CC BY
9
УДК 330.8 DOI: 10.51608/23058641_2021_4_11
МЕСТО «ГАРВАРДСКОЙ ПАРАДИГМЫ» В СИСТЕМЕ КООРДИНАТ ИНВЕСТИЦИОННОЙ ПРИВЛЕКАТЕЛЬНОСТИ РОССИЙСКОЙ ЭКОНОМИКИ.
РАЗРЕШЕНИЕ ПРОБЛЕМЫ
© 2021 В.М. Зубаков, И.В. Лагута*
Основная идея цикла статей связана с давним в теории экономики заочным спором между экономистами Э. Чемберлином и Дж. Робинсон на предмет их трактовки основ равновесия в общественных производственных отношениях. Если англичанка Робинсон считала, что базовым критерием устойчивости и дол-госрочности экономического равновесия выступает факт максимального приближения со стороны рыночных агентов к заданным предельным нормам совершенного / несовершенного конкурентного обмена товарами и услугами (perfect / imperfect competition), то американец Чемберлин категорически был не согласен с такого рода нереальным по отношению к реальной экономике разрешением главного вопроса общего рыночного распределения и считал только монополистическую конкуренцию (monopolistic competition) на микроуровне в качестве основного гаранта долговременного равновесия в рыночном распределении на макроуровне. Авторы придерживаются научной правоты со стороны именно Э. Чембер-лина и подтверждают верность этого мнения моделью равновесия Ф. Эджуорта. В данной части изложено разрешение вышеуказанной проблемы.
Ключевые слова: совокупный продукт, предельный интерес, факторы производства, общее равновесие, совершенная / несовершенная конкуренция, производительность труда, экономический рост, «Гарвардская парадигма», институты и инновации, эффективность и результативность, финансовая разумность, инвестиционная привлекательность.
Работа продолжает цикл статей [см. 1] по проблематике «Гарвардской парадигмы» в современной системе взглядов на экономику и экономическую теорию.
Таким образом, мы не видим иной институциональной структуры для организации нашей современной российской экономики, кроме известной по американской рыночной практике -монополистической конкуренции в виде олигополии на уровне основных секторов промышленности и торговли. Но другой вопрос: какую функциональную модель для этой институциональной программы нам следует взять? За пределами США рыночным миром правит бал, так называемая, «Гарвардская парадигма». Эксперты справедливо отмечают, что основные моменты анализа отраслевых рынков (industrial organizations) уже присутствуют в работах А. Смита (XVIII в.) и далее у А. Маршалла [2] (XIX в.), посвященных неоклассическому подходу к теории организации фирмы. Наконец, экономисты А. Курно и Ж. Бертран в том же XIX в. получили практические результаты в теории оли-
гополии. По мнению большинства исследователей, цельная концепция экономического анализа отраслевых и межотраслевых рынков стала формироваться в 1930-е годы, когда были опубликованы работы Э. Мэйсона и Д. Бейна. Именно тогда Гарвардский университет стал задавать тон в обсуждении этих проблем, сформулировав исходную «экономическую парадигму». И здесь гарвардские исследователи обратили внимание на то, что в рыночный распределительный механизм между производителями и потребителями входят взаимосвязанными составными элементами: структура рынка, поведение фирм в отраслях и результативность функционирования самих рынков. По их мнению, если этот механизм должен работать с минимальными сбоями, то следует оказывать взвешенное влияние на все три перечисленных его элемента. Парадигма представляет собой попытку определения тех структурных и поведенческих параметров, которые оказывают стратегическое влияние на результативность функционирования отраслевых рынков (Рис. 1).
* Зубаков Вячеслав Михайлович (zvyacheslav@mail.ru) - кандидат экономических наук, доцент, кафедра «Экономическая теория», ЧОУ ВО «Казанский инновационный университет им. В.Г. Тимирясова» (Казань, РФ); Лагута Ирина Владимировна (Ilaguta2013@yandex.ru) - старший преподаватель кафедры «Технология и организация строительного производства», ФГБОУВО «Самарский государственный технический университет» (Самара, РФ).
Базовые условия
Предложение:
сырье;
издержки на единицу продукции; технологий; правовая система; влияние профсоюзов
Спрос: ценовая эластичность; метод закупки;
наличие товаров-заменителей; тип маркетинга: сезонность
Структура рынка
количество продавцов; барьеры входа или условия вхождения фирм; характер продукта; структура затрат; количество покупателей
Поведение фирм »
цели фирмы; стратегии; формы взаимодействия фирм; юридическая тактика
Результативность
производственная эффективность; рациональность использования
ресурсов;
Прогрессивность технологий;
занятость;
справедливость
Государственная политика
налоги;
субсидии;
правила торговли;
регулирование фирм;
антимонопольное
воздействие:
контроль цен;
информационное
обеспечение
Рис. 1. Схема «Гарвардской парадигмы» [3]
Если взглянуть на функциональные связи рыночных агентов на Рис. 1, то можно констатировать, что базовые условия «Гарвардской парадигмы» напрямую выводятся из трёх известных неоклассических модельных построений: эффективность / неэффективность В. Па-рето, равновесие / неравновесие А. Маршалла, сбережения / инвестиции Э. Хикса - все «логистические цепочки» между участниками рыночных отношений начинаются и заканчиваются на уровне «базовых условий» или «невидимой руки» со стороны спроса и предложения. А государство лишь выполняет функцию «стороннего наблюдателя» или «независимого арбитра» (как любил отмечать Л. Вальрас). Но, как мы считаем, в приведённой выше «гарвардской» схеме не присутствуют чёткие координаты инвестиционной привлекательности: положение, когда уровень инвестиций (I) больше уровня сбережений не может быть фактически - уже по рыночному определению производственной функции, а ситуация, когда уровень больше, чемпотоки (I), трудно достижима в практическом смысле из-за того, что сберегают одни - а инвестируют другие (как справедливо замечал по этому поводу
Д. Кейнс). Мы же, со своей стороны, видим «Гарвардскую парадигму» в её интерпретации через известную модель обмена Ф. Эджуорта, которую ещё называют «ящиком Эджуорта» (Рис. 2). На её более ясную функциональную адекватность реальному рынку в своё время справедливо указывал американский экономист Э. Чемберлин, когда он с помощью принципа распределения рыночных интересов в этой модели аргументировал уже свою теорию монополистической конкуренции [4].
à L В
1
Е-
А
Рис. 2. «Ящик Эджуорта» в координатах Модели Курно-Парето
ф
Основы экономики, управления и права 2021
Economy, Governance and Law Basis
№ 4 (29)
В отличие от модели Э. Хикса [5], где аппроксимация равновесия между сбережениями и инвестициями находится в лучшем случае на бюджетной линии одного из участников инвестиционного процесса (а в худшем - на кривой их безразличия во взаимном обмене), динамика инвестиций (I) и сбережений (S) у Ф. Эджуорта [6] позволяет видеть диапазон рыночного выбора (interest / return - r) с обеих сторон взаимного интереса - как агентов предложения (сбережений), так и агентов спроса (инвестиций) от 0 до 1 (или 100%), что делает более вероятностным моделирование реальных рыночных процессов в экономике. Так, на построенной уже нами функциональной схеме, по принципу модели Ф. Эджуорта (рис. 3), есть чёткая локализация значения «0» и есть чёткое сближение I и S в значении «1», и значит уже можно строить приближённую к реальной практике рынка математическую модель экономических процессов на уровне определений теории вероятности.
1(8) 0 8(1) Рис. 3. «Ящик Эджуорта» в координатах Модели Хикса-Хансена
Наконец, программирование этого двустороннего (центростремительного) принципа распределения (обмена) рыночных интересов (как равновесных, так и неравновесных) позволяет точнее просчитать все риски участников рынка - как при позитивном, так и при негативном исходе итоговой сделки между её участниками. Например, в условиях последнего нефтяного кризиса фьючерсные контракты заключались в минусах по цене их закрытия, а те же самые американские автогиганты могут годами числиться в «лузерах» своей экономики при наличии отрицательной прибыли. Что касается линейного прогнозирования, то даже в советское время - с его мощными и компетентными плановыми институтами, наша экономика постоянно «спотыкалась» на хорошо просчитанных и принятых программах развития страны (приходилось их постоянно корректировать в сторону уменьшения заложенных там заданий).
То же самое происходит и теперь во многих западных экономиках, при всей их цифровой оснащённости. Да, планы и программы необходимы и должны быть на вооружении - но только с учётом циклического (дискретного) развития каждого конкретного социального рыночного процесса, где каждый цикл подъёма и снижения деловой активности определяется не столько «нормативностью управления», сколько «позитивностью выполнения» всеми участниками экономического развития на всех структурных уровнях управления этим развитием в стране.
Для примера можно привести статью молодого автора Р.С. Рогулина, где, как он сам выражается, решаются задачи «нетривиального моделирования» в управлении производством [7, 109-111]. По нашему мнению, логика рассуждений автора как раз укладывается в систему понятийного аппарата «Гарвардской парадигмы», когда он вполне справедливо считает, что целью любой производственной задачи на сегодня выступает нахождение оптимального выбора производимых товаров - относительно норм затрат на единицу продукта при максимизации прибыли (Пасарук, 2015 [8]). Помимо этого, рассуждает автор, сюда же относятся задачи распределения рабочих мест и размещения производственных центров - с учётом загрузки всего производства (Hakimi, 1965 [9]). Откуда, заключает Р. Рогулин, в своём общем виде оптимизационная задача -это экономико-математическая задача, где требуется определить оптимальное (максимальное или минимальное) значение целевой функции [мы здесь уточним - производственной функции], которая может быть представлена состоянием функции f (xi... Xn) в некотором допустимом интервале W значений переменных xi (где: i = 1,2,., n).
В математике для решения подобных задач в поиске оптимальных решений обычно используют ряд алгоритмов, которые Р. Рогулин приводит в своей статье [7]. Если мы вернёмся к нашему замечанию по ходу изложения авторской позиции о целевой функции, то несложно будет увидеть, что она у него есть не что иное, как производственная функция из той же «Гарвардской парадигмы», где явно присутствуют: равновесность (оптимум Парето), распределён-ность (рента Маршалла) и эффективность (норма Хикса).
Именно поэтому автор [7] приводит для примера своей позиции целевое программиро-
вание, где каждое начальное значение может быть выражено как ограничение или «1», а все последующие значения стремятся к «0», что органично укладывается в неоклассические постулаты теории предельных величин.
Но, опять же, заметим: если брать за основу модельных построений ту же самую производственную функцию, но в интерпретации Ф. Эджуорта, то будет всё наоборот. А именно: все начальные значения будут отталкиваться от нуля, а все последующие - стремиться к единице (минимизация единицы и максимизация нуля). Как мы думаем, именно на это отличие «модели Эджуорта» от «модели Парето» указывал Э. Чемберлин [4], когда приводил аргументы в защиту уже своей теории монополистической конкуренции - отличной, по его мнению, от теории совершенной / несовершенной конкуренции Дж. Робинсон [10], которая как раз и заложила теоретические основы «Гарвардской парадигмы». Вот как раз здесь, как нам видится, заложены практические выводы для повышения инвестиционной привлекательности российской экономики, а именно: структурирование нашего национального хозяйства и последующих цепочек его стоимости по ходу присутствия её конечных результатов на мировых рынках именно по Эджуорту и Чемберлину - на уровне системы координат и в терминах монополистической конкуренции факторов капитала и труда. Остаётся только обосновать нашу идею как парадигму действий.
Так, наш известный эксперт В. Тамбовцев отмечает [11, с. 27-34]: в конце 1980-х - начале 1990-х гг. в области анализа политических процессов произошёл некий «идеационный поворот» (ideational turn), когда исследователи (Blyth, 1997 [12]) решили, что идеи (как теоретиков, так и политиков) не просто «имеют значение», но более того: готовы выступать в качестве «причины» (cause) подобных изменений в «интересах» (interests) со стороны - как общих национальных, так и частных (групповых) «агентов» рыночного влияния.
И среди отечественных исследователей также имеются сторонники наличия этого «поворота» (Патрушев, 2009) [13]. В любом случае, как считает В. Тамбовцев, идея не может когнитивно рассматриваться в отрыве от такой дефиниции, как «причинное убеждение» (causal belief). А именно: как «убеждение относительно соотношения причин и результатов, получающих всеобщее признание (derive authority) на основе разделяемого большинством
некоего консенсуса со стороны признанных элит - будь то старейшины из захолустной деревни или рафинированные учёные мужи» [11, с. 28]. Мы это уточнили для того, чтобы вернуться к понятию «института» как парадигмы нового политического взгляда на экономические процессы.
Далее, уже упоминавшийся нами А. Ша-ститко отмечает, что новую институциональную экономическую теорию (НИЭТ) ряд исследователей причисляет к главным на сегодня направлениям экономической мысли (Lacatos, 1978 [14]). И в этой связи он, ссылаясь на мнение О. Уильямсона [15] - одного из зачинателей термина «институт» как формы организации социальных (экономических) отношений (процессов) в обществе, выделяет четыре цели институционального развития [16, с. 91]:
а) социальная укоренённость (неформальные институты) с цикличностью в развитии от 100 до 1000 лет;
б) институциональная среда (формальные правила) с цикличностью в развитии от 10 до 100 лет;
в) механизмы управления (трансакции и контракты) с цикличностью развития от 1 до 10
лет;
г) размещение ресурсов и занятость населения (цены и стимулы) с циклами непрерывного развития.
С другой стороны, как опять же отмечает А. Шаститко, один из главных «драйверов» НИЭТ нобелевский лауреат Д. Норт ключевыми блоками этой методологической парадигмы называет следующие её составляющие
[17]:
а) теория прав собственности (как объяснение стимулов или интересов);
б) теория государства (как гаранта этих прав собственности или интересов);
в) теория идеологии (как объяснение меняющейся реальности в мире).
И сам же делает вывод: налицо признание того, что идея может влиять (неформально) на поведение (формальное) индивида [или фирмы]. В то же самое время, отмечает автор, параллельно этой концептуальной парадигме в экономической теории стала формироваться и развиваться эндогенная модель экономического роста в рыночных институциональных структурах, где в центре внимания сфокусировалась цель (интерес) эволюции знания как источника технологического (институционального) прогресса [16, с. 95].
ф
Основы экономики, управления и права 2021
Economy, Governance and Law Basis
№ 4 (29)
Но опять мы здесь отмечаем: неформальные (знание) и формальные (механизм) инвестиционные стимулы (интересы) технического прогресса в обществе. И снова уточним, что эту парадигму экзогенного (формального) и эндогенного (неформального) социально-экономического развития сможет эффективно претворить на практике в жизнь только корпорация как институт в условиях «жёсткой» монополистической конкуренции в стране и в мире.
Этот наш вывод подтверждается косвенно и выводами других экспертов, которые отмечают: в условиях традиционного для российской экономики превышения сбережений над инвестициями [от себя заметим: формального превышения], важнейшую роль в усилении у нас инвестиционной активности играет улучшение инвестиционного климата (Миронов, 2019). В то же время, увеличение инвестиций само по себе редко помогает кардинально решить задачу ускорения темпов экономического роста. В подтверждение своих слов В.В. Миронов приводит такой довод [18, с. 7-31]: рост наиболее быстро развивающегося сектора российской экономики - отраслей промышленности пока ещё в 1,5 раза опережает прирост ВВП России в целом (как результат структурных дисбалансов). В то же самое время, как считает этот автор, краткосрочные и долгосрочные эффекты девальвации [от себя опять заметим: та же «мягкая» девальвация рубля в конце 2013 и начале 2014 гг. по линии ЦБ] могут сильно различаться: всё зависит от факторов, которые формируют как следствие от девальвации инвестиционную функцию (Bahmani, Hajilee, 2010 [19]), а также от условий притока в страну прямых зарубежных инвестиций (ПЗИ) [18, с. 723].
Откуда, по мнению уже других экспертов (Любимов, Оспанова, 2019 [20]), в подобной ситуации «усложнение экспорта» выступает как единственный устойчивый фактор экономического роста (Sherif, 2018 [21]). Или же по-другому: «усложнение экспорта» является показателем, который ассоциируется со средними доходами в экономиках, экспортирующих некий товар (Hausmann et al, 2007 [22]). Иначе говоря, речь идёт о встраивании национальных экономик в глобальные цепочки формирования добавленной стоимости. Но опять-таки: это могут себе позволить только суверенные экономики, имеющие в своих отраслевых структурах многопрофильные и динамичные промышлен-
ные корпорации со сравнительными конкурентными преимуществами мирового уровня.
Библиографический список
1. Место «Гарвардской парадигмы» в системе координат инвестиционной привлекательности российской экономики. Постановка проблемы / В.В. Зу-баков, И.В. Лагута // Основы экономики, управления и права. 2021. №3(28). С. 7-14. DOI 10.51608/23058641_2021_3_7
2. Маршалл А. Принципы политической экономии. - М.: Прогресс, 1983.
3. Структура отраслевых рынков / Ф. Шерер, Д. Росс. - М.: Инфра-М. 1997. - 698 с.
4. Чемберлин Э. Теория монополистической конкуренции. - М., 1996.
5. Хикс Э. Стоимость и капитал. - М., 1993.
6. Edgeworth F. Papers Relating to Political Economy. Vol. 1-3. London, 1925.
7. Рогулин Р.С. Построение нетривиальной экономико-математической модели для менеджмента производственных организаций // Российский экономический журнал. 2020. № 1. С. 108-116. DOI 10.33983/0130-9757-2020-1-108-116
8. Пасарук Н. Исследование операций. -Минск: БГУ, 2015.
9. Hakimi S. Optimum Distribution of Switching Centers in a Communication Network and Some Related Graph Theoretic Problems // Operations Research, 1965, Vol. 13. - pp. 462-465.
10. Робинсон Дж. Экономическая теория несовершенной конкуренции. - М.: Прогресс, 1986.
11. Тамбовцев В.Л. Идеи и интересы, экономическая политика и институты // Вопросы экономики. 2019. № 5. С. 26-45. DOI 10.32609/0042-87362019-5-26-45
12. Blyth M. «Any More Bright Ideas?» The Ideational Turn in Comparative Political Economy // Comparative Politics, 1997, Vol. 29, No. 2. - pp. 229-250.
13. Патрушев С.В. Институциональная политология: четверть века спустя // Политическая наука. 2009. № 3. С. 5-19.
14. Lacatos I. The Methodology of Scientific Research Programmes. Cambridge: Cambridge University Press, 1978.
15. Williamson O. The New Institutional Economics: Taking Stock, Looking Ahead // Journal of Economic Literature, 2000, Vol. 38, No. 3. - pp. 595-613.
16. Шаститко А.Е. «Институты имеют значение» vs «только (формальные) институты имеют значение» // Вопросы экономики. 2019. № 2. С. 90110. DOI 10.32609/0042-8736-2019-12-90-110
17. North D. Structure and Change in Economic History. New York and London: W.W. Norton, 1981.
18. Миронов В.В. О диагностике текущего состояния российской экономики и среднесрочных перспективах её роста // Вопросы экономики. 2019. № 2. С. 5-35. DOI 10.32609/0042-8736-2019-2-5-35
19. Bahmani-Oskooee M., Hajilee M. On the Relation between Currency Depreciation and Domestic Investment // Journal of Post Keynesian Economics, 2010, Vol. 32, No. 4. - pp. 645-660.
20. Любимов И.Л., Оспанова А.Г. Как сделать экономику сложнее? Поиск причин усложнения // Вопросы экономики. 2019. № 2. С. 36-53. DOI 10.32609/0042-8736-2019-2-36-53
21. Sherif B., Hasanov F., Chami R. Sharp Instrument: A Stabat Identifying the Causes of Economic Growth // IMF Prospect Paper, 2018, No. 18/117.
22. Hausmann R., Hwang J., Rodrik D. What Your Export Matters? // Journal of Economic Growth, 2007, Vol. 12, No. 1. - pp. 1-25.
Поступила в редакцию 27.05.2021
THE PLACE OF THE «HARVARD PARADIGM» IN THE INVESTMENT ATTRACTIVENESS SYSTEM OF THE RUSSIAN ECONOMY. RESOLUTION OF THE PROBLEM
© 2021 V.M. Zubakov, I. V. Laguta*
The main idea of the article series is related to a long-standing correspondence dispute in economics between economists E. Chamberlin and J. Robinson on how to interpret the fundamentals of equilibrium in social industrial relations. While the British economist, Robinson, believed that the basic criterion of sustainability and long-term economic balance was that market agents were as close as possible to the ultimate limits of perfect/imperfect competitive exchange of goods and services (perfect/imperfect competition), the American one, Chamberlin, strongly disagreed with this unrealistic resolution of the main issue of general market distribution. He considered only monopolistic competition at the micro-level as the main guarantor of long-term balance in market distribution at the macro-level. The authors follow E. Chamberlin's scientific verdict and confirm the validity of this opinion with F. Edgeworth's equilibrium model.
This part outlines the resolution of the above-mentioned problem.
Keywords: total product, ultimate concern, production factors, overall balance, perfect/imperfect competition, labor efficiency, economic growth, "Harvard Paradigm ", institutes and innovations, efficiency and effectiveness, financial rationality, investment attractiveness.
Received for publication on 27.05.2021
* Zubakov Vyacheslav Mikhailovich (zvyacheslav@mail.ru) - Candidate of Economic Sciences, Associate Professor, Department of Economic Theory, Kazan Innovative University named after V. G. Timiryasova (Kazan, RF); Laguta Irina Vladimirovna (Ilaguta2013@yandex.ru) - Senior Lecturer, Department of Technology and Organization of Construction Production, Samara State Technical University (Samara, RF).
