CC BY
306УДК 327.2 ББК 66.4(0)
А.А. Белянин
Место и роль Азиатско-Тихоокеанского региона в геополитической картине мира
Статья посвящена анализу эволюции представлений о положении Азиатско-Тихоокеанского региона (АТР) в геополитической структуре мира. В работах британских и американских авторов, охватывающих период с конца XIX по середину XX в., данному региону отводилась, по сути, роль некоего вспомогательного пространства, обусловленная представлениями о необходимости действий, преимущественно направленных на сдерживание растущего пространственного, политического, экономического и военного влияния крупнейшей континентальной державы - России, а впоследствии СССР, - на периферию евразийского материка. В концепции немецкого геополитика К. Хаусхофера, предусматривавшей создание геостратегического союза, который бы объединял континентальные державы на основе идеи противостояния общему противнику в лице сил «морской цивилизации», АТР приобретает особое геостратегическое значение как пространство соприкосновения интересов России и Японии, но при этом не выступающее в качестве самостоятельного геополитического субъекта. В полицентрических моделях мироустройства, пришедших на смену классическим геополитическим концепциям, стала обозначаться тенденция к обособлению и усилению роли в мировой политике отдельных крупных регионов, достаточно однородных в экономическом отношении и при этом имеющих сходные культурные традиции. При этом АТР указывался в качестве одного из пространств, во многом соответствовавших указанным критериям. На рубеже ХХ и XXI вв. государства региона не только продемонстрировали высокие темпы экономического и технологического развития, но и с учетом создания таких интеграционных объединений, как АТЭС, АСЕАН и ШОС, существенно меняющих формат мирового политического дискурса, отчетливо обозначили тенденцию превращения АТР в новый центр геополитического могущества.
Ключевые слова: Азиатско-Тихоокеанский регион, геополитика, геостратегия, полицентричная модель мира
На рубеже ХХ и XXI вв. Азиатско-Тихоокеанский регион (АТР), демонстрируя высокие темпы экономического развития, обозначил свое место в мире в качестве растущего нового центра геополитической силы. Сотрудничество и соперничество между государствами региона, изменение их экономических и геостратегических интересов, а также действий в сфере обеспечения региональной безопасности представляется возможным интерпретировать
© Белянин А.А., 2021
с точки зрения геополитических концепций, последовательно сменявших и дополнявших друг друга на протяжении предшествовавшего столетия. Это позволяет проследить эволюцию силового противостояния в рамках АТР, выявить его причины и определить возможные последствия.
Указанные концепции были представлены в работах А.Т. Мэхэна, Х.Дж. Маккиндера, Н. Спикмэна и ряда других авторов, посвященных формированию и изменению геополитической картины мира, в рамках которой прослеживается изменение отношения европейских и американских исследователей к АТР. В этих трудах, в целом охватывающих своим содержанием период с конца XIX по середину XX в., можно наблюдать формирование устойчивой доктрины по сдерживанию России - СССР как крупнейшего континентального государства путем геополитической блокады с нескольких сторон, ставящей своей целью достижение его экономической, политической и стратегической изоляции от остального мира. Таким образом, основной вектор формирования и развития западной геополитической мысли был направлен на ограничение пространственного, политического, экономического и военного влияния континентальной державы на периферию евразийского материка, в том числе и на АТР, с учетом возраставшей активности России в данном стратегическом направлении начиная со второй половины XIX в.
Подобные сюжетные линии отчетливо прослеживаются на рубеже XIX и ХХ вв. в работах американского историка флота и теоретика военно-морской стратегии А.Т. Мэхэна. Он уделял первостепенное внимание проблемам эволюции и наращивания военно-морских сил, которые в рамках его стратегического замысла играли роль наиболее значимого инструмента для решения конкретных геополитических задач1. По существу, Мэхэн был не только теоретиком, но и активным сторонником формирования глобального экономического пространства, отвечающего интересам западного мира, который он, как известно, называл торговой цивилизацией, что позволило бы добиться экономических успехов Британской империи и США, способствовать развитию и укреплению их доминирующего положения в мире. Именно в данном контексте Мэхэн рассматривал проблему конфронтации между морскими государствами Запада и крупнейшим континентальным государством, каковым на тот момент являлась Российская империя, геополитические интересы которого в конце XIX в. отчетливо обозначились в стремлении распространить свое влияние на обширные территории Дальнего Востока и получить постоянный выход к незамерзающим морям Тихого океана.
Мэхэн утверждал, что доминирование на море, «морское могущество», должно было быть направлено на достижение государствами торговой цивилизации доминирования не только в военно-стратегической, но и в экономической сфере, причем именно стремление к экономическому господству являлось, по своей сути, ключевой задачей, для решения которой и было необходимо создание и разви- 1
1 Мэхэн А.Т. Влияние мор-
тие «морской силы». Главными стратегическими оппонентами таких „ г
r г скои силы на историю:
государств становились крупные континентальные игроки Евразий- 1660-1783. М.; СПб, ACT: ского материка: Германия, Китай и, безусловно, Россия. Таким об- Terra Fantastica, 2002. 634 с.
разом, потенциальный геополитический конфликт между морскими державами и сухопутной Россией и необходимость сдерживания ее растущей континентальной мощи становится, благодаря идеям Мэ-хэна, лейтмотивом и главной стратегической целью развития западной геополитической мысли на длительное время. Чтобы сдержать и приостановить распространение влияния России, планировалось использовать стратегию ее геополитической блокады со стороны побережья Евразийского материка на всех направлениях, в том числе и на дальневосточном, чтобы ограничить возможности ее пространственно-географического расширения и выхода к незамерзающим морям и тем самым предотвратить угрозу установления ее контроля над морскими торговыми коммуникациями.
Вместе с тем, оценивая географическое положение Российской империи, Мэхэн подчеркивал и серьезные трудности, связанные с обеспечением выхода ее флота в океаническое пространство. Чтобы выйти в Мировой океан, например, со стороны Балтийского моря, требовалось пройти через Финский залив и Датский пролив, где вероятность встречи с предполагаемым противником была весьма высока. Похожая ситуация складывалась и на пути со стороны Черного и Средиземного морей как через Гибралтарский пролив, так и через Суэцкий канал. Выход в Тихий океан со стороны Владивостока был в то время невозможен и нерационален ввиду недостаточного уровня экономического развития Дальнего Востока и его пространственной отдаленности от политического центра страны, что неудовлетворительно сказалось бы и на качестве командования флотом, и на координации его боевых действий с соединениями сухопутных войск. Кроме того, доминирование японских военно-морских сил в регионе представляло в то время серьезную угрозу для России. Таким образом, в рамках данной концепции АТР, по сути, играл роль «восточной стены» в геополитической блокаде, то есть рассматривался в качестве пространства, которое Россия не могла использовать для увеличения своего могущества ввиду его активного освоения другими геополитическими игроками.
Независимо от работ Мэхэна данные идеи получили развитие в трудах британского геополитика Х.Дж. Маккиндера, который в своей концепции стратегического противостояния морской цивилизации и континентальных сил евразийского «хартленда» исходил из того, что Россия «в этом мире... занимает центральное стратегическое положение, которое в Европе принадлежит Германии. Она может по всем направлениям, за исключением севера, наносить, а одновременно и получать удары. Окончательное развитие ее мобильности, связанное с железными дорогами, является лишь вопросом времени»2. Тем не менее Маккиндер достаточно сдержанно оценивал возможности России в плане использования дальневосточных территорий для дальнейшего распространения своего влияния в данном географическом направлении, отмечая, что «Транссибирская магистраль по-прежнему остается единственной и далеко не безопасной линией связи»3.
В противовес геополитическим идеям Мэхэна и Маккиндера немецкий геополитик К. Хаусхофер в 30-е - начале 40-х гг. разрабаты-
Маккиндер Х.Дж. Географическая ось истории // Полис. Политические исследования. 1995. № 4. С. 169. Там же. С. 168.
2
3
вал концепцию континентального блока - стратегического союза, который бы объединял Германию, Россию и Японию как по принципу их принадлежности к континентальному цивилизационному типу, несмотря на имеющиеся культурные и идеологические различия, так и вследствие необходимости противостояния общему противнику в лице сил «морской цивилизации»4. В рамках данной концепции АТР приобретает особую геостратегическую роль как пространство соприкосновения интересов двух континентальных государств, однако, по мнению Хаусхофера, приоритет в распространении своего влияния в данном регионе должен был принадлежать не России, а Японии.
Примерно в то же время американский геополитик Н. Спикмэн внес существенную корректировку в геостратегические представления о путях развития «морского могущества». По его мнению, Мак-киндер чрезмерно преувеличивал значение роли континентального «хартленда» в мировой геополитике, тогда как в действительности основное внимание в плане установления контроля над пространством следовало уделять окраинным землям материка, или «римлен-ду», который представляет собой имеющий форму полумесяца пояс евразийских прибрежных территорий - европейское побережье Атлантики, Средиземноморское пространство, Ближний и Средний Восток, а также АТР. Особая роль этого региона впервые отчетливо проявилась в годы Второй мировой войны, когда он выступил в качестве самостоятельного театра боевых действий государств антигитлеровской коалиции против Японии, являвшейся союзником нацистской Германии. Спикмэн подчеркивал: «Кто контролирует римленд, тот правит Евразией; кто правит Евразией, тот управляет судьбами мира»5. Задача установления контроля над АТР как частью «римленда» обозначалась в контексте необходимости противодействия тогдашним милитаристским устремлениям Японии.
Вскоре после смерти Спикмэна, в годы холодной войны, «рим-ленд» стал рассматриваться уже как ключевой регион позиционного сдерживания потенциальных геополитических притязаний СССР, способствующего установлению американского стратегического доминирования в мире6. Именно с этой целью на пространстве «римленда» были созданы военно-стратегические союзы: Североатлантический альянс (НАТО), объединивший СЩА и государства Западной Европы, СЕНТО в Западной Азии и СЕАТО в Восточной Азии. Таким образом, идеи о естественном характере геополитического конфликта между «морской цивилизацией» и Россией - СССР, а также о необходимости ограничения стратегического и экономического влияния крупнейшего континентального государства нашли свое отражение не только в теории, но и в практике международных отношений7. По существу, именно с этих позиций представляется логичным интерпретировать и крупные военные конфликты в АТР во второй половине XX в.: Корейскую войну 1950-1953 гг., превратившуюся по своему содержанию в опосредованное вооруженное противостояние между США вместе с их союзниками, с одной стороны, и континентальными силами СССР и КНР - другой, а также войну во Вьетнаме в 1965-1975 гг.
Хаусхофер К. Континентальный блок: Центральная Европа - Евразия - Япония // Хаусхофер К. О геополитике: Работы разных лет. М.: Мысль, 2001. C. 371-418. Спикмэн Н.Дж. Политическая карта Евразии. Часть 2 // Вестник РГГУ Серия «Политология. История. Международные отношения. Зарубежное регионо-ведение. Востоковедение». 2016. № 1 (3). С. 53. Meinig D.W. Heartland and Rimland in Eurasian History // Western Political Quarterly. 1956. Vol. 9. № 3. Р. 553-569.
Киссинджер Г.А. Восстановленный мировой порядок. М.: Прогресс, 1973. 30 с.
4
5
6
7
Вместе с тем биполярные концепции стратегического противостояния «морской цивилизации» и «континентального могущества», сформировавшиеся к середине прошлого столетия, не предполагали возможности формирования новых геополитических «центров силы», на роль одного из которых со всей очевидностью стал впоследствии претендовать АТР. На смену данным концепциям стали выдвигаться полицентрические модели мироустройства. Одной из первых среди них стала предложенная С. Коэном аналитическая схема исследования континентов и субконтинентальных пространств, предполагавшая выделение в каждом из них четырех геополитических составляющих: 1) внешней по отношению к ним морской (водной) среды, зависящей от торгового флота и портов; 2) внутреннего континентального ядра, удаленного от побережья; 3) дисконтинуального пояса - береговых секторов, ориентированных либо внутрь континента, либо от него; 4) регионов, геополитически независимых от этого ансамбля8. По существу, концепция Коэна обосновывала возможность распада биполярного мирового порядка и обозначала тенденцию к обособлению и усилению роли конкретных крупных регионов в геополитической борьбе. Однако такие регионы, по мнению Коэна, должны быть достаточно однородными в экономическом отношении и при этом иметь сходные культурные традиции. Очевидно, что АТР во многом соответствовал указанным критериям.
На рубеже XX и XXI вв. гигантский экономический рывок государств АТР превратил этот регион в новый центр экономического могущества и геополитический силы, в пространстве которого пересекаются и сталкиваются интересы крупнейших мировых держав. В регионе действуют такие крупные интеграционные объединения, как Азиатско-Тихоокеанское экономическое сотрудничество (АТЭС), объединяющее экономические системы 21 государства с целью либерализации региональной торговли; Ассоциация государств Юго-Восточной Азии (АСЕАН) - межправительственная организация 10 стран, обеспечивающая их взаимодействие в сферах экономического, социального и культурного развития на основе равноправия и взаимопомощи, и Шанхайская организация сотрудничества (ШОС), главными задачами которой провозглашены укрепление стабильности и безопасности, борьба с терроризмом, сепаратизмом, экстремизмом и наркотрафиком, развитие экономического партнерства, научного и культурного взаимодействия. Основным принципом деятельности данных организаций является их «открытый» регионализм, сутью которого является развитие коммуникаций, свободное движение товаров, услуг и финансов в рамках региона.
Подводя итог, можно с полной уверенностью сказать, что в последние годы роль АТР в мировой экономике и политике существенно возросла. Этому способствуют и огромное количество населения, и мощная экономическая база, и серьезный военный потенциал. Очевидно, что в обозримом будущем стратегический баланс в мире будет определяться сложной системой взаимоотношений между главными геополитическими игроками региона: Россией, КНР, США и Японией.
8 Cohen S.B. Geography and Politics in a World Divided. New York: Oxford University Press, 1973. P. 18.
