CC BY
0Как результат объединения, его «Методология истории», изданная в 1910-1913 гг., состояла из двух частей. «Теория исторического знания» и «Методология источниковедения». В посмертном издании работы Лаппо-Данилевского (1923) также представлено две методологии истории: методология источниковедения и методология исторического построения. «Методология источниковедения устанавливает принципы и приемы, на основании и при помощи которых историк, пользуясь известными ему источниками, себя вправе утверждать, что интересующий его факт действительно существовал. Методология исторического построения устанавливает принципы или приемы, на основании и при помощи которых историк объясняет, каким образом произошло то, что действительно существовало (или существует), строит историческую действительность»15. Соединив обе эти методологии, он вполне заслуживает звание одного из основоположников российской методологии истории.
В какой степени позволительно говорить о систематическом характере методологии истории Лаппо-Данилевского? Ответ на этот вопрос зависит от понимания системы методологического знания. Если считать системой ее пять таких теорий, как: теория исторического процесса - теория исторического знания - теория исторического исследования (включающая логику и герменевтику) и методология истории, то можно критически оценивать
его концепцию, упрекая в отсутствии двух или трех звеньев в этой цепи, например, об отсутствии теории исторического развития или теории исторического процесса. Можно также сожалеть и том, что при анализе методов истории им не исследованы методы объяснения и методы оценки.
Если же судить не по тому, чего не сделал тот или иной ученый, а по тому, что им сделано в науке, то можно сделать вывод, что он обобщил и систематизировал все историко-методологические знания, сложившиеся в России в первой четверти ХХ в. В этом смысле его методология истории представляет собой вершину методологических воззрений, изложенных системно. Его первая монография «Методологии истории» вышла в Санкт-Петербурге в 1910 г., а следом за ней буквально посыпались монографии, характеризующие основные элементы системы методологического знания. В течение пяти лет (с 1911 по 1916 г.) появились теория исторического познания Р.Ю. Виппера (1911), теория исторического знания Н.И. Кареева (1913) и его же теория исторического процесса (1915), логика исторического исследования Г.Г. Шпета (1916), лекции по методологии и философии истории М.М. Хвостова (1913). В этих теориях не могло не сказаться влияние Лаппо-Данилевского на дальнейшее развитие отечественной методологии истории и создание полноценной системы методологического знания.
1 Бестужев-Рюмин К.Н. Методы исторических занятий // Журнал Министерства народного просвещения. 1887, № 2; Пыпин А.Н. Приемы исторической работы // Вестник Европы. 1899. № 1; Стронин А.И. История и метод. СПб., 1869; Фриман Э . Методы изучения истории. М., 1893.
2 Кареев Н.И. Основные вопросы философии истории. Критика историософических идей и опыт научной теории исторического прогресса. М., 1883. Т. 1-2; СПб., 1890. Ч. 3; Стасюлевич М.М. Философия истории в ее главнейших системах. СПб., 1908.
3 Кареев Н.И. Историология. Теория исторического процесса. Пг., 1915; Хвостов В.М. Теория исторического процесса. Очерки по философии и методологии истории. М., 1919.
4 Ключевский В.О. Методология русской истории // Ключевский В.О. Соч. М., 1989. Т. VI. С. 79-80.
5 Хвостов В.М. Теория исторического процесса: очерки по философии и методологии истории. С. 4, 13, 108-110, 127.
6 Виппер Р.Ю. Две интеллигенции и другие очерки. М., 1912. С. 29, 32-33, 61.
7 Хвостов М.М. Лекции по методологии и философии истории. Казань, 1913. С. 98-99.
8 Петрушевский Д.М. К вопросу о логическом стиле исторической науки. Пг., 1915. Шпет Г.Г. История как проблема логики: критические и методологические исследования. М., 1916; История как предмет логики. М., 1922.
9 Карсавин Л.П. Введение в историю: теория истории. Пг., 1920. С. 12, 16.
10 Щепкин Е.Н. Вопросы методологии истории // Летопись Историко-филологического общества при Новороссийском университете. 1905. Вып. 12; Бубнов Н.М. Пособие по методологии истории. Киев, 1911.
11 Лаппо-Данилевский А.С. Методология истории. СПб., 1910. Ч. 1; СПб., 1913. Ч. 2; Он же. Главнейшие направления в развитии номотетического построения исторического знания // Журнал Министерства народного просвещения. 1917. Ч. 72; Он же. Основные принципы исторического знания в главнейших его направлениях: номотетическом и идиографическом // Известия Российской академии наук. 1918. № 7.
12 Лаппо-Данилевский А.С. Методология истории (посмертное издание). Пг., 1923. С. 22.
13 Там же. С. 22, 23, 29.
14 Тюменев А.И. Индивидуализирующий и генерализирующий методы в исторической науке // Историк-марксист. 1929. Т. 12.
15 Лаппо-Данилевский А.С. Методология истории. Пг., 1923. С. 19.
НИКИТА АЛЕКСЕЕВИЧ КОМОЧЕВ
кандидат исторических наук, научный сотрудник Института славяноведения РАН (Москва) Тел.: 8 (499) 126-94-84; Е-mail: komni@list.ru
В статье анализируется методика дипломатики, характерная для учеников А.С. Лаппо-Данилевского, прослеживается преемственность их подходов с работами учителя. В связи с общим развитием дипломатики рассматриваются ключевые аспекты развития этой методики в XX в.
Ключевые слова: дипломатика, акты, частные акты, А.С. Лаппо-Данилевский.
МЕТОДИКА ДИПЛОМАТИЧЕСКОГО АНАЛИЗА В ТРУДАХ ШКОЛЫ А.С. ЛАППО-ДАНИЛЕВСКОГО
Особенность научного наследия А.С. Лаппо-Данилевского в сфере дипломатики заключается в том, что законченных обобщающих работ историк создать не успел. Роль такого итогового исследования играет «Очерк русской дипломатики частных актов», который основан на материале лекций для Архивных курсов при Археологическом институте в Петрограде (1918 г.)1. Автор не успел полностью под-
готовить книгу к печати, это было сделано одним из его лучших учеников А.И. Андреевым. Разделы «Очерка», посвященные методике дипломатического анализа, носят в силу незавершенности работы преимущественно теоретический характер, без демонстрации метода на материале конкретных источников.
Специальный характер носит значительно более ранняя работа - «Служилые кабалы позднейшего
типа»2. В статье рассматривается формуляр служилых кабал - обязательств одного лица служить другому. На основании сравнения клаузул разных служилых кабал Лаппо-Данилевский выстроил их сводный формуляр, выделил типы кабал с упрощенным и сложным составом. Его интересовало также юридическое значение данных источников, степень распространенности кабал разного состава, их региональная принадлежность. Разночтения и отклонения в тексте кабал Лаппо-Данилевским связывались с особенностями работы площадных подьячих, влиянием царских указов и Соборного уложения. Таким образом, автору удалось показать динамику развития клаузул служилых кабал и сделать выводы о содержании кабального холопства как социального института.
Особое значение для анализа методики дипломатического анализа Лаппо-Данилевского имеет сборник, подготовленный его учениками по кружку для составления каталога частно-правовых актов допетровской Руси3. Их статьи позволяют понять методику дипломатики Лаппо-Данилевского в том виде, как она преломилась в работах его учеников.
Кружок собирался с осени 1903 г. на квартире у Лаппо-Данилевского, встречи проходили еженедельно. Первичной задачей кружка было составление каталога опубликованных частно-правовых актов, но со временем его участники на основании выявленных материалов приступили к изучению отдельных разновидностей грамот, доклады заслушивались на заседаниях кружка4. Статьи сборника в большинстве своем сохраняют формат семинарских докладов и в точности соответствуют той схеме дипломатического анализа, которая была апробирована Лаппо-Данилевским в статье о служилых кабалах.
Стандартную структуру доклада в кружке Лаппо-Данилевского обозначил А.И. Андреев: 1) выяснение количества актов разбираемой разновидности; 2) уточнение их названий (названия разновидности) в самих грамот; 3) хронологическое и географическое распространение грамот;
4) выяснение клаузального состава, его типов, местных и временных особенностей с составлением таблиц клаузул;
5) определение сущности сделки, отношение к ней законодательства, причины временных и местных отклонений5.
По такой классической схеме построены статьи Ф.Ф. Злотникова о кортомных6, А.И. Андреева об отступных грамотах (с большим вниманием к социально-экономическим вопросам)7, Г.М. Котлярова о рядных-сговорных записях8, В.Н. Куна о мирских отписях9, Н.И. Сидорова о складных записях10, А.А. Шилова о поступных записях11.
Вопросы общей методики и терминологии, в том числе такие, которые не были прописаны самим Лаппо-Данилевским, содержатся в статье В.И. Веретенникова «К вопросу о методике изучения древнерусских частноправовых актов»12.
Согласно В.И. Веретенникову, сама природа частноправового акта такова, что он письменно закрепляет основную сделку и побочные действия, связанные с основной сделкой. В силу этого акт может быть расчленен на клаузулы, каждая из которых - «словесно выраженное и письменно запечатленное в данном акте действие (символическое или реальное), раздельно воспринимаемое сознанием составителей акта»13. Таким образом, для разделения акта на клаузулы нужно правильно понять цели его составителей, не навязывая современного взгляда на вещи. Как правило, по замечанию В.И. Веретенникова, такие клаузулы совпадают с грамматическим строем акта.
Формуляр (клаузальный состав акта), по В.И. Вере-тенникову, это «порядковый перечень клаузул, входящих в данный акт, с точным обобщенным указанием их содержания»14. Отметим далее основы методики работы с грамотами, которые излагает В.И. Веретенников.
Главной и первичной стадией исследования выступает классификация, которая бывает юридической и исторической. При этом на практике допускается и даже приветствуется сочетание обеих классификаций. Юридическая классификация проводится на основании положений современного права, т.е. сделке, которую закрепляет акт,
находят аналог в современной практике. Историческая классификация предполагает: 1) определение самоназвания акта; 2) составление идеального формуляра на основе клаузул, одинаковых в разных актах рассматриваемой разновидности; 3) выявление изменений идеального формуляра во времени и в зависимости от места, т.е. изучение его эволюции и локальных отличий. В качестве дальнейших шагов В.И. Веретенников называл изучение истории развития отдельных клаузул в зависимости от времени, места, условий путем составления карточек и таблиц клаузального состава грамот.
В.И. Веретенников в целостном виде сформулировал методику Лаппо-Данилевского. При этом необходимо учитывать то, что изложенные принципы, по всей видимости, соответствуют определенному этапу в творчестве Лаппо-Данилевского. Как правильно писал С.Н. Валк про своего учителя, его подходы постоянно эволюционировали, поэтому в «Очерке» содержатся уже некоторые отступления от рассмотренных выше принципов15. Клаузулой Лаппо-Данилевский считал «мысль, выраженную в акте отдельно от других», но при этом не считал клаузулами начальный и конечный протоколы. Кроме того, им различались клаузулы юридические и бытовые16. Этих моментов не было в статье В.И. Веретенникова (и в других статьях сборника), и, по всей видимости, они стали предметом размышления самого Лаппо-Данилевского уже в самое последнее время его жизни.
Нам представляется, что статья В.И. Веретенникова, несмотря на свой авторский характер, является органичной частью наследия Лаппо-Данилевского, поскольку фиксирует ту методологию дипломатического анализа, которая характерна для него в период активной работы кружка.
Несколько более общий характер имеет другая статья рассматриваемого сборника - статья М.Н. Смирнова17. В ней подчеркнута та мысль, что дипломатика изучает изменения, эволюцию документа. Согласно М.Н. Смирнову, изменения эти не касаются документа целиком, а только отдельных его частей. Поэтому объект исследования и основная сфера приложения клаузального анализа - простейшая (изменяемая) часть документа - клаузула. Если не считать импровизаций писцов, ошибок, вольностей, местных особенностей, то изменения клаузул сводятся к двум типам: 1) клаузула реформируется сама по себе, оставаясь при этом на своем месте; 2) клаузула целиком исчезает из документа или в нем появляется. Само изучение актов, по М.Н. Смирнову, заключается в расчленении документов на клаузулы, построении их рядов с последующим статистико-математическим исследованием. Конечной целью является понимание содержания документов и сущности сделки, которую они фиксируют. Особенность позиции М.Н. Смирнова заключалась в том, что он не считал дипломатику самостоятельной наукой со своим отдельным объектом, а только «методом науки истории права».
Другие статьи сборника посвящены конкретным разновидностям грамот и построены по одной схеме. В качестве классического примера рассмотрим логику исследования Ф.Ф. Злотникова «Кортомные»18. Вначале автор задается вопросом о названии и самоназвании данной разновидности источников, рассматривает выявленный корпус источников по годам и географии (территориальной принадлежности предмета сделки и месту составления грамоты). Затем устанавливается клаузальный состав кортомных. Клаузулы характеризуются при этом в соответствии с их содержанием: 1) отдача или взятие в кортому; 2) размер платы; 3) пользование предметом кортомы и т.д. с рассмотрением региональных и временных особенностей клаузул. После этого составляется сводный текст кортомных, включающий обороты, используемые в источниках. Завершают статью наблюдения о содержании самого договора найма имущества, который фиксировали кортомные, и термине кортомы.
Если говорить о дальнейшем преломлении методики Лаппо-Данилевского в отечественной историографии, то представляется важным отметить роль Л.В. Черепнина в формировании отношения к трудам Лаппо-Данилевского. В последнее время его нередко рассматривают в качестве
«ожесточенного критика» и «непримиримого оппонента» Лаппо-Данилевского, сыгравшего ярко выраженную негативную роль в отношении к ученому, что затормозило правильную и своевременную оценку его трудов19. Основанием для такой точки зрения выступает статья Л.В. Черепнина, написанная в 1949 г.20 Представляется, что дело обстояло не столь однозначно21.
Парадокс заключается в том, что именно Л.В. Черепнин явился в советском источниковедении последователем Лаппо-Данилевского и находился под влиянием его работ, развивал его положения. Критика Лаппо-Данилевского как буржуазного историка была поверхностна, формальна и представляла собой результат тяжелых обстоятельств, в которых находился в момент написания пресловутой статьи Л.В. Черепнин.
Явным доказательством того, что Л.В. Черепнин был продолжателем дела Лаппо-Данилевского, является, на наш взгляд, монография «Русские феодальные архивы \IV-XV», выход которой в свет относится к тому же времени, что и критическая статья, написанная, однако, уже после завершения основной работы над монографией22. В книге Л.В. Черепнин использовал обозначение источника как «исторического явления»23. Если Лаппо-Данилевский призывал рассматривать источники «как исторические явления в жизни народов, как продукты их культуры, как результаты местных и временных, бытовых и правовых отношений»24, то Л.В. Черепнин писал: «возникнув в определенных условиях времени и места, в обстановке классовой и политической борьбы, он [источник] носит на себе отпечаток именно этих условий, проникнут классовой направленностью и политической целеустремленностью»25. В данном случае упрощение со стороны Л.В. Черепнина мнимое, поскольку именно он поставил и на своем материале осуществил задачу изучения политической направленности актовых источников. Решение этой задачи, являвшейся следующим шагом по сравнению с установкой Лаппо-Данилевского, дало результаты и в последующей историографии.
Единственным по-настоящему критическим моментом в адрес методики Лаппо-Данилевского у Л.В. Черепнина является отношение к идее составления сводного текста. Составление типического (идеального) формуляра у Л.В. Черепнина вступало в противоречие с рассмотрением акта в связи с конкретными историческими условиями, и он подчеркивал, что типичный формуляр не отражает реальных общественных отношений, особенностей конкретных источников. У Лаппо-Данилевского типический формуляр представляет собой «как бы средний вывод из известного числа наблюдений над формулярами отдельных актов, он может быть представлен одним из них, но может и не совпасть ни с одним из них в совокупности»26. Более того, «в него входят не все клаузулы каждого акта, и могут оказаться такие, которые в данном акте не встречаются»27.
Следует заметить, что цели составления типического формуляра у Лаппо-Данилевского остались недостаточно прописанными, видимо, из-за незавершенности всей его работы. Однако можно с большой уверенностью говорить, что составление типического формуляра не являлось для него самоцелью, а только необходимой ступенью для основной стадии исследования - синтеза28. Типический формуляр как исследовательская конструкция не в полной мере отражает особенности источников.
Хотя в своей разгромной статье Л.В. Черепнин декларировал общность теоретических и методологических взглядов Лаппо-Данилевского, на практике они им четко разделялись, и по вопросам методики дипломатического (и источниковедческого) анализа Л.В. Черепнин явился продолжателем направления Лаппо-Данилевского. Такая компромиссная точка зрения Л.В. Черепнина получила свое продолжение в историографии. Так, А.Т. Николаева писала, что методика работы Лаппо-Данилевского приемлема, если «изучать акты в связи с конкретной исторической обстановкой, их породившей». В этом случае
типический формуляр неприемлем, а составление таблиц, показывающих появление тех или иных клаузул, отражает историческую действительность и является полезным и даже необходимым делом29. Метод таких таблиц, показывающих эволюцию формуляра, с успехом применил С.М. Каштанов30.
Теоретический выход из проблемы, связанной с типическим формуляром, определила идея четырех типов формуляра, предложенная С.М. Каштановым. Им различаются формуляры условный (общая схема построения акта), абстрактный (схема построения актов определенной разновидности), конкретный или групповой (структура более мелких, чем разновидность групп источников), индивидуальный (отражает содержание отдельно взятой грамоты)31. Такая схема позволяет не смешивать структуру реально существующего источника с конструкцией исследователя и является следующим шагом в развитии дипломатики.
Сформулируем основные выводы настоящей работы. При изучении методики дипломатического анализа Лаппо-Данилевского особым источником становится сборник, состоящий из статей его учеников. Статьи содержат приложение метода Лаппо-Данилевского к актам отдельных разновидностей и формулировку теоретических и методологических положений, характерных и общих для кружка учеников на момент составления сборника. При этом конкретно-исторические статьи сборника написаны в основном по одной схеме, соответствующей более ранней статье Лаппо-Данилевского о служилых кабалах. Сборник представляет собой первый в отечественной историографии опыт систематического применения формулярного (клаузального) анализа к чрезвычайно мало изученным на тот момент частным актам. Исследовательские статьи построены на максимально полном корпусе источников, что позволяет говорить о применении систематического подхода. В каком-то отношении ученики Лаппо-Данилевского сделали опережающие шаги по сравнению со своим учителем. Как заметил С.М. Каштанов, в ряде статей сборника сделан шаг по пути изучения не только формальной схемы, но и содержания актов (статьи А.И. Андреева, А.А. Шилова)32.
Ключевым в методике Лаппо-Данилевского является изучение системы клаузул, т.е. наименьших смысловых единиц, на которые может быть разделен акт. Путем сравнения клаузул разных грамот одной разновидности выстраивается типический (идеальный) формуляр, который, с учетом временных и региональных особенностей, позволяет изучить содержание сделки, которую фиксировала изучаемая разновидность грамот.
Для продолжения традиций Лаппо-Данилевского в актовом источниковедении большое значение имела монография Л.В. Черепнина, который рассматривал грамоты XIV-XVI вв. в контексте социально-политической истории, подтверждая тем самым тезис о необходимости рассмотрения источника не изолированно, а в его связи со всем многообразием явлений своего времени. То есть Л.В. Черепнин развивал именно тот подход, который С.Н. Валк справедливо называл в числе главных достижений Лаппо-Данилевского33. В новейшее время первым вновь обратился к методике дипломатического анализа Лаппо-Данилевского и его школы С.М. Каштанов, в трудах которого эта методика получила развитие.
Основное значение школы Лаппо-Данилевского в сфере дипломатики определялось разработкой методики дипломатического анализа. Думается, прав был М.Н. Смирнов, отмечавший, что школа Лаппо-Данилевского дала для дипломатики универсальный метод, который «дает всем ищущим доступное орудие научных свершений»34. Другой представитель этой школы, Г.М. Котляров, писал об «Очерке русской дипломатики частных актов», что «всякий дилетантизм в подходе к актам должен быть отброшен после появления этой книги»35. Справедливость высказывания подтверждают другие труды следующих поколений дипломатистов.
1 Лаппо-Данилевский А.С. Очерк русской дипломатики частных актов: Лекции, читанные слушателям «Архивных курсов» при Петроградском Археологическом институте в 1918 году / Подгот. текста А.И. Андреева. Пг., 1920.; То же / Подгот. текста А.И. Андреева, с испр. и доп. Е.А. Ростовцева. [2-е изд.]. СПб., 2007. 284 с. В дальнейшем страницы указываются нами по второму изданию.
2 Он же. Служилые кабалы позднейшего типа // Сборник статей, посвященных Василию Осиповичу Ключевскому. М., 1909. Ч. II. С. 719-764.
3 Сборник статей, посвященных Александру Сергеевичу Лаппо-Данилевскому. Пг., 1916. 312 с. (Историческое обозрение. Т. 21).
4 Андреев А.И. Краткий очерк кружка по составлению каталога частно-правовых актов до-петровской Руси // Там же. С. 2-4. Об атмосфере кружка см.: Валк С.Н. Воспоминания ученика // Русский исторический журнал. Пг., 1920. Кн. 6. С. 189-199; Веретенников В.И. Памяти дорогого учителя // Там же. С. 200-206.
5 Андреев А.И. Указ. соч. С. 5.
6 Злотников Ф.Ф. Кортомные // Сборник статей... С. 63-81.
7 Андреев А.И. Отступные грамоты (к истории крестьянского землевладения на севере в XVI в.) // Там же. С. 131-181.
8 Котляров Г.М. Рядные-сговорные записи XVI-XVII вв. (опыт историко-дипломатического описания актов) // Там же. С. 182-223.
9 Кун В.Н. Мирские Лодомские отписи // Там же. С. 224-239.
10 Сидоров Н.И. Складные записи // Там же. С. 240-261.
11 Шилов А.А. Поступные записи (к истории крестьянского вопроса в XVII в.) // Там же. С. 262-311.
12 Веретенников В.И. К вопросу о методике изучения древнерусских частноправовых актов // Там же. С. 8-19.
13 Там же. С. 10.
14 Там же. С. 11.
15 Валк С.Н. Рец. на кн.: А.С. Лаппо-Данилевский. Очерк русской дипломатики частных актов // Валк С.Н. Избранные труды по историографии и источниковедению. Научное наследие. СПб., 2000. С. 587.
16 Лаппо-Данилевский А.С. Очерк... С. 143-144.
17 Смирнов М.Н. Некоторые замечания о дипломатическом анализе частного акта // Сборник статей, посвященных Александру Сергеевичу Лаппо-Данилевскому. Пг., 1916. С. 20-62.
18 Злотников Ф.Ф. Указ. соч. С. 63-81.
19 Такая позиция нашла отражение и в фундаментальных исследованиях о А.С. Лаппо-Данилевском. См.: Ростовцев Е.А. Наследие А.С. Лаппо-Данилевского в отечественной исторической науке // Историческая наука и методология истории в России XX века: К 140-летию со дня рождения академика А.С. Лаппо-Данилевского. СПб., 2003. Вып. I. С. 111-117; Он же. А.С. Лаппо-Данилевский и петербургская историческая школа. Рязань. 2004. С. 252-255.
20 Черепнин Л.В. А.С. Лаппо-Данилевский - буржуазный историк и источниковед // Вопросы истории. 1949. № 8. С. 30-51.
21 Шмидт С.О. А.С. Лаппо-Данилевский на рубеже эпох // Он же. Путь историка. Избранные труды по источниковедению и историографии. М., 1997. С. 168-169; Комочев Н.А. Философия и дипломатика в трудах Л.В. Черепнина // Когнитивная история. Концепция - методы - исследовательские практики. Чтения памяти профессора Ольги Михайловны Медушевской. М., 2011. С. 186-188.
22 Черепнин Л.В. Русские феодальные архивы XIV-XV вв. М., Л., 1948. Ч. 1; М., 1951. Ч. 2.
23 Там же. Ч. 1. С. 5.
24 Лаппо-Данилевский А.С. Очерк. С. 132.
25 Черепнин Л.В. Русские феодальные архивы. Ч. 1. С. 5.
26 Лаппо-Данилевский А.С. Очерк. С. 153.
27 Там же.
28 Комочев Н.А. Теоретические вопросы дипломатики в трудах А.С. Лаппо-Данилевского // Вестник РГГУ. Серия «Исторические науки. Историография, источниковедение и методы исторических исследований». М., 2009. № 4. С. 93-94.
29 Николаева А.Т. Историография русского источниковедения XVIII-XX вв. М., 1970. С. 53-55; Она же. Основные этапы развития отечественного источниковедения XVIII-XX вв.: Учеб. пособ. М., 1975. С. 40-42.
30 Каштанов С.М. Социально-политическая история России конца XV - первой половины XVI в. М., 1967; Он же. Очерки русской дипломатики. М., 1970; Он же. Финансы средневековой Руси. М., 1988 и др.
31 Он же. Очерки русской дипломатики. М., 1970. С. 26. Краткую характеристику в связи с развитием европейской дипломатики см.: Он же. Дипломатика // Большая российская энциклопедия. М., 2007. Т. 9. С. 43; Он же. Дипломатика // Православная энциклопедия. М., 2007. Т. XIV. С. 388.
32 Он же. Русская дипломатика. М., 1988. С. 87.
33 Валк С.Н. Рец. С. 579.
34 Смирнов М.Н. Указ. соч. С. 62.
35 Котляров Г.М. [Рец. на кн.: Лаппо-Данилевский А.С. Очерк русской дипломатики частных актов] // Русский исторический журнал. Пг., 1922. Кн. 8. С. 264.
НИНЕЛЬ ИВАНОВНА ПРИЙМАК
профессор кафедры источниковедения истории России исторического факультета Санкт-Петербургского государственного университета (Санкт-Петербург) Тел.: (812) 534-28-28; Е^И: n-priimak2013@ya.ru В статье анализируется процесс формирования понятия «исторический источник» в работе А.С. Лаппо-Данилевского «Методология истории». Автор отмечает, что идеи ученого сохранены в трудах его учеников, учитываются в работах современных исследователей, способствующих восстановлению преемственности в научных представлениях о предмете и методах источниковедения.
Ключевые слова: А.С. Лаппо-Данилевский, методология истории, исторический источник.
ПОНЯТИЕ «ИСТОРИЧЕСКИЙ ИСТОЧНИК» В МЕТОДОЛОГИИ ИСТОРИИ
А.С. ЛАППО-ДАНИЛЕВСКОГО
Идеи, изложенные в труде А.С. Лаппо-Данилевского «Методология истории», во втором выпуске, посвященном теории источниковедения1, имеют принципиальное значение для понимания взгляда ученого на природу исторического источника как явления, основу которого составляет образ реальной действительности, складывающийся в результате ее восприятия, осмысления и отражения в понятиях, суждениях, ощущениях человека. Такой взгляд определил изложенные в тексте труда характеристики классификации, исторической интерпретации и
исторической критики источников, что позволило представить в обобщающем виде методологию источниковедения как цельного и систематического учения на основе последовательного применения принципов общей методологии. Данная постановка вопроса о методологии источниковедения открывала в первые десятилетия XX в. новый этап в развитии источниковедения и определяла перспективу формирования этой области исторического знания в качестве науки.
Возможно, поэтому вопрос о понятии «исторический источник» был включен А.С. Лаппо-Данилевским в текст
