CC BY
84
ISSN 2075-9908 Историческая и социально-образовательная мысль. Том 7 №6 часть 2, 2015 Historical and Social Educational Ideas Tom 7 #6 part 2, 2015_________________________
УДК 821:111(091)
СОСНИН Алексей Владимирович,
Национальный Исследовательский Университет «Высшая школа экономики», Нижний Новгород, Россия [email protected]
ВРЕМЕННОЙ РАЗРЫВ В ФОРМИРОВАНИИ СВЕРХТЕКСТОВ КУЛЬТУРЫ У ЕЕ ПРЕДСТАВИТЕЛЕЙ И У НОСИТЕЛЕЙ ДРУГИХ КУЛЬТУР (НА ПРИМЕРЕ ЛОНДОНСКОГО ТЕКСТА АНГЛИЙСКОЙ ЛИТЕРАТУРЫ)
На примере лондонского текста английской литературы в статье говорится об асинхронности формирования основных текстов конкретной культуры у ее представителей и носителей других культур. Это ведет к формированию ложных стереотипов и мифов об исходной культуре у представителей других национальностей и вызывает трудности при переводе с одного языка на другой. В статье вскрываются причины возникновения такой асинхронной концептуализации действительности: в частности, перевод письменных источников, необходимых для формирования литературного канона и конструируемых на его основе сверхтекстов, требует времени, и нельзя быть уверенным, что переведенные источники получат такое же распространение в принимающей культуре. Кроме того, в статье анализируются идеальные образы Лондона, свойственные лондонскому тексту неанглийских литератур. В статье, однако, не постулируется непостижимость сверхтекстов иной культуры, а указываются лишь некоторые сложности в их реконструкции, что осуществляется через поэтапное освоение иностранных литературных традиций и художественных моделей. Попутно в статье говорится об основных составляющих английскости, рассматриваемых сквозь призму Лондона как цивилизациообразующего фактора.
Ключевые слова: Лондон, лондонский текст, сверхтекстовые единства, английскость, культурные стереотипы, английский литературный канон, перевод ключевых текстов.
DOI: 10.17748/2075-9908-2015-7-6/2-305-314 SOSNIN Alexey Vladimirovich,
National Research University Higher School of Economics, Nizhny Novgorod, Russia [email protected]
TIME GAP IN THE FORMATION OF THE SUPERTEXTS OF A CULTURE BETWEEN ITS REPRESENTATIVES AND HOLDERS OF OTHER CULTURES (AS EXEMPLIFIED BY THE LONDON TEXT OF ENGLISH LITERATURE)
Taking the London text of the English literature as an example, the author of the present article points out the asynchronous formation of the fundamental texts of a particular culture by its representatives and the representatives of other cultures. This results in the latter sharing false stereotypes and myths about the source culture and causes translation difficulties. The article looks into the causes of such asynchronous conceptualization of the real world - in particular, translating written sources required for the formation of the literary canon and supertexts constructed on its basis takes time, and one cannot be sure that the translated sources will appear equally wide-spread in the target culture. The article also studies the ideal images of London peculiar to the London texts of nonEnglish literatures. However, the article does not postulate the non-conceivable nature of the supertexts of another culture, but rather points out certain difficulties in their reconstruction, which is achieved via step-by-step assimilation of foreign literary traditions and models. Along with this, the article dwells on the principal constituents of Englishness, which is viewed through the prism of London as the civilizationforming factor.
Keywords: London, London text, supertextual entities, Englishness, cultural stereotypes, English literary canon, translation of the key texts.
Through books alone we learnt to love the London of English literature.
R.K. Narayan
Настоящая статья написана в рамках более широкого исследования лондонского текста, проводимого автором. Лондонский текст эмпирически обобщает произведения, в которых фигурирует британская столица. Реконструкция лондонского текста и, соответственно, выделение набора концептуальных признаков осуществляется на основе произведений английской литературы с XVI по XXI в., включенных в литературный канон, которые так или иначе связаны с Лондоном. Об английском литературном каноне автором ранее была опубликована статья «Апология литературного канона в лингвистическом исследовании», и настоящая статья отчасти является ее продолжением.
Анализируемые произведения сближает не только тема, но и сходная ее трактовка. По В.Н. Топорову, единство сверхтекста определяется не столько объектом описания с характерными для него климатическими, топографическими, этнографически-бытовыми и культурными условиями, сколько единой смысловой установкой [1, c. 259-367, 368-399] или, другими словами, «предикацией сходных признаков, актуализируемых во всем корпусе привлекаемых текстов» [2, c. 67].
Основная же задача, решаемая в статье, заключается в том, чтобы проследить, как британская столица становится, метафорически говоря, литературой, но литературой в различных культурах разной.
В книге английского писателя индийского происхождения Видиадхара Сураджпрасада Найпола «Загадка прибытия» (The Enigma of Arrival, 1987) рассказчик произносит следующие слова: «The London I knew or imaginatively possessed was the London I had got from Dickens. It
- 305 -
Образование и педагогические науки
Education and Pedagogical Sciences
was Dickens - and his illustrators - who gave me the illusion of knowing the city. I was therefore, <...> like the Russians I was to hear about (and marvel at) who still believed in the reality of Dickens’s Lo n-don» [3, c. 47]. Действительно, для нескольких поколений россиян - выходцев из Советского Союза - Лондон так и остался романтизированным Лондоном Диккенса и Голсуорси, хотя для англичан он безвозвратно ушел в прошлое с сопутствующей виртуализацией ряда концептуальных признаков. Культурно значимыми для носителей русской культуры будут строки Мандельштама из стихотворения «Домби и сын» (1914): «У Чарльза Диккенса спросите, / Что было в Лондоне тогда: / Контора Домби в старом Сити / И Темзы желтая вода» [4, c. 87].
Именно чрезмерную романтизацию «паломничества» в «великий город империи» и муссирование личных переживаний по этому поводу1 ставили Найполу в вину некоторые критики [cp.: 6, c. 206], однако наличие подобных мифов о какой-либо стране у представителей других культур вовсе не так уж плохо, поскольку они могут служить «системой координат», организующей деятельность, представления или знания, своеобразным «каноническим» фундаментом, на котором будет строиться дальнейшее постижение иностранной культуры.
Кроме того, в своем сознании люди часто создают воображаемые ландшафты, «рисуют» идеальные города (например, идеальный Лондон П. Акройда в его «Повести о Платоне»). Некоторая степень идеализации - это, безусловно, неотъемлемая характеристика городского текста как абстрактного конструкта. По мнению выдающегося исследователя культуры Л.В. Стародубцевой, бегство в идеальные грады и земли - это весьма распространенная форма духовного эскапизма. Так, в преддверии Второй мировой войны Г. Гессе «убегал» в Касталию, а Дж.Р.Р. Толкиен - в Хоббитанию и Средиземье [7, c. 78]. За неделю до начала войны английская писательница и поэтесса Вита Сэквиль-Вэст (1892-1962), близкая подруга Вирджинии Вулф, написала в письме своему мужу, известному дипломату Гарольду Николсону, следующие слова: «Только бы убежать из Лондона. От одной мысли о воздушных налетах мне делается дурно» [8, c. 87].
К воображаемым Лондонам, когда-либо созданным, можно отнести, в частности, мистический Лондон Э. Сведенборга и идеализированный, а зачастую даже «лубочный», викторианский Лондон. Ностальгия по викторианскому Лондону, испытываемая представителями других культур, - это, несомненно, заблуждение, объясняющееся нераспространенностью современных текстов и, соответственно, асинхронностью восприятия. Любопытно, как в романе «Будда из пригорода» реальность маргинального Лондона контрастирует с наивным восприятием иммигрантов, которые так и не избавились от викторианских представлений о «старой доброй Англии» (merry old England), населенной безупречными джентльменами и леди: «Here [in South London] the unemployed were walking the streets with nowhere else to go, the men in dirty clothes and the women in old shoes without stockings. As we walked and looked Changez talked of how much he liked English people, how polite and considerate they were. ‘They’re gentlemen. Especially the women.’ These gentlemen had unhealthy faces; their skin was grey. The housing estates looked like makeshift prison camps; dogs ran around; rubbish blew about; there was graffiti. Small trees had been planted with protective wire netting around them, but they’d all been snapped off anyway. The shops sold only inadequate and badly made clothes. Everything looked cheap and shabby, the worse for trying to be flash. Changez must have been thinking the same as me. He said, ‘Perhaps I feel at home here because it reminds me of Calcutta’» [9, c. 223-224]1 2. Здесь уместно вспомнить выделяемые В.Б. Кашкиным авто- и гетеростереотипы (т.е. то, что люди думают о себе и о «чужих»). English people are gentlemen - это гетеростереотип. По мнению исследователя, гетеростереотип характеризует не столько референт этнонима, ассоциируемого со стереотипом, сколько его создате-
1 В романе «Сатанинские стихи» английского писателя индийского происхождения Салмана Рушди (The Satanic Verses, 1988) приезд в Лондон тоже романтизируется, но уже иронически: «Saladin Chamcha and Hyacinth Phillips ran side by side <...> taking the low roads to London town» [5]. Здесь воспроизводится интертекстуальная рамка традиционных английских баллад - приезд в «fair London town», этим и объясняется архаичное употребление London town в современном романе.
2 Прослеживается аналогия с описаниями беднейших кварталов Лондона из 15 главы «Лавки древностей» Диккенса: «Damp rotten houses, many to let, many yet building, many half-built and mouldering away - lodgings, where it would be hard to tell which needed pity most, those who let or those who came to take - children, scantily fed and clothed, spread over every street, and sprawling in the dust - scolding mothers, stamping their slipshod feet with noisy threats upon the pavement - shabby fathers, hurrying with dispirited looks to the occupation which brought them ‘daily bread’ and little more - mangling-women, washerwomen, cobblers, tailors, chandlers, driving their trades in parlours and kitchens and back room and garrets, and sometimes all of them under the same roof - brick-fields skirting gardens paled with staves of old casks, or timber pillaged from houses burnt down, and blackened and blistered by the flames - mounds of dock-weed, nettles, coarse grass and oyster-shells, heaped in rank confusion - small dissenting chapels to teach, with no lack of illustration, the miseries of Earth, and plenty of new churches, erected with a little superfluous wealth, to show the way to Heaven» [10].
- 306 -
ISSN 2075-9908 Историческая и социально-образовательная мысль. Том 7 №6 часть 2, 2015 Historical and Social Educational Ideas Tom 7 #6 part 2, 2015_________________________
ля и пользователя [11]. Вообще, как отмечает литературный критик и популяризатор английской культуры Карен Хьюитт в книге «Понять Британию», после Второй мировой войны было все сложнее сказать, что такое «английский джентльмен», а в настоящее время это понятие перестало быть релевантным для английской культуры [12, с. 137].
Викторианский Лондон все еще настойчиво напоминает о себе. Так, П. Акройд указывает на то, что «большая часть британской столицы, которая радует глаз1, принадлежит Викторианской эпохе самими зданиями, планировкой или, по крайней мере, общим замыслом» [13, с. 664]; по замечанию же английского историка Э.Н. Уилсона, «во время прогулки по Лондону XXI века от вас не потребуется богатого воображения или особых умственных усилий, чтобы понять, как много всего в городе было построено во время правления королевы Виктории» [14, с. 73]. Конечно, можно восхищаться витражами и дубовыми панелями викторианских пабов, таинственным полумраком старых церквей и готическим величием вокзала Сент-Пэнкрэс, можно вместе с Сомсом Форсайтом сожалеть об ушедшем XIX веке и вспоминать, как Шерлок Холмс ездил в кебе сквозь туман лондонских улиц. Однако необходимо помнить о масштабах нищеты в викторианском мегаполисе, и о «типично викторианских проблемах» [15, с. 105]: грязи, антисанитарии и эпидемиях, катастрофических заторах гужевого транспорта, крайней бедности большинства жителей, разгуле преступности, нехватке жилья и трущобах. Лондон всегда страдал от перенаселенности и недостатка качественных жилых строений: так, в 1800 г. население Лондона составляло около миллиона жителей, а к 1880 г. оно разрослось до 4,5 миллионов [16, с. 69]. Результатом этого стремительного роста, а также развития торговли были немыслимые для сегодняшнего дня грязь и нищета. Во многих частях города нечистоты сливались в сточные канавы, которые вели прямо в Темзу. Кроме того, вплоть до второй половины XIX в. по улицам можно было прогонять животных, а в черте города располагались рынки живого скота и скотобойни1 2. Во многих частях города нечистоты сливались в сточные канавы, которые вели прямо в Темзу, которую Дизраели описал как «a Stygian pool reeking with ineffable and unbearable horror» [цит. по: 14, с. 78]. В первой половине XIX в. несколько десятков тысяч жителей Лондона умерло от холеры. Однако сооружение канализационных систем по плану, разработанному председателем Столичного управления городского хозяйства (Metropolitan Board of Works) сэром Джозефом Базальджеттом (триумф викторианской инженерной мысли и городского планирования!), было завершено лишь к 1875 г. В биографии Диккенса П. Акройд пишет: «Если человек, живущий в конце ХХ века, внезапно очутился бы в таверне или жилом доме того периода, ему стало бы по-настоящему плохо - от запахов, еды и всего вокруг него» [18, с. 46]. Нельзя забывать и о жестоком отношении к бедным, правонарушителям и национальным меньшинствам, которых «вешали за ничтожные преступления» [19, с. 501], о положении женщин, «не имевших прав на собственное имущество» [там же], о трагедии миллионов людей, которые стали жертвой бездушного всепожирающего города-молоха и викторианской морали в эпоху, «канонизировавшую фарисейство» [там же].
В отношении стереотипов викторианской эпохи весьма показателен пример из романа В. Вулф «Между актов» (Between the Acts, 1941), где один из актеров, играющих в любительской пьесе, которая посвящена истории Англии, характеризуется следующим образом: «A very fine figure of a man he was <...>, his truncheon extended; his waterproof pendant. It only wanted a shower of rain, a flight of pigeons round his head, and the pealing bells of St. Paul’s and the Abbey to tran s-form him into the very spit and image of a Victorian constable; and to transport them to a foggy London afternoon, with the muffin bells ringing and the church bells pealing at the very height of Victorian prosperity» [20]. Вся эта растиражированная «морось» и «лондонский вечерний туман, в котором потренькивают колокольцы пирожников да морем разливанным катит колокольный викторианский победный звон» [21, с. 172] стала в современной Англии средством для привлечения туристов и способом извлечения прибыли из литературных стилизаций, театральных постановок и ресторанов, выдержанных в духе эпохи.
Следующий пример из романа «No New Land» канадского писателя из Кении Моеза Вас-санджи также иллюстрирует наивное восприятие Лондона приезжими: «London was not a foreign place, not really, it was a city they all knew in their hearts. To hear Big Ben chime for real, see the houses of Parliament and London Bridge, Buckingham Palace, perhaps the Queen and Prince Philip,
1 Впрочем, не обязательно радуют. Так, когда в романе «Будда из пригорода» главный герой едет в центр Лондона через трущобы Герн-хилла (Herne Hill) и Брикстона, он наблюдает следующую картину: «I <..> gazed out at the rows of disintegrating Victorian houses. The gardens were full of rusting junk and sodden overcoats; lines of washing criss-crossed over the debris. Ted explained to me, ‘That’s where the niggers live. Them blacks.’» [9, c. 43].
2 Ср. описание смитфилдского рынка в 21 главе «Оливера Твиста»: «It was market-morning. The ground was covered, nearly ankle-deep, with filth and mire; a thick steam, perpetually rising from the reeking bodies of the cattle, and mingling with the fog, which seemed to rest upon the chimney-tops, hung heavily above» [17].
- 307 -
Образование и педагогические науки
Education and Pedagogical Sciences
1
and Westminster Abbey where David Livingston lies buried. London - the pussycat and Dick Whittington1 2, nursery rhymes clamoured in the brains» [23, c. 33].
В приведенных контекстах очевидны различия в концепте у разных народов, противоречия между «своими» и «чужими» представлениями о Лондоне как сердце английской цивилизации и об Англии вообще. Как справедливо замечает К. Хьюитт, «приехав в Великобританию, вы скорее всего сочтете нас более расслабленной, менее подтянутой, далекой от триумфа нацией, чем вы того ожидали. По средиземноморским стандартам мы остаемся формальными в отношениях друг с другом, однако тексты, которые мне довелось прочесть в советских учебниках, повествуют о мире, который рушился уже 50 лет тому назад (и это при том, что жизнь вряд ли когда-либо была такой, какой ее рисуют эти тексты!)» [12, c. 138]. Данному мнению находим аналогии в романе «A Natural Curiosity» (1989) современной английской писательницы Маргарет Дрэббл (род. в 1939 г.), которая пессимистично называет Англию «постколониальной и постиндустриальной грудой шлака»: «England’s not a bad country... It’s just a mean, cold, ugly, divided, clapped-out, post-imperial, post-industrial, slag-heap covered in hamburger cartons» [Цит. по: 24, c. 109].
Неправильные представления о Лондоне, вызванные задержкой в формировании лондонского текста (и, шире, английского литературного канона) у представителей других культур, ведут к ложному пониманию английскости, которая в узком смысле подразумевает культурную жизнь Лондона и окрестных городов (в противовес исторической и политической нагрузке концепта «Britishness»). Действительно, вывести наиболее важные, вековые, национальные характеристики англичан невозможно без обращения к Лондону, который предстает как микромодель общеанглийских процессов. Как заметил английский публицист Джеймс Юинг-Ричи (1820-1898), «every Englishman must take an interest in London - a city which it has taken nearly two thousand years to build; whose sons, to enrich which, have sailed on every sea and fought or traded on every land; and which apparently, as the original home and centre of English-speaking people, must grow with the growth and strengthen with the strength of the world. <...> It is the brain of England, the seat of English rule, whence issue laws which are obeyed in four quarters of the globe, and the fountain of thought which agitates and rules the world» [25].
Когда в 1603 г. Иаков I приехал в Лондон на коронацию и увидел его бурный рост и активность, он, по преданию, воскликнул: «England will shortly be London, and London England!» [Цит. по: 25]. В книге «Лондон: биография» П. Акройд отмечает, что иностранцы, приезжавшие в Лондон в XVII в., свидетельствовали следующее: «London is not said to be in England, but rather England to be in London» [26, c. 106]. Он также пишет, что в XVIII-XIX вв. в связи с небывалым ростом Лондона часто говорили, что «all England had become London» и что для многих людей «London corresponded to the great globe itself or the epitome of the round world» [26, c. 589]. Не случайно английский писатель, публицист и критик Томас де Куинси (1785-1859) назвал одно из своих эссе «Лондонская нация» (The Nation of London), подчеркивая, что Лондон слишком огромен и многообразен, чтобы именоваться просто городом: «It was a most heavenly day in May of the year (1800) when I first beheld and first entered this mighty wilderness, the city - no, not the city, but the nation - of London» [27].
Здесь говорится о следующих составляющих английскости и компонентах лондонского текста: Лондон как образующий фактор английской цивилизации3; Великобритания - владычица мира; высокая имперская миссия, которой заключалась в распространении среди «отсталых» народов принципов цивилизации, христианства, верховенства закона, либеральных реформ. В современных условиях два последних признака следует считать обнуленными или погашенными. Это зачастую не осознается представителями других культур, то есть эти признаки присутствуют в лондонском тексте их культуры в необнуленном виде.
Впервые попытка реконструировать лондонский текст в неанглийской традиции была предпринята Л.С. Прохоровой [29]. Это лондонский городской текст русской литературы первой
1 Высокая степень употребительности, «ангажированности» имени «London» подтверждается его участием в поговорках, народных присказках и так называемых «детских стишках» (nursery rhymes), которые изобилуют фольклорными образами и отражают народные традиции и легенды: «Pussy cat, pussy cat, where have you been? / I’ve been to London to look at the Queen».
2 Персонаж английского фольклора (основанный на нескольких реальных лицах), который известен по народным театральным представлениям. По преданию, он вместе со своею кошкой пришел в Лондон из Глостершира искать счастья и после многочисленных перипетий добился назначения на пост лорд-мэра Лондона, который занимал в течение трех сроков. Существует распространенное детское стихотворение: «Turn again, Whittington, / Once Mayor of London! / Turn again, Whittington, / Twice Mayor of London! / Turn again, Whittington, / Thrice Mayor of London!» [22, c. 387, 399, 1023].
3 По мнению отечественных исследователей-урбанистов А.А. Нещадина и Н.И. Горина, сердце любой великой цивилизации - это некоторый «вечный» город, который навсегда связан с ее судьбой [28, c. 34].
- 308 -
ISSN 2075-9908 Историческая и социально-образовательная мысль. Том 7 №6 часть 2, 2015 Historical and Social Educational Ideas Tom 7 #6 part 2, 2015________________________
трети XIX в. Следуя методологии В.Н. Топорова, исследовательница выделила конституенты лондонского текста и входящие в его состав словесно-образные структуры, а также составила текстовый глоссарий. К рекуррирующим словесно-образным структурам Л.С. Прохорова относит следующие лейтмотивы: пространственно-пейзажный, прагматически-деловой, физиогномический и социальных контрастов. Кроме того, исследовательницей выделяются три темы-доминанты Лондона (т.е. те пространственные реалии, с которыми связано его узнавание): город-театр, город-тюрьма и город-магазин, - на основе которых формируется общая парадигма восприятия британской столицы в русской культуре и литературе. Эти доминирующие темы, по сути, совпадают с темами английской литературы, но в России они были сформированы позднее, не в полном объеме или вызывают другой ряд ассоциаций.
Наконец, в исследовании Л.С. Прохоровой Лондон выступает в качестве репрезентативного образа Великобритании, локуса, отражающего менталитет английской нации; лондонский текст же называется одним из факторов английского национального самосознания.
Логическим продолжением работы Л.С. Прохоровой стало исследование Л.В. Воробьевой «Лондонский текст русской литературы первой трети XX века» [30]. В нем так же, как и в предыдущем исследовании, выделяются функциональные доминанты лондонского текста. Здесь к ним относятся богатые и бедные кварталы, Британский музей, завод, Темза, единое стадо. Однако, в рамках выбранного исследовательницей подхода, это всего лишь разрозненные образы, свидетельствующие о дискретном характере восприятия. Л.В. Воробьева опирается в первую очередь на понятие текстового кода, предложенное Р. Бартом. В ее трактовке, доминанты входят в состав именно текстовых кодов - структурообразующих и упорядочивающих элементов городского текста. Исследовательницей выделяются следующие коды: социальный (доминанта - богатые и бедные кварталы), научный (доминанты - Британский музей, завод), мифологический (доминанта - Темза), библейский (доминанта - единое стадо).
Опираясь на исследования Ю.М. Лотмана, Л.В. Воробьева рассматривает лондонский текст и как смыслопорождающий конструкт, способный генерировать коннотативные значения. Если доминанты - это статичный компонент городских кодов, то коннотации вносят в них элемент процессуальности. Для каждого из кодов исследовательница выделяет следующие коннотации: социальный код - богатство/бедность, война; научный код - технология, научность эксперимент; мифологический код - жизнь/смерть, прошлое/будущее, традиция; библейский код -день/ночь, чистота/порок, поиск души, жертвоприношение, Апокалипсис.
Наконец, Л.В. Воробьева оперирует понятием «чтение города», рассматривая его как модернистский прием постижения городского пространства.
Л.В. Воробьева и Л.С. Прохорова лишь бегло освещают проблему отличия лондонских текстов русской литературы от текстов английской литературы в обозначенные периоды, не сосредоточиваясь на асинхронности их формирования. Впрочем, детальная разработка данной проблемы в задачи исследований не входила.
В рамках данной статьи представляется возможным выделить мифологизированные, стереотипные признаки, часто характеризующие Лондон в сознании «неангличан» (в противопоставлении английскому восприятию) и входящие в лондонский текст неанглийских литератур (в противопоставлении литературе английской). Эти признаки часто характеризуют неискушенное, наивное восприятие.
Неанглийское vs.
/triumphant/
/imperial/
/industrial/
/gentlemen society/
/haughty/, /hierarchical/
/bastion of financial power/
/foggy/, /rainy/
Английское
/non-triumphant/, /unsmart/,
often /shabby/, probably /elegantly shabby/
/post-imperial/, /post-colonial/
/post-industrial/
/egalitarian/, /multicultural/
/tolerant society/
признак частично нейтрализован
данные признаки в значительной степени ассо циируются с литературной традицией XIX в.
В связи с неанглийским признаком /industrial/ вспоминаются «темные фабрики сатаны» в Лондоне1 [32], концепты «индустриальный роман» и «викторианский труд», изможденные жен-
1 В оригинале у Уильяма Блейка - «dark Satanic Mills» [31, с. xix]. В то время поэт жил в лондонском районе Саутварк (London Borough of Southwark) недалеко от крупнейшего мукомольного завода «Альбион-флауэр-милл», воплощавшего для него все ужасы промышленного производства.
- 309 -
Образование и педагогические науки
Education and Pedagogical Sciences
щины и дети, фабрика ваксы Уоррена, на которой работал Диккенс, как типичный образец викторианского производства и прочие реалии XIX в.
Признак /post-industrial/ можно считать действительно английским и актуализованным в силу следующих обстоятельств: если в рабочий день пройти по любой части Лондону - бедной или богатой, - то в глаза бросится тот факт, что большая часть населения по-настоящему не работает. Действительно, социологи отмечают, что многих людей, придерживающихся старых взглядов, шокирует невероятная праздность лондонцев1 [Ср.: 14, с. 123]. Некоторые даже сожалеют о тех временах, когда в лондонских доках работали десятки тысяч портовых рабочих, когда на лондонских фабриках выпускали электромоторы, светильники, музыкальные инструменты, часы, одежду и продукты питания. Согласно статистике, за последние двадцать лет все прибыльные предприятия в Лондоне не были связаны с работой в том смысле, в каком ее понимали прошлые поколения. Начиная с 1960-х гг. больше всего обогатились владельцы закусочных, баров, ресторанов, гостиниц музыкальных магазинов, частных художественных галерей и ночных клубов, а также успешные игроки на бирже и умельцы извлекать прибыль из разницы в курсах валют и стоимости акций - так называемые yuppies или slickers. В период расцвета тэтчеризма общество прониклось идеей, что работа в ее традиционном понимании - это пережиток прошлого, а огромные деньги можно зарабатывать, по сути, ни на чем (особенно после «Большого взрыва» (Big Bang) - коренного преобразования Лондонской фондовой биржи, в результате которого операции с ценными бумагами стало возможным производить с помощью компьютера за ее пределами). Старый Лондон был городом, где неработающие классы общества были в меньшинстве. Современный Лондон стал местом отдыха и праздности, где число работающих жителей намного меньше числа тех, кто ищет развлечений. Вот он: idle London!
Признак /bastion of financial power/ следует считать частично нейтрализованным в составе лондонского текста современной английской литературы в связи с тем, что практически все крупнейшие банки и страховые компании в Лондоне, которые когда-то принадлежали английским семьям, были поглощены гигантскими финансовыми корпорациями из Германии или США. Лондонский Сити, некогда являвшийся бастионом английской экономической мощи, теперь находится в собственности иностранного капитала.
Признак /foggy/. Над преувеличением значимости лондонских туманов изящно посмеялся еще в 1889 г. Оскар Уайльд в эссе «Упадок искусства лжи»1 2. Один из героев этого эссе, написанного в форме сократического диалога, заявляет, что люди наблюдают лондонские туманы не потому, что туманы есть, а потому, что поэты и живописцы продемонстрировали им загадочную прелесть таких эффектов: «Where, if not from the Impressionists, do we get those wonderful brown fogs that come creeping down our streets, blurring the gas-lamps and changing the houses into monstrous shadows? To whom, if not to them and their master, do we owe the lovely silver mists that brood over our river, and turn to faint forms of fading grace curved bridge and swaying barge? The extraordinary change that has taken place in the climate of London during the last ten years is entirely due to a particular school of Art. <...> At present, people see fogs, not because there are fogs, but because poets and painters have taught them the mysterious loveliness of such effects. There may have been fogs for centuries in London. <...> But no one saw them, and so we do not know anything about them. They did not exist till Art had invented them. Now, it must be admitted, fogs are carried to excess. They have become the mere mannerism of a clique, and the exaggerated realism of their method gives dull people bronchitis. Where the cultured catch an effect, the uncultured catch cold» [34].
Действительно, английская фольклорная, литературная и публицистическая традиция изобилует описаниями лондонского тумана, а сильные туманы в Лондоне, безусловно, случались часто; однако начиная с 50-х гг. Хх в. плотность и частота лондонских туманов существен-
1 Впрочем, бездельников в Лондоне всегда было предостаточно. В пятой главе «Картинок с натуры», входящих в «Очерки Боза» Ч. Диккенс пишет, что, помимо тех, кто толпится у дверей кабачков или принимает участие в уличных перебранках, в Лондоне есть целое сословие людей, не знающих никаких других развлечений, кроме как стоять, прислонясь к столбу: In addition to the numerous groups who are idling about the gin-shops and squabbling in the centre of the road, every post in the open space has its occupant, who leans against it for hours, with listless perseverance. It is odd enough that one class of men in London appear to have no enjoyment beyond leaning against posts. We never saw a regular bricklayer’s labourer take any other recreation, fighting excepted. Pass through St. Giles’s in the evening of a week-day, there they are in their fustian dresses, spotted with brick-dust and whitewash, leaning against posts. Walk through Seven Dials on Sunday morning: there they are again, drab or light corduroy trousers, Blucher boots, blue coats, and great yellow waistcoats, leaning against posts. The idea of a man dressing himself in his best clothes, to lean against a post all day! [33].
2 В этом году эссе появилось в литературном журнале «XIX век». В 1891 г. в переработанном виде оно было опубликовано в цикле эссе «Намерения» (Intentions).
- 310 -
ISSN 2075-9908 Историческая и социально-образовательная мысль. Том 7 №6 часть 2, 2015 Historical and Social Educational Ideas Tom 7 #6 part 2, 2015_________________________
но сократились. Это было связано с постепенным отказом от угольного топлива и переходом на газ, а также с ростом британской столицы и рассредоточением предприятий на большей площади. Таким образом, в составе современного лондонского текста признак /foggy/ следует считать виртуализованным.
Как отмечалось ранее, лондонский текст - это прецедентное сверхтекстовое единство, манифестирующее себя, в частности, за счет постоянного воспроизведения ряда фразеологи-зированных или клишированных текстов. Соответственно, нераспространенность прецедентных источников одной культуры в другой культуре ведет к несовпадению так называемых интертекстуальных рамок [35; 36] или стереотипных ситуаций из предшествующей текстовой традиции, ставших энциклопедией читателя. У. Эко говорит не только о рамках, которые узнаваемы читателем как относящиеся к интертекстуальному ряду, но и о рамках, которые могут нести для него магию, очарование или волшебство (ср.: рамка приезда в “fair London town”). Он также вводит понятие интертекстуальных архетипов, описывая этим термином рекуррентные повествовательные ситуации, которые воспроизводятся в других текстах и провоцируют адресата на сильные эмоции, сопровождаемые впечатлением уже виденного и того, чего хотелось бы увидеть еще. Как прецедентное сверхтекстовое единство лондонский текст включает в себя ряд интертекстуальных рамок и архетипов.
С учетом вышесказанного при прочтении конкретного текста у английских и неанглийских читателей будут существенно расходиться «глобальные ассоциации». Это же, как правило, представляет наибольшие трудности при переводе источников, который в этом случае должен осуществляться на уровне крупномасштабной эквивалентности, поскольку, по Ю.Ю. Саксоновой, важность здесь приобретает отсылка не просто к конкретному тексту, а к некоторому тексту-культурному знаку1 [37, с. 48].
Действительно, без эксплицитных маркеров русский читатель едва ли узнает в тексте романа М. Муркока «Лондон, любовь моя» (Mother London, 1988) обращение к описаниям Великого лондонского пожара 1666 г. из дневников Сэмюэла Пипса, актуализующим метафору «Лондон-ад», или - в романе П. Акройда «Процесс Элизабет Кри» (The Trial of Elizabeth Cree, 1995)1 2 - сквозную аллюзию на «Путь паломника» Дж. Беньяна и фигурирующую там «трясину уныния» (Slough of Despond) как метафору упадка духа и отчаяния. Заметим, что смысл также может ускользать от читателя в силу исторического дистанцирования - расхождения исторических горизонтов. Для современных англичан «Путь паломника» уже давно не является настольной книгой. Как подчеркивает А.Е. Бочкарев, «это вопрос интерпретирующей компетенции: разные читатели приходят к разным результатам по причине различия энциклопедических знаний» [2, с. 158].
Однако это не означает принципиальной непостижимости сверхтекстов иной культуры, а лишь некоторые сложности в их реконструкции и в построении иностранного литературного канона, что осуществляется через поэтапное освоение литературных традиций и инохудожественных моделей.
Кроме того, не всякая затекстовая информация абсолютно необходима для постижения текста и его адекватного перевода на другой язык. Так, в классификации Р.К. Миньяра-Белоручева, информационный запас человека условно подразделяется на пять степеней, и, по мнению исследователя, для успешного осуществления перевода необходимо обладать запасом третьей степени (т.е. четко знать существенные признаки денотата и вычленять его из группы схожих денотатов) [41, с. 55-56]. Обладание запасом четвертой степени (т.е. владение систематизированными и
1 Если в переводимом произведении переводчик сталкивается с конкретной манифестацией лондонского текста - некоторым прецедентным текстом о Лондоне из другого произведения, - то ему необходимо сохранить двойную коннотацию этого текста как сложного знака: коннотацию исходную и коннотацию трансформированную в ткани принимающего произведения. Этот прецедентный текст о Лондоне будет представлять собой дважды закодированный культурный код. Трудности при переводе возникают в связи с тем, что, являясь макрокомпонентом значения, коннотация не всегда может быть эквивалентно передана на другой язык, поскольку в языке, безусловно, отражается этноспецифиче-ское представление о мире. В этом случае можно говорить о коннотативных лакунах.
2 В этом романе П. Акройд обращается к образам темного Лондона, болота, трясины (dark London, bog, mire, morass, slough, swamp) [38], которые воплощают «изнанку» английской натуры. В романе того же автора «Дом доктора Ди» (The House of Doctor Dee) английская столица также ассоциируется с болотом, водной низиной (wetland [39]) - т.е. с чем-то страшным и непонятным. В монографии «Художественное своеобразие романов Питера Акройда» В.В. Струков указывает на то, что Ист-Энд, рабочая и портовая часть Лондона, расположена на месте бывшей низины в долине Темзы. Осушение болотистой местности позволяет городу расти, подниматься над низиной. Так, по мнению исследователя, происходит процесс колонизации пространства: если сравнить землю со страницей, а постройки с текстом на ней, то вода, закрывающая землю, мешает освоению нового пространства / чтению текста [40, с. 108].
- 311 -
Образование и педагогические науки
Education and Pedagogical Sciences
структурированными знаниями о денотате) - это только желательное, но не обязательное требование. Наличие информационного запаса в пятой степени подразумевает постижение глубинной сущности денотата, понимание его границ, факультативных признаков и потенциальных изменений [41, с. 57]. Безусловно, всегда ожидать этого от переводчика невозможно.
Соответственно, перевод с одного языка на другой и воспроизведение литературного канона иностранной культуры возможно лишь с некоторыми ограничениями (в первую очередь временного характера), которые в конечном итоге не могут препятствовать осуществлению межъязыковой и межкультурной коммуникации в относительно полном объеме [Ср.: 42, с. 140]. Но это всего лишь идеальная ситуация.
БИБЛИОГРАФИЧЕСКИЕ ССЫЛКИ
1. Топоров В.Н. Миф. Ритуал. Символ. Образ: Исследования в области мифопоэтического: Избранное. - М.: Прогресс-Культура, 1995.
2. Бочкарев А.Е. Семантический словарь. - Н. Новгород: Деком, 2003.
3. Naipaul V.S. The Enigma of Arrival. - London - New York: Viking Press, 1987.
4. Мандельштам О.Э. Домби и сын // Избранное. - М.: Интерпринт, 1991. - С. 87.
5. Rushdie S. The Satanic Verses. - Viking Penguin: 1989.
6. Мурашковски С. Отчуждение мигранта как культурный феномен в романах В.С. Найпола // Вестник ВЭГУ. Серия «Филология». № 29/30. - 2007. - С. 206-210.
7. Стародубцева Л.В. Город как метафора урбанизируемого сознания // Урбанизация в формировании социокультурного пространства. - М.: Наука, 1999. - С. 70-122.
8. Nicolson H. Diaries 1930-39. - Collins, 1966.
9. Kureishi H. The Buddha of Suburbia. - London: Faber and Faber, 1990.
10. Dickens Ch. The Old Curiosity Shop. - 1841. URL: httpwww.gutenberg.orgcacheepub700pg700.txt (дата обращения
03.09.2015) .
11. Кашкин В.Б. Этноним в наивной философии языка и картине мира. - 2002. URL:
http://kachkine.narod.ru/Articles2003/KachkineIdentity2002.htm (дата обращения 03.09.2015).
12. Хьюитт К. Понять Британию. Реальности западной культуры для озадаченного гостя из России [пер. с англ.]. - Пермь, 1992.
13. Акройд П. Лондон: биография. - М.: Изд-во Ольги Морозовой, 2005.
14. Wilson A.N. London. A Short History. - London: Phoenix, 2004.
15. Pott M.H. Government and the Metropolitan Image: Ministers, Parliament and the Concept of a Capital City, 18401915 // The Metropolis and its Image: Constructing Identities for London, c. 1750-1950. - Oxford: Blackwell Publishers, 1999. - Pp. 101-126.
16. Olsen D.J. The Growth of Victorian London. - New York: Holmes & Meier, 1976.
17. Dickens Ch. Oliver Twist or, the Parish Boy’s Progress. - 1837-1839. URL:
http://www.gutenberg.org/cache/epub/730/pg730.txt (дата обращения 03.09.2015).
18. Ackroyd P. Dickens. - London: Sinclair-Stevenson, 1990.
19. Голсуорси Дж. В Петле [пер. с англ. М. Богословской] // Сага о Форсайтах. Т. 1. - М.: Гос. изд-во худож. л-ры, 1956. - С. 295-544.
20. Woolf V. Between the Acts. - 1941. URL: http://etext.library.adelaide.edu.aU/w/woolf/virginia/ (дата обращения
03.09.2015) .
21. Вулф В. Между актов. - СПб.: Азбука-классика, 2004.
22. Hibbert C, Matthew L., Weinreb L. (eds.) The London Encyclopaedia. Third Edition. - London: Macmillan, 2008.
23. Vassanji M.G. No New Land. - Toronto: McClelland and Steward, 1991.
24. Ratcliffe S. (ed.) Oxford Quick Reference Quotations. - Oxford University Press, 1999.
25. Ewing Ritchie J. Days and Nights in London or, Studies in Black and Gray. - 1880. URL:
http://www.gutenberg.org/files/36683/36683-0.txt (дата обращения 03.09.2015).
26. Ackroyd P. London. The Biography. - London: Vintage, 2000.
27. Quincey T., de. The Nation of London // Autobiographic Sketches. - 1853. URL: http://www.gutenberg.org/etext/7306 (дата обращения 03.09.2015).
28. Нещадин А.А., Горин Н.И. Феномен города: социально-экономический анализ. - М.: Изограф, 2001.
29. Прохорова Л.С. Лондонский городской текст русской литературы первой трети XIX века: Дис. ... канд. филол. наук: 10.01.01. - Томск, 2005.
30. Воробьева Л.В. Лондонский городской текст русской литературы первой трети XX века: Дис. ... канд. филол. наук: 10.01.01. - Томск, 2009.
31. Blake W. Jerusalem: Preface // Milton: A Poem in Two Books [Edited by E.R.D. Maclagan, A.G.B. Russell]. - London: A.H. Bullen, 1907 (reprinted from: London: The Author and Printer W. Blake, 1904). - P. XIX.
32. Блейк В. Иерусалим: Предисловие к поэме «Мильтон» [пер. С.Я. Маршака] // Собр. соч. С.Я. Маршака в 8-и тт.
[под ред. В.М. Жирмунского, И.С. Маршака и др.]. Т. 3. - М.: Худож. л-ра, 1969. URL:
http://www.lib.ru/POEZIQ/BLAKE/stihi_marsh.txt (дата обращения 03.09.2015).
33. Dickens Ch. Seven Dials: Chapter V / Scenes // Sketches by Boz, Illustrative of Every-Day Life and Every-Day People. - 1836. URL: http://www.gutenberg.org/files/882/882-0.txt (дата обращения 03.09.2015).
34. Wilde O. The Decay of Lying // The Complete Writings of Oscar Wilde. Vol. 7. - New York: The Nottingham Society, 1909. URL: http://www.victorianweb.org/authors/wilde/decay.html (дата обращения 03.09.2015).
- 312 -
ISSN 2075-9908 Историческая и социально-образовательная мысль. Том 7 №6 часть 2, 2015 Historical and Social Educational Ideas Tom 7 #6 part 2, 2015_________________________
35. Eco U. The Role of the Reader: Explorations in the Semiotics of Texts. -Macmillan, 1979.
36. Eco U. Casablanca: Cult Movies and Intertextual Collage //Modern Theory and Criticism. - Longman, 1988. - Pp. 4259.
37. Саксонова Ю.Ю. Прецедентный интекст; проблема межъязыковой эквивалентности в художественном переводе: На материале английского, немецкого и русского языков: дисс. ... канд. филол. наук: 10.02.20. - Екатеринбург, 2001.
38. Ackroyd P. Dan Leno and the Limehouse Golem (The Trial of Elizabeth Cree). - London: Minerva, 1995.
39. Ackroyd P. The House of Doctor Dee. - London: Penguin, 1994.
40. Струков В.В. Художественное своеобразие романов Питера Акройда: к проблеме британского постмодернизма. - Воронеж: Полиграф, 2000.
41. Миньяр-Белоручев Р.К. Общая теория перевода и устный перевод. - М.: Воениздат, 1980.
42. Сдобников В.В., Петрова О.В. Теория перевода: Учебник для переводческих факультетов и факультетов иностранных языков. - Н. Новгород: Изд-во НГЛУ им. Н.А. Добролюбова, 2001.
REFERENCES
1. Toporov V.N. Mif. Ritual. Simvol. Obraz: Issledovaniya v oblasti mifopoeticheskogo: Izbrannoe. Moskva: Izdatel'skaya gruppa “Progress-Kurtura”, 1995. (in Russ.).
2. BochkarevA.E. Semanticheskij slovarV Nizhny Novgorod: Dekom, 2003. (in Russ.).
3. Naipaul V.S. The Enigma of Arrival. London - New York: Viking Press, 1987.
4. Mandel'shtam O.E. Dombi i syn. Izbrannoe. Moskva: SP “Interprint”, 1991. P. 87. (in Russ.).
5. Rushdie S. The Satanic Verses. Viking Penguin: 1989.
6. Murashkovski S. Otchuzhdenie migranta kak kul'turnyj fenomen v romanah V.S. Najpola. Vestnik VEGU. Seriya “Filologiya”. No. 29-30. 2007. Pp. 206-210. (in Russ.).
7. Starodubceva L.V. Gorod kak metafora urbaniziruemogo soznaniya. Urbanizaciya v formirovanii sociokul'turnogo prostranstva. Moskva: Nauka, 1999. Pp. 70-122. (in Russ.).
8. Nicolson H. Diaries 1930-39. Collins, 1966.
9. Kureishi H. The Buddha of Suburbia. London: Faber and Faber, 1990.
10. Dickens Ch. The Old Curiosity Shop. 1841. Available at: httpwww.gutenberg.orgcacheepub700pg700.txt (accessed 3 September 2015).
11. Kashkin V.B. Etnonim v naivnoj filosofii yazyka i kartine mira. 2002. Available at:
http://kachkine.narod.ru/Articles2003/KachkineIdentity2002.htm (accessed 3 September 2015). (in Russ.).
12. Hyuitt K. Ponyat' Britaniyu. Real'nosti zapadnoj kul'tury dlya ozadachennogo gostya iz Rossii [perevod s angliyskogo]. Perm, 1992. (in Russ.).
13. Akrojd P. London: biografiya. Moskva: Izdatel'stvovo Ol'gi Morozovoj, 2005. (in Russ.).
14. Wilson A.N. London. A Short History. London: Phoenix, 2004.
15. Pott M.H. Government and the Metropolitan Image: Ministers, Parliament and the Concept of a Capital City, 18401915. The Metropolis and its Image: Constructing Identities for London, c. 1750-1950. Oxford: Blackwell Publishers, 1999. Pp. 101-126.
16. Olsen D.J. The Growth of Victorian London. New York: Holmes & Meier, 1976.
17. Dickens Ch. Oliver Twist or, the Parish Boy’s Progress. 1837-1839. Available at:
http://www.gutenberg.org/cache/epub/730/pg730.txt (accessed 3 September 2015).
18. Ackroyd P. Dickens. London: Sinclair-Stevenson, 1990.
19. Golsuorsi Dzh. V Petle [perevod s angliyskogo M. Bogoslovskoj]. Saga o Forsajtah. Vol. 1. Moskva: Gosudarstvennoe izdatel’stvovo hudozhestvennoy literatury, 1956. Pp. 295-544. (in Russ.).
20. Woolf V. Between the Acts. 1941. Available at: http://etext.library.adelaide.edu.au/w/woolf/virginia/ (accessed 3 September 2015).
21. Vulf V. Mezhdu aktov. Sankt-Peterburg.: Azbuka-klassika, 2004. (in Russ.).
22. Hibbert C, Matthew L., Weinreb L. (eds.) The London Encyclopaedia. Third Edition. London: Macmillan, 2008.
23. Vassanji M.G. No New Land. Toronto: McClelland and Steward, 1991.
24. Ratcliffe S. (ed.) Oxford Quick Reference Quotations. Oxford University Press, 1999.
25. Ewing Ritchie J. Days and Nights in London or, Studies in Black and Gray. 1880. Available at:
http://www.gutenberg.org/files/36683/36683-0.txt (accessed 3 September 2015).
26. Ackroyd P. London. The Biography. London: Vintage, 2000.
27. Quincey T., de. The Nation of London. Autobiographic Sketches. 1853. Available at:
http://www.gutenberg.org/etext/7306 (accessed 3 September 2015).
28. Neschadin A.A., Gorin N.I. Fenomen goroda: social'no-ekonomicheskij analiz. Moskva: Izograf, 2001. (in Russ.).
29. Prohorova L.S. Londonskij gorodskoj tekst russkoj literatury pervoj treti XIX veka: Dissertaciya ... kandidata filolog-icheskikh nauk: 10.01.01. Tomsk, 2005. (in Russ.).
30. Vorobyova L.V. Londonskij gorodskoj tekst russkoj literatury pervoj treti XX veka: Dissertaciya ... kandidata filolog-icheskikh nauk: 10.01.01. Tomsk, 2009. (in Russ.).
31. Blake W. Jerusalem: Preface. Milton: A Poem in Two Books [Edited by E.R.D. Maclagan, A.G.B. Russell]. London: A.H. Bullen, 1907 (reprinted from: London: The Author and Printer W. Blake, 1904). P. xix.
32. Blejk V. lerusalim: Predislovie k poeme «Mil'ton» [perevod S.Ya. Marshaka]. Sobranie sochinenij S.Ya. Marshaka v vos'mi tomah [pod redakciey V.M. Zhirmunskogo, I.S. Marshaka i dr.]. Vol. 3. M.: Hudozhestvennaya literatura, 1969. Available at: http://www.lib.ru/POEZIQ/BLAKE/stihi_marsh.txt (accessed 3 September 2015). (in Russ.).
- 313 -
Образование и педагогические науки
Education and Pedagogical Sciences
33. Dickens Ch. Seven Dials: Chapter V. Scenes. Sketches by Boz, Illustrative of Every-Day Life and Every-Day People. 1836. Available at: http://www.gutenberg.org/files/882/882-0.txt (accessed 3 September 2015).
34. Wilde O. The Decay of Lying. The Complete Writings of Oscar Wilde. Vol. 7. New York: The Nottingham Society, 1909. Available at: http://www.victorianweb.org/authors/wilde/decay.html (accessed 3 September 2015).
35. Eco U. The Role of the Reader: Explorations in the Semiotics of Texts. Macmillan, 1979.
36. Eco U. Casablanca: Cult Movies and Intertextual Collage. Modern Theory and Criticism. Longman, 1988. Pp. 42-59.
37. Saksonova Yu.Yu. Precedentnyj intekst; problema mezhyazykovoj ekvivalentnosti v hudozhestvennom perevode: Na materiale anglijskogo, nemeckogo i russkogo yazykov: Dissertaciya ... kandidata filologicheskikh nauk: 10.02.20. Ekaterinburg, 2001. (in Russ.).
38. Ackroyd P. Dan Leno and the Limehouse Golem (The Trial of Elizabeth Cree). London: Minerva, 1995.
39. Ackroyd P. The House of Doctor Dee. London: Penguin, 1994.
40. Strukov V.V. Hudozhestvennoe svoeobrazie romanov Pitera Akrojda: k probleme britanskogo postmodernizma. Voronezh: Poligraf, 2000. (in Russ.).
41. Min'yar-Beloruchev R.K. Obschaya teoriya perevoda i ustnyj perevod. M.: Voenizdat, 1980. (in Russ.).
42. Sdobnikov V.V., Petrova O.V. Teoriya perevoda: Uchebnik dlya perevodcheskih fakul'tetov i fakul'tetov inostrannyh yazykov. Nizhny Novgorod: Izdatel’stvo Nizhegorodskogo gosudarstvennogo linguisticheskogo universiteta imeni N.A. Dobrolyubova, 2001. (in Russ.).
Информация об авторе Information about the author
Соснин Алексей Владимирович, кандидат филологических наук, доцент кафедры иностранных языков Национального исследовательского университета «Высшая школа экономики» -Нижний Новгород. Россия [email protected]
Получена: 28.09.2015
Для цитирования статьи:Соснин А. В., Временной разрыв в формировании сверхтекстов культуры у ее представителей и у носителей других культур (на примере лондонского текста английской литературы). Краснодар: Историческая и социально-образовательная мысль. 2015. Том 7. №6. Часть 2. с- doi-
Sosnin Alexey Vladimirovich, Candidate in Philology, Associate Professor, Chair of Foreign Languages, National Research University “Higher School of Economics”, Nizhny Novgorod, Russia. [email protected]
Received: 28.09.2015
For article citation: Sosnin A. V., Time gap in the formation of the supertexts of a culture between its representatives and holders of other cultures (as exemplified by the London text of english literature). [Vremennoj razryv v formirovanii sverhtekstov kul'tury u ee pred-stavitelej i u nositelej drugih kul'tur (na primere londonskogo teksta anglijskoj literatury)]. Krasnodar: Istoricheskaya i sotsial’no-
obrazovatelnaya mys’l = Historical and Social Educational Ideas. 2015. Том 7. № 6 vol-2. С - . doi:
314 -
