CC BY
13
1.2. МЕСТО КОНСТИТУЦИОННО-
ПРАВОВОЙ ДОКТРИНЫ РЕЛИГИОЗНОЙ БЕЗОПАСНОСТИ В ДОКТРИНАЛЬНО-ПРАВОВОМ ПОЛЕ РЕСПУБЛИКИ БЕЛАРУСЬ И РОССИЙСКОЙ ФЕДЕРАЦИИ
Тарасевич Иван Анатольевич, выпускник Тобольской духовной семинарии, чтец по хиротесии1, канд. юрид. наук, доцент. E-mail: [email protected]
Аннотация
В статье автор касается исследования роли правовой доктрины в процессе противостояния вызовам, стоящим сегодня перед российским и белорусским обществами, что составляет основное проблемное поле данной работы. Доказывается, что ключевое место в правовых доктринах России и Беларуси принадлежит конституционно-правовой доктрине религиозной безопасности, а также раскрывается юридическая сущность данной доктрины. В работе демонстрируется мировоззренческий фундамент конституционно-правовой доктрины религиозной безопасности и формулируются ее основные принципы. Кроме того, автор обозначает пути развития конституционно-правовых доктрин двух государств, а также направления ревизии на их основе конституционно-правовых норм.
Новизна проведенного исследования состоит в авторском описании сущности правовой доктрины, которая не произвольна, а существует объективно и нуждается лишь в точной формализации. Также к новизне исследования относится указание на центральное место конституционно-правовой доктрины религиозной безопасности в доктринально-правовом поле России и Беларуси как таковом.
В качестве основных методов исследования использовались сравнительно-правовой, системный, логического анализа. В статье сформулированы принципы обеспечения религиозной безопасности двух государств, для чего применялись такие методы, как синтез, абстрагирование и аналогия, конкретизация и моделирование. Кроме того в исследовании применялись такие эмпирические методы как формально-юридический анализ нормативных правовых актов и литературы, изучение и обобщение научных теорий и иные.
Одним из важных выводов, сделанных в статье, является тот, что, в целом, в Республике Беларусь выстраивается более прогрессивная с точки зрения обеспечения религиозной безопасности модель государственно-религиозных отношений, чем в России.
Представленное исследование является значимым для представителей правоприменительных и законотворческих органов России и Беларуси. Методологические подходы, использованные в статье, могут быть учтены в процессе выработки консолидированного законодательства в рамках строительства Союзного государства.
1 Таинство поставления в чин церковнослужителя, совершае-
мое за Литургией епископом. Следствием таинства является приобретение определенных канонически-обусловленных богослужебных прав и обязанностей. Данный чин подтверждается соответствующими выданными со стороны епархиальной консистории документами.
Ключевые слова: доктрина, государственно-религиозные отношения, религиозная безопасность, конституционно-правовой, православие.
PLACE OF THE CONSTITUTIONAL LEGAL DOCTRINE OF RELIGIOUS SECURITY IN THE DOCTRINAL LEGAL FIELD OF THE REPUBLIC OF BELARUS AND THE RUSSIAN FEDERATION
Tarasevich Ivan Anatolievich, J.D., Graduate of the Tobolsk Theological Seminary, Clergyman, Associate Professor. Email: [email protected]
Annotation
In the article, the author touches upon the study of the role of legal doctrine in the resistance against challenges that face Russia and Belarus nowadays. This is the main problematic area of this research. The author proves that the main role in the legal doctrines of Belarus and Russia belongs to the constitutional legal doctrine of religious security. The article reveals the legal nature of this doctrine. The work demonstrates the worldview basis of the constitutional legal doctrine of religious security and formulates its basic principles. The author also indicates the development of constitutional law doctrines of the two states, as well as directions for improving constitutional law norms.
The novelty of the study lies in the author's description of the essence of legal doctrine. Such a doctrine is not arbitrary, but exists objectively and has to be accurately expressed. The novelty of the study also refers to the central place of the constitutional legal doctrine of religious security in the doctrinal field of Russia and Belarus.
The main research methods are comparative legal, systemic and logical analysis. The article formulates the principles of ensuring the religious security of the two states, which would be impossible without the use of such methods as synthesis, abstraction and concretization, analogy and modeling. Additionally, some empirical methods were used in the research, such as: formal-legal analysis of normative acts and literature, study and generalization of scientific theory, and other methods.
One of the important conclusions is that in the Republic of Belarus, a model of state-religious relations is more progressive than in Russia in respect of ensuring religious security.
This study can be useful for representatives of the law enforcement and legislative bodies of Russia and Belarus. The methodological approaches described in the article could be taken into account in the process of developing conjoint legislation in the framework of the Union State formation.
Keywords: doctrine, state-religious attitudes, religious security, constitutional, orthodoxy.
В настоящее время в международных отношениях мы наблюдаем возврат к методам глубокого средневековья, когда главным аргументом политики являлось «право сильного». Главным субъектов такой неосредневековой политики далекой от принципов цивилизованного общества сегодня являются некоторые структуры западного мира, а именно - руководство транснациональных корпораций. Цивилизованной же эпохой международного права, по нашему мнению, можно считать исторический период со времени победы СССР во Второй мировой войне и до прекращения его существования, когда наличие мощного противовеса мировой олигархии в лице СССР обеспечивало дееспособность институтов по поддержанию достаточно справедливого миропорядка, а также гарантировало защиту прав и законных интересов трудящихся во всем Мире. Можно бесконечно критиковать советское общество, но бесспорно одно, что вместе с СССР бы-
ла уничтожена удерживающая мировую «элиту» сила, результатом чего стало попрание со стороны представителей транснационального капитала норм международного права и все увеличивающаяся эксплуатация народонаселения в планетарных масштабах.
Следующим шагом руководства транснационального капитала будет попытка ликвидации государств, образовавшихся на территории бывшего СССР, а одним из основных полей сражений станет конституционно-доктринальная сфера.
Конституционно-правовая доктрина как инструмент возрождения постсоветского общества
Ключевым методом разрушения советского общества было поэтапное формирование соответствующей конституционно-правовой доктрины, которая, с одной стороны, была направлена на полное вытеснение социалистических ценностей, а с другой - на замещение их либеральными установками, направленными на уничтожение СССР . Новая конституционно-правовая доктрина во многом была актуализована в постсоветских конституционных нормах, что привело к кардинальной перестройке производных общественных отношений.
Но практика показала, что некоторые либеральные ценности часто не отвечают запросам и чаяниям народов, проживающих на пространствах бывшего СССР. Сегодня в обществе растет понимание того, что социально-политический курс, во многом навязанный проживающим на пространствах бывшего Советского Союза народам со стороны внешних сил в начале девяностых годов прошлого века, нуждается, как минимум, в существенной корректировке. Адекватным средством таких общественных преобразований является формулирование новой конституционно-правовой доктрины, которая бы вобрала в себя все лучшие образцы государственного строительства за всю историю, начиная со времени существования Российской Империи и заканчивая настоящим временем. Некоторые аспекты формирования такой конституционно-правовой доктрины в государствах бывшего СССР составляет основное проблемное поле настоящей статьи.
Данная статья написана применительно к правовой действительности России и Беларуси. Эти страны до настоящего времени сохранили известную степень политической самостоятельности, что делает возможным противостояние планам враждебных наднациональных корпораций. Соответственно, и Россия, и Беларусь одним фактом своего существования делают установление окончательного господства представителей транснационального капитала в глобальных масштабах практически невозможным. Такое положение данных государств в современном Мире выдвигает на повестку дня в качестве основного, вопрос об их способности к выживанию.
Кроме того, нужно констатировать тот факт, что несмотря на существование на территории бывшего СССР множества организаций, призванных обеспе-
2 Нужно пояснить, что мы не отвергаем либерализм целиком. Инструментами разрушения не только России, но и многих других государств мы считаем отдельные составляющие либерализма как такового: экономически либерализм, который заключается в отказе от государственного регулирования в экономике, а также культурно-идеологический, состоящий в отказе от государственной идеологии и/или приоритета традиционных нравственных и религиозных ценностей в жизни народа.
чить интеграционные процессы (начиная с СНГ и заканчивая ЕАЭС), политическая и правовая дезинтеграция, стимулируемые странами Запада, продолжают нарастать. Некоторым исключением здесь являются Россия и Беларусь, которые в ряду республик бывшего Советского Союза сохранили наивысший уровень сходства и взаимосвязи своих политической и правовой систем, а также преемственности правовой доктрины советского общества. Именно эти государства при условии наличия конституционно-правовой доктрины, ориентированной на обеспечение благосостояния народа, могут стать центром притяжения всех прогрессивных сил в мировом масштабе.
Также нужно отметить, что в последнее время вопросы интеграции Росси и Беларуси стали подниматься с новой силой, что во многом определяет актуальность нашего исследования.
Прежде чем перейти к описанию некоторых сущностных особенностей конституционно-правовой доктрины, способной обеспечить выживание России и Беларуси в современном мире, необходимо заострить внимание на некоторых теоретических характеристиках правовой доктрины как таковой.
О сущности правовой доктрины
Правовая доктрина является родовым понятием, видовым же по отношению к ней выступает конституционно-правовая доктрина. При этом нужно учитывать, что вопрос о соотношении таких терминов как «правовая доктрина», «конституционно-правовая доктрина», «конституционная доктрина» отнюдь не является тривиальным. Аксиоматично то, что эти понятия не тождественны и каждое из них имеет свою специфику. В этом перечне правовая доктрина является наиболее обширным понятием, охватывающим все проявления права. Видовым по отношению к ней на ряду с конституционно-правовой доктриной является, например, доктрина канонического права христианской церкви, которая по своему объему на порядки превышает док-тринальную составляющую современного светского права. В свою очередь, составными частями конституционно-правовой доктрины являются конституционная доктрина, а также конституционно-правовые доктрины информационной, экономической, военной, демографической безопасности и другие, получившие формализацию в виде официальных документов3.
В первую очередь, термин «правовая доктрина» может использоваться для обозначения таких явлений, как учение, философско-правовая теория; мнение ученых-юристов по тем или иным вопросам правотворчества и правоприменения; научные труды наиболее авторитетных исследователей в области государства и права4.
Исследователи-правоведы стремятся раскрыть понятие правовой доктрины. По мнению одних, «правовая доктрина - это комплекс теоретических положений, отражающих сложившееся научное мнение, которое в силу глубины и авторитетности востребовано общественной практикой и выступает регулятором
3 Классифицируя составляющие правовой доктрины, мы может сослаться на монографическое исследование Пряхиной Т.М в части, касающейся данной научной проблематики. См.: Пряхина Т.М. Конституционная доктрина современной России: дис. ... д-ра юрид. наук: 12.00.02. Саратов, 2004. 510 с.
4 См.: Мадаев Е.О. Понятие правовой доктрины как источника конституционного права // Правовая политика и правовая жизнь. 2007. № 3 (28). С. 135; Бошно С.В. Доктрина как форма и источник права // Журнал российского права. 2003. № 12. С. 71.
общественных отношений... В связи с этим другие формы права (принципы права, юридическая наука, судебная практика, нормативный акт) выступают оболочкой, в которую облекается доктрина»5. Другие определяют правовую доктрину как «систему идей о праве, признаваемых в качестве обязательных официально государством или юридической практикой в силу их авторитета и общепринятости, выражающих определенные социальные интересы и определяющих содержание и функционирование правовой системы и непосредственно воздействующие на волю и сознание субъектов права»6.
Можно заключить, что правовая доктрина не только признается обществом, юридической практикой даже без санкционирования государством в силу ее авторитета, самодостаточности и общепринятости, но сама по себе оказывает влияние на волю субъектов права7, что можно считать одним из ее ключевых признаков. Об этом же свидетельствует А.А. Зозуля, отмечая, что правовая доктрина фактически влияет на государственное строительство, в первую очередь, посредством «в той или иной форме официально признанные документы концептуального характера»8. Данный вывод поддерживает Т.М. Пряхина, а также С.В Бошно9, которая отмечает, что в последние время «наметился еще один аспект проблемы. Если ранее термин «доктрина» рассматривался, как правило, в контексте науки, неписанных источников, то современное правотворчество востребовало данный термин в качестве наименования правовых актов государственной власти, произведений бюрократического творчества»10.
Как видим, необходимость формулирования и продвижения новой конституционно-правовой доктрины для достижения существенных сдвигов в государственном строительстве определяется самой ее сущностью, так как правовая доктрина вообще и, в частности, конституционно-правовая доктрина оказывает ключевое влияние и на правоприменителя, и на зако-нодателя11.
Таким образом, конституционно-правовая доктрина отдельного государства фактически полностью опре-
5 Цит. по: Анисимов А.П. Научная доктрина как источник права // Законы России: опыт, анализ, практика. 2010. № 6. С. 78.
6 Васильев А.А. Сущность, виды и место правовой доктрины в правовой системе общества // Источники права: проблемы создания, систематизации и реализации: межвуз. сб. ст. Барнаул, 2007. С. 200.
7 Нужно отметить, что исследователю, воспитанному в советском обществе проще понять смысл и методы воплощения в окружающей действительности правовой доктрины, чем ученому, сложившемуся в постсоветской действительности. Так, ярким примером всеобъемлющего влияния доктрины на общественные отношения является регулирование с помощью доктрины марксизма-ленинизма в советский период. А.П. Анисимов отмечает, что «в нашей стране в советский период большое влияние на развитие форм (источников) права оказывала, по сути, не являющаяся источником права доктрина марксизма-ленинизма, пронизывающая всю правовую, экономическую и политическую сферу общественных отношений». См.: Анисимов А.П. Указ. соч. С. 79.
8 Зозуля А.А. Доктрина в современном праве: дис. ... канд. юрид. наук: 12.00.01. СПб., 2006. С. 34.
9 Здесь же уместно будет привести высказывание Л.Д. Воеводина, который отмечает, что в противоположность другим конституционным нормам, правовая доктрина имеет более жесткий, установочный, указующий характер. См.: Воеводин Л.Д. Юридическая техника в конституционном праве // Вестник Московского университета. Серия 11. Право. 1997. № 3. С. 21.
10 См.: Бошно С.В. Указ соч. С. 70.
11 См.: Марченко М.Л. Вторичные источники романо-
германского права: прецедент, доктрина // Вестник Московского
университета. Серия 11. Право. 2000. № 4. С. 62-63.
деляет его жизнедеятельность во всех ее проявлениях, а изменение мировоззренческих основ конституционной доктрины неминуемо ведет к существенному изменению, или полной смене Основного закона государства. Поэтому исход борьбы за господство над тем, или иным обществом определяется сферой конституционно-правовой доктрины. Победившей будет именно та сторона, которая сможет сформировать и внедрить в сознание общества доктрину, обеспечивающую достижение поставленных целей.
Отсюда следует, что силы, желающие установления подлинного суверенитета того или иного государства и установления общественного строя, способного обеспечить права и законные интересы населения, должны в первую очередь стремиться сформулировать и распространить в обществе соответствующую конституционно-правовую доктрину. При этом круг объектов такого внедрения не ограничивается учеными, политиками, общественными и государственными деятелями. В этот круг входит весь народ, каждый представитель которого опосредованно, или даже напрямую может и должен влиять на процессы воплощения правовой доктрины (например, посредством референдума, или научной деятельности).
Мировоззренческий фундамент правовой доктрины Беларуси и России
Чрезвычайно важным является и то, что сама конституционно-правовая доктрина базируется на определенных фундаментальных постулатах, которые составляют ее стержень и имеют аксиоматический характер. Это фундаментальное основание является некой константой, независящей от международной и внутригосударственной, правовой и политической конъектуры, сложившейся в данное время; является неотъемлемой частью культуры и традиций того или иного народа. То есть базис конституционно-правовой доктрины отнюдь не произволен, а сама эта доктрина существует объективно, нужно только суметь увидеть и сформулировать ее12.
Для российского и белорусского народов таким основанием, безусловно, являются нравственные устои традиционных религий, в первую очередь - православного христианства. Но любые нравственные постулаты сами по себе имеют тенденцию к очень быстрому размыванию, предотвратить которое может только постоянная подпитка общества от некоего базиса, каковым является сама религия.
Именно этот базис был положен в основание «Морального кодекса строителя коммунизма», а также позволил советскому народу победить во Второй мировой войне. Благодаря фактическому приоритету христианских ценностей Россия и Беларусь уникальны на фоне всего остального Мира. В тоже время эти ценности являются предметом враждебности к славянскому миру со стороны представителей наднациональных структур мирового согласования и управления. Однако, христианские ценности - это то, в чем сосредоточена сила российского и белорусского народов.
12 Правовая доктрина фашистской Германии была сконструирована произвольно и опиралась на ложные аксиомы, что, впрочем, не лишала ее легитимности. Все признаки правовой доктрины, которые выделяет подавляющее большинство современных исследователей-правоведов, были присущи и фашистской доктрине. Не хватала только одного - нравственного начала. Соответственно, нравственность - это необходимый элемент правовой доктрины, без которого она и юридически, и фактически будет ничтожной.
Таким образом, вопросы религиозного развития общества являются ключевыми и первостепенными. Поэтому на сегодняшний день созрела необходимость формулирования и внедрения в обществе конституционно-правовой доктрины религиозной безопасности13 как важного элемента конституционно-правовой доктрины в целом. Именно в рамках такой доктрины мы видим возможность актуализировать нравственно-религиозную основу существования российского и белорусского государств.
При этом нужно понимать, что свойство аксиоматич-ности конституционно-правовой доктрины выступает естественным охранительным элементом общества, в частности постсоветского. Из этого вытекает то, что искусственно-созданная доктрина может господствовать только очень ограниченное время, перед тем как будет неминуемо вытеснена естественной и органичной именно для этого общества правовой доктриной. Поэтому господство на просторах СНГ конституционно-правовой доктрины, обеспечивающей буржуазно-капиталистический режим, приближается к своему окончанию.
Место конституционно-правовой доктрины религиозной безопасности в общем доктринально-правовом поле
Одним из центральных принципов построения нового конституционно-правового поля России и Беларуси мы видим системность, в рамках которой составляющие конституционно-правовой доктрины будут взаимно дополнять друг друга, образуя единую непротиворечивую доктрину. Религиозная сфера жизни общества оказывает сильное, а иногда и определяющее, воздействие на все без исключения проявления жизни общества. Так, невозможно сформулировать эффективную конституционно-правовую доктрину военной безопасности, не принимая во внимание угрозу развертывания в армии агентурной сети иностранных спецслужб посредством тех или иных религиозных объединений. Нельзя не учитывать государственно-конфессиональную проблематику при построении доктрины демографической безопасности. В свою очередь конституционно-правовая доктрина экономической безопасности никогда не будет полной без учета религиозной картины Мира14, а также религиозных воззрений отдельных лиц, контролирующих глобальные финансовые процессы.
13 Религиозная безопасность - это состояние защищенности личности, общества и государства от внутренних и внешних угроз, рождающихся в религиозной сфере, необходимое для укрепления основ конституционного строя государства. Религиозная безопасность является обособленным комплексным правовым институтом и важным приоритетом национальной безопасности любого современного общества. См.: Тарасевич И.А. Конституционно-правовые основы религиозной безопасности Российской Федерации: дис. ... д-ра юрид. наук: 12.00.02. Тюмень, 2014. С. 54.
14 Нужно отметить, что некоторые религии имеют мировоззренческие императивы, определяющие устройство экономической системы общества. Это обстоятельство учитывают финансисты западного мира. В качестве примера можно привести деятельность специалистов Dow Jones, которые разрабатывали список компаний для составления индекса по принципу халяльности. Другими словами, это список компаний, в которые мусульмане могут инвестировать деньги, не опасаясь, что этим будут нарушены нормы Шариата. См.: Исламинвест или религиозный фактор в экономике / Накануне.RU. 07.08.2006. URL: http://www.nakanune.ru/articles/islaminvest (дата обр.: 12.12.19).
По нашему глубокому убеждению, религией мировой олигархии является трансгуманизм15, являющийся разновидностью сатанизма. Обилие материалов, находящихся даже в свободном доступе, позволяет сделать однозначный вывод об оккультной и сатанистской сущности мировоззрения представителей мировой «элиты»16. Мировоззренческий вектор отдельных представителей кругов, управляющих мировой финансовой системой необходимо учитывать при конструировании не только конституционно-правовой доктрины финансовой безопасности, но и всех без исключения составляющих конституционно-правовых доктрин России и Беларуси. Подобных примеров, иллюстрирующих взаимосвязь конституционно-правовой доктрины религиозной безопасности и иных разновидностей правовой доктрины, можно привести достаточно много. Нужно подчеркнуть, что все сферы законодательства в той, или иной степени должны быть преломлены через призму данной доктрины.
Таким образом, мы делаем промежуточный вывод о том, что конституционно-правовая доктрина религиозной безопасности тех или иных обществ является центральным элементом правовой доктрины в целом. Именно это звено способно и призвано формализовать существующие мировоззренческие основы (в первую очередь, духовно-нравственные основы традиционных религий) процесса противостояния идеологии и инструментарию мировой олигархии, без чего невозможно выживание России и Беларуси.
Саму же конституционно-правовую доктрину религиозной безопасности мы определяем как систему взглядов на цели, принципы, систему, а также механизмы обеспечения религиозной безопасности общества. При этом данная правовая доктрина (как и любая другая правовая) имеет два значения. С одной стороны - это объективно существующий императив, несоблюдение которого ведет к неминуемой деградации общественных отношений, а с дугой - это программно-распорядительный документ, утвержденный высшими органами государственной власти, например, Президентом, который является оболочкой указанного мировоззренческого императива.
Ограниченность объема данной статьи позволяет нам лишь кратко проанализировать принципы обеспечения религиозной безопасности общества. Кроме того, без конкретизации данных принципов наша статья
15 О духовной сущности трансгуманизма с точки зрения православного богословия см., напр.: Четверикова О.Н. Диктатура «просвещённых»: о духовных корнях и целях трансгуманизма. М., 2016. - 160 с.
16 Информация о религиозном мировоззрении представителей
мирового олигархата достаточно латентна и не имеет системного характера. Мы можем рекомендовать в качестве источников информации по этому поводу: материалы Международного трибу-
нала по преступлениям Церкви и государства (ITCCS) -
http://itccs.org/; материалы, размещенные на сайтах американско-
го журналиста Александра Эмерика Джонса (Alexander Emerick Jones) - http://infoWars.com, http://PrisonPlanet.com; переводы-
компиляции на русский язык, выполненные по материалам зарубежных сайтов, которые дают обще представление по данной проблематике - https://aftershock.news/?q=node/356752, http://uni-verse-tss.su/main/politika/29149-okkultizm-v-bolshoy-politike-ritualy-chernyh-ierarhov.html. В России вопросами религиозной ориентации представителей мировой «элиты» занимается целый ряд исследователей, работы которых по данной тематике мы можем считать в достаточной степени объективными и выполненными на высоком научном уровне, в частности, с привлечением солидного массива первоисточников. Это такие исследователи, как д.экон.н. Олег Анатольевич Платонов; православный писатель, журналист Юрий Юрьевич Воробьевский; к.ист.н. Андрей Ильич Фурсов; к.ист.н. Ольга Николаевна Четверикова и др.
рискует быть малопонятной для широкого круга читателей.
Принципы конституционно-правовой доктрины религиозной безопасности
Конституционно-правовая доктрина материализуется в конкретных нормах законодательства, в частности, в конституционных. На основании этих норм Основного закона строится модель государственно-религиозных отношений в отдельно взятом государстве, которой и определяется степень защищенности общества от угроз, возникающих в религиозной сфере17.
Соответственно, модель государственно-религиозных отношений в России и Беларуси должна быть откорректирована в соответствие с принципами, сформулированными в конституционно-правовой доктрине религиозной безопасности. В частности, необходимо подвергнуть пересмотру систему отношений государства и традиционных религий18.
Одна из моделей государственно-религиозных отношений предполагает выделение в отдельную юридическую категорию некоторых религиозных сообществ. В последние два десятилетия в российском обществе неоднократно обсуждалась такая идея19. По нашему мнению, принципы дифференциации религиозных объединений, а также защиты и покровительства традиционных для данных обществ религий внутри государства и за его пределами являются в рамках доктрины религиозной безопасности одними из центральных.
При этом нужно отметить, что законодатель Беларуси вплотную подошел к провозглашению Православной церкви в качестве традиционной религии. Так в преамбуле Закона Республики Беларусь от 17.12.1992 № 2054-Х11 (ред. от 22.12.2011) «О свободе совести и религиозных организациях»20 закреплена норма об «определяющей роли Православной церкви в историческом становлении и развитии духовных, культурных и государственных традиций белорусского народа». Хотя в Беларуси закон «О традиционных религиях» отсутствует, но данная формулировка преамбулы заметно выделяет православие в ряду других религий. В тоже время термин «традиционная религия» в белорусском законодательстве используется21.
Традиционные религиозные объединения очень активно участвуют в жизни общества, в частности, заключаются соглашения о сотрудничестве между ними
17 К такому выводу мы пришли, исследовав соответствующее законодательство Японии, США, КНР, Франции, Португалии, Бельгии, Великобритании, Греции, Норвежского Королевства, Королевства Дания, Марокко, Иордании, ОАЭ, Ирана и др.
18 К числу традиционных для России религий мы относим православие, ислам, буддизм и иудаизм. Именно они особо отмечены в преамбуле Федерального закона «О свободе совести и о религиозных объединениях» от 26 сентября 1997 г. № 125-ФЗ. Исходя же из преамбулы Закона Республики Беларусь от 17.12.1992 № 2054-XII «О свободе совести и религиозных организациях» в качестве традиционных для Беларуси выступают католичество, Евангелическо-лютеранская церковь, иудаизм и ислам.
19 См.: Проект Федерального Закона «О традиционных религиозных организациях России» № 99048645-2 (ред., внесенная в ГД ФС РФ / Документ опубликован не был. Доступ из справочно-правовой системы «КонсультантПлюс».
20 Народная газета. 2002. № 247.
21 См., напр., основные термины и определения Постановления Министерства образования Республики Беларусь от 30.08.2013 № 87 (ред. от 01.08.2016) «Об утверждении, введении в действие образовательных стандартов высшего образования I ступени» / Документ опубликован не был. Доступ из справочно-правовой системы «КонсультантПлюс».
и различными органами власти. Крупнейшей религиозной организацией как в России, так и в Беларуси является Русская православная церковь (Московский Патриархат)22. Круг социальных проблем, в решении которых она принимает участие чрезвычайно широк. Так, в тексте «Основ социальной концепции Русской православной церкви» перечислено 16 направлений «соработничества Церкви и государства»: миротворчество, сохранение нравственности, образование и воспитание, дела милосердия и благотворительности, культура, профилактика правонарушений, наука, здравоохранение, средства массовой информации, семья и др.23 Важно подчеркнуть, что этот процесс имманентен по отношению к объективно существующей правовой доктрине как России, так и Беларуси.
Ведущие ученые-конституционалисты подчёркивают, что некоторые религиозные объединения, такие как РПЦ (МП), фактически, занимают в процессе государственного строительства России особое место2 . На настоящее время существует значительное количество соглашений между РПЦ (МП) и различными частями государственного аппарата25. Кроме того, в России принимается все больше нормативно-правовых актов, в которых отражаются интересы РПЦ (МП). Например, в п. 38 Концепции внешней политики Российской Федерации говорится, что «Российская Федерация... активно взаимодействует с Русской православной церковью и другими основными религиозными объединениями страны»26; в п. 1.8. Постановления Главного государственного санитарного врача РФ от 13.02.2012 № 16 «О неотложных мерах по противодействию распространения ВИЧ-инфекции в Российской Федерации» органам исполнительной власти субъектов Российской Федерации рекомендуется «Рассмотреть вопрос о включении в межведомственные советы по вопросам борьбы с ВИЧ/СПИД представителей Русской Православной Церкви и других религиозных конфессий»27.
Но, все эти примеры носят сугубо частный характер, хотя и представляют собою «прорыв» в сферу фактических правоотношений элементов объективно-существующей конституционно-правовой доктрины. Подобного рода соглашения соответствующие государственные органы могут заключать с множеством некоммерческих организаций, а во всех приведенных нами в качестве примера нормативно-правовых документах имеется оговорка и о других религиозных объединениях (хотя они и не именуются). Более глубокому уровню сотрудничества российского государства с РПЦ (МП) препятствуют известные нормы Конституции РФ, в частности, ч. 2 ст. 13, ст. 14, в соответствие с которыми на сегодняшний день в России установлена
22 Далее: РПЦ (МП).
23 Основы социальной концепции Русской Православной Церкви. Тюмень, 2000. С. 16.
24 Авакьян С.А. Свобода вероисповедания как конституционно-правовой институт // Вестник МГУ. Сер. 11, Право. 1999. № 1. С. 11; Морозова Л.А. Государство и церковь: особенности взаимоотношений // Государство и право. 1995. № 3. С. 92.
25 См., напр.: Соглашение о взаимодействии Русской Православной Церкви и Федеральной миграционной службы России от 19 апреля 2013 года / Официальный сайт Московского патриархата. URL: http://www.patriarchia.ru/db/text/2917828.html (дата обращения: 12.12.19).
26 Указ Президента РФ от 30.11.2016 № 640 «Об утверждении Концепции внешней политики Российской Федерации» // Собрание законодательства Российской Федерации. 2016. № 49. Ст. 6886.
27 Российская газета. 2012. № 73.
сепарационная модель государственно-религиозных отношений, предполагающая абсолютное равенство всех религий независимо от фактического числа последователей и исторического вклада в развитие страны. Достижение же максимальной эффективности сотрудничества России и РПЦ (МП) практически невозможно без юридического предоставления последней дополнительных прав в соответствующих сфе-рах28, что позволит успешно противодействовать целому комплексу угроз религиозной безопасности общества29. Тоже относится и к Республике Беларусь.
Социальное партнерство государства и религиозных объединений из числа признанных традиционными позволит на государственном уровне решать задачу ликвидации массовой религиозной безграмотности всех слоев обществ, что, в свою очередь, будет воплощением одно из важных принципов обеспечения религиозной безопасности общества. Адекватное религиозное образование станет гарантией не только сохранения религиозной идентичности народа, но и поможет каждому человеку избежать влияния религиозных и псевдо-религиозных объединений деструктивной направленности.
Особенно в религиозном образовании нуждается чиновничество. Как показывает практика, уровень знаний в религиозной сфере медианного чиновника остается крайне низким и не позволяет принимать адекватные решения в сфере государственного строительства.
Заметно отличающейся от российской представляется система государственно-религиозных отношений, установившаяся в Республике Беларусь. На данный момент в Беларуси практически реализован конкордатный30 принцип государственно-религиозных отношений. Так, документом-конкордатом, заключенным на уровне Республики, по праву можно считать Соглашение о сотрудничестве между Республикой Беларусь и Белорусской православной церковью, подписанное 12
28 По нашему мнению, предоставление дополнительных прав традиционным религиозным сообществам должно затрагивать деятельность в социальной и благотворительной, а также в образовательной и культурно-просветительской сферах. Подробнее см. в статье: Кузнецов М.Н., Понкин И.В. Конституционно-правовое обоснование непротиворечия выделения традиционных религиозных организаций части 2 статьи 14 Конституции Российской Федерации // Государство и традиционные религиозные организации в сфере образования. Конституционно-правовой аспект: сб. науч. статей. М., 2002. С. 9-28.
29 Козлов С.В. Юридические механизмы обеспечения религиозной безопасности: дис. ... канд. юрид. наук: 23.00.02. Ростов на Дону, 2007. С. 31-32.
30 Строго говоря, конкордат (от ср. век. лат. concordatum - со-
глашение) - это договор между Папой Римским как главой Католической церкви и каким-либо государством, регулирующий правовое положение Католической церкви в данном государстве и его отношения с папским престолом. Но мы вкладываем в понятие конкордатной системы более широкий смысл и понимаем под ней систему договоров между государством и религиозной организацией вообще, а не только с Ватиканом. См.: Советский энциклопедический словарь. М., 1989. С. 618. В свою очередь, конкордатный принцип является частью кооперационной модели государственно-религиозных отношений. Подробнее о моделях государственно-религиозных отношений см.: См.: Кураев А. Православие и право. М, 1997. С. 4-6; Кислицын И.М. Российский закон о свободе вероисповеданий. Пермь, 1993. С. 110; Морозова Л.А. Указ. соч. С. 89-90; Бажан Т.А. Оппозиционная религиозность в России. Красноярск, 2000. С. 71-73; Щипков А. Во что верит
Россия. Религиозные процессы в постперестроечной России / Электронная библиотека TheLib.Ru. URL: http://thelib.ru/books/ schipkov_a/vo_chto_verit_rossiya_religioznie_processi_v_postperestr oechnoy_rossii.html (дата обр.: 12.12.19).
июня 2003 г. премьер-министром Республики Беларусь и Патриаршим экзархом всея Беларуси31.
Приведем некоторые цитаты из этого уникального документа. Статья 1 гласит, что «Церковь является одним из важнейших социальных институтов, чей исторический опыт, духовный потенциал и многовековое культурное наследие оказали в прошлом и оказывают в настоящем существенное влияние на формирование духовных, культурных и национальных традиций белорусского народа».
В ст. 2 Соглашения отмечается, что «сотрудничество с государством способствует активизации духовной и социальной деятельности церкви, расширению возможностей для совместного противодействия псевдорелигиозным структурам, представляющим опасность для личности и общества».
Для целей нашего исследования важным являются нормы ст. 3 Соглашения, в соответствии с которыми «Государство и Церковь признают, что приоритетными направлениями их сотрудничества являются общественная нравственность, воспитание и образование, культура и творческая деятельность, охрана, восстановление и развитие исторического и культурного наследия, здравоохранение, социальное обеспечение, милосердие, благотворительность, поддержка института семьи, материнства и детства, попечение о лицах, находящихся в местах лишения свободы, воспитательная, социальная и психологическая работа с военнослужащими, охрана окружающей среды».
Нельзя не упомянуть о том, что после референдума в ноябре 1996 г. в Конституцию Беларуси был внесен ряд изменений, определяющих конституционно-правовой статус Православия в Республике. Так, модернизации была подвергнута норма, закрепленная ч. 1 ст. 16 Основного закона. До этого текст нормы был следующим: «Все религии и вероисповедания равны перед законом. Установление каких-либо преимуществ или ограничения одной религии или вероисповедания по отношению к другим не допускаются». На сегодняшний день ст. 16 содержит следующее положение: «Религии и вероисповедания равны перед законом. Взаимоотношения государства и религиозных организаций регулируются законом с учетом их влияния на формирование духовных, культурных и государственных традиций белорусского народа»32. Таким образом, фактически, нормами Основного закона Беларуси закрепляется особое место Православной церкви в обществе. Налицо реализация принципа дифференциации религий.
Но важнее для нас в данном случае то, что белорусский законодатель привел в соответствие конституционные нормы и объективно существующую конституционно-правовую доктрину, нормы Основного закона Республики и нравственно религиозный код народа.
Таким образом, по нашему мнению, в Республике Беларусь на сегодня выстроена более прогрессивная с точки зрения обеспечения религиозной безопасности модель государственно-религиозных отношений, чем в России, отвечающая при этом всем международным стандартам по обеспечению прав человека и законных интересов человека и гражданина.
31 Соглашение о сотрудничестве между Республикой Беларусь и Белорусской Православной Церковью. Минск, 12 июня 2003 г. // Минские Епархиальные Ведомости. 2003. № 2. С. 3334.
32 Конституции Республики Беларусь от 15 марта 1994 г. (с изменениями и дополнениями, принятыми на республиканских референдумах 24 ноября 1996 г. и 17 октября 2004 г.) // Звязда. 1996. 27 ноября.
Учитывая ту аксиому, что белорусы и русские являются одним народом, можно с уверенностью говорить, что конституционно-правовая доктрина, формализованная в указанных выше нормах Конституции Беларуси, полностью идентична российской.
С нашей точки зрения, некоторая правовая ущем-ленность РПЦ (МП) в России по сравнению с Беларусью, которая видится нам, в частности, в отсутствии аналогичного беларусскому Соглашения о сотрудничестве между государством и Церковью в России, является дополнительным отрицательным фактором на
пути построения полноценного Союзного государст-
ва33.
Рассуждения о принципах конституционно-правовой доктрины религиозной безопасности, мы не можем не коснуться темы борьбы с религиозным радикализмом. И здесь нужно отметить, что во многих странах имеется опыт борьбы с этим опасным явлением, который, нуждается в изучении со стороны заинтересованных органов России и Беларуси.
Особого внимания заслуживает опыт зарубежных неправительственных организаций по профилактике и противодействию религиозному радикализму. Такая деятельность негосударственных объединений частично предусматривается и российским законодательством. В частности, ст. 2 Федерального закона «О противодействии экстремистской деятельности» от 25 июля 2002 г. № 114-ФЗ (ред. от 28.11.2018)34 «предусматривает сотрудничество государства с общественными и религиозными объединениями, иными организациями, гражданами в противодействии экстремистской деятельности». Аналогичная норма, хотя и более узкая по числу объектов сотрудничества, содержится и в ст. 3 Закона Республики Беларусь от 04.01.2007 N 203-З (ред. от 20.04.2016) «О противодействии экс-тремизму»35.
В доктрине религиозной безопасности как документе должно быть обозначено, что более широкое участие общественных объединений и отдельных граждан способно существенно облегчить государству деятельность по устранению всего спектра угроз религиозной безопасности36.
Таким образом, сформулировать принципы обеспечения религиозной безопасности российского и белорусского обществ можно следующим образом: дифференциации религиозных объединений; приоритета
33 Договор между РФ и Республикой Беларусь от 08.12.1999 «О создании Союзного государства» // СЗ РФ. 2000. № 7. Ст. 786.
34 СЗ РФ. 2002. № 30. Ст. 3031.
35 Звязда. 2007. № 5. Но дальнейшей конкретизации данные нормы не получили. Нам представляется необходимым определить цели, задачи, методы, механизмы такой деятельности, очертить ее границы. Думается, что общественные объединения могли бы осуществлять экспертную поддержку государственных органов власти, а также общественный контроль за их деятельностью.
36 Здесь не лишним будет отметить, что зарубежное законодательство в сфере обеспечения религиозной безопасности изобилует нормами, направленными на противодействие деятельности
религиозных и псевдо-религиозных объединений деструктивной
направленности. См. подробнее: Мирошникова Е. «Церковь» и «секта» в немецком религиоведении // Религия и право. М., 1999.
№ 4-5. С. 34; Вербальная нота Посольства Федеративной Республики Германии от 22 ноября 1995 г. // Миссионерское обозрение. Белгород, 1996. № 3. С. 8; Осторожно: cекта! / Богоявленский храм в Бородино URL: http://borodino-hram.ru/ostorozhno-sekta/ (дата обращения: 12.12.19); Единогласное решение Совета Европы: запрос о создании организации помощи жертвам деструктивных культов. Агенство DPA. Страсбург, 22 июня 1999 г. / www.iegova.narod.ru URL: http://www.iegova.narod.ru/prochee/press-reliz.htm (дата обращения: 12.12.19).
культивирования нравственных ценностей традиционных для России религиозных объединений; профилактики деятельности религиозных и псевдо-религиозных объединений деструктивной направленности; развития религиозного образования; участия общественных объединений и отдельных людей (то есть, не только граждан) в обеспечении религиозной безопасности. Естественно, что такие принципы должны реализовы-ваться в условиях законности и соблюдения прав человека и гражданина. Кроме того, данный перечень не является закрытым.
В заключение необходимо отметить, что сегодня мы наблюдаем схватку мировоззрений в планетарном масштабе, одним из главных мотивов и инструментов которой является религиозная сфера. В связи с этим любая норма законодательства России и Беларуси должна преломляться через доктринальную призму, в частности, - конституционно-правовой доктрины религиозной безопасности, значение которой для выживания российского и белорусского обществ сегодня велико как никогда.
Сформулированная и принятая на основании указа президента Конституционно-правовая доктрина религиозной безопасности, содержащая обозначенные нами принципы, позволит создать в России и Беларуси внутригосударственную правовую материю, способную противостоять комплексной и системной агрессии со стороны руководства транснационального капитала и в полной мере восстановить государственный суверенитет.
Еще раз подчеркнем, что новая конституционно-правовая доктрина неминуемо приведет к генеральной ревизии норм Основного закона, что детерминировано самой ее сущностью. С точки зрения обеспечения религиозной безопасности общества такая ревизия остро необходима37. И конкретные решения назревших проблем уже имеются. Так, по мнению видного ученого-конституционалиста С.Н. Бабурина, Основной закон России должна содержать норму, согласно которой «Господствующей в Российской Федерации религией является Православие - религия восточноправослав-ной Церкви Христовой»38. Уверены, что аналогичная норма была бы абсолютно естественной и вытекающей из объективной конституционно-правовой доктрины и для Конституции Беларуси, тем более, что подобные нормы содержатся в Основных законах ряда современных государств39. Убеждены, что без таких
37 Необходимо отметить, что сама работа по формулированию конституционно-правовой доктрины религиозной безопасности общества должна проводиться на высшем государственном уровне с широким привлечением имеющихся научных и организационных ресурсов. Но, на данным момент, к сожалению, такая работа проводится только немногими исследователями.
38 Бабурин С.Н. Православие должно прийти в конституцию России / «Портала Credo.Ru» URL: http://www.portal-credo.ru/site/?act=monitor&id=19015 (дата обращения: 12.12.19).
39 Часть 1 ст. 3 Конституции Греции: «господствующей в Греции религией является религия Восточно-православной Церкви Христовой. Православная Церковь Греции, признающая своим главой Господа нашего Иисуса Христа, неразрывно связана в своих догматах с Великой Константинопольской Церковью и со всякой другой единоверной Церковью Христовой...»; см.: Конституция Греции. Вступила в силу 11 июня 1975 г. / constitutions.ru 201б. URL: http://constitutions.ru/?p=249 (дата обращения: 12.12.19). Статья 2 Конституции Норвежского Королевства: «Все жители государства обладают свободой религиозной совести. Евангели-ческо-лютеранская религия является официальной государственной религией. Исповедующие ее жители обязаны воспитывать в ней своих детей»; см.: Конституция Норвегии (Королевства Норвегия) от 17 мая 1814 г. / NORGE.RU - Вся Норвегия на русском. URL: http://www.norge.ru/norgesgrundlov1814 (дата обраще-
конституционных норм невозможно преодолеть затяжные кризисные процессы, которые в данный момент переживает все постсоветское пространство.
Список литературы:
1. Конституция Российской Федерации (принята всенародным голосованием 12.12.1993) (с учетом поправок, внесенных Законами РФ о поправках к Конституции РФ от 30.12.2008 № 6-ФКЗ, от 30.12.2008 № 7-ФКЗ, от 05.02.2014 № 2-ФКЗ, от 21.07.2014 № 11-ФКЗ) // Собрание законодательства Российской Федерации. - 2009. - № 4. - Ст. 445.
2. Конституции Республики Беларусь от 15 марта 1994 г. (с изменениями и дополнениями, принятыми на республиканских референдумах 24 ноября 1996 г. и 17 октября 2004 г.) // Звязда. - 1996. - 27 ноября.
3. Федеральный закон Российской Федерации «О свободе совести и о религиозных объединениях» от 26.09.1997 № 125-ФЗ (ред. от 05.02.2018) // Собрание законодательства Российской Федерации. - 1997. - № 39. - Ст. 4465.
4. Федеральный закон Российской Федерации «О противодействии экстремистской деятельности» от 25.07.2002 № 114-ФЗ (ред. от 28.11.2018) // Собрание законодательства Российской Федерации. - 2002. - № 30. - Ст. 3031.
5. Закон Республики Беларусь от 17.12.1992 № 2054-XII (ред. от 22.12.2011) «О свободе совести и религиозных организациях» // Народная газета. - 2002. - № 247.
6. Закон Республики Беларусь от 04.01.2007 № 203-З (ред. от 20.04.2016) «О противодействии экстремизму» // Звязда. - 2007. - № 5.
7. Указ Президента РФ от 30.11.2016 N 640 «Об утверждении Концепции внешней политики Российской Федерации» // Собрание законодательства Российской Федерации. - 2016. - № 49. - Ст. 6886.
8. Постановление Министерства образования Республики Беларусь от 30.08.2013 № 87 (ред. от 01.08.2016) «Об утверждении, введении в действие образовательных стандартов высшего образования I ступени» / Документ опубликован не был. Доступ из справочно-правовой системы «КонсультантПлюс».
9. Постановления Главного государственного санитарного врача РФ от 13.02.2012 № 16 «О неотложных мерах по противодействию распространения ВИЧ-инфекции в Российской Федерации» // Российская газета. - 2012. - № 73.
10. Договор между РФ и Республикой Беларусь от 08.12.1999 "О создании Союзного государства" // Собрание законодательства РФ. - 2000. - № 7. - Ст. 786.
11. Соглашение о сотрудничестве между Республикой Беларусь и Белорусской Православной Церковью. Минск, 12 июня 2003 г. // Минские Епархиальные Ведомости. - 2003. - № 2. - С. 3334.
12. Вербальная нота Посольства Федеративной Республики Германии от 22 ноября 1995 г. // Миссионерское обозрение. - Белгород, 1996. - № 3. - С. 8.
13. Проект Федерального закона «О традиционных религиозных организациях России» № 99048645-2 (ред., внесенная в ГД ФС РФ) / Документ опубликован
ния: 12.12.19). Пункт 4 ч. 1 Конституции Королевства Дания: «Евангельская лютеранская церковь является государственной церковью Дании и в качестве таковой поддерживается государством»; см.: Конституция Дании. Конституция Датского Королевства от 5 июня 1953 года / Конституции государств (стран) мира. Интернет-библиотека конституций Романа Пашкова. 2016. URL: http:// http://worldconstitutions.ru/?p=152 (дата обр.: 12.12.19).
не был. Доступ из справочно-правовой системы «КонсультантПлюс».
14. Основы социальной концепции Русской православной церкви. - Тюмень: Храм святого праведного Симеона Богоприимца Тобольско-Тюменской епархии, 2000. - 76 с.
15. Авакьян С.А. Свобода вероисповедания как конституционно-правовой институт / С.А. Авакьян // Вестник МГУ. Сер. 11, Право. - 1999. - № 1. - С. 3-22.
16. Анисимов А.П. Научная доктрина как источник права / А.П. Анисимов // Законы России: опыт, анализ, практика. - 2010. - № 6. - С. 78-84.
17. Бажан Т.А. Оппозиционная религиозность в России / Т.А. Бажан. - Красноярск: Сибирский юридический ин-т МВД России, 2000. - 371 с.
18. Бошно С.В. Доктрина как форма и источник права / С.В. Бошно // Журнал российского права. - 2003. - № 12. - С. 70-79.
19. Васильев А.А. Сущность, виды и место правовой доктрины в правовой системе общества / А.А. Васильев // Источники права: проблемы создания, систематизации и реализации: межвуз. сб. ст. / Под ред. В.Я. Му-зюкина, В.В. Сорокина. - Барнаул, 2007. - 306 с.
20. Воеводин Л.Д. Юридическая техника в конституционном праве / Л.Д. Воеводин // Вестник Московского университета. Серия 11. Право. - 1997. - № 3. - С. 329.
21. Зозуля А.А. Доктрина в современном праве: дис. ... канд. юрид. наук: 12.00.01 / А.А. Зозуля. - СПб., 2006. - 232 с.
22. Кислицын И.М. Российский закон о свободе вероисповеданий / И.М. Кислицын. - Пермь: ПГУ, 1993. -117 с.
23. Козлов С.В. Юридические механизмы обеспечения религиозной безопасности: дис. ... канд. юрид. наук: 23.00.02 / С.В. Козлов. - Ростов н/Д, 2007. - 138 с.
24. Кузнецов М.Н. Конституционно-правовое обоснование непротиворечия выделения традиционных религиозных организаций части 2 статьи 14 Конституции Российской Федерации / М.Н. Кузнецов, И.В. Понкин // Государство и традиционные религиозные организации в сфере образования. Конституционно-правовой аспект: сб. науч. статей. - М., 2002. - С. 9-28.
25. Кураев А. Православие и право. Церковь в светском государстве / А. Кураев. - М.: Издание Сретенского монастыря, 1997. - 64 с.
26. Мадаев Е.О. Понятие правовой доктрины как источника конституционного права / Е.О. Мадаев // Правовая политика и правовая жизнь. - 2007. - № 3 (28). -С. 134-141.
27. Марченко М.Л. Вторичные источники романо-германского права: прецедент, доктрина / М.Л. Марченко // Вестник Московского университета. Серия 11. Право. - 2000. - № 4. - С. 62-63.
28. Мирошникова Е. «Церковь» и «секта» в немецком религиоведении / Е. Мирошникова // Религия и право. - 1999. - № 4-5. - С. 34.
29. Морозова Л.А. Государство и церковь: особенности взаимоотношений / Л.А. Морозова // Государство и право. - 1995. - № 3. - С. 86-95.
30. Пряхина Т.М. Конституционная доктрина современной России: дис. ... д-ра юрид. наук: 12.00.02 / Т.М. Пряхина. - Саратов, 2004. - 510 с.
31. Тарасевич И.А. Конституционно-правовые основы религиозной безопасности Российской Федерации: дис. ... д-ра юрид. наук: 12.00.02 / И.А. Тарасевич. -Тюмень, 2014. - 376 с.
32. Четверикова О.Н. Диктатура «просвещённых»: о духовных корнях и целях трансгуманизма / О.Н. Четверикова. - М.: Благословение, Техинвест-3, 2016. -160 с.
Reference list:
1. Konstituciya Rossijskoj Federacii (prinyata vsenarodnym golosovaniem 12.12.1993) (s uchetom popravok, vnesennyh Zakonami RF o popravkah k Konstitucii RF ot 30.12.2008 № 6-FKZ, ot 30.12.2008 № 7-FKZ, ot 05.02.2014 № 2-FKZ, ot 21.07.2014 № 11-FKZ) // Sobranie zakonodatel'stva Rossijskoj Federacii. - 2009.
- № 4. - St. 445.
2. Konstitucii Respubliki Belarus' ot 15 marta 1994 g. (s izmeneniyami i dopolneniyami, prinyatymi na respublikanskih referendumah 24 noyabrya 1996 g. i 17 oktyabrya 2004 g.) // Zvyazda. - 1996. - 27 noyabrya.
3. Federal'nyj zakon Rossijskoj Federacii «O svobode sovesti i o religioznyh ob"edineniyah» ot 26.09.1997 № 125-FZ (red. ot 05.02.2018) // Sobranie zakonodatel'stva Rossijskoj Federacii. - 1997. - № 39. - St. 4465.
4. Federal'nyj zakon Rossijskoj Federacii «O protivodejstvii ekstremistskoj deyatel'nosti» ot 25.07.2002 № 114-FZ (red. ot 28.11.2018) // Sobranie zakonodatel'stva Rossijskoj Federacii. - 2002. - № 30. -St. 3031.
5. Zakon Respubliki Belarus' ot 17.12.1992 № 2054-XII (red. ot 22.12.2011) «O svobode sovesti i religioznyh organizaciyah» // Narodnaya gazeta. - 2002. - № 247.
6. Zakon Respubliki Belarus' ot 04.01.2007 № 203-Z (red. ot 20.04.2016) «O protivodejstvii ekstremizmu» // Zvyazda. - 2007. - № 5.
7. Ukaz Prezidenta RF ot 30.11.2016 N 640 «Ob utverzhdenii Koncepcii vneshnej politiki Rossijskoj Federacii» // Sobranie zakonodatel'stva Rossijskoj Federacii. - 2016. - № 49. - St. 6886.
8. Postanovlenie Ministerstva obrazovaniya Respubliki Belarus' ot 30.08.2013 № 87 (red. ot 01.08.2016) «Ob utverzhdenii, vvedenii v dejstvie obrazovatel'nyh standartov vysshego obrazovaniya I stupeni» / Dokument opublikovan ne byl. Dostup iz spravochno-pravovoj sistemy «Konsul'tantPlyus».
9. Postanovleniya Glavnogo gosudarstvennogo sanitarnogo vracha RF ot 13.02.2012 № 16 «O neotlozhnyh merah po protivodejstviyu rasprostraneniya VICH-infekcii v Rossijskoj Federacii» // Rossijskaya gazeta. - 2012. - № 73.
10. Dogovor mezhdu RF i Respublikoj Belarus' ot 08.12.1999 "O sozdanii Soyuznogo gosudarstva" // Sobranie zakonodatel'stva RF. - 2000. - № 7. - St. 786.
11. Soglashenie o sotrudnichestve mezhdu Respublikoj Belarus' i Belorusskoj Pravoslavnoj Cerkov'yu. Minsk, 12 iyunya 2003 g. // Minskie Eparhial'nye Vedomosti. - 2003.
- № 2. - S. 3334.
12. Verbal'naya nota Posol'stva Federativnoj Respubliki Germanii ot 22 noyabrya 1995 g. // Missionerskoe obozrenie. - Belgorod, 1996. - № 3. - S. 8.
13. Proekt Federal'nogo zakona «O tradicionnyh religioznyh organizaciyah Rossii» № 99048645-2 (red., vnesennaya v GD FS RF) / Dokument opublikovan ne byl. Dostup iz spravochno-pravovoj sistemy «Konsul'tantPlyus».
14. Osnovy social'noj koncepcii Russkoj pravoslavnoj cerkvi. - Tyumen': Hram svyatogo pravednogo Simeona Bogopriimca Tobol'sko-Tyumenskoj eparhii, 2000. - 76 s.
15. Avak'yan S.A. Svoboda veroispovedaniya kak konstitucionno-pravovoj institut / S.A. Avak'yan // Vestnik MGU. Ser. 11, Pravo. - 1999. - № 1. - S. 3-22.
16. Anisimov A.P. Nauchnaya doktrina kak istochnik prava / A.P. Anisimov // Zakony Rossii: opyt, analiz, praktika. - 2010. - № 6. - S. 78-84.
17. Bazhan T.A. Oppozicionnaya religioznost' v Rossii / T.A. Bazhan. - Krasnoyarsk: Sibirskij yuridicheskij in-t MVD Rossii, 2000. - 371 s.
18. Boshno S.V. Doktrina kak forma i istochnik prava / S.V. Boshno // ZHurnal rossijskogo prava. - 2003. - № 12. - S. 70-79.
19. Vasil'ev A.A. Sushchnost', vidy i mesto pravovoj doktriny v pravovoj sisteme obshchestva / A.A. Vasil'ev // Istochniki prava: problemy sozdaniya, sistematizacii i realizacii: mezhvuz. sb. st. / Pod red. V.YA. Muzyukina, V.V. Sorokina. - Barnaul, 2007. - 306 s.
20. Voevodin L.D. YUridicheskaya tekhnika v konstitucionnom prave / L.D. Voevodin // Vestnik Moskovskogo universiteta. Seriya 11. Pravo. - 1997. - № 3. - S. 3-29.
21. Zozulya A.A. Doktrina v sovremennom prave: dis. ... kand. yurid. nauk: 12.00.01 / A.A. Zozulya. - SPb., 2006.
- 232 s.
22. Kislicyn I.M. Rossijskij zakon o svobode veroispovedanij / I.M. Kislicyn. - Perm': PGU, 1993. - 117 s.
23. Kozlov S.V. YUridicheskie mekhanizmy obespecheniya religioznoj bezopasnosti: dis. ... kand. yurid. nauk: 23.00.02 / S.V. Kozlov. - Rostov n/D, 2007. - 138 s.
24. Kuznecov M.N. Konstitucionno-pravovoe obosnovanie neprotivorechiya vydeleniya tradicionnyh religioznyh organizacij chasti 2 stat'i 14 Konstitucii Rossijskoj Federacii / M.N. Kuznecov, I.V. Ponkin // Gosudarstvo i tradicionnye religioznye organizacii v sfere obrazovaniya. Konstitucionno-pravovoj aspekt: sb. nauch. statej. - M., 2002. - S. 9-28.
25. Kuraev A. Pravoslavie i pravo. Cerkov' v svetskom gosudarstve / A. Kuraev. - M.: Izdanie Sretenskogo monastyrya, 1997. - 64 s.
26. Madaev E.O. Ponyatie pravovoj doktriny kak istochnika konstitucionnogo prava / E.O. Madaev // Pravovaya politika i pravovaya zhizn'. - 2007. - № 3 (28).
- S. 134-141.
27. Marchenko M.L. Vtorichnye istochniki romano-germanskogo prava: precedent, doktrina / M.L. Marchenko // Vestnik Moskovskogo universiteta. Seriya 11. Pravo. -2000. - № 4. - S. 62-63.
28. Miroshnikova E. «Cerkov'» i «sekta» v nemeckom religiovedenii / E. Miroshnikova // Religiya i pravo. - 1999.
- № 4-5. - S. 34.
29. Morozova L.A. Gosudarstvo i cerkov': osobennosti vzaimootnoshenij / L.A. Morozova // Gosudarstvo i pravo.
- 1995. - № 3. - S. 86-95.
30. Pryahina T.M. Konstitucionnaya doktrina sovremennoj Rossii: dis. ... d-ra yurid. nauk: 12.00.02 / T.M. Pryahina. - Saratov, 2004. - 510 s.
31. Tarasevich I.A. Konstitucionno-pravovye osnovy religioznoj bezopasnosti Rossijskoj Federacii: dis. ... d-ra yurid. nauk: 12.00.02 / I.A. Tarasevich. - Tyumen', 2014. -376 s.
32. Chetverikova O.N. Diktatura «prosveshchyonnyh»: o duhovnyh kornyah i celyah transgumanizma / O.N. CHetverikova. - M.: Blagoslovenie, Tekhinvest-3, 2016. -160 s.
Рецензия
на статью Тарасевнча Ивана Анатольевича по теме «Место конституционно-правовой доктрины религиозной безопасности в доктринально-правовом поле республики Беларусь и Российской Федерации»
Выживание любого народа, безопасность любого государства складывается из многих составляющих, но в современных условиях кризиса международных и межцивилизационных отношений особое значение стала играть её духовно-цивилизационная основа -религиозная безопасность. Данная проблематика многоаспектно продемонстрировала свою безусловную актуальность в масштабах всего мира. Более того, события последних десятилетий позволяют прийти к выводу о том, что угрозы, рождающиеся в религиозной сфере жизни общества, в рейтинге опасностей вышли на одно из первых мест.
Соответственно, вопросам религиозной безопасности необходимо уделять достаточное внимание в процессе развития Союзного Государства России и Белоруссии. Не вызывает сомнений тот факт, что одним из наиболее значимых катализаторов интеграционных преобразований в рамках данного Союзного Государства выступают традиционные для Республики Беларусь и Российской Федерации религии, в первую очередь, православное христианство.
Нужно согласится с автором статьи, что в данном контексте становится очевидной необходимость формирования конституционно-правовой доктрины религиозной безопасности, которая призвана быть одним из основных элементов конституционно-доктринального поля Союзного Государства.
И.А. Тарасевич в своей статье раскрывает сущность, принципы, а также место конституционно-правовой доктрины религиозной безопасности в доктринально-правовой сфере как таковой, а также обозначает детерминанты формирования соответствующей доктрины. Среди принципов автор выделяет дифференциацию религиозных объединений, ликвидацию массовой
религиозной безграмотности всех слоев обществ и др. Особой поддержки заслуживает тезис И.А. Тарасевича о том, что «...государству необходимо не только осуществлять эффективное противодействие деятельности религиозных и псевдо-религиозных объединений деструктивной направленности на своей территории, но и осуществлять комплекс мероприятий превентивного характера за его пределами. Конституционно-правовая доктрина религиозной безопасности должна содержать четкое правило о том, что угрозы религиозной безопасности Беларуси и России, формирующиеся за их пределами необходимо устранять политическими, дипломатическими, экономическими, а также военными средствами».
Отталкиваясь от зарубежного опыта, автор, демонстрирует, что религиозная безопасность отдельно взятого общества напрямую зависит от реализуемой в нем модели государственно-религиозных отношений. Можно полностью согласиться с мнением И.А. Тарасевича, что моделью, способной максимально обеспечить безопасность общества от угроз, возникающих в религиозной сфере, является кооперационная. Такая модель должна быть положена в основу конституционно-правовой доктрины религиозной безопасности как России, так и Беларуси.
Статья И.А. Тарасевича посвящена исключительно актуальной теме и выполнена на высоком научном уровне.
На основании изложенного представляется, что рецензируемая статья И.А. Тарасевича заслуживает опубликования.
Главный научный сотрудник Института государства и права РАН, доктор юридических наук, профессор, Заслуженный деятель науки РФ Бабурин С.Н.
Статья прошла проверку системой «Антиплагиат»; оригинальность текста - 81,92%
