CC BY
385
Т.В. БЕССОНОВА
КРИЗИС И УПАДОК КАЗАНСКОЙ СУКОННОЙ МАНУФАКТУРЫ В КОНЦЕ XVIII - ПЕРВОЙ ПОЛОВИНЕ XIX ВЕКОВ
Ключевые слова: мануфактура, крепостной труд, социальный состав работных людей, суконное производство, рентабельность, кризис производства.
Казанская суконная мануфактура была образована в начале XVIII в. как посессионное предприятие для обеспечения армии. Вплоть до конца XVIII в. на мануфактуре наблюдался рост производства, выросли кадры квалифицированных работников. Господство принудительного труда, сословные привилегии, покровительственные поставки в казну, таможенная защита от иностранной конкуренции привели мануфактуру к полному техническому застою и упадку.
T.V. BESSONOVA
THE CRISIS THE DECLINE OF KAZAN FELL TEXTILE MILL AT THE END OF 18-FIRST HALL OF THE 19 c.
Kazan fell mill was founded at the leg Inning of 18 century as a possessive enterprise to provide the army. Up to the mettle of 18 c. there was going a process of forming a category of working people from various social groups. By the middle of the century they were all attached to the enterprise and acquired equal rights. Almost the end of the 18 c. product or growth was observed, a staff of qualified workers appeared, the enterprise faced the crisis. The supremacy of forced labor, class privileges, patronizing supplied to the treasury, customs the defense from foreign rivalry led the mill to a complete technical stagnation and decline.
Своеобразие российского промышленного производства в XVIII - первой половине XIX вв. выражалось в применении зависимого труда. Особенно широко принудительный труд использовался в горнозаводской промышленности и суконном производстве. Именно в данной сфере получили наибольшее распространение вотчинные мануфактуры. В начале XIX в. на фабриках в помещичьих имениях вырабатывалось 75,5% общего количества сукна.
Второй группой суконных мануфактур, применявших зависимый труд, были посессионные предприятия, в числе которых находилась Казанская суконная мануфактура. Посессионная мануфактура за время своего существования прошла три этапа: возникновение предприятий в первой половине XVIII в. и оформление неполной собственности купцов на рабочую силу; со второй половины XVIII в. до последней трети XVIII в. - рассвет посессионной мануфактуры; с конца XVIII в. - кризис предприятий до окончательной ликвидации их в 1863 г.
Казанская суконная мануфактура была создана по личному указу Петра I в 1714 г. как казенное предприятие, заведовал мануфактурой подполковник А. Грузинцев. Очевидно, желающих овладеть суконным производством в Казани нашлось достаточно, в 1719 г. на предприятии насчитывалось уже 212 работников, в 1722 г. - 603. По количеству работников Казанская суконная мануфактура была одной из крупнейших в России. Лишь Московский Суконный двор насчитывал около 1000 человек работных людей в первой четверти XVIII в.
Как и большинство подобных ей казенных предприятий, мануфактура работала вяло и терпела убытки. Одной из мер по улучшению ситуации явилась передача предприятия казне в лице казанского вице-губернатора Кудрявцева в 1719 г. Верховная власть не ограничилась только сменой руководства предприятия, а приняла ряд экономических мер по поощрению производства. Это выразилось в политике закупочных цен. В 1719-1724 гг. сукна казанской мануфактуры поставлялись в казну по цене 58 коп. за аршин, тогда как за продукцию московского Суконного двора платили лишь 43 коп. [1].
Предпринятые меры не принесли должных результатов. Проблема убыточности казенных «фабрик» приняла общероссийские масштабы. Выход из данной ситуации правительство видело в передаче подобных предприятий в частные руки, чтобы решить проблему управления и контроля за производством. Казанская суконная мануфактура в 1724 г. была передана во владение
купцу гостиной сотни Ивану Афанасьевичу Микляеву. Выбор этот был не случаен. В начале XVIII в. И. Микляев, оборот хозяйства которого в 1710 г. составил свыше 20 тыс. руб., входил в число десяти наиболее состоятельных купцов страны [2]. По преданию, описанному местными краеведами, Петр I не только останавливался в каменном доме купца, но и посещал его собственную суконную фабрику, а также благосклонно принял щедрое денежное подношение. В честь пребывания Петра I в Казани И. Микляев заложил Петропавловский собор. В результате, когда встал вопрос о передаче Казанской суконной мануфактуры в частные руки, Петр I в качестве владельца предприятия выбрал именно И.А. Микляева, о чем сообщил ему личным письмом в 1724 г. [3].
Микляеву даровались значительные привилегии: освобождение от служб, подведомственности местным властям. На приготовление имеющихся на предприятии недоделанных сукон он получил денежную ссуду от Военной коллегии в размере 7345 руб. Власти готовы были даже выделить для мануфактуры новое каменное помещение внутри Кремля. Однако, став владельцем суконной мануфактуры по инициативе правительства, Микляев во многих вопросах стал зависеть от казны.
Заведенное по государеву указу, а затем переданное частным лицам предприятие обязано было выпускать солдатское сукно определенного качества, цвета, размера, в строго установленных количествах и поставлять продукцию казне по фиксированным ценам. Лишь после покрытия казенного заказа можно было продавать сукно на вольный рынок. Предпринимателям не позволялось перепрофилировать предприятие в соответствии с конъюнктурой рынка, а также реализовывать свое право распоряжения собственностью без санкции государства.
После смерти Микляева в 1727 г. его вдова начала борьбу за наследство. Указом 1735 г. единоличное владение предприятием было закреплено за вдовой Микляева и ее братом, чебоксарским купцом Афанасием Дрябловым: «Той мануфактуре и при ней означенной земли, со всеми принадлежностями, что при оной мануфактуре имеет быть за ними вдовой Авдотьей и Афанасием Дрябло-вым и за наследниками же их вечно» [4]. Пожалование было подкреплено высочайшей «Привилегией», подписанной 9 сентября 1735 г. «Привилегия» подтверждала передачу мануфактуры в потомственное владение Микляевой и Дрябло-ва. В документе перечислялись льготы, получаемые владельцами предприятия: их предписывалось «в службы не выбирать, и тем от мануфактуры не отлучать, и фабричных мастеровых и работных людей на другие фабрики не брать... и на дворах их, где та мануфактура обретается, постою не ставить, и не в чем утеснения и обид не чинить...». При условии выполнения главной задачи - «размножения» мануфактуры и увеличения количества сукна - документ обнадеживал: «...та их мануфактура и земля от них и от наследников их отняты и никаких с них податей, кроме настоящих поборов и иных накладов, не будет» [5].
«Привилегия» стала последним звеном в процессе превращения Казанской суконной мануфактуры в обязанное предприятие, для которого характерны черты условной собственности. Мануфактурой владело частное лицо, однако владение осуществлялось в форме пожалования. Верховным собственником оставалось государство, которое контролировало производство и распоряжалось продукцией. Не случайно со времени подписания «Привилегии» владельцы предприятия именовались в официальных документах «содержателями». Содержателям предоставлялись право бессрочного владения и ряд льгот, но на достаточно жестких условиях выполнения казенного заказа на поставки сукна.
Состав работных людей Казанской суконной мануфактуры формировался постепенно. При организации казенного «шерстяного завода» А. Грузинцев взял «от суконного дела ремесленных людей», которые должны были наладить производство. Вероятнее всего, к предприятию были приписаны ближайшие посадские дворы с мастеровыми. Подобным образом создавался Суконный двор в Москве. Основную массу работников предполагалось набрать путем свободного найма. На казанский «шерстяной завод» приходили посадские, дети священников и служилых «по прибору», солдатские дети, бобыли [6]. Эти люди не попадали в разряд наемных работников, свободно распоряжающихся своей рабочей силой. По сути, это был процесс перехода из одной сословной группы в другую, сопровождавшийся освобождением от платежей и повинностей по прежнему состоянию. Главной повинностью становилась работа на мануфактуре.
Некоторую роль в обеспечении казенных мануфактур рабочей силой сыграла группа людей, принудительно отданных на предприятия по указам. Это были сосланные стрельцы, старообрядцы, нищие и так называемые «гулящие люди», за бродяжничество отданные на фабричную работу.
Однако определяющее значение имел путь свободного прихода на мануфактуру. «Предки наши... вошли на фабрику к работам со уговором достойной платы из свободных сословий...», - писали позже суконщики в многочисленных челобитных [7]. Для обучения этой массы людей, не знакомых с суконным производством, на предприятие были переведены шестьдесят человек из московского Суконного двора. Таким образом, работные люди казенной Казанской мануфактуры в основной массе представляли собой приписных посадских людей, добровольно пришедших, а также отданных по указОтавляя открытым путь свободного найма, государство было заинтересовано в сохранении существующих работников. По указу 1722 г. Петр I запретил возвращать с фабрик законным владельцам мастеров и учеников «чьи бы они ни были, хотя и беглые явятся... понеже интересы фабрик объявляют, что затем в фабриках их чинится остановка» [8]. Все работные люди Казанского «шерстяного завода» стали считаться приписанными к мануфактуре казенными людьми, отрабатывающими государственную службу. При передаче предприятия Микляеву работники были отданы вместе с мануфактурой.
Процесс комплектования работников предприятия продолжался, о чем говорит рост количества работных людей в первой трети XVIII в. Содержатели Казанской мануфактуры мало использовали возможности покупки крестьян, предоставляемые известным указом 1721 г. По-видимому, основные кадры обученных работников на предприятии уже сложились, а возможности для комплектования рабочей силы за счет некрестьянских слоев населения в Казани еще не были исчерпаны. Поэтому первые сведения о покупке крестьян содержателями Казанской мануфактуры относятся только к 1746 г. В этом году Дряб-лов получил разрешение Мануфактур-коллегии купить сто душ крестьян с условием, чтобы их «для размножения оной фабрики, а не под видом содержал» [9].
Купленные крестьяне исполняли преимущественно вспомогательные работы, сохраняя за собой занятие земледелием. Гораздо охотнее на мануфактуру принимались беглые помещичьи крестьяне. Перепись 1736 г. выявила на казанской мануфактуре 72 беглых крестьянина. Власти не требовали возвращения их прежним хозяевам, поскольку снабжение армии сукном было делом первостепенной важности. Содержатель мануфактуры должен был заплатить за них отступные, после чего получил владенную запись на мастеровых. В последующие
годы число суконщиков пополнилось принятыми по указам разночинцами (около ста человек), а несколько человек были определены на предприятие по их желанию [10].
Социальный состав работных людей Казанской суконной мануфактуры был довольно пестрым. Перепись суконщиков, проведенная в 1738 г., позволяет определить те группы населения, из которых формировались работники предприятия. Как видно из табл.1, абсолютное большинство суконщиков представляло собой оторванные от земли некрестьянские слои населения. Усилившееся в первой четверти XVIII в. обнищание народных масс, голод и лишения особенно тяжело сказались на положении людей, не связанных с землей - горожан и солдатских детей. Как позднее отмечали сами суконщики, они еще до переписи 1722 г. «с прежних своих жилищ сошли с женами и детьми». Иные бродили «в давних летах без пашпортов», бродяжничали, нанимались в бурлаки [11]. Стремясь упрочить свой социальный статус, эти люди вынуждены были приходить на мануфактуры. Не связанные с землей и тяглом, они были выгодны для предприятия.
Таблица 1
Социальный состав работных людей текстильных мануфактур в 30-е годы XVIII в. [12]
Социальные группы Текстильные мануфактуры в целом Суконные мануфактуры Казанская суконная мануфактура
Солдатские дети 20,9% 27,8% 54,3%
Посадские дети 24,0% 23,2% 4,6%
Крестьянские дети 30,4% 23,5% 7,1%
Фабричные дети 10,8% 11% 16,1%
Социальный состав казанских суконщиков имел существенные отличия от среднестатистических данных по суконным мануфактурам России. Обращает на себя внимание резко выделяющаяся по численности группа солдатских детей (54,3%), что не являлось типичным для отрасли в целом. По-видимому, это связано с тем, что Казань в связи с ее важным стратегическим значением имела высокую степень концентрации военного населения. Возможность комплектовать фабричных за счет солдатских детей объясняет заметно низкий процент посадских детей. Значительно ниже, чем в целом по отрасли, на предприятии было число выходцев из крестьян (7,1%).
Несмотря на различные источники пополнения мануфактуры рабочей силой, неодинаковый первоначальный статус работников, происходит уравнивание их правового положения. Государство и содержатели мануфактур были заинтересованы в том, чтобы в условиях дефицита работных людей уход мастеровых с предприятия был невозможен. Основная тенденция первой четверти XVIII в. - вытеснение наемного труда принудительным, сопровождающееся прикреплением уже имеющихся работников к предприятиям.
В 30-е годы XVIII в. в Сенат стали поступать просьбы от обязанных фабрикантов, в том числе и от вдовы Авдотьи Микляевой, с просьбой решить проблему с недостатком людей на обязанных мануфактурах. «Для пользы государственной и чтоб те фабрики от разобрания мастеровых и работных людей в упадок и в разорение не пришли», был подписан известный указ 7 января 173б г. Данный документ оценивается всеми исследователями как имевший огромное значение для расширения группы принудительных работников в российской промышленности. Первый пункт указа гласил: «Всех, которые поныне при фабриках обретаются и обучились какому-либо мастерству... а не в простых работах
обретались, тем быть вечно при фабриках...». Указ положил начало существованию группы «вечноотданных» работных людей. Подобное состояние объявлялось наследственным: «впредь на тех мануфактурах и фабриках всяким мас-терствам обучать и в мастера производить из детей вышеописанных отданных им вечно» [13]. Из числа беглых крестьян возвращались только неквалифицированные работники, за остальных был назначен выкуп, и они оставались при мануфактуре.
Правительство закрепило лишь квалифицированных работников, оставив возможность свободного прихода людей на предприятия. На Казанскую мануфактуру продолжали приходить работники, но в гораздо меньшем количестве, чем раньше. Окончательно все суконщики в количестве 1369 душ были закреплены за предприятием указом Елизаветы Петровны 1 декабря 1755 г. [14]. Таким образом, к середине XVIII в. на Казанской суконной мануфактуре завершился процесс складывания новой социальной группы работных людей с одинаковым правовым статусом.
По количеству работных людей и размерам производства Казанская суконная мануфактура в XVIII в. входила в число десяти наиболее крупных текстильных предприятий России. По данным К.А. Пажитнова, в 1727 г. в среднем на одной суконной мануфактуре было 255 работников, в 1732 г. - 293
[15]. Соответственно, на Казанской мануфактуре - 742 и 905 человек. Как видно из табл. 2, вплоть до 80-х годов XVIII столетия происходило увеличение численности работных людей. В 1781 г. работников было 1468 человек
[16]. В конце XVIII в. появляется тенденция к убыванию мастеровых, в 1799 г. их было 1409 человек, и далее роста численности работников не наблюдалось [17].
На протяжении XVIII столетия происходили постепенное расширение и наращивание производства. С 1719 по 1799 г. количество ручных ткацких станов на предприятии возросло с тринадцати до ста. Одновременно происходило увеличение выпускаемой продукции. При первом владельце, купце И. Микляе-ве, ежегодно производилось 18-20 тыс. аршин сукна. Афанасий Дряблов увеличил выпуск до 60 тыс. аршин в год. В 1773 г. Мануфактур-коллегия признала И.Ф. Дряблова «против других фабрикантов исправнее», поскольку «назначенные по расписанию на нынешний 772 год сукна от него все приняты сполна» [18]. В этом же году на предприятии было выработано 176700 аршин солдатского сукна и 87398 аршин каразеи. Анализируя размер поставок продукции Казанской суконной мануфактуры, можно сделать вывод, что вплоть до 1799 г. происходил неуклонный рост производства. Только в 1753 г. было сделано лишь 10 тыс. аршин сукна, меньше, чем на других обязанных предприятиях. Это было связано с перестройкой фабричных зданий после пожара. Наибольшее количество продукции за всю историю существования предприятия было произведено в конце XVIII столетия, особенно в 1796-1798 гг. Таким образом, XVIII в. представляет собой восходящую линию развития Казанской суконной мануфактуры. Происходил рост производственных площадей, увеличение количества работных людей и станов, возрастание производимой продукции.
Одним из условий роста и развития посессионных суконных предприятий являлась поддержка со стороны государства. Государственная политика первой половины XVIII в. в области промышленности носила характер поощрения «указных» предприятий. Власти не только способствовали возникновению подобных мануфактур, обеспечению их рабочей силой и сырьем, но и контролировали всю производственную деятельность. Важнейший для каждо-
го предприятия вопрос о сбыте продукции и борьбе с конкурентами власти решали с позиции укрепления привилегированных обязанных предприятий.
Таблица 2
Численность работных людей на Казанской суконной мануфактуре в XVIII в.
Годы Количество человек (в мужских душах)
1719 212
1722 603
1724 587
1725 742
1732 905
1736 982
1738 994
1747 1248
1755 1369
1773 1689 до чумы, после - 1128
1781 1468
1796 1414
1799 1409
Система обязательных поставок сукна в казну обусловила своеобразное решение вопроса о соотношении товара и рынка для суконных предприятий. С конца 20-х годов XVIII в. практиковалась система добровольных подрядов. Деятельность фабрикантов по организации производства рассматривалась как государственная служба, лишь произведенные сверх подряда ткани разрешалось, как отмечалось ранее, поставлять на рынок. Первоначально не было единой закупочной цены на сукно. Только в 1736 г. была установлена твердая цена в 58 коп. за аршин. Гарантировав фабрикантам сбыт продукции, государство старалось оградить предприятия от конкуренции как отечественных, так и зарубежных производителей. Петр I ввел высокие пошлины на ввозимое сукно. В 1718 г. был полностью запрещен ввоз каразеи из-за границы. Одновременно принимался ряд мер по созданию монополии на производство солдатского сукна внутри страны. В частности, как безуказным фабрикантам, так и крестьянам запрещалась выработка армейских сукон.
Заложенные Петром I основы промышленной политики нашли свое развитие в последующие годы. Вплоть до середины XVIII в., особенно в царствование Анны Иоанновны, происходил максимальный расцвет привилегированных монопольных мануфактур. Наблюдалось наибольшее ограничение прав крестьянства на торговлю и заведение промышленных предприятий. Практиковалась широкая раздача «Привилегий» для фабрикантов. Огромных размеров достигла приписка крестьян к казенным заводам и частным мануфактурам. Распространялась практика пополнения казенных предприятий за счет рекрутов. Квалифицированные работные люди прикреплялись к частным указным мануфактурам. Высоких размеров достигла правительственная регламентация промышленности: в І741 г. специальная комиссия выработала «Регламент и работные регулы для суконной и каразейной промышленности» с целью «о доныне деланных на российских фабриках плохих сукнах и отчего оное происходит, обстоятельно исследовать...».
Во второй половине XVIII в. власти взяли курс на ликвидацию ряда привилегий указных фабрикантов. С 1769 г. суконные фабриканты облагались налогом по 1 руб. со стана [19]. Ранее, еще при Елизавете Петровне, мастеровые обязывались платить подушную подать наравне с крестьянами и лишились свободы от рекрутской повинности. Происходит регламентация прав купеческих
мануфактур на пользование трудом крепостных крестьян. В 1752 г. было определено количество крестьян, которых можно было покупать на стан [20]. Указ 1762 г. запретил приобретать крестьян фабрикантам [21]. Прекращается отдача на заводы «по указу». С середины 60-х годов перестает практиковаться приписка крестьян, а в 1800 г. начинается ликвидация данной категории работников [22]. Эти меры способствовали расширению применения наемного труда на мануфактурах, в большей степени на частных, но в некоторой мере и на казенных.
Важным шагом, свидетельствующим об изменении традиционной политики регламентации в области экономики, явилось ограничение торговых и промышленных монополий. В 1750-е годы отменяются внутренние таможенные и мелочные сборы. В 1760 г. разослан на места указ о свободе торговли всеми изделиями русского производства. Данные перемены еще ярче проявились после вступления на престол Екатерины II. Указ 1775 г. объявил о том, что «всем и каждому дозволяется и подтверждается добровольно заводить всякого рода станы и рукоделия производить, не требуя на то уже иного дозволения от вышняго или нижняго места» [23]. Уничтожение некоторых монополий, введение высоких таможенных пошлин на ряд импортных товаров способствовали количественному росту мануфактурной промышленности, в первую очередь крестьянских и городских промыслов.
Политика правительства, направленная на поощрение неуказной промышленности, сочеталась с усилением заботы о дворянском предпринимательстве. Привлечение дворянства к промышленному производству вызвало перемены в составе владельцев мануфактур. Происходил процесс так называемого «одво-рянивания», перехода значительной части бывших купеческих предприятий в руки дворян. При Петре I из 100 частных мануфактур 40% принадлежали купцам, 18% - иностранцам, 10% - ремесленникам, 8% - посадским людям, 8% -дворянам [24]. В конце XVIII в. мы наблюдаем уже иную картину. В 1797 г. в России насчитывалось 93 самостоятельные суконные мануфактуры. Из них дворяне имели 40 предприятий, купцы - 37, одворянившиеся купцы - 10, мещане - 2, 3 мануфактуры принадлежали казне [25]. Казанская суконная мануфактура, перейдя от купца И. Микляева в руки купеческой семьи Дрябловых, в 1775 г. попала к Ивану Петровичу Осокину. Его дед, Гаврила Осокин, был крепостным графа Шереметьева, отпущенным на волю и разбогатевшим на золотых приисках. И.П. Осокин получил по наследству суконную мануфактуру, когда находился на военной службе. В 1782 г. он дослужился до майора, а в 1784 г. был уволен в отставку и награжден чином подполковника. В 1790 г. имя И.П. Осоки-на внесли в дворянскую родословную книгу Казанской губернии [26].
Кустарная промышленность и вотчинные мануфактуры фактически не конкурировали с крупным производством, которое производило товары для армии и имело стабильный спрос. Однако новый курс промышленной политики коснулся и обязанных предприятий в виде усиления контроля. Широко практиковались проверки посессионных владений на предмет законного использования труда зависимых работников. Целью подобных «экспедиций» являлось также стремление принудить фабрикантов средствами государственной власти к «лучшему размножению». В 60-е годы XVIII в. было установлено твердое расписание поставки продукции в зависимости от количества действующих станов.
Вплоть до конца XVIII в. Казанская мануфактура среди других обязанных предприятий считалась одной из рентабельных и «исправных». В 1725 г. прибыль И. Микляева составила 2 120 руб., в 1742 г. содержатель получил 9 600 руб. дохода [27]. Возникавшие время от времени недоимки по поставкам сукна,
вполне обоснованные для подобного производства, ликвидировались достаточно мобильно. Так, в прошении И. Осокина на имя министра внутренних дел отмечалось, что в 1803 г. «все недоимки вплоть до 1800 г. были покрыты» [28].
В начале XIX в. Казанская мануфактура вместе с подобными ей производствами вступила в полосу застоя, которая для данного предприятия длилась на протяжении первых трёх десятилетий. Об этом свидетельствует прекращение роста производства по сравнению с предыдущим столетием, а также устойчивое невыполнение плана поставок сукна в казну. Как видно из табл. 3, в конце XVIII в. в среднем производилось 130,2 тыс. аршин сукна, а в период с 1800 по 1815 гг. - 92,7 тыс. аршин сукна. При этом план поставок регулярно не выполнялся.
Увеличение потребности страны в армейском сукне в условиях активной внешней политики Екатерины II вынудило правительство пересмотреть существующий план поставок продукции обязанных предприятий. В 1792 г. мануфактуры были разделены на 2 разряда: получавших «вспоможение» от казны и существовавших без субсидий. Первые, к которым относилась и Казанская мануфактура, должны были отработать это «вспоможение» и полностью обеспечивать казну сукном. С этой целью был создан новый расклад продукции. Казанской мануфактуре предписывалось производить сукно из расчета 1480 аршин на стан, или 105 аршин на ревизскую душу. Это была практически невыполнимая норма, если учесть, что в первой половине XVIII в. средняя производительность труда на суконных предприятиях составляла 525 аршин на стан. В последующие годы наблюдался ее постепенный рост, однако в первой четверти XIX столетия (1814-1820 гг.) в среднем на одного работника приходилось лишь 92 аршина продукции [30].
Таблица 3
Поставки продукции Казанской суконной мануфактуры [29]
Годы По плану (в аршинах) Поставлено (в аршинах)
Сукно Каразея Сукно Каразея
1744 40.000 40.000
1753 10.000
1773 72.998 54.050
1796 146.370 128.193
1797 146.370 138.580
1798 148.470 123.528 56.560
1799 148.470 56.560 130.650 40.004
1800 113.120 56.560 65.443 42.232
1801 122.547 42.420 101.376 29.940
1802 126.606 39.120 98.533 34.951
1803 126.540 33.744 87.394 31.836
1804 126.540 33.744 72.532 23.209
1805 135.360 36.096 88.015 27.376
1806 135.360 36.096 97.055 25.918
1807 135.360 36.096 128.126 32.210
1815 127.935 34.116 96.181 31.754
В ответ на эту меру стали поступать жалобы от фабрикантов. В 1803 г. И. Осокин написал обстоятельное прошение в министерство внутренних дел. Содержатель подчеркивал, что «упомянутое положение силе людей отнюдь не соразмерно, ибо в числе ревизских душ заключаются престарелые, малолетние и сущие младенцы». Тем не менее Осокин с 1792 г. увеличил выработку сукна за счет усиления эксплуатации, применения женского труда и добился возрастания продукции, хотя и не покрыл вовремя установленную норму [31]. Это вызвало рост недовольства суконщиков и привело в 1799 г. к одному из крупнейших волнений за всю историю мануфактуры.
В последующие годы наблюдались значительный спад производства и рост недоимок за предприятием. Экспедиция министерства внутренних дел в 1808 г. признала виновным в этом самого Осокина и предложила отобрать фабрику в казну, а с содержателя взыскать долги. Осокин пустил в ход знакомства в высших эшелонах власти, и началось запутанное дело об исследовании причин упадка производства. В итоге было признано, что необходимо снизить норму поставок. В 1810 г. было утверждено новое положение, более выгодное для фабрикантов, по которому норму выпуска продукции снизили до 80 аршин с безземельной и до 40 аршин с крестьянской душ. Одновременно решили сложить с мануфактуры недоимку «для того единственно, чтобы один раз навсегда сему столь запутанному делу, вовлекшему правительство в затруднение и в долговременную и бесплодную переписку, положить решительный конец», - отмечал министр внутренних дел Ф. Куракин [32].
Однако ни снятие долгов, ни повышение закупочных цен, ни ссуда в 200 тыс. руб., полученная в 1810 г., не смогли поднять производительность труда на предприятии. Лишь в годы экономического подъема и выгодной конъюнктуры (1806, 1823, 1828 гг.) наблюдается некоторое возрастание продукции, которое все же не покрывало установленную норму.
Показателем кризиса посессионных мануфактур являлась также устойчивая нерентабельность предприятий. Уже с 70-х годов XVIII в. доходность казанской мануфактуры значительно снизилась. В 1803 г. Осокин жаловался в министерство внутренних дел, что с 1792 г. «вместо прибыли стал оказываться наклад, который с 1801 г. умножился до черезвычайности». С 1801 по 1804 гг. содержатель потерпел убыток до 50 тыс. руб., что, по мнению Осокина, «несообразно с Привилегией» [33]. В 1808 г. в очередном прошении о снижении недоимки И. Осокин писал, что фабрика «каждогодно претерпевает убытку от 10 до 12 тыс. рублей». Он был согласен отдать предприятие за надлежащую цену в казенное содержание, так как «в партикулярное по происходящим убыткам никто оную купить не соглашается» [34]. Затраты на сырье, организацию производства, оплату труда суконщикам увеличивали себестоимость продукции, снизить которую в условиях малопроизводительного крепостного труда было невозможно. Жесткая зависимость от государства не позволяла содержателю гибко реагировать на требования времени. Напомним, что предприниматель не имел права сокращать производство и вырабатывать иную продукцию кроме той, какая выпускалась мануфактуре с самого начала ее существования. Крепостная организация труда, таким образом, затронула посессионные мануфактуры не только со стороны ее работников, но и со стороны фабриканта, который, по сути, не являлся свободным предпринимателем.
Зависимость от государства и крепостной труд стали условием кризиса посессионных мануфактур. В какой-то мере это осознавали и содержатели предприятий, и правительство. С конца XVIII в. основная прибыль, поступавшая Осокину, шла не за счет казенных поставок, а от выработки тонкого сукна на вольный рынок. В определенной степени просьба о снижении нормы выработки была связана с тем, чтобы высвободить часть работников для изготовления тонких шерстяных тканей. Для выполнения плана поставок солдатского сукна правительство рекомендовало использовать наемный труд. «Сие чрезмерные положения и прибавки к оным не могли иначе быть предписаны, как в таком намерении, чтоб фабриканты употребляли в фабричное дело, сверх своих фабричных людей, вольных работников за добровольную плату», - делал вывод Осокин [35]. Министр внутренних дел А. Куракин писал, что «в которой губернии есть обязанные фабрики и вольные рабочие, то фабриканты при вы-
полнении своей обязанности поставляли сверх того всегда в казну равное, а иногда и втрое большее против обязанности количество сукон по желанию» [36].
Отмечая невыгодность применения наемного труда на Казанской суконной мануфактуре, Осокин объяснял это высокой ценой на рабочую силу в Казани. В деревнях же были развиты промыслы, и крестьяне редко шли работать на мануфактуры [37]. Вместо найма вольных рабочих содержатель предпочитал покупать суровые сукна у кустарных производителей, а после отделки сдавать их вместе с собственной продукцией в казну. Источники впервые отмечают подобный факт в 1797 г., когда в числе сданного сукна находилось 23991 аршин купленного [38]. Приведенные выше факты свидетельствуют о том, что государство и содержатели относились к посессионной мануфактуре как к предприятию бесперспективному.
Разрешение в 1809 г. обязанным мануфактурам свободно продавать сукно не произвело кардинальных перемен. Рынок был уже занят небольшими предприятиями, применявшими наемный труд. Конкурировать с ними посессионные предприятия не могли в силу высокой себестоимости продукции и ее низкого качества.
Государство начинает уделять больше внимания «вольным» фабрикантам, стремясь заинтересовать их в производстве солдатского сукна. С 1792 г. им стали платить за поставляемые сукна выше, чем обязанным: за крашеное - по 1 руб. аршин, за белое - по 90 коп. (обязанным - 84 и 72 коп. соответственно). Был разработан ряд льгот для желающих «завести» фабрику. В результате необходимость в обязанных предприятиях как в единственном поставщике сукна в казну отпала. В 1816 г. они освобождались от обязанных поставок и в плане реализации продукции уравнивались в правах с вольнонаемными [39]. В этом же году была окончательно запрещена покупка крестьян к мануфактурам. Однако об упадке посессионных предприятий говорить еще рано. Правительство уделяло большое внимание суконному производству, стремясь помочь помещикам-предпринимателям выйти из кризиса. Это обусловило затяжной характер кризиса посессионных предприятий.
Крепостное право как серьезный тормоз развития производительных сил в промышленности стало особенно остро ощущаться в 30-е годы XIX в. В это время начинается переход мануфактур на машинное производство. С 1812 г. на Казанской мануфактуре появляются усовершенствованные одночелночные станки. В 1820 г. предприятие использовало щипальный, ватный, кудельный и прядильный аппараты, которые занимали промежуточное положение между ручным станком и машиной. Работа на двух прядильных и одном стригальном аппаратах велась с помощью конного привода [40]. Однако серьезных изменений в производстве не произошло. «Мне весьма совестно, - писал Г. Осокин директору департамента мануфактур и внутренней торговли, - что и при пособии машин не мог увеличить сукноделия, но истинно по ... причинам, вовсе от меня независящим» [41]. Какие же причины называет Осокин в оправдание застоя производства? По его мнению, основными являлись следующие обстоятельства: несоразмерный план, повышение цен на сырье, трудности в найме вольных работников и незначительное использование женского и детского труда, изнурение фабричных городскими повинностями, волнения суконщиков: «по вкоренившийся в них лености и своеволию время от времени выделка сукна стала уменьшаться» [42].
Осокин не называет главную причину упадка посессионной мануфактуры - принудительный труд. Крепостные работники стали лишними на произ-
водстве. В 30-е годы XIX в. на мануфактуре появились первые машины, но они практически бездействовали, поскольку фабрикант не мог увольнять высвободившихся за счет технического прогресса работников. На фоне роста производства предприятий с наемным трудом кризис посессионной мануфактуры был особенно заметен, несмотря на принимаемые правительством меры по поддержанию суконных фабрикантов. В XIX в. старые районы производства сукна, в том числе и Казань, теряют свое значение. На первое место выходят Черниговская и Пензенская губернии, где суконные предприятия работали преимущественно на вольный рынок, выпуская широкий ассортимент продукции для гражданского населения страны.
Таким образом, мы можем выделить основные стадии развития Казанской мануфактуры: от времени возникновения в 1714 г. до конца XVIII в. -этап восходящего развития предприятия; с конца XVIII в. до 30-х годов XIX в. - застой; с 30-х годов XIX в. до середины XIX в. - кризис.
Убедительным показателем кризиса мануфактуры является отношение суконщиков к работе на предприятии. В 1819 г. министерская ревизия выявила на мануфактуре по именным спискам 116 человек, не явившихся на работу. В 1820 г. таковых значилось 72 человека [43]. Вторая экспедиция министерства внутренних дел в 1808 г. сообщала, что многие суконщики, «удаляясь от фабрики в частые отлучки, пустились в торговые промыслы и посторонние работы», нанимая вместо себя на мануфактуру вольных людей [44]. Часть разбогатевших отходников откупалась на волю.
Обременительность посессионного владения стала очевидна для государства. В одном из решений комитета министров прямо указывалось: «надлежит содействовать возможными мерами к уничтожению таким образом посессий, хотя бы обращение посессионных людей в свободные состояния сопряжено было с неизбежными на первый раз пожертвованиями казны» [45]. Важное значение имело Мнение Государственного совета 1840 г., которое дало возможность увольнять посессионных работников. Окончательная ликвидация посессий была осуществлена указом 16 марта 1861 г., по которому на посессионных работников распространялись правила Положения о крестьянах.
В 1848 г. после одного из крупнейших за столетие пожаров Казани Осокин подал прошение в министерство финансов. Содержатель просил об увольнении работных людей казанской мануфактуры в свободное состояние, так как «пожар истребил его фабрику со всеми машинами и устройствами». В 1849 г. просьба Осокина была удовлетворена. Мануфактура стала считаться вольной. Осокин являлся теперь ее полновластным хозяином, однако размер собственности значительно уменьшился. Фабричные крестьяне в числе 198 душ деревни Сумки и 145 душ деревни Комаровки пожелали перейти в казенное ведомство. Работные безземельные люди, жившие в Суконной слободе, перешли в городское сословие и были записаны в разряд казанских мещан [46]. Территория Суконной слободы отходила к городу.
Работы на предприятии стали производиться наемными людьми. В начале 1850-х годов на мануфактуре было 438 рабочих [47]. Тогда же предприятие переоборудовали для машинного производства. Основным источником сбыта товара по-прежнему служила казна. В 1864 г. фабрика продала сукна на 99 475 руб. Производство постепенно падало - в 1869 г. было реализовано товара на сумму 70 701 руб. [48].
Для подъема производства в 1874 г. Осокин сдал фабрику на 6 лет в аренду купцу второй гильдии Алиму Мишкину, для модернизации и ремонта предприятия. Обследование, состоявшееся после подписания документов об
аренде, выявило плохое состояние дел на фабрике. Рабочих, мужчин и женщин, было только 210 человек. Имелось паровое маховое колесо мощностью 40 лошадиных сил, но значительная часть других аппаратов была не занята в работе. Так, из 18 чесальных аппаратов бездействовали 12, из 18 прядильных ручных машин - 6, 10 машин стояли в сарае. Мишкин не сумел оживить фабрику. К концу аренды в 1880 г. производство «вследствие незначительности казенной поставки сукна... сократилось на две трети». В 1891 г. Казанская суконная мануфактура была ликвидирована за долги. Собрание кредиторов в 1899 г. постановило продать строение фабрики «умершего несостоятельного должника» П.Г. Осокина торговому дому «М.Л. Боберман» [49].
Таким образом, суконное производство как область господства посессионной и вотчинной мануфактуры в XVIII - первой половине XIX вв. прошло сложный путь развития. В стране было создано крупное производство, армия в значительной мере была обеспечена отечественным сукном, на предприятиях выросли кадры квалифицированных работников. Но господство принудительного труда, сословные привилегии, покровительственные поставки в казну, таможенная защита от иностранной конкуренции привели в конечном счете суконную посессионную мануфактуру к полному техническому застою и упадку.
Литература и источники
1. Пажитнов К.А. Очерки истории текстильной промышленности дореволюционной России. Т.1: Шерстяная промышленность / К.А. Пажитнов. М.: Изд-во АН СССР, 1955. С.18.
2. Волков М.Я. Хозяйство капиталиста-купца Среднего Поволжья И.А. Микляева в конце XVII - первой четверти XVIII вв. / М.Я. Волков// Проблемы генезиса капитализма. М.: Наука, 1970. С. 201.
3. Архив Института языка, литературы и истории им. Г. Ибрагимова Республики Татарстан (далее - ИЯЛИ). Ф. 8. Оп.1. Ед. хр. 343. Л. 11.
4. Рабочее движение в России в XIX в. Т.1. Ч.1.: сб. док. и мат. / под ред. А.М. Панкратовой. М.: Госполитиздат, 1955. С.74-75.
5. Полное собрание законов Российской империи. 1-е собрание (далее - ПСЗ). Т.К. № 6805.
6. Волков М.Я. Указ. соч. С. 238.
7. Рабочее движение в России в XIX в. Т.1 Ч.1.: сб. док. и мат. / под ред. А.М. Панкратовой. М.: Госполитиздат, 1955. С.127.
8. ПСЗ. Т. VI. № 4055.
9. ИЯЛИ. Ф. 8. Оп. 1. Ед. хр. 343. Л. 94.
10. Семевский В.И. Крестьяне в царствование императрицы Екатерины II / В.И. Семевский. СПб.,1903. Т. 1. С. 542.
11. Томсинский С.Г. Крепостные или вольнонаемные рабочие? / С.Г. Томсинский // Крепостная мануфактура в России. Ч. IV. Социальный состав рабочих первой половины XVIII в. Л.: Изд-во АН СССР, 1934. С. XXXVI.
12. Составлено по: Крепостная мануфактура в России. ЧЖ Социальный состав рабочих первой половины XVIII в. Л.: Изд-во АН СССР, 1934. Введение. С. XI.; Таблицы о социальном происхождении, стаже и профессии рабочих Казанской суконной мануфактуры, составленные по переписи 1738 г.; ИЯЛИ. Ф. 8. Оп. 1. Ед. хр. 343. Л. 94.
13. ПСЗ. Т. IX. № 6858.
14. Пинегин М. Казань в ее прошлом и настоящем / М. Пинегин. СПб., 1890. С.156.
15. Пажитнов К.А. Указ. соч. С.40.
16. Казанские суконщики в 1836 г. // Красный архив. 1936. Т. 79. С. 54.
17. ИЯЛИ. Ф. 8. Оп. 1. Ед. хр. 343. Л. 199.
18. Там же. Л. 138.
19. ПСЗ. Т. XVI. № 11988.
20. ПСЗ. Т. XIII. № 9954.
21. ПСЗ. Т. XVI. № 11638.
22. ПСЗ. Т. XXVI. № 19641.
23. ПСЗ. Т. XX. № 14275.
24. Заозерская Е.И. К вопросу о развитии крупной промышленности в России в XVIII в. / Е.И. Заозерская // Вопросы истории. 1947. № 12. С. 70.
25. Певзнер В.И. Суконная промышленность России на рубеже XVIII-XIX вв. и экономическая политика правительства / В.И. Певзнер // Исторические записки. 1978. № 102. С. 228.
26. Отдел редких рукописей и книг научной библиотеки им. Н.И. Лобачевского КГУ. Ед. хр. 402. Л. 364.
27. Максимов А. Суконная мануфактура в XVIII в. / А. Максимов // Историк-марксист. 1935. Кн. 8/9. С.188.
28. ИЯЛИ. Ф. 8. Оп. 1. Ед. хр. 344. Л. 97.
29. Там же. Л. 154.
30. Пажитнов К.А Указ. соч. С.17, 110.
31. ИЯЛИ. Ф.8. Оп.1. Ед. хр. 344. Л. 94-95.
32. ИЯЛИ. Ф.8. Оп.1. Ед. хр.345. Л. 14, 34,36.
33. ИЯЛИ. Ф. 8. Оп. 1. Ед. хр. 344. Л. 98-99.
34. ИЯЛИ. Ф. 8. Оп. 1. Ед. хр. 345. Л. 4.
35. Там же. Л.2.
36. Там же. Л. 35.
37. Там же. Л. 2.
38. Там же. Л.6.
39. Туган-Барановский М. Русская фабрика в прошлом и настоящем. Т.1: Историческое развитие русской фабрики в XIX в. / М. Туган-Барановский. СПб., 1898. С. 74.
40. ИЯЛИ. Ф. 8. Оп. 1. Ед. хр. 345. Л. 109.
41. Там же. Л. 73.
42. Там же. Л. 4.
43. Там же. Л. 99.
44. ИЯЛИ. Ф. 8. Оп. 1. Ед. хр. 344. Л. 155.
45. ИЯЛИ. Ф. 8. Оп. 1. Ед. хр. 346. Л. 124.
46. Национальный архив Республики Татарстан (далее НАРТ). Ф. 408. Оп. 1. Д. 28. Л. 1.
47. История Татарии в материалах и документах. М., 1937. С. 284.
48. НАРТ. Ф. 359. Оп. 1. Д. 18. Лл. 9, 99.
49. ИЯЛИ. Ф.8. Оп.1. Ед. хр. 346. Л. 152, 155.
БЕССОНОВА ТАТЬЯНА ВИКТОРОВНА родилась в 1968 г. Окончила Казанский государственный университет. Кандидат исторических наук, заместитель директора по учебной работе филиала Казанского университета в г. Набережные Челны. Область научных интересов - социальная история России XVIII-XIX вв. Автор 35 научных работ.
