CC BY
52
УДК 82.9:1(47) ББК 83.3:87.3(2)6-694
МЕРЕЖКОВСКИЙ-ПУБЛИЦИСТ 1917-1918 ГГ.: ДИАЛОГ С ДОСТОЕВСКИМ1
О.А. БОГДАНОВА Институт мировой литературы им. А.М. Горького Российской академии наук г. Москва, Российская Федерация
Определение отечественной литературно-философской мысли 1917-1918 гг. (Н.А. Бердяев, С.Н. Булгаков, П.Б. Струве, В.И. Иванов, С.Л. Франк, Г.И. Чулков, Д.С. Мережковский и мн. др.), осваивающей бурлящую современность во многом с опорой на идеи, образы, афоризмы Ф.М. Достоевского («подполье», «народ-богоносец», «бобок», «смердяковщина», «шигалев-щина», «идея-страсть», «человекобожество», «все позволено» и др.), послужило основой для рассмотрения отношения Мережковского к суждениям Достоевского по вопросам, связанным с революционным движением, во время совершавшейся в России победоносной революции. Отмечена динамика восприятия писателем-символистом мнений русского классика XIX в.: если в 1910-е гг. Мережковский жестко полемизировал с автором «Бесов» по поводу роли интеллигенции в русском освободительном движении с позиций «религиозной общественности», то в 1917-1918 гг., особенно после опыта Октября, обнаружилось сближение их взглядов. Показано, что утвердившееся в течение 1917 г. «самодержавие народа» претило Мережковскому ничуть не меньше, чем свергнутый к тому времени царизм, переставший быть в глазах символиста источником всех российских бед, что отчасти примирило его с монархическими симпатиями Достоевского. Также прослежена генетическая зависимость концепта Мережковского «революционная аристократия» от понятия Достоевского «лучшие люди». Замечено, что противоположная эстетическая оценка событий Февраля-Марта и Октября восходит к афоризму Достоевского «Мир спасет красота». Доказано, что образ В.И. Ленина как «упыря» у Мережковского соотносится с Великим инквизитором из «Братьев Карамазовых» Достоевского. Материалом для анализа стали нерепубликованные статьи Мережковского 1917-1918 гг. из газет «День», «Русское слово», «Грядущее», «Наш век», «Вечерний звон», «Новая речь», «Новые ведомости»2.
Ключевые слова: афоризмы Достоевский, Мережковский-публицист, русская революция, религия, самодержавие, народ, интеллигенция, революционная аристократия, революционная демократия.
MEREZHKOVSKY-PUBLICIST IN 1917-1918: A DIALOGUE WITH DOSTOYEVSKY
OA BOGDANOVA M. Gorky Institute of World Literature of the Russian Academy of Sciences Moscow, Russian Federation
1 Работа выполнена в ИМЛИ РАН за счет средств гранта РГНФ № 15-34-12003 «Русская революция 1917 г. в литературных источниках (1917 - начало 1920-х гг.)».
2 Тексты газетных выступлений Д.С. Мережковского 1917-1918 гг. найдены А.А. Холико-вым для готовящегося 20-томного Полного собрания сочинений писателя-символиста и любезно предоставлены автору настоящей статьи.
In 1917-1918 the representatives of the national literary philosophical thought (N.A. Berdyaev, S.N. Bulgakov, P.B. Struve, V.I. Ivanov, S.L. Frank, G.I. Chulkov, D.S. Merezhkovsky, etc.) were largely guided in their mastering of the bustling modernity by the ideas, images, and aphorisms of F.M. Dostoyevsky («underground», «God-bearingpeople», «Bobok», «the Smerdyakovaspect», «the Shigalev aspect», «idea-passion», «man as God», «everything is permitted», etc.). The article presents Merezhkovsky's attitude to Dostoyevsky's judgment about the issues connected with the revolutionary movement during the victorious Russian revolution. The paper also marks the evolution of the symbolist writer's perception of the views of the Russian classical writer of the XIX century: in the 1910-s Merezhkovsky firmly argued with the author of «Demons» about the role of the intelligentsia in the Russian liberation movement from the standpoint of «religious community», whereas in 1917-1918, especially after the experience in October, their positions became closer to each other. It is shown that the «autocracy of the people» established in 1917 sickened Merezhkovsky no less than the deposed tsarist government that, in his eyes, ceased to be the source of all Russian problems, which partly reconciled the writer with Dostoyevsky's monarchist sympathies. The papepr also traces the genetic dependence of Merezhkovsky's concept of «revolutionary aristocracy» on Dostoevsky's concept of «best people». It is noted that the opposite aesthetic evaluation of the events of the February-March and of the October goes back to Dostoyevsky's aphorism «Beauty will save the world». It is shown that the image of Lenin as a «Vampire» correlates with the Grand Inquisitor from «The Brothers Karamazov». The material for the analysis was Merezhkovsky's articles from the newspapers «The Den» (The Day), «The Russkoye Slovo» (The Russian Word), «The Gryadushcheye» (The Future), «The Nash Vek» (Our Age), «The Vecherny Zvon» (The Evening Bells), «The Novaya Rech» (The New Speech), «The Novye Vedomosti» (The New Statements) (1917-1918).
Key words: Dostoyevsky's aphorisms, Merezhkovsky-publicist, Russian revolution, religion, autocracy, the people, the intelligentsia, the revolutionary aristocracy, the revolutionary democracy.
По наблюдению современного исследователя, идеи, образы, биография, личность Ф.М. Достоевского стали в Серебряном веке «элементом языка самоописания русской религиозно-философской культуры начала XX века в перспективе национальной историософии, как определенный идеологический комплекс .. .»3. В самом деле, в 1917-1918 гг., как и в период первой русской революции, отечественная литературно-философская мысль осваивала бурлящую современность под знаком Достоевского: знаменитое определение Д.С. Мережковского «пророк русской революции» сохраняло свою актуальность в статьях авторов сборника «Из глубины» (1918 г.), журнала «Народоправство» (1917-1918 гг.) и других изданий.
Что касается самого Мережковского, то, прежде всего, бросается в глаза некоторое изменение его взгляда на революционную интеллигенцию и ее взаимоотношения с народом, сблизившее автора статьи «Россия будет» (Наш век. 1918. 23, 28 июня) с позицией авторов сборника «Из глубины», идейного продолжения «Вех», с которыми писатель-символист полемизировал в течение 1910-х гг. исходя из своей концепции «религиозной общественности».
3 См.: Полонский В.В. Достоевский как сквозной герой дискуссий в Петербургском религиозно-философском обществе 1907-1917 годов // Полонский В.В. Между традицией и модернизмом. Русская литература рубежа Х1Х-ХХ веков: история, поэтика, контекст. М.: ИМЛИ РАН, 2011. С. 383 [1].
Суть последней заключалась в том, что религиозно-революционное движение, по мысли автора статьи «Революция и религия» (1907 г.), начиная с реформ Петра I существовало в России одновременно «внизу, в народе» (раскольники и сектанты), и «вверху, в дворянской интеллигенции» (Н.И. Новиков, декабристы, П.Я. Чаадаев, Н.В. Гоголь, Ф.М. Достоевский, Л.Н. Толстой, Вл.С. Соловьев). Русская же революция 1905-1907 гг. совершилась «помимо или против русского религиозного сознания». Поэтому предстояла двойная задача: «соединить нашего Бога с нашей свободой» и «раскрыть единую мысль в обоих движениях». Утверждая «общность религиозного поиска декадентов и народа», Мережковский говорил о необходимости для тех и другого «нового откровения, не продолжения Второго, а начала Третьего завета, ... устремления к Христу Грядущему»4. По Мережковскому, новая религия и новое социальное устройство взаимообусловлены. Целая полоса исканий писателя начиная с 1908 г. связана с попытками приобщить революционную интеллигенцию, прежде всего боевую организацию социалистов-революционеров (эсеров) в лице Б.В. Савинкова, к «новому религиозному сознанию»5.
Авторы вышедшего в 1909 г. сборника «Вехи», возмущенные стремлением Мережковского сочетать христианскую святость с террористическим «бомбиз-мом» в новообъявленной «религиозной общественности», во многом пересмотрели свой взгляд на революционное движение в России и роль в нем интеллигенции. Ощутимая струя самокритики, возникшее сомнение в традиционных интеллигентских принципах - «борьба с самодержавием»6 и «служение наро-ду»7 - привели и к некоторой переоценке «ошибок» и «заблуждений» Достоевского, столь категорично осуждавшихся в 1905-1906 гг. В свете наметившейся тенденции ухода религиозно-философского крыла интеллигенции от «безрелигиозного отщепенства от государства»8 и «лжи народопоклонства»9 в «Вехах» явственно прозвучала критика прежнего ее отношения к Достоевскому, отмеченного подозрением «во всякого рода "реакционностях"»10. Напротив, теперь ей ставилось в упрек непонимание «величайшего русского метафизика»11, а такие его художественные открытия, как «подпольная» психология, мечтательность, «беспочвенность», приверженность «религии человекобожества» и принципу «все позволено», максимализм и «идейная одержимость», стали восприни-
4 См.: Мережковский Д.С. Революция и религия // Мережковский Д.С. Собр. соч. Грядущий Хам. М.: Республика, 2004. С. 210 [2].
5 См.: Гончарова Е.И. «Революционное христовство» // «Революционное христовство». Письма Мережковских к Борису Савинкову / вступ. ст., сост., подгот. текстов и коммент. Е.И. Гончаровой. СПб.: Пушкинский Дом, 2009. С. 16-33 [3].
6 См.: Булгаков С.Н. Героизм и подвижничество (Из размышлений о религиозной природе русской интеллигенции) // Вехи. Из глубины. М.: Правда, 1991. С. 34 [4].
7 См.: Струве П.Б. Интеллигенция и революция // Вехи. Из глубины. М.: Правда, 1991. С. 161 [5].
8 Там же. С. 157.
9 См.: Бердяев Н.А. Философская истина и интеллигентская правда // Вехи. Из глубины. М.: Правда, 1991. С. 18 [6].
10 Там же. С. 26.
11 Там же.
маться как реальные черты русской интеллигенции первого десятилетия XX в.12. Диагноз, который поставил интеллигенции Достоевский еще в 1860-1870-е гг., признали верным все авторы «Вех».
Однако Мережковский вплоть до большевистского переворота осенью 1917 г. оставался на апологетических позициях (1905-1906 гг.) и жестко полемизировал с «веховцами». В статьях 1907-1917 гг. писатель предпринял масштабную кампанию по «оправданию» революционной интеллигенции. Этому посвящены многие страницы в его сборниках «Не мир, но меч» (1908 г.), «В тихом омуте» (1908 г.), «Больная Россия» (1910 г.), «Было и будет. Дневник 1910-1914 гг.» (1915 г.) и «От войны к революции. Дневник 1914-1917» (1917 г.), где проявляется двойственное отношение к великому писателю - союзнику в становлении «нового религиозного сознания» и противнику в борьбе за «религиозную общественность». В названный период Мережковский резко критиковал Достоевского как автора «Бесов» за его одиозный показ революционной интеллигенции, например в статьях «Бес или Бог?» (1908 г.), «Конь бледный» (1909 г.), «Два отречения» (1911 г.), «Горький и Достоевский» (1913 г.), «Не святая Русь (Религия Горького)» (1916 г.).
Теперь же, после Октября, Мережковский, подобно Н.А. Бердяеву и В.Н. Муравьеву13, сравнил интеллигенцию с Иваном Карамазовым, сказавшим народу-Смердякову: убей отца - что тот и сделал. Более того, если Иван только сказал, что «человек есть Бог», то Смердяков «сделал себя Богом»: «страшен царь-зверь, но не менее страшен зверь-народ»14. Продолжая отрицать «шатовс-кую» мысль о «богоносности» русского народа, которую Мережковский отчетливо не различал с «зосимовской», философ, тем не менее, выразил солидарность с другими сторонами «достоевской» концепции народа: «зверством» и нигилизмом - как будто увиденными впервые. Вспомним, что традиционно приписывавшаяся автору «Бесов» «шатовская» концепция народа была подвергнута уничтожающей критике еще в «Пророке русской революции» Мережковского: «В настоящем ... очень раннем фазисе русской революции поразительно отсутствует идея религиозная. Как будто русский "народ-богоносец" сделался безбож-нейшим из всех народов и крестьянство перестало быть христианством» [10, с. 38].
Между тем реальное отношение Достоевского к народу нельзя назвать однозначным. Да, он «богоносец», но в то же время и «зверь», и даже «нигилист». Причем первое определение прозвучало в устах таких разных героев Достоевского, как Шатов («Бесы») и старец Зосима («Братья Карамазовы»), а не в собственно авторском дискурсе. В обоих случаях оно имело неодинаковый смысл: «человекобожеский» у Шатова и православно-святоотеческий у Зосимы. Причем эти смыслы обычно смешивались в сознании читателей начала XX в. Мысль
12 См.: Булгаков С.Н. Героизм и подвижничество (Из размышлений о религиозной природе русской интеллигенции) // Вехи. Из глубины. С. 34-50.
13 См.: Бердяев Н.А. Духи русской революции // Вехи. Из глубины. М.: Правда, 1991. С. 250-289 [7]; Муравьев В.Н. Рев племени // Вехи. Из глубины. М.: Правда, 1991. С. 402-423 [8].
14 См.: Мережковский Д.С. Россия будет (интеллигенция и народ) / подгот. текста, примеч. и вступ. ст. И. Мочалова // Дружба народов. 1991. № 4. С. 205 [9].
самого Достоевского о «богоносности» русского народа нельзя отождествлять с идеей Ставрогина-Шатова, близкой не к церковному, а к народному правосла-вию15 и даже к язычеству. В структуре «Бесов» теория Шатова - одно из трех антиномичных идейных построений, внушенных разным лицам главным героем романа Ставрогиным - человеком, верующим в беса и не верующим в Бога. Экзистенциальный крах самого Ставрогина, источника этой идеи, - гибель Ша-това, «съеденного» этой идеей, - указывает на то, что она отнюдь не проистекает из авторского мировоззренческого плана. В то же время Достоевский свидетельствовал о том, что сам он держится «. вполне тех же мыслей, какие . выражает» старец Зосима16.
Пока «Россия есть лишь олицетворение души православия», надеялся Достоевский, Россия «спасет и обновит мир», но при одном условии - «если будет веровать»17. Писатель чувствовал надвигавшуюся опасность безверия, о чем свидетельствует ряд народных образов в его творчестве: крестьянин, который, перекрестившись, убил друга за понравившиеся часы («Идиот», 1868 г.), бывший крепостной Федька-каторжный, надругавшийся над православной святыней -иконой Богоматери («Бесы», 1872 г.), парень, из удальства чуть не расстрелявший причастие («Дневник писателя», 1873 г.), русский «созерцатель» Смердя-ков, ненавидящий Россию («Братья Карамазовы», 1878-1880 гг.) и др.
После Октября, когда открылось, что гнет «самодержавия народа»18 ничуть не легче, более толерантным стало и прежде непримиримое отношение Мережковского к царскому самодержавию (а значит, к «соблазнам» и «заблуждениям» Достоевского). Более того, не Мережковских ли имел в виду А.А. Блок, когда писал: «... те, кто места себе не находил от ненависти к "царизму", готовы опять броситься в его объятия, только бы забыть то, что сейчас происходит .,.»19. Вспоминая в статье 1918 г. эпизод из «Дневника писателя» (за 1873 г.) о деревенском нигилисте, желавшем выстрелить в причастие, Мережковский продолжал мыслить о революции словами и образами Достоевского: «Русский народ в своем мгновенном атеистическом безумии не похож ли на этого парня? Не предстанет ли и народу "неимоверное видение" Распятого? Достоевский в этом не усумнился бы. Во всяком случае, он предвидел возможность того, что сейчас происходит» [9, с. 205]. Это высказывание не было для Мережковского случайным - оно также присутствует в «Записной книжке 1919-1920», в статье «Царство Антихриста. Большевики, Европа и Россия» (1921 г.) и других текстах.
15 Подробнее об этом см.: Бузина Т. Православие и проповедь истинной веры: Достоевский, Шатов и духовные стихи // Достоевский и мировая культура. М., 2003. № 17. С. 110-124.
16 См.: Достоевский Ф.М. Письмо Н.А. Любимову от 7(19) августа 1879 г. // Достоевский Ф.М. Полн. собр. соч.: в 30 т. Т. 30 (1). Л.: Наука, 1988. С. 102 [12].
17 См.: Достоевский Ф.М. Бесы: Подготовительные материалы // Достоевский Ф.М. Полн. собр. соч.: в 30 т. Т. 11. Л.: Наука, 1974. С. 167, 185 [13].
18 См.: Мережковский Д.С. Россия будет (интеллигенция и народ). С. 207.
19 См.: Блок А.А. Интеллигенция и революция // Блок А.А. Собр. соч.: в 8 т. Т. 6. М.; Л.: ГИХЛ, 1962. С. 16-17 [14].
Частично восходит к Достоевскому и важнейшая идея Мережковского-публициста о «революционной аристократии»20, впервые прозвучавшая в декабре 1917 г. Прославляя, в противовес пришедшей к власти в октябре «революционной демократии», «святые тени» декабристов как «подлинный авангард русской революции» вкупе с их «наследниками . - русскими интеллигентами», писатель заключал: «. народ действительно властвует только тогда, когда лучшие люди его, вожди и пророки, избранники властвуют»21. В июне-июле 1918 г. он повторил: «Для русского народа, безмерно женственного, демократичного, единственное спасение - воля к мужеству, к действию, к героизму, к аристократии»22 в том смысле, что «подлинная аристократия - власть лучших людей»23. Здесь содержится прямая текстуальная аллюзия на «Дневник писателя 1876 г.»: «Лучшие люди . те люди, без которых не живет и не стоит никакое общество и никакая нация, при самом даже широком равенстве прав»24. Так и для Мережковского почти через полвека: «равенство без свободы, общественность без личности - русский мнимый "социализм" воистину ... "бесовский" (вот когда оправдались "Бесы" Достоевского) - ... рабство, ... хамство ...»25. Отвергая сословный принцип выделения «лучших людей», Достоевский нарисовал народный идеал «лучшего человека» - «это тот, который не преклонился перед материальным соблазном, тот, который ищет неустанно работы на дело Божие, любит правду и, когда надо, встает служить ей, бросая дом и семью и жертвуя жиз-нию» [18, с. 161]. Сравним у Мережковского в 1918 г.: «революционная аристократия» - это «господство духа над плотью, сознанья над стихией, космоса над хаосом», «утверждение свободы, . личности»26.
Однако, в отличие от Достоевского, публицист религиозно-революционной ориентации, по-видимому, противопоставил таких героев «Бесов», как отец и сын Верховенские: первый очевидно принадлежал для него к «революционной аристократии», был наследником «героев Четырнадцатого»27, второй стал родоначальником ленинской идеи «уравнения в рабстве»28. Несмотря на частичное принятие «Бесов» (в аспекте разоблачения «революционной демократии»), Мережковский медлил отказаться от революционных идеалов. Причиной краха светлых надежд Февральской революции стал, по его мысли, предавший свое отечество народ: «Отечество - понятие религиозное, от Бога-Отца. <.> Народ -тело, отечество - душа. <...> Тело убивает душу, народ убивает отечество»29.
20 См.: Мережковский Д.С. 1825-1917 // Вечерний звон. 1917. 14 декабря [15].
21 Там же.
22 См.: Мережковский Д.С. Россия будет (интеллигенция и народ). С. 209.
23 См.: Мережковский Д.С. Революционная демократия // Новые ведомости. Веч. выпуск. 1918. 6 июня [16].
24 См.: Достоевский Ф.М. Дневник писателя 1876 г. Октябрь. Глава вторая. III. Лучшие люди // Достоевский Ф.М. Полн. собр. соч.: в 30 т. Т. 23. Л.: Наука, 1981. С. 153 [17].
25 См.: Мережковский Д.С. 1825-1917 // Вечерний звон. 1917. 14 декабря.
26 Там же.
27 Там же.
28 См.: Мережковский Д.С. Упырь // Новая речь. 1917. 28 ноября [19].
29 См.: Мережковский Д.С. Россия будет (интеллигенция и народ). С. 204-205.
Так, автор «Пророка русской революции» снова разоблачил «шатовское» «заблуждение» Достоевского о русском народе как «богоносце» и утвердил правоту мнения В.Г. Белинского о народе-атеисте30. Большевизм, в его понимании, не революционное движение, а «величайшая реакция, которую можно себе вообразить, - разрушение культуры и упразднение свободы и принципа личности .,.»31, «октябрьская контрреволюция» - самодержавие наоборот32. Прежние идеалы «религиозной революции» оставались для Мережковского незыблемыми и в начале 1920-х гг.: будущая «Третья Россия» («народная, свободная», живущая «в Третьем завете») должна решить проблему социального равенства соединением классов и народов «в союз всечеловеческой», «в Интернационал . революционно-преображенно-молнийно-белый - в Церковь Христову Вселен-скую»33. Такая революция, по Мережковскому, «величайшее откровение христианства после Христа»34.
Подобно Достоевскому, автор статьи «Революционная демократия» (1918 г.) признается в любви к «стране святых чудес» - «европейской культуре»: искусству, науке, общественности35. Вспомним, как в 1863 г. в «Зимних заметках о летних впечатлениях» Достоевский писал: «... всё, решительно почти всё, что есть в нас развития, науки, искусства, гражданственности, человечности, всё, всё ведь это оттуда, из ... страны святых чудес!» [23, с. 51]. А в «Дневнике писателя» 1880 г. продолжил: «Для настоящего русского Европа и удел всего великого арийского племени так же дороги, как и сама Россия, . потому что наш удел и есть все-мирность, и не мечом приобретенная, а силой братства и братского стремления нашего к воссоединению людей» [24, с. 147]. Так и Мережковский заботится о спасении Европы от большевизма благодаря «хозяину Третьей России . русскому крестьянину-христианину, ибо русское крестьянство, что бы ни говорило и ни делало, все еще христианству тождественно»36. Но тут же следует чуждый Достоевскому утопический призыв к «всемирной революции», в которой «Третья Россия», соединившись со «святой» Европой, «победит буржуйно-большеви-стскую всемирную реакцию .. ,»37.
30 См.: Мережковский Д.С. Россия будет (интеллигенция и народ). С. 205.
31 См.: Мережковский и Философов о положении в Совдепии <Беседа с редактором и издателем газеты «Наш край» Ю. Сумороком> // Мережковский Д.С. Царство Антихриста: Статьи периода эмиграции / под общ. ред. А.Н. Николюкина. СПб.: РХГИ, 2001. С. 35 [20].
32 См.: Мережковский Д.С. Записная книжка 1919-1920 // Мережковский Д.С. Царство Антихриста: Статьи периода эмиграции / под общ. ред. А.Н. Николюкина. СПб.: РХГИ, 2001. С. 60 [21].
33 См.: Мережковский Д.С. Царство Антихриста. Большевики, Европа и Россия // Мережковский Д.С. Царство Антихриста: Статьи периода эмиграции / под общ. ред. А.Н. Николюкина. СПб.: РХГИ, 2001. С. 28 [22].
34 Там же. С. 29.
35 См.: Мережковский Д.С. Революционная демократия // Новые ведомости. Веч. выпуск. 1918. 6 июня.
36 См.: Мережковский Д.С. Царство Антихриста. Большевики, Европа и Россия // Мережковский Д.С. Царство Антихриста: Статьи периода эмиграции. С. 28.
37 Там же.
Знаменитая максима Достоевского «Мир спасет красота», воспринятая символистами через соловьевское «Красота спасет мир»38, становится у Мережковского критерием оценки Февраля и Октября 1917 г.: «Эстетика - не шутка, а проникновение в сердце вещей. Некрасота, антиэстетика русской "социалистической" революции - зловещий знак. Жизнь прекрасна, все живое цветет и благоухает, только мертвое тлеет и смердит». Так что недаром «февраль и март» «благоуханны» и отмечены «красотой в лицах», а в «толпах октябрьских» - «дурной запах» и «отсутствие лица»39.
Наконец, статья «Упырь», написанная как отклик на ленинский приказ «об удушении печати» в ноябре 1917 г., недвусмысленно отсылает читателя к Великому инквизитору из «Братьев Карамазовых»: «самодержавие Ленина, в своей глубочайшей сущности, тождественно с самодержавием Романовским», «сущность обоих - равенство без свободы ...», «последняя цель ... уравнение в рабстве»; «оба самодержавия обманывают народ чудесами», «оба ... хотят, поработив, осчастливить»40. Сравним с обращенными к пленному Христу словами героя Достоевского о духовно слабом человеческом большинстве: «. кончится тем, что они принесут свою свободу к ногам нашим и скажут нам: "Лучше поработите нас, но накормите нас". Поймут наконец сами, что свобода и хлеб земной вдоволь для всякого вместе немыслимы ...» [26, с. 231].
Мережковский, в отличие от публицистов «Из глубины», сохранил свои религиозно-революционные идеалы, объявив ненавистный большевизм контрреволюцией. В его воззрениях 1917-1921 гг. - причудливый конгломерат «революционного "христовства"»41 1907-1917 гг. и осуждения интеллигентской «ши-галевщины» вкупе с народной «смердяковщиной» образца 1918 г. Частично разделяя послеоктябрьскую позицию Бердяева, Мережковский уже из эмиграции славословил автора «Бесов» в честь его 100-летнего юбилея в весьма парадоксальной форме: «О, конечно, сейчас лицо его озарено таким ослепляющим светом славы, как еще никогда! Но ведь это озарение - зарево того пожара, который испепелил Россию.
Совершились пророчества - вот в чем слава пророка. Слава Достоевского -гибель России» [28, с. 182]. Осенью 1921 г. идеолог «религиозной революции» покаянно сожалел: «Да, если бы мы все, русская интеллигенция, русское сознание и совесть, в последнем счете, все-таки решавшие судьбы России, не отделались с такою легкостью от Достоевского, как от "безумного" пророка и "жестокого таланта" то Россия не погибла бы» [28, с. 183].
38 Подробнее об этом см.: Новикова Е.Г. «Мир спасет красота» Ф.М. Достоевского и русская религиозная философия конца XIX - первой половины XX вв. // Достоевский и XX век: в 2 т. / под ред. Т.А. Касаткиной. Т. 1. М.: ИМЛИ РАН, 2007. С. 97-124 [25].
39 См.: Мережковский Д.С. Россия будет (интеллигенция и народ). С. 209-210.
40 См.: Мережковский Д.С. Упырь // Новая речь. 1917. 28 ноября.
41 См.: «Революционное христовство». Письма Мережковских к Борису Савинкову / вступ. ст., сост., подгот. текстов и коммент. Е.И. Гончаровой. СПб.: Пушкинский Дом, 2009. 448 с. [27].
Список литературы
1. Полонский В.В. Достоевский как сквозной герой дискуссий в Петербургском религиозно-философском обществе 1907-1917 годов // Полонский В.В. Между традицией и модернизмом. Русская литература рубежа XIX-XX веков: история, поэтика, контекст. М.: ИМЛИ РАН, 2011. С. 382-391.
2. Мережковский Д.С. Революция и религия // Мережковский Д.С. Собр. соч. Грядущий Хам. М.: Республика, 2004. С. 174-212.
3. Гончарова Е.И. «Революционное христовство» // «Революционное христовство». Письма Мережковских к Борису Савинкову / вступ. ст., сост., подгот. текстов и коммент. Е.И. Гончаровой. СПб.: Пушкинский Дом, 2009. С. 5-88.
4. Булгаков С.Н. Героизм и подвижничество (Из размышлений о религиозной природе русской интеллигенции) // Вехи. Из глубины. М.: Правда, 1991. С. 31-72.
5. Струве П.Б. Интеллигенция и революция // Вехи. Из глубины. М.: Правда, 1991. С. 150-166.
6. Бердяев Н.А. Философская истина и интеллигентская правда // Вехи. Из глубины. М.: Правда, 1991. С. 11-30.
7 Бердяев Н.А. Духи русской революции // Вехи. Из глубины. М.: Правда, 1991. С. 250-289.
8. Муравьев В.Н. Рев племени // Вехи. Из глубины. М.: Правда, 1991. С. 402-423.
9. Мережковский Д.С. Россия будет (интеллигенция и народ) / подгот. текста, примеч. и вступ. ст. И. Мочалова // Дружба народов. 1991. № 4. С. 204-213.
10. Мережковский Д.С. Пророк русской революции (к юбилею Достоевского) // Мережковский Д.С. Собр. соч. Грядущий Хам. М.: Республика, 2004. С. 120-152.
11. Бузина Т. Православие и проповедь истинной веры: Достоевский, Шатов и духовные стихи // Достоевский и мировая культура. М., 2003. № 17. С. 110-124.
12. Достоевский Ф.М. Письмо Н.А. Любимову от 7(19) августа 1879 г. // Достоевский Ф.М. Полн. собр. соч.: в 30 т. Т. 30 (1). Л.: Наука, 1988. С. 102-103.
13. Достоевский Ф.М. Бесы: Подготовительные материалы // Достоевский Ф.М. Полн. собр. соч.: в 30 т. Т. 11. Л.: Наука, 1974. С. 58-308.
14. Блок А.А. Интеллигенция и революция // Блок А.А. Собр. соч.: в 8 т. Т. 6. М.; Л.: ГИХЛ, 1962. С. 9-20.
15. Мережковский Д.С. 1825-1917 // Вечерний звон. 1917. 14 декабря.
16. Мережковский Д.С. Революционная демократия // Новые ведомости. Веч. выпуск. 1918. 6 июня.
17 Достоевский Ф.М. Дневник писателя 1876 г. Октябрь. Глава вторая. III. Лучшие люди // Достоевский Ф.М. Полн. собр. соч.: в 30 т. Т. 23. Л.: Наука, 1981. С. 153-156.
18. Достоевский Ф.М. Дневник писателя 1876 г. Октябрь. Глава вторая. IV О том же // Достоевский Ф.М. Полн. собр. соч.: в 30 т. Т. 23. Л.: Наука, 1981. С. 156-162.
19. Мережковский Д.С. Упырь // Новая речь. 1917. 28 ноября.
20. Мережковский и Философов о положении в Совдепии <Беседа с редактором и издателем газеты «Наш край» Ю. Сумороком> // Мережковский Д.С. Царство Антихриста: Статьи периода эмиграции / под общ. ред. А.Н. Николюкина. СПб.: РХГИ, 2001. С. 33-37.
21. Мережковский Д.С. Записная книжка 1919-1920 // Мережковский Д.С. Царство Антихриста: Статьи периода эмиграции / под общ. ред. А.Н. Николюкина. СПб.: РХГИ, 2001. С. 53-81.
22. Мережковский Д.С. Царство Антихриста. Большевики, Европа и Россия // Мережковский Д.С. Царство Антихриста: Статьи периода эмиграции / под общ. ред. А.Н. Николю-кина. СПб.: РХГИ, 2001. С. 5-32.
23. Достоевский Ф.М. Зимние заметки о летних впечатлениях // Достоевский Ф.М. Полн. собр. соч.: в 30 т. Т. 5. Л.: Наука, 1973. С. 46-98.
24. Достоевский Ф.М. Дневник писателя на 1880 год. Август. Глава вторая. Пушкин (Очерк) // Достоевский Ф.М. Полн. собр. соч.: в 30 т. Т. 26. Л.: Наука, 1984. С. 136-149.
25. Новикова Е.Г. «Мир спасет красота» Ф.М. Достоевского и русская религиозная философия конца XIX - первой половины XX вв. // Достоевский и XX век: в 2 т. / под ред. Т.А. Касаткиной. Т. 1. М.: ИМЛИ РАН, 2007. С. 97-124.
26. Достоевский Ф.М. Братья Карамазовы: Роман. Кн. I-X // Достоевский Ф.М. Полн. собр. соч.: в 30 т. Т. 14. Л.: Наука, 1976. С. 5-511.
27. «Революционное христовство». Письма Мережковских к Борису Савинкову / вступ. ст., сост., подгот. текстов и коммент. Е.И. Гончаровой. СПб.: Пушкинский Дом, 2009. 448 с.
28. Мережковский Д.С. Федор Михайлович Достоевский. 1821-1921 // Мережковский Д.С. Царство Антихриста: Статьи периода эмиграции / под общ. ред. А.Н. Николюкина. СПб.: РХГИ, 2001. С. 181-188.
References
1. Polonsky, VV Dostoyevsky kak skvoznoy geroy diskussiy v Peterburgskom religiozno-filosofskom obshchestve 1907-1917 godov [Dostoyevsky as a recurring character of the discussions at the St. Petersburg religious-philosophical society of 1907-1917], in Polonsky, VV Mezhdu traditsiey i modernizmom. Russkaya literatura rubezha XIX-XX vekov: istoriya, poetika, kontekst [Between tradition and modernism. Russian literature of XIX-XX centuries: history, poetics, context]. Moscow: IMLI RAN, 2011, pp. 382-391.
2. Merezhkovsky, D.S. Revolyutsiya i religiya [Revolution and religion], in Merezhkovsky, D.S. Sobraniesochineniy. Gryadushchiy Kham [Collected works. The Coming Ham]. Moscow: Respublika, 2004, pp. 174-212.
3. Goncharova, E.I. «Revolyutsionnoe khristovstvo» [«Revolutionary Christianity»], in «Revolyutsionnoe khristovstvo». Pis'ma Merezhkovskikh k Borisu Savinkovu [Merezhkovsky's letters to Boris Savinkov]. Saint Petersburg: Pushkinskiy Dom, 2009, pp. 5-88.
4. Bulgakov, S.N. Geroizm i podvizhnichestvo (Iz razmyshleniy o religioznoy prirode russkoy intelligentsii) [Heroism and asceticism (Reflections about the religious nature of the Russian intelligentsia)], in Vekhi. Iz glubiny [Milestones. From the depths]. Moscow: Pravda, 1991, pp. 31-72.
5. Struve, PB. Intelligentsiya i revolyutsiya [Intelligentsia and revolution], in Vekhi. Iz glubiny [Milestones. From the depths]. Moscow: Pravda, 1991, pp. 150-166.
6. Berdyaev, N.A Filosofskaya istina i intelligentskaya pravda [Philosophical fact and intelligentsia truth], in Vekhi. Iz glubiny [Milestones. From the depths]. Moscow: Pravda, 1991, pp. 11-30.
7. Berdyaev, N.A. Dukhi russkoy revolyutsii [Spirits of the Russian revolution], in Vekhi. Iz glubiny [Milestones. From the depths]. Moscow: Pravda, 1991, pp. 250-289.
8. Muravyov, VN. Rev plemeni [The roar of tribe], in Vekhi. Iz glubiny [Milestones. From the depths]. Moscow: Pravda, 1991, pp. 402-423.
9. Merezhkovsky, D.S. Rossiya budet (intelligentsiya i narod) [Russia will be (the intelligentsia and the people)], in Druzhba narodov, 1991, no. 4, pp. 204-213.
10. Merezhkovsky, D.S. Prorok russkoy revolyutsii (k yubileyu Dostoyevskogo) [The prophet of the Russian revolution (to Dostoyevsky's anniversary)], in Merezhkovsky, D.S. Sobranie sochineniy. Gryadushchiy Kham [Collected works. The Coming Ham]. Moscow: Respublika, 2004, pp. 120-152.
11. Buzina, T. Pravoslavie i propoved' istinnoy very: Dostoyevsky, Shatov i dukhovnye stikhi [Orthodoxy and the preaching of the true faith: Dostoyevsky, Shatov and spiritual poems], in Dostoyevsky i mirovaya kul'tura [Dostoyevsky and the world culture]. Moscow, 2003, no. 17, pp. 110-124.
12. Dostoyevsky, FM. Pis'mo N.A. Lyubimovu ot 7(19) avgusta 1879 g. [A letter to N.A. Lyubimov of 7(19) August 1879], in Dostoyevsky, FM. Polnoe sobranie sochineniy v 30 t., t. 30(1) [Complete works in 30 vol., vol. 30 (1)]. Leningrad: Nauka, 1988, pp. 102-103.
13. Dostoyevsky, FM. Besy: Podgotovitel'nye materialy [Demons: preparatory work], in Dostoyevsky, FM. Polnoe sobranie sochineniy v 30 t., t. 11 [Complete works in 30 vol., vol. 11]. Leningrad: Nauka, 1974, pp. 58-308.
14. Blok, AA Intelligentsiya i revolyutsiya [Intelligentsia and revolution], in Blok, A. A. Sobranie sochineniy v 81., t. 6 [Collected works in 8 vol., vol. 6]. Moscow; Leningrad: GIKhL, 1962, pp. 9-20.
15. Merezhkovsky, D.S. 1825-1917, in Vecherny zvon, 1917, December 14.
16. Merezhkovsky, D.S. Revolyutsionnaya demokratiya [Revolutionary democracy], in Novye vedomosti, 1918, June 6.
17. Dostoyevsky, EM. Dnevnik pisatelya 1876 g. Oktyabr'. Glava vtoraya III. Luchshie lyudi [Diary of a writer, 1876. October. Chapter two. III. The best people], in Dostoyevsky, EM. Polnoe sobranie sochineniy v 301., t. 23 [Complete works in 30 vol., vol. 23]. Leningrad: Nauka, 1981, pp. 153-156.
18. Dostoyevsky, EM. Dnevnik pisatelya 1876 g. Oktyabr. Glava vtoraya. IV O tom zhe [Diary of a writer, 1876. October. Chapter two. IV About the same], in Dostoyevsky, EM. Polnoe sobranie sochineniy v 30 t., t. 23 [Complete works in 30 vol., vol. 23]. Leningrad: Nauka, 1981, pp. 156-162.
19. Merezhkovsky, D.S. Upyr' [The Vampire], in Novaya rech', 1917, no. 1, November 28.
20. Merezhkovsky i Eilosofov o polozhenii v Sovdepii <Beseda s redaktorom i izdatelem gazety «Nash kray» Yu. Sumorokom> [Merezhkovsky and Eilosofov about the situation in the Soviet country <Conversation with the editor and publisher of the newspaper "Nash Krai" Yu. Sumorok>], in Merezhkovsky, D.S. Tsarstvo Antikhrista: Stat'i perioda emigratsii [The Kingdom of the Antichrist: Articles of the emigration period]. Saint Petersburg: RKhGI, 2001, pp. 33-37.
21. Merezhkovsky, D.S. Zapisnaya knizhka 1919-1920 [Notebook of 1919-1920], in Merezhkovsky, D.S. Tsarstvo Antikhrista: Stat'i perioda emigratsii [The Kingdom of the Antichrist: Articles of the emigration period]. Saint Petersburg: RKhGI, 2001, pp. 53-81.
22. Merezhkovsky, D.S. Tsarstvo Antikhrista. Bol'sheviki, Evropa i Rossiya [The Kingdom of the Antichrist. The Bolsheviks, Europe and Russia], in Merezhkovsky, D.S. Tsarstvo Antikhrista: Stat'i perioda emigratsii [The Kingdom of the Antichrist: Articles of the emigration period]. Saint Petersburg: RKhGI, 2001, pp. 5-32.
23. Dostoyevsky, EM. Zimnie zametki o letnikh vpechatleniyakh [Winter notes on summer impressions], in Dostoyevsky, EM. Polnoe sobranie sochineniy v301., t. 5 [Complete works in 30 vol., vol. 5]. Leningrad: Nauka, 1973, pp. 46-98.
24. Dostoyevsky, EM. Dnevnik pisatelya na 1880 god. Avgust. Glava vtoraya. Pushkin (Ocherk) [Diary of a writer of 1880. August. Chapter two. Pushkin (Essay)], in Dostoyevsky, EM. Polnoe sobranie sochineniy v 301., t. 26 [Complete works in 30 vol., vol. 26]. Leningrad: Nauka, 1984, pp. 136-149.
25. Novikova, E.G. «Mir spaset krasota» EM. Dostoevskogo i russkaya religioznaya filosofiya kontsa XIX - pervoy poloviny XX vv. [Dostoyevsky's "Beauty will save the world" and Russian religious philosophy of the late XIXth - first half of the XXth centuries], in Dostoyevsky iXXvek v 2 t., 1.1 [Dostoyevsky and the XXth century in 2 vol., vol. 1]. Moscow: IMLI RAN, 2007, pp. 97-124.
26. Dostoyevsky, EM. Brat'ya Karamazovy: Roman. Knigi I-X [The Brothers Karamazov: A Novel. Books I-X], in Dostoyevsky, EM. Polnoe sobranie sochineniy v301., 1.14 [Complete works in 30 vol., vol. 14]. Leningrad: Nauka, 1976, pp. 5-511.
27. «Revolyutsionnoe khristovstvo». Pis'ma Merezhkovskikh k Borisu Savinkovu [Merezhkovsky's letters to Boris Savinkov]. Saint Petersburg: Pushkinskiy Dom, 2009. 448 p.
28. Merezhkovsky, D.S. Eedor Mikhaylovich Dostoyevsky. 1821-1921, in Merezhkovsky, D.S. Tsarstvo Antikhrista: Stat'i perioda emigratsii [The Kingdom of the Antichrist: Articles of the emigration period]. Saint Petersburg: RKhGI, 2001, pp. 181-188.
