CC BY
155
УДК 94-058(470.41-25) “18”
Т. В. Бессонова МЕЩАНСКИЕ СЕМЬИ КАЗАНИ В СЕРЕДИНЕ XIX в.1
Аннотация. В первой половине XIX в. большинство городского населения в губернском городе составляло мещанство. Казань имела в составе мещанства две наиболее многочисленные диаспоры - русскую и татарскую. Принадлежность к мещанству была законодательно определена без учета национальных и религиозных различий горожан. Однако в действительности мещане-татары имели определенные особенности, отличающие их от русского мещанства Казани, выявляемые путем изучения семьи на основе анализа структуры мещанских семей Казани середины XIX в., занятий мещан, места жительства, наличия недвижимости и стоимости домов, среднего числа детей в семьях, среднего возраста вступления в брак, исполнения семьями рекрутской повинности, наличия судимостей, участия в общественной службе.
Ключевые слова: губернский город, мещанство, татарские и русские мещанские семьи.
Abstract. At the beginning of the 19th century the majority of provincial town population consisted of petty bourgeois. Kazan had two main communities - Russian and Tatar ones. Being a member of petty bourgeois was legally determined without taking into account national and religious differences of the citizens. Thus in reality Tatar bourgeois had special piculiarities that distinguished them from the Russian bourgeois. Those peculiarities were revealed through studying the life of families on the basis of the structural analyses of 19th cent. Kazan families, their occupations, accommodation, real estate and costs of dwelling, average number of children in families, average age of marriage, army servicing and criminal records, taking part in social/public activities.
Key words: provincial town, petty bourgeois, Russian and Tatar families.
Сословная структура населения России формировалась постепенно, окончательно сложившись в XVIII в. Серия узаконений, завершившаяся жалованными грамотами дворянству и городам 1785 г., сформировала четыре сословия российского общества: дворянство, духовенство, сословие городских обывателей и крестьянство, еще более четко оформленных «Законами о состояниях» 1832 г. Сословие городских обывателей, созданное Городовым положением Екатерины II, завершило длительный процесс формирования городского торгово-ремесленного населения, которое прошло трансформацию от посадских до купцов, а затем «мещан вообще» - городских обывателей.
Данная система окончательно закрепилась Городовым положением 1785 г., которое делило городское общество на купцов трех гильдий, цеховых ремесленников, посадских или мещан и именитых граждан. К последним относились ученые, художники, банкиры, крупнейшие купцы, владельцы кораблей [1]. В 1832 г. категория именитых граждан была отменена, вместо нее водилась категория почетных граждан. Подобная стратификация сохранялась на протяжении всего дореформенного периода.
1 Статья подготовлена при поддержке гранта Российского гуманитарного научного фонда № 10-01-29104а/В.
В количественном отношении страты городских граждан заметно различались. Основную часть городских обывателей первой половины XIX в. составляли купцы, мещане и цеховые ремесленники, из которых самой массовой группой горожан были мещане. В 1795 г. мещане и цеховые составляли 80 % населения городов европейской России (без Польши и Финляндии), в 1811 г. - 84 %, в 1835 г. - 91,4 %, в 1850 г. - 93 % [2]. Причем категория цеховых относительно мещанства была невелика. Несмотря на отмечаемый прирост цеховых ремесленников, к 1858 г. они составляли не более 7 % городских обывателей [3]. Доля гильдейского купечества по подсчетам Б. Н. Миронова, в дореформенной России также постепенно уменьшалась с 20 % в 1795 г. до 7 % в 1850 г. [2].
Изучение мещанства, особенно дореформенного, наталкивается на выраженную скудность источников, отмеченную многими исследователями социальной истории российского города, поскольку массовый слой рядовых горожан практически не отразился в источниках личного происхождения. Сословная группа, чьей основной задачей было воспроизводство собственной жизни, а не служение государственным или общественным интересам, осталась мало замеченной в канве политической истории. «Забытым сословием» называют мещан современные исследователи истории российских городов [4]. К тому же, в отличие от крестьянства или рабочих, в среде мещанства мы не встречаем выраженного социального протеста, что также отразилось на информативности источников. Мещане - слой населения, живущего исключительно повседневными заботами. В этом плане именно изучение семьи позволит представить образ жизни мещанства Казани.
Казань, будучи многонациональным и поликонфессиональным губернским городом, имела в составе мещанства две наиболее многочисленные диаспоры - русскую и татарскую. Первоначально к категории мещан в Казани было отнесено только православное население. Татарское население представляло собой служилых и торгующих татар. Только в 1821 г. крупные татарские предприниматели получили право входить в гильдейское купечество. Остальное население осталось в разряде торгующих татар, а с 1825 г. вошло в состав мещанского сословия и в судебном отношении стало подчиняться татарской ратуше, которая была упразднена в 1854 г., после чего все мещане города независимо от национальности стали подведомственны городскому магистрату. Таким образом, только к середине XIX в. принадлежность к мещанству была законодательно определена без учета национальных и религиозных различий населения. В данном случае мы имеем дело с процессом применения русских правовых категорий к нерусским людям, сообществам и социальным структурам в рамках интеграции населения России в единую общность. Формально интеграция происходила благодаря вступлению татар в одно из юридически зафиксированных сословий, в частности мещан [5]. Однако в действительности мещане-татары имели определенные особенности, отличающие их от русского мещанства Казани, выявляемые, в том числе, и через изучение семьи.
Для исследования семей русского мещанского общества основным источником стал Именной список казанских мещан, составленный в казанской мещанской управе на 1 сентября 1858 г. В источнике содержатся данные о 205 мещанских семьях Казани общим количеством 727 человек [6]. Информация о татарских мещанских семьях содержится в семейном списке казан-
ского татаро-мещанского общества рекрутского участка много рабочих, составленном в 1855 г., в котором упоминается о 79 татарских семейных гнездах, в составе которых проживало 785 человек [7].
Как известно, принадлежность к мещанству определялась приписыванием к мещанскому обществу определенного города. Переход в другую сословную группу, как и переезд в другой населенный пункт, были ограничены рядом законодательно обозначенных условий. Однако в действительности несоответствие формальной принадлежности к сословной группе встречалось довольно часто. Так, из исследуемых 79 татарских семейств шесть семей проживали в деревнях, три из них занимались хлебопашеством. Среди 205 русских семейств 27 семей числились казанскими мещанами, но проживали за пределами города: в сельской местности 10 семейств, в губернских и уездных городах - 11 семейств, еще шесть семей находились в отлучках по паспортам, и источник не содержит сведений об их местонахождении.
Наиболее распространенным занятием мещан-татар была торговля, упоминание об этом виде деятельности встречается в документе относительно 57 семей (72 %), причем, как правило, торговлей занимались все мужчины в семействе (табл. 1). Торговля, как и полагалось мещанам, была незначительных масштабов. Торговали в основном мелочным товаром, а также кожами, что исторически характерно именно для татарской части горожан Казани. В единичных случаях встречается упоминание о торговле шапками, печеным хлебом, китайкой. Торговля производилась исключительно вразнос, только Сайфутдин Шамсутдинов производил торговлю в лавке.
Таблица 1
Занятия казанских мещан
Вид деятельности Русские мещане (количество семей) Мещане -татары (количество семей)
Торговля 45 (30 %) 57 (72 %)
Наем в услужение 56 (33,5 %) 7 (8,8 %)
Ремесло и производство 33 (19,7 %) 5 (6,3 %)
На втором месте по частоте упоминания в источнике стоит наем в услужение, чем занимались семь семейств, по три семьи занимались сапожным ремеслом и плотничали. Среди ремесленных занятий встречается однократное упоминание о тележном и шапочном мастерах, маляре, ичиговом закройщике, часовщике. Семейство Мустафы Заманова занималось мыловарением, Фаткула Загитов с сыновьями были разнорабочими. Абдулгафур Ма-мятов был муллой, а три его племянника вели торговлю.
Собственное производство имели только две семьи. Исхак Кадымов имел салотопенный завод, а Ахмет Бастяков владел китаечной фабрикой и вместе с двумя братьями совместно осуществлял производство и продажу китайки. Они вместе проживали в довольно дорогом на общем фоне доме стоимостью 485 руб. и единственные из всех мещан данного списка знали грамоту как по-татарски, что вообще-то было не редкостью для татарских мещанских семей города, но и по-русски. 10 семейств в источнике упоминаются как неграмотные (12,6 %).
Только одна семья из списка перешла в купечество: в 1855 г. Абдулка-рим Залюлиев с десятилетним сыном Хусаином и тремя своими семейными братьями общим количеством 11 человек вошли в состав казанских купцов.
В отличие от татарских семейств, где занятия торговлей явно преобладали, у русских мещан заметного преимущества какого-либо одного вида деятельности нет. На первом месте по частоте упоминания стоит наем в услужение - 56 семейств из 167 (33,5 %), далее следует торговля - 45 семей (30 %). Ремеслом занимались в 33 семьях (19,7 %), причем довольно разнообразным. В источнике с частотой от одного до трех случаев упоминаются башмачное, веревочное, каретное, красильное, кузнечное, плотницкое, порт-ное, санное, сапожное, свечновосковое, скорнячное, столярное, суконное, часовое и цирюльное ремесла, изготовление изразцов. Три брата Кувшиннико-вых были мельниками на мельницах в Самарской губернии. Кроме того, среди мещан были представители видов деятельности, требующих определенного образования: три письмоводителя, приходской учитель, фельдшер. Два человека являлись студентами университета, еще двое содержали постоялые дворы. Рабочими на заводах и фабриках были всего три человека.
Подобные предпочтения среди рядовых горожан подтверждаются при изучении образа жизни казанских суконщиков. Казанская суконная мануфактура возникла в начале XVIII в. как посессионное предприятие, задачей которого было обеспечение казенного заказа на солдатское сукно. Суконщики находились в наследственной зависимости от предприятия. Изучение истории мануфактуры показывает, что, пока ее развитие шло по восходящей линий, суконщики относились к предприятию как к главному источнику жизненных средств, поэтому в XVIII в. упоминаний о нефабричных занятиях суконщиков по извлечению дополнительного дохода в источниках практически нет. По мере нарастания застойных и кризисных явлений в производстве работа на мануфактуре, обрекавшая семьи суконщиков на нищету, стала рассматриваться как ярмо. К. А. Пажитнов подсчитал, что в конце XVIII - начале XIX вв. 1/3 часть среднего заработка суконщика должна была уходить только на хлеб [8]. Возможность заработать средства на жизнь была лишь вне предприятия. Известный казанский краевед Н. Я. Агафонов записал воспоминания суконщика А. С. Юрьева под заголовком «Генеалогия казанских суконщиков» [9]. В них содержатся упоминания о разнообразных нефабричных занятиях суконщиков: преобладающими были ремесло, мелкое производство и торговля, причем данные «зарабатыванья» были очень широко распространены и носили повсеместный характер.
Таким образом, являясь работными людьми посессионной мануфактуры, казанские суконщики по образу жизни были типичными мещанами. Привлекательность мещанского образа жизни в сравнении с жизнью работников промышленного предприятия подтверждается тем, что после отмены в 1849 г. посессии на Казанской суконной мануфактуре абсолютное большинство работников перешло в казанское мещанство. Из 1193 фабричных лишь 159 человек купленных к предприятию крестьян перешли в разряд государственных. Жители Суконной слободы в количестве 1034 человек вступили в городское сословие в качестве мещан. Наемными рабочими остались единицы. Это позволяет опровергнуть сложившийся в советской литературе тезис о принадлежности работных людей мануфактур к нарождающемуся пролетариату. «Пролетарский» образ жизни, обусловленный работой на мануфактуре, воспринимался большинством суконщиков как насильственно насаждаемый, чуждый их мировоззрению. Центральное место в стремлениях суконщиков занимало желание порвать с подобным образом жизни. После освобо-
ждения суконщики стали полноправными горожанами, получили в собственность свои дома [10]. По содержащимся в «Генеалогии казанских суконщиков» фактам можно установить, что практически все мастеровые избрали себе род занятий, связанный с торговлей или мелкотоварным производством.
Создавая мещанство как «средний род людей», Екатерина II одним из важнейших признаков мещанства выделяла наличие собственной недвижимости в городе. Тем не менее к середине XIX в. далеко не всегда данный признак сохранял свое определяющее значение. Собственные дома имели только 43 русские мещанские семьи (20,9 %), еще 27 семей проживали в других населенных пунктах. Из упомянутых 79 татарских семей свое жилье имели 64,5 % семей. Только 22 семьи (27,8 %) не имели своего дома и проживали в Казани, снимая жилье, еще шесть семейств, как было отмечено ранее, жили в деревне. Столь заметное отличие объясняется, по-видимому, тем, что дома, принадлежащие мещанам-татарам, находились исключительно в третьей части города в Татарской слободе, определенной для места жительства татар после вхождения Казанского ханства в состав Российского государства, и были построены на собственные средства. В источнике содержится только одно упоминание о доме мещанина-татарина, находящемся в Ямской слободе. Это также был район сосредоточия мещан, отставных нижних воинских чинов, но проживание в нем татар нетипично для средины XIX в.
Среди русских мещан большинство имеющих собственные дома проживало в Суконной слободе - из 43 мещанских семей, владеющих недвижимостью, 29 семей (67,4 % от общего числа мещан, имеющих дома в собственности). Этот факт также объясняется тем, что исторически в процессе формирования Суконной слободы суконщики сами строили собственные дома, используя лес, в изобилии имевшийся на окраинах Казани. «Оныя наши домы строены своим коштом, не требуя ниоткуда помощи предками нашими», -писал в челобитной суконщик И. С. Шадрин в 1799 г. [11].
В списке татарских мещанских семей содержатся сведения о стоимости домов, размер которой имел значительный разброс: от 30 до 714 руб. Средняя стоимость домов была 240 руб., при этом 28 домов (58 %) не превышали стоимость в 200 руб. Эти показатели можно сравнить со стоимостью домов жителей казанской Суконной слободы, которую казанский губернатор И. А. Баратынский называл местом, «где обитали самые бедные» [12]. В 1831 г. в Суконной слободе 40 % жителей имели стоимость домов до 258 руб., тогда как средняя стоимость составляла 761 руб. [13]. Таким образом, представленные в источнике татарские мещанские семьи, судя по стоимости домов, имели такой же низкий уровень жизни, как и семьи казанских суконщиков - посессионных работников Казанской суконной мануфактуры.
Из 79 татарских семейных гнезд, упомянутых в источнике, 35 (44,3 %) имели общий дом, проживали вместе и платили общие подати. Еще семь семейств (10,1 %) также проживали вместе, но подати платили раздельно. Как правило, такие семьи состояли из родителей, вместе с которыми проживали женатые сыновья с детьми. Также достаточно часто в их состав входили семьи нескольких родных братьев, реже - двоюродных братьев или племянников. В официальном разделе находились лишь три семейства мещан (3,7 %). 13 семей находились в самовольном разделе (16,4 %), жили раздельно и платили подати каждый за себя, еще 13 семейств находились в самовольном разделе, но в источнике нет указаний, совместно проживали или нет. Таким об-
разом, в самовольном разделе были 32,8 % семей. Это совпадает с общей тенденцией разрушения патриархальных и обособления индивидуальных семей, характерной для эпохи капиталистического развития [14]. Однако значительные масштабы сохранения больших семей говорят в первую очередь об экономической слабости семейных хозяйств, что подтверждается также данными об отсутствии собственного жилья у части мещан, о чем говорилось выше.
Из упомянутых 79 татарских семейных гнезд с учетом данных о разделе семей можно выделить 121 семью, среди которых имелись семьи разных типов. Сравнительный анализ состава семей русских мещан и мещан-татар показывает, что среди мещан обеих национальностей преобладала малая индивидуальная семья, состоящая из двух поколений - родителей и детей (табл. 2).
Таблица 2
Структура семей казанских мещан
Группы семей Количество исследуемых семей Большие семьи I типа*, % Большие семьи II типа**, % Семьи переходного типа, % Малые индивидуальные семьи, %
Русские мещане 205 1,5 9,3 10,7 49,7
Мещане-татары 121 0,2 24,8 17,3 56,2
Примечание. * - семьи, состоящие из родителей, детей, внуков, правнуков; ** - состоящие из отдельных семей нескольких братьев.
Заметным явлением были семьи так называемого переходного типа от малой простой семьи к большой неразделенной, когда в структуру малой семьи включалось поколение престарелых родителей - 10,7 % от числа изучаемых семей у русских мещан и 17,3 % у мещан-татар. Однако среди татар значительно больше больших семей, чем среди русских, - 10,8 % у русских мещан и 25 % у мещан-татар, причем у последних значительно преобладают семьи, состоявшие из отдельных семей нескольких братьев.
Выделив в источнике семейные пары, где оба супруга живы, можно рассмотреть среднее число детей в семьях и средний возраст вступления в брак. В списке мещан-татар содержатся данные о 153 таких семьях. Из них 37 семей (24 %) были бездетными, причем в их составе есть и совсем юные супруги, по-видимому недавно вступившие в брак, поэтому еще не успевшие обзавестись потомством. Не исключено, что в некоторых семьях были дети, но они умерли. В большинстве семей было по одному, два или три ребенка (21,5, 22 и 13,7 % соответственно), 7,2 % семей имели четверых детей. Самой многодетной была семья 73-летнего Фаткуллы Загитова, у которого было восемь детей, старшему из которых было 34 года, младшему - шесть лет. Среднее число детей в семьях составляет два человека, но это приближенные цифры, поскольку в источнике нет указаний, женаты мужчины первым или повторным браком. По-видимому, второй брак нередко имел место, так как в ряде случаев при достаточной молодой супруге в семье были взрослые дети (табл. 3).
Среди русских мещанских семей выделены 140 пар, где живы оба супруга. Среди них бездетными были 38 семей (27,1 %), по одному ребенку имели 35 семей (25 %), по два ребенка - 30 семей (21,4 %), 17 семей имели четы-
рех детей (6,4 %). Самая многодетная семья - 54-летнего Николая Климентьевича Лабутина, у которого было восемь детей, старшему из них - 26 лет, а младшей дочери - два года. Русские семьи чуть менее многодетны: среднее число детей в семьях составляет 1,7 человек. В 11 семьях мужчины женаты вторым браком, в двух семьях - третьим.
Таблица 3
Количество детей в мещанских семьях
Число детей в семье Татарские семьи Русские семьи
Количество семей % Количество семей %
0 37 24 38 27,1
1 33 21,5 35 25
2 34 22 30 21,4
3 21 13,7 17 12,2
4 11 7,2 9 6,4
5 6 3,9 5 3,5
6 7 4,6 3 2,5
7 3 1,9 2 1,4
8 1 0,6 1 0,7
Если исходить из предположения, что первый ребенок в семье рождался примерно через год после заключения брака, можно попытаться установить средний возраст вступления в брак. В татарских семьях для мужчин он составлял 26,9 года, для женщин - 20,7 года, в русских семьях - соответственно 27,6 и 22,9 года. Как видно, в русских семьях средний возраст заключения брака выше, чем в татарских, как для мужчин, так и для женщин. Эти цифры несколько отличаются от данных, приведенных А. Б. Каменским для семей русских городских обывателей середины XVIII в. По подсчетам исследователя, средний возраст вступления в брак у мужчин составлял 25,7 года, а у женщин - 23,2 года [15, с. 80]. Как видим, в татарских мещанских семьях женщины вступали в брак более юными. Еще более заметной особенностью татарских семей, основанной на религиозных традициях, было многоженство. Несмотря на общий невысокий уровень жизни рассматриваемых мещанских семей, у восьми мужчин из 153 семей было по две жены.
Важнейшей повинностью, исполняемой мещанами, в том числе и ме-щанами-татарами, была рекрутская повинность. В списке татарских мещанских семей содержится история рекрутских наборов, коснувшихся указанных семей с 1820 по 1855 гг. Всего в рекруты было отдано 76 человек, в двух случаях повинность исполнялась покупкой квитанций. Таким образом, практически каждой семьи коснулось это испытание. В большинстве случаев (58,9 %) рекрутскую повинность осуществляли в порядке очереди, отправляя служить молодого человека - сына, брата или племянника. Достаточно нередко за очередника отправляли в рекруты добровольца по найму (30,7 % от числа призванных). Четыре человека были отданы за дурное поведение по приговору общества. В 36 семьях за указанный период были отправлены в рекруты по одному человеку, в 18 семьях - два. Только в одном случае из семьи Муха-метзяна Ишимова в рекруты взяли трех человек: двоюродный брат Мухаметзя-на ушел в порядке очереди в 1835 г., в 1843 г. другой брат был отдан по приговору общества за дурное поведение, в 1855 г. за подошедшего очередника был отправлен наемник. 24 семьи рекрутскую повинность за указанный пе-
риод не отправляли. В том случае, когда из одной семьи рекрутов забирали дважды, продолжительность перерыва между двумя призывами составляла от 34 до 12 лет, в среднем перерыв составлял около 19 лет. Только в трех случаях перерыв был довольно коротким - от трех до восьми лет.
Кандидат в рекруты должен был не только отвечать определенному уровню физического и психического здоровья, но и не иметь судимостей. В связи с этим в анализируемом документе по отношению к каждой семье указывались случаи совершения преступлений. Как правило, преступления встречались относительно нечасто. Из более 700 человек, зафиксированных в источнике, судимость в период с 1835 по 1855 гг. имели только восемь мещан, что составляет 1 % от общего числа. В основном судимости были за неоднократное хулиганство, квалифицируемое как «дурное поведение». В этом случае само общество имело механизм избавления от тех своих членов, которые создавали ему угрозу. Так, по приговору мещанского общества четыре человека за дурное поведение были отправлены в рекруты. Еще два человека были судимы за кражи. Более серьезные преступления для данной группы в указанный период не зафиксированы. Это подтверждает наблюдения, сделанные А. Б. Каменским, о сохранении в целом патриархального характера городских нравов, при котором городская община обладала довольно высоким уровнем регуляции поведения своих членов [15, с. 218].
В списке русских мещанских семей данных о рекрутах не содержится, но, как известно, в этом вопросе никаких различий между разными национальностями в рамках одной сословной группы государство не делало.
В источнике отражены сведения об общественной службе, выполняемой русскими мещанами в период с 1833 по 1858 гг. В разное время ее несли по одному представителю из 22 семей, а в двух семьях - Красильниковых и Михайловых - по два человека. Семен Красильников в 1841 г. был сборщиком полицейской повинности, с 1842 по 1848 гг. - депутатом по решению общественных дел. Его брат Матвей непрерывно служил на общественное благо в течение 10 лет: с 1848 по 1851 гг. окладчиком по сбору податей, в 1851-1854 гг. депутатом по решению общественных дел, а с 1854 по 1857 гг. -гласным городской думы. Матвей Михайлов в 50-летнем возрасте был выбран гласным в городскую думу на период с 1839 по 1842 гг., а его сын Дмитрий занимал эту же должность с 1857 по 1860 гг., получив ее в 32 года.
Чаще всего мещане были помощниками мещанского старосты, гласными городской думы, сборщиками полицейской повинности - по восемь случаев упоминания в источнике; четыре человека занимали должность депутатов по решению общих дел; словесными судьями и окладчиками были по три человека. Дважды в документе упоминаются депутаты квартирной комиссии, ратманы городской полиции и рекрутские старосты. В единственном случае в документе речь идет об исчетчике в городской думе. Чаще всего должности были единовременными - 14 человек занимались общественной службой один раз в жизни. Для пяти человек службы повторялись дважды, шесть человек за свою жизнь трижды побывали на общественной службе. При этом, как правило, должности каждый раз были разными, чаще всего с постепенным повышением статуса. Так, чаще всего гласными думы становились, пройдя уже некоторые должности общественного самоуправления. Например, мещанин Дорми-донт Матишев в свои 43 года стал гласным думы на три года 1857-1860 гг., отслужив до этого в 1848 г. сборщиком полицейской повинности, а затем рекрутским старостой. При этом 63,6 % тех, кто участвовал в общественной
службе, имели собственные дома, таким образом, в управлении обществом принимали участие наиболее состоятельные и твердо стоящие на ногах люди.
В целом приведенные данные дают возможность пополнить представления о городской мещанской семье середины XIX в., показывая, что татарские мещанские семьи Казани имели как общие черты, характерные в целом для российского мещанства, так и сохраняли некоторые особенности, обусловленные национальными традициями.
Список литературы
1. Полное собрание законов Российской империи: Первое собрание. - Т. 22. -№ 16188.
2. Миронов, Б. Н. Социальная история России периода империи (XVIII - начало XX вв.) / Б. Н. Миронов. - Т. 1. - Спб. : ДБ, 2003. - С. 116.
3. Пажитнов, К. А. Проблема ремесленных цехов в законодательстве русского абсолютизма / К. А. Пажитнов. - М. : Наука, 1952. - С. 115, 166.
4. Кошмам, Л. В. Город и городская жизнь в России XIX столетия / Л. В. Кош-ман. - М. : РОССПЭН, 2008.
5. Виртшафтер, Э. Социальные структуры: разночинцы в Российской империи / Э. Виртшафтер. - М. : Логос, 2002. - С. 36.
6. Национальный архив Республики Татарстан (далее - НАРТ). Ф. 570. Оп. 1. Д. 1.
7. НАРТ. Ф. 570. Оп. 1. Д. 29.
8. Пажитнов, К. А. Очерки истории текстильной промышленности дореволюционной России. Т. 1: Шерстяная промышленность / К. А. Пажитнов. - М. : Изд-во АН СССР, 1955. - С. 66.
9. ОРРК НБЛ КГУ. Ед. хр. 216.
10. НАРТ. Ф. 408. Оп. 1. Д. 492. Л. 1.
11. История Татарии в материалах и документах. - М., 1937. - С. 458.
12. НАРТ. Ф. 1. Оп. 2. Д. 669. Л. 3.
13. Бессонова, Т. В. Казанская Суконная слобода в XVIII - первой половине XIX вв. - Набережные Челны : Изд-во Ин-та управления, 1999. - С. 112.
14. Михайличенко, Е. В. Семейный и общественный быт русского сельского населения Казанской губернии (конец XIX - начало XX вв.) : дис. ... канд. ист. наук. - Казань, 1971. - С. 94.
15. Каменский, А. Б. Повседневность русских городских обывателей: Исторические анекдоты из провинциальной жизни XVIII века / А. Б. Каменский. - М. : Рос. гос. гуманит. ун-т, 2007.
Бессонова Татьяна Викторовна
кандидат исторических наук, доцент, заместитель директора по учебной работе, Казанский (Приволжский) федеральный университет (филиал в г. Набережные Челны)
Bessonova Tatyana Viktorovna Candidate of histroical sciences, associate professor, deputy directror for academic affairs, Kazan (Volga region) Federal University (affiliated branch in Naberezhny Chelny)
E-mail: t.bessonova@list.ru
УДК 94-058(470.41-25) “18”
Бессонова, Т. В.
Мещанские семьи Казани в середине XIX в. / Т. В. Бессонова // Известия высших учебных заведений. Поволжский регион. Гуманитарные науки. - 2011. - № 1 (17). - С. 12-20.
