CC BY
44
rules of the leasing operations require the conclusion of the lease contract in writing31.
The language of the contract is to be chosen by agreement of the parties, which can be an international language, one of the languages of the contracting parties or the language of both parties, both of the supplier / the lessor and the user / lessee, to whom it is possible to add an international language.
Whether or not the leasing contract includes a foreign element, the leasing operations will materialize by concluding a leasing contract whereby a party called the lessor / financier grants for a determined period the right to use a thing whose owner is, to the other, called the user / lessee, at the latter's request, against a periodic payment called the leasing instalment, and at the end of the leasing period the lessor / financier undertakes to respect the user's right to choose to buy the asset, extend the lease or terminate the contract.
Another issue that is required to be solved when dealing with international contracts concerns conflict-of-law regulation.
In this regard, national regulations differ. Some authors are in favour of the law of placing the asset that is that of the lessee and that of the place of enforcement, considering that the characteristic performance of the contract is the lease32.
Other authors, however, consider that the characteristic performance of the leasing operation is that of financing ensured by the lender. This would allow for the application of the law at the registered office of the financing institution as lex causae. The solution appears closer to the very essence of leasing, which is, above all, a financing technique.
From the point of view of the facts presented, though there are major, sometimes daunting, discrepancies between theory and practice, it remains the opinion that the financial, or operational leasing option confers on the parties involved in these operations, indisputable advantages compared to other methods of financing, purchase or rental.
МЕСТО И РОЛЬ МЕЖДУНАРОДНОГО ПРАВА В УСТАНОВЛЕНИИ РЕЖИМА ВОЗДУШНОГО ПРОСТРАНСТВА РОССИЙСКОЙ ФЕДЕРАЦИИ
Джавадова Алиса Сираджеддиновна
Кандидат юридических наук Заведующий кафедрой правового обеспечения внешнеэкономической деятельности Санкт-Петербургский имени В.Б.Бобкова филиал
Javadova Alisa Sirajedgeddinovna
Candidate of Legal Sciences Legal support of foreign economic activity St.Petersburg branch named after V.B. Bobkov
АННОТАЦИЯ: В статье исследуется влияние международного права на установление правового режима воздушного пространства России. Проанализированы основные нормативно - правовые акты Российской Федерации, участвующие в формировании этого режима.
Ключевые слова: суверенное и международное воздушное пространство, правовой режим, Конституция РФ, международное и национальное право.
ANNOTATION: In the article the influence of international law on the establishment of the legal regime of the airspace of Russia is investigated. The main regulatory legal acts of the Russia Federation participating in the formation of this regime are analyzed.
Keywords: sovereign and international airspace, legal regime, the Constitution of the Russian Federation, international and national law.
В настоящее время большинство ученых признает наличие «двух самостоятельных систем международного и внутригосударственного права , которые, тесно взаимодействуя и соприкасаясь друг с другом, должны стремиться к взаимной сбаланси-рованности»[1]. Существует много способов внедрения международно-правовых в национальное права, которые используются в практике в виде им-плементации, инкорпорации, отсылки, рецепции, трансформации и прочее. Это способы получили название «способов согласования международного и внутригосударственного права».
Место и роль международного права в общей российской правовой системе определяется ст.15 Конституции РФ, в соответствии с которой «общепризнанные принципы и нормы международного права и международные договоры РФ являются составной частью ее правовой системы. Если международным договором РФ установлены иные правила, чем предусмотрены законом, то применяются правила международного договора». В этих конституционных установлениях мы видим, что в национальную правовую систему Конституция РФ включает только те договоры, к которым Россия
31 Article 7 of the Government Ordinance no. 51/1997 of August 28, 1997 on the leasing operations and the leasing companies, with subsequent amendments and completions.
32 C. Gavalda, Jurisclasseur International Dalloz 1985.
Евразийский Союз Ученых (ЕСУ) # 5 (50), 2018 присоединилась, и наблюдаем примат международного права над национальным. Порядок и правовые формы присоединения России к международным договорам определяются Законом «О международных договорах РФ» [2].
Необходимо особо отметить, что при намерении введения норм международного права в российскую правовую систему следует, прежде всего, руководствоваться положением ст.125 Конституции РФ о том, что «не соответствующие Конституции РФ международные договоры РФ не подлежат введению в действие и применению».
Из сказанного выше следует сделать вывод, что российское законодательство должно быть согласовано с введенными в национальную правовую систему нормами международного права. Обычно для такого согласования требуется внутригосударственное правотворчество, вследствие которого будет произведена «переадресовка» положений международного договора субъектам российского права, т.е. осуществится «трансформация» путем «легитимации». В результате в российском законодательстве появляются нормы, практически повторяющие гипотезы и диспозиции норм международного права, но уже применительно к субъектам российского права.
Место источников международного права в российской правовой системе, устанавливающий режим воздушного пространства, определяется ст.3 ВК РФ «Международные договоры РФ», устанавливающий примат международных договоров над положениями Воздушного кодекса., как это предусмотрено , например, в абзаце 2 п.2 ст.7 ГК РФ [3]. Как и в общей правовой системе РФ, в области воздушного права необходимо согласование российского воздушного законодательства с нормами международного права. С практической точки зрения наиболее приемлемым способом указанного согласования может быть легитимация положений международных договоров РФ в российские нормативные акты, формирующие правовой режим воздушного пространства. Это прежде всего связано с тем, что всем субъектам национального воздушного права необходимы конкретные, ясно выраженные в привычной для них форме нормативно-правовые предписания в области обеспечения безопасности использования воздушного пространства (аэронавигации).
Примеры указанной легитимации мы можем обнаружить еще в нормативных актах европейских государств, присоединившихся к Парижской конвенции 1919 г [4], а также к Чикагской конвенции 1944 г.
Так СССР при разработке ВК 1961 г, использовал положения Чикагской конвенции 1944 г., к которой Советский Союз присоединился только в 1970 г. Окончательная легитимация норм Чикагской конвенции 1944 г. в советское законодательство была произведена при разработке и принятии Воздушного кодекса Союза ССР 1983., в который вошли практически все ее установления, формирующие современный правовой режим воздушного пространства РФ. Воздушный кодекс РФ 1997 г.
практически повторил положения ВК ССР 1983., трансформированные из Чикагской конвенции 1944 г.
К основным из этих положений следует отнести:
- установление запретных зон;
-правила полетов;
-национальная принадлежность воздушных судов;
-обеспечение полетов аэронавигационными средствами;
-поиск и спасание терпящих и потерпевших бедствие;
-расследование происшествий.
Положения Чикагской конвенции 1944 г., формирующие правовой режим воздушного пространства, трансформированы не только в ВК РФ, но и в другие нормативные акты РФ.
К сожалению, в российском воздушном законодательстве не предусмотрено норм, устанавливающих суверенные права и юрисдикцию РФ в отношении воздушного пространства над исключительной экономической зоной, хотя ст. 56 Конвенции ООН по морскому праву 1982 г. прямо указывает на такую возможность для прибрежных государств. Вполне естественно, что любое прибрежное государство имеет право осуществлять защиту своих суверенных прав. В современных условиях, распространять действие национального законодательства за пределы собственной территории весьма проблематично, так как содержащиеся в нем установления неизбежно столкнутся с положениями норм международного права или норм законодательства иностранного государства. Однако сегодня мы уже имеем примеры такого нормотворчества в России. Так, ст.8 « О противодействии терроризму» [5] предусматривает применение «оружия военных кораблей» для пресечения возможного террористического акта на континентальном шельфе. Кроме того, принят Закон РФ от 09.11.2009 №252-ФЗ, дополняющий Закон РФ «Об обо-роне»[6], представляющий право Президенту РФ использовать Вооруженные Силы за пределами суверенной территории России для решения, в частности, задачи по борьбе с пиратством и для обеспечения безопасности судоходства. По мнению автора, с учетом указанных прецедентов, необходимо дополнительно принять основанные на международном праве национальные нормы, обеспечивающие защиту суверенных прав России в исключительной экономической зоне.
Советский Союз и Россия всегда поддерживались императивного принципа международного права-принципа добросовестного выполнения международных обязательств в области регулирования использования воздушного пространства. В настоящее время, в виду явно выраженной стагнации международного воздушного права, национальное воздушное законодательство России и других государств, в своем развитии значительно опережает международно-правовую регламентацию в рассматриваемой области, и поэтому внутригосударственное право должно служить «локомотивом» на
пути прогрессивного развития правового режима воздушного пространства.
Библиографический список
1.Хабриева Т.Я. Основы взаимодействия международного и национального права//Влияние международного права на национальное законодательство. М., 2007.С.4.;
2.Федеральный закон от 15 июня 1995 г.№101-ФЗ «О международных договорах РФ»;
3 .Гражданский кодекс РФ ч. 1. Утвержден Федеральным законом от 30 ноября 1994 г.№51-ФЗ;
4.Конвенция о регулировании воздушной навигации от 13 октября 1919 г.
5.Федеральный закон от 6 марта 2006 г.№35-ФЗ «О противодействие терроризму»;
6.Федеральный закон от 31 мая 1996 г. №61-ФЗ «Об обороне».
ПРАВОВОЙ СТАТУС ГЕОЛОГИЧЕСКОЙ ИНФОРМАЦИИ О НЕДРАХ
Конев Сергей Игоревич
старший преподаватель кафедры административного и энергетического права РГУ нефти и газа
(НИУ) имени И.М. Губкина, г. Москва Кунина Ирина Леонидовна
ассистент кафедры административного и энергетического права РГУ нефти и газа
(НИУ) имени И.М. Губкина, г. Москва
АННОТАЦИЯ: в статье анализируются положения законодательства Российской Федерации в части геологической информации о недрах. Полученный результат позволяет определить роль и место данной правовой категории в правовой системе России, а так же уяснить ее значимость для обеспечения национальной безопасности.
ABSTRACT: The article analyzes the provisions of the legislation of the Russian Federation in terms of geological information on subsoil. The obtained result allows to determine the role and place of this legal category in the legal system of Russia, as well as to understand its importance for ensuring national security.
Ключевые слова: информация, информация о недрах, государственная тайна, безопасность.
Key words: information, information on subsoil, state secret, security.
Как известно, Российская Федерация является энергетической державой, обладающей значительной материально-сырьевой базой, которая способствует устойчивому развитию страны. Так, по данным Федеральной службы государственной статистики удельный вес экспорта нефти в общем объеме российского экспорта в 2017 г. составил 26,1%, в экспорте топливно-энергетических товаров - 44,1%.[6]
Несмотря на то, что понятие и режим геологической информации сформирован, существуют некоторые вопросы, которые остаются актуальными, в частности, связанные с порядком оборота геологической информации, относящейся к государственной тайне.
Предметом исследования данной статьи является правовой статус геологической информации в Российской Федерации, а так же анализ механизма ограничения доступа к геологической информации в РФ в системе государственной тайны.
Целью исследования является определение статуса геологической информации в законодательстве России, а так же определение правовых условий для максимально эффективного использования данной информации.
Основой для анализа являются следующие акты Закон РФ от 21.02.1992 № 2395-1 «О недрах», Федеральном законе от 30 ноября 1995 г. № 187-ФЗ «О континентальном шельфе Российской Федерации»; Закон РФ от 21.07.1993 № 5485-1 «О государственной тайне» и ряд подзаконных актов.
В современном обществе, которое принято считать информационным, для любого субъекта правоотношений информация является товаром и услугой. Практически все развитые страны создали нормативно-правовую базу, регулирующую общественные отношения, связанные с информацией. В виду этого, авторы полагают, что в первую очередь необходимо определить, что понимается под общим понятием «информация», а после этого уже выявить взаимосвязь терминов «информация» и «геологическая информация о недрах».
Научное понятие «информация» является абстрактным, и разные исследователи привносят что-то свое. Так, одним из основателей кибернетики Нобертом Винером информация определялась как мера упорядоченности.[1] В некотором смысле ему вторит Абраам Моль рассуждая об информации как о мере сложности структур, мере упорядоченности материальных систем. [2] Профессор А.А. Фатьянов определил информацию как воспринимаемую живым организмом через органы чувств окружающую действительность в виде распределения материи и энергии во времени и в пространстве и процессов их перераспределения. [10] Так или иначе, практически все научные дефиниции «информации» укладываются в две теории - атрибутивную и функциональную. При этом, в рамках первой информация является свойством любого объекта, в рамках второй - воспринимается только самоорганизующейся системой (живым организмом, возможно в будущем - искусственным интеллектом). Не вдаваясь более в анализ научных концепций информации,
