CC BY
117
Древний Восток
© 2012
Р. В. Тихонов
МЕСТНЫЕ ТРАДИЦИИ И ГРЕЧЕСКИЕ НОВАЦИИ В КЕРАМИЧЕСКОМ РЕМЕСЛЕ БАКТРИИ ЭПОХИ ЭЛЛИНИЗМА*
В эпоху эллинизма гончарное ремесло Бактрии вступает в новую стадию своего развития. Это было обусловлено не только распространением греческих новаций (новые типы и морфологические детали посуды, штамповый орнамент, горны с опорным столбом в топочной камере), но и развитием местной гончарной школы (хозяйственная и кухонная посуда, простой орнамент, двухъярусный горн с округлой или овальной топочной камерой).
Ключевые слова: эллинизм, Бактрия, гончарное ремесло, греческие новации, местные традиции.
В эллинистический период гончарное дело Бактрии продолжает свое развитие. Это связано не только с привнесением греческих традиций, но и с усовершенствованием местной ремесленной школы. Обжигательные горны данной эпохи зафиксированы на нескольких памятниках Бактрии. На городище Саксанохур частично раскопан квартал керамистов, где было открыто девять обжигательных горнов с прямой вертикальной тягой. Три из них Х. Мухитдинов отнес к греко-бактрийскому времени1. От горнов сохранились лишь топочные камеры округлой или прямоугольной формы, вырубленные в материке и обложенные по периметру сырцовым кирпичем. Они, видимо, имели купольное или сводчатое перекрытие.
Два обжигательных горна открыты в процессе археологических исследований на Дальверзинтепа. Отличительной особенностью одного из них является наличие столба, на который опирается перекрытие топочной камеры2.
В северо-западной части северного ансамбля гимнасия Ай-Ханум был также обнаружен округлый двухъярусный горн. Его обжигательная камера перекрыта куполом, а топочная камера имела плоское перекрытие на опорном столбе. Жаро-проводящие каналы отсутствуют, продухи устроены в перекрытие топки3.
Тихонов Роман Владимирович — ассистент кафедры всеобщей истории ЕГУ им. И.А. Бунина. E-mail: [email protected]
* Работа выполнена при финансовой поддержке РГНФ, проект № 11-31-00743м «Взаимодействие местных и греческих начал в эллинистической культуре Бактрии (на примере гончарного производства)»
1 Мухитдинов 1968, 29-33.
2 Ртвеладзе 1978, 13.
3 Veuve 1987, 17.
Рис. 1. Бактрийский эллинистический горн первого типа. Кампыртепа.
В пригородной зоне Кампыртепа находятся несколько керамических обжигательных горнов. Первый из них двухъярусный, округлый в плане. Он имел восемь жаропроводящих каналов, расположенных радиально. Перекрытие не сохранилось, однако, по мнению С. Б. Болелова, «есть основания предполагать, что оно было купольным, так как стены обжигательной камеры были загрублены в материк, а жаропроводящие каналы устроены в кирпичной кладке»4.
На юго-восточном участке цитадели Кампыртепа были изучены открытые дворы с расположенными на их территории обжигательными устройствами. Наиболее полно сохранился горн № 5. Он прямоугольной формы, а его стенки, стоящие непосредственно на полу, сложены из прямоугольного сырцового кирпича соответствующего размера (52-50^38-36x14-12 см.). Гор двухкамерный, одноярусный с боковым ходом горячих газов5.
Таким образом, на территории Бактрии открыто и изучено более десяти обжигательных горнов эллинистического времени. По своим конструктивным признакам их можно подразделить на три типа.
К первому относится двухъярусный горн с округлой или овальной топочной камерой, углубленной в материк, обложенной по периметру сырцовыми кирпичами, перекрыт ложным куполом или сводом. Жаропроводящие каналы расположены радиально, открываются в камеру обжига одним или двумя продухами, площадь которой всегда больше площади топки (рис. 1).
Второй тип характеризует двухъярусный горн с округлой топочной камерой, плоское перекрытие, которой опирается на столб. Жаропроводящие каналы не прослеживаются, а продухи устроены внутри печи и на прямую связывали камеру обжига с топкой (рис. 2).
Одноярусные прямоугольные обжигательные горны, устроенные на поверхности, составляют третий тип. Прямоугольные в плане топочные и обжигательные камеры были перекрыты единым ложным сводом. Кроме того, они располагались на одной оси и разделялись полукруглой, овальной в сечении перегородкой. Топочное устье и загрузочный люк находились на противоположных торцах печи (рис. 3).
Бактрийские горны первого типа находят широкий круг аналогий. По своей конструкции они близки подобным сооружениям раннежелезного века, открытых на территории Средней Азии. Видимо, прав С. Б. Болелов, полагающий, что «двухъярусный обжигательный горн мог появиться на территории Средней Азии в результате развития более ранних конструкций, например, двухъярусных печей Сапаллитепа. При этом нельзя исключать и определенного влияния керамического производства Маргианы»6.
Происхождение горнов второго типа, видимо, связано с эллинистической традицией, поскольку подобного вида сооружений в Бактрии предшествующего времени не выявлено. В свою очередь горны с опорным столбом в топочной камере хорошо известны в греческом мире, где они датируются предэллинистическим и эллинистическим временем.
4 Болелов 2001, 15.
5 Болелов 2011, 56-57.
6 Болелов 2001, 21.
Рис. 2. Бактрийский эллинистический горн второго типа. Ай-Ханум.
Рис. 3. Бактрийский эллинистический горн третьего типа. Кампыртепа.
Так, например, данные сооружения известны как в Балканской Греции, так и в греческих колониях7. В ходе исследований Фанагории еще в 1931 г. была открыта двухъярусная округлая в плане обжигательная печь. В центральной части ее топки расположен квадратный столб, игравший роль подпоры для топочного помещения. Кроме того, фанагорийская печь отличается от подобных сооружений тем, что столб не имеет канала для усиления тяги топочных газов. По мнению В. Ф. Гайдукевича «подобный столб, будучи квадратным и меньшим по своим размерам, чем в керченской, не столь сильно препятствовал движению топочных газов, их распространению по всей топке»8.
Если в Бактрии опорный столб имел, как правило, округлую форму, то в греческом мире он квадратный или прямоугольный. В свою очередь горны с опорным столбом, расположенным в обжигательной камере, получают свое дальнейшее распространение на территориях римских провинций9. Так, например, в Горгип-пии были открыты несколько гончарных мастерских, относящихся к различным периодам обживания города. Третья из подобных мастерских характеризует гончарное дело города первых веков н. э. Ее ядром были довольно большие обжигательные печи, прямоугольной формы с опорным столбом в центре и с каменными стенками10.
Археологические данные позволяют выделить несколько типов гончарного производства Бактрии. Это касается только городов и укрепленных поселений, поскольку в сельской местности пока не обнаружено подобных конструкций.
К первому типу можно отнести действовавшие на протяжении продолжительного времени кварталы керамистов, расположенные в черте города. Так, например, на городище Саксанохур в эллинистический период функционировали три горна, находящиеся рядом друг с другом. Несколько позднее к ним были пристроены еще шесть горнов.
Второй тип характеризуют мастерские, работавшие постоянно, однако в течение определенного промежутка времени. На Дальверзинтепа обжигательный горн функционировал на раннем этапе жизни города. В дальнейшем, по мере расширения города, гончарное производство выносится за пределы его стен.
Сезонные мастерские относятся к третьему типу. Пример данного производства дают материалы Кампыртепа. Здесь, в пригородной зоне, вскрыт обжигательный горн, площадка для сушки посуды, ямы с производственными отходами, а также жилище (землянка) мастера-керамиста.
Домашнее производство составляет четвертый тип. Оно представлено пятью горнами, находящимися в пределах крепостных стен на Кампыртепа. Более того, по мнению С. Б. Болелова, «на территории крепости функционировало домашнее производство, где, возможно, работали гончары — члены соседской общины, удовлетворявшие потребности жителей поселения в глиняной посуде по мере необходимости в течение всего года. Это производство можно считать общинным. Надо полагать, это производство не было столь специализированным. Однако,
7 Гайдукевич 1934, 68; Бге^тз 1979, 38.
8 Гайдукевич 1934, 68.
9 Бобринский 1991, 201-202.
10 Крутикова 1977, 45.
учитывая размеры обжигательной камеры одноярусных горнов, уверенно можно говорить, что крупные тарные сосуды в этих горнах не обжигались»11.
Способы формовки керамических сосудов Бактрии эпохи эллинизма были различными. Как правило, столовая посуда изготавливалась на гончарном круге, а хозяйственная, в свою очередь, лепной формовкой. Только лишь тагора, несмотря на достаточно большие размеры, в большинстве своем формовались на круге. Все перечисленные типы посуды обжигались в горнах, которые обнаружены во время раскопок на территории Бактрии.
Хозяйственная посуда, сформованная вручную, также отличается способом лепки и качеством. Так, например, на Душанбинском городище имеются сосуды, изготовленные из двух кусков глины, а по мере готовности соединенные в одну форму, причем место соединения заглажено менее тщательно, что привело к различной толщине стенок одного сосуда12.
В эллинистическую эпоху применялись керамические формы для изготовления будущих сосудов. Одну из подобных форм нашли Л. М. Сверчков и А. А. Вос-ковский в слоях греко-бактрийского времени на цитадели Кампыртепа13. Использование керамических форм не являлось новшеством для Бактрии. Обращает на себя внимание тот факт, что в большинстве своем они применялись для изготовления «мегарских чаш». Не исключено, что подобные формы имелись и в гончарном производстве Маргианы. В пользу их применения в Мерве Л. М. Рутковская приводит ряд технических особенностей, которых невозможно достичь при изготовлении сосуда на круге, а именно достаточно хорошую заглаженность внутренней поверхности стенок и отсутствие какой-либо деформации при их толщине не более 2 мм14.
Под воздействием греческих традиций в Бактрии эллинистического периода значительно увеличивается ассортимент посуды, включающий совершенно не характерные ранее для восточных областей типы15. Речь, прежде всего, идет о наличии таких форм, как амфоры, кратеры, фиалы, «мегарские чаши», рыбные блюда, аски, ритоны, арибаллы, алабастры (рис. 4). Ареал их распространения чрезвычайно широк. Однако если одни из них найдены на всех памятниках данного времени (фиалы, рыбные блюда), то другие имели достаточно локальное бытование (аски, арибаллы). Это можно объяснить характером бактрийских поселений. Так, например, как известно, арибаллы использовались для хранения масла, которым натирались спортсмены во время физических упражнений в гимнасиях и палестрах. В сою очередь гимнасий, как непременный атрибут греческого полиса, был обнаружен только лишь на городище Ай-Ханум16.
Следует отметить, что греческие формы посуды под воздействием местной среды видоизменяются. К примеру, у амфоры дно становится плоским (рис. 4, 1), что свидетельствует в пользу транспортировки вина и масла по сухопутным торговым путям. Кроме того, известны единичные находки импортных остродонных
11 Болелов 2011, 71.
12 Абдуллаев 2005, 155.
13 Сверчков, Восковский 2006, 25.
14 Рутковская 1962, 58.
15 Абдуллаев 2010, 46-62.
16 БегиаМ 1976, 293-302.
О 5
Рис. 4. Греческие типы в эллинистической керамике Бактрии (1-2 — амфора; 3-4 — кратер; 5 — фиала; 6 — рыбное блюдо; 7 — арибалл; 8 — «мегарская чаша»; 9 — аск; 10 — ритон; 11 — алабастр).
амфор на городище Ай-Ханум (рис. 4, 2)17. Их наличие в керамическом комплексе, видимо, свидетельствует о том, что греки, поселенные в глубинах Азии поддерживали тесные связи с Элладой. Данное предположение подкрепляется также эпиграфическим материалом. Так, например, надписи из теменоса Кинея гласят, что Клеарх скопировал дельфийские максимы мудрецов и воспроизвел их на стеле в Ай-Ханум18. В библиотеке города был обнаружен отпечаток философского диалога на папирусе19.
Наиболее ярко взаимодействие греческих и бактрийских традиций проявилось в появлении цилиндроконических кубков на дисковидном или кольцевом поддоне, где форма сосуда восточная, а поддон демонстрирует эллинское влияние (рис. 5, 1-3). Данные сосуды впервые встречаются в эпоху греческой оккупации Средней Азии20. К тому же у нас нет оснований датировать появление цилиндро-конических сосудов на дисковидном или кольцевом поддоне ранее III в. до н. э. Подобное утверждение подтверждается материалами археологических исследований. Данный тип посуды появляется в керамическом комплексе второго этапа Ай-Ханум, наряду с исконно греческими типами21, отсутствует в нижних культурных слоях Кампыртепа22, Курганзола23. Обращает на себя внимание практически полное отсутствие данной формы в культурных слоях некоторых эллинистических памятников Бактрии. Яркий тому пример дают материалы Дальверзинтепа и Старого Термеза. По мнению исследователей, немногочисленность сосудов на дисковидном или кольцевом поддоне, свидетельствует о локальном варианте гончарного производства24.
В пользу греческой принадлежности кольцевого или дисковидного поддона свидетельствуют следующие факты. Во-первых, как было уже отмечено выше, цилиндроконические кубки на кольцевом или дисковидном поддоне появляются впервые не ранее III в. до н. э. Во-вторых, подобный поддон отсутствует в керамике страны ахеменидского периода. Он не отмечен в морфологии посуды таких крупнейших памятников Бактрии, как Кызылтепа25, Кучуктепа26, Талашкантепа I27, хотя имеет место быть в керамическом ремесле Ирана, начиная с раннежелез-ного века28. И в-третьих, кольцевой или дисковидный поддон на различных типах посуды начинает распространяться с VI в. до н. э. в различных регионах ойкумены в связи с греческим влиянием и сохраняется в эпоху римского господства29.
17 Schlumberger, Bernard 1965, 634-635; Bernard 1971, fig. 14; Gardin 1973, 161-162.
18 Кошеленко 1979, 155; Robert 1968, 416-457.
19 Rapin, Hadot, Cavallo 1987, 240-244.
20 Болелов 2004, 124.
21 Лионе 2000, 75.
22 Восковский 2003, 49.
23 Сверчков 2007, 35-49.
24 Некрасова, Пугаченкова 1978, 145; Пидаев 1991, 217.
25 Сагдуллаев, Хакимов 1976, 26-29.
26 Аскаров, Альбаум 1979, 31-47.
27 Заппаров, Ртвеладзе 1976, 21-22; Шайдуллаев 2000, 50-78.
28 Медведская 1977, табл. I-II; Stronach 1978, fig. 107, 1, fig. 108, 8, 13, 15.
29 Леви 1964, 242, 252-254; Парович-Пешикан 1974, 85-86; Анфимов 1986, 125-128; Буйских 2007, 36-41; Буйских, Монахов 2009, 125-135; Егорова 2009, 66; Крапивина 2009, 77; Braidwood 1940, fig. 3; Robinson 1959, pl. 65; Moorel 1968, 57-75; Braemer 1986, 224-241; Alabe 1992, 51-62.
ф ^ ^ С111ШР ИИИег^Э
4 ,
ч? о?
7
ф
10
О 10 см
11111111111
Рис. 5. Цилиндроконические кубки на кольцевом или дисковидном поддоне (1-3 — Бак-трия; 4-6 — Маргиана; 7-8 — Согд; 9-10 — Хорезм).
Бактрийские цилиндроконические кубки на дисковидном или кольцевом поддоне находят широкий круг аналогий в материалах ряда памятников Средней Азии (рис. 5, 4-10). Подобные сосуды известны в Согде, Хорезме и Маргиане30.
Греческое влияние затронуло, главным образом, столовую посуду, а увеличившийся ассортимент кухонной и тарной керамики (рис. 6) свидетельствует, видимо, в пользу развития местной гончарной школы31. Тем не менее, воздействие на бактрийские традиции греческого гончарства было ощутимым, что не могло не отразиться на дальнейшем его развитии. В кушанскую эпоху неотъемлемой частью керамики Бактрии становятся греческие формы, впервые появившиеся в эллинистический период32. Более того, некоторые из них с незначительными морфологическими изменениями не только дожили до наших дней, но и получили широкую популярность (яркий тому пример — фиала).
С греческим влиянием также, видимо, следует связать распространение граффити на сосудах. Этот прием известен для керамических комплексов Ай-Ханум33 и Кампыртепа34. На некоторых из них упоминаются греческие денежные единицы (драхма) и меры жидкостей (хой), что представляет собой важное значение для характеристики экономических отношений в Бактрии.
Несколько иной характер носят надписи на керамике Согда. На Афрасиабе был найден фрагмент цилиндроконического кубка с процарапанной надписью, которая, по мнению Г. В. Шишкиной, означает женское имя в родительном падеже и является примером вотивных надписей, распространенных в греческом мире35. На стенках сосудов из Падаятактепа отмечены прочерченные линии разной длины. Среди них встречаются и простые риски, и более сложные рисунки. А. В. Омель-ченко отметил, что «простые риски могли означать или объем, или принадлежность к какому-нибудь подразделению хозяйства. В свою очередь, более сложные граффити, скорее всего, являлись меткой мастера или были посвятительными»36.
На керамике древнехорезмийского центра Кой-Крылган-калы имеется достаточно значительная серия знаков. Они были нанесены до обжига острым предметом и помещены на стенках или в придонной части сосуда. По мнению исследователей, они играли роль символов-меток гончаров, а, возможно, и владельцев37. Правда, знаковую систему Хорезма следует рассматривать обособленно, поскольку роль эллинистических традиций в данной историко-культурной области Средней Азии была сведена к минимуму.
Ангобное покрытие на сосудах эллинистических памятников Бактрии также эволюционировало. Ангобом, как правило, покрывалась столовая посуда, однако известны случаи ангобного покрытия и на других типах керамики, например, та-гора38. В эпоху эллинизма цветовая гамма ангобного покрытия несколько расши-
30 Шишкина 1974, 38-41; Сулейманов 2000, 164; Болелов 2004, 124; Рутковская 1962, рис. 1, 1-3; Филанович 1974, рис. 10.
31 Тихонов 2011, 53-58.
32 Некрасова, Пугаченкова 1978, 146; Пугаченкова 1979, рис. 93; Пидаев 1989, 46.
33 Рапен 1987, 115.
34 Ртвеладзе 2002, 101-102.
35 Шишкина 1975, 69.
36 Омельченко 2006, 140.
37 Толстов 1967, 226.
38 Абдуллаев 2005, 156.
ряется. Получает достаточно широкое распространение черный ангоб, который, видимо, имитировал лак на античных вазах39. Кубкообразные горшки Джигатепа покрыты красным, реже черный ангобом40. К греческому влиянию можно отнести появление такого приема, как частичное ангобирование. Он наиболее ярко представлен в гончарном производстве Кобадианского оазиса Таджикистана41. В дальнейшем прием частичного покрытия сосудов ангобом становится достаточно популярным, о чем свидетельствуют материалы ряда кушанских бактрийских памятников42.
Ремесленная серолощенная керамика получила достаточно широкое распространение в Бактрии. Она известна по находкам и в крупных поселениях, где эллинистические традиции были достаточно ощутимы (Ай-Ханум)43, и в тех, где в основном только лишь керамика демонстрирует иноземные влияния (Тамошотепа)44. В незначительном количестве серолощеная посуда представлена в Мерве, что позволило Л. М. Рутковской сделать следующий вывод о причинах её появлении: «В данном случае, по-видимому, надо, скорее всего, говорить об общении людей, а не об обильном ввозе и подражании»45. Серолощеная керамика известна также по находкам на Афрасиабе, а ее особенности позволяют говорить о местном производстве46. Для Хорезма IV-II вв. до н. э. данная категория посуды не типична47.
Способы декора эллинистической керамики Бактрии различны. Орнамент наносился на сосуды еще до обжига. Наиболее простой орнаментацией являлись концентрические и волнистые линии, нанесенные острым инструментом по сырой глине48. На крупных тарных сосудах, в частности хумах, отмечены пальцевые вмятины и вдавления, которые, судя по всему, продолжают традицию декоративного оформления крупных сосудов предыдущих эпох. Встречаются также сосуды с зооморфными ручками и другими изображениями49.
Совершенно новым типом орнаментации сосудов является наличие штам-пового орнамента. Вопрос о времени его появления является дискуссионным в исторической науке и связан с достижениями археологии50. В свою очередь, материалы археологических исследований, проведенных на территории Бактрии во второй половине XX — начале XXI в., не дают оснований утверждать о том, что штамповый орнамент применялся повсеместно местными гончарами. Для эл-
39 Rapin, Baud, Grenet, Rakhmanov 2006, 102.
40 Пидаев 1984, 112.
41 Сычева 1978, 251.
42 Вязьмитина 1945, 46-47; Альбаум 1966, 52-53; Пугаченкова 1966, 86-100; Керзум 1985, 200; Болелов 2002, 47.
43 Gardin 1973, 127-167.
44 Абдуллаев 1977, 42.
45 Рутковская 1962, 56.
46 Шишкина 1975, 68.
47 Воробьева 1959, 84-117; Болелов 2004, 93-147.
48 Пидаев 1984, 114; Зеймаль 1985, 176; Абдуллаев 2000, 79; Абдуллаев 2005, 158; Якубов, До-вуди, Филимонова 2005, 183; Сверчков, Восковский 2006, 54; Сверчков 2007, 54; Gardin 1973, 168.
49 Двуреченская 2005, 185-227; Сверчков 2007, рис. 13, 13; Veuve 1987, pl. XVII.
50 Гиршман 1946, 14; Дьяконов 1950, 166; Дьяконов 1953, 287-288; Альбаум 1960, 16-18; Юр-кевич 1969, 14-16; Пидаев 1975, 67-70; Сычева 1978, 25; Пугаченкова 1979, 90; Цепова 2001, 102; Gardin 1957, 27; Gardin 1973, 169; Gardin 1985, 450.
О Юсм " .........
Рис. 6. Местные типы керамики Бактрии эллинистического периода (1 — кубок; 2 — тагора; 3 — хум; 4 — хумча; 5 — цилиндроконический сосуд; 6 — сковорода; 7 — котел; 8 — фляга; 9 — горшок).
линистической эпохи он характерен для керамического комплекса Ай-Ханум51, Тепаи Денистон52 и, возможно, Тахти-Сангин53.
Вышесказанное свидетельствует в пользу гипотезы Б. А. Литвинского о нескольких зонах эллинизации Бактрии. Исследователь выделяет три подобные зоны. Первая из них включала в себя расселившихся эллинов в полисах и военных колониях, где вся культура была однотипна ай-ханумской. Для второй характерны тесные эллинско-бактрийские этнокультурные и религиозные контакты. А третья зона характеризуется лишь распространением отдельных элементов эллинской культуры54.
Таким образом, гончарное дело Бактрии эллинистической эпохи, несмотря на всю свою традиционность, подверглось достаточному влиянию со стороны греков. Это отразилось не только на наборе и облике посуды (совершенно новые типы и морфологические детали, штамповый орнамент), но и на процессе организации гончарного ремесла (горны с опорным столбом в топочной камере).
ЛИТЕРАТУРА
Абдуллаев А. Л. 1977: Отчет о раскопках Тамошо-тепе в 1973 г. // АРТ. 13, 35-46.
АбдуллаевА. Л. 2005: Душанбинское городище в античный период // АРТ. 30, 152-172.
Абдуллаев К. 2000: Аск из Паенкургана. К вопросу о греческих формах в керамике Бактрии // ИМКУ 29, 78-80.
Абдуллаев К. 2010: Греческие типы в керамике Согда и Бактрии // ПИФК. 1, 46-61.
Альбаум Л. И. 1960: Балалык-тепе. Ташкент.
Альбаум Л. И. 1966: Городище Дальверзин-тепа // ИМКУ 7, 47-65.
Анфимов Н. В. 1986: Античное влияние в меотской керамике // Проблемы античной культуры / Г. А. Кошеленко. М., 125-129.
Аскаров А. А., Альбаум Л. И. 1979: Поселение Кучуктепа. Ташкент.
Бобринский А. А. 1991: Гончарные мастерские и горны Восточной Европы. М.
Болелов С. Б. 2001: Гончарная мастерская III-II вв до н. э. на Кампыртепа (К вопросу о керамическом производстве и организации ремесла в Северной Бактрии эпохи эллинизма) // МТЭ. Вып. 2 / Э. В. Ртвеладзе (ред.). Ташкент, 15-30.
Болелов С. Б. 2003: Керамический комплекс периода правления Канишки на Кампыртепа (раскопки 2000-2001 годов) // МТЭ. Вып. 3 / Э. В. Ртвеладзе (ред.). Ташкент, 41-66.
Болелов С. Б. 2004: Керамика // Калалы-гыр 2. Культовый центр в Древнем Хорезме IV-II вв. до н. э. / Б. И. Вайнберг (ред.). М., 93-147.
Болелов С. Б. 2011: Производственный центр эпохи эллинизма на Кампыртепа // МТЭ. Вып. 8 / Э. В. Ртвеладзе (ред.). Елец, 48-79.
Буйских С. Б. 2007: Серая гончарная керамика Ольвии и ее хоры VI-I вв. до н. э. // EYXAPIETHPION: Антиковедческо-историографический сборник памяти Ярослава Витальевича Доманского (1928-2004) / И. В. Тункина (ред.). СПб., 28-44.
Буйский С. Б., Монахов С. Ю. 2009: Керамический комплекс третьей четверти VI в. до н. э. // Норция. Вып. 6 / А. П. Медведев (ред.). Воронеж, 125-145.
Воробьева М. Г. 1959: Керамика Хорезма античного времени // Труды ХАЭЭ. Т. IV / С. П. Толстов. М., 1959. 45-177.
51 Gardin 1973, 169, fig. 34.
52 Денисов 1980, 104.
53 Дружинина, Худжагелдиев, Ротт 2008, 59, рис. 9, 16; Drujinina, Boroffka 2006 61, fig. 3, 6.
54 Литвинский 2000, 217.
Восковский А.А. 2003: Комплекс керамических сосудов из нижнего слоя городища Кампыртепа // Археологические исследования в Узбекистане / Т. Ш. Ширинов (ред.). Ташкент, 48-50.
Вязьмитина М. И. 1945: Керамика Айртама времени кушанов // Термезская комплексная археологическая экспедиция. Т. II. / Баженов Л. В. (ред.). Ташкент, 35-53.
Гайдукевич В. Ф. 1934: Античные керамические обжигательные печи. М.; Л.
Гиршман Р. 1946: Раскопки французской археологической делегации в Беграме (Афганистан) // КСИИМК. 13, 10-16.
Двуреченская Н. Д. 2005: Изучение терракотовой пластики Средней Азии. Древность и раннее средневековье // ПИФК. XV, 142-308.
Денисов Е. П. 1980: Отчет о работах Дангаринского отряда // АРТ. 15, 96-109.
Дружинина А. П., Худжагелдиев Т. У., Ротт Ф. 2008: Отчет о раскопках на площади храма Окса на городище Тахти-Сангин в 2006 г. // АРТ. 32, 50-76.
Дьяконов М. М. 1950: Работы Кафирниганского отряда // МИА. 15, 147-186.
Дьяконов М. М. 1953: Археологические работы в нижнем течении реки Кафирнигана (Кобадиан) (1950-1951 гг.) // МИА. 37, 253-293.
Егорова Т. В. 2009: Чернолаковая керамика с памятников Северо-Западного Крыма. М.
Заппаров Ш. Х., Ртвеладзе Э. В. Раскопки древнебактрийского поселения Талашкан-тепе I // Бактрийские древности / В. М. Массон (ред.). Л., 19-24.
Зеймаль Е.В. 1985: Археологические исследования в Шахринау // АРТ. 19, 173-185.
Керзум А. П. 1989: Тахти-Сангин. Керамика алтарно-башенного помещения // Ученые записки Комиссии по изучению памятников цивилизаций древнего и средневекового Востока / Г. А. Кошеленко, С. А. Узянов (ред.). М., 195-208.
Кошеленко Г. А. 1979: Греческий полис на эллинистическом Востоке. М.
Крапивина В. В. 2009: О позднеэллинистической краснолаковой керамики из Оль-вии (по материалам участкам НГС) // Старожитносп степного Причерноморья i Криму / В. В. Крапивина (ред.). Запорожье, 76-79.
Кругликова И. Т. 1977: Синдская гавань. Горгиппия. Анапа. М.
Леви Е. П. 1964: Керамический комплекс III—II вв. до н. э. из раскопок ольвийской агоры / В. Ф. Гайдукевич (ред.). Л., 225-280.
Лионе Б. 2000: Греческая оккупация Согдианы. Результаты сравнительного анализа керамики Афрасиаба и Ай-Ханум // Средняя Азия. Археология. История. Культура / Т. Г. Алпаткина, С. Б. Болелов, О. Н. Иневаткина, Т. К. Мкртычев (ред.). М., 75-80.
Литвинский Б. А. 2000: Бактрийский храм Окса и восточноиранский эллинизм. Проблемы и гипотезы // ВДИ. 2, 213-221.
Медведская И. Н. 1977: Об «иранской» принадлежности серой керамики Ирана ран-нежелезного века // ВДИ. 2, 93-105.
Мухитдинов Х. 1968: Гончарный квартал городища Саксанохур // Известия АН ТаджССР. 3, 28-35.
Некрасова Е.Г., Пугаченкова Г. А. 1978: Керамика Дальверзин-тепе // Дальверзин-тепе — кушанский город на юге Узбекистана / Г. А. Пугаченкова, Э. В. Ртвеладзе (ред.). Ташкент, 143-161.
Омельченко А. В. 2006: Керамические комплексы эллинистического времени из области Кеш (по материалам городища Подаятактепа) // РА. 3, 137-142.
Парович-Пешикан М. 1974: Некрополь Ольвии эллинистического времени. Киев.
Пидаев Ш. Р. 1975: О генезисе штамповых орнаментов на керамике античной Бактрианы // ОНУ 1, 67-71.
Пидаев Ш.Р. 1984: Керамика Джига-тепе (из раскопок 1976 г.) // Материалы Советско-Афганской археологической экспедиции Вып 3 / И. Т. Кругликова (ред.). М., 112-124.
Пидаев Ш. Р. 1989: Эволюция двух форм керамики Древней Бактрии // Краеведение Сурхандарьи / Ш. Р. Пидаев (ред.). Ташкент, 43-51.
Пидаев Ш. Р. 1991: Керамика греко-бактрийского времени с городища Старого Термеза // СА. 1, 210-224.
Пугаченкова Г. А. 1966: Халчаян. К проблеме художественной культуры Северной Бактрии. Ташкент.
Пугаченкова Г. А. 1979: Искусство Бактрии эпохи Кушан. М.
Рапен К. 1987: Эллинистическая сокровищница Ай-Ханум // Городская культура Бактрии-Тохаристана и Согда. Античность, раннее средневековье / Г. А. Пугаченкова, А. А. Аскаров (ред.). Ташкент, 108-119.
Ртвеладзе Э. В. 1978: Цитадель Дальверзин-тепе // Дальверзин-тепе — кушанский город на юге Узбекистана / Г. А. Пугаченкова, Э. В. Ртвеладзе (ред.). Ташкент, 12-21.
Ртвеладзе Э. В. 2002: Надписи и знаки Кампыртепа // МТЭ. Вып. 3 / Э. В. Ртвеладзе (ред.). Ташкент, 101-108.
Рутковская Л. М. 1962: Античная керамика древнего Мерва // Труды ЮТАКЭ. Т. XI / М. Е. Массон (ред.). Ашхабад, 93-147.
Сагдуллаев Т., Хакимов З. Археологическое изучение городища Кызыл-тепе // Бак-трийские древности / В. М. Массон (ред.). Л., 24-29.
Сверчков Л. М. 2007: Эллинистическая крепость Курганзол. Раскопки 2004 г. // Труды Байсунской научной экспедиции. Вып. 3 / Л. М. Сверчков (ред.). Ташкент, 31-64.
Сверчков Л. М., Восковский А. А. 2006: Стратиграфия, периодизация и хронология нижних слоёв Кампыртепа // МТЭ. Вып. 5 / Д. Я. Ильясов (ред.). Ташкент, 21-46.
Сулейманов Р. Х. 2000: Древний Нахшаб. Ташкент; Самарканд.
Сычёва Н. С. 1978: Античные элементы в керамике Северной Бактрии-Тохаристана кушанского времени и проблема связей Кушанского царства с греко-римским миром // Античность и античные традиции в культуре и искусстве народов Советского Востока / Г. А. Кошеленко (ред.). М., 250-257.
Тихонов Р. В. 2011: Местные типы керамики Бактрии эллинистического времени // ПИФК. 1, 53-61.
Толстов С. П. 1967: Надписи и знаки // Кой-Крылган-кала — памятник культуры древнего Хорезма / С. П. Толстов (ред.). М., 220-226.
Филанович М. И. 1974: Гяур-кала // Труды ЮТАКЭ. Т. XV / М. Е. Массон (ред.). Ашхабад, 15-139.
Цепова О. 2001: Керамика со штамповым орнаментом из Кампыртепа // МТЭ. Вып. 2 / Э. В. Ртвеладзе (ред.). Ташкент, 101-112.
Шайдуллаев Ш. Б. 2000: Северная Бактрия в эпоху раннего железного века. Ташкент.
Шишкина Г. В. 1974: Керамика конца IV-II вв. до н. э. (Афрасиаб II) // Афрасиаб. Вып. III / Я. Г. Гулямов (ред.). Ташкент, 28-51.
Шишкина Г. В. 1975: Эллинистическая керамика Афрасиаба // СА. 2, 60-78.
Юркевич Э. А. 1969: Кушанская культура на территории Афганистана, Пакистана и Индии: автореф. дис. . . канд. истор. наук. М.
Якубов Ю. Я., Довуди Д. Д., Филимонова Т. Г. 2005: Археологические раскопки в Куля -бе в 2004 г. // АРТ. 30, 175-204.
Alabe F. 1992: La ceramiques de Doura-Europos // Syria. 69, 49-63.
Bernard P. 1971: La campagne de fouilles de 1970 Ai Khanoum // CRAI. 2, 385-453.
Bernard P. 1976: Campagne de fouilles a Ai Khanoum // CRAI. 2, 287-322.
Braemer F. 1986: La ceramiques a Engobe route de FAge du Fer a Bassit // Syria. 63, 221-246.
Braidwood R. J. 1940: Report on two sondages on the coast of Syria, south of Tartous // Syria. 21, 183-226.
Drews G. 1979: Entwiklung der Keramik-Brennofen // APA. 9/10, 33-48.
Drujinina A. P., Boroffka N. R. 2006: First preliminary report on the excavations at Takht-i Sangin 2004 // BMM. 3, 57-69.
Gardin J.-C. 1957: Ceramiques de Bacrtes. MDAFA. T. XV P.
Gardin J.-C. 1973: Les ceramiques. Fouilles d'Ai Khanoum // MDAFA. T. XXI / P. Bernard (eds.). Paris, 121-188.
Gardin J.-C. 1985: Les relations entre la Méditerranée et la Bactriane dans l'Antiquité d'après des données céramologiques inédites // De L'Indus aux Balkans. / J. Deshayes (eds.). Paris, 447-460.
Moorel J.-P. 1968: Ceramique a vernis noir du Maroc // Antiquites africaines. 2, 55-76.
Rapin C. A., Baud A., Grenet F., Rakhmanov Sh. A. 2006: Les recherches sur la region des Portes de Fer de Sogdiane: bref etat des questions en 2005 // HMKY 35, 102-112.
Rapin C., Hadot P., Cavallo G. 1987: Les texts litteraires grecs de la Tresorerie d'Ai Khanoum // BCH. 111, 225-266.
Robert L. 1968: De Delphes a Oxus: Inscriptions grecques nouvelles de la Bactriane // CRAI. 3, 416-457.
Robinson H. S. 1959: Pottery of the Roman Period. The Athenian Agora. Vol. V New Jersey.
Schlumberger D., Bernard P. 1965: Ai Khanoum // CRAI. 2, 590-657.
Stronach D. 1978: Pasargadae: a report on the excavations conducted by the British Institute of Persian studies. From 1961 to 1963. Oxford.
Veuve S. 1987: Les gymnase. Arcitecrure, ceramique, rtouvailles. MDAFA. T. XXX. Paris.
LOCAL TRADITIONS AND GREEK NOVATIONS IN BACTRIAN CERAMIC OF THE HELLENISTIC PERIOD
R. V. Tikhonov
Pottery in Bactria entered a new phase during the Hellenistic period. It stemmed from the prevalence of Greek novations (new types and morphological details of tableware, stamped ornaments, kilns with a furnace support column) and the progress of local pottery (household and kitchen utensils, simple ornament, two-tiered kiln with a round or oval furnace).
Key words: Hellenism, Bactria, pottery, Greek novations, local traditions.
