CC BY
0КРИМИНАЛИСТЪ. 2024. № 3 (48). С. 3-10 • CRIMINALIST. 2024;3(48):3-10
УГОЛОВНО-ПРАВОВЫЕ
НАУКИ
Научная статья УДК 343.95
МЕХАНИЗМЫ ФОРМИРОВАНИЯ МОТИВАЦИИ ОГОВОРА У НЕСОВЕРШЕННОЛЕТНИХ ПОТЕРПЕВШИХ ПО УГОЛОВНЫМ ДЕЛАМ
О ПОЛОВЫХ ПРЕСТУПЛЕНИЯХ
Екатерина Викторовна ВАСКЭ
Санкт-Петербургская академия Следственного комитета Российской Федерации, Санкт-Петербург, Россия, 1269724@gmail.com
Аннотация. В статье рассмотрены актуальные вопросы, связанные с психологическими механизмами формирования мотивации оговора у несовершеннолетних потерпевших при расследовании преступлений против половой неприкосновенности и половой свободы личности. Представлена дополненная новыми вицами психологическая типология «мнимых» потерпевших. Показана значимость критической оценки следователем сведений, предъявляемых ребенком (подростком) и ретранслируемых психологом.
Ключевые слова: несовершеннолетний потерпевший, сексуальное насилие, психолог, достоверность показаний, мотивации оговора
Для цитирования: Васкэ Е. В. Механизмы формирования мотивации оговора у несовершеннолетних потерпевших по уголовным делам о половых преступлениях // Кримина-листЪ. 2024. № 3 (48). С. 3-10.
Original article
MECHANISMS FOR THE FORMATION OF MOTIVATION FOR THE RESERVATION OF MINOR VICTIMS IN CRIMINAL CASES OF SEXUAL CRIMES
Ekaterina V. VASKE
St. Petersburg Academy of the Investigative Committee of the Russian Federation, St. Petersburg, Russia, 1269724@gmail.com
Abstract. The article deals with topical issues related to the psychological mechanisms of the formation of motivation for a reservation in a minor victim in the investigation of crimes against sexual integrity and sexual freedom of the individual. The psychological typology of «imaginary» victims is presented, supplemented by new types. The importance of the investigator's critical assessment of the information presented by a child (teenager) and relayed by a psychologist is shown.
© Васкэ Е. В., 2024
Keywords: minor victim, sexual violence, psychologist, reliability of testimony, motivation of the reservation
For citation: Vaske E. V. Mechanisms for the formation of motivation for the reservation of minor victims in criminal cases of sexual crimes. Criminalist. 2024;3(48):3-10. (In Russ).
Расследование преступлений против половой неприкосновенности и половой свободы несовершеннолетних неизбежно сопровождается определенными проблемами. Это и отсутствие прямых (материальных) доказательств, когда речь идет, например, о внутрисемейном насилии, и отсроченный период совершения преступления и подачи заявления, и сложность установления эпизодов при их множественности, и проблемы, связанные с квалификацией действий обвиняемого. Особое место в череде этих проблем занимает оценка следователем сведений, полученных от несовершеннолетнего, когда в ситуации расследования слово потерпевшего — против слова обвиняемого. Как показывает практика, сложность представляет не только оценка полноты, достоверности и адекватности сведений, полученных от ребенка (подростка), но и сам процесс их получения.
Проведенные нами исследования в 2022 — 2024 годах показали, что подавляющее большинство следователей с разным опытом работы стремятся избежать вступления в контакт с ребенком (подростком) первыми, полагая, что психолог или педагог-психолог сделает это лучше и эффективнее. В результате первоначальные сведения от несовершеннолетнего получает не следователь, а не уполномоченное на это лицо, не имеющее процессуального права. Таким образом, следователь оказывается в роли адресата вторичных сведений, а психолог — в роли ретранслятора: ребенок что-то рассказал психологу, под его влиянием или самостоятельно, а тот пересказал (ретранслировал) данную информацию следователю. Причем ретранслировал так, как он, психолог
(педагог-психолог), ее понял и воспринял исходя из своих собственных субъективных убеждений и ощущений, в то время как следователь ориентируется на эту информацию как на объективный источник.
Так, 94 % (235 человек) из 250 опрошенных следователей со стажем работы до пяти лет и 58 % (145 человек) — более пяти лет, отвечая на вопрос о функциях психолога, привлекаемого к участию в допросе несовершеннолетнего потерпевшего в соответствии со ст. 191 УПК РФ, утверждали, что именно психолог должен: 1) определить, есть ли у ребенка (подростка) склонность к фантазированию, и, соответственно, дать ответ на вопрос, правду или неправду он гово-рит1; 2) сказать, было или нет событие преступления, исходя из знания детской психологии; 3) установить контакт с несовершеннолетним (если ребенок отказывается идти на контакт, ему надо пообщаться с педагогом-психологом); 4) первым пообщаться с несовершеннолетним перед допросом (опросом)2 и передать полученную информацию следователю; 5) задавать вопросы несовершеннолетнему в ходе допроса и (или) опроса, поскольку психолог владеет особыми профессиональными методами работы с детьми.
Более того, 23 % опрошенных (58 человек) утверждали, что «психологу при опросе целесообразно задавать все во-
1 Констатация психологом наличия или отсутствия у малолетнего «склонности к фантазированию» не несет значимой смысловой нагрузки для доказательной базы и не имеет ни малейшего отношения к достоверности (правдивости, искренности) показаний.
2 В данном случае и далее «опросом» мы условно обозначаем процесс получения сведений от несовершеннолетнего в ходе проверки по заявлению о совершении преступления.
просы несовершеннолетнему», «фактически он может вести допрос малолетнего», «психолог или педагог-психолог знает детскую психологию, поэтому он и должен получить всю информацию от ребенка». Однако, как показывает практика, многие психологи и педагоги-психологи, профессиональная деятельность которых не связана с уголовным процессом, сведения, полученные ими от детей, интерпретируют в двух противоположных вариантах: 1) априори ребенок говорит правду, потому что он — ребенок, 2) ребенок говорит неправду, потому что того, что он рассказывает, быть не может («Как это возможно, чтобы отец насиловал собственную дочь?!» и т. п.).
При этом суждения психологов при ответах на вопросы о достоверности («врет/не врет») показаний несовершеннолетнего и утверждения о наличии или отсутствии самого события преступления («было/не было») есть не что иное, как грубейший выход за пределы их профессиональной компетенции. Более того, в принципе, делать какие-либо однозначные выводы, основываясь лишь на информации, полученной от ребенка (подростка), категорически недопустимо.
Нередки ситуации, когда следственные органы показания малолетних потерпевших не оценивают критически, в то время как дети моделируют ситуацию деликта в соответствии со своим детским восприятием, замещая происшедшее вымышленными образами, «разукрашивая», «расцвечивая» излагаемые ими события. С каждым новым допросом, при постановке уточняющих вопросов, исходящих от психолога, участвующего в допросе, зачастую и под его влиянием, ребенок может давать все новые и новые сведения, которые следователь ошибочно принимает за результат продуктивных детских воспоминаний, что также категорически неверно.
Весьма распространенной стала вредоносная для следствия «тактика»
психологов, когда наводящая на ответ информация внедряется несовершеннолетнему допрашиваемому (опрашиваемому) с помощью вопросов с альтернативами и недостоверными сведениями, с использованием давления, формирования мнимой доверительности, посредством инструктирования ребенка с побуждением представить себе, что могло случиться, его мотивирования подумать и рассказать, что же могло произойти, опроса в контексте игры, побуждения пофантазировать, через постановку многократно повторяющегося вопроса, манипуляции с анатомическими куклами, когда дети дошкольного возраста могут включать в свои воспоминания полностью вымышленные события, но рассказывать о них как о реальных. В таких случаях происходит умышленное или неумышленное искажение предъявляемой ребенком информации, создание им вымышленных ситуаций, продуцирование «ложных воспоминаний» [1].
Справедливости ради необходимо отметить, что, как в любой сфере профессиональной деятельности, ключевую роль играет так называемый «человеческий фактор». Нередки случаи, когда психологи, прошедшие профессиональную подготовку для участия в следственных действиях с несовершеннолетними (в порядке ст. 191 УПК РФ, ст. 425 УПК РФ) или не имеющие таковой, являясь сотрудниками различных социальных и образовательных учреждений, оказывают неоценимую помощь пострадавшим от насилия детям и способствуют дальнейшему расследованию преступления, оставаясь в пределах своей профессиональной компетенции.
На фоне роста числа преступных посягательств на половую неприкосновенность несовершеннолетних растет и количество оговоров, исходящих от несовершеннолетних разных возрастных периодов, в том числе и малолетних детей, указывающих как на знакомых, реально существующих лиц, так и на вы-
мышленных «персонажей». Более того, все чаще встречается оговор группой малолетних детей (малой или средней численности), что существенно осложняет критическое восприятие следователем и иными взрослыми (родителями, психологами, социальным работником) данной информации («Если все дети говорят, значит, было, значит, это правда»).
Научно-практический опыт работы автора с несовершеннолетними потерпевшими от сексуального насилия (более 500 человек) со всей очевидностью продемонстрировал появление новых мотиваций оговора, дополнивших психологическую типологию несовершеннолетних потерпевших от сексуального насилия, внедренную в практику работы правоохранительных органов Российской Федерации в 2011 году. Так, до настоящего времени кластер «мнимые потерпевшие» включал в себя, за редким исключением, девочек старшего пубертатного и младшего юношеского возраста (14 — 17 лет) с сохранной способностью к оказанию активного сопротивления виновному при понимании внешней и внутренней стороны ситуации, составляющей основу уголовного дела.
Встречались случаи, когда уголовные дела возбуждались, но в ходе предварительного расследования истина по делу была установлена и уголовное преследование в отношении обвиняемых прекращалось за отсутствием в деянии состава преступления в соответствии с п. 2 ч. 1 ст. 24 УПК РФ, ч. 1 п. 2 ст. 27 УПК РФ. В единичных случаях, когда возраст потерпевших переходил границу 16 лет, в соответствии с ч. 1 ст. 20 УК РФ ложь выступала обязательным признаком преступлений, предусмотренных ч. 2 ст. 306 и ч. 2 ст. 307 УК РФ, и действия несовершеннолетних квалифицировались как заведомо ложный донос или заведомо ложные показания, соединенные с обвинением лица в совершении тяжкого или особо тяжкого преступления [2].
В настоящее время возраст «оговаривающих» существенно снизился и в среднем составляет 5 — 12 лет, в связи с чем существенное значение для распознавания оговора имеет анализ жизненного опыта ребенка, от которого могут зависеть содержание и продуктивность его воображения, но который не всегда находит отражение в уголовном деле. Сейчас дети более информированы в вопросах половых отношений, чем 5 — 10 лет назад, и их информированность беспрецедентно повышается в связи с феноменом «цифрового детства», доступностью для детей социальных сетей и различных интернет-сервисов, содержащих сексуальный контент [3].
Рамки написания данной статьи ограничивают нас в детальном анализе мотиваций оговора «мнимыми» потерпевшими1, в связи с чем дадим их краткий обзор.
1. Мотивация удовлетворения материальных потребностей.
Этот тип мотивации поведения «мнимых» потерпевших характерен для двух подтипов несовершеннолетних женского пола младшего юношеского возраста (16 — 17 лет). К первому относятся несовершеннолетние, выявляющие признаки активно провоцирующего поведения при взаимодействии с сексуальным партнером. После добровольного полового контакта несовершеннолетние требуют компенсацию2, в случае отказа шантажируя половых партнеров подачей заявления об «изнасиловании несовершеннолетней» в правоохранительные органы. При этом формирование данной мотивации может быть ситуационно обу-
1 Указанная психологическая типология мотиваций виктимного поведения несовершеннолетних включает «истинных» потерпевших (жертв сексуального насилия) и «мнимых», оговаривающих реальных или вымышленных субъектов.
2 В зависимости от личности сексуального партнера несовершеннолетней требуемые «компенсации» могут быть различными (денежная сумма, сотовый телефон, украшения и т. п.).
словленным, связанным с субъективной оценкой несовершеннолетней личности сексуального партнера.
В ходе проведения допросов ведут себя уверенно, эмоционально, легко аффектируются, пытаясь доказать совершение изнасилования, а используемая ими ложь носит характер наступательной и спланированной при устойчивой мотивации оговора своих сексуальных партнеров.
Ко второму подтипу относятся несовершеннолетние потерпевшие, которые дают ложные показания под прямым влиянием взрослых, поведение которых детерминировано корыстными мотивами, мотивами мести или самоутверждения. При проведении допросов такие «мнимые» потерпевшие с работниками следственных органов общаются крайне неохотно, на вопросы отвечают односложно, прямо или косвенно апеллируя к законным представителям, которые, проявляя высокую речевую активность, нередко сопряженную с вербальной агрессией, пытаются отвечать на поставленные следствием вопросы за несовершеннолетних, стремясь управлять коммуникативным процессом.
2. Мотивация избежания наказания.
Данный кластер, являясь самым многочисленным в группе «мнимых» потерпевших, включает в себя две подгруппы несовершеннолетних, преимущественно женского пола: предпубертатного/пу-бертатного (10 — 12 лет) и раннего юношеского (16 — 17 лет) возраста. В большинстве своем потерпевшие этой категории — подростки из социально благополучных семей, их родители прилагают все усилия для правильного, в их понимании, воспитания своего ребенка, которое протекает преимущественно по типу авторитарного — доминирующей гиперпротекции.
Девочки старшей возрастной группы, воспитывающиеся в жестких условиях, ограничивающих проявление их свободы и самостоятельности, испытывают
непреодолимое желание «вырваться» из-под контроля родителей, стремятся к автономии и независимости, что под влиянием референтной группы способствует легкому вступлению в добровольные сексуально окрашенные или собственно сексуальные отношения, как правило, с лицами мужского пола незначительно старше себя по возрасту. Разоблачение дочери происходит всегда неожиданно как для подростка, так и для родителей, но разрешается стереотипно: авторитарный прессинг со стороны взрослых — оборонительная спонтанно возникающая ложь детей. Несовершеннолетняя признается родителям в сексуальной связи, объясняя ее принуждением со стороны полового партнера.
Подобная мотивация оговора, несмотря на ситуационную обусловленность формирования, под влиянием внешних (поведение значимых взрослых в неожиданно сложившейся конфликтной ситуации) и внутренних (индивидуальные характеристики подростка) факторов, приобретает устойчивый характер практически мгновенно. Страх наказания со стороны родителей за добровольные сексуальные отношения при осознании его неотвратимости выступает доминантной мотивацией при выборе линии поведения подростка, направленной на избежание негативных последствий конфликта любой ценой, независимо от дальнейшего развития следственной ситуации. Значимые же для подростка взрослые (в подавляющем большинстве случаев — матери) без какого-либо критического осмысления ситуации принимают версию дочери и в дальнейшем занимают активную обвинительную позицию по отношению к «виновному», не приемля никаких объективных доводов со стороны следствия, идущих вразрез с их сформировавшимися установками1.
1 Механизмы переноса, проекции и вытеснения, являясь неосознаваемыми, направлены на защиту собственного «Я», личностного реноме матери: «Моя дочь не могла вступить в
С работниками следственных органов несовершеннолетние потерпевшие с рассматриваемой мотивацией поведения общаются неохотно, путаются в показаниях, выявляя признаки личностной зависимости от законных представителей, в том числе обращаясь к ним с просьбой ответить на поставленные вопросы.
Мотивация оговора по типу «избежания наказания» у несовершеннолетних младшей возрастной группы обусловлена аналогичными факторами, за исключением того, что субъект «насилия» является вымышленным («Дядька пристал ко мне около лифта», «Мужчина стоял у детской площадки с расстегнутой ширинкой, я очень испугалась» и т. п.). Данная мотивация оговора часто носит групповой характер, спонтанно возникнув у одного «проштрафившегося перед родителями» подростка, девочки или мальчика (например, за опоздание домой из школы). В кратчайшие сроки происходит сговор с другими детьми и рождается вымышленная история, которая, как правило, охотно, согласованно и без тени смущения транслируется взрослым («Мы шли втроем из школы, у подъезда стоял дядька с расстегнутой ширинкой и на нас смотрел, мы испугались, а он побежал за нами...»).
Аналогичным образом ведут себя «мнимые» потерпевшие данного типа и с сотрудниками следственных органов. При предъявлении же фактов, опровергающих их показания (сведения) (например, записи с видеокамер наблюдения у подъезда), достаточно легко признаются во лжи, по-разному эмоционально реагируя (одни дают слезливые реакции, другие — реакции смущения).
3. Мотивация реализации отмщения.
Мотивация реализации отмщения встречается у несовершеннолетних женского пола младшего юношеского возраста (16—17 лет) из социально благополучных семей. Они характеризуются
добровольный сексуальный контакт, потому что я ее так не воспитывала» и т. п.
исключительно с положительной стороны. Будучи полностью осведомленными в вопросах сексуальных отношений и паттернах полоролевого поведения, вступают в добровольный сексуальный контакт, выявляя признаки активно провоцирующего поведения на еще начальных этапах взаимодействия с потенциальным сексуальным партнером. Являясь личностями эгоцентричными, стремящимися к сексуальной востребованности и признанию их половым партнером незаурядной личностью, девушки соответствующим образом «рисуют» в своем воображении и предстоящий сексуальный контакт. Не получив желаемого результата от интимной близости, ощущая себя униженной и оскорбленной «особью женского пола», несовершеннолетние разрабатывают план отмщения «обидчику» («Я всегда представляла первый половой акт как в сказке, а ничего этого не было», «Все было мерзко, он меня даже не поцеловал ни разу»).
Таким образом, формирование мотивации оговора у «мнимых» потерпевших с данным типом мотивации происходит на высоте негативных эмоций, вызванных крушением ожиданий, а иногда — при обнаружении последствий половой связи (заражение венерическим заболеванием, наступление беременности). Мотивы, входящие в структуру психологической мотивации предъявления ложных сведений, являются для несовершеннолетних равными по своей значимости: мотивы мести сексуальному партнеру, мотивы самоутверждения и мотивы избежания раскрытия истинной информации значимыми взрослыми о добровольном вступлении подростка в сексуальный контакт. При этом первоначально предъявление ложных сведений значимым взрослым (родителям) происходит в бесконфликтной ситуации, а ложь несовершеннолетних носит ярко выраженный наступательный характер и всегда бывает спланированной.
Потерпевшие данного круга при общении как с работниками предварительного следствия, так и со значимыми для них взрослыми (в первую очередь, родителями), демонстрируют произвольность действий при хорошем самоконтроле поведения. При допросах занимают активную обвинительную позицию, охотно контактируют со следователем, подробно, в деталях, очень эмоционально излагают все нюансы «криминальной» ситуации, легко управляя своим поведением. С присущим им макиавеллизмом несовершеннолетние данного типа используют разнообразные алгоритмы поведения — от демонстрации роли «жертвы злой воли» при наличии слезливых реакций до принятия образа «ожесточенного мстителя» с дисфороподобными проявлениями в ответ на выражение сомнений в правдивости их показаний.
4. Мотивация эротичной самопрезентации.
Кластер включает девочек младшего и среднего пубертатного возраста с формирующимся истероидным компонентом и нарастающим стремлением нравиться лицам противоположного пола, быть замеченной и выделенной ими как эротически притягательный объект. При этом они не живут еще половой жизнью, не имеют сексуальных контактов. Достаточно часто мотивация оговора формируется спонтанно, будучи обусловленной сиюминутной эротичной самопрезентацией, нередко в группе, в том числе где есть мальчики («Вот тот мужик проходил мимо меня и потрогал за грудь», «Отчим все время ко мне пристает взглядом, смотрит так на меня, дотрагивается будто незаметно» и т. д.).
Достаточно часто взрослым «о происшедшем» сообщают младшие члены группы, в которой находится сама «жертва» (например, гуляющие дети находящихся вместе на празднике родителей), посчитав необходимым сообщить
об услышанном родителям или другим взрослым. С работниками следственных органов девочки данного типа общаются крайне неохотно, не хотят отвечать на уточняющие вопросы, путаются при изложении событий, дают противоречивые сведения.
5. Мотивация привлечения внимания («геройская»).
К категории «мнимых» потерпевших, мотивацией поведения которых является привлечение внимания, относятся малолетние дети 6 — 11 лет, не понимающие внутреннего, глубинного смысла сексуальных отношений и их социального значения. Как правило, о криминальном событии ребенок узнает из уст других детей или взрослых, случайно. Не имея умысла оговорить кого-либо, не осознавая последствий своих действий, ребенок спонтанно предъявляет сведения, имеющие уголовно-релевантное значение, позиционируя себя еще большей жертвой преступления, чем истинная («Я его тоже видела, меня он еще сильней напугал», «А вот мне он тоже показал...», «Меня он тоже потрогал за попу и даже еще больней» и т. п.).
При опросе «мнимые» потерпевшие данной категории в большинстве своем ведут себя растерянно, путаются при изложении сведений, стараются не отвечать на вопросы, невербально выражая готовность сказать правду. Однако, как показывает практика, психологи, проявляющие сверхактивность в своем стремлении получить от ребенка максимально полные сведения, мотивируют их на дальнейшие ответы. Направляя, закрепляя и «закольцовывая» сведения, предъявляемые ребенком, убеждая его в необходимости «все точно и правильно вспомнить», психологи (педагоги-психологи) предоставляют следователю полученную ими не имеющую под собой реальной основы, искаженную информацию, формируя тем самым искусственные доказательства.
6. Мотивация «влияния взрослых».
Подобная мотивация формируется у несовершеннолетних среднего пубертатного возраста (12 — 14 лет) под влиянием взрослых, как правило, матери и (или) психолога. Изначально у несовершеннолетнего мотивации предъявления ложных сведений нет, но под мощным прессингом, в большинстве случаев двух взрослых — матери и психолога, ребенок (подросток) начинает моделировать ситуацию, дополняя ее все новыми вымышленными деталями. При этом взрослые, формирующие у несовершеннолетнего данную мотивацию, искренне уверены в правильности своих догадок, будучи погруженными в тематику «педофилов», «сексуального насилия», «сексуального злоупотребления».
Со следователем «мнимые» потерпевшие с данным типом мотивации контактируют охотно, демонстрируя полную зависимость от позиции законного представителя (как правило, матери, реже — отца), который проявляет сверхактивность и напористость в своей обвинительной позиции.
Все явления в мире связаны между собой, развиваются и изменяются через взаимодействие противоположно-
стей, в том числе и преступление как исторически изменчивое социальное и уголовно-правовое негативное явление. Оговор лица в совершении тяжкого преступления — тоже преступное деяние. Как показано выше, мотивация оговора у несовершеннолетнего формируется под влиянием различных факторов: внешних, обусловленных влиянием ближайшего окружения и социума в целом, и внутренних, детерминируемых его личностными особенностями.
В этой связи, во избежание создания искусственных доказательств, наряду с повышением критичности следователя к показаниям (сведениям), исходящим от несовершеннолетнего и иных лиц, привлекаемых к участию в следственных действиях, выявление природы появления первоначальных сведений (что, где, когда, кому, при каких условиях впервые сказал ребенок (подросток), какие обстоятельства этому предшествовали, что было дальше) считаем необходимым и обязательным условием эффективного расследования преступлений против половой неприкосновенности несовершеннолетних.
Список источников
1. Особенности расследования преступлений с участием несовершеннолетних: допрос несовершеннолетнего, назначение судебно-психологической экспертизы : практ. пособие I Е. В. Васкэ, Е. Е. Леопепко, Е. В. Минаева, А. А. Плахипа, Т. Н. Секераж. Санкт-Петербург : С.-Петерб. акад. Следственного комитета Российской Федерации, 2023. 132 с.
2. Васкэ Е. В. Несовершеннолетние жертвы сексуального насилия : учеб. пособие для ВУЗов. 2-е изд., испр. и доп. Москва : Юрайт, 2020. 134 с.
3. Васкэ Е. В. Психолог в расследовании преступлений: возможности и ограничения, иллюзии и реальность || Коченовские чтения — 2022. Психология и право в современной России : Всерос. копф. по юрид. психологии, Москва, 9 — 11 ноября 2022 г. : сб. тезисов | Московский гос. психолого-педагог. уп-т. Москва : МГППУ. С. 13 — 15.
Информация об авторе
Е. В. Васкэ - профессор кафедры управления следственной деятельности (Высшие академические курсы) Санкт-Петербургской академии Следственного комитета Российской Федерации, доктор психологических наук, кандидат философских наук, доцент.
Information about the author
E. V. Vaske - Professor at the Department of investigative management (Higher academic courses) of the St. Petersburg Academy of the Investigative Committee of the Russian Federation, Doctor of Science (Psychology), Candidate of Science (Philosophicy), Associate Professor.
