CC BY
38
УДК 821:111(091)
DOI 10.25205/1818-7935-2018-16-2-101-112
А. В. Соснин
Национальный исследовательский университет «Высшая школа экономики» ул. Большая Печерская, 25/12, Нижний Новгород, 603155, Россия
МЕТАФОРА ОРГАНИЗМА КАК КЛЮЧЕВАЯ МЕТАФОРА В ФОРМИРОВАНИИ ЛОНДОНСКОГО ТЕКСТА АНГЛИЙСКОГО ЯЗЫКА
И КУЛЬТУРЫ
Статья посвящена анализу метафоры организма и производных от нее метафор в составе лондонского текста английского языка и литературы (т. е. инвариантного текста для группы текстов, тематика которых связана с британской столицей). Метафоры рассматриваются преимущественно с семантических позиций, и объясняется, почему оказывается возможной сочетаемость семемы «London» с предикатами и атрибутами, содержащими нехарактерную для нее сему «одушевленный». Такой анализ позволяет актуализовать неочевидное измерение лондонского текста: представление сущности города как организма, в первую очередь антропоморфного. Приводимое исследование осуществлено на стыке когнитивного и семиотического подходов, в соответствии с чем анализ ключевых концептов английской лингвокультуры осуществляется через семантическое исследование соответствующих им сверхтекстов. Исследование опиралось на литературный канон новоанглийского языка, и в ходе анализа данного материала была обнаружена существенная преемственность метафор, использовавшихся представителями английского социума при структурировании действительности, а также языковых средств их выражения. В статье, таким образом, постулируется относительная стабильность лондонского текста как сверхтекстового образования.
Ключевые слова: метафора организма, сверхтекст, лондонский текст, интерпретирующая семантика, английский литературный канон.
В настоящей статье анализируется метафора организма и производные от нее метафоры, которые являются важнейшими конституирующими элементами в формировании лондонского текста.
Лондонский текст понимается как языковая единица английского языка - так называемый «эмический текст» [Harweg, 1968. S. 148, 160 et seq.], являющий собой семантический инвариант для группы текстов лондонской тематики: текстов как реальных, или вербализованных, так и потенциальных (т. е. тех, которые будут когда-либо написаны). На уровне ментальных представлений в соответствие с лондонским текстом поставлена этноспецифичная культурная константа. Помимо набора семантических признаков, организованных в группы со статическими и динамическими характеристиками, лондонский текст инкорпорирует четкие алгоритмы предикации этих признаков и их вербализации в синтагматических синтаксических последовательностях, развертываемых из общей парадигмы [Соснин, 2016].
В статье, соответственно, объясняется, почему оказывается возможной сочетаемость семемы 'London' 1 с предикатами и атрибутами, содержащими нехарактерную для нее сему
1 Условное обозначение семемы, как это принято в интерпретирующей семантике Ф. Растье [2001. С. 367]. Семема понимается как содержание лексемы.
Соснин А. В. Метафора организма как ключевая метафора в формировании лондонского текста английского языка и культуры // Вестн. Новосиб. гос. ун-та. Серия: Лингвистика и межкультурная коммуникация. 2018. Т. 16, № 2. С. 101-112.
ISSN 1818-7935
Вестник НГУ. Серия: Лингвистика и межкультурная коммуникация. 2018. Том 16, № 2 © А. В. Соснин, 2018
/одушевленный/ 2. Такой анализ позволяет актуализовать неочевидное измерение лондонского текста: представление сущности города как организма (в частности, антропоморфного). Другими словами, мы попытались ответить на вопрос, в силу чего возможны построения типа «dolent city». Как указывает А. Е. Бочкарев, правила ограничений сочетаемости предписаны системой языка: они определяются условиями грамматичности и являются обязательными для всех говорящих [2003. С. 143]. При нарушении же этих правил возникают различные аномалии. Но если рассматривать не только «грамматически правильные» построения (например, устойчивые словосочетания по типу «London season»), а весь набор данных нам реализаций сверхтекста (особенно в художественных произведениях), то будет очевидно, что значительная их часть отступает от нормативных предписаний языковой системы и от онтологического критерия истинности-ложности. Речь в них идет не только о том, что имеет место в реальном мире, но и о том, что могло бы быть в некотором возможном мире - ассум-птивном универсуме, зависящем от личности автора, интертекстуальной рамки, стилевой отнесенности, аксиологических установок и проч. Предметом лингвистического анализа, соответственно, становится не «мир» как таковой, а его концептуализация в рамках некоторой системы представлений.
Материалом для исследования лондонского текста, частью которого является анализ метафоры «Лондон-организм», послужили литературные произведения английских авторов с XVI по XXI в. общим объемом около 70 тыс. страниц (126 млн печатных знаков). Эти произведения входят в так называемый «литературный канон», т. е. совокупность произведений, изучаемых в средней и высшей школе в стране исследуемого языка и отвечающих ряду других критериев [Соснин, 2015; Bloom, 1994. Р. 18-23]. Именно на основе литературного канона формируется значительная часть концептосферы образованных носителей языка. Литературные произведения, отобранные в качестве материала исследования, обращаются к лондонской тематике, и сближает их не только тема, но и сходная ее трактовка или предикация сходных признаков, актуализованных в этом микрокорпусе.
Исследование, безусловно, опиралось на литературный канон новоанглийского языка, т. е. совокупность литературных произведений, созданных на Британских островах на более или менее стандартизированном языке с XVI в. по настоящее время. На протяжении данного периода наблюдается существенная преемственность, «изотопичность» признаков, метафор, фреймов и сценариев, использовавшихся представителями английского социума при структурировании действительности, а также языковых средств их выражения [Демьянков, 1994].
Теоретико-методологическое основание, на котором строилось настоящее исследование, обусловлено его принципиальной установкой на интеграцию когнитивного и семиотического подходов, в соответствии с которой анализ социально значимых ментальных сущностей осуществляется через семантическое исследование соответствующих им текстов [Соснин, 2014]. В ходе исследования текстов заданной смысловой сферы, т. е. тех текстов, в которых наличествуют вербализации данного концепта, выделяются их семантические признаки. На основе полученной теоретико-множественной суммы признаков в совокупности их взаимоотношений, статических и динамических, конструируется семантический каркас сверхтекста как глобальной вербализации концепта. При этом ориентация на текст абсолютно необходима, поскольку в нем актуализуется больше признаков по сравнению с бесконтекстной вербализацией. Это связано с тем, что некоторые признаки концепта выражаются косвенно и для их выявления необходимо использовать интерпретативные процедуры. Соответственно, для реконструкции лондонского текста был выбран метод интерпретирующего семантического анализа в рамках общей концепции единой семантики, разработанной французскими исследователями-структуралистами (А.-Ж. Греймас, Ж. Курте, Б. Потье, Ф. Растье; в отечественной науке развита А. Е. Бочкаревым). Преимущества данного метода перед американским вариантом компонентного анализа заключаются в следующем: строго дифференциальная модель значения и его интенсиональная трактовка; семиотически объединенное рассмотрение лексического, синтаксического и текстуального уровней как при интерпретации, так и при продуцировании текста; преодоление противоречий семантики и прагматики (семантический компонент неразрывно связан с прагматическим, и на интерпретацию языко-
2 Условное обозначение семы [Растье, 2001. С. 367].
вых выражений влияют как собственно языковые, так и внешние, контекстуальные ограничения, которые зачастую характеризуются не меньшей нормативностью, чем языковые); ориентация не на «факт», а на суждение о нем в рамках антропоцентрического подхода к языку: семный анализ полагает, что мир не дан человеку непосредственно в восприятии, а интерпретируется им в зависимости от установок так, что один и тот же объект может получать различную интерпретацию в зависимости от возможного мира говорящего.
Наконец, всегда существовало некоторое подобие понятий «Город» и «Человек». Чем может быть обусловлено такое, на первый взгляд, неожиданное структурирование действительности, которое находит широкое подтверждение в традициях словоупотребления, с каких аксиологических установок оно осуществляется? Кроме того, в современном мире жизнь в городе для миллионов людей - это повседневность и привычка; тем интереснее постичь ее как специфический вид знакового взаимодействия, представить ее как текст, открытый для интерпретации в синхронической и диахронической перспективе. Таким образом, в статье попутно ставится вопрос о том, что может привнести в урбанистику филологическая наука, в частности когнитивная лингвистика в ее семиотическом измерении.
Итак, метафора, безусловно, несет в себе нарушение правил, которыми ограничивается сочетаемость, поскольку метафорическое определяемое и определяющее принадлежат к разным семантическим классам [Арутюнова, 1998. С. 281, 323]. Согласно, А. Е. Бочкареву, понимание метафорического выражения, т. е. устранение эффекта языковой аномалии, предполагает нейтрализацию или погашение в сополагаемых семемах несовместимых признаков и актуализацию признаков общих [2003. С. 92]. Благодаря последней операции в реконструируемый сверхтекст привносятся новые семантические компоненты. Наконец, стандартными метафорическими отношениями описываются стратегии развертывания сверхтекста в реальные тексты.
Метафора организма соотносится с глобальной онтологической метафорой, в соответствии с которой неодушевленные предметы представляются как живые существа. Метафора организма также будет частным случаем корневой метафоры системы 3, поскольку одной из классификаций систем является их разделение на неорганические и живые. Соответственно, метафора «город-как-организм» предполагает, что город-как-система есть нечто большее, чем арифметическая сумма образующих его компонентов, что он обладает собственной целью (выживание, рост) и развивается эволюционно. Согласно данной парадигме особенности сообщества проживающих в городе людей не являются следствием намеренных действий и мотивов. Поэтому в рамках данной парадигмы любые преобразования теряют смысл. Действия жителей города определяются исключительно закономерностями и потребностями существования самого города. Ему и только ему принадлежит статус агенса - как в следующих контекстах: «This City now doth like a garment wear / The beauty of the morning; silent, bare» (Wordsworth, 1802); «The seventh day this; the jubilee of man. / London! right well thou know'st the day of prayer: / Then thy spruce citizen, wash'd artisan, / And smug apprentice gulp their weekly air» (Byron, 1994 (1818)); «And to witness the passing of this Age, London - its pet and fancy -was pouring forth her citizens through every gate into Hyde Park» (Galsworthy, 1920).
В соответствии с метафорой «город-как-организм» Лондон может быть представлен как гигантский увеличивающийся нарост, как бездушный молох - страшная, разрушающая сила, как ненасытное чудовище, поглощающее всех и вся. Таким образом, семема 'London' приобретает социально нормированный пейоративный признак /прожорливый/: «voracious London» (Ackroyd, 2000. Р. 301). Реализации видов описываемой метафоры представлены в следующих контекстах: «London, the Metropolis of Great Britain, has been complained of, for Ages past, as a kind of Monster, with a head enormously large, and out of all proportion to its Body» (Tucker, Josiah. A Brief Essay on the Advantages and Disadvantages, which Respectively Attend France and Great Britain (1749)). Cit. ex: [Arnold, 1999. P. 1]; «.. .he saw the sky glowing with that orange which is the city's reflected light. It was like a monstrous living furnace, burning and turning, destroying everything which it touched» (Ackroyd, 1984. Р. 155-156); «But this Capital City
3 Метафора системы развивалась и претерпевала изменения. Существенное воздействие на ее эволюцию оказала концепция открытых систем, сформированная в середине ХХ в. Л. Берталанфи. Если раньше город трактовался как закрытая система (концепт «town»), то сегодня он описывается в качестве открытой системы, находящейся в состоянии подвижного равновесия (смысловые компоненты «diffused boundaries», «sprawl»).
of the World of Affliction is still the Capitol of Darknesse <...>: still in the Centre are no proper Streets nor Houses but a Wilderness of dirty rotten Sheds, allways tumbling or takeing Fire, with winding crooked passages, lakes of Mire and rills of stinking Mud, as befits the smokey grove of Moloch. (I have heard of that Gentleman, says Nat all a quiver)» (Ackroyd, 1985); «The fog had lifted by the time we came home; it was late in the evening, and I knew that we were approaching London from the diffused red light in the sky which blotted out all the stars. It was as if we were returning to a furnace» (Ackroyd, 1993. Р. 35); «the monstrous spread of the city» (Donald, 1999. Р. 49); «... it [London] has commonly been portrayed in monstrous form, a swollen and dropsical giant which kills more than it breeds. Its head is too large, out of proportion to the other members; its face and hands have also grown monstrous, irregular and "out of all Shape"» (Ackroyd, 2000. Р. 2).
В эссе «Лондон» из серии путевых заметок «English Hours» Г. Джеймса Лондон концептуализируется как могучая великанша-людоедка, которая пожирает всех без разбора: «London is so clumsy and so brutal, and has gathered together so many of the darkest sides of life, that <...> she is like a mighty ogress who devours human flesh; <...> she fills her maw. <...> She has no time for fine discriminations, <...> she gobbles you up» (James, 1888. Р. 24); «She heeds little what she takes, so long as she has her stint, and the smallest push to the right or the left will divert her wavering bulk from one form of prey to another» (James, 1888. Р. 27).
Метафора «город-как-организм» также предполагает сравнение города с человеческим телом, его персонификацию. Это вполне понятно, поскольку, известно, что структуры, используемые для построения нашей концептуальной системы, основаны на нашем телесном опыте, а сама система построена на восприятии, движении и физическом опыте [Lakoff, 1987].
Так, в «Повести о Платоне» П. Акройда жители претендующего на идеал Лондона будущего заявляют: «Here we are all one city. We are the limbs of London. We are a common body» (Ackroyd, 1999). Город здесь также олицетворяет коллективное сознание всех его жителей.
В России о возможности сравнения города с человеческим телом впервые заговорил выдающийся историк, культуролог и урбанист Н. П. Анциферов, который рассматривал город как сложный социальный механизм. Он предложил выделить три ключевых элемента города, которыми определяются три подхода к его исследованию как единого целого: анатомию, физиологию и психологию, или душу городского организма. Согласно исследователю, анатомия города - это его физическая природа; физиология - пульсация города всеми своими органами, проявляющаяся в деятельности общества; душа же города - это единство всех его элементов, которые сформировались исторически и составляют индивидуальный, уникальный городской организм [Анциферов, 1925. С. 22-24]. Анциферов призывает познать свой город, чтобы понять социальную среду и самого себя [Там же. С. 31].
Русский архитектор и автор ряда трудов по градостроительству М. Г. Диканский рассматривал городские улицы, площади, рынки, пути сообщения как составляющие единого городского организма. В деловом центре он слышал его сердце, в движении толпы видел его циркуляционную систему, в электрических проводах и телефонных линиях - систему нервную, а в административном центре - разум, отвечающий за действия. Душу же города он зрил в стремлениях и чувствах граждан [Диканский, 1926]. Таким образом, город, согласно указанным исследователям, представляет собой адекватную модель для изучения человека и наоборот.
Американский социолог П. Солери, тем не менее, выделяет ряд отличий города-как-орга-низма от биологического организма: (i) у города бесконечное множество мыслительных, мозговых центров (жители города), которые не статичны в том смысле, что они постоянно объединяются в различные группы; (ii) мыслительно-организующие процессы города-как-ор-ганизма рассредоточены по физической оболочке города, являясь как бы «эпидермическими», а не централизованными и глубинными, как у живых организмов; (iii) если эпидермис живых организмов посылает импульсы мозгу, реагируя на внешние раздражители, то физическая оболочка города одновременно и сигнализирует о раздражителях (зачастую содержащихся в самой оболочке), и мыслит (через рассредоточенных по ней индивидов), и реагирует на раздражители [Soleri, 1971. Р. 599]. Исследователем также отмечается, что можно представить себе некий абстрактный конструкт - централизованный мозг города, который, одна-
ко, не являет собой результат биологического развития, а сводится к «среднему арифметическому» составляющих его компонентов [Soleri, 1971. Р. 600].
Принцип изучения города как организма модифицировался в бионическое направление, что составило основу концепции «бионического города», согласно которой законы построения города являются отражением формообразования живой природы. Согласно Ю. М. Лебедеву, бионический город обладает такими основными свойствами, как системность, динамичность, саморегуляция и совершенствование [1994. С. 177]. Каждый город в каком-то смысле ведет себя как живой организм: переживает период рождения, расцвета, дальнейшего стагнационного существования и угасания, т. е. эволюция города может передаваться с помощью метафоры роста. Этот процесс имеет свою, не всегда явно просматривающуюся, логику. Устойчивость города в качестве системы и способности его развития тем выше, чем больше социально значимых функций он способен реализовать.
Город являет собой организм и с точки зрения американских социологов-урбанистов, представляющих Чикагскую школу (Э. Берджес, Р. Парк). В их представлении, это «продукт естественных стихий, расширяющий свои границы совершенно независимо от пределов, которые ему навязываются в связи административными и политическими требованиями» [Парк, 2006. С. 12]; это социопространственный организм, характеризующийся стихийностью роста и развития.
С семантической точки зрения, персонификация неодушевленной сущности - Лондона -проявляется в сочетании лексемы «London», семема которой включает родовой ингерентный признак /неодушевленный/ с разнообразными предикатами и атрибутами, обозначающими человека, части его тела, осуществляемые им действия или его чувства и ощущения, т. е. предикатами и атрибутами, семемы которых включают признак /одушевленный/. При этом ингерентный, или присущий, признак /неодушевленный/ в составе семемы 'London' нейтрализуется, замещаясь на афферентный, или привходящий, наводимый, признак /одушевленный/, в результате чего не нарушаются семантические правила сочетаемости 'London' с указанными предикатами и атрибутами и город может выступать в качестве агенса.
Таким образом, улицы - это артерии Лондона, парки - его легкие, а лондонский шум подобен тому, как бьется человеческое сердце - как, например, в стихотворении английской поэтессы и романистки Эми Леви (1861-1889) «Солома под ногами» (Straw in the Street): «Here, where the pulses of London beat.» (Levy, 2012 (1882). Р. 466).
В «Сонете, написанном на Вестминстерском мосту» У. Вордсворта мощное сердце Лондона, перед тем как проснуться, находится ранним утром в покое: «Dear God! the very houses seem asleep; / And all that mighty heart is lying still» (Wordsworth, 1802).
Лондон может рассматриваться как сердце Англии или (в прошлом) Британской империи. Лондонский Сити и расположенный в нем Английский банк могут концептуализоваться как сердце финансовой империи. Однако в современных условиях этот признак следует считать частично виртуализованным или погашенным: практически все крупнейшие банки и страховые компании в Лондоне, которые когда-то принадлежали английским семьям, были поглощены гигантскими финансовыми корпорациями из Германии или США. Лондонский Сити, некогда являвшийся бастионом английской экономической мощи, теперь находится в собственности иностранного капитала.
В предисловии к биографии Лондона П. Акройда (которое озаглавлено «The City as Body») находим следующий контекст: «The byways of the city resemble thin veins and its parks are like lungs. In the mist and rain of an urban autumn, the shining stones and cobbles of the older thoroughfares look as if they are bleeding» (Ackroyd, 2000. Р. 1).
Внутренние конфликты, противоречия городской жизни ведут к тому, что, как человек, Лондон скорбит, мучается от боли и стонет, т. е. концептуализуется как страждущий город: «London doth mourn, Lambeth is quite forlorn / Trades cry, woe worth that ever they were born» (Nashe, 1590); «.London languishes and writhes in sickness and in pain, and turns its weary face to the wall, and moans in anguish» (Manby Smith, 1857); «that dolent city» (Thomson, 1874); «London, a body racked with fever, and choked by ashes» (Ackroyd, 2000. Р. 2). В трех последних контекстах реализуется морбиальная метафора - образность, связанная с болезнями. Тем не менее, существовали и представления о Лондоне как о юноше, пышущем здоровьем и полном энергии: «London as a young man refreshed and risen from sleep» (Ackroyd, 2000.
Р. 2). Так, в образе британской столицы П. Акройд всегда подчеркивает ее юность и способность к бесконечному возрождению. В одном из своих интервью писатель заметил по этому поводу следующее: «Если бы Лондон был человеком, а не городом, то, я полагаю, он бы вечно был молодым. Впрочем, он таков и есть» [Акройд, 2009].
В стихотворении английского поэта, драматурга и писателя ХХ в. Мервина Пика «Лондон, 1941» о британской столице, пострадавшей после немецких бомбежек, говорится как о раненом человеке: «Half masonry, half pain; her head / From which the plaster breaks away / Like flesh from the rough bone, is turned / Upon a neck of stones; her eyes / Are lid-less windows of smashed glass, / <...> / Her breasts are crumbling brick... / <...> / Her rusted ribs like railings round her heart; / A figure of dry wounds - of winter wounds - / O mother of wounds; half masonry, half pain» (Peake, 2008. Р. 167).
Наделение Лондона такими персонифицированными характеристиками осуществляется с позиции социально-нормированной или идиолектной оценочности говорящего. Чтобы истолковать, например, метафорическое выражение «London doth mourn», где интенсионально предикат приписывается объекту, входящему в иной семантический класс (//одушевленный// 4 vs //неодушевленный//, //человек// vs //город//), необходимо, как указывалось выше, нейтрализовать несовместимые признаки и актуализовать какой-либо общий признак, т. е. идентифицировать и построить изотопию. Здесь возможно несколько интерпретаций:
(i) 'London' как его жители по метонимическому переносу, что подразумевает сему /одушевленный/;
(ii) 'mourn' С 5 инг. /sad/ ^ 6 /dreary/ с виртуализацией признака /одушевленный/, т.е. последовательность «London doth mourn» можно прочитать как «London looks dreary», что согласуется с правым контекстом строки («Lambeth is quite forlorn»), который также не содержит признака /одушевленный/;
(iii) учитывая более широкий контекст - название стихотворения «Autumn», - можно ак-туализовать сквозную метафору «дождь-слезы»: 'Autumn' С афф. /rain/; 'mourn' С афф. /tears/ ^ /rain/ с виртуализацией признака /одушевленный/ (или «London mourns» ^ «London cries» с виртуализацией признака /неодушевленный/ в 'London'); (trades) 'cry' С инг. /tears/. Таким образом, синтагмы «London doth mourn» и «trades cry» находятся в отношениях параллелизма.
В английской языковой традиции Лондон нередко концептуализируется как объект, имеющий женское, зачастую материнское начало: «Pryncesse of townes, of pleasure, and of joy» (Dunbar, 1501); «...her enormous magnitude - the wonderful city <...>, ancient and gigantic»; «London / Used to wear her lights splendidly / Flinging her shawl-fringe over the River» (Lawrence, 2012 (1918). Р. 507) (курсив мой. - А. С.) 7. Как отмечает В. Н. Топоров, это обусловлено, во-первых, мифологическим представлением о неразрывной связи женского детородного начала с организованным пространством, в котором все наличествующее видится в качестве порождения этого начала, и, во-вторых, соотнесением образов женщины и города и мифологической концепцией брака Неба и Земли и сопутствующих божественных персонажей [Топоров, 1987. С. 125]. Соответственно, использование «материнской» метафоры в отношении Лондона имеет глубокие корни в английской литературной традиции.
Так, английский поэт елизаветинской эпохи Эдмунд Спенсер называет Лондон в свадебной оде «Проталамион» кормилицей, давшей ему жизненные силы: «mery London, my most kyndly nurse, / That to me gave this lifes first native sourse» (Spenser, 1596). В трактате же английского историка Джона Стоу «A Survay of London. Conteyning the Originall, Antiguity, Increase, Moderne estate and description of that City» (1598) Лондон обозначается как «my native Mother and Countrey» (Stow, 1908. Р. xcviii). Наибольшую эмоциональную силу описываемая
4 Условное обозначение таксемы как это принято в интерпретирующей семантике Ф. Растье [Растье, 2001. С. 367]. Таксема понимается как минимальный класс семем в языке, внутри которого определяются видовые семы, а также общая родовая сема.
5 Символ вхождения семы в состав семемы.
6 Символ перезаписи семантического содержания по метафорическому переносу.
7 Темза, напротив, концептуализируется как объект, имеющий мужское начало: «The river [Thames] glideth at his own sweet will» (Wordsworth, 1802); «the dusky bosom of old Father Thames puts on a light grey mantle» (Manby Smith, 1857).
метафора получает в литературных произведениях, ставших откликами на Великий лондонский пожар. В трактате «Vox Civitatis: or, London's Call to her Natural and Adopted Children; Exciting them to her Speedy Reedification» (1666) английский памфлетист Рожe Лестранж (Roger L'Estrange) с горечью называет Лондон «the sad Mother <...> burnt by the raging Fire almost to th'ground». Начиная с восемнадцатого века все большее распространение получают описания Лондона как прародительницы («progenitrix», «common ancestress», «Mother London») английского народа, как средоточия национального самосознания.
К ключевым вербализациям лондонского текста времен Британской империи относятся построения с лексемой «metropolis» (от др.-греч. цптро-поАц «the mother city or parent state of a colony» [OEDHP, 2009]), в которых Лондон предстает не только как главный город метрополии, но и как прародительница, «мать-город».
Образ города-прародительницы может ассоциироваться не только с максимальным женским плодородием и полнотой возможностей, но и с падением или разрушением, поскольку, как отмечает В. Н. Топоров, сопутствующим знаком полноты, помещенной в обессмысливающий контекст, становятся блуд и разврат. Согласно исследователю, богатство всем значит богатство никому, а неограниченная расточительность ведет не к благу, а к смерти [Топоров, 1987. C. 129]. Соответственно, возникает метафора города-блудницы, который не блюдет своей целости и приближает свое падение. Данная метафора актуализуется, в частности, в сравнениях Лондона с Вавилоном. Так, говоря о худших сторонах жизни в английской столице и ссылаясь на 17 главу Откровения Иоанна Богослова, американский социолог Кеннет Боулдинг отмечает, что Лондон - это Вавилон, жена, облеченная в порфиру и багряницу: «London is <...> Babylon, the scarlet woman» [Boulding, 1971. Р. 529].
Город, опустошенный за свои грехи, вызывает ассоциации с вдовством - опять же в рамках воспроизведения библейского культурного кода: «How doth the city sit solitary, that was full of people! how is she become as a widow! she that was great among the nations <...> She weepeth sore in the night» (Lamentations of Jeremiah 1:1-2).
Итак, в английской языковой традиции Лондон может концептуализоваться как мать или прародительница английского народа, как город-блудница и как город-вдова. Эти разновидности «женской» метафоры основаны на мифологическом и библейском культурных кодах, и ими обеспечиваются другие метафорические построения в структуре лондонского текста, такие как «Лондон-вся Англия» и «Лондон-весь мир», а также «Лондон-пустыня» и «Лондон-ад».
Возвращаясь к собственно метафоре организма, нельзя не отметить монументальный труд о британской столице Питера Акройда «Лондон: биография» (London. The Biography, 2000). Выбрав такое название для своей книги, английский писатель впервые в истории литературы эксплицитно сделал город предметом жизнеописания. С самого начала книги Лондон обозначается как живое существо, и эта метафора организма неоднократно поддерживается в ходе изложения. Как отмечает влиятельный английский журналист П. Престон в рецензии на труд Акройда, «Лондон слишком разнообразен, и он не поддался бы определению, если бы не был наделен получеловеческим характером» [Preston, 2000] (перевод мой. - А. С). Акройд представляет историю британской столицы как эволюцию живого организма. Так, Лондон погружается в удовольствия и пороки (раздел «Voracious London», глава «Violent London»), переживает болезни (раздел «Pestilence and Flame») и вновь возрождается («Re-surgam»). В представлении писателя, Лондон бесконечен и бессмертен: «One of the permanent, and most striking, characteristics of London lies in its capacity to rejuvenate itself. It might be compared to some organism which sloughs off its old skin, or texture, in order to live again» (Ackroyd, 2000. Р. 721).
Выводы
Текст может соответствовать критерию воспроизводимости, необходимому для его выделения в качестве языковой единицы: воссоздается не какая-то конкретная оболочка (хотя это тоже может иметь место), а общая семантическая структура. Сверхтекст - это эмический текст, являющий собой семантический инвариант для группы текстов сходной тематики (связанной в нашем случае с британской столицей). Культура при таком подходе понимается
как система сверхтекстов и описывается как набор функций, которые обслуживаются текстами.
Сверхтекст развертывается, как предложение в генеративной грамматике, с прохождением иерархии уровней: от исходной абстракции до конкретной реализации. Выделение сверхтекстов основывается на суперсегментности текстовых характеристик (в первую очередь смысловых), которые распространяются на последовательности элементов разной протяженности.
Текст без сверхструктуры не будет осмысленным, поскольку не будет соотноситься со структурированной концептосферой социума.
Выделение ключевых метафор в формировании лондонского текста позволяет - в рамках представления его как многомерного конструкта - актуализовать его неочевидные измерения.
Хотя реализации лондонского текста бесконечно разнообразны, они, тем не менее, могут быть сведены к достаточно регулярному набору метафорических уподоблений, характеризующих город как элемент организации человеком мира вокруг него.
Один из самых распространенных видов метафорического переноса заключается в приравнивании неодушевленного предмета или явления к человеческому существу (антропоморфизм), а также смежное с этим уподобление такой сущности одушевленному агенсу (анимизм). В соответствии с этой глобальной онтологической метафорой ментальная сущность «London» (и соответствующий ей текст) структурируется как организм и может наделяться такими сугубо человеческими характеристиками, как воля, стремление к достижению конкретной цели, психическое состояние, чувство, страдание и пр. Действительно, представление о человеке выступает для многих языковых явлений в качестве естественной точки отсчета.
В рамках понимания лондонского текста как семантического единства было предложено семантическое обоснование метафор, поскольку построения типа «London mourns» могут выглядеть как противоречащие правилам ограничений на сочетаемость в силу того, что они содержат несовместимые семы, что на когнитивно-концептуальном уровне приводит к логической «нестыковке» понятийных областей. Соответственно, чтобы интерпретировать метафорические выражения, в которых предикат присоединяется к объекту, входящему в другой семантический класс (//одушевленный// vs //неодушевленный//, //человек// vs //город//), необходимо было, в первую очередь, «погасить», нейтрализовать несовместимые признаки и далее актуализовать признаки общие, т. е. обеспечить изотопичность или связность прочтения. Это позволило, во-первых, выявить новые, неочевидные компоненты смысла в составе лондонского текста и, во-вторых, описать сам процесс их привнесения в его структуру.
На когнитивно-концептуальном уровне метафорические реализации лондонского текста являются следствием проекции одной понятийной области на другую или так называемого концептуального слияния.
В английской языковой традиции Лондон может концептуализоваться как объект, имеющий женское, зачастую материнское, начало, что связано с концептуализацией города вообще как объекта «женского рода» и восприятием Лондона как прародительницы английского народа, средоточия национальной идентичности. Отсюда такие реализации, как «her [London's] enormous magnitude», «mother London», «progenitrix».
Принципиальными для метафорического структурирования лондонского текста оказались не «бытийные» факты как таковые, а отношение к ним в виде ценностных суждений, содержащихся в его реализациях. Действительно, выражение «London, the sad Mother» ложно с точки зрения референции к «онтологически реальному» миру; однако оно истинно в возможном мире автора литературного текста, из которого взято, и отражает социально-нормированное отношение к британской столице.
Преобладание компонентов с негативной оценочностью в корпусе признаков лондонского текста, выделенных в ходе исследования метафоры организма, связывается с той закономерностью концептуализации действительности, что отрицательные стороны бытия воспринимаются человеком намного острее, чем положительные, способствующие комфорту факторы, которые рассматриваются как естественные, нормальные.
Изучение метафор, участвующих в построении лондонского текста, позволило особо выделить его аксиологическую ценность для представителей английского социума: объект лондонского текста являет собой важнейшую составляющую «английскости», весьма часто концептуализируясь как аналогия английского человека и его сознания. Такое представление о британской столице оказывается важнейшим ориентиром в сознании индивида: это результат и непосредственного ощущения, и памяти о прошлом опыте; оно равно имеет значение как для осмысления информации, так и для руководства действиями.
Список литературы
Акройд П. Не верю в утрату доминирующего положения английской культуры // Частный корреспондент. 2009. 21 мая. URL: http://www.chaskor.ru/p.php?id=6626 (дата обращения 15.03.2018).
Анциферов Н. П. Пути постижения города как социального организма. Опыт комплексного подхода. Л., 1925. 228 с.
Арутюнова Н. Д. Язык и мир человека. М.: Языки русской культуры, 1998. 895 с.
Бочкарев А. Е. Семантический словарь. Н. Новгород: ДЕКОМ, 2003. 200 с.
Демьянков В. З. Когнитивная лингвистика как разновидность интерпретирующего подхода // Вопросы языкознания. 1994. № 4. С. 17-33.
Диканский М. Г. Проблемы современных городов: Движение в больших городах. Кризис жилища. М.: Вопросы труда, 1926. 91 с.
Лебедев Ю. М. Бионика и города будущего // Город и время: Сб. ст. М., 1994. С. 169-182.
Парк Р. Э. Городское сообщество как пространственная конфигурация и моральный порядок // Социологическое обозрение. 2006. Т. 5, № 1. С. 11-18.
Растье Ф. Интерпретирующая семантика / Пер. с фр., примеч., предметно-именной указатель А. Е. Бочкарева. Н. Новгород: ДЕКОМ, 2001. 367 с.
Соснин А. В. Лондонский текст как когнитивно-семиотический конструкт // Вестн. Воронеж. гос. ун-та. Серия: Лингвистика и межкультурная коммуникация. 2014. № 4. С. 53-57.
Соснин А. В. Апология литературного канона в лингвистическом исследовании // Историческая и социально-образовательная мысль. 2015. Т. 7, № 6, ч. 1. С. 412-419.
Соснин А. В. Текстема как языковая единица и сверхтекстовый конструкт // Теория и практика лингвистического описания разговорной речи: Сб. материалов Всерос. науч. конф. «Скребневские чтения». Н. Новгород: Изд-во НГЛУ, 2016. С. 170-180.
Топоров В. Н. Текст города-девы и города-блудницы в мифологическом аспекте // Исследования по структуре текста: Сб. ст. М.: Наука, 1987. С. 121-132.
OEDHP - Oxford English Dictionary on Historical Principles on CD-ROM / Ed. by A. M. Hughes. Oxford University Press, 2009.
Bloom H. The Western Canon: The Books and School of the Ages. New York: Harcourt Brace & Company, 1994. 578 p.
Boulding K. The Death of the City: A Frightened Look at Postcivilization // The City: American Experience. Oxford University Press, 1971. P. 529-538.
HarwegR. Pronomina und Textkonstitution [Beiheft zu Poetica 2]. München, 1968. 392 S.
Lakoff G. Women, Fire and Dangerous Things. What Categories Reveal about the Mind. The University of Chicago Press, 1987. 614 p.
Preston P. Love Letter to London. Peter Ackroyd Anatomises the Will of an Unruly Capital in London: the Biography // The Observer. 8 October, 2000. URL: http://www.theguardian.com/ books/2000/oct/08/biography.history (дата обращения 15.03.2018).
Soleri P. The City in the Image of Man // The City: American Experience. Oxford University Press, 1971. P. 589-600.
Список источников
Ackroyd P. The Great Fire of London. Abacus, 1984. 169 p.
Ackroyd P. Hawksmoor. London: Hamish Hamilton, 1985. 320 p. URL: http://www.e-reading. club/txt.php/89204/Ackroyd_-_Hawksmoor.txt (дата обращения 15.03.2018).
AckroydP. The House of Doctor Dee. London: Hamish Hamilton, 1993. 288 p.
AckroydP. The Plato Papers. 1999. URL: http://www.omegalib.com/read/5a5d2a13d41c6fbaa 5d39ae4e2fa54b1.html?ext=txt (дата обращения 15.03.2018).
Arnold D. Editor's Introduction // The Metropolis and its Image: Constructing Identities for London, c. 1750-1950. Oxford: Blackwell Publishers, 1999. P. 1-5.
Ackroyd P. London. The Biography. London: Vintage, 2000. 822 p.
Byron G. Childe Harold's Pilgrimage // The Collected Poems of Lord Byron. Wordsworth Poetry Library, 1994 [first published 1818]. P. 174-244.
DonaldD. Beastly Sights of London, c. 1820-1850 // The Metropolis and its Image: Constructing Identities for London, c. 1750-1950. Oxford: Blackwell Publishers, 1999. P. 48-78.
Dunbar W. To the City of London (ca. 1501). URL: http://eir.library.utoronto.ca/rpo/display/ poet109.html (дата обращения 15.03.2018).
Galsworthy J. In Chancery. 1920. URL: http://www.classicreader.com/read.php/sid.1/bookid. 1839/sec.38/ (дата обращения 15.03.2018).
James H. English Hours // London (1888). London: William Heinemann, 1905. P. 1-43.
Levy A. Straw in the Street // London: A History in Verse. Cambridge Mass.; London: The Belk-nap Press, 2012. P. 466.
Lawrence D. H. Town in 1917 // London: A History in Verse. Cambridge Mass.; London: The Belknap Press, 2012 (first published 1918). P. 507.
Manby Smith Ch. The Little World of London: Or, Pictures in Little of London Life. 1857. URL: https://archive.org/stream/littleworldlond00smitgoog/littleworldlond00smitgoog_djvu.txt (дата обращения 15.03.2018).
Nashe T. Autumn (ca. 1590). URL: http://www.theotherpages.org/poems/nashe01.html (дата обращения 15.03.2018).
PeakeM. London, 1941 (1941) // Collected Poems. Carcanet Press Ltd., 2008. P. 167.
Spenser E. Prothalamion: or, A Spousall Verse // The Poetical Works of Edmund Spenser. 1596. Vol. 5. URL: http://www.gutenberg.org/cache/epub/10602/pg10602.txt (дата обращения 15.03.2018).
Stow J. A Survay of London. Conteyning the Originall, Antiguity, Increase, Moderne estate and description of that City (1598) / Introduction and notes by Ch. L. Kingsford. Vol. 1. Oxford at the Clarendon Press, 1908. 352 p.
Thomson J. The City of Dreadful Night. 1874. URL: http://www.gutenberg.org/cache/epub/ 1238/pg1238.txt (дата обращения 15.03.2018).
Wordsworth W. Composed Upon Westminster Bridge, September 3, 1802 // The Poetical Works. 1802. Vol. 2. URL: http://www.gutenberg.org/etext/12145 (дата обращения 15.03.2018).
Материал поступил в редколлегию 22.03.2018
Alexey V. Sosnin
National Research University - Higher School of Economics 25/12 Bolshaya Pecherskaya Str., Nizhniy Novgorod, 603155, Russian Federation
THE ORGANISM METAPHOR AS A KEY ONE IN THE FORMATION OF THE LONDON TEXT OF THE ENGLISH LANGUAGE AND LITERATURE
The article examines the organismic metaphor and its derivatives within the London text of the English language and literature (i.e. the invariant textual entity for a group of texts thematically related to the British capital). The article considers the metaphors chiefly from the semantic viewpoint, and explicates why the sememe London can be combined with predicates and attributes containing the seme Animate, which seems to be incompatible with it. Such an analysis permits actualising a non-obvious dimension of London text - structuring the city as an organism, and pri-
marily the anthropomorphous one. The research cited in the article has been carried out at the junction of the cognitive and semiotic approaches, according to which socially significant mental entities are examined via a semantic analysis of corresponding supertexts. The article draws on the literary canon of New English, a study into which has revealed continuity in the metaphors and the means of their linguistic expression that have been used by the English-speaking community to reflect and structure reality. The article thus postulates the relative stability of London text as a supertextual entity.
Keywords: organism metaphor, London text, supertext, interpretative semantics, English literary canon.
References
Ackroyd P. Hawksmoor. London, Hamish Hamilton, 1985, 320 p. URL: http://www.e-read-ing.club/txt.php/89204/Ackroyd_-_Hawksmoor.txt (accessed: 15.03.2018).
Ackroyd P. London. The Biography. London, Vintage, 2000, 822 p.
Ackroyd P. The Great Fire of London. Abacus, 1984, 169 p.
Ackroyd P. The Plato Papers. 1999. URL: http://www.omegalib.com/read/5a5d2a13d41c6fbaa5 d39ae4e2fa54b1.html?ext=txt (accessed: 15.03.2018).
Ackroyd P. The House of Doctor Dee. London, Hamish Hamilton, 1993, 288 p.
Akroyd P. Ne veryu v utratu dominiruyushchego polozheniya angliyskoy kul'tury [I do not believe in the loss of the domineering position of British culture]. Chastnyy correspondent [Private Correspondent], 21 May, 2009. URL: http://www.chaskor.ru/p.php?id=6626 (accessed: 15.03.2018). (in Russ.)
Antsiferov N. P. Puti postizheniya goroda kak sotsial'nogo organizma. Opyt kompleksnogo podkhoda [Ways to conceptualise the city as a social organism. An instance of integrative approach]. Leningrad, 1925, 228 p. (in Russ.)
Arnold D. Editor's Introduction. The Metropolis and its Image: Constructing Identities for London, c. 1750-1950. Oxford, Blackwell Publishers, 1999, p. 1-5.
Arutyunova N. D. Yazyk i mir cheloveka [Language and the human world]. Moscow, Shkola Yazyki russkoy kul'tury, 1998, 895 p. (in Russ.)
Bloom H. The Western Canon: The Books and School of the Ages. New York, Harcourt Brace & Company, 1994, 578 p.
Bochkarev A. E. Semanticheskiy slovar' [Semantic Glossary]. N. Novgorod, DEKOM, 2003, 200 p. (in Russ.)
Boulding K. The Death of the City: A Frightened Look at Postcivilization. The City: American Experience. Oxford University Press, 1971, p. 529-538.
Byron G. Childe Harold's Pilgrimage. The Collected Poems of Lord Byron. Wordsworth Poetry Library, 1994 [first published 1818] Pp. 174-244.
Dem'yankov V. Z. Kognitivnaya lingvistika kak raznovidnost' interpretiruyushchego podkhoda [Cognitive linguistics as a variety of interpretative approach]. Voprosy yazykoznaniya [Topics in the Study of Language], 1994, no. 4, p. 17-33. (in Russ.)
Dikanskiy M. G. Problemy sovremennykh gorodov: Dvizhenie v bol'shikh gorodakh. Krizis zhilishcha [Problems of modern cities: Traffic in big cities. Dwelling crisis]. Moscow, Voprosy truda, 1926, 91 p. (in Russ.)
Donald D. Beastly Sights of London, c. 1820-1850. The Metropolis and its Image: Constructing Identities for London, c. 1750-1950. Oxford, Blackwell Publishers, 1999, p. 48-78.
Dunbar W. To the City of London (ca. 1501). URL: http://eir.library.utoronto.ca/rpo/display/ poet109.html (accessed: 15.03.2018).
Galsworthy J. In Chancery. 1920. URL: http://www.classicreader.com/read.php/sid.1Zbookid. 1839/sec.38/ (accessed: 15.03.2018).
Harweg R. Pronomina und Textkonstitution [Beiheft zu Poetica 2]. München, 1968, 392 S.
James H. English Hours. London (1888). London, William Heinemann, 1905, p. 1-43.
Lakoff G. Women, Fire and Dangerous Things. What Categories Reveal about the Mind. The University of Chicago Press, 1987, 614 p.
Lawrence D. H. Town in 1917. London: A History in Verse. Cambridge Mass., London, The Belknap Press, 2012 (first published 1918), p. 507.
Lebedev Yu. M. Bionika i goroda budushchego [Bionics and cities of the future]. Gorod i vre-mya [The city and time]. A collection of articles. Moscow, 1994, p. 169-182. (in Russ.)
Levy A. Straw in the Street. London: A History in Verse. Cambridge Mass., London, The Belk-nap Press, 2012, p. 466.
Manby Smith Ch. The Little World of London: Or, Pictures in Little of London Life, 1857. URL: https://archive.org/stream/littleworldlond00smitgoog/littleworldlond00smitgoog_djvu.txt (accessed: 15.03.2018).
Nashe T. Autumn (ca. 1590). URL: http://www.theotherpages.org/poems/nashe01.html (accessed: 15.03.2018).
Oxford English Dictionary on Historical Principles on CD-ROM. Ed. by A. M. Hughes. Oxford University Press, 2009.
Park R. E. Gorodskoe soobshchestvo kak prostranstvennaya konfiguratsiya i moral'nyy porya-dok [City community as spatial arrangement and moral order]. Sotsiologicheskoe obozrenie [Sociological Review], 2006, vol. 5, no. 1, p. 11-18. (in Russ.)
Peake M. London, 1941. Collected Poems. Carcanet Press Ltd., 2008, p. 167.
Preston P. Love Letter to London. Peter Ackroyd Anatomises the Will of an Unruly Capital in London: the Biography. The Observer. 8 October, 2000. URL: http://www.theguardian.com/books/ 2000/oct/08/biography.history (accessed: 15.03.2018).
Rast'e F. Interpretiruyushchaya semantika [Interpretative semantics]. Transl. from France A. E. Bochkareva. N. Novgorod, DEKOM, 2001, 367 p. (in Russ.)
Soleri P. The City in the Image of Man. The City: American Experience. Oxford University Press, 1971, p. 589-600.
Sosnin A. V. Apologiya literaturnogo kanona v lingvisticheskom issledovanii [An apology of the literary canon in a linguistic study]. Istoricheskaya i sotsial'no-obrazovatel'naya mysl' [Historical and Social Educational Ideas], 2015, vol. 7, no. 6, pt 1, p. 412-419. (in Russ.)
Sosnin A. V. Londonskiy tekst kak kognitivno-semioticheskiy konstrukt [London text as a cognitive and semiotic construct]. Vestnik Voronezhskogo gosudarstvennogo universiteta. Seriya: Lingvistika i mezhkul'turnaya kommunikatsiya [Proceedings of Voronezh State University. Series: Linguistics and Cross-Cultural Communication], 2014, no. 4, p. 53-57.
Sosnin A. V. Tekstema kak yazykovaya edinitsa i sverkhtekstovyy konstrukt [Texteme as a language unit and supertextual construct]. Teoriya i praktika lingvisticheskogo opisaniya razgovornoy rechi [Theory and Practice of Linguistic Description of Speech]. Proceedings of the All-Russian Conference Skrebnev Readings held on 26 Oct. 2016. N. Novgorod, NGLU Press, 2016, p. 170180. (in Russ.)
Spenser E. Prothalamion: or, A Spousall Verse. The Poetical Works of Edmund Spenser. 1596, vol. 5. URL: http://www.gutenberg.org/cache/epub/10602/pg10602.txt (accessed: 15.03.2018).
Stow J. A Survay of London. Conteyning the Originall, Antiguity, Increase, Moderne estate and description of that City (1598). Introduction and notes by Ch. L. Kingsford. Oxford at the Clarendon Press, 1908, vol. 1, 352 p.
Thomson J. The City of Dreadful Night. 1874. URL: http://www.gutenberg.org/cache/epub/ 1238/pg1238.txt (accessed: 15.03.2018).
Toporov V. N. Tekst goroda-devy i goroda-bludnitsy v mifologicheskom aspekte [Text of citymaiden and city-whore from mythological standpoint]. Issledovaniya po strukture teksta [Studies into text structure]. A Collection of articles. Moscow, Nauka, 1987, p. 121-132. (in Russ.)
Wordsworth W. Composed Upon Westminster Bridge, September 3, 1802. The Poetical Works, 1802, vol. 2. URL: http://www.gutenberg.org/etext/12145 (accessed: 15.03.2018).
For citation:
Sosnin Alexey V. The Organism Metaphor as a Key One in the Formation of the London Text of the English Language and Literature. Vestnik NSU. Series: Linguistics and Intercultural Communication, 2018, vol. 16, no. 2, p. 101-112. (in Russ.)
DOI 10.25205/1818-7935-2018-16-2-101-112
