г. Миллер и Д. Доллард, на базе биологической теории агрессивного поведения К. Лоренца, расширили области биологической концепции агрессивного поведения с позиций понимания взаимосвязи процессов мышления и поведения, дополнив ее психологическим
содержанием. Агрессивное поведение, по мнению ученых, является следствием стандартного применения высших психических процессов - мышления [7, с. 122].
Развивая идею о возможной непреодолимости и пре-одолимости жизненных трудностей, сторонники данной концепции приходят к выводу, что для многих людей, у которых наблюдается неконтролируемость мысли, отрыв от реальности, эти трудности становятся непреодолимыми, вызывая резкое торможение эмоциональной энергии, а затем бурное ее высвобождение, что приводит к различным отклонениям в поведении.
Высказывая предположение о взаимосвязи освобожденной энергии с адаптивным поведением, ученые считали, что эффективность социально-психологической адаптации человека зависит от соотношения количества освободившейся энергии и тормозящей силы в виде различных форм когнитивных процессов, регулирующих внутренней и внешний контроль поведения.
Однако исследования ученых А. Бандуры и Р. Уолтерса в области влияния особенностей мышления на формирование негативных эмоциональных состояний привели к пересмотру традиционной теории агрессивного поведения. Фрустрация выступает необязательно наиболее значимым фактором, влияющим на развитие отрицательных эмоций, и объясняется как дестабилизирующее условие, нарушающее гомеостаз между личностью и социальной средой [8].
Известные американские психотерапевты М. Джеймс и Д. Джонгвард, исследуя мыслительные процессы, приходят к выводу о необходимости выделения первопричин формирования стереотипов, программ цивилизованного поведения, одобряемых социумом. Изучая культурные программы поведения, ученые обосновывают и вводят новые научные категории - культурные и субкультурные сценарии. Понимание сути культурных и субкультурных сценариев, прогнозирование возможных вариантов их реализации в повседневной жизни, учет психологических последствий являются важнейшими предпосылками саногенного мышления [9, с. 83-115].
Основательный вклад в научное понимание вопросов влияния мышления на психоэмоциональное состояние и поведение личности внесли представители «символического интеракционизма» (Г. Блумер, Дж. Мид, Т. Шибу-тани и др.).
Исследования Г. Блумера подтвердили, что поведение человека зависит от его способности представлять себя в других ролях, это, в свою очередь, зависит от развитости мыслительного процесса - интроспекции [10].
Формирование самосознания личности, по мнению Дж. Мида, обусловлено двумя процессами: наличием способности к принятию роли «другого» и ориентацией на «обобщенного другого» [11]. В зависимости от развитости стереотипного мышления процесс принятия роли другого рельефно проявляется в психическом состоянии индивида: если схожесть репрезентативна, то отмечаются положительные эмоции, повышенный фон эмоциональной удовлетворенности.
В своих исследованиях Т. Шибутани отмечает, что сознание и рефлексивное мышление являются инструментами адаптации к условиям, но исполняются они только тогда, когда человек мотивирован, получает от самого себя импульс. Социокультурные нормы, которые транслирует общество, формируют определенные стереотипы мышления, под которыми ученый понимал примерную кластеризацию популяции, с точки зрения какого-то легкоразличимого признака, поддерживаемого достаточно распространенными представлениями относительно свойств конкретной группы. С опорой на это методологическое основание ученый приходит к выводу, что в зависимости от гибкости мышления индивида, ценности социальной среды им могут быть интериоризированы либо отвергнуты; в результате этого выделяются три вида поведенческой активности личности: а) конформизм к экс-пектациям групп; б) аффективное поведение (временная утрата самоконтроля); в) нормативное поведение [12].
Первый вид поведения осуществляется за счет удовлетворения индивидуальных потребностей, второй реализуется за счет ущемления психического здоровья и только третий представляет случай гармоничной адаптации личности. Таким образом, стереотипность мышления, его ригидность могут выступать факторами патологического мышления, тогда как гибкость мышления, способность отказаться от привычных когнитивных схем мышления, рефлексия являются условиями развития саногенно-го мышления.
Рассматривая психологическую сущность процесса мышления опосредованно, через функционирование малых групп, Э. Фромм изучал проблему отчуждения личности внутри группы. Урбанизация, научно-технический прогресс приводят к тому, что человек постепенно дистанцируется от стандартов мыслительных групповых автоматизмов группы, к которой он принадлежал. Такое дистанцирование развивает психологический комплекс «страдания от бремени свободы», а это, в свою очередь, ведет к страху, постоянной тревоге, снижению стрессоустойчивости, уменьшению адаптационного потенциала [13].
В начале ХХ в. большую популярность в социальной психологии приобретает концепция «коллективного сознания», автором которой является французский ученый Г. Лебон. Разработанная научная концепция позволяет дополнить наши представления о психологической сущности процесса мышления, который, по мнению ее автора, имеет свои особенности, в силу следующих обстоятельств: 1) обезличенность (человек в толпе теряет свою индивидуальность, предпочитает когнитивные схемы мыслительных процессов, свойственных группе); 2) преобладание коллективных (чаще всего негативных) эмоций и чувств; 3) утрата интеллекта (человек в толпе вынужден ориентироваться на средний уровень ее интеллекта, а он, как правило, весьма низкий); 4) утрата личной ответственности (отсутствие рефлексии, способности рассмотреть себя и свое состояние со стороны) [14]. Следует отметить, что методологические положения ученого свидетельству-
ют о давлении групповых норм, ценностей форм поведения над мышлением, чаще всего снижая его эффективность в переработке информации, нивелируя творческие идеи, что, в свою очередь, приводит к формированию патогенного мышления.
Внимание большинства авторов сосредоточено на исследовании отдельных причин и условий формирования оздоровительного мышления: а) психиатрическое -основывается на изучении этиологии формирования патогенного мышления, рассматриваются психотерапевтические средства, нивелирующие негативные психические состояния, закладывающие основы саногенного мышления; б) психологическое - рассматривает картину психической деятельности лиц с чертами саногенного мышления, состояние их эмоциональной сферы и личности в целом; в) социально-психологическое - исследует и разрабатывает принципы, методы и формы коррекции, обучения и воспитания детей с позиций особенностей функционирования социальных институтов.
СПИСОК ИСТОЧНИКОВ И ЛИТЕРАТУРЫ
1. Фрейд З. Тотем и табу. М.: Фолио, 2010. 384 с.
2. Фрейд З. Знаменитые случаи из практики. М.: Когито-Центр, 2007. С. 126-132.
3. Хорни К. Невротическая личность нашего времени. Самоанализ / пер. с англ. В. В. Старовойтова; под общ. ред. Г. В. Бурменской. М.: Прогресс, 2001. С. 98-102.
4. Хорни К. Невроз и личностный рост. М.: АСТ, 2009. 179 с.
5. Берковиц Л. Агрессия: причины, последствия и контроль. М.: Прайм-ЕВРОЗНАК, 2007. С. 254262.
6. Олпорт Г. Становление личности: избр. тр. / пер. с англ. Л. В. Трубицыной и Д. А. Леонтьева; под общ. ред. Д. А. Леонтьева. М.: Смысл, 2002. 523 с.
7. Miller G.. Psychology. The science of mental life. L.: Penguin books, 2007. Р. 122.
8. Бандура А., Уолтерс Р. Подростковая агрессия. Изучение влияния воспитания и семейных отношений. М.: Эксмо-Пресс, 2001.
9. Джеймс М, Джонгвард Д. Рожденные выигрывать. М.: Прогресс, 1995. С. 83-115.
10. Блумер Г. Общество как символическая интеракция // Современная зарубежная социальная психология: тексты. М., 1984.
11. Мид Дж. Г. Избранное: сб. переводов / сост. и переводчик В. Г. Николаева; отв. ред. Д. В. Еф-ременко. М., 2009. 290 с.
12. Шибутани Т. Социальная психология. М.: Феникс, 2002. - 544 с.
13. Фромм Э. Бегство от свободы. М., 2011. 269 с.
14. Лебон Г. Психология народов и масс. М.: Академический проспект, 2011. 240 с.
