CC BY
43
Чирков C.B. Некоторые аспекты предупреждения и профилактики наркотизма несовершеннолетних и лиц молодежного возраста, участвующих в незаконном...
TPMsvHa молодого vvtHoro
ных веществ: уголовно-правовой и уголовно-процессуальные аспекты. СПб., 2003. С. 64; Организация борьбы с наркоманией: сборник документов и методических материалов. Киев, 1988; и др.
3. См., например: Омигов В.И. Незаконный оборот наркотиков: проблемы и пути решения // Преступность и проблемы борьбы с ней / под общ. ред. А.И. Долговой,
B.И. Каныгина. М., 2007. С. 253; Харьковский Е.А. Уголовная ответственность за незаконный оборот наркотических средств и психотропных веществ. М., 2003. С. 11; Гасанов Э.Г. Борьба с наркотической преступностью: международный и сравнительно-правовой аспекты. М., 2000.
C. 25—26; и др.
4. См., например: Криминология: учебник / под ред. А.И. Долговой. М., 2010. С. 682; Александров Р.А. Уголовно-правовые проблемы противодействия наркобизнесу: автореф. дис. ... канд. юрид. наук. СПб., 2003. С. 18;
СергеевА.Н. Противодействие незаконному обороту наркотических средств и психотропных веществ. М., 2000. С. 68; и др.
5. См., например: Клименко Н.Ю. Наркотизм и наркобизнес: состояние и проблемы противодействия на федеральном и региональном уровнях. Специализированный учебный курс / под ред. Е.В. Кобзевой. Саратов, 2005.
С. 254—257; Брылев В.И. Некоторые проблемы раскрытия, расследования и предупреждения преступлений в сфере наркобизнеса. Екатеринбург, 1994. С. 87; и др.
6. Результаты мониторинга наркоситуации в Ставропольском крае в рамках реализации закона Ставропольского края от 12 апреля 2011 года № ЭЭ-ФЗ «О профилактике наркомании и токсикомании в Ставропольском крае». 11Р1_: ИИ:р://шшш.диЬета1:ог.81:аукгау. ги/?до=пешз&пеш8=Э026
7. УЯ_: Ь|Ир://о1с1 .www.dumask.ru/trib/17767/
А.Ю. Шуров
Шуров Алексей Юрьевич — адъюнкт кафедры уголовного процесса Нижегородской академии МВД России E-mail: [email protected]
Методологические основания разыскной идеологии уголовного судопроизводства: контуры проблемы
В статье приводятся аргументы, доказывающие необходимость современного теоретического исследования вопроса о сущности разыскных начал уголовного судопроизводства. Обосновывается введение новой терминологии, позволяющей увидеть скрытые стороны проблемы.
The article brings forward arguments proving necessity of modern theoretical study of the issue of the essential search principles of criminal court process. It introduces new terminology unveiling hidden aspects oh the problem.
Наш научный руководитель профессор М.П. Поляков любит повторять афоризм: «Не идите по следам древних, но ищите то, что искали они». И понимает он его таким образом, что, постигая суть явления, нужно докапываться до тех вопросов, которые ставили и решали предыдущие исследователи. Эти вопросы порой могут быть намного интереснее и полезнее полученных ответов. Именно в них нередко и содержится тайна, достойная научного внимания.
По этой причине наш наставник призывает начинать размышления на заданную тему с поиска «древнего» вопроса. А заданной темой для нас являются разыскные начала современного уголовного судопроизводства. Указанные начала в самом общем виде можно определить как идеи, которые составляют методологический фундамент уголовного процесса разыскного типа. В этом определении для нас важно ключевое слово «идеи». Опираясь на него, вполне закономерно предположить, что указанные идеи должны вытекать из какой-то
главной «материнской» идеи, к которой можно свести саму сущность розыска как методологического феномена.
Переработав многие источники, содержащие информацию о разыскном типе процесса, мы пришли к выводу о том, что сама идея розыска в ее методологическом смысле (и в идеологическом тоже) в науке уголовного судопроизводства не раскрыта и не конкретизирована. В литературе встречается информация, как правило, отражающая частные вопросы процессуальной формы процесса разыскного типа. Немногие исключения из этого общего подхода содержат только намеки на суть идеи розыска и уходят от прямой постановки вопроса.
Но означает ли подобное положение вещей, что такой вопрос вообще не ставился? И виноват ли сам вопрос в том, что четко не осознан и не сформулирован ни «древними», ни современными исследователями? Или же дело в том, что мы просто пока не отыскали этот конкретный вопрос? В практическом же смысле мы сталкиваемся с дилеммой:
следует ли продолжать работу по поиску готового знания или же необходимо упор сделать на собственные размышления?
Мы выбрали путь размышлений, который, по сути, обозначает проверку гипотезы, согласно которой наши предшественники (представители науки уголовного процесса) не задавались вопросом о сущности идеи розыска, равно как и о сущности разыскной идеологии в целом. Основанием для подобной гипотезы служит установленный нами факт отсутствия в современной науке соответствующей информации, в частности знаний о сущности разыскной идеологии, ее методологических основаниях, ее главном концепте.
Если нет знаний о проблеме, значит должны быть причины, по которым эти знания отсутствуют1. Мысль о том, что эти знания есть, но скрываются, мы пока отвергаем (во всяком случае до тех пор, пока не обнаружим подтверждение обратного) и констатируем: знаний, при всей их теоретической и практической необходимости, нет... потому что их нет.
Выскажем на этот счет свои предположения. Первое, на что наводит нас мысль, — проблема разыскных начал (именно как проблема юридической науки) современной уголовно-процессуальной науке фактически не видна. Точнее не так — наука не хочет ее видеть, отстраняется от нее, как от темы, которая, подобно пресловутой черной кошке, перебегающей дорогу, может принести не только теоретическое неприятие коллег, но и ощутимые эмпирические неприятности. В любом случае на удачу и признание при исследовании этой тематики в контексте современных научных предпочтений надеяться трудно.
Вполне вероятно, что по этой причине о разыскных началах (как и самом процессе разыскного типа) на сегодняшний день написано крайне мало. Это обстоятельство, на наш взгляд, не означает, что соответствующая проблематика не важна для уголовного судопроизводства. Напротив, проблема разыскных начал для отечественного уголовного процесса — процесса смешанного типа — сегодня крайне актуальна. В современном процессе живут и взаимодействуют состязательные и разыскные начала. Однако если о состязательности написаны тома, то о разыскном процессе лишь странички.
Подобное распределение внимания можно было бы признать допустимым, если бы было внятное научное обоснование этого. Увы, анализ источников показывает, что исследовательские приоритеты диктуются преимущественно конъюнктурными соображениями. Дело в том, что тема состязательности — модная, а тема разыскных начал — нет. Причем мода на состязательность проявляет себя достаточно «агрессивно», она почти полностью вытеснила тематику разыскных начал из сферы научного внимания. И не просто вытеснила, а, по сути, табуировала ее. На разыскной тип процесса умышленно был навешен ярлык «инквизиционный процесс»2, что сделало беспристрастное исследо-
вание этого явления в каком-то смысле делом не совсем приличным.
В качестве иллюстрации можно привести терминологию, которая использовалась в научной литературе времен вступления в действие нынешнего УПК РФ3. Когда речь заходила о состязательности, то применялся пафосный термин «подлинная состязательность». В свою очередь разыскные начала, объективно проявляющие себя в рамках того же судебного разбирательства, характеризовались не больше не меньше как «тактические трюки, имеющие по своей сути инквизиционный характер»4.
О слабой научной разработке вопросов разыскных начал современного уголовного судопроизводства говорит и тот факт, что наука до сих пор не выработала определенного термина, который бы воплощал в себе высокую методологическую идею розыска.
Поясним нашу мысль подробнее. Так, в литературе конца XIX — начала XX века исследователи размышляли о началах состязательного процесса и началах процесса разыскного. Сопоставлялись именно начала. И сопоставимые объекты казались вполне соразмерными и однопорядковыми. Однако впоследствии тема состязательных начал развилась в мощную идеологическую концепцию состязательности. И здесь идеологическую роль выполнила именно терминология. Термины «состязательные начала» и «состязательность», на наш взгляд, не совсем равные, как это может показаться с первого подхода, и уж совсем неравные по своей идеологической функции. Если «состязательные начала» обозначают лишь некую фрагментарную роль в построении судопроизводства, то «состязательность» претендует на всеобщность, на миссию, на проникновение во все уголки процесса.
В «тени» этой наступательной всеобщности «состязательности» тема разыскных начал достаточно быстро угасла. И юридическая наука, на наш взгляд, не случайно не подарила ей и адекватной терминологии. «Разыскные начала» так и остались началами. Причем остались лишь в исторической ретроспективе: в современном уголовном процессе «латентные» разыскные идеи уже не могут предъявлять претензии на роль каких бы то ни было начал. А ведь в принципе сама «разыскная идея» из уголовного судопроизводства никуда не исчезла. Выражаясь образно, она не только не умерла, но даже и не заснула. Она живет и реально влияет на участников судопроизводства, и, что важно подчеркнуть, не только в стадии предварительного расследования, но и в судебном производстве. И приведенная выше оговорка об «инквизиционных трюках» в стадии судебного разбирательства еще раз подтверждает это.
Опираясь на сказанное, автор позволит себе сформулировать следующее предложение-задачу: идее, выражающей сущность процесса разыскного типа, нужно подобрать новое адекватное имя.
Шуров А.Ю. Методологические основания разыскной идеологии уголовного судопроизводства: контуры проблемы
Шуров А.Ю. Методологические основания разыскной идеологии уголовного судопроизводства: контуры проблемы
Имя, которое бы по своей энергетике не уступало «состязательности». На наш взгляд, это нужно не просто для «красного словца», а именно для облегчения реального исследования сущности современного уголовного процесса. Посмотрите, какую движущую силу дает изучению судопроизводства конкуренция правильно поименованных «процессуальных сущностей». Возьмем, к примеру, имена принципов «публичность» и «диспозитивность». Они созвучны и, главное, — соразмерны. В этом смысле в оппозицию имени «состязательность» должно быть поставлено такое же созвучное и соразмерное имя.
Какое это будет имя — пока вопрос открытый. В настоящей статье мы лишь приводим результаты «терминологической разведки». Простые пути в этом направлении оказались недоступными. В русском языке не имеется отглагольного существительного от слова «разыскать». Самодельные же термины, например, «розыскность», «разыска-тельность», во-первых, не звучат, во-вторых, и не принимаются интеллектом и душой.
Если же подбирать термин, имеющий исторические корни и иностранное происхождение, то вполне возможно рассмотреть такой вариант, как «инк-визиционность». Термин «инквизиционность», по нашим оценкам, вполне адекватный для изучения сути явления, для выявления самой материнской идеи. Этот термин может быть неприемлем лишь по идеологическим мотивам, но методологическую суть он передает правильно. Поэтому наша задача заключается в том, чтобы абстрагироваться от его негативного «шлейфа» и пристально посмотреть в сущность идеи с сугубо методологических позиций. Нас не оставляет такое ощущение, что именно о первородной сути идеи инквизиционности уголовно-процессуальная наука пока и не задумывалась. А ведь то, что искали древние конструкторы новых типов процесса, как раз может скрываться за идеей «инквизиционности».
Здесь же возникает вопрос, а насколько оппозиционны идеи состязательности и «инквизиционно-сти». Следует ли их противопоставлять или нужны другие подходы в их исследовании. На этот вопрос тоже нельзя ответить, не разобравшись в сути «инк-визиционности».
Однако, вознамерившись двигаться к сути идеи «инквизиционности», мы психологически вновь натолкнулись на препятствие в виде вопроса: а нужно ли это движение? Может быть, вместо того чтобы заглядывать вдаль, достаточно посмотреть под ноги. А что если в силу собственных научных амбиций, помноженных на «любительские» исследовательские навыки, мы просто не хотим замечать того, что суть разыскной идеи давно лежит на поверхности и ее можно постичь без всяких новомодных слов. А исследователи к ней не обращаются по одной простой причине, что она в теоретическом смысле исчерпала себя.
С такими вот вопросами мы и погрузились в изучение разработок профессора А.В. Смирнова, в
частности его монографии «Модели уголовного процесса»5. В указанной работе обнаружилось немало ценных мыслей, связанных как раз с проблемой преодоления слабой научной освещенности заданной тематики. Обращаясь к проблеме разыскных и состязательных начал с позиции типологии уголовного процесса, А.В. Смирнов делает ряд полезных замечаний, касающихся общих подходов к теме розыска. И хотя сама эта тема им не выпячивается, суть сложившейся ситуации (и актуальность темы разыскных начал) передается верно и доказательно.
Так, критикуя методологическую несостоятельность «классового подхода» к определению типов уголовного судопроизводства, А.В. Смирнов пишет: «Благодаря такому подходу вопрос об отношении российского уголовного процесса к состязательному или разыскному типам был надолго «заморожен», а формы его изучались лишь в рамках утилитарно-позитивистских толкований... С 90-х годов состязательно-разыскная проблематика начинает обсуждаться в литературе. Лейтмотивом дискуссий за редким исключением являлось убеждение о необходимости преодоления разыскных начал (здесь и далее выделено нами. — А.Ш.) в российском уголовном процессе и утверждении здесь состязательности. Однако отсутствие достаточно четкой и полной разработки этих понятий порой приводило к предложениям, не вполне адекватным благим намерениям самих авторов»6.
В приведенной цитате есть как минимум два важных момента, которые укладываются и в нашу систему размышлений. Во-первых, это установка юридической науки именно на «преодоление разыскных начал», а во-вторых, (и это особенно важно заметить) установка на их преодоление без необходимого для этого теоретического изучения.
Получается, что наука уголовного процесса просто игнорирует теоретическую проработку проблемы разыскного типа процесса. Однако так просто отмахнуться от проблемы разыскных начал в современном уголовном процессе у юридической науки пока не получается. Слабый научный интерес к разыскному типу процесса не отменяет того факта, что «материнская» идея розыска (мы ее называем идеей «инквизиционности») жива, актуальна и. крайне интересна.
Тот же А.В. Смирнов пишет: «Разыскной процесс в качестве ведущей модели появился тогда, когда это было необходимо, и сошел со сцены, когда у Общества отпала в нем нужда. Но и по сей день разыскной элемент неизбежно присутствует в любом морфологическом типе, и поэтому ему требуется, пользуясь известным выражением канцлера А.М. Горчакова, «Не анатомия, а автономия», то есть задача состоит в том, чтобы найти розыску место, адекватное конкретно-историческому значению административного метода регулирования»7.
Однако и «анатомия» разыскной идее, по нашему мнению, тоже будет крайне полезна. Необходимо докопаться до сущности этой идеи. Найти ей
достойное место в теории уголовного судопроизводства. И термин «инквизиционность» может выполнять роль скальпеля. Кроме того, термин этот, будучи немного эпатажным, привлечет к себе внимание научной общественности.
Теоретическая актуальность разработки этой тематики очевидна не только нам. Совершенно справедливо в этой связи А.В. Смирнов делает мягкий упрек исследователям в том, что они, по сути, не сняли неопределенности по целому ряду существенных вопросов. «До сих пор, — пишет он, — остается неопределенность даже относительно признаков, отличающих состязательный процесс от разыскного, тем более что сами они отнюдь не являются застывшими категориями, постоянно развиваются и изменяются (выделено нами. — А.Ш.). С тех пор, как И. Планк в 1857 г. главной чертой состязательности определил пассивность суда, а разыскное начало связал с собиранием самим судом доказательств для постановления приговора, то есть с его активностью, мало что изменилось. И сейчас многие авторы продолжают по традиции считать, что активная роль суда — атрибут инквизиционного процесса»8. А.В. Смирнов показывает, что активная роль суда вполне свойственна современному состязательному процессу и будет развиваться и далее9.
Таким образом, активность суда в собирании и исследовании доказательств не может претендовать на статус «материнской» идеи розыска, на статус «инквизиционности». Точнее — идея «инкви-зиционность» не исчерпывается только указанной активностью суда. По сути, активность суда в собирании и исследовании доказательств — это уже идея второго плана, производная от изначального замысла «инквизиционности».
Намек на то, что мы размышляем в правильном направлении, содержится и в старых литературных источниках. «Когда публичное начало уголовного процесса, — указывал И.Я Фойницкий, — стало выясняться, а государственные органы еще не образовались, то совершенно естественно было возложить задачу обвинения на готовые органы суда, поручив им сперва контроль за деятельностью сторон, а затем мало-помалу и саму эту деятельность»10.
Как видим, И.Я. Фойницкий дает понять, что идея была, однако воплощать ее было некому, и органы суда были лишь приспособлены к этому, причем приспособлены временно. Но цитата И.Я. Фойницкого неизбежно ставит вопрос о том, не является ли этой «материнской» идеей розыска сама идея публичности уголовного судопроизводства и «инквизиционность» — лишь один из аспектов идеи публичности.
Чтобы ответить на этот вопрос, мы обратимся к поиску смыслов слова «инквизиция» и слов, рядом с ним стоящих. Само это слово имеет латинские корни, которые нашли почти буквальное продолжение и в английском языке. Сама инквизиция («inquisition») означает — следствие, расследова-
ние, дознание, инквизиция. Но весьма любопытны и однокоренные слова — «inquisitive», «inquisitional». Первое переводится как — «любознательный, пытливый, любопытный»; второе — «пытливо, любознательно, из любопытства, с любопытством».
Как видим, в этих словах четко проявляется активная познавательная позиция. По сути, ключевым смысловым словом здесь выступает «любопытство». Некий активный, проникающий в суть явлений интерес. И это «любопытство» уже дает намек на сущность идеи «инквизиционности». «Инквизи-ционность» как раз и означает любознательность. Но напрямую, естественно, любознательность приладить к сущности типа процесса сложно. Любознательность — это свойство личности, индивида. А применительно к уголовному судопроизводству — речь идет об активной исследовательской позиции органов, осуществляющих судопроизводство. Иными словами, в уголовном процессе состязательного типа на первые позиции выдвигается тезис «правильно рассудить», а в разыскном инквизиционном — «правильно познать». Даже если посмотреть на историческое развитии инквизиции как формы преследования еретиков, то можно увидеть, что цели, которая эта инквизиция ставила, не упирались в судебную расправу над еретиком, главная задача заключалась в возвращении его в лоно церкви.
Нам представляется, что на крыльях идеи «инк-визиционности» в уголовное судопроизводство вошла и концепция материальной истины как цели уголовного процесса и цели доказывания. Ибо только в рамках специально организованного целенаправленного познания осознается и истина как цель этого познания.
Нацеленность на достижение материальной истины повлекло за собой поиски адекватной методологии, опирающейся на соответствующие историческому времени методы познания. Таким образом, идея «инквизиционности» несет в себе установку и на поиск такой процедуры, которая бы позволяла достигать материальную истину. Здесь же возникает и другая идея методологического свойства: познавательной деятельностью в уголовном процессе должны заниматься профессионалы, объединенные в специальные органы государства. Идея «инквизиционности», таким образом, изначально несет в себе установку на слияние компетенции и компетентности. Именно это требовалось для качественной практической реализации центрального принципа уголовного судопроизводства — принципа публичности.
Именно на этих благих моментах, связанных с поиском «истинного» метода постижения истины, и основывалась сама идея «инквизиционности» (любознательности) уголовного судопроизводства. Причем идея эта осознавалась параллельно с развитием идеи публичности. По сути, разыскная идеология уголовного процесса предполагает совершенствование уголовного процесса в первую очередь как инструмента познания. Поэтому,
Шуров А.Ю. Методологические основания разыскной идеологии уголовного судопроизводства: контуры проблемы
Шуров А.Ю. Методологические основания разыскной идеологии уголовного судопроизводства: контуры проблемы
отрицая важность разыскной идеологии, ее теоретико-методологический потенциал, наука останавливается и в плане развития уголовного процесса как технологии уголовно-процессуального познания.
Мы полагаем, что именно такие задачи наука и должна ставить — задачи поиска инновационного уголовно-процессуального метода. Пока же мы имеем уголовное судопроизводство, основанное на недоверии к собственному процедурному методу. И введение в закон института апелляции — наглядный аргумент, подтверждающий этот тезис.
Примечания
1. Аргументы в пользу существования самой проблемы нами были изложены в предыдущей статье. См.: Шуров А.Ю. Проблемное окружение проблемы разыскных начал в современном уголовном процессе // Юридическая наука и практика: Вестник Нижегородской академии МВД России. 2012. № 19. С. 160—163.
2. Само понятие «инквизиционный процесс» — невинно, ибо в переводе с латыни буквально означает «разыскной процесс». Но в современных условиях от термина «инквизиционный» всегда тянет дымком костров средневековой инквизиции.
3. Автор ловит себя на мысли, что вслед за своим научным руководителем ему невольно хочется называть УПК РФ — новым УПК. Это, вероятно, не случайно, поскольку процессуальный кодекс весьма часто и концептуально обновляется.
4. Тимошенко С.Э. Новое в судебном следствии: порядок исследования доказательств // Российский судья. 2002. № 7.
5. Смирнов А.В. Модели уголовного процесса. СПб., 2000.
6. Там же. С. 5.
7. Там же. С. 11.
8. Там же. С. 6.
9. См. там же.
10. Фойницкий И.Я. Курс уголовного судопроизводства. СПб., 1996. Т. 1. С. 62.
