CC BY
167
УДК 322.22
Сейфиева Елена Николаевна
кандидат политических наук. Новороссийский филиал Финансового университета При Правительстве РФ [email protected]
Метаморфозы
ПОЛИТИЧЕСКОГО ПРОТЕСТА В РОССИИ ОТ КИЕВСКОЙ РУСИ ДО НАШИХ ДНЕЙ
Elena N. Seifieva
candidate of political Sciences.
University of Finance under the Government of the Russian Federation Novorossiysk branch [email protected]
Metamorphosis of
POLITICAL PROTEST IN RUSSIA FROM KIEVAN RUS TO OUR DAYS
Аннотация. Проблематика политического протеста актуальна не только в прикладном, прак-тически-политическом смысле. Это еще и сложная и мало разработанная в современной науке теоретическая проблема.
Важнейшим условием, позволяющим предвидеть последствия политических преобразований, является анализ предшествовавших событий, взаимоотношений с властью, отношений народа к существующему политическому режиму. Эю позволяет определить особенности методов борьбы, организации политического протеста, присущие российскому обществу. В работе рассмотрены особенности формирования политического протеста в России с Киевской Руси до наших дней. Способность гражданского населения к политическому протесту, наличие в нем соответствующих легитимных процедур и демократических институтов могут служить критерием зрелости гражданского общества и степени вероятной стабильности общественного развития.
Ключевые слова: политический протест, политический процесс, смуты, терроризм, путч, забастовки, массовые движения, абсентеизм.
Annotation. The issue of political protest is not relevant in applied, practical and political sense only. This is also a complicated and underserved theoretical problem in the modern science.
The most important condition intended to predict the consequences of political reforms is the analysis of previous events, relations with the authorities, and people's attitude to an existing political regime. This allows determining particular methods of struggle, organizations of political protest which are common for Russian society. Special aspects of the political protest formation in Russia from Kievan Rus to the present day are considered in the article. The capacity of the civilian population for a political protest, the presence of corresponding legitimate procedures and democratic institutions can serve as a criterion of the civil society maturity and the extent of the likely stability of social development.
Keywords: political protest, political process, unrest, terrorism, coup, strikes, mass movements, absenteeism.
Протестная активность в России в ее нынешних проявлениях - новый вид социальной практики, обусловленный историческими аспектами. При развитии этой практики оформляется система социальных субъектов (агентов и контрагентов), взаимодействующих по поводу реализации своих интересов, складывается мобилизационный потенциал данных, опробывают-ся различные формы протеста. Таким образом, можно говорить о начальном этапе процесса образования социального института протестного движения. У него пока нет общепризнанных и легитимных форм решения социальных и трудовых конфликтов, а в общественном мнении -согласия о приемлемых и действенных способах отстаивания конституционных прав. Чтобы разобраться в особенностях современного протестного движения, рассмотрим его некоторые исторические аспекты в России.
История человечества - это история постоянной борьбы, войн, восстаний малоимущих слоев общества, классов за улучшение своего экономического состояния. Восстания рабов в рабовладельческих государствах, крестьянские войны в феодальных, забастовки, манифестации, восстания рабочих в капиталистических государствах - это нить противоречий, которая движет мировое сообщество к наиболее совершенному его устройству [1, с. 113].
Политические смуты - мощные, длительные, катастрофические и губительные - стали с давних пор приметной чертой политической жизни России, определяющий на долгие годы ее историческое состояние. И после каждой новой смуты Россия выходила на следующий исторический виток обновленной и, как ни странно, усилившейся.
103
Протесты и противоречия потрясали еще не родившуюся и не сформировавшуюся Русь в IX-X веках. Вспомним слова летописца Нестора, отнесенный к кануну призвания варягов: «И встал род на род». Со второй трети XII века Русь вступила в новую полосу политических смут, которые продолжались в течение всего XII века и начала XIII века и закончились потерей страной независимости под ударами татаро-монгольских завоевателей.
На долгое время протест народа был направлен на внешние факторы: борьба с монголо-
татарским игом, попытка присоединить близлежащие территории и создать единое русское государство, усиление государственной власти и борьба в высших слоях общества. Непосредственное столкновение социальных интересов происходило в социально-экономических сферах. Для того, чтобы показать эти латентные процессы, необходимо хотя бы коротко проанализировать сущность такого явления, как раскол Русской православной Церкви в XVII в., который в ряде современных социокультурных теорий трактуется как водораздел русской истории, как начало раскола российской нации на два народа, на две культуры, два национальных менталитета.
Причины раскола российского православного общества на два враждебных лагеря заключаются не в никоновских попытках привести религиозные обряды в соответствие с византийскими канонами, не в церковно-канонических мероприятиях, за всем этим скрывалась более глубокая основа. Во время раскола государства российский царь прямо или открыто встал на путь существенного ограничения политической и экономической самостоятельности русской церкви. Ликвидация института патриарха Петром I и законодательный акт Павла, провозглашающий императора главой Русской православной Церкви, - это уже логические и неизбежные следствия перемен, произошедших в период раскола. Раскол был не только религиозным, но и политическим и социокультурным сдвигом в русском обществе, знаменующим начало перехода удельной Руси к абсолютистскому государству.
Российский политический процесс - это сплошная цепь реформ и контрреформ, а, значит, и постоянных общественных переходов от одного состояния к новому, а затем возвратных движений.
Монополия государства на осуществление преобразований оборачивается еще одним обстоятельством негативного свойства. «Революции сверху» не учитывают социокультурную специфику страны, рассматривая некоторые ее характеристики как «подлежащий упразднению анахронизм, а внедряемые насильственно «западные» элементы современности деформируют либо даже разрушают системную целостность сложившейся цивилизации» [2, с. 25].
По мере укрепления самодержавной власти в стране, становления абсолютизма с его мощной военно-бюрократической системой, протестное движение в России некоторое время сошли на
нет. Жесткий авторитарный режим, основанный н а мощной консолидации дворянства, купечества, церкви, не смогли политически развалить ни дворцовые перевороты, которые касались не его существенных, а лишь поверхностных характеристик, ни такие мощные крестьянским восстания, как движения Разина и Пугачева, ни внешние потрясения вроде тяжелых, изнурительных войн, и в первую очередь Отечественной войны 1812 года, ни восстание декабристов [3, с. 124].
Важно учесть, что в свете декабристкой трагедии передовые мыслители все яснее понимали ограниченность прежних форм революционной борьбы. Пушкинские мысли о провале любых политических начинаний без опоры на народное мнение и - с другой стороны - об ограниченности «бессмысленного и беспощадного» крестьянского бунта не были индивидуальной догадкой гениального человека - они носились в воздухе. К этим идеям уже подходили некоторые декабристы, позднее об этом думали и писали Белинский и Герцен. Однако при тогдашнем уровне социально-политического и экономического развития России не было условий для соединения этих трагически расходившихся социальных групп: инициаторов борьбы и народа.
В конце XIX века народный протест приобретает новые черты в России. Ломка нормативных ценностей, традиций, утверждения нового экономического строя приводит к социальным сдвигам и появлению терроризма, в определенном смысле он явился «платой» за свободу.
Одной из особенностей русского терроризма было «женское лицо» (треть первого состава исполкома «Народной воли»; многочисленные террористические акты, совершенные женщинами: В. Засулич, С. Перовская, Д. Бриллиант, Р. Луарье и др.). Терроризм оказывал влияние на правительство, заставлял власть становиться на «конституционный» путь, повлиял на проекты М. Лорис-Меликова, «весну» П. Святополк-Мирского; по-своему идейно воспитывал русское общество, наркотизируя насилием, подрывая «обаяние» правительственной силы, развенчивая мощь власти, создавая иллюзию простоты и действительности, экзальтируя неустойчивую молодежь. В «террористическом пятилетии» (1878-1882) был осуществлен переход от терроризма как стихийного метода, способа «самозащиты» и мщения, понимания его лишь как одного из средств борьбы с элементами заговора) к систематическому «устрашающему» и «возбуждающему» терроризму, нашедшему выражение в деятельности «Народной воли».
В качестве ярких примеров такого рода террористических актов дореволюционной России могут служить убийства царя Александра II, министров Н.П. Боголепова, Д.С. Сипягина, В.К. Плеве, великого князя Сергея Александровича, а также многих прокуроров, губернаторов и полицейских. Одним из последних террористических актов начала столетия было убийство премьер-министра П.А. Столыпина в киевском оперном театре 1 сентября 1911 года. Более полувека основными средствами
104
действий радикалов, направленных против существующей власти, служили револьвер и взрывное устройство. Исполнители этих актов - молодые революционеры, видевшие в убийствах нормальное средство социального и политического изменения России, ниспровержения существующего государственного устройства. Известные террористы того периода: В. И. Засулич - тяжело ранила петербургского градоначальника Ф.Ф. Трепова; С.М. Кравчинский - ударом кинжала на Михайловской площади в Петербурге убил шефа жандармов Н.В. Мезенцова; Е. Дулебов - в мае 1903 года убил уфимского губернатора Н.М. Богдановича за расстрел в марте этого года забастовки рабочих в Златоусте; член боевой организации социали-стов-революционеров С. В. Балмашев - 2 апреля 1902 года застрелил министра внутренних дел Д.С. Сипягина; Е.С. Созонов - 15 июня 1904 года убил министра внутренних дел В. К. Плеве; П. В. Карпович - 14 февраля 1901 года смертельно ранил министра народного просвещения Н.П. Боголепова в знак протеста против репрессий по отношению к студенчеству. По делу об убийстве императора Александра II, совершенном 1 марта 1881 года, повешен АН. Желябов. За участие в подготовке покушения на Александра III повешены в Шлиссельбургской крепости АН. Ульянов, ПН. Андрюшкин, В. Д. Генералов, В. С. Осипанов, ПН. Шевырев. Социалисты своей целью считали разрушение существующего строя, уничтожение экономического неравенства - корень страданий всего человечества [4, с. 40].
В начале XX века терроризм претерпел трансформацию, превратился в массовое явление, вылился в настоящую «эпидемию боевизма», явился предтечей всех последующих форм терроризма.
По мере перехода России в новое качественное социально-экономическое состояние, ее эволюции в пореформенное время, по мере нарастания политического кризиса элементы протеста появились на горизонте политической жизни. Ее первыми признаками стали первая русская революция 1905-1907 гг., последующие острейшие социально-политические катаклизмы.
Возможности политической модернизации России, открытые революцией 1905 г., не привели противников автократии к согласию о том, какой же дорогой следовать дальше. В рядах социал-демократии Ленин настаивал на восстании и побуждал вооруженные большевистские группировки к акциям вроде той, что была проведена в Москве в декабре 1905 года. Предпочтение восстания выборам полностью вписывалось в ленинское видение политического «развития» России и было обусловлено общей враждебностью этого деятеля к принципу представительства, будь то мирная демонстрация или парламент. После 1917 года Ленин теоретически обосновал легитимность диктатуры одной партии во имя абсолютной необходимости «единства воли», которое якобы умножает силы.
Все эти исторические аспекты обусловили особенности протестной активности в современной России. Если следовать гипотезе цикла обще-
ственного внимания к проблеме социальных движений, которую предложил американский социолог Э. Даунс, все рассмотренные протестные движения имели завершенный вид. Согласно этой гипотезе, цикл состоит из 5 стадий. Первая, предпроблемная, обозначает период, когда некоторая негативная ситуация уже замечена экспертами, но еще не привлекла внимания общественности. Вторая, названная им фазой «тревоги и энтузиазма», обозначает признание наличия фактора риска и энтузиазма относительно возможности его устранения посредством коллективного действия. Третья фаза -это осознание цены вопроса. Четвертая - это стадия угасания интереса. Часто это связано с тем, что общество «вдруг» открывает другую проблему и переключает свое внимание на нее. Пятая, постпроблемная стадия, - это стадия продолжения снижения общественного интереса к данной проблеме [5, с. 74].
Зарождение протестной активности современного периода происходит в конце 1980-х годов в п е р и од перестройки, во время которой демократы-реформаторы используют лозунги возвращения России в лоно мировой, а фактически запад-н ой цивилизации. Этот период характеризуется прохождением всех пяти стадий. Перестройка открыла возможность массового легального протеста, осуществляющегося в ненасильственной форме: сотни тысяч советских граждан принимали участие в митингах и демократическом движении, всем памятны стихийные шахтёрские стачки. Затем страна перешла к почти непрекращающимся, возникающим как стихийно, так и под контролем профсоюзов, забастовкам. Это были методы борьбы, характерные для относительно благополучной страны. Неспособность правящей элиты реально изменить социальноэкономическую ситуацию к лучшему, обнищание деятельного, трудоспособного населения при демонстративном благополучии мошенников и коррумпированных чиновников вызвали разочарование населения в правящем режиме. Опыт протестного движения показал, что ординарные методы борьбы (забастовка, демонстрация, пикет) эффективны только при решении текущих проблем, но в перспективе ситуация не улучшается, что вызывает отчаяние, стимулирующее переход к крайней форме легального ненасильственного протеста - сначала отдельным, затем к массовым, регулярным, периодическим, проводимым в различных регионах страны голодовкам.
Конец 1990-х годов был отмечен появлением нового типа борьбы - «легального насилия», проявившегося в многочисленных удержаниях в качестве заложников директоров шахт, заводов, мэров небольших городов собственными работниками и жителями. Ещё один вид легального насилия -летняя кампания 1998 г. по блокаде железных дорог, прошедшая не как стихийное движение, но как управлявшееся из нескольких центров, возможно, осуществлявших между собой координацию. Характерная его особенность - выдвижение не только локальных требований (погашение задолженностей по зарплате, что практиковалось прежде), но общеполитических лозунгов. Метод легального насилия можно рассматривать как непосредственно пред-
105
шествующий политическому терроризму, как борьбе насильственной, подпольной (нелегальной), управляемой, идеологизированной [6, с. 40].
Восприятие августовского путча, как борьбы за власть, сменилось представлениями о тех днях, как о трагедии, имевшей гибельные последствия для страны (32 % против 41 %). Пожилые россияне старше 55 лет (48 %) и респонденты с низким потребительским статусом (49 %) наиболее склонны оценивать те события в качестве трагедии с гибельными последними, вероятно, отталкиваясь от собственного неудовлетворительного положения в настоящем, вина за которое возлагается на «лихие девяностые».
Только десятая часть населения рассматривает «пут», как победу демократической революции. В молодежной группе самая высокая доля тех, кто затрудняется дать оценку «путчу», - 39 %. Можно предположить, что события тех дней постепенно теряют значимость для части населения, вызывая отказ от определения и оценки тех шагов и решений. Единой оценки о правильности выбора пути, по которого пошла страна после августовского путча, среди россиян нет: 37 % считают, что страна пошла по неправильному пути, 34 % уверены, что был сделан правильный выбор, еще треть населения затруднилась ответить. Самая высокая доля тех, кто считает, что страна тогда выбрала правильный вектор развития, среди россиян с высоким потребительским статусом (44 %). Напротив, критиков выбранного пути больше всего среди москвичей - каждый второй [7].
Последний протестный цикл в России начался в 2011-2012 г. и обострился в 2014 г. По мнению О. Яницкого, он завершился в 2012 г., по следующим основаниям: (1) митинги как форма протеста на том этапе исчерпали себя как ресурс демократических перемен и как способ объединения разных политических сил гражданского общества; (2) протестное движение «За честные выборы» получило, по сути, очень жесткий, неадекватный по силе отпор со стороны государства и его силовых структур, тем самым создав новую расстановку сил на политическом поле; (3) государство мобилизовало на борьбу с протестантами им же созданные массовые движения (Объединенный народный фронт); (4) в результате протестанты вынуждены были сменить «уличную» тактику на сетевую; (5) возникла новая форма объединения недовольных и неравнодушных людей: Координационный Совет как пока нелегитимный прото-парламент; (6) но самый главный критерий завершения данного протестного цикла - это институциональный сдвиг в сторону еще большего авторитаризма и, соответственно, появления «облачной демократии» [8].
Однако новый экономический кризис привел к новой волне акций протеста, что свидетельствует о том, что предыдущие противоречия между властью и активной частью народа не были завершены. В 2015 г. доля россиян, считающих массовые выступления по экономическим и политическим причинам возможными, снизилась (28 % в феврале 2014 г. против 20 % в апреле 2015 г. и 23 % против 15 % соответственно).
Пятая часть опрошенных (20 %) считает, что в настоящее время вполне возможны массовые выступления населения против падения уровня жизни, в защиту своих прав. Среди жителей Москвы доля респондентов, разделяющих эту точку зрения, практически в два раза выше (36 %). Каждый второй россиянин из тех, кто не одобряет деятельность Владимира Путина на посту президента, считает массовые выступления по экономическим причинам вполне возможными. Лишь 15 % респондентов считают возможными в ближайшем будущем протесты с политическими требованиями. Готовность принять участие в таких акциях ещё ниже - 11 %. Опыт участия в публичных акциях протеста и забастовках в течение последнего года среди населения мал - 4 % и 3 % соответственно. Доля участвовавших, как в публичных акциях, так и в забастовках, среди тех, кто деятельность президента не одобряет, выше, чем в целом по стране: 11 % респондентов принимали участие в публичных акциях, 8 % - в забастовках [9].
С одной стороны, к снижению протестной активности, после её подъема в 2012 году, привела консолидация населения перед лицом «внешней угрозы» (США, «фашистов» и пр.), возникшая в результате развития украинского кризиса, когда «нельзя распылять силы общества на внутренние споры и распри». С д ругой, дискредитация оппозиции, не позволяющая лидерам «несистемной оппозиции» заслужить доверие или хотя бы внимание граждан. Изменился социально-демографический состав и социальнопрофессиональный состав участников протестного движения. Средний возраст снизился, стало больше молодежи: люди в возрасте до 34 лет составляют две трети от общего числа участников митинга, совсем мало стало пенсионеров. Сузился социально-профессиональный состав. Более половины протестующих сегодня составляют представители трех групп: это так называемый креативный класс, офисные работники и учащиеся, молодежь. Число рабочих, инженерно-технических работников, пенсионеров, госслужащих, муниципальных служащих резко снизилось в 2015 г. Протест - это российская интеллигенция. В среднем по стране имеют высшее образование - 28 %, среди митингующих - 70 %. Имеют ученую степень - 0,4 %, среди митингующих - 5,8 %. Люди умственного труда - 50 % среди митингующих, студентов -17 % [10, с. 65].
В последние годы выделяется такая форма протеста, как абсентеизм.
Абсентеизм - разновидность «тихого» протеста. Его следствия для социально-политической жизни более значимы, чем бурная митинговая активность. Повышенная популярность абсенте-истских настроений электората - серьезное препятствие на пути прихода к власти тех политиков и партий, которое это препятствие создали.
Анализ экспертов показывает, что около 20 % избирателей охватывает так называемое протестное электоральное поле, которое весьма неоднородно, не имеет чекой политической ори-
106
ентации и включает в себя политически разношерстные элементы.
Данное явление содержит в себе как ми нимум две важнейшие и неразрывно связан ные между собой компоненты: маргинальность электората и маргинальность канди дата (или политической организации, стре мящейся целенаправленно участвовать в из бирательном процессе).
Маргинальность электората во многом определяется объективными условиями со временной России. Она выражается, глав ным образом, в готовности протестного или случайного голосования, голосования принципу «назло всем» или же неявке на избирательный участок.
Логично было бы предположить, что россияне, получившие после долгих десятилетий безальтернативных выборов реальную свободу избирать и быть избранными, будут проявлять все большую электоральную активность, а сами выборы будут постепенно превращаться во все более «цивилизованный», продуманный и рациональный процесс принятия решений, результатом которого станет оптимизация процессов управления всех уровней.
В современной же России разворачиваются процессы противоположной направленности: народ на выборы не ходит, а сам институт выборов прочно ассоциировался в общественном сознании с «грязными» избирательными технологиями.
Маргинальность избирателей в большей степени характерна для городских жителей (ис^ючени-ем наиболее крупных российских мегаполисов). Горожане более мобильны в социальном отношении, склонны к экспериментированию в различных областях, менее связаны традициями и устойчивыми стереотипами. Кроме того, денежные доходы большинства горожан в условиях ощутимого роста цена на продукты питания и коммунальные услуги обуславливают, с одной
Литература:
1. Будницкий О.В. История терроризма в России. Ростов-на-Дону, 1996. С. 180.
2. Канто А.С. К вопросу о ликвидации причин войн и вооруженных конфликтов // Социальногуманитарные знания. 2001. № 2. С. 254.
3. Пантин В.И. Волны политической модернизации в истории России / В .И. Пантин, В.В. Лапкин // Полис. 1998. № 2. С. 40-45.
4. Приз Н.В. Путь России. М., 2001. С. 160.
5. Блауг М. 100 великих экономистов после Кейнса / М. Блауг, Даунс, Энтони. СПб. : Экономику^ 2009. 384 с.
6. Поливаева Н.П. Политическое сознание россиян в 90-е годы: состояние и некоторые тенденции развития // Вестник Московского университета. Серия 12. Политические науки. 1997, № 5, С. 38-42.
стороны, социальное недовольство (на фоне социальной незащищенности), а с другой стороны - желание и готовность изменить свое положение.
Таким образом, пограничность социального состояния, готовность к изменениям объективно делает горожан благоприятной питательной средой для маргинальное™ и обще - и электоральной - в частности.
Сельские жители, напротив, привержены традициям и привычным установкам, осторожны и не склонны к сколь-нибудь значимым социальным экспериментам. Полунатуральный характер ведения хозяйства отечественным сельским жителем зачастую, как это ни парадоксально, обеспечивает его большую, по сравнению с горожанином. социальную защищенность [11].
Причиной существования политического протеста является несовпадение, различие жизненно важных интересов и потребностей отдельных индивидов, социальных групп, организаций, действующих в пространстве политики. Отсюда следует ряд важных выводов. Во-первых, рассогласованность представлений о должном и реальном уровне жизни вызывает протест, который является значимым фактором роста социальной напряженности. Во-вторых, рост числа забастовок, масштабность и продолжительность акций протеста свидетельствуют не только о высокой готовности людей к протестным действиям, но и о возникновении мобилизационных навыков и стратегий такого рода действий. В-третьих, для населения с низким уровнем политической культуры характерны такие формы протеста, как абсентеизм, бунтарство, неорганизованные митинги. С ростом политической сознательности граждан политический протест приобретает другие формы: организованное участие в общественных и политических организациях, профсоюзах, организованных на основании законодательства митингах.
Literature:
1. Budnitskii O.V. History of terrorism in Russia. Rostov-on-Don, 1996. P. 180.
2. Kanto A. Revisiting the issue of liquidation the causes of war and armed conflict // Social and humanitarian knowledge. 2001. № 2. P. 254.
3. Pantin V.I. Waves of political modernization in the history of Russia / V.I. Pantin, V.V. Lapkin // Polis. 1998. № 2. P. 40-45.
4. Priz N.V. Way of Russia. M., 2001. P. 160.
5. Blaug M. great economists after Keynes / M. Blaug, Downs, Anthony. SPb. : Economicus, 2009. 384 p.
6. Polivaeva N.P. The political consciousness of Russians in the 90-ies: state and some development tendencies // Bulletin of Moscow University. Part 12. Political science. 1997. № 5. P. 38-42.
107
7. Оценка путча 1991 г. Левада-центр. URL: http://www. levada. ru
8. Яницкий О. О циклах политического протеста. URL: http://www.chaskor.ru
9. Федоров В. Протестное движение в России: взгляд социологов. URL: www. ia-centr_ru
10. Гаранин О.Ю. Протестная активность молодежи в условиях политической модернизации современной России. Краснодар, 2010. С. 160.
11. Новостной электронный ресурс «РосБизнесКонсалтинг». URL: http://top.rbc.ru
7. Evaluation of the putsch 1991. Levada Center. URL: http://www.levada.ru
8. Yanitskii O. Cycles of political protest. URL: http://www.chaskor. ru
9. Fedorov V. Protest movement in Russia: a view of sociologists. URL: www. ia-centr_ru
10. Garanin O.Yu. Protest activity of youth in the conditions of political modernization of modern Russia. Krasnodar, 2010. P. 160.
11. News e-resource «RosBusinessConsulting». URL: http://top.rbc.ru
108
