CC BY
52
психологические науки
УДК 159.9
методологические аспекты использования сказки в организационном сопровождении (коучингЕ)
Е. В. БУРЕНКОВА Кафедра общей психологии
В статье рассматривается метафорический подход в организационном консультировании, осуществляется методологическое обоснование выбора и эффективности предложенного подхода. Метафорический подход в организационном консультировании обозначается как инструмент формирования «нравственного иммунитета», что позволит сделать коучинговое сопровождение организаций наиболее эффективным.
Источник силы историй - в том, что пока наше сознание поглощено сюжетом, бессознательному предоставлена полная свобода в способе восприятия морали или послания истории [3]. Коучинг все более проникает в жизнь организационного консультирования, естественно, возникает и потребность в коучинге как в технологии обучения и сопровождения. Популярность такого сопровождения Маргарет Паркин объясняет тем, что:
1) коучинг отражает изменения, происходящие в современных организациях;
2) обучение с помощью коучинга не требует больших финансовых затрат;
3) коучинг помогает раскрывать и использовать способности людей;
4) коучинг помогает выявить и изменить неэффективное поведение;
5) в коучинге больше гибкости, чем в групповых тренингах.
Сферы применения коучинга различны. Американская компания Cornerstoun Consulting выделяет 4 направления работы коучев. коучинг в области создания сети личных контактов и развития карьеры проявляется как индивидуальная работа, преимущественно для руководителей высшего звена. Организационный и культурный коучинг позволяет сотрудникам лучше узнать свою организацию, ее культуру, миссию, историю и место в современном мире. Коучинг по развитию определенных навыков помогает сотрудникам приобрести знания и навыки, необходимые в их работе. Командный коучинг предлагается на рынке услуг как командное достижение.
Эффективность индивидуального коучинга очевидна и заключается в следующем:
1. Цели клиента постоянно находятся на первом месте, а не «становятся в очередь» за целями компании.
2. совместная работа с коучем значительно повышает творческие способности и мотивацию клиента.
3. хотя отношения с коучем можно назвать прежде всего поддержкой и партнерством, от клиента требуются определенная ответственность и активные действия ради достижения целей.
4. когда клиент получает объективную обратную связь и внимание, это значительно повышает его самооценку.
Функциональные области работы коуча часто определяются следующими пространственными направлениями: видение и постановка целей; решение проблем; рефрейминг и творчество; ответственность и полномочия; успех и самооценка. Перечисленные темы связаны с изменением, переходом и трансформацией или движением, т. к. коуч «больше стремится указывать путь к обучению, а не обучать».
Нам интересен прежде всего коучинг как обучение и психологическое сопровождение клиентов. Считается, что обучение происходит лучше, когда:
• новая информация является частью более широкого контекста или панорамного видения;
• в ситуации обучения присутствуют новизна и интерес;
• вовлечены эмоции;
• информация точная, интересная, запоминающаяся [3];
• существует присутствие вызова - новый материал не сложный и не простой для восприятия, его изучают по собственной инициативе мотивации;
• при низком уровне стресса, состоянии расслабления;
• при погруженности в «поток» - когда внимание сосредоточено на обучении и действии, а не на себе или на оценке задачи.
Сущность коучинга - помочь человеку определить и совершить изменения в своей жизни. Процесс изменения всегда сопряжен с сопротивлением внешней и внутренней среды человека, поэтому истории и метафоры - один из эффективных и признанных инструментов самотрансформации, мощный способ коммуникации и обучения, который совершенно не директивен. И так как коучинг становится все более популярной методом обучения и все более распространенным инструментом менеджмента, естественно, возникают вопросы о разнообразных технологиях взаимодействия в процессе сопровождения клиента.
«Истории интереснее и лучше запоминаются, чем руководства по политике компании. Кажется, они «возвращают» людям ответственность. Начните рас-
сказывать истории и люди перестанут спать на встречах». Живые и яркие образы и метафоры могут стать источником озарений, ключом в понимании себя и других. «Понимание самого себя - в значительной степени поиск соответствующих личных метафор, придающих смысл нашей жизни». Процесс трансформации, вызванный применением метафоры, объясняется изменением акцента в семантическом пространстве клиента.
МЕТОДОЛОГИЯ ИСПОЛЬЗОВАНИЯ СКАЗОК В ОРГАНИЗАЦИОННОМ КОНСУЛЬТИРОВАНИИ
Семантическое пространство (пространство значений и смыслов) - это система функционально оправданных связей между значимыми для некоторого круга лиц семантическими элементами (смыслами и значениями). В сознании смыслы и значения представлены как некие явления, предметы, образы, символы, действия, переживания и т. п., которые в данной системе отношений (связей) и для данного круга лиц осмыслены - имеют некоторую жизненную ценность.
Определение смысла и значения, соотношение между ними зависит от того, какую точку отсчета мы избираем. Если рассматривать их в движении от общества к человеку, т. е. через процесс интериоризации, то смысл является производным от значения (А. Н. Леонтьев). В этом случае значение есть знаковое указание на некую объективную. В этом определении важны такие моменты: а) “для некоторого круга лиц”, поскольку как смыслы, так и значения - всегда смыслы и значения для кого-то, без которого они не определены (не осмыслены и не означены); б) “функционально оправданных связей”, которые образуются как схемы деятельности (операциональные, инструментальные связи), как знания о мире (когнитивные связи), как реальность, заданный обществом способ описания фрагмента объективного мира, а смысл - субъективно истолкованное, присвоенное человеком (осмысленное) значение, “значение для меня”. Если рассматривать эти понятия в противоположном направлении - от индивидуума к обществу, через процесс экстериоризации, то уже значение оказывается частным видом смысла. Смысл - это субъективно установленная связь между любыми элеентами опыта человека, сделанная на основе объективных зависимостей между ними, а значение - это понятно для других выраженный смысл, “смысл для других. Один из лучших примеров семантического пространства - это душевный мир человека, в котором окружающий мир представлен сквозь призму интересов и опыта живущего в нем человека. Это семантическое пространство содержит в себе множество подпространств - фрагментов внутреннего мира человека, соответствующих некоторым фрагментам внешнего мира и жизненному опыту взаимодействия человека с ним. Элементы этих пространств обставляют не только те значения, с помощью которых люди описывают соответствующую часть мира, рассказывают о нем, изменяют его, но также те смыслы, которые связывают эту часть мира с самим человеком.
Семантическое пространство жизни способно отображаться и в рисунках, и в любых видах другой
продукции, производимой человеком. Поэтому переменные, существующие в жизненном пространстве, обнаруживают себя и в историях, которые рассказывает ребенок или взрослый. Разумеется, как и в рисунках, в истории отображается не все пространство, а лишь какая-то часть его.
Мы будем считать, что два семантических пространства сходны (подобны, изоморфны) друг другу, если между их элементами возможно взаимное отображение. В основе наличия некоторого сходства между изоморфными семантическими пространствами могут лежать: структурное подобие, динамическое сходство, мозаика переживаний, паттерны отношений и многое другое. Когда мы толкуем историю, то стремимся восстановить переменные, по которым имеется изоморфизм между жизненной ситуацией клиента (ее фрагментами) и текстом сказки. В сказке лучше проявляются собственно смысловые особенности, то есть отношение человека к жизненным реалиям. История хороша там, где мы готовимся очертить проблему, охватить ключевой круг реально работающих метафор (глубинных образов), составить “баланс” ресурсов клиента (недостающих и опорных) и т. п.
В силу того что разные отображения дают различные проекции исходного жизненного пространства, продуктивным является совмещение (дополнение) несовпадающих по используемому языку (значениям) проективных средств. Достоинство рисунков в их наглядности, в них сразу представлено целостное полотно, в основном их структурная сторона. История же позволяет вскрыть содержательные и динамические моменты, особенно типичные затруднения и привычные стратегии взаимодействия, способы решения возникающих проблем. Текст в истории представляет собой семантическое пространство - с помощью стандартного зачина или иной близкой по функции фразы задается условная территория, на которой будет происходить предстоящее действие. Оно выносится в специфическое семантическое пространство, обладающее системной целостностью, замкнутое само в себе. Таким способом создается территория, на которой возможны любые события и любые чудеса (“как в сказке”). Создается условное время, благодаря которому слушатель получает возможность отстраниться от времени настоящего (реального), перенестись в иные измерения. В субъективном восприятии последнего, текст не остается неизменным, ограниченным лишь набором значений. Любое значение доосмысляется, толкуется, присваивается клиентом. Поэтому семантическое пространство прочитанной или услышанной истории (субъективно, психологически) - это пространство смыслов, даже если внешне оно организуется с помощью значений. В таком понимании семантическое пространство истории есть набор элементов, который создает осмысленное содержание: оформленное в виде некоторого содержания (знания), поддающегося пересказу; содержащее образцы способов действования в мире; задевающее важные эмоциональные струны души; принимаемое клиентом за модель возможных жизненных ситуаций. Все, что содержится в этом про-
странстве, находит свой отклик в душе слушателя -в той части и в той мере, в которых обнаруживается некоторое сходство (изоморфизм) между семантическим пространством сказки и семантическими подпространствами души.
В субъективном мире клиента происходит поиск сходного содержания между сочиняемой (вместе с психологом) сказкой и своим жизненным миром. Этот процесс постоянного отслеживания человеком сходства, которое касается его глубинных потребностей и потаенных чаяний, Д. Гордон назвал трансдеривационным поиском. С точки зрения лингвистики в основе трансдеривационного поиска лежат процессы метафо-ризации, с точки зрения психологии рассматривается в сходстве семантический резонанс. Семантический резонанс - это субъективное переживание момента обнаружения сходства между семантическими пространствами, одним из которых является образ мира данного человека. При этом фрагмент образа мира, с которым установлено такое соответствие, актуализируется, “распаковывается”, приводится в рабочее состояние. Момент возникновения семантического резонанса переживается человеком как узнавание, понятность, сходство.
В действительности большинство сравнений и познавательных операций протекает не на вербальном материале (во всяком случае, не только), а в образах. Как было показано в разных работах, образ мира человека содержит глубокие ядерные структуры, которые выступают переводчиками из одной модальности в другую, из одних образов в иные. Такой процесс поиска соответствия эволюционно заложен как механизм минимизации затрат, благодаря которому живое существо быстро находит в опыте в чем-то схожие заготовки для решения жизненных задач. И именно этот процесс поиска соответствия между актуальной ситуацией и фрагментами опыта можно называть трансдеривационным поиском (извлечение схожего), механизмом которого выступает семантический резонанс (момент обнаружения сходства, его субъективное переживание).
Если в резонанс вступают те фрагменты образа мира, которые соотносятся с проблемами или надеждами человека, субъективно возникает ощущение значимости, важности, сокровенности.. При этом качество переживаний может быть самым разным, и всегда возникают именно те чувства или эмоции, которые хранятся в актуализированном фрагменте. Актуализированное содержание переживается в режиме «здесь-и-теперь», оно может быть замаскировано или прикрыто средствами сознательного контроля или привычками, которые возникают в ответ на особенности ситуации.
То обстоятельство, что актуализированный опыт заново перепроживается клиентом, дает нам возможность контролировать точность настройки на проблемную или ресурсную область клиента, интересующую его или нас. Требуется достаточная наблюдательность, чтобы заметить игру переживаний, сопровождающих участие в создании метафорического образа.
ВЫВОДЫ
Итак, подводя итоги, мы можем сказать, что история оказывается способной исполнять роль одновременно как средства опосредованной психодиагностики, так и средства преобразования. Метафора или история как инструмент работы практического психолога удобна по многим соображениям. Она привлекательна и подходит людям разных интеллектуальных способностей, не предполагает долгих разъяснении, задания схватываются на лету. К историям устойчиво закрепилось положительное отношение, проистекающее из переживаний далекого детства. Для психолога метафора хороша тем, что она иносказательна и многомерна - не только наполнена глубинными архети-пическими элементами, но и соотносится с реальными жизненными событиями, то есть адресуется к индивидуальной целостности человека. И особенно важно, что история из средства психодиагностики легко превращается в психотехническое средство - становится агентом трансформации, совершенно не теряя при этом диагностических возможностей.
Существует, с точки зрения Т. Д. Зинкевич-Евстигнеевой, несущая конструкция при создании и модификации методов практической работы с помощью метафоры: а) привлечь понятие семантического пространства; б) обсудить проблему наличия или отсутствия сходства (изоморфизма) между такими пространствами; в) обозначить возможные механизмы связи между различными семантическими пространствами; г) дать иллюстрации возможностей предлагаемых понятий на материале историй [2].
Также метафоры являются основой для формирования «нравственного иммунитета» и поддержания «иммунной памяти» [1]. Под «нравственным иммунитетом» мы будем понимать совокупность свойств личности духовного, морального и нравственного характера, направленных на конструктивную самореализацию и эффективную психологическую невосприимчивость (резистентность) индивида к деструктивным воздействиям окружающей среды. В этом случае под деструктивным воздействием окружающей среды понимается воздействие духовного, ментального и эмоционального характера. «Нравственный иммунитет» является скорее приобретенным, нежели видовым, то есть он не передается по наследству. По наследству передается лишь информация о предрасположенности к его формированию, которая носит специализированный характер, обусловленный ментальностью предыдущих поколений.
В случае целенаправленного формирования «нравственный иммунитет» приобретает более устойчивую форму и в процессе жизни будет самостоятельно совершенствоваться. Таким образом, важнейшее условие длительного сохранения приобретенного «нравственного иммунитета» - это возникновение и поддержание «иммунной памяти». «Величайший смысл иммунитета, по-видимому, заключается в той роли, которую он играет в процессах, направленных на поддержание структурной и функциональной целостности любого сложного организма». А «центральным
биологическим механизмом является механизм распознавания «своего» и «чужого»». Иммунитет представляет собой целостную систему биологических механизмов самозащиты организма, с помощью которых он распознает и уничтожает все чужеродное, если оно проникает в организм или возникает в нем. С помощью этих механизмов поддерживается структурная и функциональная целостность организма на протяжении всей его жизни, т. е. сохраняется физическое, психологическое здоровье людей.
Одним из базовых компонентов «нравственного иммунитета» является система ценностей личности. В детском возрасте «нравственный иммунитет» «подпитывается» созидательными метафорами, содержащимися в народных и авторских сказках. В дальнейшем поддержание и развитие иммунной памяти связано с осмыслением и чувственно-смысловым проживанием важнейших духовных, культурных и социальных ценностей. «Нравственный иммунитет» является тем естественным механизмом, который формируется психикой для защиты «человеческого духа» и обеспе-
чения внутренних условий для конструктивной самореализации [1, с.11-12].
И именно метафоры и истории и создают основу для формирования «нравственного иммунитета», поэтому использование метафор и историй позволит сделать коучинговое сопровождение организаций наиболее эффективным вследствие глубинности, конгруэнтности, изоморфизма состояний и недирективности подхода лингвистического феномена.
список литературы
1. Зинкевич-Евстигнеева Т. Д., Тихонова Е. А. Проективная диагностика в сказкотерапии. СПб: Речь, 2003. 208 с.
2. Зинкевич-Евстигнеева Т. Д., Фролов Д. В., Грабенко Т. М. Теория и практика командообразования. Современная технология создания команд / Под ред. Т. Д. Зинкевич-Евстигнеевой. СПб.: Речь, 2004. 304 с.
3. Паркин М. Сказки для коучинга: Как использовать сказки, истории и метафоры в работе с отдельными людьми и с малыми группами / Пер. с англ. М.: ООО «Изд-во «Добрая книга»», 2005. 304 с.
УДК 159.9
проблема психосоциальной помощи детям с ранним детским аутизмом
А. С. ЗЛОБИНА Кафедра общей психологии
В статье проанализированы теоретические основы понимания сущности развития аутичного ребенка, рассмотрены основные направления психосоциальной помощи ребенку в ранним детским аутизмом и социальной адаптации таких детей.
Сложившиеся в последнее время экономические и социальные условия требуют особого внимания к представителям социально незащищенных слоев населения, среди которых дети-инвалиды являются одной из наиболее уязвимых групп. Анализ динамики развития проблемы детской инвалидности свидетельствует о том, что человечество только подходит к ясному пониманию необходимости реинтеграции детей с физическими дефектами, патофизиологическими синдромами, психосоциальными нарушениями в среду здоровых детей.
Исключительную важность приобретает обоснование новых подходов и создание оптимальных условий для успешного развития ребенка, его воспитания, обучения, социальной адаптации и интеграции в общество. Понятие «инвалидность» расценивается как биопсихосоциальная категория с реализацией конституционного права каждого ребенка на социальную защиту, на утверждение в обществе приоритета его интересов.
Острота этой социальной проблемы заставляет говорить о целесообразности формирования системы как непрерывного процесса взаимодействия и взаимовлияния социальных институтов, направления их работы на социализацию, социальную адаптацию и обеспечение развития потенциальных способностей ребенка, имеющего инвалидность.
Межфункциональное взаимодействие институтов социальной работы, медицины и образования обусловлено интеграцией целей и решаемых задач ради главной цели - способствовать нормальной жизнедеятельности ребенка, оптимизировать удовлетворение его потребностей. Разработка и реализация гуманистической парадигмы специальных разделов педагогики, медицины и социальной работы позволяют усилить внимание к таким детям, а также к требованиям современной цивилизации, к более полному удовлетворению социокультурных потребностей детей-инвалидов.
Ведущее направление в этой работе - гуманизация, фундаментализация, интеграция воспитания и социальной адаптации - адекватно и современной динамике социальных отношений.
В наиболее сложном положении по возможностям развития, образования и социализации находятся дети с психическими отклонениями, к которым в первую очередь можно отнести детей с ранним детским аутизмом.
Проблема раннего детского аутизма обусловлена не только высокой частотой данной патологии развития, но и большим процентом детской инвалидности. Все более очевидной становится целесообразность разработки социальной помощи, в полной мере удовлетворяющей нужды и потребности как ребенка с ранним детским аутизмом, так и его семьи. Систематическая
