CC BY
1711
Вестник Челябинского государственного университета. 2013. № 10 (301). Филология. Искусствоведение. Вып. 76. С. 101-107.
Д. В. Шапочкин
МЕТОД КОГНИТИВНОГО АНАЛИЗА ДИСКУРСА В ЛИНГВИСТИКЕ
Представляется метод когнитивного анализа дискурса в качестве единой унифицированной системы. Демонстрируется то, как он реализуется в лингвистике не только на уровне текста, но и контекста, являясь своего рода посредником в исследовании языковых структур и экстралинг-вистических факторов.
Ключевые слова: метод, дискурс, когнитивный анализ, текст, контекст.
Одним из первых, кто присвоил слову дискурс конкретное терминологическое значение, был Эмиль Бенвенист, обозначивший им речь, присваиваемую говорящим. Он противопоставил дискурс объективному повествованию (recit) [1. C. 292-300]. Впоследствии понятие дискурса распространилось уже на все виды прагматически обусловленной и различающейся по своим целеустановкам речи.
Термин же «анализ дискурса» был использован впервые в 1952 г. З. З. Харрисом, который пытался распространить дистрибутивный метод с предложения на связный текст и привлечь к его описанию именно социокультурную ситуацию.
Позднее этот термин стал уже ассоциироваться с немецким термином Textlinguistik (лингвистика текста), получившим распространение с середины 50-х гг. ХХ в. Анализ дискурса и лингвистика образуют близкие, а иногда и отождествляемые области лингвистики. Однако в конце 70-х - начале 80-х гг. наметилась некая тенденция к их размежеванию, проистекающая из постепенной дифференциации понятий текст и дискурс.
Под текстом понимают преимущественно абстрактную, формальную конструкцию, а под дискурсом - различные виды ее актуализации, рассматриваемые с точки зрения ментальных процессов и в связи с экстралингвистически-ми факторами. Анализ дискурса выполняется в основном описательными и экспериментальными методами.
Основателем дискурсивного анализа принято считать голландского лингвиста Т. А. ван Дейка. Однако следует отметить, что разные ученые интерпретируют его подход к анализу по-разному.
Согласно взглядам Т. А. ван Дейка, дискурсивный анализ включает в себя два аспекта. Во-первых, текстуальный анализ, то есть
структурный анализ текста на всех его уровнях: от фонетического до синтаксического. Во-вторых, контекстный (контекстуальный) анализ. Основой дискурсивного анализа является, таким образом, идея о том, что структура текста определяется характером контекста [3. С. 99].
С другой стороны, французский лингвист Элизабет Ле отмечает, что дискурс рассматривается трояко:
- как использование языка;
- как «вживление» в общественное сознание определенных представлений;
- как взаимодействие социальных групп и индивидов.
Данная тройственность структуры дискурса предъявляет к исследователям следующие требования:
- во-первых, поскольку дискурс есть использование языка, его изучение предполагает анализ текста. Он охватывает разные области: синтаксис, лексику, «голоса полифонии, функции, различные пути модализации отдельных компонентов с целью прояснить либо, наоборот, затуманить какие-то детали;
- во-вторых, дискурс формирует, «вживляет» представления и делает необходимым анализ продуцирования текстов и их интерпретации;
- в-третьих, дискурс, как взаимодействие общественных групп и индивидов, должен изучаться в контексте социальных структур культуры данного общества [4. С. 95].
Трудно сказать, какая из этих точек зрения является более правильной, тем более, что мы не находим принципиальных отличий.
Необходимо подчеркнуть еще раз, что дискурсивный анализ не ограничивается только лишь языковыми рамками, поскольку дискурс
- понятие междисциплинарное, и дискурсивный анализ возник на стыке разных наук, из не-
скольких областей исследования: семиотики, этнографии, нарративного анализа, анализа речевого общения, лингвистики текста, прагматики, социолингвистики, психологии и теории искусственного интеллекта [3. С. 119]. Следовательно, акценты в анализе будут зависеть от того, представитель какой из этих областей занимается анализом. Так, в языкознании, языковым особенностям, посвящено гораздо больше исследований, чем, например, в психологии. Другими словами, дискурсивный анализ нужно рассматривать с точки зрения изучаемых им проблем и объектов.
Существуют также различия между тем, что может быть, по словам Т. А. ван Дейка, достаточно приблизительно названо типами дискурсивного анализа в разных странах. Так, например, процедуры исследования и описания отличают англоязычные работы по дискурсивному анализу от существующих концепций дискурсивного анализа в романоязычных странах, несмотря на все возрастающее число заимствований, наложений и, следовательно, взаимного влияния. Говоря в целом, дискурсивный анализ в англоязычных работах характеризуется продолжающимся влиянием со стороны структурной или порождающей лингвистик, когнитивной психологии, прагматики и микросоциологии.
В отличие от своих собственных предшественников в 1960-х и ранних 1970-х гг. некоторые известные французские школы (находящиеся под влиянием идей М. Фуко, Ж. Деррида) отличаются большей философской направленностью дискурсивного анализа. Стиль некоторых работ такой ориентации выделяется своей метафоричностью и поэтому достаточно затруднителен для прочтения [3. С. 120].
Таким образом, подходы к изучению дискурса в рамках когнитивного анализа могут существенно различаться в зависимости от теорий, методов, школ, а также индивидуальности отдельных ученых.
Исходя из вышесказанного, попытаемся схематично представить структуру когнитивного анализа дискурса, основываясь большей частью на теории Т. А. ван Дейка:
Когнитивный анализ дискурса
Текстуальный анализ фонетический уровень графический уровень
морфологический уровень синтаксис предложения семантика и лексика уровень макроструктур риторический аспект
Контекстуальный анализ
время
место
событие/действие
сфера деятельности
участники
роли участников
социальные отношения
когнитивные характеристики участников
Текстуальный аспект когнитивного анализа дискурса
Языковой, или текстуальный, аспект когнитивного анализа дискурса включает в себя структурный анализ текста на всех его уровнях, от фонетического до синтаксического. Каждый из этих уровней может быть стратегически использован для извлечения максимума информации. Когда мы исследуем особые типы дискурса, такие как, например, политические речи, нашей задачей является не просто описание структур, возможных в таких посланиях, а грамматических структур, предпочтительных или типичных для дискурса данного вида. Так, в официальных ситуациях и письменных текстах мы стараемся использовать язык официального сообщения и более сложные, более полные, грамматически более правильные предложения, чем в неформальных разговорах. Такие социальные факторы, как общественное положение, обладание властью, пол, этническая принадлежность, также оказывают влияние на стилистическую вариативность. Грамматический анализ использования языка в политических речах обнаруживает и общую направленность послания того или иного политика.
Как известно, анализ следует начинать с наименьшей структурной единицы, в данном случае это звук. Изучение фонетической оболочки дискурса, а именно ударения, интонации, высоты тона, громкости, темпа, наличия аплодисментов, смеха и прочего может иметь большое значение для понимания дискурса. С помощью ударения автор может подчеркнуть или, наоборот, затушевать некоторые высказывания; интонация несет в себе определенную
смысловую и прагматическую нагрузку (с ее помощью мы определяем коммуникативную направленность высказывания); аплодисменты будут в большинстве случаев свидетельствовать об одобрительной реакции аудитории относительно высказывания [12. С. 3]. Однако анализ всех составляющих звуковой оболочки дискурса не всегда возможен за неимением звуковой записи последнего.
Стоит также отметить существование анализа графической или визуальной оболочки дискурса. Существует ряд визуальных средств для выделения какой-либо информации или для привлечения к ней внимания: жирный шрифт, курсив, подчеркивание, заглавные буквы, цветовое оформление и так далее. Эти средства широко используются в дискурсах, предназначенных для прочтения: в газетных статьях, в журналах, в печатной рекламе [13. С. 4].
Интересен также тот факт, что морфологический уровень анализа является нерелевантным в обсуждении политического дискурса, поскольку специфическое словообразование не может быть названо его отличительной особенностью [13. С. 4].
Как известно, существует множество синтаксических конструкций, однако, как указывает Т. А. ван Дейк, релевантными для дискурсивного анализа будут лишь те, использование которых варьируется в зависимости от жанра текста и контекста. Так, например, номинативная фраза артикль + существительное в большинстве европейских языков (кроме скандинавского, где порядок существительное + артикль) - установлена правилами грамматики и обязательна во всех контекстах, а значит нерелевантна для настоящего анализа [13. С. 5]. В то же время синтаксис предложения может отражать распределение семантических ролей участников события: либо порядком слов, либо использованием активных или пассивных форм.
По мнению М. В. Новиковой-Грунд, синтаксические конструкции могут являться одним из действенных приемов манипуляции. В частности, она выделяет синтаксические конструкции, в которых субъект действия либо отсутствует в принципе, либо грамматически наличествует, но семантически расплывчат и неопределён, поскольку выражен неодушевлённым существительным с абстрактным собирательным значением. Первый тип М. В. Новикова-Грунд называет «безагенс-ным», второй - «псевдоагенсным» [7. С. 89]. Как показывают эксперименты, в процессе
чтения или слушания безагенсные и псевдо-агенсные конструкции (видимо в силу своей грамматической «нормальности») не настораживают читателя, но существенно снижают критическое восприятие текста. Текст, содержащий большое количество безагенсных и псевдоагенсных конструкций, заведомо воспринимается как несущее истину сообщение, даже если сообщением в прямом смысле не является и не имеет отношение к истине. Иными словами, это мощный инструмент для манипуляции мнением читателя или слушателя, и может быть широко использован в любого типа политических дискурсах.
Семантика и лексика дискурса могут послужить интересным материалом для исследования. На данном уровне анализа следует уделить внимание тому, как и какие лексические единицы используются в высказывании. Стоит обратить особое внимание на слова, употребляемые для обозначения или описания участников дискурса, их действий и характеристик. То или иное событие может быть описано достаточно абстрактно или же более детально, подробно, в зависимости от того, какой эффект мы надеемся получить. К примеру, чтобы показать себя в более выгодном свете, мы подробно расскажем о своих достоинствах и предпочтём использовать общие, абстрактные выражения для упоминания недостатков. Также для выражения положительного мнения о чём-либо, мы обратимся к словам с положительной коннотацией (positive word meaning), для выражения неодобрения - к словам с отрицательной коннотацией (negative word meaning) [13. C. 8].
Говоря о политических речах, М. В. Новикова-Грунд обращает особое внимание на семантику глаголов. С семантической точки зрения глаголы (и шире - предикаты) можно, с её точки зрения, подразделить на две основные подгруппы. Предикаты первой группы («внешние») описывают ситуацию, свидетелем которой в принципе способен быть посторонний наблюдатель, т.е. не актант данной ситуации. Подобные предикаты обращены к двум органам чувств: зрению (в первую очередь) и слуху. К ним относятся глаголы движения, говорения и проч. (пошёл, сказал, написал, выстрелил и так далее). Во вторую группу входят «внутренние» предикаты, характеризующие ситуацию, которая не может быть зарегистрирована никакими органами чувств и известна лишь тому, кто её переживает. «Внутренними» предикатами являются такие глаголы, как: знал,
понимал, хотел, надеялся и т. п. Политик, активно использующий такие глаголы, легко отождествляется в глазах аудитории с ней самой. Следует отметить, что существует ещё одна, промежуточная группа предикатов, апеллирующих не к глазам и ушам, а к другим органам чувств. Они описывают вкус, осязание, обоняние. Фрагмент, имеющий такие глаголы, ещё в большей степени может воздействовать на читателя или слушателя, заставляя его само-отождествляться с героем. Например: «ощутил шероховатость поверхности», «почувствовал сладость на языке» [7. С. 88].
Дискурс не состоит из изолированных предложений. Помимо структур, описанных лингвистикой и традиционными грамматиками предложения, были выдвинуты и другие структуры дискурса, в частности структуры последовательностей предложений.
Следуя логике Т. А ван Дейка, синтаксис и семантика предложения в дискурсе описываются с учётом структур и интерпретации содействующих, обычно предшествующих, предложений того же контекста. Он считает, что идеологически пристрастная точка зрения выражается не только в использовании определённых структур предложения, но также и в зависимости синтаксиса и семантики текста. Если мы ввели в текст участника действия, то далее в тексте он может обозначаться с помощью личных местоимений, указательных местоимений или полной повторяющейся или новой дескрипции. Эти и другие поверхностные структуры, используемые в качестве сигналов лежащей в их основе семантической связности, описываются обычно как свойства когезии. «В упрощённом виде основное правило семантической связности состоит в том, что предложение А связано с предложением В, если А относится к ситуации или событию, которое является возможным (вероятным, необходимым) условием существования ситуации или события, к которому относится В (или наоборот)». Стоит отметить, что «семантическая связность зависит от наших знаний и суждений о том, что возможно в этом мире» [3. С. 126].
Следующая ступень когнитивного анализа дискурса представлена более высоким или более глобальным уровнем, чем микроуровень слов, предложенией и связей между предложениями. Этот уровень, как правило, называется семантическая макроструктура. Данный термин показывает общие топики или темы тек-
ста и одновременно даёт характеристику тому, что можно было бы назвать общей связностью (когерентностью) текста, также как и его общим и основным смыслом. Макроструктуры выводятся из значений предложений текста по правилам какой-либо (например, лингвистической) теории с помощью операций селекций, обобщения, конструирования. Эта процедура в значительной степени зависит от нашего концептуального знания о мире [3. С. 129].
Как для выражения и организации значений предложений необходима синтаксическая форма, так необходима форма и для организации общего значения или макроструктуры текста как целого. Такой формой является схематическая суперструктура. Схема может быть задана набором характерных категорий и набором правил, определяющих порядок следования этих категорий [3. С. 130]. Многие часто используемые типы дискурса демонстрируют присущую им суперструктуру, так как это облегчает процессы производства и восприятия текста. «Если, например, мы знаем, что текст, который предстоит воспринять, - рассказ, то можно активизировать имеющиеся у нас, применительно к нашей культуре знания о схеме рассказа. Это облегчит приписывание особых нарративных функций соответствующим эпизодам текста. Без использования макроструктур и суперструктур нам пришлось бы интерпретировать текст и выявлять его связность только на микроуровне, а построение структур высшего уровня, возможно было бы применительно лишь к отдельно взятому тексту» [3. С. 129].
Поэтому, можно утверждать, что глобальные структуры, отражающие и тематическое содержание и схематическую форму, являются значимыми в когнитивном анализе. Макроструктуры выводятся из текста или приписываются на основе наших знаний и убеждений, и поэтому эти структуры, конечно, подвержены межсубъектному варьированию, ведь информация, являющаяся самой важной для одного человека, может не быть таковой для другого.
Т. А. ван Дейк утверждает также, что все структурные уровни текста находятся под влиянием риторического аспекта. Как известно, существуют определённые приёмы для придания тексту большей убедительности. Обычно их называют стилистическими приёмами и фигурами речи. Среди них хорошо известны приёмы фонологического уровня, такие как ас-
сонанс или рифма; синтаксического уровня, например, параллелизмы; семантические приёмы, такие как сравнения или метафоры, гиперболы [3. C. 132; 2. C. 267].
Таким образом, мы рассмотрели основные структурные уровни когнитивного анализа дискурса на уровне текста, руководствуясь научными трудами Т. А. ван Дейка. Представим далее возможности когнитивного анализа дискурса на уровне контекста.
Контекстуальный аспект когнитивного анализа дискурса
Справедливо будет подчеркнуть, что когнитивный анализ дискурса не следует ограничивать структурами текстов. К дискурсу следует обращаться с позиций целостного, интегрированного подхода. Итак, рассмотрим некоторые аспекты связей, существующие между текстом и контекстом.
Различные подходы предлагают разные категории контекстуального анализа. Большинство из них включают категории обстоятельств (settings): время (time), место (location), событие/действие (event/action), участников (participants). Бесспорно, данные категории могут быть вполне релевантными, однако, более тщательный анализ рассматривает ещё некоторые дополнительные категории, которые представляются очень значимыми [16. C. 11-15]. Среди них: сфера деятельности (domain), роли участников дискурса (roles), социальные отношения между участниками (social relations).
Рассмотрим далее категорию сферы деятельности. Люди, участники коммуникации, должны знать в какой сфере или области протекает дискурс. Например, политики в парламенте осознают, что их деятельность протекает в сфере политики (политический дискурс), учителя понимают, что их профессиональная деятельность относится к сфере образования (педагогический дискурс). Это означает, что и учителя и политики будут выбирать языковые средства в соответствии со сферой их деятельности. На более общем уровне мы можем говорить о формальной/публичной (public sphere) и неформальной/ личной сфере (private sphere) [16. C. 11].
Следующим шагом в сложной системе контекстуального анализа, по мнению Т. А. ван Дейка, является необходимость признания участников процесса создания/потребления дискурса социальными субъектами (social actors) и членами
определённых социальных групп [3. С. 136]. Они являются представителями социума, наиболее близко располагающимися к самому сообщению, так как именно они создают и интерпретируют тексты. Деятельность этих социальных субъектов, их социокультурная активность, общность убеждений или идеологии дают возможность соотнести тексты дискурса с процессами их производства и потребления. Связь между текстами дискурсов и контекстом определяется на уровне социальной деятельности и социальных знаний, включенных в процесс обработки этих текстов [3. С. 138].
Как известно, участники коммуникации могут выступать в разных ролях, и эти роли могут влиять на производство и понимание дискурса. По мнению, Т. А. ван Дейка уместно обратиться к трём типам ролей: коммуникативным ролям (соттишсайуе го^), ролям взаимодействия ^П;егасйопа1 го^) и социальным ролям ^оша1 го^). Участникам коммуникации необходимо ассоциировать себя и других участников с производителями или же потребителями сообщения для осознания своей коммуникативной роли. Роли взаимодействия определяют различные ситуационные позиции участников по отношению друг к другу, такие как: враг - друг, оппонент - союзник.
Социальные роли связаны с принадлежностью к той или иной социальной группе по этническому, половому, возрастному, политическому, профессиональному и прочим признакам. Очевидно, что эти роли могут комбинироваться друг с другом. Допустим, депутат может выступать как производитель речи в парламенте, одновременно являясь оппонентом правительства, быть при этом женщиной, членом консервативной партии и так далее [16. С. 11-12].
Очень важной категорией контекста являются социальные отношения между участниками коммуникации. На более общем уровне можно говорить о формальных - неформальных отношениях, или об отношениях превосходства, власти на более детальном уровне рассмотрения, которые могут быть выражены во многих аспектах речи: интонации, синтаксисе, лексике, семантике, прагматике (например, в командах) и так далее [16. С. 11].
Итак, мы определили, что контекстуальные категории обстоятельств, сферы деятельности, роли участников и типы взаимодействия между ними обусловливают в определённой мере сам текст. Однако структура контекста
не ограничивается лишь этими категориями. К контексту также относятся некоторые когнитивные характеристики участников, такие как: их цели, убеждения, мнения. Когнитивные характеристики участников являются важным компонентом их социального облика. Без учёта этого аспекта, мы не сможем описать или объяснить процессов убеждения, передачи информации, способов выражения идеологии и т. п. [3. С. 138]. Если не принимать во внимание этот аспект, мы не сможем понять, почему люди совершают то или иное действие. Другими словами, когнитивный аспект коммуникации занимает значительное место в контекстуальном анализе.
Среди когнитивных характеристик участников дискурса Т. А. ван Дейк выделяет идеологию, знания и отношения как наиболее существенные составляющие когнитивного облика. Так, идеология выражается в определённых идеях, которые можно назвать системой верований и убеждений. Важно подчеркнуть, что мы имеем дело не с личными убеждениями, а убеждениями, разделяемыми определённой социальной группой. В основании убеждений лежит определённая идеология. Например, в основании убеждений о сексуальном домогательстве лежит феминистская идеология. Идеология в какой-то степени также контролирует знания, разделяемые группой. Мы рассматриваем знания как социальные верования, признанные истинными в рамках какой-либо социальной группы, будь то группы учёных или членов церкви. Конечно, для других групп эти знания могут не являться истинными, и поэтому термин «знания» присвоен этому понятию очень условно [16. С. 40].
Термин отношения используется для обозначения убеждений по отношению к какому-либо конкретному объекту. Люди могут иметь разные отношения к тем или иным вопросам, проблемам, существующим в обществе, например, к эвтаназии, наркотикам, смертной казни и т.д. Отношения взаимообусловливаются знаниями, а также могут зависеть от идеологии: так негативное отношение к иммиграции может базироваться на расистской идеологии. Все эти составляющие когнитивного облика участников представляется возможным обозначить общим термином «знание» [16. С. 20-25].
Это общее «знание» не является аморфным, утверждает Т. А. ван Дейк, оно организовано в концептуальные системы [3. С. 16]. Ван Дейк склонен описывать данные схемы под термином
фрейм. Понятие «фрейм» используется главным образом в работах по искусственному интеллекту и когнитивной психологии, особенно после имевшей большой резонанс работы М. Минского [6. С. 3-152]. Это понятие, варианты которого обсуждались под названиями «скрипты», «сценарии», «схемы». Предшественником в области исследования по представлению знания, необходимого для решения таких задач, как представление и восприятие знаний, был Ф. Бартлетт [6. С. 3-152], который сам использовал термин «схема». В работе Р. Шанка и Р. Абельсона [17. С. 4-208] можно найти обсуждение сходных понятий, встречающихся в исследованиях по искусственному интеллекту.
По Т. А. ван Дейку фреймы «не являются произвольно выделяемыми «кусками» знания. Во-первых, они являются единицами, организованными «вокруг» некоторого концепта. Но и в противоположность простому набору ассоциаций эти единицы содержат, типическую и потенциально возможную информацию, которая ассоциируется с тем или иным концептом. Кроме того, не исключено, что фреймы имеют более или менее конвенциональную природу и, поэтому, могут определять и описывать, что в данном обществе является «характерным» или «типичным». Это особенно касается некоторых форм социальной деятельности, таких, как посещение кинотеатра, поездки на поезде, обед в ресторане» [3. С. 16].
Лингвистический энциклопедический словарь определяет фреймы как «типовые ситуации» [5. С. 136-137]. Стереотипные, присущие какой-либо культуре социальные ситуации могут быть представлены в памяти в форме фреймов таким образом, что люди могут общаться на основе этого общего знания. Подобные фреймы относительно постоянны, так как они часто используются членами социума. Если в системе нашей культуры есть фрейм о супермаркете, приводит пример Т. А. ван Дейк, то этот фрейм направляет наши намерения и наши действия в супермаркете или понимание того, что там происходит [2. С. 140]. Понимание дискурса может предположительно включать в себя общее содержание фрейма; это содержание может, таким образом, частично подразумеваться, как это происходит, например, с информацией о том, что в супермаркете можно купить различные продовольственные и промышленные товары, что там есть специальные тележки для покупок, в которые можно отбирать товар самому и после этого оплачивать его у кассира.
Следовательно, исходя из вышеизложенных положений, можно заключить, что:
- дискурс - это междисциплинарное понятие, использующееся в различных науках и имеющее различные интерпретации в зависимости от того или иного подхода, концепции ученого;
- современный метод когнитивного анализа дискурса - это особый подход к анализу дискурса, в основе которого, структура текста определяется характером контекста;
- дискурс - это некое единство языковых и когнитивных структур;
- метод когнитивного анализа дискурса имеет два аспекта - текстуальный и контекстуальный. Текстуальный анализ дискурса включает рассмотрение языковых структур на всех уровнях: фонетическом, графическом, морфологическом, синтаксическом, семантическом, лексическом, макрострук-турном. Контекстуальный анализ дискурса включает рассмотрение всех экстралингви-стических факторов: времени, места, сферы деятельности, участников дискурса, их социальных ролей, характера их взаимоотношений и когнитивных характеристик участников дискурса.
Список литературы
1. Бенвенист, Э. О. Субъективности в языке // Общая лингвистика. М., 1974. С. 292-300.
2. Дейк, Т. А. ван. Вопросы прагматики текста // Новое в зарубеж. лингвистике. 1978. № 8. С.259-336.
3. Дейк, Т. А. ван. Язык. Познание. Коммуникация: пер. с англ. / сост. В. В. Петрова. М., 1989. 312 с.
4. Ле, Э. Лингвистический анализ политического дискурса: язык статей о чеченской войне в американской прессе // Полис. Полит. ис-след. 2001.№ 2. С. 95-112.
5. Лингвистический энциклопедический словарь / гл. ред. В. Н. Ярцева. М., 1990. 685 с.
6. Минский, М. Фреймы для представления знаний. М., 1979. 152 с.
7. Новикова-Грунд, М. В. «Свои» и «чужие»: маркеры референтной группы в политическом дискурсе // Полис. Полит. исслед. 2000. № 4. С. 82-93.
8. Фуко, М. Слово и вещи. Археология гуманитарных наук. СПб., 1994. 407 с.
9. Фуко, М. Порядок дискурса // Фуко, М. Воля к истине. М., 1996. 270 с.
10. Вагйей, F. C. Remembering: a study in experimental and social psychology. Cambridge, 1932.152 p.
11. Chаmiak, E. Towards a model of children’s story comprehension. Cambridge, 1972. 187 p.
12. Dijk, T. А. уаи. Strategies of Disburse Cоmprehensiоn / T. А. vаn Dijk, W. Kintsch. N. Y., 1983. 418 p.
13. Dijk, T. А. van. News as Discourse. N. Jersey ; London, 1998. 200 p.
14. Dijk, T. А. уа^ Ideоlоgy: a multidisciplinary approach. London, 1998. 170 p.
15. Dijk, T. А. van. Context models in discourse processing. N. Y., 1999. P. 123-148.
16. Dijk, T. А. van. Disburse, ideotogy and context // Folia Linguistica. 2001. № 35 (1-2). P.11-40.
17. Schаnk, R. C. Scripts, p^s, gоals and understanding / R. C. Schаnk, R. P. АЬе^а Hillsdale ; N. Y., 1977. 208 p.
