CC BY
118
Вестник ПСТГУ
II: История. История Русской Православной Церкви.
2014. Вып. 1 (56). С. 50-72
Повседневная жизнь рабочих
ФРЯНОВСКОЙ ШЕЛКОТКАЦКОЙ МАНУФАКТУРЫ В XVIII — ПЕРВОЙ ЧЕТВЕРТИ XIX В.
О. А. Готовцова
В статье на основании широкого круга архивных источников рассматриваются вопросы, связанные с отдельными сторонами жизни и быта семей рабочих шелкоткацкой мануфактуры в селе Фряново Московского уезда в XVIII — первой четверти XIX в.
На повседневную жизнь рабочих и их семей большое влияние оказывало жилищное положение. В статье мы анализируем размеры и типы жилья, предоставляемого рабочим владельцами мануфактуры, его благоустройство. Сохранившиеся документы фрянов-ской фабричной конторы позволили рассмотреть вопросы, связанные с питанием рабочих, включая источники снабжения жителей Фрянова хлебом и другими продуктами питания, их основной состав и среднее количество потребляемых продуктов.
Один из разделов статьи посвящен приходской жизни рабочих, а также различиям в вероисповеданиях фряновцев. Помимо основной православной части населения в селе проживали католики и старообрядцы.
В круг проблем, непосредственно связанных с работой на шелкоткацкой мануфактуре, входят регламентация и распорядок работы, средний возраст рабочих, виды оплаты труда, а также поощрения работников со стороны владельца мануфактуры. Рассматриваются вопросы занятости на мануфактуре детей и женщин. Важная часть исследования касается положения нетрудоспособных групп населения: малолетних детей, пенсионеров и инвалидов, которые ежемесячно получали от владельцев помощь деньгами или хлебом. Медицинское обслуживание рабочих мануфактуры, выплаты в казну подушных денег и других повинностей, участие фабричных в рекрутских наборах, системы штрафов и наказаний, практикуемые на фряновской мануфактуре, также входят в круг разбираемых в статье вопросов.
В завершающей части исследования мы останавливаемся на проблемах внутренней жизни села: неумеренном потреблении рабочими алкоголя, совершаемых ими преступлениях, а также взаимоотношениях с жителями окрестных селений.
В целом рассмотренные вопросы позволяют расширить общее представление о жизни рабочих и их семей на крупных посессионных предприятиях в России в XVIII — первой четверти XIX в.
Фряновская шелкоткацкая мануфактура, основанная в 1735 г. в с. Фряново Московского уезда, относилась к числу крупных посессионных предприятий1. На ней работали приписные, покупные и вольнонаемные рабочие и члены их се-
1 Владельцы фряновской шелкоткацкой мануфактуры: в 1735—1758 г. — Игнатий и Захар Шериманы, в 1758 —1726 гг. — семья Лазаревых.
мей. К сожалению, сохранившиеся архивные материалы содержат не так много информации о жизни и быте фряновских рабочих. Встречающиеся в документах данные отрывочны и немногочисленны, они неравномерно освещают различные стороны существования жителей села. Е. И. Заозерская в своем исследовании, посвященном положению наемных и принудительных мастеровых и работных людей на текстильных мануфактурах в XVIII в., также отмечала недостаток данных, характеризующих положение рабочих на мануфактурах, складывающихся из редких разрозненных сведений, которые удавалось почерпнуть из разнообразных документов2. В данной статье мы сделаем попытку обобщить отдельные сведения, почерпнутые из источников, касающиеся различных сторон жизни и быта рабочих фряновской шелкоткацкой мануфактуры и их семей.
После покупки села Фрянова первый владелец мануфактуры, армянский купец Игнатий Шериман, перевез сюда большую часть рабочих со своей фабрики, существовавшей в Москве с 1724 г. Для размещения семей рабочих по распоряжению владельца во Фрянове были построены новые деревянные дома, при которых каждая семья имела небольшой огород и сад3. Суммы, затраченные владельцем предприятия на постройку этих домов, полагалось постепенно, с рассрочкой на пять и более лет, вычитать из заработной платы мастеровых. «...Построил для житья им покои и за них берет с них за каждую избу дорогою ценою...» — свидетельствовал в своей челобитной тафтяной ткач Илья Лебедев4. В ведомости об осмотре фабрики советником мануфактур-коллегии Иваном Лодыженским 13 июля 1744 г. указывалось, что к этому времени во Фряново уже были построены 44 деревянных дома: «.имеетца сорок четыре жилицы, где фабричные живут.». Они оценивались советником мануфактур-коллегии как «еще почитай новые»5.
В 1806 г. владелец мануфактуры Еким Лазарев писал, что его рабочие имеют «жительство весьма удобное. с разными притом хозяйственными выгодами, как то, пахотными землями, огородами, лесом строевым и дровяным, и проч.»6 В 1817 г. фряновские приказчики подтверждали, что «под усадьбу и огороды имеют каждый хозяин дома отведенную в довольном количестве господскую землю»7.
Остановимся подробнее на описаниях жилищ тех фряновцев, чьи семьи размещались в собственных деревянных домах. Избы стояли на небольших участках, поэтому огороды возле домов если и имелись, то были относительно небольшие. Во второй половине XVIII в. рабочим под строительство домов и заведение огородов выделялись участки размером 20 на 7 саженей8 на одну семью. Рабочие жаловались, что на «таковом малом количестве земли никакого изо-
2 См.: Заозерская Е. И. Рабочая сила и классовая борьба на текстильных мануфактурах в 20-60-е гг. XVIII в. М., 1960. С. 314.
3 РГАДА. Ф. 277. Оп. 5. Д. 654. Л. 2.
4 Там же. Л. 6 об.
5 Там же. Оп. 3. Д. 698. Л. 2.
6 Там же. Ф. 1252. Оп. 1. Д. 3004. Л. 98 об.
7 Там же. Д. 3011. Л. 100.
8 42,7 м х 14,9 м.
билия и прибыли приобресть, кроме построения дому, невозможно»9. Некоторое время спустя нормы выделяемой земли были пересмотрены и увеличены до
25 сажен в длину и 8 в ширину111.
К 182G^ гг. в селе насчитывалось уже 225 деревянных домов. В 1817 г. был проведен осмотр всех жилищ на фряновской фабрике, который показал, что из общего количества домов 77 были очень ветхими. Причем «некоторые домы найдены столь ветхими, что даже ежеминутно угрожают разрушением»11.
В архивных документах конторы Лазаревых сохранились описания девяти домов фряновских фабричных рабочих, относящиеся к 24 мая 1822 г.12 Один из них, дом Василия Рещикова, описывался так: «Ветхий дом на 6-ти аршинах. К оному пристроены сени с чуланом, забранном заборником, крытый дранью и соломой. В оном три ветхие рамы со стеклами, пол и потолок ветхие, печь ветхая, одна сторона израсчатая, двое дверей на петлях железных с крыльцом». Во дворе дома Рещикова находился «сарайчик с погребком ветхой и без крыш», ворот при доме не было. Цом и дворовые постройки Рещикова были оценены в 15 руб.
Одним из самых ветхих был дом Никифора Бердовщикова, оцененный всего в 8 руб. 5G коп. «Изба на 7 аршинах круглая, в ней пол, потолок и лавки дощатые, печь на деревянном фундаменте кирпичная с простенком израсчатым. Цверь на железных петлях, к оной приделаны сенцы таковой же меры. В оной потолок, пол, чуланы и перегородка дощатые, в оных двое дверей на железных петлях. Изба крыта тесом, а сенцы без крыши». Большей крепостью отличался дом Василия Усынина: «Передняя светлица холодная без печи, 7 аршин, круглая, сделанная из осинового, пиленного леса с полом и потолком и лавками дощатыми. При ней два окна, крыта тесом, прочная. При оной задняя изба с кирпичною печью, с потолком, полом и лавками. В оной 4 окна. Крыта тесом. три двери дощатые на петлях железных, с крыльцом». Его избу оценили в 5G руб.
Стоит отметить, что все дома, чье описание сохранилось, имели от 6 до 8 аршин в ширину, самый большой дом был у Николая Цьячкова — 12 аршин. Цома обычно состояли из двух комнат: задней (холодной) и передней, в которой находилась печь. Кирпичная печь, одна из сторон которой была покрыта изразцами, устанавливалась на деревянном фундаменте. Пол и потолок в избах были дощатыми, хотя встречались и бревенчатые потолки. Покрыты дома были в основном соломой или дранкой, имели от 2 до 5 окон, забранных стеклами в рамах. Цвери в домах навешивались на железные петли. В некоторых домах имелись холодные сени, а также погреба и чуланы. Во дворах почти каждой избы находились хлев, иногда сараи и амбары. Жилые и дворовые строения чаще всего были обнесены забором с воротами.
Кроме собственных деревянных домов для проживания некоторых рабочих в начале XIX в. использовались своеобразные общежития — «два корпуса каменные жилые»13, которые назывались «богадельня». В них были расположены так
9 РГАДА. Ф. 1252. Оп. 1. Ц. 3GG4. Л. 2G8 об.
1G 53,34 х 17,G6 м. Там же. Л. 2G8 об. — 2G9.
11 Там же. Ц. 3G11. Л. 82-82 об.
12 Там же. Ц. 3G17. Л. 31-34.
13 ОПИ ГИМ. Ф. 333. Оп. 1. Ц. 4. Л. 16.
называемые господские квартиры, в которых жили самые бедные фабричные семьи, не имевшие возможности содержать собственный дом, а также одинокие мастеровые или семьи, оставшиеся без кормильца14. В документах за 18G9 г. находим упоминание о проживании рабочих во флигеле усадьбы, построенной владельцами фабрики Лазаревыми: «.не имеющие своих домов живут в господском флигеле, где стоят станы»15. Кроме этого, в 1821—1826 гг. под жилье некоторых фряновцев был приспособлен каменный двухэтажный корпус, в котором «за непроизводством работ» были размещены престарелые, вдовы и сироты, не имеющие своих домов16. Те же из рабочих, которые не желали жить в «господских квартирах», имели возможность снимать жилье у «своих собратий» — фря-новцев, живущих в собственных домах, которым фряновская контора выплачивала «пожилое деньгами»17.
Вокруг села Фрянова располагались обширные «лесные дачи», принадлежавшие владельцам села. Цокументы 18Ш-х гг. сообщают, что в окрестностях села насчитывалось леса «строевого и дровяного 7GG десятин 699 квадратных сажен»18. Рабочие имели возможность пользоваться лесом только с разрешения приказчиков или самого владельца фабрики. Бесконтрольное использование леса не допускалось. Нужно заметить, что Губернское правление и мануфактур-коллегия неоднократно рекомендовали Лазаревым «свой собственный лес на построение домов и поправку в ветхость пришедшего жилья давать безостановочно»19. В 1817 г. приказчики фабрики свидетельствовали: «Лес на построение домов. просящим фабричным людям всегда и ныне по рассмотрению нашему отпущается»2(). Следует отметить, что лес на постройку новых домов, ремонта старых, а также для пристроек из-за разросшихся семей давался рабочим безвозмездно21.
Отопление домов фабричных рабочих осуществлялось за счет владельцев фабрики. В 18G3 г. Еким Лазаревич Лазарев ввел правило, по которому «определяется на дом каждого семейства на покупку им из чужих дач на две сажени трехаршинных дров, производить выдачу деньгами по три рубли в год»22. Эта мера обходилась фабриканту в 6GG руб. в год.
Кроме того, владельцы фабрики выдавали лес для отстройки помещений, пострадавших от пожаров. В 18G1 г. в день Успения Пресвятой Богородицы во Фрянове сгорело два двора23. Пожар в селе случился еще и в 1825 г. в доме Платона Стрельникова. В этом пожаре сгорела лишь «передняя жилая изба», сени, а также некоторая часть имущества и одежды24.
14 ОПИ ГИМ. Ф. 333. Оп. 1. Ц. 17. Л. 1.
15 РГАЦА. Ф. 1252. Оп. 1. Ц. 3GG4. Л. 362 об.
16 Там же. Ц. 3G18. Л. 6 об.; Ц. 3G16. Л. 2G5 об. — 2G6.
17 Там же. Ц. 3G11. Л. 1GG об.
18 Тамже. Ц. 3GG6. Л. 8.
19 Там же. Ц. 3GG4. Л. 326 об.
2G Там же. Ц. 3G11. Л. 97.
21 Там же. Л. 1GG.
22 Там же. Ц. 3GG4. Л. 4G.
23 Там же. Л. 2G9 об.
24 Там же. Ц. 3G19. Л. 3.
В архиве фряновской фабричной конторы сохранился документ, позволяющий судить, как обстояли дела с профилактикой пожаров в Московской губернии и в самом селе Фрянове. В письме Богородскому земскому суду от 12 августа 1820 г. генерал-губернатор Московской губернии Д. В. Голицын предписывал, чтобы на каждом крестьянском доме или заборе были «прибиты к воротам или избам крестьянским значки тем орудиям и посуде, с коими каждый должен явиться в нещастном случае на место пожара». Он также нашел похвальным обычай в некоторых из селений вверенной ему губернии ставить на улице под особо сделанным для того навесом телеги с бочками, щитами, баграми и крючьями. Голицын полагал, что это «весьма нужно и даже необходимо к скорому прекращению пожаров, каковые.. к сожалению, весьма часто случаются»25. Фрянов-ские обыватели обязывались содержать на улицах селения чистоту, «ничем их не заграждать, дрова на улице не класть. от огня иметь крайнюю осторожность, с лучиною по дворам не ходить, а иметь для того фонари пожарные, и инструменты содержать в лучшей исправности»26. Эти меры приносили пользу — пожары во Фрянове не были частым явлением.
31 мая — 1 июня 1738 г. была произведена перепись всех рабочих фряновской мануфактуры и их семей. По ее результатам приписанными к мануфактуре состояли 77 мужчин. Их семейное положение было следующим: холостыми были 17 человек, женатыми — 59 человек, вдовый — 1. Семьи фряновских рабочих имели следующие размеры: не имели детей 23 семьи, одного ребенка имели
22 семьи, двух детей — 6 семей, трех — три семьи, четырех и более детей имели четыре семьи27. На протяжении рассматриваемого периода численность жителей Фрянова значительно увеличилась за счет покупки крестьян, переводов рабочих с других предприятий, прикрепления по указам и др. По результатам седьмой ревизии при фабрике уже проживали 587 мужчин и 615 женщин28.
Что же касается вступления в брак и брачного возраста для рабочих, то на фряновской фабрике во второй половине XVIII — первой четверти XIX в. существовала норма, по которой мужчине разрешалось жениться лишь по достижении им 25-летнего возраста. Бывали и исключения, которые согласовывались с владельцами фабрики. Так, в сентябре 1825 г. в московскую кантору Лазаревых поступила челобитная от мастерового фряновской фабрики 65-летнего Прохора Гарюткина, который испрашивал разрешения женить своего сына Дмитрия, которому исполнилось всего 19 лет. Горюткин был стар и вдов, его единственная дочь Марья выходила замуж. Следовательно, в семье рабочего не оставалось женщины, способной управляться с домашним хозяйством29. Данные седьмой ревизии свидетельствуют, что случаи ранней женитьбы были отнюдь не единичными. Так, в ней числятся женатыми Яков Жирнов 22 лет30, Иван Катяков и Василий Евдокимов, обоим по 23 года31. Кроме них женат был Гаврила Буланов
25 РГАДА. Ф. 1252. Оп. 1. Д. 3016. Л. 36.
26 Там же. Л. 75.
27 Там же. Ф. 277. Оп. 3. Д. 222. Л. 1-59.
28 Там же. Ф. 1252. Оп. 1. Д. 3011. Л. 55.
29 ОПИ ГИМ. Ф. 333. Оп. 1. Д. 17. Л. 13-14.
30 РГАДА. Ф. 1252. Оп. 1. Д. 3004. Л. 507 об.
31 Там же. Л. 505, 506.
23 лет, имеющий дочь 2,5 лет32. То есть женился он еще до достижения 20-летнего возраста. Максим Елисенков в 19 лет имел годовалую дочь, то есть женился в 17летнем возрасте33. В таких же летах женился и Михайло Хаванов, имеющий в
24 года шестилетнюю дочь34.
Анализ брачных обысков фряновской Иоанно-Предтеческой церкви за 1797—1815 гг.35 показывает, что ежегодно с разрешения владельца мануфактуры совершалось от 3 до 17 браков. На бракосочетании в церкви всегда присутствовали представители фряновской фабричной конторы, чаще всего писарь Иван Филатов и конторщик Федор Филатов. Нередкими были случаи венчания, устраивавшегося одновременно для 2—7 пар. В основном такие венчания приходились на первые осенние месяцы — в сентябре, реже — в октябре. В подавляющем большинстве фряновцы предпочитали выбирать себе жен из среды дочерей фряновских же рабочих. Случаи выбора жен со стороны были крайне редкими. В период с 1759 до 1815 г. нам известно всего о восьми таких эпизодах. Во всех этих случаях женщины выбирались из селений, расположенных на значительном удалении от Фрянова36. Нам не известно ни одного случая заключения брака между фряновским рабочим и крестьянками близлежащих деревень.
Что же касается выдачи замуж на сторону дочерей фабричных рабочих, то по закону владельцы посессионных фабрик не имели права препятствовать женскому населению их фабрик выходить замуж за кого они хотят, даже если это посторонний человек37. Отпуск фряновских девушек производился по ходатайствам родителей, просивших владельца фабрики отпустить их дочерей в замужество в ту или иную деревню. Таким девушкам выдавалось отпускное письмо от владельцев села.
Во второй четверти XVIII в., когда во Фрянове была заведена фабрика, почти все фряновские фабричные рабочие были прихожанами церкви Воскресения Христова, построенной в 168G г. Описание, относящееся ко времени постройки, свидетельствует, что это была деревянная церковь «шатровая вверх» с двумя приделами — Пресвятой Богородицы Казанской и святого Андрея Критского; «в церкви Божие милосердие: образы местные, да трои царские двери, а книг в ней нет, у церкви 2 колокола»38. В 1735 г. при церкви служили священники Трофим Осипов и Степан Гаврилов с дьячком Иваном Трофимовым39. В 1797 г. специально для фряновских рабочих и крестьян окрестных деревень была построе-
32 РГАЦА. Ф. 1252. Оп. 1. Ц. 3GG4. Л. 5G2 об.
33 Там же.
34 Там же. Л. 5G1 об.
35 Книга, данная радонежския десятины села Фрянова церкви Воскресения Христова священнику Петру Иванову благочинного Ильинского священника Феодора Филиппова для вписывания прихода ево обысков 1797 года маия 5 дня // Архив фряновской церкви Собора Иоанна Предтечи.
36 Чаще всего брали в жены девиц из Переяславской, Александровской округи или владений Троице-Сергиевой Лавры.
37 См.: Семевский В. И. Крестьяне в царствование императрицы Екатерины II. СПб., 19G8. С. 479.
38 Холмогоров В. И., Холмогоров Г. И. Исторические материалы о церквах и селах XVI— XVIII ст. Вып. 5. М., 1887. С. 157.
39 См.: Там же. С. 158.
на новая «огромная» каменная церковь с колокольней, «по новой архитектуре на 18 саженях»4°. Храм, площадью свыше 35G м2, вмещал до 15GG человек и был освящен в честь собора Иоанна Предтечи41. Эта церковь была возведена по инициативе и при жизни владельца села Ивана Лазаревича Лазарева.
Значительная по своим размерам, она была крупнейшим сооружением не только в самом Фрянове, но и в окружающих поселениях. Сохранившееся до нашего времени здание церкви представляет собой крестово-купольное сооружение в форме латинского креста, с большим одноапсидным алтарем и двумя классическими портиками, украшающими северный и южный фасады42. По свидетельству клировых ведомостей, усадебной, пашенной и сенокосной земли у церкви не имелось. Собственные деревянные дома священнослужителей были выстроены на помещичьей земле43. Лазаревы материально помогали священно-и церковнослужителям фряновского храма. В 18G3 г. на содержание священника и причетников церкви полагалось 12G руб.44 В 1814 г. эта сумма возросла до 35G руб., а к 1816 г. — до 4GG руб.45 Сверх денежных сумм священнику выдавалось ежегодно 18G пудов сена и 1G четвертей овса на содержание лошади. При этом сама лошадь содержалась в конюшне Лазаревых вместе с лошадьми владельца и приказчика фабрики46. Священнику также выдавалось 4 сажени трехаршинных дров для отопления дома, предоставлялось право пользоваться господскими лугами.
Семья Лазаревых жертвовала крупные денежные суммы на покупку материй для украшения церкви и пошива облачений священнослужителей. В статье расходов фряновской конторы за сентябрь 1816 г. указано, что священнику Петру Звереву на покупку материй для ризы была выдана довольно крупная сумма денег — 1G3 руб. Тогда же во фряновскую церковь было отправлено «бархата разрезного чисто-малинового цвета 1G,5 аршин по 16 руб. 48 коп. на 173 руб. 4 коп.»47 3 декабря 1821 г. Христофор Лазарев отправил во фряновскую церковь 19 аршин «городового штофа» оранжевого цвета для изготовления ризы, епитрахили, стихаря, поручей и ораря. Причем сам Христофор Лазарев в примечании к документам об отправке тканей наказывал священнику сохранять все эти предметы бережно и употреблять их «в первые токмо торжественные годовые праздники». Сшитые ризы предписывалось хранить в шкафах, «где бы оные на пяльцах висели»48.
40 В «Кратком описании шелковой фабрики господина Якима Лазаревича Лазарева, состоящей в Московской губернии, в Богородском уезде при селе Фрянове от Москвы в 60 верстах» за 1821 г. приводятся иные цифры: «Каменная церковь с колокольнею, покрытая железом, длиною 21 сажень 1 аршин шириною с боковыми порталами 11 сажень, в коей помещения для 1500 человек» (РГАДА. Ф. 1252. Оп. 1. Д. 3006. Л. 147).
41 ОПИ ГИМ. Ф. 333. Оп. 1. Д. 4. Л. 16.
42 См.: Сергазина К. Т., Чистяков П. Г. Фряново глазами историка. Владимир, 2009. С. 37.
43 См.: Там же. С. 58.
44 РГАДА. Ф. 1252. Оп. 1. Д. 3006. Л. 38 об.
45 Там же. Д. 3008. Л. 47 об., 171.
46 Там же. Л. 321.
47 Там же. Л. 134.
48 Там же. Л. 99.
Фряновские священники неоднократно привлекались к решению конфликтов, случающихся между владельцами фабрики и рабочими. Они принимали крестное целование при допросах фабричных и повальных обысках жителей окрестных деревень во время следствий, неоднократно проводимых во Фрянове представителями Богородского земского суда. Священник вместе с приказчиком мануфактуры давали расписку за мастеровых, которых после побега возвращала из Москвы на фабрику мануфактур-коллегия.
Большая часть прихожан села Фрянова были православного вероисповедания. Кроме того, в селе проживало некоторое количество старообрядцев. Об этом свидетельствуют протоколы опросов части фабричных в 1815 г. «Староверами» назвали себя мастеровые фряновской фабрики Никифор Бердовщиков и Василий Усынин49. В 1816 г. священник фряновской церкви Петр Зверев сообщал владельцу фабрики Христофору Лазареву: «Слышу же и то, что многие хотят отделиться от расколу (курсив мой. — О. Г.) и причислить себя к православию. Ибо благосклонное Ваше со всеми обращение и многим оказанная вами милость Ваша большое сделало влияние на умы здравомыслящих»5°.
По данным 2 ревизии во Фрянове проживало 9 человек «калмыцкой и пер-сицкой нации», которые были крещены «по католическому обряду»51. Эти люди были взяты в плен во время Персидского похода52 «в разных же персидских городах. в малолетстве и вывезены в Москву». В Москве их купил Игнатий Ше-риман, «у которого и взросли, и по приказу ево приняли католицкой закон.»53 Причем сам Шериман54 стал крестным отцом некоторых из них. С 1753 г. владелец принял в качестве управляющего мануфактурой «обретающегося в католицкой вере кондового попа» Богдана Александрова. В третьем пункте заключенного с ним договора указывалось, что кроме своих прямых обязанностей приказчика он обязывался отправлять приватно «все священнические должности. в доме онаго господина Шеримана для его персоны только и для. служителей ево, обретающихся в католицком законе.» Александрову было запрещено обращать в католичество кого-либо из «греческого исповедания», а также совершать службы и отправлять требы где-либо, кроме дома Шеримана, без приказания «московского католицкого старшего патера»55. Вскоре после этого 7 из 9 католиков, проживающих на фряновской фабрике, по их собственному желанию перешли в православие. Это произошло 5 июля 1754 г.: «.люди, состоящие в католиц-ком законе по надлежащему чиноположению и наставлению Святых Христовых Таин. сподоблены и к церкви Святой греко-российской приняты, коим православные имена наречены Игнатию — Павел, Иякову — Петр, жене ево Марье —
49 РГАЦА. Ф. 1252. Оп. 1. Ц. 3G14. Л. 4G2—4G2 об., 4G9.
5G Цит. по: Сергазина К. Т., Чистяков П. Г. Указ. соч. С. 16G.
51 РГАЦА. Ф. 277. Оп. 8. Ц. 1236. Л. 17.
52 Персидский поход Петра I 1722—1723 гг.
53 РГАЦА. Ф. 277. Оп. 8. Ц. 547. Л. 2 об.
54 Игнатий Шериман принадлежал к армянской семье Шахриманянов, которые были лидерами армян-католиков Новой Цжульфы.
55 РГАЦА. Ф. 277. Оп. 8. Ц. 563. Л. 2—2 об.
Ефимия, Францу — Сафон, вдове Терезии — Мария, детям ее Игнатью — Афо-насий, Захару — Сергий»56.
В 1738 г. из 77 человек рабочих, приписанных к фряновской мануфактуре, грамотными были лишь 18 человек (23,3%)57, что является достаточно высоким показателем для первой половины XVIII в. Подобными данными на начало XIX в. мы не располагаем. Но в 1815 г. при опросе 4G человек из всех мастеровых фабрики не умели читать и писать лишь 6 человек, остальные были грамотными. Представляется вероятным, что обучены они были в приходской школе, существовавшей при фряновском храме. Тем более что священник, служивший во фряновском храме в конце XVIII — начале XIX в., Петр Иванович Зверев, был хорошо образованным человеком, окончившим богословский факультет Троицкой семинарии, знавшим древние языки, читавшим проповеди не только во Фрянове, но и в Троице-Сергиевой лавре58.
Жизнь рабочих на фряновской мануфактуре в 173G—1750-е гг. регулировалась внутренним регламентом, разработанным владельцем фабрики Игнатием Шериманом во второй половине 1730-х гг. Текст этой инструкции не сохранился, мы находим лишь косвенные упоминания о ней в различных документах. «Оная инструкция учинена для лучшего порятку и для прекращения их (рабочих. — О. Г.) пьянства и шалости, а не для моего интересу только, чтоб их в страхе сдержать.» — писал об инструкции владелец59. Кроме указанного документа, руководством для приказчиков и владельцев текстильных мануфактур с 1743 г. служил «Регламент суконным и каразейным фабрикам»6°, чьи установления касательно рабочего дня, занятости рабочих, устройства мастерских и т. п. оказывались полезны и на шелковых мануфактурах. В начале XIX в. приказчики фабрики во взаимоотношениях с рабочими руководствовались многочисленными инструкциями и предписаниями, составляемыми владельцами мануфактуры61. Наконец, в 1818 г. на фабрике было введено «Положение о задельной и месячной плате для мастеровых людей фряновской шелковой фабрики и об обязанностях их». Составление этого документа было следствием правительственной политики по отношению к посессионным мануфактурам, стремившимся «установить ясные и определенные правила, регулирующие возможно полнее весь строй фабричной жизни все отношения фабриканта к рабочим»62. «Положение» было составлено начальником отделения департамента мануфактур и внутренней торговли Бурнашевым и утверждено Сенатом в 1818 г.
На фряновской шелковой мануфактуре работало почти все население села — от малолетних детей до стариков, исключая совсем немощных, чье состояние делало их неспособными ни к каким работам. В отчетах Лазаревых для мануфактур-коллегии в начале XIX в. значилось, что дети жили при родителях с
56 РГАЦА. Ф. 277. Оп. 8. Ц. 547. Л. 9 об.
57 Там же. Оп. 3. Ц. 222. Л. 5—49 об.
58 См.: Сергазина К. Т., Чистяков П. Г. Указ. соч. С. 6G.
59 РГАЦА. Ф. 277. Оп. 5. Ц. 654. Л. 3.
6G ПСЗ. Т. 11. № 844G.
61 РГАЦА. Ф. 1252. Оп. 1. Ц. 3G15. Л. 1—16.
62 Туган-Барановский М. И. Русская фабрика в прошлом и настоящем // Он же. Избранное. М., 1997. С. 171.
рождения и «до того возраста, в котором быть могут употребляемы к работам по силам их и способностям, то есть лет до 12»63. С этого возраста дети обоего пола поступали на фабрику для выполнения самых простых шпульных работ и мотания шелка. Источники XVIII в. свидетельствуют, что дети начинали трудиться на фабрике с еще более раннего возраста. Некоторые из них помогали родителям на фабрике начиная с 9 лет. Например, в переписи фряновских мастеровых от
31 мая 1738 г. имеется уточнение, что сын штофного переборщика Карпа Никитина — Иван в 10 лет обучался фабричному мастерству. Более того, есть указание на обучение фабричному мастерству мальчиков с 7-летнего возраста (Михаил, сын штофного ткача Тимофея Григорьева)64. Девочки также рано начинали помогать при фабричных работах. В 1818 г. приказчик специально завел на шелковой фабрике станы для тканья сырцовых ленточек, чтобы на них могли работать девочки 9—15 лет65. «Положение», введенное в том же году, указывало, что фря-новцы должны содержать и вскармливать детей своих до 7-летнего возраста, «в коем вступают они уже в некоторые по фабрике работы»66.
Жены большинства мастеровых Фрянова были заняты на мануфактуре, занимаясь размоткой шелка, трощением и другими работами.
Некоторые фряновцы не оставляли работ на фабрике даже в очень преклонном возрасте. По сведениям 1817 г., одним из самых старых фабричных переборщиков был Трофим Воробьев 89 лет67. Кроме него переборщиком трудился Ефрем Ильин 70 лет68. Среди работающих женщин самыми старыми были Ненила Екимова и Марфа Белова, обеим по 80 лет, и Степанида Марюшкина 75 лет69.
К началу работ фряновских мастеровых созывали сигналом «шабаша» (колокола), по которому рабочие должны были являться на свои рабочие места: «.как придет урочный час, то по ударении в колокол у работы непременно б были»70. На обед и ужин рабочих также отпускали по сигналу колокола. Приказчики мануфактуры по указанию владельцев строго следили за тем, чтобы каждый из мастеровых приходил на работу «без малейшего упущения времени.». В случае опоздания без оправдательной причины приказывалось «чинить строгое и подлежащее взыскание»71. Даже за самое незначительное опоздание к началу работ мастеровые штрафовались вычетами из заработной платы72. Такой порядок на фряновской мануфактуре сохранялся на протяжении всего XVIII и первой четверти XIX в.
Сохранившиеся документы фряновской мануфактуры не содержат сведений о продолжительности рабочего дня на предприятии. Но мы можем предположить, что распорядок работ был сходен с тем, который существовал на шелко-
63 РГАДА. Ф. 1252. Оп. 1. Д. 3004. Л. 155 об.
64 Там же. Ф. 277. Оп. 3. Д. 222. Л. 11-11 об.
65 Там же. Ф. 1252. Оп. 1. Д. 3005. Л. 99.
66 Там же. Д. 3011. Л. 298.
67 Там же. Ф. 1252. Оп. 1. Д. 3011. Л. 92.
68 Там же. Л. 90.
69 Там же. Л. 93-93 об.
70 Там же. Ф. 277. Оп. 5. Д. 1477. Л. 10.
71 Там же. Ф. 1252. Оп. 1. Д. 3011. Л. 107-107 об.
72 Там же. Л. 97.
вой мануфактуре, расположенной на Посольском дворе, где Игнатий Шериман был управляющим с 1721 по 1724 г. Поэтому представляется вероятным, что на фряновской мануфактуре им были заведены порядки, соответствующие регламенту мануфактуры Посольского двора73. Продолжительность рабочего дня зависела от времени года. В зимнее время, т. е. с 30 сентября по 30 марта, рабочий день для фряновских рабочих начинался в 6 часов утра. С 12 до 14 часов полагался обеденный перерыв. В это время фабричные рабочие могли уйти с фабрики домой. В 14 часов работы на мануфактуре возобновлялись и продолжались до 19 часов. В летний период работы начинались на час раньше — в 5 часов утра. Таким образом, рабочий день зимой составлял 11 часов, летом — 1274. В 1818 г. «Положение», составленное для мануфактуры, установило 12-часовой рабочий день75. Оставление фабричными работ ранее установленного времени каралось штрафом. Несмотря на это, фряновские рабочие довольно часто самовольно уходили с фабрики в рабочие часы76.
Рабочими днями на фабрике считались дни с понедельника по субботу с одним выходным днем — воскресенье. Нерабочими также считались так называемые табельные дни (дни церковных праздников и царские дни77). По субботам, вероятнее всего, как и на других фабриках, рабочий день был короче и заканчивался около трех часов пополудни.
Российские законы запрещали заставлять мастеровых выходить на работу в воскресные и праздничные дни. Если же из-за выполнения срочных заказов существовала такая необходимость, то в этом случае выход на работу в воскресный день особо оговаривался приказчиками с фабричными мастерами и оплачивался со значительной прибавкой против обычных рабочих дней78.
До введения в 1818 г. «Положения» количество рабочих дней в году могло значительно отличаться. По данным 1803 г., рабочими были 237 дней79, в 1814 г. — около 26080, в 1815 г. — 27781. Согласно «Положению», количество рабочих дней не должно было превышать 26582.
Основным источником существования работных людей являлось денежное жалованье. Заработная плата рабочим, состоящим на сдельной оплате труда, выдавалась еженедельно по субботам, тем же, кто получал месячное жалованье, — 1 числа месяца, следующего за рабочим83. Наряду с денежным жалованьем ма-
73 См.: Заозерская Е. И. Развитие легкой промышленности в Москве в первой четверти ХШП в. М., 1953. С. 315.
74 См.: Там же.
75 См.: Туган-Барановский М. И. Указ. соч. С. 172.
76 РГАДА. Ф. 1252. Оп. 1. Д. 3004. Л. 266.
77 Царские дни — 1) высокоторжественные дни восшествия на престол и коронования государя императора, рождения и тезоименитств государя императора, государыни императрицы, наследника цесаревича и его супруги; 2) торжественные дни рождений и тезоименитств прочих особ царствующего дома.
78 РГАДА. Ф. 1252. Оп. 1. Д. 3004. Л. 405.
79 ОПИ ГИМ. Ф. 333. Оп. 1. Д. 4. Л. 19.
80 РГАДА. Ф. 1252. Оп. 1. Д. 3004. Л. 478.
81 Там же. Л. 413.
82 См.: Туган-Барановский М. И. Указ. соч. С. 172.
83 РГАДА. Ф. 1252. Оп. 1. Д. 3011. Л. 99.
стеровые обоего пола, находящиеся на месячной оплате труда, получали хлебный паек — «месячное хлебное продовольствие». Нередкими были поощрения «людей, служащих при фряновской фабрике, ознаменовавших себя в усердной и длительной службе по званию каждаго и находящихся в продолжение службы в добром и трезвом поведении»84. Приказчики направляли владельцам списки тех рабочих, которые, по их мнению, были достойны награды.
Кроме непосредственной работы за ткацкими станами, рабочие исполняли все необходимые для поддержания деятельности фабрики работы: закупку материалов и дров, доставку их, ремонт фабричных корпусов и инструментов85. Рабочие привлекались владельцем фабрики к починке «большой дороги расстоянием от фабрики на 50 верст»86, ремонтом плотины87, а во второй четверти XVIII в. — к благоустройству территории поселка88. С 1818 г. они были освобождены от исправления дорог вне фабричных дач их и от препровождения колодников89.
Отлучки рабочих с фабрики и из села допускались лишь с разрешения приказчика или владельца мануфактуры. В разработанной для своей мануфактуры инструкции Игнатий Шериман указывал, «чтоб без пашпорту никому никуды не ездить.»90 Мастеровые жаловались, что владелец фабрики запрещал им и их семьям выходить из села без ведома приказчика и десятских как в будни, так и в воскресные и праздничные дни, заставляя «быть при своих домех безотлучно»91. Этот запрет приказчики и владелец мануфактуры оправдывали тем, что «дабы чрез праздное их шатание не могли они впадать в некоторые непотребства», т. к. содержатель фабрики нес ответственность за фабричных как за своих кре-постных92. При Лазаревых выходить из Фряново рабочие также могли только по «письменным видам» (паспортам) или «прокормежным письмам», в которых были описаны их внешние приметы.
С первых лет существования мануфактуры во Фрянове рабочие и члены их семей для излечения от болезней должны были самостоятельно отправляться в Москву, т. к. при фабрике в это время не было ни лекаря, ни лечебницы. В июне 1738 г. грезетный ткач Андрей Поваров успешно вылечился в Москве от «французской болезни»93. В 1817 г. во Фрянове следил за здоровьем фабричных «фер-шал» Петр Буланов «особовыученный из фабричных людей». В 1819 г. забота о больных на фряновской фабрике была возложена на «докторского ученика» Ти-лина. От владельцев мануфактуры он получил «строжайшее приказание» крайне экономно и бережливо расходовать медикаменты, необходимые для лечения. Для этого ему рекомендовалось излечивать больных «простыми средствами». Он обязывался содержать всех больных вместе, в особой комнате, объясняя им, что
84 РГАДА. Ф. 1252. Оп. 1. Д. 4360. Л. 5-5 об.
85 Там же. Д. 3011. Л. 155.
86 Там же. Л. 124.
87 Там же. Д. 3005. Л. 21.
88 Там же. Ф. 277. Оп. 5. Д. 654. Л. 2.
89 Там же. Ф. 1252. Оп. 1. Д. 3011. Л. 299.
90 Там же. Ф. 277. Оп. 5. Д. 654. Л. 3 об.
91 Там же. Л. 11.
92 Там же. Л. 13.
93 Там же. Оп. 4. Д. 138. Л. 2 об.
«в этом их польза»94. В 1821 г. 8-месячное обучение «фершальскому мастерству» прошел еще один фряновский мальчик Семен Барабанов95. Тех же жителей села, кто был серьезно болен, по-прежнему отправляли в больницы Москвы. Фабричный Петр Глисиков с переломом ноги и Игнатий Тимофеев с переломом руки лечились в Москве на Сретенке у «костоправа» московского купца Льва Ми-хайлова96. В Москве вылечилась и Катерина Крестьянинова, которая была «тож одержима несколько времени болезнью». Приказчики уточняли, что к такому лечению прибегали многие из фряновских фабричных97. Ценьги на лечение рабочих в Москве выделялись из средств владельцев мануфактуры. В 1814 г. по этой статье было израсходовано 751 руб. 77 коп. В 1815 г. на лечение фабричных было затрачено 399 руб. 12 коп., в 1816 г. — 5GG руб.98 В 1815 г. Еким Лазарев писал, что забота о больных в его селе всегда находится на его попечении. Он «по человеколюбивому расположению никогда не оставлял принимать надлежащих мер к облегчению участи людей»99. «А потому и ныне», по его словам, «больные, также как и в прошедшее время, получают нужное пособие»1™. «Положение», введенное на фабрике в 1818 г., еще раз указывало на то, что «попечение владельца фабрики о мастеровых своих людях во время приключающихся им болезней долженствует состоять именно в пользовании их на свой счет без вычета ни за медикаменты, ни платежа доктору или лекарю из работной у них платы»ш.
При Лазаревых на фряновской мануфактуре был установлен порядок, по которому престарелые обоего пола получали содержание до смерти. Также Лазаревы выдавали содержание малолетним «до того возраста, в котором быть могут употребляемы к работам по силам их и способностям», а также тем, кто к «работам фабрическим» был неспособен. Все перечисленные категории получали от Лазаревых помощь деньгами или хлебом. В 18G1 г. сами фабричные писали, что малолетние получают 3 руб. в год, что составляет 3 полушки в сутки, либо по четверти хлеба. «А престарелым и к работам неспособным платит от 25 до 5G коп. в месяц, что составляет от 3 до 6 руб. в годш. Если же кто хотел получать помощь хлебом, то «он выдается соразмерно той денежной выдачи и тогда уже оная не выдается»™. В 1815 г. на престарелых жителей села и малолетних детей обоего пола безденежно выдавалось хлеба 178 четвертей на сумму 18G5 руб. 37,5 коп. Кроме того, было выдано деньгами на их содержание 322 руб. 1G коп.ш В 1816 г. пенсии выплачивались 125 фряновцам, что составляло 1G,4% от всех жителей Фрянова. Из них «престарелыми и увечными» были 14 мужчин и 55 женщин, «вдовами и сиротами» — 16 мужчин и 4G женщин. И первая и вторая категории
94 РГАЦА. Ф. 1252. Оп. 1. Ц. 3G15. Л. 1G об. — 12.
95 Там же. Ц. 436G. Л. 2G5.
96 Там же. Л. 1 об.
97 Там же. Ц. 3G11. Л. 1GG об. — 1G1.
98 Там же. Ц. 3GG8. Л. 41 об., 171 об., 288.
99 Там же. Ц. 3GG4. Л. 397.
1GG Там же. Л. 443.
1G1 Там же. Ц. 3G11. Л. 225 об.
1G2 Там же. Ц. 3GG4. Л. 2G8—2G8 об.
1G3 Там же. Л. 2G8 об.
1G4 Там же. Л. 419 об.
«пенсионеров», несмотря на материальную помощь от владельцев, могли подрабатывать, беря для размотки сырцовый шелк, и получать за это дополнительную плату1К. Кроме того, неимущим от фряновской конторы выдавались сальные свечи, мыло и сено для коровм6, а также деньги на погребение вдов и сиротш.
Выплата в казну подушных денег и других государственных податей и повинностей за всех, принадлежащих к фабрике людей, осуществлялась владельцами из собственных средств без удержания этих денег из заработной платы рабочих. Так обстояли дела в XVIII в. при ШериманахМ8, этот же порядок был сохранен Лазаревыми. В 1821 г. государственные подати за фабричных включали в себя в расчете на одного человека: подушные деньги — 1 руб. 5G коп., на починку дорог — 12,5 коп., «на водяную коммуникацию» — 2,5 коп., на земские повинности — 25,5 коп. Итого за одного человека было выплачено 1 руб. 91,5 коп. За всех же вместе числившихся при фабрике 587 душ в казну было внесено 1124 руб. 1G,2 коп.™
С конца XVII и до середины XIX в. в России в питании крестьян и рабочих преобладал ржаной и овсяный хлеб. В рассматриваемый период времени обеспечением запасов хлеба в селе занимался владелец фабрики. В 173G— 175G-C гг., по указанию Игнатия Шеримана, приказчик фабрики покупал овсяный хлеб в Москве, рассчитывая на семьи всех фабричных фряновской шелковой ману-фактурыш. К покупной цене хлеба владелец прибавлял по пять копеек на четверть, чтобы оплатить приказчику его работу по доставке хлеба в село. В 40-е гг.
XVIII в. хлеб для фряновцев покупался в количестве более 5GG четвертей в год по цене 75 коп. за четверть111. Рабочим предоставлялся выбор: покупать хлеб у владельца мануфактуры из его «магазейна» с вычетом за него из заработной платы, либо покупать его самостоятельно у сторонних людей в Москве или самом селе. Иногда «запас (хлеба. — О. Г.) в Москве покупают и возят туды на фабрику» сами рабочие, писал Игнатий Шериман112. Кроме того, Шериманы не запрещали приезжать на фабрику крестьянам, продающим хлеб и прочие припасы «по свободной цене»113.
При Лазаревых с 1786 г. по 18G2 г. хлеб продавался рабочим из хозяйской конторы по цене 3 руб. за четверть. К этому времени объем покупного хлеба составил от 23GG до 25GG четвертей ржи в год (при Лазаревых он закупался не только в Москве). В 1817 г. хлебный амбар во Фрянове находился в ведении конторщика Семена Теплоухова. Он был обязан вести ежедневную выдачу хлеба, овса и сена, а также «приходу и расходу держать верный щет»114. Кроме ржи фряновцы имели возможность покупать у владельцев гречневую крупу. Как и при Шериманах, в
1G5 РГАЦА. Ф. 1252. Оп. 1. Ц. 3GG8. Л. 279—284 об.
1G6 Там же. Ц. 3G11. Л. 1GG.
1G7 Там же. Ц. 3GG8. Л. 135.
1G8 Там же. Ф. 277. Оп. 8. Ц. 144. Л. 1.
1G9 Там же. Ф. 1252. Оп. 1. Ц. 3G16. Л. 17G.
11G Там же. Ф. 277. Оп. 5. Ц. 654. Л. 2 об.
111 Там же.
112 Там же. Л. 7 об.
113 Там же. Л. 12.
114 Там же. Ф. 1252. Оп. 1. Ц. 3GG8. Л. 27G об.
начале XIX в. хлеб продолжал выдаваться не за деньги, а «в число зарабатываемой ими (рабочими. — О. Г.) платы»115. В документах фряновской конторы сохранились свидетельства о «заимообразном отпуске» ржаного хлеба — по одному четверику на человека в месяц — с обязательством в будущем выплатить необходимую сумму за взятый хлеб116. Установленное в 1818 г. «Положение» также рекомендовало вменить владельцу в обязанность «иметь всегда запас довольное онаго (хлеба. — О. Г.) количество, и желающим отпускать муку или рожь под их росписки», а затем вычитать сумму у них из заработной платы. Продавать хлеб разрешалось по той цене, по какой он обошелся владельцам, включая его провоз до Фрянова. Кроме того, владельцу позволялось прибавлять к стоимости хлеба еще по 5% на рубль на содержание хлебного склада117. Кроме хлеба владельцы продавали в первой половине XVIII в. соль и «всякий харч», с надбавкой к цене против московских цен за провоз до Фрянова118.
По расчетам Лазаревых с июля 1818 г. по май 182G г. рабочими было взято в долг 2G77 четвертей119 2 четверика хлеба на 29573 руб. 78 К коп.12° А всего, по подсчетам приказчиков фряновской фабрики, к середине 182G г. рабочие были должны владельцам более 125573 руб. «за взятой в запрос хлеб»121.
К сожалению, архивные документы не сохранили данных о рационе рабочих. О среднем же количестве потребляемого фряновцами хлеба и других продуктов позволяют судить данные расчетов приказчиков фряновской фабрики. В перечне, относящемся к 1815—1816 гг., перечислен необходимый минимум продуктов, который старались обеспечить владельцы фабрики самым неимущим из жителей села: вдовам, сиротам и престарелым, живущим в богадельне. Согласно этим расчетам, в год на одного человека было необходимо 3 четверти ржи, 4 четверти круп, 4 пуда 1G фунтов говядины, 2G фунтов масла коровьего, 15 фунтов постного (вероятно, льняного или конопляного) масла, 1 пуд соли. Объем потребляемых овощей (капусты, картофеля, редьки и свеклы) не оговаривался, но на них полагалось выделять по 4 коп. в день. Всего на пищу должно быть употреблено в год 1G2 руб. 85 коп.
Что же касается одежды, которую носили фряновцы, то, по расчетам фря-новской конторы, в 1815—1816 гг. для одного живущего в богадельне мужчины в год требовалось три рубашки, кафтан (один на два года), шуба (покупалась раз в три года), а также коты122, шапка, шляпа и рукавицы. Цля женщины требовались также три рубашки на год, 8 аршин крашенины на сарафан, два платка — на голову и на шею, чулки и коты, а также одна шуба на два года123.
Некоторым работникам фряновской фабрики следовали дополнительные выдачи одежды от владельцев. Например, садовнику Ивану Метлянову и его по-
115 РГАЦА. Ф. 1252. Оп. 1. Ц. 3GG4. Л. 394 об.
116 Там же. Ц. 3G11. Л. 312.
117 Там же. Л. 297 об. — 298.
118 Там же. Ф. 277. Оп. 5. Ц. 654. Л. 6 об.
119 Одна четверть — 7 пудов 1G фунтов.
га РГАЦА. Ф. 1252. Оп. 1. Ц. 3G11. Л. 313.
121 Там же. Ц. 3GG4. Л. 395 об.
122 Коты — вид мужской и женской обуви.
123 РГАЦА. Ф. 1252. Оп. 1. Ц. 3GG8. Л. 277—277 об.
мощникам выдавались сверх зарплаты рукавицы с варегами, раз в три года — тулуп и раз в два года — армяк. Такие же выдачи полагались караульным и дворникам. Повару Ивану Смирнову ежегодно выдавались рукавицы, чулки и сапоги. Цроворубам — Филиппу Петрову — армяк, рукавицы с варегами, а Цаниле Мар-ковкину — тулуп. Также тулуп выдавался истопникам, а скотнику полагались пара рукавиц с варегами124. Трем конюхам — Андрею Григорьеву, Андрею Агурееву и Максиму Котякову — в июле 182G г. из фряновской конторы было выдано по 15 руб. 45 коп. на покупку армяков, Константину Абрамову — 1G руб. на сапоги125. Отдельным работникам выдавалась нанка126 для пошива одежды.
Фряновские жители не были избавлены от рекрутской повинности. На основании генерального учреждения о сборе рекрут 29 сентября 1766 г., в 1-м пункте которого говорилось: сбор рекрут во всем государстве «чинить. со всех казенных и партикулярных заводов и фабрик, при которых приписныя и купленыя заводчиками и фабрикантами деревни»127. Во Фряново в рекруты отдавались по приговору приказчиков и «фабричного общества»128 чаще всего люди, склонные к бунтам, пьянству, воровству. Неоднократны во Фрянове были отдачи в рекруты членов одной семьи, если они были дурного поведения. Ивана Марковкина забрали в рекруты за «оказанные им в 1798 году буйства и кражи». За четыре года до этого, в 1794 г., в рекруты был отдан его брат, также за дурное поведение129. Подобная ситуация сложилась и в 1819 г., когда одного за другим в рекруты взяли двух братьев Жирновых13°. Если в рекрутской очереди не было людей дурного поведения, то брали из одиноких131. Кроме того, старались брать в рекруты тех, у кого не было на попечении престарелых родителей и малолетних детей. Если не находилось людей по этим критериям, то брали по существующей среди фабричных очередности.
Своих рекрутов Лазаревы, как и другие российские дворяне, обеспечивали необходимым обмундированием, деньгами (наградами) и провиантом. В 1814 г. расходы составили 1244 руб. 2 коп. на 9 человек132, в 1815 г. — около 6GG руб.133 Во время процедуры отдачи в рекруты владельцы также должны были платить определенные денежные суммы различным чиновникам. Так, в мае 1821 г. с фря-новской фабрики отдавались в рекруты четверо рабочих. Лазаревы заплатили в общей сумме около 2GG руб. — лекарям, секретарю, смотрителю, солдатам в приемной, сторожам, цирюльнику, писцу. Кроме этого, владельцы фабрики должны были выплачивать так называемую награду рекрутам134, даже за тех, кого отдавали в рекруты за проступки и худое поведение.
124 РГАДА. Ф. 1252. Оп. 1. Д. 3008. Л. 39 об. - 49.
125 ОПИ ГИМ. Ф. 333. Оп. 1. Д. 10. Л. 4.
126 Нанка — грубая плотная хлопчатобумажная ткань.
127 ПСЗ. Т. 17. № 12748.
128 РГАДА. Ф. 1252. Оп. 1. Д. 3004. Л. 27
129 Там же. Ф. 294. Оп. 3. Д. 742. Л. 13 об.
130 Там же. Ф. 1252. Оп. 1. Д. 3016. Л. 6 об.
131 ОПИ ГИМ. Ф. 333. Оп. 1. Д. 17. Л. 6 об.
132 РГАДА. Ф. 1252. Оп. 1. Д. 3008. Л. 49.
133 Там же. Д. 3004. Л. 419 об.
134 ОПИ ГИМ. Ф. 333. Оп. 1. д. 4. Л. 82
Отношения фряновских рабочих с крестьянами окрестных деревень были довольно натянутыми на протяжении всего рассматриваемого периода. В 1730-е гг. приказчик фряновской фабрики Петр Сафаров писал, что крестьяне из смежного с Фряновым села Пареева силой хотели завладеть землей Шери-мана, для чего пришли с топорами и хотели драться, «похвалялись они чинить всякие противности фабрике Шеримана»135. Впоследствии стычки между ними и фряновскими рабочими происходили неоднократно.
Случались конфликты фряновских рабочих и с жителями других селений.
29 июня 1750 г. близ села Фряново в селе Никольском проходила ярмарка. На ярмарке произошла драка межу крестьянами разных деревень и рабочими фря-новской мануфактуры. В ходе следствия выяснилось, что 17 человек мастеровых были действительно тяжело ранены и что главным зачинщиком драки был священник Михаил Андреев из села Богородицкого с детьми Михаилом, Алексеем и Федором и священник села Иевлева Дмитрий Степанов. «С великим дубьем и палочьем» напав на фабричных рабочих и фряновского приказчика, они стреляли по ним из пистолетов, при этом сыновья священника Михаила Андреева кричали: «.бейте фабричных до смерти». В процессе избиения мастеровые были ограблены теми же детьми священника136. Не ладили фряновские фабричные и с крестьянами деревни Аксеновой, находившейся рядом с селом и также принадлежавшей семье Лазаревых. В 1825 г. аксеновские крестьяне просили Лазаревых защитить их от притеснений рабочих при передаче им фряновских господских лугов, т. к. ожидали, что те будут из ненависти вытравливать траву и «прочие делать шалости»137.
Владельцы фряновской фабрики имели множество нареканий на поведение некоторых из своих рабочих: «.они без дела шатаются, без позволения отлучаясь пьянствуют»138. На фабрике были довольно многочисленные случаи буйства и драк: «.ходят в другие деревни для покупки вина и оттого бывает де пьянство промеж себя и драки»139. Первый владелец фабрики Игнатий Шериман писал, что по отлучке его приказчика Сафарова в Москву рабочие нарушали все предписанные правила, «фабрики моей работные люди, между собою учиняя денежный сбор», много пьянствовали и веселились и «самовольничали»140. За эти нарушения рабочие неизменно подвергались штрафам и наказаниям, в соответствии с указанием регламента суконным и каразейным фабрикам, в котором было велено «никому из них не дерзать. на публичной улице весьма в непристойном злочинстве пьянства являться под опасением неотменнаго за то штрафа»141.
Совершались во Фрянове и более тяжкие преступления. С первых лет после заведения мануфактуры ее владелец Игнатий Шериман отмечал случаи воровства сырцового шелка, инструментов, материалов из фабричных помещений.
135 РГАДА. Ф. 277. Оп. 4. Л. 227. Л. 1.
136 Там же. Оп. 7. Д. 632. Л. 11 об. — 12.
137 ОПИ ГИМ.Ф. 333. Оп. 1. Д. 17. Л. 4.
138 РГАДА. Ф. 1252. Оп. 1. Д. 3004. Л. 5 об.
139 Там же. Ф. 277. Оп. 5. Д. 1477. Л. 10.
140 Там же. Д. 1127. Л. 1 об.
141 ПСЗ. Т. 11. № 8440.
В начале 1740-х гг. он писал, что на фабрике «всегда были и до сих пор бывают немалые кражи шелков»142. Тогда же он обращался в мануфактур- и коммерц-коллегии с жалобами на некоторых «учеников его фабрики», которые воруют шелк и продают его по окрестным деревням. Для перевозки краденого они нанимали крестьянские подводы, причем сами фряновские крестьяне, будучи в сговоре с фабричными, скрывали их воровство. По словам Шеримана, шелк они вывозили из Фрянова на телегах в глухую полночь, чтоб их никто не видел и не поймал143. В 1743 г. в кражах был заподозрен Федор Поздеев, 44-летний красильщик фряновской мануфактуры. Владелец фабрики характеризовал его как пьяницу, который «и меня именованного (Игнатия Шеримана. — О. Г.) и при-кащиков моих не слушает и других работников к тому ж приводит.». При обыске у Поздеева было найдено «немалое число» цветного, приготовленного для ткачества шелка на сумму в пять рублей. Пойманный с поличным, красильщик повинился и некоторое время содержался в мануфактур-коллегии под караулом. На допросах он подтверждал, что для перевозки краденого шелка нанимал сторонних мужиков144, а шелку он украл в красильне на 40 золотников145. Кроме этого, Игнатий Шериман жаловался в мануфактур-коллегию на своих ткачей Дмитрия Воробьева, Алексея Сидорова, Феофана Дмитрева, считая, что они воровали шелк и совершали другие деяния, для того чтобы его фабрике «учинить замешательство и остановку»146. В июле 1756 г. во время кражи 5 мотков шелка была поймана вдова одного из фряновских подмастерьев Прасковья Евдокимова 72 лет147.
Документы свидетельствуют, что обнаружить кражу помогали чаще всего работающие вместе с вором рабочие — мужчины или женщины. Провинившегося отводили к приказчику или владельцу фабрики, сажали его под караул. Солдаты, находящиеся при фабрики, в это время обыскивали его дом, и если находили еще ворованный шелк, то приобщали его к краденному. Затем виновного отправляли в мануфактур-коллегию для допроса и разбирательства. По возвращении рабочего на фабрику владелец подвергал его еще и «домашнему наказанию», которое обычно заключалось в переводе рабочего на более низкооплачиваемую и трудоемкую работу. Федор Поздеев был переведен из красильни к «тяжким» переборам. Также Шериман поступил и с уличенным в краже Григорием Шапошниковым. Почти все обвиняемые в воровстве люди оправдывали себя тем, что получают от владельца мануфактуры малую заработную плату, поэтому воровство, по их мнению, компенсировало недостаток выплаченных владельцем
денег148.
После 1758 г., когда фряновская шелкоткацкая мануфактура перешла к новым владельцам — семье Лазаревых, кражи с фабрики не прекращались. 16 октября 1803 г. пятеро фабричных — Петр Блохин, Петр Елисеенков, Еким
142 РГАДА. Ф. 277. Оп. 5. Д. 1127. Л. 1.
143 Там же. Д. 654. Л. 3.
144 Там же. Д. 474. Л. 1.
145 Приблизительно 170,4 кг.
146 РГАДА. Ф. 277. Оп. 5. Д. 1127. Л. 2.
147 Там же. Оп. 8. Д. 1040. Л. 2.
148 Там же. Оп. 5. Д. 474. Л. 1-8.
Полубояринов, Сергей Рещиков и Михайла Кукарин — были представлены в Московскую палату уголовного суда по обвинению в краже сырцового шелка. По показаниям приказчиков, украден был крашеный шелк (2 пуда 10 фунтов 50 золотников149) на сумму 1268 руб 16 коп. и сырцовый шелк (2 пуда 26 фунтов и 16 золотников150) на сумму 849 руб. 33 коп.
Еще один случай кражи с фабрики относится к февралю 1823 г., когда в окрестностях Фряново фабричные рабочие поймали двух крестьян из деревни Раслятиной Тверской губернии Федора Зуева и Козьму Макарова. При них оказался «обделанный в прутках для ткачества шелковых товаров свинец» (всего 24 пучка) весом 7 пудов и 20 фунтов151. Свинец этот хранился под замком в фабричном складе во Фряново. Зуев признался, что купил свинец «нечаянно» на фабрике от живущего около склада фабричного слесаря Ивана Скапинова за 55 руб.152 Фряновский приказчик посчитал, что кража была совершена по предварительному сговору с фабричными рабочими, т. к. раслятинские крестьяне прибыли во Фряново задолго до совершенной кражи и «проживали в то время в селении фабрики в доме у фабричного Ивана Полякова и шатались по улицам каждодневно». Виновные выждали удобный момент между 6 и 7 февраля, когда на склад никто не входил «за ненадобностью в красильню материалов, и для ткачества шелковых товаров свинца»153 и совершили кражу.
Кроме краж шелка и припасов случались на фряновской фабрике и другие уголовные преступления. В 1753 г. фабричные Григорий Андреев, Михайла Петров и Аксинья Иванова обвинялись в убийстве ткача Никиты Андреева154. Случались в селе случаи хулиганства и грабежей мирных жителей, о которых сотский Василий Кубасов доносил Богородскому земскому суду. Так, например, 15 мая 1821 г. живший во Фрянове Василий Красихин, неоднократно замеченный «в пьянстве и буйных поступках», напал на фряновскую девушку Лукерью Афонасьеву и, ограбив ее, убежал в лес. Сотский сообщал, что подобные случаи и грабежи происходили с Красихиным постоянно, «а потому в селении фабрики живущия мастеровые и опасаются ево Ивана Красихина дабы не причинил он какого-либо великого злодеяния»155. Тот же сотский Василий Кубасов рапортовал в Богородский земский суд о краже, совершенной 21 июня 1821 г. в соседней с Фряновым деревне Ереминой фряновским рабочим Карпом Соболевым. По показаниям пострадавшей Матрены Игнатьевой, фабричный украл у нее из чулана 50,2 аршин холста на 21 руб. 21 коп., «новые пестрядинные156 порты» и наличные деньги в кожаном кошельке на 8 руб. 39 коп. Фабричный был опознан
149 Приблизительно 37,5 кг.
150 Приблизительно 44,75 кг.
151 Приблизительно 124 кг.
152 РГАДА. Ф. 1252. Оп. 1. Д. 3017. Л. 88-89.
153 Там же. Л. 88 об.
154 Там же. Ф. 277. Оп. 8. Д. 305.
155 Там же. Ф. 1252. Оп. 1. Д. 3016. Л. 112.
156 Пестрядь — ткань домашней выработки из остатков пряжи разного качества (лен, шерсть и т.д.) или разного цвета.
потерпевшей, в ходе проведенного обыска в доме Соболева было найдено 23 аршина холста и сшитая из того же холста новая рубашка157.
Особое беспокойство приказчикам фряновской фабрики причиняли продавцы спиртных напитков. В 1817 г. они неоднократно жаловались в Богородский земский суд, испрашивая запретить богородскому откупщику питейных сборов Ивану Шестову, который «в противность высочайше утвержденных кондиций еженедельно по воскресным дням.» торгует самогоном, отчего в селе происходят беспорядки158. Фряновцев, таких как Козьма Чащин, которые были замечены в продаже «сторонним людям горячего вина159», подвергали аресту и представляли в Богородский земский суд16° для положенного наказания. Цру-гих, как, например, многократно замеченного в торговле вином Ивана Аннича, штрафовали и отправляли для исправления в работный дом161.
На фряновской фабрике применялись установленные законами наказания: налагались наказания батогами, плетьми и иногда кнутом, арест простой или с наложением цепей, надевание колодок на ноги. За одно из самых частых преступлений на фряновской фабрике — побег — рабочие наказывались, по приказанию мануфактур-коллегии, плетьми «нещадно» при собрании всех мастеровых людей фабрики, «чтоб впредь как ему так и другим ево братьем того чинить было не повадно». Впоследствии наказанные люди отдавались на фабрику в работы по-прежнему. Плетьми наказывали за «недельные жалобы» на управляющего и владельца фабрики, за дерзости рабочих по отношению к начальству162. При Лазаревых плети также были одним из самых частых способов наказания фабричных рабочих «за разные шалости». Ивана Елисенкова наказывали плетьми за ослушание идти на работу и за подговор на это же других рабочих. Вместе с ним были наказаны Гаврила Степанов и Иван Николаев163. Фабричные Филипп Воронов и Никифор Бердовщиков в жалобе главнокомандующему в Москве графу И. В. Гудовичу в июле 181G г. писали, что приказчик бил некоторых рабочих палками, а потом, «будучи неукротим», таскал по мастерской Трофима Воробьева за волосы, «коих и выдрал множество, а после сего посадил в железную цепь»164. Некоторые фабричные описывали приказчиков Лазарева как жестоких злодеев: «.каждый день ищет кого наказать и кому сделать увечье». За грубые слова в адрес приказчика фабричного могли посадить под караул и надеть на ноги стул (обрубок дерева, к которому приковывали провинившихся)165. В подобных случаях регламент суконным и каразейным фабрикам рекомендовал за оскорбление начальников в первый раз наказывать плетьми, потом батогами, с вычетом
157 РГАДА. Ф. 1252. Оп. 1. Д. 3016. Л. 114—114 об.
158 Там же. Д. 4360. Л. 94 об.
159 Самогона.
160 РГАДА. Ф. 1252. Оп. 1. Д. 3016. Л. 113.
161 Там же. Д. 4360. Л. 278 об.
162 Там же. Ф. 277. Оп. 5. Д. 654. Л. 11, 13 об.
163 Там же. Ф. 1252. Оп. 1. Д. 3004. Л. 209 об. По регламенту суконным и каразейным фабрикам отсутствие без законной причины на работе в обыкновенные работные дни каралось вычетами из заработной платы и наказанием батогами (ПСЗ. Т. 11. № 8440).
164 РГАДА. Ф. 1252. Оп. 1. Д. 3004. Л. 225 об. — 226.
165 Там же. Л. 244 об.
заслуженной платы за три месяца, а в третий раз ссылать на год в каторжные работы166. Еще одним из видов наказаний было «отрешение от работ» за леность и самовольные отлучки без позволения управляющего167, вследствие чего семья наказанного терпела «чрезвычайное бедствие». Не избегали наказания и малолетние работники мануфактуры. По свидетельству самих рабочих, в 1817 г. смотрителем фабрики Аветом Пирадовым за преждевременный уход с работы был наказан 10-летий сын Андрея Буланова, а также сын Ивана Рещикова за то, что тот не поправил выпавшее веретено, и за то, что во время работы машины порвалась «шелковина». 11-летний сын Филиппа Якунина был наказан так, что после наказания был болен 6 месяцев. Матвей Осипов свидетельствовал, что Пирадов высек плеткой 8 малолетних детей на фабрике, а один из них работал целый день в надетой на него рогатке168.
Для тех, кто ходил с жалобами на владельцев фабрики, одним из наказаний был полный запрет на выход из села. По решению судов рабочие, признанные виновными в подаче ложных прошений на владельца фабрики и в «отлагательстве от повиновения помещику», ссылались «в работу и на поселение»169. Кроме того, владельцы мануфактуры старались как можно быстрее удалить жалобщиков от фабрики. Некоторые из них были отданы в рекруты. Ссылка на казенные фабрики также рассматривалась как возможность удалить наиболее нелояльную по отношению к владельцу часть рабочих. В 1818 г. Лазарев подал всеподданнейшую просьбу о принятии от него некоторых из фабричных рабочих с семьями на казенные суконные фабрики. При фабрике оставлять их он не хотел, «потому что ткачи они для нас яко ябедники плохие и к работам неспособные»170. Владелец Еким Лазарев считал, что на казенных суконных мануфактурах рабочие, «будучи под строгим казенным присмотром, весьма могут быть полезны». А фабричное общество при этом избавится «от сих зловредных людей, наносящих оному собою отягощение»171. 17 июля 1822 г. 9 семей (всего 43 человека) фряновских рабочих, согласно высочайшего повеления, были переселены на Екатеринославскую казенную суконную фабрику. В документах отмечалось, что «переселение сие учинено единственно для водворения спокойствия на фряновской фабрике и в прекращение тех беспорядков, которые со стороны фабричных происходили и кои могли бы произвесть весьма худые последствия.»172
В данной статье мы попытались обобщить некоторые разрозненные сведения, касающиеся условий жизни и быта рабочих фряновской мануфактуры. Настоящее исследование в силу ограниченного объема статьи не дает возможности в полной мере осветить все стороны жизнедеятельности рабочих мануфактуры, но позволяет расширить общее представление о повседневной жизни рабочих на крупных посессионных предприятиях в России в XVIII — первой четверти XIX в.______________
166 ПСЗ. Т. 11. № 8440.
167 РГАДА. Ф. 1252. Оп. 1. Д. 3004. Л. 405 об.
168 Там же. Д. 3011. Л. 85—86 об.
169 Там же. Ф. 1252. Оп. 1. Д. 3004. Л. 163 об.
170 Там же. Л. 514.
171 Там же. Л. 531 об.
172 Там же. Д. 3011. Л. 370.
Ключевые слова: Московская губерния, Фряново, шелковая мануфактура, посессионное предприятие, рабочие, условия жизни, Шериман, Лазаревы.
Everyday life of Frianovo silk weaving factory
WORKERS IN XVIII — FIRST QUARTER OF THE XIX CENTURY
O. Gotovtsova
Based upon a wide range of archive records, the article covers issues relating to particular aspects of life and living standards of silk weaving factory workers’ families in a village of Fryanovo of Moskovski county in XVIII — first quarter of XIX centuries.
Workers’ daily life was significantly influenced by living conditions. It is via this article that we analyze dimensions and types of living premises provided to workers by the factory owners, as well as its improvements. The Fryanovo factory office records that remain intact allow consideration of issues relating to food for workers, including sources for providing Fryanovo inhabitants with bread and other food products, the composition and the average amount thereof.
One chapter of the article is specifically devoted to workers’ worship service attendance, as well as differences in religion belief of Fryanovo inhabitants. In addition to the orthodox Christian majority of its population, there were also Catholics and Old Believers among its inhabitants.
The issues directly relating to working at the silk weaving factory include work schedule and rules, average age of workers, wage payment methods, as well as workers motivation by the silk weaving factory owner. Considered are the issues relating to employment of children and women at the silk weaving factory. An important part of the research relates to living conditions of non-working population groups: young children, retired and handicaps who were given some money or bread, on monthly bases, by silk weaving factory owners.
Medical services for the silk weaving factory workers, personal taxation and other fees, participation by factory workers, in recruitments, penalties and fines system as implemented by the silk weaving factory in Fryanovo are also within the spectrum of questions that are discussed within the article.
The final chapter of the research points out the village inner life issues, such as alcohol abuse among workers, crimes they committed, as well as workers’ interrelations with other neighbor villages inhabitants.
In general, the matters considered allow improving understanding the life of workers and their families by large possession enterprises of Russia in XVIII — first quarter of
XIX centuries.
Keywords: Moscow district, Frianovo, silk weaving factory, possession factory, workers, standard of living, Sheriman, Lazarev.
Список литературы
1. Заозерская Е. И. Рабочая сила и классовая борьба на текстильных мануфактурах в 20— 60-е гг. XVIII в. М., 1960.
2. Заозерская Е. И. Развитие легкой промышленности в Москве в первой четверти XVIII в. М., 1953.
3. Семевский В. И. Крестьяне в царствование императрицы Екатерины II. СПб., 1908.
4. Сергазина К. Т., Чистяков П. Г. Фряново глазами историка. Владимир, 2009.
5. Туган-Барановский М. И. Русская фабрика в прошлом и настоящем // Он же. Избранное. М., 1997. С. 171.
6. Холмогоров В. И., Холмогоров Г. И. Исторические материалы о церквах и селах XVI— XVIII ст. Вып. 5. М., 1887.
