CC BY
322УДК 347.9:340.114 (477)
С. В. Васильев,
канд. юрид. наук, доцент Национальный университет «Юридическая академия Украины имени Ярослава Мудрого», г. Харьков
МЕСТО ПРАКТИКИ ЕВРОПЕЙСКОГО СУДА ПО ПРАВАМ ЧЕЛОВЕКА В ГРАЖДАНСКОМ
СУДОПРОИЗВОДСТВЕ УКРАИНЫ
Исследовано место практики Европейского суда по правам человека при осуществлении правосудия по гражданским делам в судах Украины. На основе анализа научной литературы и судебной практики автор признает практику ЄСПЧ специальным источником гражданского процессуального права, который может применяться как дополнительный источник права.
Ключевые слова: источники права, гражданское судопроизводство, Европейский суд по правам человека.
Теоретические аспекты определения места практики Европейского суда по правам человека (далее -ЕСПЧ) в законодательстве Украины основываются на положениях статей 8 и 9 Конституции Украины, Конвенции о защите прав человека и основоположных свобод 1950 года [16] (далее - Конвенция), законов Украины «О международных договорах Украины» [7] и «Об исполнении решений и применении практики Европейского суда по правам человека» [8].
Закон Украины «Об исполнении решений и применении практики Европейского суда по правам человека» регулирует отношения, возникающие в связи с обязанностью государства исполнять решения ЕСПЧ в делах против Украины, необходимостью устранить причины нарушения Украиной Конвенции о защите прав человека и основоположных свобод и протоколов к ней, внедрением в украинское судопроизводство и административную практику европейских стандартов прав человека, созданием условий для уменьшения числа заявлений в ЕСПЧ против Украины.
Положения данного Закона большей частью касаются именно окончательных решений Европейского суда по правам человека по делам против Украины, которыми признано нарушение Конвенции. Согласно Закону Украины «О ратификации Конвенции о защите прав человека и основоположных свобод 1950 года», Украина полностью признает на своей территории обязательность юрисдикции ЕСПЧ по всем вопросам, которые касаются толкования и применения Конвенции. Таким образом, решения ЕСПЧ, которые могут быть приняты относительно Украины, наделяются таким же юридическим статусом, как и сама Конвенция.
В связи с тем, что ст. 46 Конвенции предусматривает, что «высокие Договаривающиеся стороны обязуются исполнять окончательные решения Суда по какому-либо делу, в котором они являются сторонами», в юридической литературе возникает вопрос о применении правовых позиций ЕСПЧ, которые были указаны в окончательных решениях относительно других государств. Так, И. В. Воронцова и Т. В. Соловьева делают вывод, что постановления ЄСПЛ, принятые в отношении государства-ответчика, имеют прецедентное значение, а судебную практику по решениям, принятым в отношении государства-ответчика, следует считать источником права данного государства [9, с. 9]. Аналогичную позицию занимает и О. В. Девятова, которая указывает, что решение ЕСПЧ имеет общеобязательный характер при наличии следующих условий: 1) решение принято в отношении государства-ответчика; 2) устанавливает факт нарушения Конвенции; 3) нарушение прав и свобод человека имеет место после вступления Конвенции в силу на территории государства-ответчика; 4) является окончательным; 5) содержит правовые позиции, конкретизирующие общепризнанные принципы и международные нормы о правах человека, положения Европейской конвенции и протоколов к ней [12, с. 11].
В то же время анализ научных работ свидетельствует о доминирующем мнении авторов о том, что для каждого государства-участника Конвенции потенциальный интерес представляют решения по всем делам, рассматриваемым ЕСПЧ. Таким образом, необходимо учитывать не только решения, вынесенные в отношении государства-ответчика (например, Украины), но и относительно других стран. Норма, созданная судом в результате конкретизации Конвенции, не может носить индивидуально -определенный характер [4, с. 94-95]. М. В. Кучин, проанализировав правовую природу решений ЕСПЧ, пишет о том, что «само постановление Европейского суда по правам человека, принятое относительно конкретной ситуации в определенной стране, не может быть обязательным для другого государства. Однако норма, созданная судом в результате конкретизации Конвенции, не может носить индивидуально-определенный характер, так как конвенционные положения не могут интерпретироваться судом по-разному применительно к каждому государству» [21, с. 39-41].
А. Боднар, доцент Варшавского университета, пишет, что государства-участники обязаны исполнять все постановления Европейского суда, вынесенные в отношении их (ст. 46 Конвенции). Что же касается постановлений, вынесенных в отношении других государств, государства-участники не обязаны, но могут применять их, улучшая таким образом стандарты защиты прав человека (и избегая будущих нарушений по сходным делам). Государства, которые не являлись сторонами в конкретном деле, должны извлекать даже больше уроков из таких постановлений, так как указанные постановления могут научить их, как избежать подобных нарушений в будущем и соответствующим образом изменить собственную правовую систему и правоприменительную практику [5, с. 82, 89].
Следовательно, решения £СПЛ в отношении других государств, которые не являлись сторонами по делу, не носят императивного характера, но они должны учитываться, так как суд не может по-разному интерпретировать конвенционные положения.
Следует согласиться с мнением Н. С. Бондаря, который отмечает необходимость учета двойственности юридической природы судебных актов Европейского суда: во-первых, как казуальных решений конкретных дел, находящихся в сфере юрисдикции европейского судебного органа; во-вторых - с точки зрения содержащегося в них официального толкования положений Конвенции, имеющих значение не только для разрешения данного конкретного спора, но и, в силу сложившегося общеевропейского правового обыкновения, прецедентное значение для разрешения последующих аналогичных споров [6, с. 113].
А. В. Илларионов с учетом характера предмета рассматриваемого судом юридического дела предлагает отнести постановления Европейского суда к судебным решениям, устанавливающим нормы права в целях юридической квалификации фактических обстоятельств конкретного дела [18, с. 46-50]. Действительно, сформулированные в постановлениях ЕСПЧ в процессе толкования конвенционных положений правовые позиции, выступая основанием для юридической квалификации фактических обстоятельств спора, представляют собой интерпретационные правовые нормы. Названные нормы конкретизируют положения Конвенции и, следовательно, образуют неотъемлемый элемент ее юридического содержания. В связи с этим постановления ЕСПЧ включаются в правовые системы государств, признавших юрисдикцию данного органа правосудия, в качестве источников норм права.
Как отмечает В. И. Анишина, речь не идет об исполнении решений Суда, а о применении правовых положений, сформулированных Судом по существу юридического способа решения конкретных жизненных ситуаций, которые могут быть использованы в другом деле [2, с. 198]. Таким образом, резолютивная часть решения ЕСПЧ обязательна лишь для конкретного государства-ответчика. В мотивировочной же части решения ЕСПЧ содержится именно правовая позиция, в которой определяется нарушение норм Конвенции и которая подлежит учету для всех государств-участников Конвенции.
Следовательно, решение ЕСПЧ имеет комплексный характер, что обусловлено следующими факторами: а) содержащиеся в них правовые позиции носят нормативный характер; б) в решениях дается толкование Конвенции и протоколов к ней; в) сами решения носят правоприменительный характер, поскольку в них содержится решение по конкретному делу.
Одной из основных особенностей решений ЕСПЧ является их исполнимость, предусматривающая индивидуальные и общие меры, которые имеют разные цели. Цель первых, как можно более полно достигнуть restitutio in integrum, т. е. восстановления ситуации, которая имела место до нарушения Конвенции. Во многих случаях, однако, такие последствия являются неисправимыми и даже частичное restitutio in integrum невозможно ввиду самого характера нарушения. Необходимость принятия таких мер и их характер, безусловно, зависят от фактических обстоятельств дела и характера допущенного нарушения Конвенции.
Меры общего характера, принимаемые государством для исполнения решения ЕСПЧ, преследуют цель предотвращения в будущем нарушений, подобных тем, которые были допущены в конкретном деле. Их осуществление позволяет Конвенции выполнить свое главное предназначение - поддержание в европейских государствах единых минимальных стандартов в области основных прав и свобод человека. Именно обязательство принимать меры общего характера превращает Конвенцию в «конституционный инструмент европейского правопорядка, от которого зависит демократическая стабильность континента» [23].
Еще одним свойством, которому должны соответствовать акты ЕСПЧ, является доступность, которая означает возможность не только масштабного распространения самих текстов постановлений ЕСПЧ на территории определенного государства, но и необходимость их перевода на государственный язык страны-ответчика [32, с. 85]. В теории процессуального права является актуальной проблема правовой природы решений ЕСПЧ по вопросам применения в национальном судопроизводстве. Как отмечает Г. А. Гаджиев, обсуждение вопроса о юридической силе решений ЕСПЧ является мощным стимулом для модернизации основных положений юридического источниковедения, т.е. доктрины об источниках права [10, с. 6].
Отдельные ученые, опираясь на тезис об обязательном признании юрисдикции ЕСПЧ, усматривают в его решениях инновационный источник (форму) внутреннего права. При этом они идут дальше, отмечая,
что пора отказаться от отрицательного отношения к судебному прецеденту, обусловленному
идеологическим наследием. Современный правопорядок презюмирует тот факт, что международная судебная организация создает особую совокупность правил, именуемых прецедентным правом Совета Европы либо прецедентным правом ЕСПЧ [1, с. 15].
Другие правоведы придерживаются противоположного мнения, утверждая: даже если
предположить, что ЕСПЧ и создает прецедентное право, обретающее затем вид национального источника права, то не представляется возможным определить его юридическую природу. Это не нормы внутреннего закона и не постулаты международного права, для легитимации которых требуется согласие государства как субъектов международных отношений. Стало быть, не существует никакого «живого прецедентного права Европейского суда», налицо лишь прецедент толкования либо правовая позиция (стандарт), то есть некий интерпретационный результат, возникающий при постижении смысла общепризнанных принципов и норм международного права [17, с. 73].
В. А. Канашевский предлагает свою позицию, согласно которой прецедент, создаваемый
Европейским судом, может быть признан только «правовым регулятором» общественных отношений, но отнюдь не источником права [19, с. 122-126].
Аналогичную позицию занимает Ю. Попов, который пишет, что одним из источников права является устоявшаяся судебная практика, то есть понятие источника права и понятие устоявшейся судебной практики соотносятся как родовое и видовое. Поскольку континентальный прецедент не предусматривает обязательности, то и отнесение того или иного правового феномена к источникам права не означает автоматично, что он предусматривает последнюю. Положения ст. 17 Закона Украины «Об исполнении решений и применения практики Европейского суда по правам человека» не создает регулирования, а потому не являются нормой, а выступает теоретическим заключением, которому место не в законе, а в учебнике. Таким образом, включение данного положения в Закон есть ничем иным, как юридико-техничной ошибкой, не более того» [28, с. 49-52]. В то же время, продолжает Ю. Попов, решения ЕСПЧ следует рассматривать как такие, что имеют значение «убедительных прецедентов» [27, с. 118-125].
По нашему мнению, решения и постановления ЕСПЧ фактически носят прецедентный характер, поскольку ЕСПЧ при вынесении новых решений руководствуется оценками и решениями, которые он сформулировал ранее по другим аналогичным делам.
Как отмечает А. О. Селиванов, право, созданное Европейским судом, является классическим прецедентным правом, основой которого является принцип «ratio decidenti» («основание для исполнения»), когда правило, сформулированное судом во время разрешения конкретного дела, становится нормою права для этого же суда и для внутренних судов стран-участниц Конвенции. Согласно ст. 17 Закона Украины «Об исполнении решений и применении практики Европейского суда по правам человека», суды обязаны применять при рассмотрении дел Конвенцию и практику Европейского суда как источник права. Таким образом, прецедентное право этого суда является особым источником права Украины. Это необходимо учитывать в первую очередь публичной власти, которая выступает ответчиком в процессах по искам граждан Украины [30, с. 348].
Решения ЕСПЧ по всем вопросам рассматриваются национальными органами правосудия, как имеющие прецедентное значение и подлежащие учету при вынесении судебного решения. Прецедентный характер решений подчеркивал и сам ЕСПЧ, и другие органы Совета Европы. Так, Протокол № 14 закрепляет понятие «сложившаяся» или «устойчивая прецедентная практика Суда». Парламентская Ассамблея Совета Европы основывает свой вывод о прецедентном значении решений Суда, ссылаясь на принцип солидарности. В силу данного принципа юрисдикция Суда является частью Конвенции, тем самым распространяя юридически обязательную силу Конвенции на все прочие стороны. А это означает, что все государства-участники не только обязаны исполнять решения Суда по делам, в которых они являются сторонами, но и должны принимать во внимание возможные последствия решений, вынесенных по другим делам, для собственной правовой системы и юридической практики.
В. В. Комаров высказывает предположение, что прецедентность решений ЕСПЧ следует рассматривать с точки зрения не их прецедентного характера, а общеобязательности, которая по своему значению является более широким свойством решений ЕСПЧ. При применении решений Суда именно этот аспект является главенствующим, отражающим необходимость применения в судебной практике разных по своему характеру решений ЕСПЧ. Кроме того, очевидным является и тот факт, что в современной правовой доктрине, которая отражает реальное состояние юридической практики в странах романо-германской правовой семьи, распространена концепция «отраженной судебной практики», в соответствии с которой ряд принятых судебных решений могут рассматриваться как убедительное доказательство правильного толкования правовой нормы. Условием этого является постоянное применение в судебой практике разрешения споров правоположений, сформулированных и примененных судами. Данная концепция стала определенным эквивалентом англосаксонской доктрины действия прецедентного права в странах романо-
германской правовой семьи и именно в свете этой концепции понимается порядок действия прецедентного права в европейских странах [26, с. 39].
Т. М. Пряхина и Е. В. Розанова отмечают, что при неизменности текстуального выражения воли законодателя она обновляется, обретает полноту и многогранность, соприкасаясь с развивающимися общественными реалиями и действующим правом. Воля законодателя как бы преломляется в практическом применении, проходя через сознание правоприменителей, и потому несколько уклоняется от своего начального направления. И это вовсе не необходимое зло, а положительное, несомненное благо. Только благодаря такому преломлению воли законодателя в общественном сознании законность отличается от произвола и деспотизма, служит обеспечению права и свободы. Если законность понимать как безусловное господство воли властвующего, выраженной в форме общих правил закона, то между «законным» и «произвольным» порядком нельзя указать никакой существенной разницы. Подобный подход отвечает сложившемуся пониманию того, что положения Европейской конвенции существуют не сами по себе, а лишь в том виде, в каком их трактует и применяет ЕСПЧ [29, с. 84-85].
Мы солидарны с позиций С. Ф. Афанасьева о том, что юридический плюрализм судебного прецедента может быть представлен «моделью, содержащей используемые принципы» (principle-exampling model), которая в отличие от частичной аналогии либо нормоустановления, направлена на синтез судебных актов, включающих обнаруженные стержневые правовые принципы или основополагающие идеи, способные выступать регуляторами социальных отношений. Именно в таком виде окончательные решения ЕСПЧ входят в систему источников гражданского процессуального права страны, допустившей нарушения международного договора [3, с. 24].
Правовые позиции ЕСПЧ, пишет А. Дидикин, являются результатом анализа аргументов и выводов суда, которые создают интеллектуально-юридическое содержание судебного решения, что, по сути, является ничем иным, как сущностью правового решения. И в этом смысле правовые позиции как принципы, лежащие в основе решения, обязательны для применения в аналогичных ситуациях всеми другими субъектами права, то есть правовая позиция практически ничем не отличается от ratio decidendi [13, с. 65-68].
Следовательно, будучи особым источником гражданского процессуального права Украины, решения ЕСПЧ обладают прецедентной природой, с их помощью формируются важные правовые позиции, обязательные к дальнейшему использованию судами в ходе рассмотрения и разрешения гражданских дел. Однако правовые позиции £СПЛ в «чистом виде» не могут выступать источником права, поскольку они являются составной частью того или иного решения - источника права. Выделение правовых позиций из решений Суда повлечет за собой потерю последними прецедентного характера.
Необходимо различать индивидуальные судебные позиции, имеющие отношение к конкретной фактической ситуации, и общие судебные правовые позиции, выступающие в роли нормативного регулятора общественных отношений во всех сходных (типовых) фактических ситуациях. Правовые позиции ЕСПЧ относятся к позициям общего характера, именно в таком качестве они и входят в механизм правового регулирования на территории Украины.
В свою очередь, правовые позиции можно подразделить на материальные и процессуальные. Если с помощью той или иной позиции ЕСПЧ выясняет содержание конвенционных понятий, то речь идет о материальных правовых позициях. В случае если в результате неоднократного применения конвенционных положений в судебной практике вырабатывается «алгоритм применения конкретных статей Конвенции» [22, с. 145-157], то здесь речь идет о процессуальных правовых позициях. Именно процессуальные правовые позиции ЕСПЧ и подлежат использованию в гражданском судопроизводстве Украины в качестве источника права.
Так, для обеспечения реализации права на разрешение спора беспристрастным судом выработаны позиции, согласно которым судьи должны внушать доверие участникам процесса и всему обществу, их непредвзятость должна быть видимой, явной, исключать какие-либо сомнения в их беспристрастности. Применительно к праву на справедливое судебное разбирательство любого имущественного спора сформулирована позиция, согласно которой оно признается справедливым при условии обеспечения равного процессуального положения сторон, участвующих в споре. Относительно обеспечения возможности быть выслушанным судом ЕСПЧ выработал позиции, согласно которым суд обязан подробно уведомлять лиц, защищающих свои частные права, на понятном им языке о времени и месте судебного заседания, предоставлять возможность защищать свои права лично или через своих представителей, а также получать помощь переводчиков, свободно представлять доказательства, подтверждающие его права. Применительно к праву на открытое разбирательство спора сформулированы позиции, согласно которым вопросы фактических обстоятельств дела должны рассматриваться в присутствии спорящих сторон и других заинтересованных в исходе спора лиц, представители общественности и средств массовой информации не
допускаются на судебное заседание лишь с мотивировкой такого запрета моральными обоснованиями и нормами, защищающими государственную тайну, независимо от этого обстоятельства соблюдение публичности обязательно при объявлении мотивированного решения [15, с. 353].
А. П. Фоков указывает, что решения ЕСПЧ служат особым источником и являются руководством в повседневной практике для законодательных, судебных и иных органов государств - членов Совета Европы [33, с. 31].
На решения ЕСПЧ как на источник права обращают внимание Верховный Суд Украины и Высшие специализованные суды. Так, в постановлении Пленума Верховного Суда Украины от 18 декабря 2009 г. № 14 «О судебном решении в гражданском деле» указывается, что в мотивировочной части каждого решения в случае необходимости должны быть ссылки на Конвенцию и решения Европейского суда по правам человека, которые согласно Закона Украины от 23 февраля 2006 г., № 3477-ГУ «Об исполнении решений и применении практики Европейского суда по правам человека» являются источником права и подлежат применению в данном деле.
Как отмечают Е. А. Ершова и В. В. Ершов, неубедительны доводы тех авторов, которые исходя из того, что ЕСПЧ не является правотворческим органом, а имеет право лишь толковать Европейскую Конвенцию по правам человека, суды должны руководствоваться соответствующими пунктами Конвенции с учетом их обязательного для судов толкования Европейским Судом [14, с. 602].
Следует обратить внимание на тот факт, что вопрос о прецедентном значении решений ЕСПЧ напрямую в Конвенции не отражен. Тем не менее очевидно, что если государства-участники обязаны обеспечить каждому человеку права и свободы, определенные в ст. 1 Конвенции, то они равным образом обязаны обеспечить единообразное применение Конвенции в соответствии с тем толкованием, которое дает ей ЕСПЧ. Однако, по мнению Л. Гарлицкого, на практике национальные суды сохраняют значительную свободу действия в вопросах применения страсбургских прецедентов [11, с. 17]. Мы исходим из того, что Конвенцию невозможно рассматривать отдельно ни от правовых позиций, ни официального толкования ее положений ЕСПЧ, что аргументируется в ст. 46 Конвенции, которая ставит нормы Конвенции и прецедентное право Европейского суда на один уровень. Следовательно, нормы Конвенции и решения ЕСПЧ имеют одинаковую юридическую силу.
В то же время в научных правовых источниках отмечается, что толкование норм Конвенции, которое дает при решении дел ЕСПЧ, не следует приравнивать к этому международному документу [31, с. 41-46]. Как показывает анализ судебной практики судов Украины, при осуществлении правосудия имеются ссылки как на положения Конвенции, так и на правовые позиции ЕСПЧ. Ссылки на положения Конвенции немногочисленны и это понятно, так как «общепризнанные принципы и нормы международного права, закрепленные в Европейской Конвенции о защите прав человека и основных свобод, вплетены законодателем в национальную правовую ткань (через повтор во внутренних нормативных правовых актах)» [3, с. 13].
Таким образом, практику ЕСПЧ следует рассматривать как один из содержательных источников национального права, указывающих на основные направления его реформирования. Она позволяет привлечь внимание к несовершенным нормам отечественного законодательства, не соответствующим стандартам Конвенции о защите прав человека и основных свобод, побуждает к принятию мер по устранению недостатков в национальной правовой системе.
В отечественной юридической литературе воздействие практики ЕСПЧ на право Украины рассматривается, как правило, только как их влияние на национальное законодательство и правоприменительную практику [20, с. 33-36]. Однако это воздействие намного шире и затрагивает не только указанное влияние, но и воздействие на национальный правопорядок в целом, на ситуацию с защитой прав человека, на правосознание, на развитие науки и т. д. Поэтому, помимо общих функций (охранительной, регулятивной и др.), практика ЕСПЧ выполняет ряд специфических, среди которых:
1) толковательная функция (только ЕСПЧ в своих решениях дает официальное толкование Конвенции и Протоколов к ней и формирует таким образом так называемые «стандарты Совета Европы»);
2) функция формирования опыта применения Конвенции и Протоколов к ней (решение ЕСПЧ содержит определенную модель разрешения дела, исходя из смысла и духа Конвенции, и служащую примером правильного применения Конвенции в определенных жизненных обстоятельствах);
3) функция совершенствования законодательства и правоприменительной практики, которая включает в себя две подфункции: а) катализаторскую, заключающуюся в побуждении государств - членов Совета Европы, не являющихся ответчиками по делу, принять необходимые меры, если в их правовой системе имеются схожие проблемы; б) превентивную, выражающуюся в принятии государством-ответчиком мер до того, как ЕСПЧ вынесет окончательное решение по существу дела;
4) функция совершенствования правосудия (выражается как в изменении судебной практики, создании возможности для пересмотра дела в случае установления ЕСПЧ нарушения Конвенции,
формировании общих подходов судов к толкованию права, так и в воздействии на выработку конституционными и другими национальными судами собственных правовых позиций по конкретным делам и принятие решений, отвечающим международным обязательствам государства);
5) информационная функция (содержащаяся в решениях информация необходима для оценки не только законодательства, но и правоприменительной практики и позволяет обнаружить проблемы, противоречия, а также определить новые тенденции в развитии законодательства и правоприменительной практики);
6) функция воздействия на правосознание (выражается во влиянии решений ЕСПЧ на представления людей о праве вообще, правах человека, их защите);
7) функция взаимодействия с наукой и развития правовой доктрины (выработка ЕСПЧ в процессе своей деятельности новых правовых идей, позволяющих по-новому взглянуть на то или иное общественное явление, изменить устоявшиеся представления о правах человека, судебной системе и т. д., что особенно важно, для развития национальной правовой доктрины в контексте общеевропейской) [24, с. 16].
Д. Хецуриани сформулировал основные цели применения Европейской конвенции и практики Страсбургского суда, в частности: а) как средство разъяснения внутригосударственного нормативного акта или норм права, предусмотренных данным актом; б) в случае расхождения Конвенции с внутригосударственным актом; в) когда положения Евроконвенции и соответствующая практика Страсбургского суда являются единственным правовым основанием разрешения дела в суде [З4, с. 77].
В. Палиюк также считает, что Конвенцию и соответственно решения ЕСПЧ целесообразно применять только в отдельных случаях при соблюдении таких условий: 1) в случае несоответствия национального законодательства положениям Конвенции и протоколов к ней; 2) при наличии в национальном законодательстве правовых «пробелов» относительно прав человека и основоположных свобод, которые одновременно определены в Конвенции и протоколах к ней; З) для лучшего понимания тех положений национального законодательства, в которые были внесены изменения или дополнения на основании решений ЕСПЧ; 4) в случаях использования в судебной практике Украины таких основных принципов Конвенции как «верховенство права», «справедливость», «справедливый баланс», «справедливая сатисфакция», «справедливый суд», «разумный срок» и т.п. [25, с. 73].
На основании вышеизложенного можно сделать следующие выводы: 1) судебную практику ЕСПЧ в виде правовых позиций Суда следует признать особым источником гражданского процессуального права Украины. В то же время указанные правовые позиции не являются обязательными для национальных судов, и могут применяться как дополнительный источник права. По юридической силе правовые позиции ЕСПЧ подобны правовым позициям Конституционного Суда Украины; 2) частота ссылок и качество аргументации судебных решений нормами Конвенции и правовыми положениями ЕСПЧ в значительной мере зависит от инициативы сторон процесса. В разъяснительных положениях Высших специализированных судов Украины нет четкого руководства для нижестоящих судов о способах применения Конвенции. Таким образом, уровень оперирования правом Конвенции во многом зависит, с одной стороны, от наличия соответствующих разъяснений вышестоящих судов и, с другой, от инициативы сторон процесса; 3) сторона в судебном процессе, ссылаясь на правовые положения ЕСПЧ, имеет право рассчитывать на то, что в судебном решении будут отражены доводы и аргументы, основанные на Европейской Конвенции, и им будет дан подробный анализ, что отвечает гарантии мотивирования судебного решения.
Список литературы: І. Алкема Е. А. Юридические последствия ратификации Российской Федерацией Европейской конвенции о защите нрав и основных свобод человека (включая 11-й протокол) / Е. А. Алкема. - СПб. : Россия-Нева, 1996. - 259 с. 2. АнишинаВ. И. Решения Европейского Суда но нравам человека в российской правовой системе / В. И. Апишипа // Права человека: Законодательство и судебная практика : сб. научн. тр. ; отв. ред. Е. В. Алферова, И. А. Копюхова. - М. : РАН. ИНИОН. Центр социальных науч.-информ. исслед. Отдел правоведения; РАП, 2009. - 208 с. 3. Афанасьев С. Ф. Право па справедливое судебное разбирательство: теоретико-практическое исследование влияния Европейской конвенции о защите прав человека и основных свобод на российское гражданское судопроизводство: автореф. дис. па соиск. учен. стен. д-ра юрид. паук: 12.00.15 / С. Ф. Афанасьев. - Саратов, 2010. - 46 с. 4. Бессарабов В. Г. Европейский Суд но нравам человека / В. Г. Бессарабов. - М. : Юрлитинформ, 200З. - 248 с. 5. Боднар А. Res interpretata: юридическая сила постановлений Европейского Суда но нравам человека для государств, пе являющихся сторонами в деле / А. Бодпар // Сравнительное конституционное обозрение. - 2011. - N° 3 (82). - С. 82 - 114. б. Бондарь Н. С. Конвенционная юрисдикция Европейского Суда по правам человека в соответствии с компетенцией Конституционного Суда Российской Федерации / Н. С. Бопдарь // Журнал российского нрава. - 2006. - N° 6. - С. 113-127. 7. Відомості Верховної Ради України.
- 2004. - № 50. - Ст. 540. S. Відомості Верховної Ради України. - 2006. - № 30. - Ст. 260. 9. Воронцова И. В. Постановления Европейского Суда по правам человека в гражданском процессе Российской Федерации / И. В. Воронцова ; под ред. О. В. Исаенковой.
- М. : Волтерс Клувер, 2010. - 224 с. І0. Гаджиев Г. А. Введение / Г. А. Гаджиев // Имнлемептация решений Европейского Суда но нравам человека в практике конституционных судов стран Европы : сб. докладов. - М. : Институт нрава и публичной политики, 2006. -238 с. ІІ. Гарлицкий Л. Сотрудничество и конфликт (несколько наблюдений из практики взаимодействия Европейского Суда но нравам человека и национальных органов конституционного правосудия) / Л. Гарлицкий // Имплементация решений Европейского Суда по правам человека в практике конституционных судов стран Европы : сб. докладов. - М. : Институт права и публичной политики, 2006. -С. 17-20. І2. Девятова О. В. Решения Европейского суда но нравам человека в механизме уголовно-процессуального регулирования: автореф. дис. па соиск. учен. стен. капд. юрид. паук: 12.00.08 / О. В. Девятова. - Ижевск, 2007. - 27 с. І2. Дідікін А. Рішення Європейського суду з нрав людини у національній правовій системі / А. Дідікіпа // Юрид. журн. Юстініана. - 2009. - № 1. - С. 65-68. ІЗ. Дідікін А. Рішення Європейського суду з нрав людини у національній правовій системі / А. Дідікіпа // Юридичний журнал Юстініана. - 2009. - № 1. - С. 65-68. І4. Ершова Е. А. Прецеденты толкования Европейского суда но нравам человека / Е. А. Ершова,
B. В. Ершов // Антология научной мысли. К 10-летию Российской академии правосудия: сб.статей. - М. : Изд-во Статут, 2008. - С. 592602. 15. Жилин Г. А. Правосудие но гражданским делам: актуальные вопросы : мопогр. / Г. А. Жилип. - М. : Проспект, 2010. - 576 с. 16. Закоп України «Про ратифікацію Конвенції нро захист нрав людини і основоположних свобод 1950 року» // Відомості Верховної Ради України. - 1997. - N° 40. - Ст. 263. 17. ЗимненкоБ. Л. Решения Европейского суда но нравам человека и правовая система Российской Федерации / Б. Л. Зимпепко // Московский журнал международного нрава. - 2004. - N° 2 (54). - С. 73-88. 18. Илларионов А. В. К вопросу о видах нормативных судебных решений / А. В. Илларионов // Вестпик Челябинского гос. ун-та. - 2008.
- № 8 (109). - Право. Вып. 15. - С. 46-50. 19. Канашевский В. А. Прецедентная практика Европейского суда но нравам человека как регулятор гражданских отношений в Российской Федерации / В. А. Канашевский // Журнал российского нрава. - 2003. - № 4. - С. 122126 . 20. Константий О. В. Практика Європейського суду з нрав людини як джерело судового правозастосування Верховного Суду України / О. В. Копстаптий // Вісник Верховного Суду України. - 2012. - № 1 (137). - С. 33-36. 21. Кучин М. Н. Прецедентное нраво Европейского суда но нравам человека / М. Н. Кучин. - Екатеринбург : УрГЮА, 2004. - 481 с. 22. Лаптев П. Правовая система России и Европейские правовые стандарты / П. Лаптев // Отечественные записки. - 2003. - № 2. - С. 145-157. 23. Лобов М. Решения Европейского суда по правам человека: правовые последствия для государств - членов Совета Европы / М. Лобов: [Електрон. ресурс].
- Режим доступу : http:www.echr-base.ru/lobov.jsp. 24. Метлова И. С. Решения Европейского суда по правам человека в системе источников Российского права: автореф. дис. на соиск. учен. степ. канд. юрид. наук: 12.00.01 / И. С. Метлова. - М., 2007. - 24 с. 25. Паліюк В. Запровадження європейських стандартів у галузі прав людини в українську судову практику / В. Паліюк // Юридичний журнал. - 2008. - № 7 (№ 7-8). - С. 73-81. 26. Позовне провадження: мопогр. ; за ред. В. В. Комарова. - Х. : Право, 2011. - 552 с.
27. ПоповЮ. Забезпечення виконання зобов’язань: прощання з міфом / Ю. Понов // Право України. - 2008. - № 12. - С. 118-125.
28. Попов Ю. Рішення Єнронейського суду з нрав людини як переконливий прецедент: досвід Англії та України / Ю. Понов // Піднр-во, гос-во і нраво. - 2010. - № 11. - С. 49-52. 29. Пряхина Т. М. Решения Европейского суда но нравам человека в правовой системе России / Т. М. Пряхина // Вестпик МГПУ. Серия «Юридические пауки». - 2010. - № 2 (6). - С. 80-86. 30. СелівановА. О. Конституція. Громадянин. Суд. Професійні та сучасні погляди / А. О. Селіванов. - К.: УАІД «Рада», 2009. - 560 с. 31. Серьогіна С. Використання практики Європейського суду з прав людини як перспективний напрям оптимізації конституційного судочинства в Україні /
C. Серьогіна // Вісник Конституційного Суду України. - 2005. - № 6. - С. 41-46. 32. Султанов А. Р. Влияние па нраво России Конвенции о защите прав человека и основных свобод и прецедентов Европейского Суда по правам человека / А. Р. Султанов // Журнал российского нрава. - 2007. - № 12. - С. 85-92. 33. Фоков А. П. Имущественные споры в практике Европейского суда: история, теория и практика, статистика / А. П. Фоков // Арбитраж. и гражд. процесс. - 2003. - № 12. - С. 29-31. 34. Хецуриани Д. Значение прецедентного права Европейского суда по правам человека для национального права / Д. Хецуриани // Междунар. альманах констит. правосудие в новом тысячелетии. - Ереван : НЖАР, 2005. - С. 73-77.
МІСЦЕ ПРАКТИКИ ЄВРОПЕЙСЬКОГО СУДУ З ПРАВ ЛЮДИНИ В ЦИВІЛЬНОМУ СУДОЧИНСТВІ УКРАЇНИ
Васильев С. В.
Досліджено місце практики Європейського суду з прав людини при здійсненні правосуддя у цивільних справах у судах України. На основі аналізу наукової літератури і судової практики автор визнає практику ЄСПЧ спеціальним джерелом цивільного процесуального права, що може застосовуватись як додаткове джерело права.
Ключеві слова: джерела права, цивільне судочинствоство, Європейський суд з прав людини.
A PLACE OF PRACTICE OF EUROPEAN COURT OF HUMAN RIGHTS IN CIVIL JUDICIAL LAW
OF UKRAINE
Vasiliev S. V.
In article research a place of practice of ECHR in the courts of Ukraine. On the basis of analysis of scientific literature and judicial practice the author consider that the practice of ECHR is the special source of civil judicial law.
Key words: sourses of low, civil judicisl law, European court of human rights.
Поступила в редакцию 17.09.2012 г.
