CC BY
13
10. Алексеев С.В. Коррупция в переходном обществе [Электронный ресурс] . — URL: http://www. ceninauku.ru/page_23202.htm.
11. Андреева Г.М. Психология социального познания. — М.: Аспект Пресс, 1997.
12. Антонян Ю.М. Типология коррупции и коррупционного поведения [Электронный ресурс]. — URL: http://antonyan-jm.narod.ru/inter3.html.
13. Бахтиярова А. Взяточников нужно... лечить// Аргументы и факты. — 2011. — № 49 (1622).
14. Белай В. Коррупция [Электронный ресурс]. — URL: http://www.russian-scientists.ru/club/ user/855/blog/373.
15. Болдырев Ю.Ю. Коррупция как системный порок российского капитализма // Неэкономические грани экономики: непознанное взаимовлияние / под ред. О.Т. Богомолова. — М.: Ин-т эконом. стратегий, 2010. — С. 456-474.
16. Глинкина С.П. Коррупция: фатальная угроза? // Неэкономические грани экономики: непознанное взаимовлияние / под ред. О.Т. Богомолова. — М.: Ин-т эконом. стратегий, 2010. — С. 427-455.
17. Гудков Г. Коррупция для России страшнее НАТО! // Комс. правда. — 2010. — 15 янв.
18. Дубин Б. Эпоха большинства // Аргументы и факты. — 2011. — № 45 (1618).
19. Из послания Президента РФ Д. Медведева Федеральному Собранию РФ // Парламент. газ. — 2008. — 7 нояб.
20. Исследование коррупции [Электронный ресурс]. — URL: http://www.anti-corr.ru/awbreport.
21. Клямкин И., Тимофеев Л. Теневая Россия. Экономико-социологическое исследование. — М.: РГГУ, 2000.
22. Любарский Г. Чиновники и госслужащие: когда монету ценят за герб и ругают за решетку // Соц. реальность. — 2006. — № 1. — С. 73-79.
23. Нестик Т.А. Коррупция и культура [Электронный ресурс] // Теневая экономика в советском и постсоветском обществах. 2002. № 4. — URL: http://corruption.rsuh.ru/magazine/3/n4-05. html.
24. Психологи изучили причины коррупции [Электронный ресурс]. — URL: http://elizaveta-mc.ru/ blogs/tag/%D0%BF%D1%81%D0%B8%D1%85 %D0%BE%D0%BB%D0%BE%D0%B3%D0%B8% D1%8F%20%D0%BA%D0%BE%D1%80%D1%8 0%D1%83%D0%BF%D1%86%D0%B8%D0%B8.
25. Радаев В. Формирование новых российских рынков. — М., 1998. С. 161-168.
26. Социально-психологические исследования криминальной деструктивности личности сотрудников правоохранительных органов / под ред. Д.В. Со-чивко и Е.Е. Гавриной. — Рязань, 2010.
27. Тудоровский Я. В Китае все по плану // Аргументы и факты. — 2011. — № 46 (1619).
28. Цепляев В., Пивоварова О. Власть от купюр// Аргументы и факты. — 2011. — № 44 (1617).
29. Экман П. Психология лжи: обмани меня, если сможешь. — СПб.: Питер, 2010.
30. Юревич А.В., Ушаков Д.В., Цапенко ИЛ. Количественная оценка макропсихологического состояния современного российского общества // Психол. журн. — 2007. — № 4. — С. 23-34.
МЕТОДОЛОГИЧЕСКИЕ АСПЕКТЫ ПРИКЛАДНОЙ ПСИХОЛОГИИ ЗАКОНОТВОРЧЕСТВА
Аннотация: рассматриваются проблемы и пути развития методологических и теоретических основ прикладной психологии законотворчества. Описывается непосредственное применение законов, категорий и принципов диалектики, которые открывают новые возможности в изучении психологии законотворчества. Раскрывается ме-
И. А. Кибак
тодология исследования психологии законотворчества, которую составляют диалектико-материалистический метод научного познания объективной действительности, а также основанные на нем общенаучные и частнонаучные методы, основные общелогические методы познания. Представлена авторская фундаментальная общетеорети-
ческая концепция психологии законотворчества.
Ключевые слова: психология законотворчества, законотворческая деятельность, депутат, закон, правовая норма, методология исследования, методы.
The summary: there is a consideration of problems and ways of the development of methodological bases of applied psychology in lawmaking. There is a description of direct application of laws, categories and principles of dialectics which open new possibilities in studying of psychology of lawmaking. There is a description of the methodology of research of psychology in lawmaking which is formed of a dialectical and materialistic method of scientific knowledge of the objective validity, and also the general scientific and private scientific methods, the basic general-logical methods of knowledge. The author's fundamental general-theoretical concept of psychology of lawmaking is presented.
Keywords: lawmaking psychology, legislative activity, deputy, law, rule of law, research methodology, methods.
Введение
Обязательное условие научного познания — предварительное осмысление методологических и теоретических предпосылок, на которых оно будет основываться. Теоретическими основами любой отрасли науки являются методологические положения, определяющие принципы и направления исследования. Для психолого-законотворческих исследований такую роль выполняют науки, сформулировавшие закономерности развития личности, общества, государства, природы, мышления. В этом плане исходными теоретическими осно-
вами выступают концепции диалектического материализма, естественных и психолого-правовых наук.
Методологическую основу исследования законотворчества составляют диалектико-материалистический метод научного познания объективной действительности, а также основанные на нем общенаучные методы (анализ, синтез, индукция, дедукция) и частнонаучные методы (системно-структурный, статистический анализ, формально-юридический, сравнительно-правовой, структурно-аналитический, логико-юридический), основные общелогические методы познания, которые рассматриваются во взаимосвязи со структурой личности депутата, социальных макро- и микрогрупп и системой правовых норм. Значительная роль в формировании методологических подходов к исследуемой проблематике принадлежит работам видных белорусских и российских ученых — специалистов в области право- и законотворчества: А.М. Абрамовича, С.С. Алексеева, А.Г. Василевича, В.Л. Васильева,
A.Б. Венгерова, Л.С. Выготского, В.Н. Би-било, А.Ф. Вишневского, Н.А. Горбатка,
B.Б. Исакова, И.Ф. Казьмина, Д.А. Кери-мова, А.С. Косопкина, П.В. Крашенинникова, В.В. Лазарева, А.Н. Леонтьева,
C.В. Липеня, Б.М. Ломова, Е.А. Лукаше-вой, А. Нашица, В.С. Нерсесянца, Ю.И. Новика, М.М. Орзиха, А.С. Пиголкина, В.М. Позднякова, С.В. Полениной, Т.Н. Рахма-ниной, М.С. Строговича, А.М. Столяренко, В.М. Сырых, Ю.А. Тихомирова и др., а также выдающихся политико-правовых мыслителей: Сократа, Аристотеля, Д. Локка, Ш.-Л. Монтескье, Г. Трипеля, Н.М. Карамзина и др. Несмотря на наличие определенных разработок в сфере законотворчества, система приемов, способов, пси-
хотехнологий проектирования законов остается пока дискуссионной и недостаточно исследованной.
Результаты и их обсуждение
Методологическую основу исследования законотворчества составляют диалектико-материалистический метод научного познания объективной действительности, а также основанные на нем общенаучные методы (анализ, синтез, индукция, дедукция) и частнона-учные методы (системно-структурный, статистический анализ, формально-юридический, сравнительно-правовой, структурно-аналитический, логико-юридический), основные общелогические методы познания, которые рассматриваются во взаимосвязи со структурой личности депутата, социальных макро- и микрогрупп и системой правовых норм.
По мнению В.Б. Исакова, «создание закона — это творческий процесс, охватывающий как познавательные и содержательные, так и процессуальные и технико-юридические аспекты. Понять их сочетание можно лишь благодаря раскрытию методологической основы законотворчества. Речь идет о совокупности теоретических положений, методологических принципов, общих, специальных и частных методов, используемых в процессе подготовки и научной экспертизы законопроектов» [6, с. 26]. В системе методологических принципов законотворчества можно выделить: юридическую науку, логику, общенаучные и специальные методы, приемы (способы) выражения и изложения законотворческой воли в виде нормативно-правовых предписаний и иных структурных частей закона, лингвистику.
Методология — это учение о системе научных принципов, форм и способов исследовательской деятельности. Еще в конце 20-х годов XX в. Л.С. Выготский отмечал, что психология не двинется дальше, пока не создаст методологии [4, с. 48]. Это замечание актуально и для психологии законотворчества как одной из прикладных областей научного знания. От исследователя помимо знания психологии требуется умение предметно разбираться в психолого-правовых основах организации парламентской (законотворческой) деятельности, оценивать политический контекст обсуждения и принятия законопроектов, законодательных решений.
Методология помогает избрать правильное направление в развитии науки, выработать методику исследований, дать интерпретацию получаемых результатов [2, с. 15-32; 13]. Кроме того, методология может дать мировоззренческую интерпретацию, осуществить структурирование знаний. Особенно значительна роль методологических разработок на начальном этапе становления любой научной отрасли знания, тем более прикладного характера, то есть законотворчества.
Методологические основы законотворческой деятельности представляют собой сложное образование, компонентами которого выступает весьма широкий круг научных знаний: общая теория права, отраслевые юридические науки, логика, лингвистика, а также общие и частные методы (анализ, синтез, моделирование, сравнение, методы толкования права и др.). В.М. Сырых отмечает, что особым и важным компонентом методологических основ законотворчества выступает законодательная техника как
самостоятельная юридическая дисциплина, призванная вооружить лиц, осуществляющих законопроектную работу, системой специфических приемов, средств, правильное и творческое применение которых обеспечивало бы успех законотворчества, подготовки и принятия качественно совершенного закона [5, с. 41].
Заинтересованность психологии(и в не меньшей степени юридической психологии) в разработке методологических проблем объясняется сложностью, многоплановостью предмета исследования, накоплением «огромного количества эмпирического материала, который просто не возможно охватить без новых методологических подходов» [7, с. 29]. Это высказывание относится к психологии законотворчества. Особая актуальность разработки методологических вопросов ощущается прежде всего там, где имеются прямые выходы теоретических, экспериментально-психологических исследований психологии законотворчества в практику (вопросы психологической экспертизы законопроектов, психотехнологии создания и принятия законов (законодательных решений) и т. д.). Именно здесь возникает особая ответственность за проведенные исследования, получаемые результаты и выводы (заключения) о сущности психологического и детерминантах его развития.
Конструктивной является методологическая ориентация на комплексное изучение сложных продуктивных многосоставных явлений, рассматриваемых в виде целостных систем с помощью концептуального аппарата, включающего в качестве тезауруса такие основные понятия, как система, элементы, связи, отношения, функции, уровни, иерар-
хия, структура, целостность, управление, регуляция, развитие, организация и т. п. «Нужно отметить, — подчеркивает Б.Ф. Ломов, — что связи между разными уровнями (и разными подсистемами) неоднозначны и характеризуются высокой динамичностью. Это создает один из наиболее трудных моментов их системного анализа» [14, с. 14]. С.С. Алексеев считает, что понятие правового регулирования также отражает правовые явления в активном виде через изображение специфических закономерностей функционирования права, то есть права в действии, в связи с практикой [1, т. 1, с. 289]. В связи с этим при изучении психологических проблем правового регулирования надо исходить из представления о нем как одной из разновидностей социальной практики.
Теоретическая концепция, объясняющая психологические закономерности действия права, не может быть также простой суммой положений и понятий, заимствованных из психологической и юридической науки. Для ее формирования нужна самостоятельная теоретическая работа по интеграции этих положений на основе более общих методологических принципов в направлении поиска близких и более далеких аналогий в теоретических концепциях, понятиях, гипотезах и т. д., устранения противоречий и несовместимости, построения обобщенных моделей, органически объединяющих юридическую и психологическую стороны изучаемых явлений. Таким образом, психологическое исследование функционирования, действия права, закона должно привести к созданию собственно психологической теории правового регулирования законотворческой деятельности. Необходимость форми-
рования такого направления получает все больше признания среди представителей психолого-юридической науки [13; 15, с. 31].
Для того чтобы избрать методологически правильный подход к психологическому исследованию правового регулирования законотворческой деятельности, принципиально важно ответить на вопрос о наличии или отсутствии своеобразия изучаемых явлений. Ответ на подобный вопрос предопределяет теоретическую базу исследования. Можно исходить из отсутствия подобного своеобразия и использовать только общие понятия, разработанные в психологии для анализа психологических процессов и механизмов, представляющих внутренний план поведения депутата и его парламентской деятельности (потребности, установки, мотивы, ценности и др.). Именно по такому пути идут некоторые исследователи психологической стороны законотворческой деятельности и правосознания.
Можно предположить, что такое своеобразие имеется. Тогда психологические процессы и механизмы, опосредующие действие права, закона, не могут быть достаточно глубоко поняты в рамках заимствованных из общей психологии понятий, подходящих для описания любого поведения и деятельности, особенно в законотворчестве. В таком случае вместе с использованием этих широко применяющихся психологических понятий необходимо также выявлять структурные и функциональные особенности этих процессов и механизмов.
Разработка методологических аспектов должна стать важным звеном в выработке фундаментальной общетеоретической концепции психологии зако-
нотворчества, без которой невозможно как осознание реальностей правовых, государственных и иных отношений, так и всесторонней обоснованности конкретных рекомендаций, адресуемых депутатам, участникам законотворческого процесса. Создание такой концепции психологии законотворчества возможно лишь при его исследовании в органичном единстве познания, деятельности и результата. Именно эти основные компоненты правотворческого процесса составляют законченный цикл [16, с. 138], за которым будут следовать в той же последовательности другие циклы.
Относительная законченность законотворческого процесса проявляется прежде всего в его последовательности и непрерывности. Созданию правовой нормы предшествует анализ правооб-разующих факторов, познание психологии социальных отношений, которые предполагается подвергнуть правовому регулированию. Познание объективной действительности представляет собой первый, исходный момент правотворческого процесса. Вслед за этим начинается этап создания самой правовой нормы, тщательно регулируемый правом путем установления соответствующих законотворческих процедур, которые регламентируют порядок принятия закона. Следует подчеркнуть определенную сложность процесса перехода от этапа познания к непосредственной законотворческой деятельности. В законотворчестве участвует множество субъектов, каждый из которых отстаивает собственную позицию, самостоятельно оценивая объективную реальность. Следовательно, уже первые шаги по определению способа правообразования, первоначальные переговоры сопряжены с по-
иском взаимовыгодных компромиссов и уступок.
Итогом законотворческой деятельности является правовая норма, оформленная в закон, представляющий собой источник права. При этом каждый закон предстает перед нами в виде сложной системы, находящейся в определенном соотношении и взаимодействии с другими правовыми нормами. На этом завершается законотворческий процесс. Однако это всего лишь промежуточный этап, своего рода первичный результат, за которым начинается действие правовой нормы. Анализ эффективности действия правовой нормы, в свою очередь, оказывает воздействие на право- и законотворчество, позволяя корректировать действующие нормы (так называемая обратная связь) [8, с. 109].
Разработка этапов законотворческого процесса и построение фундаментальной общетеоретической концепции психологии законотворчества требует безупречного научного инструментария. Психолого-юридическая наука пока не обрела подлинно научный метод в ее основных законах, категориях и принципах [18, с. 99-100]. Умелое их применение позволит достичь значительных успехов в познании психолого-правовых явлений.
Познание законотворчества должно основываться на категориях материалистической диалектики, отражающих не только всеобщие закономерности объективной действительности, но и закономерности развития человеческой деятельности, направленной на познание и преобразование действительности. В то же время анализ практической деятельности людей «составляет решающий пункт и главный метод научного по-
знания психического отражения, сознания» [12, с. 23]. Из этого следует, что психолого-правовые закономерности и механизмы могут быть поняты только в контексте практической деятельности людей в сфере правовой действительности. Связь между правовыми и психологическими аспектами этой действительности имеет диалектический характер.
Прежде чем приступить к проектированию конкретных правовых норм, нужно иметь четкое представление о том, из каких компонентов состоит данный элемент системы права, какова их связь между собой и каким образом элементы нормы права следует излагать в тексте закона. Нельзя подготовить качественно совершенный закон без учета содержания общеправовых отношений, положений общей теории права, его компонентов и их закономерной связи. Д.А. Керимов считает, что при создании новой нормы национального права правотворческий орган должен строго определять ее связи и отношения с уже действующими правовыми нормами, ее место и роль в целостной правовой системе [9, с. 267]. В противном случае новый закон не будет соответствовать действующему законодательству, возникнут правовые коллизии. В международном праве иная ситуация. Как известно, оно имеет сложную систему принципов, институтов и норм. Здесь нет единого законодательного органа и соответственно централизованного законодательства. Существуют как универсальные нормы, регулирующие отношения всех или значительного большинства государств, так и локальные нормы, регулирующие отношения группы государств или же двусторонние отношения. Локальных значительно больше, и «они практически не затраги-
вают права и обязанности, установленные общими нормами» [11, с. 14].
Новация законопроекта характеризуется прежде всего тем, что законодатель создает модель определенного поведения субъектов общественных отношений с целью установления новых порядков или запрещения общественных отношений, которые, по его мнению, мешают развитию, комфортному существованию личности, общества и государства. По мнению В.М. Сырых, в законопроекте требуется в абстрактном виде отразить наиболее существенные, повторяющиеся признаки моделируемого поведения таким образом, чтобы каждое отдельное общественное отношение, в том числе самое специфическое, самое «запутанное», получило бы в действующей норме все необходимые признаки и характеристики [6, с. 35].
Кроме того, выполнение общей задачи предполагает предварительное решение следующих частных задач:
- во-первых, субъект права должен изложить содержание норм права и ответить на следующие вопросы: а) при каких реальных условиях и обстоятельствах норма должна действовать; б) какие права и обязанности возникают в случае наступления событий, указанных в гипотезе правовой нормы; в) какие меры воздействия могут быть применены к нарушителям данной нормы? Формируя нормативно-правовые предписания, субъект права должен видеть их взаимную связь и не допускать ситуаций, когда конкретные нормы права оказывались бы лишенными тех или иных элементов, были доступными либо правомочный субъект не мог реализовать своего права при наличии всех установленных законом фактов;
- во-вторых, в целях эффективного действия норм проектируемого закона следует закреплять в качестве объектов правоотношений, которые представляют реальную ценность для субъектов права и могут побудить их к реализации предоставленного законом правомочия;
- в-третьих, набор конкретных средств, составляющих механизм правового регулирования, не определяется произвольно, по желанию законодателя, а зависит от его профессионализма, сферы и конкретно-исторических условий действия проектируемого закона.
Проектирование указанных задач субъектом права во многом осложняется тем, что он проецирует свои нормы на будущее, на те конкретно-исторические условия, которые наступят лишь впоследствии, в том числе проектируемому закону.
Таким образом, процесс творения закона представляет собой творческую интеллектуальную деятельность по созданию правовых норм как различных моделей (вариантов) правового регулирования общественных отношений.
Как и любой междисциплинарной области знания, психологии законотворчества присущ синтетический характер теоретико-методологической базы (применение частнонаучных методов и прикладных методик). На формирование теоретико-методологических и прикладных основ психологии законотворчества оказали влияние многие идеи, научные положения и выводы из разных областей обществознания и психологии, политологии, философии, политической и юридической психологии, юридической социологии, составившие классику земной цивилизации, а также мно-
гомерно развивающаяся социально-психологическая практика.
Естественным следствием явилось и то, что наукой до сих пор не создана фундаментальная концепция законотворчества. Ссылаясь на высказывание К. Белла об отсутствии теории право- и законотворчества, П. Нолль пишет: «За более чем 50 лет, прошедших с тех пор, когда были сказаны эти слова, в данной области ничто не изменилось. Ошибок, из которых можно было бы извлечь уроки, стало еще больше, проблемы, которые должны решаться законотворче-ски, стали многочисленнее и их решение стало еще более настоятельно необходимым. Однако научная теория о законотворчестве по-прежнему отсутствует» [10, с. 6].
Представляет интерес высказывание М.М. Орзиха: «„Поведенческая" проблематика правоведения должна разрабатываться в свете теории социально-правовой активности. Это обеспечивает возможность не только определения действительности правовых средств, степени достижения целей законодателя, но дает более полное представление „о личности как деятеле, субъекте правовой деятельности, о механизме правового воздействия на личность" [17, с. 48], социальном и личностном потенциале права и эффективности его социального действия на различных стадиях развертывания правовой активности (в процессе принятия решений, осуществления правового действия, его правовой оценки). На этой основе возможно теоретическое и конкретно-социологическое изучение интенсивности правовой деятельности личности, определение ее меры, степени в условиях демократического политико-правового режима, раз-
работка рекомендаций по интенсификации этой деятельности» [3, с. 35].
Разнообразие психологических подходов к исследованию законотворческих феноменов вызвано преобладанием той или иной психологической доминанты у исследователей. При этом существующие классификации, подходы к их анализу неравноценны как по выбору типологических оснований сравнения, так и по объему представляемой информации. Для полноты психологической характеристики различных сторон законотворчества наиболее плодотворной будет та модель, которая сумеет вобрать в себя как можно больше качественных и количественных характеристик изучаемого явления. Ее создание возможно лишь при применении всей совокупности конструктивных подходов современной психологии, которая в сотворчестве с другими отраслями науки дает возможность интегрировать востребованные знания для изучения и решения актуальных психологических проблем законотворчества.
Исследование психологических закономерностей в сфере законотворческой деятельности базируется на использовании законов и категории диалектики, что позволяет познать психические явления в их движении, развитии и различных проявлениях в зависимости от определенных условий. Например, такие категории материалистической диалектики, как анализ и синтез, сущность и явление, причина и следствие, тождество и различие, применительно к явлениям психической жизни дают возможность объяснить психические процессы, лежащие в основе формирования технологии законотворчества и психологического воздействия, неадекватности восприя-
тия и интерпретации отдельных правовых норм, причинно-следственные зависимости между свойствами личности депутата и их проявлениями в конкретных законотворческих условиях.
Вместе с тем использование категорий анализа и синтеза, сущности и явления служит основой для исследования и объяснения таких особенностей личности депутата, как конформность, профессионально-психологическая парламентская дезадаптация, имеющих большое значение в формировании, с одной стороны, профессионально важных качеств личности депутата, с другой — ее негативных проявлений, влекущих законотворческие и иные последствия. Рассмотрение многих психических процессов, свойств и состояний с позиций их взаимосвязи и взаимообусловленности позволяет объяснить многие проявления человека, характеризующие личность депутата в обычных и эмоциональных ситуациях, ее реакциях на раздражитель, особенностях правового мышления, коммуникабельности, восприимчивости различных форм психологического воздействия, способности выполнять те или иные депутатские полномочия. Философский материализм позволяет использовать для целей психологии законотворчества концепции социальной психологии, объясняющие причины формирования микрогрупп, их направленность, референтный характер в отношении к отдельной личности депутата. Эти же зависимости, перенесенные в негативную среду, дают возможность выяснить их отдельные стороны и психолого-правовые последствия и разработать рекомендации по осуществлению эффективной законодательной деятельности. Последняя может быть
эффективной только в том случае, если она основывается на анализе психологических характеристик негативных проявлений, а следовательно, может научно объяснить как их причины, так и способы воздействия на личность депутата, участников законотворческого процесса, способствующие их устранению.
В качестве естественнонаучной основы психология законотворчества использует методологические установки физиологии высшей нервной деятельности. По отношению к психологии законотворчества базовой наукой выступает общая психология, поэтому первая, будучи по своему характеру и направленности общественной наукой, тяготеет к естественным основам своего происхождения. Все психические проявления, выражающиеся в психических процессах, свойствах и состояниях, как и в других характеристиках психологической структуры личности, обусловлены физиологическими закономерностями. Психические процессы, возникающие у депутата в результате действия внутренних и внешних факторов, являются ответом на раздражители, вызываемые движением материи в ее разнообразных формах. Так, способы отражения окружающей действительности, их своеобразие, зависимость от состояния органов чувств и психического состояния личности дают объяснение многим закономерностям формирования эффективных правовых норм, а значит, создают известную основу для разработки приемов и рекомендаций с использованием данных высшей нервной деятельности. Рефлекторная теория в физиологии, теория единства процессов возбуждения и торможения позволяют объяснить множество психических процессов, об-
ладающих специфическим преломлением в законотворчестве. Психические явления, связанные с определенными закономерностями психической организации личности, могут быть объяснены с помощью положений физиологии высшей нервной деятельности, дающей представление о типах темперамента и их проявлениях, типичных чертах характера, направленности личности, ее волевых процессах и других данных, лежащих в основе жизнедеятельности человека. Знание и использование этих закономерностей, составляющих естественнонаучные основы психологии законотворчества, способствуют развитию теоретических концепций науки и разрабатываемых ею практических рекомендаций.
В формировании психологии законотворчества значительное место принадлежит ее правовым основам. Само наименование теоретико-прикладного направления — психология законотворчества — предполагает не только направленность использования психологических знаний, но и определенные этапы, в которых они могут применяться. Наличие правовых установлений для психологии законотворчества означает, что ее исследования и рекомендации должны строго соответствовать демократическим основам законотворческой деятельности, его принципам и содержанию отдельных правовых норм, то есть по своей сущности не противоречить тем демократическим и нравственным установлениям законотворческой деятельности, которые обеспечивают выполнение задач, поставленных государством перед законодательным органом. Демократизм законодательной системы и строгое соблюдение законности в ее
деятельности обусловливают характер психологических исследований и пределы допустимости тех рекомендаций, которые являются результатами данных исследований. В этом плане недопустима разработка таких методов исследований человеческой психики и основанных на них рекомендаций, которые противоречат нравственно-правовым требованиям, связаны с нарушением демократических прав и гарантий личности, провозглашенных Конституцией РФ. Применение отдельных методик, в частности методов исследования психики с помощью приборов, методов психологического воздействия на личность, включающих элементы насилия и такие приемы, которые содержат внушающее (суггестивное) влияние, недопустимо в процессе законотворчества.
В практике законотворчества недопустимы также эксперименты, рассчитанные на проявление эмоций, специально вызывающих негативные для личности депутата последствия. Нормы законодательства содержат ряд запретов, призванных обеспечивать охрану демократических свобод личности в законотворчестве. В частности, запрещена угроза интересам личности, общества и государства, нанесение ущерба личности с принятием будущего закона, не допустимо проводить эксперименты, унижающие достоинство личности или наносящие вред здоровью человека, недопустимы элементы внушения в нормах закона.
Следовательно, правовые основы психологии законотворчества закрепляются не только в принципах законотворчества, но и в конкретных правовых нормах, регулирующих разную деятельность, поскольку именно они яв-
ляются определяющими при разрешении вопросов о направленности законотворческих исследований и возможности использования в процессе законотворчества данных общей и экспериментальной психологии. Правовая направленность психологии законотворчества должна отталкиваться от тех потребностей практической деятельности, которые обусловливают ее высокую эффективность и научную обоснованность, то есть включать такое использование данных психологии, которое способствует более глубокому пониманию психических процессов, лежащих в основе различных видов деятельности человека, связанной с применением норм права. Их исследование позволит выработать рекомендации, обеспечивающие наиболее высокую организацию законотворческой деятельности.
Рассматривая законотворчество как специфическую область познания, нельзя не обратить внимание на категорию цели, которая характеризуется предвосхищением в мышлении результата деятельности и пути его реализации с помощью определенных средств. Следовательно, в постановке цели проявляется предвидение тех отношений, которых стремится достичь тот или иной субъект.
Как уже отмечалось ранее, познание общественных отношений для определения конкретной цели законотворчества (выбор темы для законотворчества) — чрезвычайно сложная и трудная проблема. «Само выявление отношений для правотворчества, — пишет Д.А. Ке-римов,—составляет предмет исследовательского поиска, в результате которого из массы жизненных связей отбираются те, которые нуждаются в правовой
регламентации в силу существующих объективных условий, устремлений и задач... Однако может оказаться, что только в результате изучения того или иного отношения выясняются целесообразность правового воздействия на него» [8, с. 109].
Личностный подход на уровне психологического исследования позволяет более глубоко отразить все многообразие взаимодействия правовой системы и личности в законотворческом процессе. Нельзя ограничиваться лишь пониманием правового регулирования как одностороннего воздействия права на депутата. Депутат, осуществляющий законотворческую деятельность, обосновывающий правомерность своих действий, является активным объектом психолого-правового воздействия. Он осуществляет сознательный и целенаправленный поиск необходимых правовых предписаний с тем, чтобы использовать их для достижения целей своей законотворческой деятельности. Когда депутат, зная о гарантированных Конституцией РФ правах и свободах, решает для себя вопрос о целесообразности использования тех или иных из них, мы имеем и иной уровень активности, и иной характер включения психологических механизмов. То же можно сказать о случае, когда лицо узнает о надобности совершить целый ряд довольно обременительных и, на его взгляд, совсем не обязательных, но тем не менее юридически значимых действий для достижения ожидаемого социально полезного результата. Эти реально существующие различия должны быть объяснены психологически, иначе все теоретические построения останутся всего лишь безжизненными схемами.
Историей доказана безуспешность попыток силой закона, только законотворчеством решать проблемы правопорядка и пр. Психологически невозможно адаптировать граждан к неприемлемым для них законам. Недейственно и опасно также «левацкое забегание вперед» — издание «прогрессивных» законов, не отвечающих психологическим и педагогическим реалиям, плохо учитывающих демократический и правовой опыт населения, уровень его правовой компетентности, воспитанности и развитости. Такие законы не только обречены на бездействие, но и множат неуважение к правам, долгу, обязанностям. Лишь баланс между реальным уровнем развития населения, его правовой культурой и опытом с одной стороны и законотворчеством, имеющим упреждающе-развивающий характер, но не отрывающимся от реальностей, не забегающим слишком далеко вперед, с другой приводит к успеху. Закон силен, действует, если он исполняется, если он понят населением, принят умом и внутренне одобрен, охраняется им самим.
На государственном уровне необходим учет психологических закономерностей, механизмов и феноменов, уровня образованности, правовой и психологической культуры, правовой компетентности и воспитанности населения, реализуемый в психологически корректной законотворческой практике и высоком психологическом качестве каждого правового установления, а на местах — психологически грамотного местного, управленческого нормотворчества.
Итак, в совеременных условиях очевидна активизация проблемы совершенствования законотворческой дея-
тельности, что, в свою очередь, требует полномасштабного и комплексного изучения данного института, формирования его методологической и теоретической базы и психологических основ практического использования накопленных знаний. Большой объем законопроектной работы уже проведен, однако это вскрыло и подняло на поверхность новые, пока не решенные проблемы, разрешение которых — первоочередная задача психологии законотворчества.
Выводы
Рассмотренные методологические и теоретические основы психологии законотворчества позволяют сформулировать некоторые выводы:
1) психология законотворчества имеет научную нишу в правовой психологии, и эту сферу познания никак нельзя свести к простой компиляции положений психолого-правовых наук. Непосредственное применение законов, категорий и принципов диалектики открывает новые возможности в изучении психологии законотворчества. Однако исследования методологических вопросов психологии законотворчества не могут проходить отдельно от исследования его конкретных проблем, поэтому законы, категории и принципы диалектики должны органически «включаться», «вкрапливаться», использоваться в ходе научного поиска;
2) создание фундаментальной общетеоретической концепции психологии законотворчества возможно лишь при ее исследовании в органическом единстве познания, деятельности и результата. Именно эти основные компоненты законотворческого процесса составляют его относительно законченный цикл,
за которым будут следовать в той же последовательности другие циклы;
3) создание закона — это творческий процесс, охватывающий как познавательные и содержательные, так и технико-юридические аспекты. Понять их сочетание можно благодаря раскрытию методологической основы законотворчества. Речь идет о совокупности теоретических положений, методологических принципов, общих, специальных и частных методов, используемых в процессе подготовки научной и психологической экспертизы законопроект;
4) при изучении психологии законотворчества необходимо проводить ее сравнительный анализ с законотворчеством других зарубежных государств, поскольку эти социально-психологические явления выражают единую сущность.
Литература
1. Алексеев С.С. Теория права. — 2-е изд. пере-раб. и доп. — М.: БЕК, 1995. — 311 с.
2. Василюк Ф.Е. От психологической практики к психологической теории // Моск. психотерапевт. журн. — 1992. — № 2. — С. 15-32.
3. Васильев В.Л. Юридическая психология: учебник. — СПб.: Питер, 2001. — 652 с.
4. Выготский Л.С. Психология развития как феномен культуры / под ред. М.Г. Ярошевского. — М.: Воронеж, 1996. — С. 48.
5. Жалыбин С.М. К вопросу о подходах к законотворческой деятельности Парламента Республики Казахстан // Вестн. Межпарламент. Ассамблеи СНГ. — 2005. — № 2. — С. 187-193.
6. Законодательная техника: науч.-практ. пособие / под ред. Ю.А. Тихомирова. — М.: Городец, 2000. — 272 с.
7. Зелепукин А.А. Проблемы эффективности российского законодательства: дис. ... канд. юрид. наук. — Саратов, 2000. — 157 с.
8. Керимов Д.А. Методологический аспект правотворчества // Вопр. философии. — 1975. — №5. — С. 108-118.
9. Керимов Д.А. Философские проблемы права. — М.: Мысль, 1972. — 367 с.
10. Керимов Д.А. Культура и техника законотворчества. — М.: Юрид. лит., 1991. — 160 с.
11. Крылов Н.Б. Правотворческая деятельность международных организаций. — М.: Наука, 1988. — 170 с.
12. Леонтьев А.Н. Деятельность. Сознание. Личность. — 2-е изд. — М.: Политиздат, 1977. — 304 с.
13. Ломов Б.Ф. Методологические и теоретические проблемы психологии. — М., 1984. — 353 с.
14. Ломов Б.Ф. Системность как принцип математического моделирования в психологии // Вопр. кибернетики. — 1979. — Вып. 50. — С. 14.
15. Лукашева Е.А. Общая теория права и многоаспектный анализ правовых явлений // Сов. гос-во и право. — 1975. — № 4. — С. 31-39.
16. Нашиц А. Правотворчество: теория и законодательная техника. — М.: Прогресс, 1974. — 138 с.
17. Орзих М.Ф. Личность и право. — М., 1975. — С. 48.
18. Строгович М.С. Некоторые вопросы использования психологических знаний в юридической науке // Психол. журн. — 1980. — № 6. — С. 18-27.
ПСИХОЛОГИЧЕСКОЙ СЛУЖБЕ УГОЛОВНО-ИСПОЛНИТЕЛЬНОЙ СИСТЕМЫ 20 ЛЕТ: ОРГАНИЗАЦИЯ И РАЗВИТИЕ
М. Г. Дебольский
Аннотация: в статье рассмотрены особенности становления и функционирования психологической службы уголовно-исполнительной системы (УИС) России. Автор анализирует дея-
тельность службы на основе 20-летнего опыта ее функционирования и личного опыта непосредственного руководства службой с мая 2000 года по декабрь 2009 года. Рассматривая психологиче-
