CC BY
120
10. Kriticheskaya khrestomatiya po istorii russkoyj literaturih / Sost. P.I. Veyjnberg. - SPb., 1887. - Vihp. 1. - [2], II.
11. Russkaya istoriya v russkoyj poehzii: sbornik stikhotvoreniyj / sost. P.I. Veyjnberg. - SPb., 1888. - [4].
12. Russkaya istoriya v russkoyj poehzii: sbornik stikhotvoreniyj / sost. P.I. Veyjnberg. - SPb., 1899. - [2].
13. Russkie poehtih: karmannaya khrestomatiya / sost. P.I. Veyjnberg. - SPb., 1904. - T. 1 - 2.
14. Uchenje - svet. Kniga dlya chteniya v klasse i doma. Sredniyj i starshiyj vozrast / sost. P.I. Veyjnberg. - SPb., 1883. - [2], II.
15. Uchenje - svet. Kniga dlya chteniya v klasse i doma. Sredniyj i starshiyj vozrast / sost. P.I. Veyjnberg. - SPb., 1899. - [2], II.
16. Veyjnberg, P.I. Ot sostavitelya // Uchenje - svet. Kniga dlya chteniya v klasse i doma. Sredniyj i starshiyj vozrast / sost. P.I. Veyjnberg. - SPb., 1883.
17. <Veyjnberg, P.I.>. Primechaniya // Uchenje - svet. Kniga dlya chteniya v klasse i doma. Sredniyj i starshiyj vozrast / sost. P.I. Veyjnberg. -SPb.: tip. i lit. L. Bermana i G. Rabinovicha, 1883.
18. Gervinus, G.G. Shekspir: v 4 t. / per. s nem. K. Timofeeva. - SPb., 1877. - T. 1 - 4.
19. Praktika scenicheskogo iskusstva: khrestomatiya / sost. P.I. Veyjnberg. - SPb., 1888. - [4], II.
20. Veyjnberg, P.I. Predislovie // Praktika scenicheskogo iskusstva: khrestomatiya / sost. P.I. Veyjnberg. - SPb., 1888.
21. Leskov, N.S. Pisjmo P.I. Veyjnbergu ot 11 maya 1890 g. // N.S. Leskov. Sobranie sochineniyj: v 11 t. - M., 1958. - T. 11. Avtobiograficheskie zametki. Statji, vospominaniya. Pisjma v redakcii. Pisjma.
22. Zhatkin, D.N. Angliyjskaya romanticheskaya poehziya v russkikh perevodakh 1840 - 1850-kh gg. // Vestnik Moskovskogo gosudarstvennogo oblastnogo universiteta. - 2008. - №3. - Ser. Russkaya filologiya.
23. Zhatkin, D.N. Tradicii tvorchestva Dzh.-G. Bayjrona i bayjronicheskie motivih v lirike I.I. Kozlova / D.N. Zhatkin, S.V. Bobihleva // Vestnik Pyatigorskogo gosudarstvennogo lingvisticheskogo universiteta. - 2010. - № 4.
Статья поступила в редакцию 18.11.13
УДК 81-25
Lazarevich S.V. METAPHORIC REINTERPRETATION OF WORDS AS A MEANS OF JARGON WORD DERIVATION WITH EXAMPLES FROM ENGLISH AND RUSSIAN LANGUAGES. In this article we show that metaphoric reinterpretation of word meanings is an active and peculiar lexico-semantic process of jargon words derivation in military sociolects. We show that there are both similarities and differences in the compared subsystems of the both languages and provide examples of either matching or discrepancy in similar situations.
Key words: seme, semantic reinterpretation, peripheral seme, metaphor.
С.В. Лазаревич, канд. фил. наук, доц. каф. иностранных языков Нижегородского гос. технического
университета им. Р.Е. Алексеева, г. Нижний Новгород, E-mail: [email protected]
МЕТАФОРИЧЕСКОЕ ПЕРЕОСМЫСЛЕНИЕ СЛОВ КАК ОДИН ИЗ ВАЖНЕЙШИХ СПОСОБОВ СЛОВООБРАЗОВАНИЯ ЖАРГОНИМОВ (НА МАТЕРИАЛЕ РУССКОГО И АНГЛИЙСКОГО ЯЗЫКОВ)
В данной статье делается попытка показать своеобразие и активность такого лексико-семантического процесса жаргонного словопроизводства в военных социолектах русского и английского языков, как метафорический перенос значения слов. При этом показано сходство и различие данных процессов в сравниваемых подсистемах двух языков, указаны случаи совпадения и расхождения в сходных ситуациях.
Ключевые слова: сема, семантическое переосмысление, периферийная сема, метафора.
Проблематика, связанная с социолектами и их развитием, становится в последние десятилетия всё более актуальной. Разговорная речь общества претерпевает большие изменения, и задача лингвистов - зафиксировать эти изменения и дать им оценку. Поэтому, на наш взгляд, тема данной статьи является актуальной. В отечественной лингвистике это научное направление стало развиваться сравнительно недавно. В США подобные процессы стали изучать значительно раньше, уже 100 лет назад там появились публикации по этой теме. В СССР, по понятным причинам, существование жаргонов вовсе отрицалось, и социолектизмы не были объектом изучения в лингвистике, хотя отдельные исследователи занимались этой темой. Таковы, например, работы М.А. Грачева, которого с полным основанием можно считать одним из основоположников русской социолек-тологии. Автором многочисленных публикаций по русским и английским военным социолектам является В.П. Коровушкин. До сих пор не утратили своей значимости работы Г.А. Судзиловс-кого по английскому военному жаргону, написанные несколько десятилетий тому назад.
Процессы метафорического и метонимического переноса значения слов в военном жаргоне являются весьма активными способами словообразования. При этих процессах используется звуковая оболочка, уже существующая в языке. Вторичное использование получает уже имеющаяся в языке словесная единица, т. е. происходит процесс вторичной номинации. Значительное количество военных жаргонизмов образовалось путем метафорического переосмысления уже имеющихся в языке лексических единиц. Всякая метафора предполагает наличие общей семы у сравниваемых слов. Под семой понимается «мини-
мальная предельная единица плана содержания» [1, с. 437]. Соотнесение значений слов обнаруживает имеющиеся в них семы. Выявление семного состава происходит на основе компонентного анализа, который имеет целью разложение значения на минимальные семантические составляющие. При выявлении общих сем, лежащих в основе метафорического переосмысления, приводящего к возникновению военных жаргонизмов, мы используем теоретические положения, изложенные в работах В.Г. Гака и М.В. Никитина.
По В.Г. Гаку, значения слова «включают архисемы (общие семы родового значения), дифференцирующие семы видового значения и потенциальные семы, отражающие побочные характеристики обозначаемого предмета» [2, с. 52]. Аналогичную трактовку понятий, связанных семантической структурой слова, находим в работах М.В. Никитина [3, с. 40], который выдвигает в качестве базовых понятия интенсионала и импликационала. Интенсионал - это содержательное ядро лексического значения. Родовую часть интенсионала значения слова М.В. Никитин называет гиперсемой (архисема в терминологии В.Г. Гака). Видовая, дифференциальная часть интенсионала называется ги-посемой. В этом же смысле говорят о дифференциальных семах (в терминологии В.Г. Гака). Таким образом, гиперсема (ар-хисема) и гипосема (дифференциальная сема) входят в состав интенсионала и образуют ядро лексического значения.
Периферию семантических признаков, окружающих ядро, составляет, по М. В. Никитину, импликационал. По отношению к ядру значения совокупность сем этого уровня образует периферию его информационнго потенциала. Это могут быть весьма отдаленные от ядра семантические признаки, а подчас и вов-
се случайные. В дальнейшем семы этого уровня мы будем называть периферийными. При проведении компонентного анализа всегда неизбежен некоторый субъективизм. «Не следует ожидать, - отмечает М.В. Никитин, - что компонентный анализ семантически всегда удается осуществить с одинаковой степенью четкости... В конечном счете все определяется тем, насколько разработана в опыте, в деятельности и сознании людей та или иная предметная область. В связи с этим нередко затруднительно установить исчерпывающий набор сем и еще труднее установить их системные соотношения и комбинаторику в структурах словозначений» [3, с. 44]. Выявление общих сем в процессе компонентного анализа привело к выводу о том, что для большинства вторичных номинаций, созданных на базе метафоры в военном жаргоне, вполне применима традиционная классификация метафор по внешнему сходству и сходству функций предметов. Однако часть материала не укладывается в эту схему. Чаще всего это метафоры, мотивирующим признаком которых выступают периферийные семы.
Наша классификация метафор выглядит следующим образом: 1) метафорическое переосмысление на основе внешнего сходства называемых реалий; 2) метафорическое переосмысление на основе функционального сходства; 3) ассоциативная метафоризация. Эта классификация не претендует на идеально четкое выделение типов метафоры. Выделение ассоциативной метафоры в особый тип носит условный характер, так как, в конечном счете, все метафоры без исключений строятся на основе ассоциаций. Подвижной является и граница между этими типами. Например, некоторые из метафор по сходству действий и движений могут быть квалифицированы как ассоциативные (в нашем понимании). Но, несмотря на это, именно эта классификация дала возможность разграничить выявленные типы метафор наиболее четко. Метафора по внешнему сходству подразделяется, в свою очередь, на метафору по сходству формы, метафору по сходству положения, метафору по сходству действий и движений. В русском и английском военных жаргонах представлены все эти виды метафор.
Рассмотрим вначале метафорические процессы в русском военном жаргоне. Сходство формы может базироваться на наличии одной или нескольких общих сем или целого набора сем, создающих аналогию внешней формы предметов. Так, на базе семы «круглый» созданы военные жаргонизмы: бочка - фигура высшего пилотажа; блин - параболическая антенна; консервы
- мины; таблетка - повседневная фуражка старослужащих; плевательница, пудреница - мины круглой формы.
Общность семы «маленький» привела к образованию жаргонизмов: малыш - легкий танк, малый противолодочный катер; маленький, малыш - истребитель «ЯК»; малютка - малая подводная лодка типа М; чижик - солдат первого полугодия службы (чижик - маленькая птичка); чебурашка - легкий самолет.
На основе общих сем «длинный, полый» созданы жаргонизмы кишка - трубка, начиненная пластидом; хобот - ствол танковой пушки.
Комбинация мотивирующих сем может быть разной. Например, на основе общности сем «прямой, неподвижный» создан жаргонизм столбик, столб - часовой.
В других случаях можно говорить о совокупности признаков, образующих сходство формы. Это наиболее частый случай метафоры. Немецкий пикировщик Ю-87 летчики окрестили в годы ВОВ нелестными прозвищами: лапоть, лапотник, лаптежник. Писатель Б. Полевой так описывает это сходство: «Шли одномоторные пикировщики Ю-87. Они имели неубирающиеся шасси. Шасси эти висели в воздухе под брюхом. Колеса были защищены продолголватыми обтекателями. Было похоже, что из брюха машины торчат ноги, обутые в лапти» [4, с. 285].
Метафоры, построенные на основе сходства действий, движений, представлены как глаголами, так и именами существительными. При этом можно говорить о метафорах, основанных на сходстве движений, на сходстве звучания и т.д.
В основу сравнения может быть взята сема, уже побывавшая в процессе вторичной номинации. Так, жаргонизм бык (солдат 1-го полугодия службы) возник на основе переносного значения слова «пахать» (работать): на быке пашут, и на молодом солдате «пашут», т. е. заставляют много работать. Жаргонизм дятел (доносчик) возник на основе переносного значения слова «стучать» (доносить): дятел стучит, и доносчик «стучит». Тот же принцип образования имеют лексемы лопухи (головные телефоны): уши - «лопухи», и телефоны, напоминающие уши,
- «лопухи».
Суть того, что мы называем ассоциативными метафорами, сводится к актуализации некоторых сем, не относящихся к внешнему сходству или функции. При этом часто периферийная сема превращается в ядерную. Нередко в основу переноса значения берется отдаленный, а зачастую случайный признак, который становится ведущим в семантической структуре результативной единицы. «Для метафоры (и сравнения вообще) мера подобия несущественна, - пишет М.В. Никитин. - Аналогия может быть частной, поверхностной и неглубокой» [1, c. 98]. Говоря об импликации такого рода, следует иметь в виду, что имеется обширная область признаков, о совместной встречаемости которых с данным понятием можно судить лишь предположительно: их наличие или отсутствие одинаково вероятно и проблематично, они могут быть, а могут и не быть.
На актуализации случайного, несущественного признака строятся многие военные жаргонизмы. Сравним два ряда жаргонных лексем с общим значением «новобранец», «молодой солдат»: 1) зелень, зеленый, птенчик, желторотик, салага; 2) бык, желудок, запах, индеец. Первые связаны с актуализацией ядерных сем исходных единиц: молодой, незрелый, маленький. Метафоры зелень, зеленый построены на основе переносного значения прилагательного «зеленый» - очень юный, неопытный по молодости. Жаргонизмы птенчик, желторотик, салага произошли на основе модели, хорошо известной многим языкам: «детеныш животного - неопытный молодой человек» (ср.: нем. Gruneschnabel - зеленоклювик, англ. callow -неоперившийся).
Второй ряд жагонных лексем со значением «новобранец» построен на основе периферийных признаков: молодой солдат всегда голоден (поэтому он - желудок), его заставляют много работать, «пашут» на нем (поэтому он - бык); много работая, он потеет (поэтому он - запах); он пришел в армию, т. е. встал на «тропу войны» (поэтому он - индеец). Эти и некоторые другие разъяснения мы делаем, опираясь на собственную языковую интуицию, а также на указания, имеющиеся по этому поводу в «Словаре русского военного жаргона» В.П. Коровушкина [5], хотя не исключаем возможность других толкований.
Подобные процессы наблюдаются и в английском военном жаргоне. Особенно продуктивны процессы, основанные на внешнем сходстве сравниваемых предметов. При этом в основе переноса может лежать как одна общая сема, так и комплекс сем, выражающий внешнее сходство предметов. На актуализации семы «круглый» основаны жаргонизмы gong [гонг] -медаль, орден; roll [клубок] - фигура высшего пилотажа «бочка». Но большинство метафор по внешнему сходству базируется на комплексе семантических признаков. Ср.: beer stick [ручка насоса для накачивания пива] - ручка управления самолета; cloth line [бельевая веревка] - антенна; crow tracks [следы от вороньих лапок] - нашивные нарукавные знаки различия; tiger box [тигриная клетка] - будка часового (в полоску); scrambled eggs [яичница] - знаки различия на униформе офицера (желтого и белого цвета).
Метафора по внешнему сходству включает сходство действий, движений: chew out [жевать, кусать] - делать выговор, распекать (общая сема - делать больно); lice [вши] - десантновысадочные средства (общая сема - «расползаются»); magpie [сорока] - пулемет (общая сема - «трещит»).
Активен процесс переосмысления на сходстве функций. Метафора по сходству функций может быть продемонстрирована на примере жаргонизма baby-sitter в значении «эсминец охранения». Лексема baby-sitter имеет значение «приходящая няня». Следовательно, в интенсионал значения этого слова входит сема «оберегать, охранять». Актуализация именно этой семы осуществляется в жаргонном обозначении эсминца охранения, в задачу которого входит сопровождение и охранение боевых кораблей. На актуализации сленгового значения лексемы crunchers (ноги) построен жаргонизм crunchie в значении «пехотинец». В интенсионал значения слов crunchie и crunchers входит сема «ходить», которая и стала базой для метафорического переноса по функции. Другие примеры метафоры по функции: bandit - вражеский самолет (общая сема - «нападает, уничтожает»); daddy [папочка] - командир (общая сема - «охраняет, руководит). Существуют метафоры, основанные на внешнем сходстве и сходстве функций. К их числу относятся, например, названия самолетов. Ср.: bird [птица] - самолет, вертолет (общая сема - «с крыльями и летает»).
Говоря об ассоциативных метафорах в английском военном жаргоне, можно привести высказывание Г.А. Судзиловского по этому поводу: «...Выделенная при образном употреблении черта может отражать несущественную сторону понятия и даже входить в противоречие с его сутью. Например, в американских ВВС radio-controlled aircraft - самолет, управляемый по радио, -в просторечной лексике получил название drone, что означает буквально трутень. В этом слове можно одновременно проследить две связи: первая связь юмористически отражает некоторую суть явления, т. е. самолет без самостоятельного управления; вторая связь основана на менее существенном, случайном признаке. Известно, что все управляемые по радио самолеты в американских ВВС имели в качестве отличительного признака ряд черных полос на фюзеляже (сравните полосатое брюшко трутня)» [6, с. 23].
В английском военном жаргоне имеются лексемы, созданные на базе семантических признаков, связанных с военными реалиями или историческими традициями. Так лексема shavetail [подрезанный хвост] имеет значение «молодой второй лейтенант, которому недавно присвоено звание». Слово пришло в военный жаргон из языка ковбоев и связано с обычаем подрезать хвост у молодых мулов. Таким образом, сема «подрезанный хвост» является совершенно случайной для семантической структуры результативного слова со значением «молодой лейтенант».
В ряде случаев метафора возникает на актуализации признака, не только не входящего в импликационал данной лексемы, но и противоположного его интенсионалу, его гипосеме или набору гипосем. Аналогичный процесс наблюдается в оксюмороне - фигуре речи, состоящей в соединении двух антонимических понятий (двух слов, противоречащих друг другу по смыслу). Русск.: красноречивое молчание, звонкая тишина. Англ.: harmonious discord. В военнном жаргоне такие единицы имеют, как правило, ироническую или насмешливую эмотивную коннотацию. Например, жаргонизм геракл в значении «физически слабый солдат» построен на сближении противоположных признаков «сильный» и «слабый»; жаргонизмы массандра и гамза в значении «низкокачественные алкогольные напитки с использованием отработанного технического спирта» построены на противопоставлении признаков «высококачественный и дорогой», с одной стороны, и «низкокачественный и дешевый» -с другой; жаргонизм гостинцы в значении «бомбы» основан на противопоставлении признаков «приносящие радость» и «приносящая смерть, горе». Ср. также англ. delight [восторг, восхищение, наслаждение] в значении «что-либо неприятное, вызывающее отвращение», например, soldier’s delight - любой нелюбимый предмет вооружения, снаряжения и т. п. Такие образования характерны для жаргонного обозначения продуктов питания; при этом противопоставляются признаки «высококачественный, дорогой» и «низкокачественный, дешевый». Ср.: белая рыба - килька в масле, красная рыба - килька в томатном соусе; battery acid [аккумуляторная кислота] - кофе. Этот семантический прием можно рассматривать как один из способов выражения иронии.
Итак, метафорическое переосмысление слов общенародного языка происходит и в русском, и в английском военном жаргоне. Мы приводим здесь некоторые сведения, связанные с этой проблемой. Проследим некоторые различия в мотивации при метафорическом переносе путем сопоставления русских и английских военных жаргонизмов. Будем исходить из одинаковых обозначаемых (денотатов) и разных результативных единиц. Так, нашивки (шевроны) на рукавах военнослужащих в виде полосок служат основой для разных ассоциативных процессов и, следовательно, разных результативных единиц. Ср.: русск.: минус (одна полоска), равно (две полоски), адидас (три полоски), англ.: zebra [зебра]. И в том, и в другом случае происходит метафоризация по внешнему сходству, но результативные единицы - разные. Другие примеры: аэростат заграждения: русск.: колбаса; англ.: pig [свинья]; опытный, бывалый моряк: русск.: морской волк; англ.: sea dog [морская собака]; ночной бомбар-
Библиографический список
дировщик: русск.: иван-полуночник; англ: night prowier [ночной бродяга]. В этом случае наблюдается лишь частичное совпадение, связанное с семой «ночь». Что касается других компонентов (иван и prowier), то они расходятся.
Рассмотрим это явление с другой стороны. Общим результативным единицам соответветствуют разные денотататы: Дельфин - dolphin: русск.: ракета (сходство формы); англ.: подводник (общая сема - «под водой»); баран - ram: русск.: полковник (т. к. носит баранью шапку); англ.: авиационный таран (по стилю бега барана,); подснежник - snowdrop: русск.: мина или труп, вытаявшие из-под снега (общая сема - под снегом); англ.: военный полицейский (по цвету снаряжения: военные полицейские носят белое снаряжение: каску, ремень, перчатки, кобуру, гетры (общая сема - белый цвет). Следует сказать, что в одном из своих значений русский военный жаргонизм подснежник (мина, окрашенная в белый цвет) совпадает по мотивации со своим английским эквивалентом; козел - goat: русск.: военнослужащий внутренних войск (выражение негативной коннотации); англ.: молодой офицер (общая сема - прыгает, резвится как козел); воронье гнездо - crow nest [воронье гнездо]: русск.: наблюдательный пункт на одной из мачт корабля (метафора по положению и внешнему сходству); англ.: место воздушного стрелка на самолете (также метафора по положению, но на другом объекте); капуста - kraut: русск.: эмблема на кокарде (внешнее сходство); англ.: немецкий солдат (ассоциативная метафора - от немецкого Sauerkraut - кислая капуста); синий - blue: русск.: уголовник (по цвету татуировки); англ.: моряк (по цвету формы).
Несовпадение мотивационных процессов при метафорическом переосмыслении в подсистемах разных языков было вполне предсказуемо, т. к. даже в пределах одной жаргонной системы, в частности русского военного жаргона, одно и то же обозначаемое получает разные жаргонные номинации, в зависимости от того, какой семантический признак актуализируется в каждом конкретном случае. Так, подводная лодка в русском военном жаргоне получила название щука, малютка, малыш, черная дыра, калоша и др. При этом актуализацию получили разные признаки: форма, размер, техническое состояние. Поэтому более интересным, на наш взгляд, является совпадение мотивирующих признаков. Эти случаи не столь многочисленны, но они существуют:
Зеленый - greeny (ie): русск.: новобранец (одно из значений); англ.: новобранец; тыловая крыса - base rat [тыловая крыса]: русск.: военнослужащий, не принимающий участия в тыловых действиях (писари, штабисты и пр.); англ.: тыловик; говнодавы - shit kickers [говнодавы]: русск.: тяжелые ботинки; англ.: тяжелые ботинки; собачья вахта - dog watch [shift]: русск.: вахта с 4 до 9 час.; любая ночная вахта; время к рассвету; дежурство с 3 до 5 час.; англ.: полувахта с 4 до 6 вечера или с 6 до 8 вечера (в этом случае наблюдается лишь частичное совпадение значений: не совпадает время несения вахты); шрапнель -shrapnel: русск.: перловая каша; англ.: бобовая каша; бросить якорь - swallow the anchor: русск.: оставить службу на флоте; англ.: оставить службу на флоте; консервная банка - tin can: русск.: любое старое, изношенное и ненадежное транспортное военное средство (корабль, подводная лодка, самолет); англ.: любое военное судно, чаще всего эсминец, особенно старое; летающий гроб - flying coffin [летающий гроб]: русск: ненадежный самолет; англ.: ненадежный самолет, планер; батя, папа -daddy [папочка]: русск.: командир, начальник части, училища; англ.; командир; старик - old man [старик]: русск.: командир, летчик-асс, капитан корабля; англ.: командир; перчик - pepper [перец]: русск.: пулеметный огонь, англ.: обстреливать.
Таким образом, при метафорическом переосмыслении единиц русского и английского военных жаргонов наблюдаются случаи полного и частичного совпадения, но таких соответствий немного. В целом можно утверждать, что метафорическое переосмысление является весьма продуктивным способом словообразования в русском и английском военных жаргонах.
1. Лингвистический энциклопедический словарь. - М., 1990.
2. Гак, В.Г. Семантическая структура слова как компонент семантической структуры высказывания // Семантическая структура слова. -М., 1971.
3. Никитин, М.В. Семантика метафоры // Вопросы языкознания. - 1979. - № 1.
4. Полевой, Б. Повесть о настоящем человеке. - М., 1958.
5. Коровушкин, В.П. Словарь русского военного жаргона. - Уральский ун-т, 2000.
6. Судзиловский, Г.А. Сленг - что это такое? Английская просторечная лексика. Англо-русский словарь военного сленга. - М., 1973.
Bibliography
1. Lingvisticheskiyj ehnciklopedicheskiyj slovarj. - M., 1990.
2. Gak, V.G. Semanticheskaya struktura slova kak komponent semanticheskoyj strukturih vihskazihvaniya II Semanticheskaya struktura slova. -M., 1971.
3. Nikitin, M.V. Semantika metaforih II Voprosih yazihkoznaniya. - 1979. - № 1.
4. Polevoyj, B. Povestj o nastoyathem cheloveke. - M., 1958.
5. Korovushkin, V.P. Slovarj russkogo voennogo zhargona. - Uraljskiyj un-t, 2000.
6. Sudzilovskiyj, G.A. Sleng - chto ehto takoe? Angliyjskaya prostorechnaya leksika. Anglo-russkiyj slovarj voennogo slenga. - M., 197З.
Статья поступила в редакцию 18.11.13
УДК 811:512.156
Bavuu-Sjurjun M.V., Ondar M.V. RUSSISMS IN THE DIALECT OF TUVINIAN LANGUAGE. The paper describes Russian lexical borrowing, the prevailing on the territory of the Republic of Tuva and China, which have penetrated the dialects and sub-dialects as a result of marginal media contacts Tuvinian and Russian languages and representing mainly household vocabulary. And in the dialects and sub-dialects of Tuvinian language prevailing on the territory of Mongolia, russisms penetrated through the Mongolian language, represent the scientific and educational terminology, names of the realities of life, in technical terms. Borrowing from Russian language in the dialect of Tuvinian language is their differential signs.
Key words: tuvan language, Russian adoptions, language contacts, dialect, the dialect, differential sign, phonetic development.
М.В. Бавуу-Сюрюн, канд. филол. наук, проф. каф. тувинской филологии и общего языкознания, директор
НОЦ «Тюркология» Тувинского гос. университета, г. Кызыл, E-mail: [email protected];
М.В. Ондар, аспирант каф. тувинской филологии и общего языкознания по специальности «Языки народов
РФ» Тувинского гос. университета, г. Кызыл, E-mail: [email protected]
РУСИЗМЫ В ДИАЛЕКТАХ ТУВИНСКОГО ЯЗЫКА
В работе описаны русские лексические заимствования, распространенные на территории Республики Тыва и Китая, которые проникли в диалекты и говоры в результате маргинальных контактов носителей тувинского и русского языков и представляющие в основном бытовую лексику А в диалекты и говоры тувинского языка, распространенные на территории Монголии, русизмы проникли через монгольский язык, представляют научную и учебную терминологии, названия реалий жизни, техническую терминологию. Заимствования из русского языка в диалектах тувинского языка являются их дифференциальными признаками.
Ключевые слова: тувинский язык, русские лексические заимствования, языковые контакты, диалект, говор, дифференциальный признак, фонетическое освоение.
XX век ознаменован интенсивными языковыми контактами, обусловленными процессами глобализации во всем мире. Результаты контактов различных языков находят отражение на разных языковых уровнях. Не является исключением в этом отношении младописьменный тувинский язык, носители которого в основном проживают на территории Республики Тыва. О русско-тувинских языковых связях на лексическом уровне имеется работа Б.И. Татаринцева «Русские лексические заимствования в тувинском языке» [1]. Выделяет 3 этапа проникновения русизмов в тувинский язык:
I. Конец XIX века - начало 30-х годов XX в. - период индивидуального билингвизма и устного заимствования.
II. Начало 30-х - середина 40-х годов XX века - период группового (культурного) билингвизма и преобладающего письменного пути заимствования.
III. Вторая половина 40-х годов - наши дни - период массового билингвизма и сосуществование устного и письменного путей заимствования (современный период) [1, с. 14].
Таким образом, русско-тувинские языковые связи ограничены временными рамками более века. И за это время русизмы освоены тувинским языком на всех уровнях.
Русские лексические заимствования в диалектах тувинского языка еще не были предметом специального исследования, хотя исследователи разных диалектов тувинского языка отмечали диалектизмы русского происхождения [2]. На наш взгляд не бесспорны все приводимые в них примеры русских лексических заимствований как диалектное явление. Мы ставим перед собой задачу проанализировать данные работы. В данной статье к анализу привлекаем также материалы, собранные нами во время экспедиций за последние годы.
Как не характерные для других диалектов, встречающиеся в тоджинском диалекте выделены слова куваалда от русского кувалда, былаат от рус. устар. «плат», шоошка от рус. прост.
чушка, маашка как нарицательное имя прозвище кошки, арча-най от рус. ржаной [3, с. 84 ]. Бургуул - К-Х. «прогул» [4, с.70].
Целый ряд диалектных слов, заимствованных из русского языка приводит в своем словаре М. Доржу [5]:
Допчуула - Ус. Бистиг херексел чидидер даш - лит. дочуула - орус точило. Йаасла - Тацд. Лит. ясли. < Орус яслиа. Кастриил - К-Х - лит. сакпыц - орус кастрюля. Масленик - Ус. Орус маслёнок - мее^ ады. Моргоопка - П-Х - лит. морковь -орус морковь. Пайсоок - Ус. Орус поясок - куржугаш. Пеъдиведь - Ус. Медведь - адыг.
Пелетаа - Ус. Орус. - плита лит. суугу. Пелаана - Ус, орус. Белянка лит. чиир мее^ ады. Пилемот - М-Т - пулемёт. Подпоойла - Ус. - подполье. Поросоонок - Ус. Орус поросёнок. Пылараама - К-Х. - пилорама. Пээрме - К-Х - ферма. Ирецгээн
- К-Х - рентген. Селоонка, сейлоонка - Ус. Зеленка. Симидаан
- К-Х. - сметана. Соокла Ус. Орус свекла сеекула - П-Х свёкла. Супуушка - Ус. Бичии дагаа оглу < орус цыпушка. Хандоора -Тацд. Лит. контора. < Орус контора.
Относительно слов контора, морковь, пилорама, пулемёт, свёкла, сметана, точило, рентген, ферма, плита, кастрюля, ясли мы не склонны считать их диалектизмами, так как кроме слова кастрюля, они все вошли в литературный язык. В устной речи тувинцев, особенно старшего поколения, данные слова имеют фонетическое звучание, приближенное к тувинскому произношению. Носителями тувинского языка в зависимости от возраста и уровня владения русским языком, как вторым, они произносятся по-разному: близко к оригиналу или как в оригинале, или же в соответствии с фонетическими законами тувинского языка. Остальные диалектные слова из этого списка можно признать таковыми, так как они зафиксированы в тех районах, куда проникли в конце XIX и начале XX вв. первые русские переселенцы и до сих пор проживает смешанное население: Усинск, Бии-Хем, Каа-Хем и Танды. Именно в этих районах тувинцы впер-
