CC BY
8
УДК 316.47
DOI 10.23672М9704-2653-8439-У
Бабинцев Валентин Павлович
доктор философских наук, профессор, профессор кафедры социальных технологий и государственной службы, Белгородский
государственный национальный исследовательский университет babintsev@bsu.edu.ru
Valentin P. Babintsev
Doctor of Philosophy, Professor,
Professor of the Department Social Technologies and Public Service, Belgorod State National Research University babintsev@bsu.edu.ru
Гайдукова Галина Николаевна
кандидат социологических наук, доцент,
доцент кафедры социальных технологий и государственной службы, Белгородский
государственный национальный исследовательский университет g_gaidukova@bsu.edu.ru
Шаповал Жанна Александровна
кандидат социологических наук, доцент,
доцент кафедры социальных технологий и государственной службы, Белгородский
государственный национальный исследовательский университет shapoval@bsu.edu.ru
Galina N. Gaidukova
Candidate of Sociological Sciences, Associate Professor,
Associate Professor of Social Technology and Public Service, Belgorod State National Research University shapoval@bsu.edu.ru
Zhanna A. Shapoval
Candidate of Sociological Sciences, Associate Professor,
Associate Professor of Social Technology and Public Service, Belgorod State National Research University shapoval@bsu.edu.ru
Метаболизация
городской культуры
как возможность и реальность
Аннотация. Статья посвящена проверке гипотезы о том, что развитие современной городской культуры может быть описано и осмыслено в категориях теории социально-экологического метаболизма. Опираясь на результаты социологического исследования, авторы приходят к заключению о том, что процесс гибридизации культуры в городах, не относящихся к мегаполисам, несмотря на объективную вовлеченность в него основной массы горожан, воспринимается и оценивается ими неоднозначно и довольно противоречиво. Выявлена специфика мета-болизации культурного процесса в условиях городской среды, заключающаяся в том, что культурные установки, доминирующие на «входе», фактически нивелируются характером повседневных культурных практик, что, в конечном счете, оборачивается неконтролируемым ростом «культурного мусора». Данное обстоятельство дополнительно подтверждает необходимость государственно-общественного регулирования культурных процессов в современном городе, в плане создания инфраструктуры, поддержания инициативы, социальной рекламы,
Urban culture metabolism
as a possibility and reality
Annotation. The article is devoted to testing the hypothesis that the development of modern urban culture can be described and understood in the categories of the theory of socio-ecological metabolism. Based on the results of a sociological study, the authors conclude that the process of cultural hybridization in cities that do not belong to megacities, despite the objective involvement of the majority of citizens in it, is perceived and evaluated by them ambiguously and rather contradictory. The specificity of the cultural process metabolism in the urban environment is revealed, which consists in the fact that the cultural attitudes that dominate at the «entrance» are actually leveled by the nature of everyday cultural practices, which ultimately turns into an uncontrolled growth of «cultural garbage». This circumstance further confirms the need for state and public regulation of cultural processes in a modern city, in terms of creating infrastructure, maintaining initiative, social advertising, and forming cultural and value orientations of the population.
формирования культурно-ценностных ориентаций населения.
Ключевые слова: город, городская культура, социо-биотехническая система, культурный мусор, регулирование культурных процессов.
Keywords: city, urban culture, sociobiotechnical system, cultural garbage, regulation of cultural processes.
Современный город развивается как сложно структурированная, диссипативная система, более или менее органично объединяющая в своей эволюции социальные, технические и биологические процессы. Одной из рефлексий этой конъюнктивной по своей сути тенденции стала концепция социально-экологического метаболизма, основы которой заложили своими исследованиями западные авторы [11-14].Эта концепция довольно активно разрабатывалась в отечественной социологии О.Н. Яницким [9; 10] и некоторыми другими учеными [4; 5].Так, О.Н. Яниц-кий считал возможным рассматривать город как метаболическую систему, утверждая: «Современный город - сетевой метаболический организм. Он в буквальном смысле слова «подвешен» на сетях, питающих его энергией и ресурсами, поступающими извне. Человек, создавший город и живущий в нём, не только конфликтует или договаривается, объединяется или дифференцируется» [10, с. 22]1.
Но если принять метаболическую концепцию городского развития в качестве основания для анализа тенденций, определяющих развитие урбанизированных пространств, естественным становится вывод о том, что ее положения должны распространяться на сферы городской жизни, даже, казалось бы, на те, что имеют отдаленную связь с техникой и экологией. К числу таких сфер относится городская культура, которую мы рассматриваем как набор созданных или присвоенных го-родскимижителями артефактов и продуктов духовной деятельности, приобретающих для субъектов символическое значение и используемых ими для саморегуляции и для регулирования отношений с контрагентами.
Однако, если город представляет собой систему, то, очевидно, характеризующие ее связи и отношения должны более или менее адекватно воспроизводиться на уровне отдельных элементов. По меньшей мере, именно так трактует проблему взаимоотношений части и целого теория фрактала [3], которая, хотя и оспаривается некоторыми авторами, на наш взгляд, довольно адекватно отражает логику функционирования социальных систем, в которых:
а) все элементы увязаны и образуют целостность;
б) развитие осуществляется на основе цель-программы;
в) действуют специфические закономерности.
Проверка гипотезы о том, что развитие современной городской культуры может быть описано и осмыслено в категориях «теория социально-экологического метаболизма», предполагает анализ составляющих его процессов и верификацию полученных выводов на основе эмпирических исследований. Именно это является целью настоящей статьи.
В сущности, концепция городского метаболизма сводится к двум основополагающим тезисам. Во-первых, это заключение о том, что в городе XXI века происходит интеграция различных сфер - от технико-технологической до духовной, что придает урбанизированной среде гибридный характер [11, с. 9]. Гибридность, в данном случае, рассматривается как объединение изначально разнородных элементов, ведущее к формированию нового качества. Формирование гибридных систем ведет к существенному изменению характера связей между составляющими их элементами. Они становятся неочевидными, многомерными, максимально вариативными и не прямыми [7, с. 26-27].
Во-вторых, утверждение, что социодинамику города можно описать в рамках следующего алгоритма: «вход» (аккумулирование «веществ», питающих город) - преобразование (разложение «веществ» на простые и одновременное образование и потребление сложных «веществ») - «выход» (отходы «процессов жизнедеятельности выбрасываются в окружающую среду») [10, с. 21].
И если развитие городской культуры укладывается в рамки этих процессов и может быть описано в адекватных им понятиях, мы с высокой степенью уверенности можем говорить о ее метабо-лизации. В свою очередь, данный вывод будет иметь ряд следствий как теоретического, так и практического характера. Важнейшим среди первых является утверждение о том, что исследование социокультурных процессов в урбанизированной среде требует пересмотра методологических оснований социальных наук за счет привлечения категориального аппарата, разработанного в рамках естественно-научных дисциплин. Здесь вновь нельзя не согласиться с выводом О.Н. Яниц-кого, утверждавшего: «...Если мир изменяется, то и изучающие его науки тоже должны изменяться. Современный мир становится все более интегрированным благодаря процессам глобализации-информатизации . Если гуманитарные науки не учтут этот новый уровень сложности глобальной динамики, то они рискуют выпасть из процесса его познания и регулирования» [11, с. 9].
1 Статья подготовлена при финансовой поддержке РФФИ констант как фактор воспроизводства и развития региональ-
в рамках научного проекта «Реновация социокультурных ных сообществ» (№ 20-011-00482).
К числу следствий практического порядка относится тезис о том, что метаболизация культуры востребует пересмотра управленческих практик, применяемых для регулирования культурных процессов. В частности, это означает, например, легализацию и легитимацию проблемы культурного «мусора», определения технологий работы как с его токсичными для общества и личности фракциями, так и с теми, что оказались в «мусорной корзине» в силу случайных обстоятельств и могут быть востребованы при изменении наличных условий.
Попытка проверить гипотезу о метаболизации городской культуры может быть осуществлена (и, как нам представляется, довольно успешно) на основе чисто формального подхода. По меньшей мере, это относится к аспекту ее гибридизации. Не требует особых доказательств наличие тенденции, выражающейся в инкорпорации в культурную среду новейших достижения в области техники и технологий.
Так, например, исследователи отмечают активное использование информационных, прежде всего, цифровых технологий в театральном искусстве [8], мультимедийных практик в музейном деле [2], 1Т-разработок для реализации, в сущности, социоинженерных проектов в сфере искусства [6]. Параллельно этому процессу идет процесс осмысления, казалось бы, «несоциальных» сфер деятельности в категориях культуры, формированию в среде осуществляющих их субъектов «культуроориентированного» мышления. Это усиливает, в частности, процесс дифференциации культуры (формируются инженерная, экологическая, технологическая и иные культуры как самостоятельные области знания и практической деятельности).
Однако процесс метаболизации должен, на наш взгляд, рассматриваться более глубоко и анализироваться через диспозиции осуществляющих его акторов, которые, в сущности, являются (или, по меньшей мере, могут являться) его главными агентами, с одной стороны, интегрируя («гибри-дизируя») городскую среду; с другой стороны, придавая ее развитию метаболическую динамику -движение от аккумулирования веществ до продуцирования «мусора» и его возможной последующей переработки.
Метаболизация урбанизированной культуры (если она, разумеется, имеет место) представляет собой результат сознательных или неосознанных действий городских жителей, отражающих их диспозиции в отношении культурной среды и приемлемых с точки зрения социальных (правовых, нравственных и конвенционально принятых) норм поведения в ней. Именно поэтому для понимания специфики метаболических процессов важна диагностика этих диспозиций.
Такую диагностику мы попытались осуществить в ходе социологического исследования «Социокультурные следствия формирования урбанизированных социобиотехнических систем (СБТ-си-стем)», проведенного в городах Белгородской области в январе 2020 года. Исследование
включало в себя анкетный опрос городского населения по методике квотной выборки, гдев качестве квот выступали место жительства, пол и возраст респондентов (п = 500), экспертный опрос (п = 30), при этом критериями отбора экспертов выступали наличие ученой степени в области социально-гуманитарных наук, а также - публикаций по проблемам культуры; 3 фокус-группы (работники сферы культуры, городских СМИ и молодежь).
Необходимо учитывать, что исследование осуществлено в городах, не относящихся к мегаполисам, поэтому полученные выводы имеют ограниченное распространение. Однако они любопытны тем, что позволяют осмыслить ситуацию применительно к провинциальным регионам, репрезентирующим большую часть России. Существенно и то, что в ходе исследования диагностировались представления, бытующие на уровне массового сознания, поэтому выводы касаются главным образом масс-культовских практик. Однако, очевидно, трудно отрицать, что именно на этом уровне гибридизация культуры могла бы быть наиболее масштабной, а ее социодинамика -максимально интенсивной и открытой внешней среде. Элитарные культурные практики носят более приватный характер, и логика их развития по преимуществу детерминирована потребностью в самовыражении автономной личности, что зачастую мало соотносится с внешними процессами.
Подчеркнем, что участие в исследовании экспертов не означает попытки прояснить специфику элитарной диспозиции. Между элитой и экспертным сообществом существуют значительные различия. Они связаны с тем, что первая контролирует какие-либо ресурсы власти и, используя их, способна принимать значимые для общества решения. Единственный ресурс экспертов - профессиональные знания. И он практически никогда не трансформируется во властные полномочия.
Исследование выявило, что вопреки некоторым ожиданиям, идея гибридизации культуры, как следствия ее технологизации и экологизации, присуща в большей представителям научного сообщества, чем широким массам городских жителей.
Так, рассматривая тенденции изменения городской субкультуры, абсолютное большинство экспертов (80 %) согласилось с мнением, что в настоящее время происходят ее качественные изменения. При этом к основным проявлениям таких изменений ими были отнесены: реализация культурных процессов через массовое использование информационных технологий и гаджетов (40 %), потребительско-развлекательный характер культурной деятельности (36,7 %), виртуальный характер культурных практик (26,7 %).
Среди основных факторов, определяющих развитие городской культуры, экспертами было отмечено,наряду с городскими традициями (средний балл оценки фактора 7,37 при 10 максимально возможных), коммерциализацией (6,43), характером культурных запросов населения (6,40), государственной политикой в сфере культуры (6,33),
развитие современных информационных технологий (6,33). Правда, значение фактора экологизации было оценено заметно ниже - 4,63 балла.
Однако, если эксперты довольно отчетливо фиксируют тенденцию технологизации городской культуры, то в сознании общей массы горожан этот процесс реплицируется не столь отчетливо. Даже достаточно хорошо информированные о культурных процессах в городе работники СМИ в ходе фокус-группового интервьюирования обращали больше внимание на увеличение культурного разнообразия городской культурной среды, чем на внедрение в нее техники и технологий. Типичны были следующие оценки культурных процессов: «Появилось много независимых производителей культурных смыслов: театров, культурных площадок, различных заведений» (Никита, работник СМИ, 30 лет). «Производители культурных продуктов стали больше прислушиваться к запросам, предлагать продукт, который знаком аудитории и в котором она нуждается. Культура становится более адресной. Производители представляют конкретного потребителя, для которого они делают свой культурный продукт, а не просто какое-то абстрактное культурное мероприятие» (Анастасия, работник СМИ, 26 лет).
Примечательно и то, что техническая подготовка и «экологоориентированность» не отнесены горожанами к числу нормативных качеств культурного человека. В состав этих качеств 60 % респондентов включили хорошие манеры. Еще 46,2 % отнесли к ним общительность, открытость к людям; 48,2 % правильную речь, то есть способности, которые с полным правом можно причислить к коммуникативным качествам. Отметим в данной связи: именно способность и готовность к коммуникации, по мнению большинства респондентов, отличают человека, которого они могли бы назвать «культурным». Среди лидирующих позиций большинство выборов (52,8 %) получило лишь одно формально «некоммуникативное» качество - ум (знания).
При этом способности, которые можно рассматривать как ответ на вызовы гибридизации культуры, были отмечены значительно меньшей долей участников исследования. Только 15 % полагают, что непременным качеством культурного человека является техническая грамотность; 18,4 % - забота об окружающей среде.
Нам представляется, что причины расхождения между экспертными оценками и ориентациями, распространенными в массовом сознании, в данном случае, связаны с различными «горизонтами» конструирования социального хронотопа, представляющего собой мыслительную конструкцию, с помощью которой люди интерпретируют эволюцию общественных пространств в рамках прошлого, настоящего и будущего. В нашем случае речь идет об эволюции городской культуры. Для экспертов (как и для репрезентируемого ими интеллектуального сообщества) наиболее важным является олицетворяющая будущее тенденция ее интеграции с другими сферами, и они, вольно или невольно, экстраполируют ее на
современные реалии, хотя и осуществляют подобный перенос более или менее осторожно. Так, треть из них (33,3 %) полностью согласились с утверждением о превращении современного города в сложную социобиотехническую систему под влиянием процессов глобализации и информатизации, еще 56,7 % согласились частично, оговаривая, что все зависит от специфики города.
К основным проявлениям превращения городов в СБТ-системы, оказывающим существенное влияние на культурный процесс и ведущим к его гибридизации,экспертами были отнесены:
- усложнение и интенсификация внутренних коммуникаций (50 %);
- возрастание значения сетевых форм самоорганизации жизни (50 %);
- усиление взаимного влияния социальных, биологических, технических и технологических факторов (43,3 %).
На уровне массового сознания фиксируются иные тенденции эволюции культуры. Они, как правило, связаны с модификацией поведения субъектов, реализующих культурные практики, и в целом безотносительны к гибридизации культуры. Изменения также связываются с ожидаемым переходом количества проводимых культурных мероприятий в рост качества культуры горожан («Мне сложно прогнозировать, но возможно, чем больше будет проводиться культурных мероприятий, тем изменения будут заметнее в культуре горожан» - Татьяна, работник сферы культуры, 38 лет), появлением более качественных культурных продуктов («Люди становятся более требовательными. У детей стартовая площадка уже лучше, чем была у нас. Они будут еще более требовательными к качеству культурного продукта. И культуре придется к этому подстраиваться, соответствовать, чтобы она продавалась» - Ольга, работник СМИ, 39 лет), а также, в росте гуманности культуры («У меня есть брат, который младше меня ровно на поколение, ему уже не нужно об этом думать, он с друзьями не обсуждает такие вопросы. Они уже сразу более толерантные, в хорошем смысле - это «базовая» настройка. Поэтому делаю вывод, что они уже чуть гуманистичнее изначально» - Ольга, работник СМИ, 39 лет).
«В последние годы мы наблюдаем у белгородцев огромный интерес к самым разным формам культурного досуга. Особенно ярко это проявляется во время проведения таких всероссийских культурных акций, как «БиблиоНочь», «Ночь музеев», «Ночь искусств», «Культурный минимум» и других. Горожане почувствовали вкус к культурному времяпрепровождению, к камерным мероприятиям, клубным формам. Думаю, эта тенденция будет продолжаться. Также, как и тяга горожан к различным формам оупен-эйров. Здесь можно вспомнить и «Бел-МелФест», и мероприятия на набережной Ве-зёлки, и симфонические оупен-эйры филармонии, и «НеслуЧайные встречи» в БотсадуБелГУ.
Думаю, появятся и другие формы привлечения горожан на открытые площадки, тем более что многие из них (Горсад, Есенинский сквер, пешеходная зона от парка Ленина до Свято-Троц-кого бульвара, рекреационная зона на Левобережье) нуждаются в «обживании» и творческом наполнении» - Наталья работник сферы культуры, 42 года).
Идея технологизации культурного процесса формируется у горожан преимущественно в контексте возникающих в данной связи рисков, на которые обращали особое внимание участники фокус-групп. Они, чаще всего, связывали их с переходом сферы культуры в виртуальное пространство («Основным фактором риска сегодня является распространение вирусных заболеваний. Онлайн-трансляции мероприятий не могут заменить живого восприятия искусства, участия в интерактивных формах. Поэтому мероприятия на открытом воздухе в теплое время года могут, хотя бы частично, удовлетворить потребность населения в культурном общении» -Наталья, работник сферы культуры, 42 года; «За счет использования цифровых технологий изменится спрос на контент культурных мероприятий. Возрастет спрос на виртуальные мероприятия. Позитивные последствия из-за большего вовлечения людей. Негативные, из-за потери истоков традиционной русской культуры и вливания зарубежного контента» -Наталья, работник сферы культуры, 25 лет).
Таким образом, процесс гибридизации урбанизированной культуры в городах, не относящихся к мегаполисам, воспринимается и оценивается населением неоднозначно и довольно противоречиво. И, несмотря на то, что объективно основная масса горожан вовлечена в него, хотя бы через соцсети и гаджеты, в какой-то мере через обсуждение экологических проблем, гибридизация не рассматривается ею как реальность сегодняшнего дня.
Исследование в данном случае выявило противоречие, детерминирующее специфику метаболи-зации культурного процесса в условиях городской среды. Оно заключается в том, что установки, доминирующие на «входе», фактически, нивелируются характером повседневных культурных практик и, в конечном счете, это оборачивается неконтролируемым ростом «культурного мусора».
Выбор культурных практик, означающий «вход» культурного процесса, детерминирован преимущественно установкой на нормы морали (45,6 % респондентов). Данный вариант ответа значительно опережает по числу выборов все остальные критерии. Так, 32 % участников опроса ориентируются в ходе данного выбора на ресурсную доступность; по 29,8 % - на соответствие эстетическим нормам и соответствие традиции; 22,2 % -на развлекательность; 20,8 % - новизну, необычность и даже провокационность; 21 % - на соответствие традиции. Все другие критерии выбора имеют заметно меньшее значение. Так, на рекомендации авторитетных людей обращают внимание 15,2 % горожан; на соответствие культурных
предпочтений моде - 12,6 %; на официальное одобрение - 6,6 %.
Совершив этот выбор, горожанин оказывается перед проблемой его реализации в рамках сложившейся культурной среды, которая, по мнению респондентов, несмотря на большую доступность и демократичность, характеризуется коммерциализацией (27 %), низким эстетическим уровнем (25,4 %); засильем попсы (23,4 %). Эти особенности городской культуры были определены участниками исследования как наиболее неприемлемые для них. Но именно они в значительной степени определяют участие горожан в культурном процессе, которое обычно принимает потреби-тельско-развлекательные формы, необходимые, но, как представляется, не предназначенные быть приоритетными.
Подобные практики стимулируют массовое распространение городского «культурного мусора», представляющего собой потенциально, либо реально деструктивные продукты жизнедеятельности городского сообщества, сформировавшиеся в социокультурной сфере (социальных институтов, социокультурных практик и феноменов сознания), которые в конкретных условиях не могут быть использованы для воспроизводства города и городского сообщества на основе принципа социальной конъюнкции, в силу этого остаются не востребованными большей частью горожан и не рассматриваются ими в качестве ценности. «Культурный мусор» - явление неизбежное в культурном, как и в любом метаболическом процессе. Корректность использования данного понятия признают 73,3 % экспертов, но лишь 36,7 % отмечают, что в настоящее время действуют более или менее четкие критерии, позволяющие отделить городскую культуру от «культурного мусора», а 50 % придерживаются мнения, что таких критериев нет. Сами эксперты склонны применять следующие критерии: низкое эстетическое содержание феноменов культуры (40 %), деструктивное воздействие на общество (30 %) и неспособность обеспечить развитие личности (26,7 %).
Однако отсутствие четких критериев не снимает самой проблемы, суть которой в том, чтоболь-шинство жителей не в состоянии определить «мусорные», по сути, культурные явления и процессы, последствия воздействия которых на личность могут быть разрушительны. О токсичности этого мусора предупреждал Ж. Бодрийяр, считавший необходимым «модифицировать и расширить» понятие «отбросы» применительно к городской среде, отмечая: «Материальные, количественные отбросы, образующиеся вследствие концентрации промышленности и населения в больших городах - это, всего лишь, симптом качественных, человеческих, структурных отбросов, образующихся в результате предпринимаемой в глобальном масштабе попытки идеального программирования, искусственного моделирования мира, специализации и централизации функций (современная метрополия, очевидным образом, символизирует этот процесс) и распространения по всему миру этих искусственных построений» [1].
Чрезмерное разрастание «мусорного потока» в сфере культуры, прежде всего, его деструктивных фракций, способно существенно ограничить (и уже ограничивает) возможности ее формирования и развития как гибридной социобиотехниче-ской системы, фактически, «обнуляя» потребности, доминирующие у акторов городской среды на «входе» метаболического потока.
Осознание данного обстоятельства дополнительно подтверждает необходимость регулирования культурных процессов в современном городе, которое должно носить государственно-общественный характер. Такое регулирование наиболее актуально в плане создания инфраструктуры, поддержания инициативы, социальной рекламы, формирования культурно-ценностных ориентаций населения города, но без давления на культурные течения, если они не выходят за рамки закона.
Литература:
1. БодрийярЖ. Город и ненависть / Ж. Бодрийяр // Логос. 1997. № 9. С. 107-116.
2. Григорьева Е.Д. Использование мультимедийных квестов в музейной педагогике / Е.Д. Григорьева, А.А. Смолин // Культура и технологии. 2019. Т. 4. Вып. 1. С. 16-23.
3. Деменок С.Л. Фрактал: между мифом и ремеслом. СПб. : ООО «Ринвол», Академия исследований культуры, 2011. 296 с.
4. Ермолаева П.О. Социально-экологическая «устойчивость через изменения» российских городов: поиск теоретико-методологических перспектив / П.О. Ермолаева [и др.] // Мониторинг общественного мнения: Экономические и социальные перемены. 2019. № 2. С. 80-94.
5. Ермолаева П.О. Социально-экологический метаболизм городов: концептуализация, научные школы, современные зарубежные исследования / П.О. Ермолаева // Социологическая наука и социальная практика. 2015. № 3(11). С. 34-50.
6. Никонова А.А. Гуманитарные ориентиры техногенной среды / А.А. Никонова // Культура и технологии. 2017. Т. 2. Вып. 2-3. С. 38-43.
7. Талеб Н. Рискуя собственной шкурой. Скрытая асимметрия повседневной жизни. М. : КоЛибри, Азбука Аттикус, 2018. 384 с.
8. Чепурова О.А. Цифровые технологии как инструмент реконструкции театрального события / О.А. Чепурова // Культура и технологии. 2017. Т. 2. Вып. 4. С. 97-104.
9. Яницкий О.Н. К проблеме модернизации гуманитарного знания / О.Н. Яницкий // Социологическая наука и социальная практика. 2018. Т. 6. № 1 (21). С. 7-22.
Однако субъекты регуляции, выстраивая свои действия, должны понимать все сложности регулирования гибридных систем, требующие:
- во-первых, выявления и использования предельно широкого круга причинно-следственных связей, многие из которых являются опосредованными;
- во-вторых, выстраивания долгосрочных стратегий, что обусловлено длительным характером социокультурных изменений;
- в-третьих, установки на диалог с носителями идей и субъектами практик в сфере культуры, результатом чьих действий и может быть социобио-техническая система (СБТ-система);
- в-четвертых, допущения управленческого реверса, выражающегося в том, что некоторые фракции «культурного мусора» в прошлом могут быть востребованы в настоящем и будущем.
Literature:
1. Baudrillard J. City and hate / J. Baudrillard // Logos. 1997. № 9. P. 107-116.
2. Grigorieva E.D. The use of multimedia quests in museum pedagogy / E.D. Grigorieva, A.A. Smolin // Kulturaitekhnologii. 2019. Vol. 4. Iss.1. P. 16-23.
3. Demenok S.L. Fractal: between myth and craft. St. Petersburg: LLC «Rinvol», Academy of Cultural Studies, 2011. 296 p.
4. Ermolaeva P.O. Socio-ecological «sustainability through changes» of Russian cities: search for theoretical and methodological perspectives / P.O. Ermolaeva [et al.] // Monitoring of public opinion: Economic and social changes. 2019. № 2. P. 80-94.
5. Ermolaeva P.O. Socio-ecological metabolism of cities: conceptualization, scientific schools, modern foreign studies / P.O. Ermolaeva // Sociological science and social practice. 2015. № 3(11). P. 34-50.
6. Nikonova A.A. Humanitarian guidelines of tech-nogenic environment / A.A. Nikonova // Culture and technology. 2017. Vol. 2. Iss. 2-3. P. 38-43.
7. TalebN. Risking his own skin. Hidden asymmetry of everyday life. M. : KoLibri, Azbuka Atticus, 2018. 384 p.
8. Chepurova O.A. Digital technologies as a tool for reconstruction of a theatrical even / O.A. Chepurova // Culture and technology. 2017. Vol. 2. Iss. 4. P. 97104.
9. Yanitsky O.N. On the problem of modernization of humanitarian knowledge / O.N. Yanitsky // Sociological science and social practice. 2018. Vol. 6. № 1 (21). P. 7-22.
10. Яницкий О.Н. Метаболическая концепция современного города / О.Н. Яницкий // Социоло-гиче-ская наука и социальная практика. 2013. № 3. С. 16-32.
11. Codoban N. The metabolism of neighbourhoods / N. Codoban, C.A. Kennedy // ASCE Journal of Urban Planning and Development. 2008. № 134(1). P. 21-31.
12. CuiX. How can cities support sustainability: a bib-liometric analysis of urban metabolism / X. Cui // Ecol. Indic. 2018. № 93. P. 704-717.
13. Kennedy C.E.J. Urban Metabolism and the Energy Stored in Cities / C.E.J. Kennedy, D. Bristow // Journal of Industrial Ecology. 2013. Vol. 17. Iss. 5. (дата обращения 17.02.2021).
14. Liu N. The material metabolism characteristics and growth patterns of the central cities of China's Beijing-Tianjin-Hebei region / N. Liu, Y. Zhang, B.D. Fath // Ecological Modelling. 2021. № 448(3).
10. Yanitsky O.N. Metabolic concept of the modern city / O.N. Yanitsky // Sociological science and social practice. 2013. № 3. P. 16-32.
11. Codoban N. The metabolism of neighbourhoods / N. Codoban, C.A. Kennedy // ASCE Journal of Urban Planning and Development. 2008. № 134(1). P. 21-31.
12. CuiX. How can cities support sustainability: a bib-liometric analysis of urban metabolism / X. Cui // Ecol. Indic. 2018. № 93. P. 704-717.
13. Kennedy C.E.J. Urban Metabolism and the Energy Stored in Cities / C.E.J. Kennedy, D. Bristow // Journal of Industrial Ecology. 2013. Vol. 17. Iss. 5. (date of application 17.02.2021).
14. Liu N. The material metabolism characteristics and growth patterns of the central cities of China's Beijing-Tianjin-Hebei region / N. Liu, Y. Zhang, B.D. Fath // Ecological Modelling. 2021. № 448(3).
