CC BY
37
MENTALITY:A PHILOSOPHICAL NVESTIGATION
Kolesova Olga I/alentlnovna, DSc of Philosophical sciences, Associate Professor, Department of Information Technologies in the Humanities, Nizhegorodsky State University of N. / Lobachevsky National Researching University, Nizhny Novgorod
In the article there has been carried out the retrospective analysis of understanding mentality The author accentuates the vision of mentality as the expression of the most essential relations of actuality. The term is interpreted from ontological positions. Ontological basics of mentality are given through its functioning as a priori structure which has level character. There has been formulated the definition of mentality. There have been outlined the subjects of ^ mentality. There is proposed the vision of mentality as a philosophical category There is positioned its use while q researching the patterns of culture development with interna!processes of self organisation and external constructive CU impacts. Mentality is interpreted as a principle of thinking which means the unity of biological, psychological and _q cultural basics in socio-c.ultural subjects. There is proposed the idea of using a category "mentality" as a principle of Û-thinking in different sciences such as history, philosophical anthropology, psychology etc. ^
Keywords: mentality; structure; element; category; archetype; historical a priori; subject of mentality,
DO! 10.24923/2222-243X.2021 -40.26 ^
МЕНТАЛЬНОСТЬ: УДК 16 g*
ПОПЫТКА ФИЛОСОФСКОГО ОСМЫСЛЕНИЯ ВАК РФ 09.00.13 S
m
в статье произведён ретроспективный анализ понимания ментальности. Ав- 6 Колесова О,В,, 2021 ^
юром акцентируется видение ментальности как выражения наиболее существенных отношений действительности. Понятие трактуется с онтологичес- !_ к их позиций. Онтологические основания ментальности даны через ее ^ функционирование как априорной структуры, имеющей уровневый характер. Сформулирована дефиниция ментальности. Выявлены субъекты ментальности. Предлагается видение ментальности как философской категории. Позиционируется её использование при изучении закономерностей развития культуры с учётом внутренних процессов самоорганизации и внешних конструктивных воздействий. Ментальность трактуется как принцип мышле- 141 ния, подразумевающий единство биологического, психологического и культурного оснований в социокультурных субъектах. Выдвигается идея использования категории "ментальность" как принципа мышления различных наук, таких как история, философская антропология, психология и др.
Ключевые слова: ментальность; структура; элемент; категория; архетип; историческое априори; субъект ментальности.
i
Введение
Одной из ключевых проблем философии является проблема человека. Бытие человека в истории соотносилось с разными сущностными характеристиками, такими как разум, сознание, бессознательное. В XX веке к этим понятиям добавилось ещё понятие "ментальность". Необходимо заметить, что понятие "ментальность" в последние десятилетия широко используется в философии, истории, социологии, психологии, лингвистике и даже в популярной литературе. Междисциплинарный характер бытования свидетельствует о его "жизненности" и востребованности контекстом сегодняшней науки, которой свойственно объединение усилий учёных, работающих на стыке разных дисциплин. Такой опыт, по мнению американского историка науки П. Галисона, связан с трудностями коммуникативных ситуаций на пути "движения" к возможному открытию [30,137-160]. Исследователи науки осмысливают возможности коммуникативной деятельности учёных, принадлежащих к так называемым "гвардейским дисциплинам" (математике, физике) и дисциплинам, изучающим общество и человека [27, 3]. Осознаётся необходимость интеграции науки в культурный социум ti l, 8-17]. Позиционируется видение единства научного знания как дисциплинарной целостности, включающей естественные и гуманитарные области в свою экспертную функцию [18,12]. В оценке природы на-
КОЛЕСОВА Ольга Валентиновна, доктор философских наук, доцент, кафедра Информационных технологий в гуманитарных исследованиях, Нижегородский государственный университет им. Н. И. Лобачевского национальный исследовательский университет, Нижний Новгород
учной деятельности акценты расставляются в пользу её культурной составляющей [16, 15]. Все эти изменения, легитимирующие междисциплинарные практики, связаны с формированием нового научного инструментария -языка общения [28; 11]. Возможность его создания подразумевает, на наш взгляд, в числе других факторов, философское переосмысление понятий, функционирующих как междисциплинарные.
Целью нашего исследования является пози-ционирование междисциплинарного понятия "ментальность" как философской категории. Научная новизна заключается в выявлении наиболее существенных отношения действительности, выражаемых этим понятием, отображении процессов осуществления, структуры, элементов, субъектов ментальное™. Обоснование принципа мышления, задаваемого понятием "ментальность". Me тодологическая основа статьи опирается на междисциплинарный, структуралистский и герменевтический подходы, гипотетико-дедуктивный метод, а также представлена общенаучными методами.
Основная часть
Трудности на пути универсального понимания ментальное™. Исследование понятия "ментальность" вскрыло следующие особенности его бытования. Латинское происхождение термина "менталитет" (mens, mentis - ум, рассудок, мышление, образ мыслей - всего около десяти значений) позволяет трактовать его достаточно вариативно. Вся история его применения является тому подтверждением. Понятие "ментальность" фигурирует в европейской науке уже с XIX века, но лишь с тридцатых годов XX столетия дефиниция ментальности разрабатывается французской "Школой Анналов". Рассматривая историю как науку о людях, основоположник школы Марк Блок связывает понимание её предмета с сознанием людей [5, 19]. Ментальность представлялась ему изменчивой. Люсьен Февр - его ученик считал, что ментальность статична. Он указывал на инструментальную и бытийную функции ментальности. Подчёркивая синтетичность ментальности, он полагал мысли и эмоции её содержанием [24,98].
Таким образом, неоднозначность восприятия ментальности, обусловленная этимологией понятия, дополнилась различиями в видении отцов основателей, введших его в науку.
Весьма важным для понимания ментальности является учение Фернана Броделя - представителя второго поколения анналистов, позиционирующее структурированность времён
[7]. Третье поколение "Школы Анналов" в лице Жака Ле Гоффа открывает новые стороны в изучении проблемы ментальности, сосредотачиваясь не на глубинных пластах истории, а на её социальных слоях [14]. Последующие трактовки понятия зарубежными авторами связываются, по мнению нашего соотечественника Л. Н, Пушкарёва, с дорефлексивными впечатлениями человека, манерой мышления и т. п. Произвольность употребления понятия "ментальность", механическое отношение к наполнению совокупности духовных проявлений, подразумевающих ментальность, объясняется им не системностью, комплексностью ее характера [20,160].
Весомым вкладом в дальнейшую судьбу трактовки понятия является коллективный труд учёных из Германии, Франции, Австрии и США "Европейская история менталитета" под редакцией немецкого историка П. Динцельба-хера [29]. Глобальная картина менталитета изображается в этом труде через "узкие темы". "Узкие темы", по своей сути, те же культурные универсалии [31, 80-86] - общие элементы культурного наследия.
Особый поворот обретает осмысление понятия "ментальность" у отечественных исследователей. Он связан, в частности, с выделением двух понятий: "менталитет" и "ментальность". Сложившееся разведение акцентов и попытки выделения различий между понятиями связаны, по нашему предположению, с обращением наших исследователей к французским и немецким источникам, освещающим эту проблему. Во французском языке понятие "ментальность" имеет женский род, а в немецком -"менталитет" - мужского рода. Соответственно, авторы, которые пользовались разными источниками, воспроизвели это в своих работах. Это побудило соотечественников к установлению субординации между понятиями. Мы используем понятие "ментальность", так как в научный оборот его ввели французы,
В отечественных исследованиях проблема этнических менталитетов обретает свою актуальность в 90-е годы XX века. Происходит оформление схемы исследования менталитета. Анализ работ этого направления позволил обозначить основные позиции, избираемые авторами, изучавшими феномен ментальности [1; 4; 6; 9; 23]. Они сводятся к историографическому анализу понятия "менталитет", изучению природных, социальных и культурных факторов его образования, выявлению его структуры и функций, обнаружению его бы-
тийных проявлений, сравнительному анализу ментальных черт различных этносов.
Существенной проблемой для определённого толкования стала разница критериев для типологии дефиниций, к примеру, у Ю. Д. Ко-робкова она осуществляется в связи с областями исследования, Н. М. Морозов исходит из содержания определений ментальности [13; 17]. Выделяются онтологические и инструментальные функции понятия, появились его производные.
В этой связи, автор сформулировал своё отношение к проблеме, включающее две значимые позиции.
Во-первых, на наш взгляд, все характеристики, так или иначе, определяющие менталь-ность, имеют опосредованный характер.
Во-вторых, приходится констатировать, что у нас нет непосредственного доступа к тому, что мы называем ментальностью.
Структура ментальноети. Гарантом способов переработки информации, которые становятся оптимальными для функционирования популяций, этнических групп и субъектов в определённой среде является комплекс факторов, имеющих определенное социокультурное происхождение, по мнению B.C. Ротенберга и В.В. Аршавского [21]. Уже клеточный уровень происходящих в человеческом организме процессов через сложную систему опосредований влияет на когнитивные и социальные способы реализации человека. Выбор конкретных социальных схем тем или иным сообществом зависит, к примеру, от специфики когнитивных возможностей его представителей.
Подчёркивая опосредованный характер распознавания ментальности, мы полагаем, что ментальность можно представить как результат превращения внутренних отношений сложной системы. Известно, что не поддаются строгому научному описанию, к примеру, процессы, протекающие в нервной системе человека, связанные с преобразованием того или иного стимула в осознание определённого ощущения.
Чилийские нейробиологи Франциско Мату-рана и Умберто Варела полагают, что у нас нет возможности на уровне биологии описать, как мы обрели те или иные предпочтения, ставшие привычными. Это касается как наших ощущений, связанных с предпочтениями каких-либо цветов, запахов, так и культурных маркеров, таких как ценности [15, 213].
Для прояснения того, какие типы отношений обусловили сложность ментальной структуры, обратимся к характеристикам, данным
Ф. Броделем с целью описания исторической реальности в различных преломлениях [7,20 -21].
Он выделил "почти неподвижную историю", это история неодушевлённых предметов, природы как постоянного места действия и одновременно действующего персонажа. Бродель открывает, наряду с ней, "историю, протекающую в медленном ритме", или "социальную историю" - отражение жизни эпох, длительных социальных периодов. Завершает картину история "индивидуального измерения", касающаяся непосредственно человеческой судьбы.
Такое видение позволило сформировать понимание ментальности как уровневого образования. Оно даёт возможность одновременного схватывания сложности человеческого бытия во всей совокупности природного, социального и культурного взаимодействий. В реальности все эти уровни присутствуют в человеке одновременно как исторический, культурный и индивидуальный планы его раскрытия.
Мы полагаем, что "вневременная история" является тем уровнем в структуре ментальности, на котором "закладываются" архетипы -"первокирпичики" ментальности.
К. Юнг определяет архетипы как своеобразные прообразы или фигуры людей, событий, демонов, повторяющиеся в человеческой культуре на протяжении веков [26,86 - 87]. В качестве архетипов в человеческой культуре существуют представления о матери, ребёнке, мужчине,женщине, мудром старце, любви, священном и т. п. Неисчислимые переживания одного и того же типа лежат в их основе. Архетип их своеобразный психический остаток. В связи с психологической основой архетипа, можно говорить о том, что он наследуется биологически. Это выражается в определённых психических тяготениях, свойственных всем людям. Они проявляются как потребность в любви, защите, компенсации определённых свойств и т. п. В архетипе присутствует и культурная составляющая, связанная также с начальной стадией развития культуры. Определённое психическое тяготение она дополняет ценностными установками, формирующимися уже в контексте конкретной общности.
Представляется, что "вневременная история формирует основу ментальности - культурные архетипы, транслируемые последующим поколениям. В этом контексте важными для нас стали выводы, сделанные Т. В. Черниговской по итогам междисциплинарного исследования, предпринятого специалистами в
областях когнитивной психологии, лингвистики и нейрофизиологии об осуществлении выбора мозгом человека при первичном столкновении с многозначной информацией о том, что осознавать, а что - нет. Выяснилось, что невыбранное значение не только игнорируется, но активно подавляется, а впоследствии становится трудно извлекаемым [25,675 - 6861. Учёные считают, что "мозг не просто обрабатывает информацию, он её создает". Его основная жизненная задача - игра с выбранным и отвергнутым, а "забывание" ранее не выбранного - важнейшая жизненная функция, обеспечивающая стабильность картины мира [25, 683].
Возвращаясь к пониманию архетипа как "первокирпичика" ментальности, можно предположить, что мозг, выбрав определённую реакцию на стимул, воспроизводит её в первую очередь и игнорирует другие возможности.
Человек живёт не только в определённом регионе, но ещё и в данное время. Эту мысль доносит до нас Ф. Бродель идеей о трех временных "уровнях". 8 "истории, протекающей в медленном ритме", на наш взгляд, архетипи-ческие образования из неких универсальных заготовок превращаются в конкретные "маски", несущие стиль культурной эпохи, устанавливаемый её ценностями. Взаимодействие природного и культурного, тема, разрабатывавшаяся социобиологами в XX веке, имеет продолжение у современных психофизиологов. Так, Ю.И. Александров и Н.Л. Александрова считают, что культура не только определяет характер элементов субъективного опыта, но воздействует на процесс отбора геномов, что составляет суть "генкультурной коэволюции" [2,15- 16].
"Традиционная история" или, как её ещё называет Ф. Бродель, "индивидуальная история" в структуре времён отвечает за формирование верхнего уровня ментальности. В ней ментальность приобретает дополнительные характеристики. К "стандартным" установкам архетипа, дополненным "маской" социальности, добавляется ещё, образно выражаясь, "взгляд" формируемый значимыми для человека людьми, событиями, произведениями искусства и т. п. Он окончательно превращает "маску" в "лицо". Получившийся образ может быть соотнесён с биографией конкретного человека, её индивидуальной неповторимостью.
В качестве подтверждения, указывающего на изменения социокультурного уровня ментальности, можно опереться на исследования русско-американского социолога П.А. Сороки-
на. Сорокин выделяет в истории три сменяющие друг друга культурные сверхсистемы. Критерием для их выделения стала доминирующая ценность, выражающая понимание реальности. Она, по Сорокину, может быть осмыслена с позиций сверхреальности Бога в идеациональ-ной культуре, как синтез сверхчувственного и чувственного в идеалистической культуре и как преобладание чувственного восприятия в сенситивной культуре [22],
Он проиллюстрировал, насколько доминирующая ценность культуры организует все присущие ей институты деятельности: образование, институт права, наказания, художественную культуру, военные конфликты, духовную жизнь общества и т. п.
Другой пример связан с фиксацией Ж. Ле Гоффом изменений на уровне таких более мелких динамических процессов, как смены политических ментальностей [14]. Эти примеры подтверждают принудительный характер формирования ментальности на уровнях "социального" и "индивидуального" времён, так как определённая ценность действует внутри социума как принцип организации всей его деятельности.
Три уровня, выделяемые Броделем, имеют достаточно условный характер. Важно понимать, что все эти "уровни" осуществляются в человеческой психике одновременно. Мы применяем понятие "уровни" как некую теоретическую схему, предложенную Броделем,
Исходя из неё, мы полагаем, что ментальность осуществляется как структура, то есть отношение в человеке его биологии, психики и культуры, которая, по нашему мнению, может трактоваться как нечто предшествующее любой деятельности человека.
Ментальность как историческое априори. Для того чтобы обозначить это предшествующее, мы используем понятие "a priori". Это понятие имеет латинские "корни" (буквально "от предшествующего") и длительную историю, восходящую к Платону [19,575 - 612] и Аристотелю [3,69 - 70]. Его смысл, в связи с этим, менялся. Наш соотечественник С.М. Гавриленко в рамках философского дискурса, посвященного проблеме, делает вывод о невозможности единой теоретической формы для темы априори [8, 36].
Особую значимость для контекста наших рассуждений приобретает понимание априори, данное немецким философом Э. Гуссерлем [10, 214]. Важно видение философом настоящего как вместилища бесконечного прошлого и открытого будущего. Мыслитель обращает
внимание на то, что всякий исторический факт наделён смысловой структурой. Его смысловая почва связана, по Гуссерлю, с сущностно-все-общей структурой исторического априори [10, 215 -216], Гуссерль трактует историческое априори из контекста традиции и наследования. Оно охватывает в своём сущностном бытии всё ставшее и становящееся.
Ментальность, на наш взгляд, вполне коррелирует с пониманием исторического априори, вобрав в себя всё существующее в культуре как исторически ставшее и становящееся.
Каждый раз, говоря о ментальности этноса, нации, эпохи, социального образования или даже человека, мы выстраиваем картину "настоящего" их существования через проявления архетипов. Сами по себе архетипы можно представить как "бесконечное прошлое". Оно, по нашему представлению, может быть истолковано как присутствие протяжённого, заключающее непрерывность того, что уже протекло (взаимодействие человека с природой, начальные стадии социальности и культуры) то есть, по Гуссерлю, непрерывность "ретенций" Кроме того, "субъективные свершения" - способы данности этих самых этносов, наций, эпох и т. п. содержат в себе непрерывность "протенций", непрерывность, направленную в будущее, транслирующую через архетипы различные образцы традиции.
"Нить" нашего рассуждения имеет вплетения из разных гуманитарных и негуманитарных направлений познания, которые представляются оправданными, в связи с пониманием того, что распознавание жизненного феномена - процесс сложный и требующий разных "инструментов" Поскольку мы обозначили своё видение ментальности как исторического априори, но понимаем это априори не только в феноменологическом контексте, а и во вполне материальной ипостаси, выраженной как биологическая составляющая человека, необходимо обратиться к соответствующим исследованиям.
Версия историка Ф. Броделя позволила увидеть, что оказывает влияние на формирование ментальности на внешнем, распознаваемом уровне исторического становления, видение Э, Гуссерля добавляет интеллигибельный ракурс толкования культурных феноменов. Для понимания механизмов биологического осуществления процессов "ставшего и становящегося" обратимся к видению эволюции чилийскими нейробиологами Варелой и Матураной.
Учёные утверждают, что человеческие социальные феномены не могут без ущерба быть
поняты, если не учитываются их биологические корни [4 5,177]. Они описывают этапы формирования живых организмов от органических молекул до человеческих социальных систем, представляющих собой крайности в ряду метасистем.
Все живые системы порождают внутренние регулярности [15, 197] - осуществляют определённую схему действий. Всякую структуру (взаимосвязь) следует понимать как принуждение, так как ей присуща операциональная замкнутость и определённое структурное сопряжение её компонентов [15,176].
Варела и Матурана показывают эти качества целостности на молекулярном уровне. Живые организмы, в описании нейробиоло-гов, включены в постоянный процесс самовоспроизводства и установления собственных границ. Таким образом, сохраняется адаптация в конкретном наследственном ряду.
Мы полагаем, что в человеческих общностях критериями для выделения целостностей могут служить антропологические признаки. Цвет кожи, восприятие температуры, скорость психических реакций, ферментация и т. п. -компоненты, являющиеся качественными характеристиками человеческих "метасистем". Они сохраняются в истории как расы, этносы, то есть структуры, имеющие присущую им сопряжённость компонентов и замкнутость. Они воспроизводят внутри своих целостностей одни и те же качественные характеристики-компоненты, продолжая себя в новых поколениях и отграничивая своими особенностями себя от всего иного.
Таким образом, в исследуемом нами явлении ментальности врождёнными являются основы наших психических тяготений, выражаемые через понятие "архетипы" и антропологические признаки. Они даны нам априорно на уровне биологическом и действуют как закон.
Итак, наше представление о ментальности соотносится с тремя существенными моментами в её понимании:
- ментальность можно представить как структуру, являющую собой историческое априори всякой человеческой деятельности;
- структура ментальности, вследствие её принудительного характера, может быть воспринята как некий закон (в контексте биологическом и психологическом)и принудительный принцип организации (в контексте социокультурном) деятельности человека;
- структура ментальности имеет три уровня.
Бытийный статус ментальности может быть
обозначен в следующей дефиниции: менталь-
ность есть историческое априори человеческой деятельности, трёхуровневая структура ментальности действует как некий закон или принудительный принцип организации.
Основу ментальности составляют отношения в человеке его биологии, психики и культуры, что позволяет, на наш взгляд, исходить из понимания ментальности как принципа мышления, применяемого к социокультурным субъектам.
Субъект ментальности. Трактуя менталь-ность как историческое априори человеческой деятельности, мы, таким образом, как бы указываем на то, что субъектом ментальности подразумевается человек.
Однако формирование ментальной структуры связано с функционированием её базовых элементов - архетипов. Архетипы возникают на заре человеческого существования как своеобразные стереотипы коллективного культурного способа жизни людей. Таким образом, пальма первенства в распределении значимости для формирования ментальности принадлежит общности, а не отдельному индивиду, Следовательно, в качестве субъекта ментальности мы должны указать на общность людей.
В данном случае необходимо обратить внимание на то, что общности по своей функциональности могут быть разными. Можно выделить в их числе, к примеру, общности, существующие длительное время в истории (назовём их историческими), а можно обратиться к общностям, назначение которых исчерпывается относительно коротким промежутком времени (назовём их социальными).
Если исторические общности, как уже было выяснено, являются субъектами ментальности, то можно ли говорить о таком же статусе общностей социальных? Исследователи, разделяющие, вслед за Л. Февром, мнение о том, что ментальность не претерпевает изменений, полагают, что подобный вопрос не имеет смысла. Учёные, считающие, как и М, Блок, что ментальность может меняться, дают на вопрос утвердительный ответ.
Предлагаемое нами видение ментальности как структурного образования, базовыми элементами которого являются архетипы, позволяет найти иное решение.
Мы уже выяснили, что биологическая основа архетипа не меняется во времени, следовз-тельно, глубинные основания ментальной структуры сохраняют свою устойчивость.
Социокультурный контекст конкретного времени, соответствующий "социальной" и
"индивидуальной" истории в схеме Броделя, как было нами показано, включает изменения.
Есть ещё один важный момент в понимании динамики ментального образования, связанный с выделенным нами социокультурным контекстом. Он отражает скорость происходящих изменений, Важным в данном случае представляется замечание М. Блока о том, что преобладающие черты социального комплекса способны меняться как постепенно, так и резко. Резкие изменения он связывает с внешним толчком, обусловленным действиями людей, приводя в пример перемены, имевшие место между Римской империей и нарождавшимся Средневековьем. Медленные изменения он иллюстрирует тем примером, что современная цивилизация несёт в себе черты Ренессанса, но не идентична ему [15,106],
По нашему мнению, процессы, происходящие на безличном уровне в рамках "социального времени" и распознаваемые через модификации архетипов, являются самоорганизацией ментальной структуры, осуществляющейся постепенно и связанной с общностями историческими. Пример тому -цивилизация Ренессанса. Процессы, связанные с активным проявлением человека, происходят достаточно динамично в контексте "индивидуальной" истории и свидетельствуют о событиях организационных [12, 176 - 189]. В данном случае можно дополнить иллюстрацию Броделя ссылкой на отечественную историю. Примером такого организационного изменения в российском обществе были реформы Петра I.
Таким образом, мы приходим к выводу о том, что ментальность претерпевает изменения как в связи с объективными социокультурными тенденциями, так и в связи с деятельностью конкретных индивидов, значит индивид тоже может выступать в роли субъекта ментальности.
Заключение
В результате предпринятого нами исследования междисциплинарного понятия "ментальность" был выявлен его онтологический статус. Понятие "ментальность" выражает наиболее существенные отношения действительности и может трактоваться как философская категория. Это показано в статье через раскрытие функционирования ментальности как априорной структуры, имеющей уровневый характер. Элементами структуры ментальности являются архетипы, представляющие собой природно-культурные превращенные формы.
Природные элементы в структуре архетипов остаются неизменными во времени, сохраняя ее идентичность. Культурные элементы архетипов в различных исторических контекстах обретают свои модусы. Они придают структуре ментальности динамизм. Дефиниция ментальности заключается в её определении как исторического априори любой человеческой деятельности, структурное сопряжение лри-родно-культурной основы которого действует как некий закон или принудительный принцип организации; ментальность имеет трёхуровневую структуру.
Трактовка ментальности как философской категории позволит обосновывать специфику различных субъектов культуры, выявлять их динамику и прогнозировать взаимовлияние. Понимание ментальности как принципа мышления, подразумевающего единство биологического, психологического и культурного оснований в социокультурных субъектах, предполагает осмысление истории с позиций трансформирующихся, но сохраняющих сущность структурных образований. Представляется плодотворным использование категории "ментальность" как принципа мышления различными науками, такими как история, антропология, психология, и др.
Литература:
1. Акопов Г. П. Сознание,ментальность,меитзлистика // Современные проблемы российской ментальное ги : материалы Всероссийской научно-практической конференции / отв. ред. В.Е. Семенов, -СП 6.: СП б ГУ, 2905. - С. 11-13.
2. Александров Ю. И., Александрова Н. Л. Субъективный опыт и культура, Структура и динамика // Психология. Журнал Высшей школы экономики. -2007,-Т. 4. - № 1. - С. 3-46.
3. Аристотель. Метафизика. - М.: Институт философии, теологии и истории св. Фомы, 2006. - 232 с.
4. Берк П. Сила и слабости ментальностей // История ментальностей. Историческая антропология: Зарубежные исследования в обзорах и рефератах. М.: Институт всеобщей истории РАН, РГГУ, 1996.-254 с.
5. Блок М. Апология истории, или Ремесло историка / пер. и примеч. Е. М. Лысенко; примеч. и статья А. Я. Гуревича. - М.: Наука, 1973. - 236 с.
6. Большаков А. Ю. Феномен русского менталитета: основные направления и методы исследования // Мировосприятие и миросознание русского общества, - Вып. 3. Российская ментальность: методы и проблемы изучения : сб. статей / отв. ред. А. А. Горский. - М., 1999. - С. 94.
7. Бродель Ф, Средиземное море и средиземноморский мир в эпоху Филиппа II: в 3 ч. - Ч. I. Роль среды: пер. с франц. М. А. Юсима. - М,: Языки ела вянской культуры, 2002. - 496 с.
8. Гавриленко С. М. Историческое арпоп как фигура эпистемологического анализа: Хюбнер и
Фуко. // "Эпистемология и философия науки. -2005. - Т. IV. - № 2. - С. 36-53. 9. Гуревич А. Я. Ментальность // 50/50. Опыт слова-ря нового мышления. - М.: Прогресс-Пай о, 1989,
- 557 с.
Ю.Гуссерль Э. Кризис европейских наук и транс цендентальная феноменология. Введение в феноменологическую философию/ пер, с нем.Д.В, Скляд-нева. - СПб.: Владимир Даль, 2004.-398 с, И.Касавин И. Т. Зоны обмена как предмет соци альной философии науки. // Эпистемология и философия науки. - 2017. - Т. 51. - 1. - С. 8-17.
12.Колесова О, В. Проблема ментальности в кон тексте современной культуры (организмический и организационный подходы) {статья}. // История и современность. Волгоград : Учитель, - 2005, -№ 5.-С 176-189,
13.Коробков Ю.Д. Современные трактовки ментальности: проблемы и перспективы // Вестник ОГУ. - 2002. - № 8. - С. 83-96.
14.Ле Гофф Ж. Средневековый мир воображаемого / пер. с фр. Е,В. Морозовой. - М.: Прогресс, 2001,-440 с.
15.Матурана У., Варела Ф. Древо познания / пер, с англ. IO.A. Данилова. М, : Прогресс-Традиция, 2001.-223 с.
16.Микешина Л. А. "Философия Просвещения" Э, Кассирерз в свете культурно-исторической эпистемологии // Вопросы философии. - 2014, -№12.- С. 14-23.
17.Морозов Н.М. Концептуализация исторического знания о российской цивилизации на рубе же XX-XXi вв. / Н, М. Морозов. ■ Кемерово; Практика, 2014. - 401 с.
18.Пружинин Б.И. Культурно-историческая эпис-темология: концептуальные возможности и ме-юдологические перспективы // Вопросы философии.-2014. - № 12. - С. 3-13.
19. Платон, 1990 - Платок. Менон // Платон: Пер. С .А. Ошерова / Соч. В 4 т.ТЛ. М.: Мысль, 1990. -860 с.
20. Пушкаре» Л. Н. Что такое менталитет? Историографические заметки // Отечественная история.
- 1995. - № 3. - С. 158-166,
21.Ротенберг В. С., Аршавский В, 8. Межполушар-ная асимметрия мозга и проблема интеграции культур. // Вопросы философии. 1984. - № 4. С. 78-86.
22.Сорокин И. А. Человек. Цивилизация. Общество /общ. ред., сост. ипредисл. А. Ю. Согомонов: пер. с англ, -■ М. : Политиздат, 1992. - 543 с.
23.Таршис Е, Я. Ментальность человека: подходы к концепции и постановка задач исследования / РАН. Ин-т социологии. - М., 1999. - 82 с.
24.Февр Л. Бои за историю: пер. с фр. А.Л. Бобов и ча, М.А. Бобовича, Ю.Н. Стефанова. ■■ М. : Наука, 1990.-632 с.
25. Черниговская Т.В., Аллахвердов В.М., Короткое АД., Гершкович В.А., Киреев М.В., Прокопеня В.К. Мозг человека и многозначность когнитивной информации: конвергентный подход // Вестник СПб ГУ, Философия и конфликтология. - 2020. -Т. 36. - Вып. А. - С. 675 686.
26.Юнг К. Г. Аналитическая психология и поэти-ко художественное творчество //Дух в человеке, искусстве и литературе: научн. ред. пер. В.А. Поликарпова. - Минск : Харвест, 2003. - 384 с.
27.Collins, H., Evans R. Interactional expertise and the imitation game // Trading zones and interactional expertise, creating new kinds of collaboration / Ed. by M.E. Gorman. Cambridge: MIT Press, 2010. - 312 p.
28.Collins H., Evans ft» Gorman M. Trading Zones and Interactional Expertise, Studies in History and Philosophy of Science, 2007, vol. 38, - pp. 686-697.
29.Dinzelbacher P. (Hg.) Europäische Mentalitats-geschichte: Hauptthemen in Einzeldarstellungen.
Alfred Kroner Verlag. Stuttgart, 1993 (Krbners iaschenaufgabe. Band 469.) Zu Theorie und Praxis der Mental itatsgeschichte // Europaische Mental itatsgeschichte. - S. 9 - 37. ,30.Galison P. Trading zone. Coordinating Action and Belief. The Science Studies Reader. Ed. by M. Siagioi. New York, fioutledge, 1999, - pp. 137-160. 31.Murdock G. P. Culture and Society. Pittsburgh: University of Pittsburgh Press, 196, - p. 376.
OVERSTRATUM OF INTELLECTUALS-ANEW POWER AND MANAGEMENT STRUCTURE OF KNOWLEDGE SOCIETY Krivovyaz Natalia Victorovna, Associate Professor, School of'Engineering Entrepreneurship, National Research Tomsk Polytechnic University, Tomsk
The purpose of the study is to substantiate the socio-cultural contexts of the leading role of knowledge in the transformation of power and managerial relations in the knowledge society The article analyzes the nature of the intellectual overstraat - a new power and management structure that is being formed in the conditions of the Knowledge Society, and identifies the socio-cultural prerequisites for the formation of this phenomenon. New spheres of cultural Ufe, new social strata and strata, as shown in the study, were the result of a" shift", a" shift "of power from the economy to knowledge. The "shift" in the structures of power and management undermines the traditional bureaucratic foundations. The overstraat of intellectuals is presented as embodying the power of knowledge. As a result, the functions of the intellectual overs trate in a knowledge - based society-social, economic, political and state-are identified and analyzed; the socio-cultural context of the leading role of knowledge in the transformation of power and managerial relations of the "Knowledge Society'i's substantiated.
Keywords; "Displacement" of power; power; management; overstrata of intellectuals; cognitive society; bureaucracy; "post-bureaucratic" organization; mass; "mosaic" economy; "mosaic" democracy; new elite; technostructure; creativity; decisionmaking.
DOI 10.24923/2222-243X.;
УДК 122 ВАК РФ 09,00,11
© Кртовяз Н.В., 2021
■40.27
ОВЕРСТРА ТИНТЕЛЛЕКТУАЛОВ - НОВАЯ ВЛА СТНАЯ И УПРАВЛЕНЧЕСКАЯ СТРУКТУРА KNOWLEDGE SOCIETY
Цель исследования - обоснование социокуль турных контекстов ведущей роли знания в трансформации влас тных и управленческих отношений в обществе знания. В статье анализируются природа оверстрата интеллектуалов - новой властной и управленческой структуры, формирующейся в условиях Knowledge Society, обозначены социокультурные предпосылки формирования этого феномена. Новые сферы культурной жизни, новые социальные слои и страты, как показано в исследовании, явились результатом "смещения", "сдвига " власти от экономики к знанию. "Сдвиг" в структурах власти и управления подрывает устои традиционно бюрократические. Оверстрат интеллектуалов предс тавлен как воплощающий власть знания. В результате обозначены и проанализированы функции оверстрата интеллектуалов в основанном на знании обществе - социальная, экономическая, политическая и государственная; обоснован социокультурный контекст ведущей роли знания в трансформации властных и управленческих отношений "Knowledge Society".
Ключевые слова; "смещение" власти; власть;управление; оверс тра т ин теллек-туалов; когнитивное общество; бюрократия; "постбюрократическая" организация; масса; "мозаичная"экономика; "мозаичная"демократия; новая элита; техноструктура; креативность; принятие решений.
КРИВОВЯЗ Наталья Викторовна, доцент, Школа инженерного предпринимательства, Национальный исследовательский Томский политехнический университет, Томск
Введение
Актуальность исследования вызвана необходимостью социокультурной рефлексии относительно изменений, происходящих во власти и управлении в обществе знания. Интересующие нас изменения являются результатом принципиальной новизны присущих этому обществу сущностных особенностей, важнейшей из которых является превращение знания в доминирующий ресурс Knowledge Society. Существо и механизмы этого процесса не исследованы до
