CC BY
3
Вопросы теории
Фитуни Л.Л., член-корр. РАН Абрамова И.О., член-корр. РАН Маценко И.Б., кандидат экономических наук Маценко С. А., кандидат экономических наук Сидоров В. А., кандидат экономических наук
МЕХАНИЗМ ИНФЛЯЦИИ И АНТИИНФЛЯЦИОННАЯ ПОЛИТИКА В СТРАНАХ АФРИКИ ЮЖНЕЕ САХАРЫ*
Ключевые слова: Инфляция, Африка южнее Сахары, Субсахарская Африка, теория развития, таргетирование инфляции
В статье анализируются фундаментальные причины инфляции в странах Африки южнее Сахары, механизм ее формирования, инфляционная динамика. Дается анализ соотношения фактов, формирующих инфляцию в регионе. Рассмотрена денежно-кредитная и антиинфляционная политика правительств африканских стран.
Fituni L.L., Corresponding Member of the RAS Abramova I.O., Corresponding Member of the RAS Matsenko I.B., PhD (Economics) Matsenko C.A., PhD (Economics) Sidorov V.A., PhD (Economics)
THE MECHANISM OF INFLATION AND ANTI-INFLATION POLICY IN COUNTRIES OF SUB-SAHARAN AFRICA
Keywords: Inflation, Sub-Saharan Africa, Sub-Saharan Africa, development theory, inflation
The article analyzes the fundamental causes of inflation in sub-Saharan Africa, the mechanism of its formation, the inflation dynamics. It offers an analysis of the interaction of the inflation forming factors in the region. and elaborates on the monetary and anti-inflationary policies of African governments.
Статья подготовлена в рамках гранта РГНФ № 16-07-00010 «"Африканский вектор" фундаментальной трансформации экономической структуры РФ в новых геополитических условиях».
Для многих государств Африки южнее Сахары, или Субсахарской Африки (ССА) высокая инфляция - перманентная и привычная макроэкономическая проблема на протяжении всего времени их независимого развития. Она оказывает серьезное, в основном негативное воздействие на темпы и характер развития их экономик, часто сводя на нет многолетние усилия по реформированию хозяйств и повышению уровня жизни населения. Анализ исторической динамики и характера воздействия инфляционных процессов на длительных отрезках времени свидетельствует о циклическом характере ме-гатрендов инфляции в странах Тропической Африки. Однако с изменением за время независимости уровня развития национальных экономик, усложнения и модернизации хозяйственных взаимосвязей и более глубокого вовлечения африканских стран в глобали-зационные процессы меняется сравнительная значимость различных драйверов инфляции и конкретные проявления воздействия последней на экономики ССА.
Историческая динамика и новейшие тренды
Большинство стран континента стали суверенными государствами в 1960-е годы. При этом лишь часть из них пошла по пути создания собственных суверенных денежно-финансовых систем и введения собственной валюты. Французские колонии в Западной и Центральной Африке сохранили единую денежную единицу - франк КФА, жестко привязанную к французскому франку. Другие страны создали свои собственные суверенные денежные и финансовые системы. Последствия такого выбора по сей день отражаются на динамике инфляции в конкретных странах ССА. Поскольку денежная эмиссия франка КРФ фактически осуществлялась центральным Банком Франции, ни одна страна не могла решать свои экономические проблемы с помощью печатного пресса. Показатели инфляции в двух юридически обособленных зонах франка КФА1 исторически несколько ниже, чем в среднем по региону ССА.
В течение первого десятилетия независимого развития стран ССА (условно, с начала 1960-х гг. и до нефтяного кризиса 1973 г.) инфляционные тренды в этом регионе совпадали с общемировыми. В те годы в среднем показатель дефлятора ВВП, отражающий степень инфляции по всей совокупности производимых и потребляемых товаров и услуг в регионе ССА, был не выше 4% годовых. Более того, освободившиеся страны Африки, несмотря на сохранявшуюся в это время почти полную зависимость от экономик их бывших метрополий, реагировали на начавшееся со второй половины 1960 гг. ускорение инфляции в развитых странах Европы с явным запозданием.
Индекс потребительских цен (ИПЦ, или в англоязычной аббревиатуре CPI), измеряющий инфляцию исключительно потребительских товаров и услуг, приобретаемых конечными покупателями, оставаясь ежегодно (за редким исключением) на 7-9-процентных пункта выше значений дефлятора, на длительных временных отрезках в целом повторял траекторию последнего. В то же время за всю историю статистического на-блюдения2 были только три коротких временных отрезка (1999-2002, 2004-2006 и 2010-2013 гг.), когда значение дефлятора было выше прироста индекса потребительских цен. В эти три периода темпы роста цен на потребительские товары отставали от роста цен производителей и оптовых цен. При этом в ССА это происходило в основном за счет резкого неблагоприятного изменения условий торговли и увеличения разрыва в «ножницах цен» (см. диагр. 1).
■Дефлятор ВВП —■—ИПЦ
Диаграмма 1. Динамика показателей дефлятора ВВП и индекса потребительских цен (ИПЦ) в странах Субсахарской Африки за период 1960-2017 гг. (%).
Составлено по: World Databank. World Development Indicators // http://databank.worldbank. org/data/reports.aspx?source=2&country=SSF#
После «нефтяного шока» 1973 г. инфляция в регионе, измеренная через показатель дефлятора, резко взмыла вверх, достигнув в 1975 г. локального пика в 14,16%. С лагом в один год потребительская инфляция также резко увеличивается, достигая локального рекорда той поры в 18,31%. Впоследствии он будет превзойден только один раз за всю историю наблюдений с 1960 по 2016 гг. С начала 1980-х гг. инфляция постепенно год от года снижается. Тем не менее со времени нефтяного кризиса оба индикатора стабильно оставались выше 10%-ного уровня до середины 1980-х годов. Если в бывших метрополиях во времена «Великой инфляции семидесятых» (точнее, с 1975 по 1988 гг.) годовая потребительская инфляция составляла среднем 7% , то в ССА этот показатель находился на уровне 16,7%.
Конечно, пострановые экономические отличия в Африке всегда очень значительны. Это касается и статистики инфляции. В государствах, входящих в зону франка КФА, показатели инфляции были менее высокими, поскольку их валюта была жестко привязана к французскому франку (ныне - к евро). Из-за этого каждое из правительств было несколько ограничено в произвольном использовании денежных инструментов по своему усмотрению, что в большинстве случаев не позволяло согласно собственному пониманию использовать денежные инструменты как в популистских целях, так и для поддержки национального бизнеса. Однако в странах региона, где существовали суверенные национальные денежные системы, правительства были более свободны в произвольном выборе направлений и средств реализации своей денежно-кредитной политики. У большинства она чаще не была успешной. На протяжении 1970-1980-х гг. боль-
шинство африканских стран страдали от бича высокой инфляции. В Гане, Сьерра-Леоне, Уганде и Заире в этот период темпы инфляции выражались трехзначными цифрами.
В конце 1980-х - начале 1990-х гг., оказавшись в однополярном мире, страны региона в своем большинстве принимают положения «вашингтонского консенсуса» и начинают реализацию его достаточно жестких требований, проводя реформы по сокращению госсектора, свертыванию госрасходов и либерализации экономики. Они адаптируют соответствующим образом свою монетарную политику. Немедленной реакцией на новации в структурной и денежной политике становится рост инфляции, сначала медленный, а затем неуклонно ускоряющийся.
Идеология реформ в соответствии с постулатами «консенсуса» постепенно входит в противоречие с реалиями колониального наследия формата зон КФА. Курс африканской валюты, искусственно привязанный к французскому франку, в условиях африканских экономик оказывается стабильно завышен, в то время как постулаты консенсуса требуют избавиться от завышенных курсов нацвалют. В игру вступают политические и откровенно популистские аргументы в пользу снижения курса франка КФА. Появляется ряд исследований, которые доказывают, что высокий курс их расчета 1 франц. фр. = 50 фр. КФА выгоден лишь состоятельным элитам и позволяет им дешевле приобретать импортные товары, в то время как часть африканских сельхозпроизводителей из-за завышенного курса испытывают затруднения с экспортом своей продукции3.
В 1994 г. была произведена девальвация франка КФА на 50%, которая повлекла за собой резкий взлет цен в 13 странах, использовавших в то время эту валюту. Отмечался «перелив инфляции» в соседние страны, активно вовлеченные в экономические связи с зоной КФА. В тот год статистика фиксирует экстремальные показатели инфляции (в среднем по региону дефлятор - 23,24%; прирост СР1 - 26,08%), остающиеся рекордными по сей день. Однако жесткая количественная привязка франка КФА к якорю французской валюты в конечном счете оказывает сдерживающее влияние. Кроме того, установившиеся низкие мировые цены на сырую нефть благотворно сказываются на торговых балансах стран-импортеров этого сырья и постепенно на снижении издержек производства. Уже годом-двумя позже в среднем по региону наблюдается падение темпов инфляции. В 1997 г. потребительская инфляция в ССА сокращается до самых низких значений (5,01%) за предшествовавшую четверть века. Дефлятор ВВП достигает аналогичного минимума в 4,77% в 1999 году.
С исчезновением в 2002 г. французского франка и введением в обращение евро франк КФА был перепривязан к единой валюте еврозоны. При этом было введено правило, в соответствии с которым в случае роста курса евро и увеличения денежной массы, выраженной в СДР , центральные банки каждой из зон КФА кредитуют свои операционные счета во французском казначействе, сокращая свои резервы и ужимая кредит. Этот механизм призван нивелировать инфляционный эффект сильного евро.
С поправкой на африканские реалии можно говорить, что в начале 2000-х гг. впервые за полтора десятилетия, вследствие улучшения макроэкономического управления и благоприятной для многих стран региона конъюнктуре на внешних рынках, инфляция в значительной степени была взята под контроль. Вплоть до начала мирового финансово-
* СДР (иногда - СПЗ) - специальные права заимствования (англ. Special Drawing Rights, SDR, SDRs), безналичные счетные резервные и платёжные единицы, используемые Международным валютным фондом (МВФ) и рядом другим международных организаций. Курс СДР публикуется ежедневно и определяется на основе долларовой стоимости корзины из пяти ведущих валют: доллар США, евро, китайский юань, иена и фунт стерлингов. В последние годы в русскоязычной литературе аббревиатура СДР используется чаще, чем СПЗ.
го кризиса она в среднем была на уровне 6-7%, что создавало благоприятные условия для экономического роста и было достаточно комфортным для большинства экономических единиц региона. Это же время было самым длительным периодом реального роста африканских экономик, державшегося в среднем по ССА на уровне 4,2% в год.
При техническом анализе поведения переменных инфляции в двухтысячные годы обращает на себя внимание то, что если в период 2000-2007 гг. величина колебаний темпов инфляции «год к году» была незначительной (фигура «пила с мелкими зубчиками»), то в период с 2008 по 2015 гг. ежегодный разброс в значениях переменных становится все больше. Кривая инфляции на текущем отрезке все более походит по своему поведению на кривую высокоинфляционного отрезка 1973-1984 гг. (фигура «пила с крупными зубьями»), но с меньшими значениями.
Диаграмма 2. Динамика медианных и средних показателей потребительской инфляции в Субсахарской Африке в 2003-2016 гг.
Составлено по: Statistics Department, African Development Bank. dx.doi.org/10.1787/888933350023 и World Databank. World Development Indicators // http://databank.worldbank.org/data/reports.aspx?source=2&country=SSF#
Начиная с 2015 г. призрак высокой инфляции возвращается. По итогам года во многих африканских странах инфляция еще остается относительно умеренной. Однако в некоторых из них уже наблюдается необычно сильный для последнего десятилетия рост потребительских цен: в Южном Судане - на 41,1%, Малави - 21,2%, Судане -16,9%, Эритрее - 12,5%, Анголе - 10,2%, Замбии - 10,1%. Из-за такого роста пиковых
значений уровня инфляции в ряде стран ССА среднеарифметический показатель потребительской инфляции по региону (7,4%) оставался выше медианного (4,3%). Как известно, в отличие от среднеарифметического показателя, на величину которого сильное влияние оказывают небольшое число стран с крайне высокими и/или, наоборот, необычно низкими результатами, медианный показатель дает более четкую характеристику того, к какому серединному уровню инфляция тяготело большее число стран континента. Медианный показатель в этой связи представляется более наглядным для региона Субсахарской Африки, который включает почти 50 стран4, весьма разных по территории, количеству населения и уровню экономического развития.
В 2016 г. (оценка на основе предварительных данных) и первой половине 2017 г. (прогноз) инфляция в ССА ускоряется и прирост индекса СР1 держится на уровне 1213% годовых. Сильный рост потребительской инфляции (2016 к 2015 гг.) отмечается в 2016 г. в Анголе (+39,44%), Мозамбике (24,9), Нигерии (17,4), Гане (17,2%). В то же время в некоторых странах (Эфиопии - 7%; Кении - 6,2%, Уганде - 4,2%) отмечается определенное облегчение ситуации с ростом цен. По прогнозу Института Африки РАН, инфляционные процессы в целом по региону будут усиливаться, по крайней мере, до начала 2020 гг.
Анализ многолетних рядов переменных показывает, что в африканских странах наблюдается сильная «преемственность» исторической инфляционной динамики. С точки зрения выявления долгосрочных закономерностей в динамике инфляции в ССА, можно констатировать, что страны субсахарской Африки регулярно переживают чередующиеся между собой периоды высокой и средней (умеренно-высокой, по европейским меркам) инфляции. При этом переход от одного периода к другому происходит не постепенно, медленно нарастая от года к году, а довольно резко.
Еще одна характерная черта «субсахарской инфляции» заключается в том, что, попав в зону экстремальных показателей (как высоких, так и низких), страны ССА, за редким исключением, пребывают в ней, как правило, недолго и относительно быстро могут смещаться в зону противоположенного режима инфляции. Некоторые исследователи объясняют такую скачкообразность тем, что изменение показателей инфляции в ССА находится в сильной зависимости от экзогенных шоков, в то время как способность внутренних сил контролировать движение цен ограничена5.
Фундаментальные причины инфляции
Говоря о причинах инфляции в странах Субсахарской Африки следует разделять фундаментальные условия, порождающие и поддерживающие ее, и источники конкретных инфляционных всплесков в странах субрегиона.
К фундаментальным условиям следует отнести общую неразвитость экономик ССА, их чрезмерную зависимость от внешнего рынка, структурные диспропорции в развитии, узость внутреннего рынка, слабость и неразвитость финансово-денежных систем, сохранение пережитков докапиталистических отношений, наличие огромных взаимоперекрывающихся неформального и традиционного секторов экономики, низкий уровень внутренних сбережений, колоссальный демографический пресс, политическую и социальную нестабильность и так далее.
Однако к фундаментальным причинам мы относим не только отмеченные объективные условия, внутренне присущие относительной экономической слаборазвитости стран ССА, но также и устоявшиеся неблагоприятные факторы субъективного порядка - слабость и неразвитость национальной институциональной базы, незавершенность и изменчивость процессов государствообразования, низкую собираемость налогов, ог-
ромный теневой сектор экономики, регулярные просчеты в управлении, издержки и пережитки традиционных общественных отношений, которые нередко влияют на принятие экономических решений (не в последнюю очередь и в области финансов и денежно-кредитной политики), наконец, неудовлетворительное управление и коррупцию.
В Субсахарской Африке широкое распространение традиционных хозяйственных структур, сохранение архаичных производственных отношений приводит к низкой производительности труда (особенно в аграрном и городском неформальном секторах), препятствует устойчивому росту внутренних денежных сбережений.
Этот объективный экономический контекст сам по себе неблагоприятен, с точки зрения возможностей для финансовых властей ССА активно противодействовать инфляционным угрозам. Однако он многократно усугубляется субъективными особенностями африканских социумов: устоявшимся недоверием населения к государству (в том числе к его экономической и кредитно-денежной политике, что особенно важно с точки зрения инфляционных ожиданий), к негосударственным финансово-кредитным институтам, в первую очередь, к банкам и, персонифицировано, к банкирам как олицетворению всего «жадного», «неоколониально-космополитического» и «неафриканского».
Все это не только сужает возможности для проведения эффективной денежно-кредитной политики и управления инфляционными процессами. Указанные факторы, обостряемые во многих странах ССА периодическими взлетами инфляции, осложняют борьбу с ростовщичеством, «хавалой» и другими проявлениями неуправляемой государством альтернативной системой денежно-кредитных взаимоотношений в традиционных обществах. Несмотря на очевидное нивелирование за годы независимости изначально неимоверно глубоких различий между отдельными африканскими странами в уровнях развития их национальных денежно-кредитных систем, сохраняются объективные и труднопреодолимые отличия в возможностях и пределах трансформации последних для повышения эффективности управления ими.
Конкретные источники всплесков инфляции различны и варьируются от страны к стране. Охватить все их потенциальное многообразие без исключения не представляется реальным. Тем не менее, можно обозначить несколько групп, объединяющих типовые и/или сходные источники. В самом широком смысле эти источники характерны для всех развивающихся стран. Это - давление спроса, издержки денежно-кредитной политики властей, «шоки предложения» и инфляционная инерция.
Согласно современным представлениям, последствия действия драйверов инфляции, относящиеся к инфляции спроса несколько более значимы, чем относящиеся к инфляции предложения. Современные эмпирические исследования аналитиков МВФ6 утверждают, что последние «ответственны» примерно за 55%, а первые - за 45% кумулятивных инфляционных колебаний.
Понятно, что подобное процентное выделение определенной группы драйверов инфляции достаточно условно, поскольку в реальной жизни причины, генерирующие рост цен в стране, как правило, тесно переплетены между собой и трудно разделимы. Вместе с тем, современные эконометрические методы позволяют с достаточной степенью обоснованности и с математически определенной степенью приближения к достоверности классифицировать для лучшей наглядности различные типы инфляции по характеру источников.
В составе отрицательных шоков предложения примерно одна треть - последствия колебаний цен на мировых сырьевых рынках или «перетекания» инфляции из других стран. Взлетами и падениями мировых цен на две ключевые группы товаров - углеводороды и продовольствие - принято объяснять более 7% кумулятивных инфляционных колебаний в ССА. Особенно этот источник инфляции значим для африканских стран с
чрезвычайно высокой степенью зависимости от импорта нефти и нефтепродуктов и/или продовольствия - Маврикия, Сейшельских островов, Ботсваны, Свазиленда.
В целом же импортируемая инфляция более сильно проявляется во всех государствах со слаборазвитым внутренним производством, но менее ощутима в странах, где все еще велика роль традиционного сектора, полунатурального хозяйства и мелкотоварного сельскохозяйственного производства, ориентированного на собственное потребление. По региону влияние этого фактора инфляции оценивается экономистами МВФ примерно в 8% от условного итога. В наибольшей степени импортируемая инфляция предсказуемо влияет на небольшие слаборазвитые экономики, сильно зависящие от импорта: Маврикия, Сейшел, Кабо-Верде.
С распространением в начале 1990-х гг. концептуальных положений «вашингтонского консенсуса» с последующей либерализацией экономики и системы внешних связей, а также провозглашением некоторыми странами Тропической Африки политики «открытых дверей» роль импортируемой инфляции внутри общеинфляционной равнодействующей предсказуемо возросла. Однако проводившиеся в рамках реформ ужесточение политики в отношении государственных расходов и сокращение бюджетных дефицитов позволили частично сдержать инфляционную спираль.
В противоположность импортируемой, инфляция предложения, генерируемая внутренними факторами, согласно тем же расчетным моделям, порождает около 30% условного общего значения роста цен. В условиях Тропической Африки особенно подвержены воздействию таких внутренних шоков экономики стран, сильно зависящие от природных катаклизмов, например, засух, а для малых островных государств - тайфунов или других стихийных бедствий. Для стран, в структуре ВВП которых более половины добавленной стоимости создается в сельском хозяйстве (Эфиопия, Сьерра-Леоне, Гвинея-Бисау), внутренние шоки являются детерминантами инфляции предложения. Впрочем, и здесь присутствуют отличия. Например, Эфиопия и Сьерра-Леоне, несмотря на то, что большая часть их ВВП создается в сельском хозяйстве, за счет внутреннего потребления удовлетворяют свои потребности в продовольствии не более чем наполовину. Остальное приходится импортировать или получать в порядке продовольственной помощи. В Бурунди и вплоть до жесточайшей засухи 2016 г. в Малави уровень обеспечения внутренних потребностей в продовольствии за счет собственного производства был стабильно выше, чем в среднем по ССА. Как следствие, влияние внешних шоков в составе инфляции предложения было выше у первых, а внутренних - у вторых.
При этом в таких странах как Эфиопия, Сомали, Зимбабве, Малави, Мозамбик, Нигер, Судан погодные факторы (засухи, наводнения) из года в год становятся одной из главных причин особенно высоких годовых темпов роста потребительских цен в стране (см. таблицу). Правда, однозначную оценку степени влияния подобных «шоков стихии» и других чрезвычайных обстоятельств (пожаров, техногенных катастроф, масштабных терактов и т.п.) дать трудно. С одной стороны, в результате этих катаклизмов резко сокращается совокупное предложение ключевых потребительских товаров, в первую очередь продовольствия, и, как следствие, цены на них растут. С другой стороны, масштабные катастрофы почти всегда сопровождаются (иногда одновременным, иногда отложенным) обеднением значительной части населения, а порой и полным обнищанием больших масс людей. Это снижает совокупный платежеспособный спрос на указанные товары и, пусть не в полной мере, но оказывает некоторое сдерживающее влияние на рост цен.
Таблица
Годы засухи и повышенной инфляции (СР1) в некоторых странах
Тропической Африки
Годы засух
Зимбабве 1981, 1990, 1998, 2001, 2007, 2010, 2015, 2016 Кения 1965,1971, 1979, 1983, 1991, 1994,1996,1999, 2004, 2005, 2008, 2010, 2011,2014 Малави 1987, 1990, 1992, 2002, 2005, 2007, 2012, 2016
Мозамбик 1979, 1981, 1987, 1990, 1998, 2001, 2003, 2005, 2007, 2008, 2010
Нигер 1966, 1980, 1988, 1990, 1997, 2001, 2005, 2009,2011
Судан 1980, 1983, 1987, 1990, 1991, 1996, 1999, 2009, 2012
Эфиопия 1965, 1969, 1973, 1983, 1987,
1989, 1997, 1998, 1999, 2003, 2005, 2008, 2009, 2012, 2015,
2016
ЮАР 1964, 1980, 1981, 1986, 1988,
1990, 1995, 2004, 2015, 2016
Численность пострадавших от засух (тыс. чел.) 15 000
48 000
21 600
17 700
23 655
30 710
68 000
17 500
Периоды высокой инфляции(СР!> 10% год к году)
1975-77; 1982-84; 1986-87; 1989-2008 1974-78; 1980-85;
1988-94; 1997; 2004-08; 2011 1981;1983-97; 19922002; 2004-06; 201216
1980-96; 2000; 2002-06; 2008; 2010-11 1966,1969, 1973,
1976-78; 1980-82; 1994-96; 2008
1972-1999; 2011-14
1970; 1976-79; 1985; 1991; 2003;2005-08; 2011-12
1974-92; 2008; 2016
Источник: составлено Л.Л. Фитуни на основе данных годовых обзоров ФАО, ЭКА ООН и базы данных World Databank. World Development Indicators Всемирного банка.
Импортируемая инфляция
Из факторов, относящиеся к инфляции спроса, по тем же оценкам МВФ, в ССА примерно три четверти относятся к денежно-валютным факторам и одна четверть к факторам производства.
С точки зрения степени эндо-/экзогенности шоков спроса эконометрический анализ показателей последних 20 лет (1995-2015) демонстрирует, что только порядка 15% кумулятивного эффекта можно отнести на счет внутристрановых факторов. Влияние факторов внутристранового спроса несколько выше в так называемой группе «государств пограничья» (frontier economies), имеющих более емкую базу внутреннего спроса. К таковым относятся Гана, Кения, Замбия, Уганда.
Внешними шоками спроса объясняются около 40% инфляционных проявлений в ССА. Региональные драйверы импортируемой инфляции играют при этом несколько меньшую роль (порядка 15%), глобальные - большую (25%). Как и следовало ожидать, прослеживается позитивная корреляция между вкладом импортируемой инфляции и степенью инвестиционной открытости экономики и либерализации внешней торговли.
Структура импортируемой инфляции складывалась в 2000-2015 гг. при доминировании двух внешних факторов. Сильный рост цен на энергоносители оказывал давление на формирование внутренних цен на топливо. Кроме того, усугубило ситуацию начавшееся с 2003 года сокращение глобальных запасов зерна; серия последовавших друг за другом по всему миру стихийных бедствий и неурожаев привела к росту мировых цен на некоторые виды продовольствия, в том числе и на производимые в странах ССА (рис, бананы, кофе). В результате многие африканские производители предпочитали не продавать товар на внутреннем рынке, а направить его на экспорт, уменьшив тем самым предложение на внутреннем рынке и вызвав рост цен даже в тех африканских странах, где урожаи подорожавших культур оставались на обычных уровнях. Оптовые торговцы в этих странах также поспешили поднять цены вслед за мировой конъюнктурой. Эти ценовые потрясения вели к росту инфляции и увеличению дефицита счета текущих операций в странах, которые сильно зависят от импорта продуктов питания и топлива. Резкий рост импортных расходов привел к образованию крупных торговых и бюджетных дефицитов, появлению импортируемой инфляции и к другим макроэкономическим дисбалансам.
При этом, как показывает опыт некоторых стран Западной и Восточной Африки, источником подобных внешних шоков может быть не только ситуация с мировыми ценами на сырье или на их глобальных рынках, но зачастую и ценовые изменения на локальных рынках в соседних странах, оказывающих сильное влияние на более слабые экономики близлежащих государств. Подобные (обычно краткосрочные) всплески потребительской инфляции «от соседей» отмечались под воздействием цен нигерийских региональных рынков в Бенине, ганского - в Того, угандийского - в Южном Судане.
Особенности механизма инфляции в ЮАР
Начиная с февраля 2000 г., в ЮАР проводилась политика таргетирования инфляции. Целевым показателем было взято (с 2005 г.) поддержание индекса потребительских цен (Consumer Price Index) - ключевого показателя инфляции - на среднегодовом уровне в диапазоне от 3% до 6%. (Индекс потребительских цен измеряет изменение цен на товары и услуги, приобретаемые потребителями.)
В 2008 г. казначейство оптимистически рассчитывало на спад темпов инфляции, однако снижение роста ставок кредитования, повышение цен на нефть и продовольствие подхлестнули рост инфляции. Снижение кредитных ставок в течение 2008 г. лишь осложнило воздействие на экономику фактора роста цен на нефть, и инфляция в итоге была выше прогнозируемой. Учитывая, что в марте 2009 г. инфляция составила 8,5% (по сравнению с мартом 2008 г.) существование установленного диапазона инфляции было под вопросом. В дальнейшем уровень инфляции существенно снизился (в начале 2010 уровень инфляции упал ниже 6%, а в начале 2011 г. составил всего
3,7%8). Однако
в целом за 2011 г. он опять превысил целевой показатель. В дальнейшем же (с 2012 по 2015 гг.) годовая инфляция не превышала пределы целевого диапазона (см. диагр. 3).
1471 1430 1919 19911 2007 201&
Диаграмма 3. Динамика инфляции в ЮАР в 1960-2016 гг. (%).
В конце 2008 г. (31 декабря) учетная ставка центрального банка была установлена на уровне 11,5%; учетно-кредитные ставки коммерческих банков составляли 15,1%. Объем денежной массы в обращении был 45 млрд долл., объем фиктивных средств платежа - 124 млрд долл.; а общая стоимость котируемых акций - 491 млрд долл.
В конце 2012 г. (31 декабря) учетная ставка центрального банка была установлена на уровне 5%; учетно-кредитные ставки коммерческих банков - на 8,8%. Объем денежной массы в обращении в конце 2011 г. был 117 млрд долл., объем фиктивных средств платежа - 277 млрд долл.; общая стоимость котируемых акций - 856 млрд долл.
По состоянию на 9 сентября 2016 г. учетная ставка центрального банка была установлена на уровне 7,0%; учетно-кредитные ставки коммерческих банков - на 10,5%9. В конце 2015 г. (31 декабря) объем денежной массы в обращении был 97 млрд долл., объем фиктивных средств платежа - 172 млрд долл. А общая стоимость котируемых акций на конец 2013 г. - 1007 млрд долл.10
В ЮАР основными категориями товаров и услуг в индексе потребительских цен являются жилищно-коммунальных услуги (24,5%), транспорт (16,4%), и продовольствие и безалкогольные напитки (15,4%). Другие категории - это прочие товары и услуги, страхование и финансы (14,7%); алкогольные напитки и табак (5,4%); содержимое, оборудование и обслуживание домашних хозяйств (4,8%); отдых и культура (4,1%); одежда и обувь (4,1%). Рестораны и гостиницы, образование, связь и здравоохранение составляют остающиеся 10%. Корзина индекса потребительских цен последний раз пересматривалась в январе 2013 года.
Потребительские цены в ЮАР увеличились на 6,0% в июле 2016 г. по сравнению с июлем 2015 г., после увеличения на 6,3% в предыдущий период (с июня 2015 г. по июнь 2016 г.) и немного меньше рыночных ожиданий в 6,1%. Это самый низкий показатель инфляции за 2016 г., с тех пор как темпы роста цен на электроэнергию и топливо сократились, в то время как продовольственная инфляция достигла семилетнего максимума (см. диагр. 4).
Диаграмма 4. Поквартальная динамика базового индекса потребительских цен в ЮАР в 2015-2016 гг.
Источник: http://www.tradingeconomics.com/south-africa/inflation-cpi
Больше всего в июле 2016 г. (в сравнении с июлем 2015 г.) выросли цены на продовольствие и безалкогольные напитки, увеличившись на 11,3%, после повышения на 10,8% в июне. Это самый высокий уровень продовольственной инфляции с мая 2009 года. Вторым по значимости фактором, оказавшим влияние на общий рост потребительских цен, было возрастание расходов на жилищно-коммунальные услуги. В июле 2016 г. рост цен на жилищно-коммунальные услуги замедлился в годовом пересчете на годовые темпы до 5,8% (по сравнению с 6,5% в июне). Это произошло потому, что цены на электроэнергию и топливо выросли всего на 7,4% в июле после скачка на 11,3% в предыдущем месяце (все показатели - из расчета «в год»). Цены на прочие товары и услуги увеличились на 7% в июле (7,2% в июне), и замедлился рост цен на транспорт - до 3,1% (июль) с 3,3% (июнь).
Если брать потребительскую инфляцию только за июль 2016 г., то потребительские цены выросли на 0,8%, после увеличения на 0,6% в июне. Цены на продовольствие и безалкогольные напитки выросли на 0,5%, главным образом из-за увеличения на 2,7% цен на сахар, конфеты и другие сладости, роста на 1,1% цен на молоко, яйца и сыр, и увеличения на 0,8% цен на хлеб и прочие зерновые продукты. Стоимость жилищно-коммунальных услуг выросла на 2,4%, главным образом из-за увеличения на 10,1% тарифов на водоснабжение, увеличения на 5,5% ставок коммунальных налогов и увеличения на 7,5% тарифов на электроэнергию. Кроме того, транспортные цены выросли на 0,8%, в основном из-за увеличения на 11 южноафриканских центов цены за 1 литр бензина.
Базовый индекс потребительских цен, который исключает цены на продовольствие и безалкогольные напитки, бензин и энергию, немного увеличился до 5,7% в июле 2016 г. (по сравнению с июлем 2015 г.) от 5,6% в июне. Рост цен за июль составил 0,6% по сравнению с 0,4% в июне11.
На уровне отдельных провинций минимальная инфляция в июле 2016 г. (по сравнению с июнем 2015 г.) наблюдалась в Северном Кейпе (4,8%), а максимальная - в Лимпопо (7,9%). Соответствующая инфляция (с июля 2015 г. по июль 2016 г.) в городских районах составила 6,1%, а в сельских - 8,0%. Товарная инфляция составила 6,5%, а ин-
фляция по услугам - 5,7% (июль 2015 г. - июль 2016 г.). Инфляция для пенсионеров за тот же период - 6,2%.
На уровне отдельных провинций минимальная инфляция за месяц июль 2016 наблюдалась в Восточном Кейпе (0,6%), а максимальная - в Квазулу-Натале (1,1%). Соответствующая инфляция в городских районах составила 0,8%, а в сельских - 0,6%. Товарная инфляция составила 1,2%, а инфляция по услугам - 0,6% (июль 2016). Инфляция для пенсионеров за тот же период - 0,9%12.
Политика таргетирования инфляции критикуется за то, что центральный банк (Резервный Банк) для удержания целевых показателей инфляции ограничивает денежное предложение. Это в свою очередь ведет к замедлению роста экономики.
Также подвергается критике использование индекса потребительских цен как целевого показателя инфляции. Проблема в том, что в индекс потребительских цен не входит динамика цен на недвижимость. В условиях быстрого экономического роста в начале и середине 2000-х гг. цены на недвижимость быстро росли. Этот рост цен на недвижимость не учитывался в индексе потребительских цен. Поэтому целевой показатель инфляции (индекс потребительских цен) продолжал оставаться в рамках требуемых значений, несмотря на перегрев рынка недвижимости. С началом мирового финансового кризиса цены на недвижимость резко упали. Но, так как это падение не повлияло на индекс потребительских цен, формально уровень инфляции (целевой показатель инфляции) остался достаточно высоким. Критика такого рода говорит о необходимости изменения денежно-кредитной политики страны.
Несмотря на критику политики таргетирования, правительство продолжило проводить эту политику и не стало менять целевой показатель инфляции (хотя то же самое можно сказать в отношении почти всех правительств западных стран).
Денежно-кредитная политика и антиинфляционное регулирование
Исторически из-за слабого развития денежных рынков и отсутствия рынков капитала во многих странах субсахарской Африки такие традиционные методы рыночного регулирования, как учетная (процентная) политика, изменение нормы обязательных резервов, операции на открытом рынке и другое, долгое время вообще не находили применения в значимых масштабах. Крайне ограниченные возможности монетарного регулирования кредита побуждали центральные банки прибегать к использованию мер прямого воздействия. К таким мерам относятся административное регулирование процентных ставок по вкладам и ссудам, прямое лимитирование кредитов (установление максимальных объемов кредитов), жесткая регламентация валютных операций банка, строгое лицензирование открытия новых банков наряду с методами морального воздействия, а также применение различных, в том числе штрафных, санкций. Кроме перечисленных мер важное место в административном регулировании кредита занимает селективная кредитная политика. Впрочем, даже применительно к использованию указанных мер трудно говорить о системности и последовательности действий финансовых властей африканских стран.
Начиная с 70-х гг. прошлого столетия многие страны Африки активно прибегали к селективной кредитной политике, основными механизмами которой являлись установление количественных параметров на кредиты, направляемые в приоритетные отрасли, предоставление кредитов этим отраслям по более низким процентным ставкам и распространение различных льгот на банковские учреждения, предоставлявшие кредиты приоритетным сферам экономики. Так, например, в Кении, Нигерии и некоторых дру-
гих странах на финансирование приоритетных отраслей в отдельные периоды направлялось от 20% до 80% объема банковских кредитов.
В ССА в условиях слабого развития финансовых рынков, не способных обеспечить достаточно эффективное распределение денежных ресурсов, селективная кредитная политика приводила к существенному изменению так называемых кредитных потолков, то есть предельной суммы кредитования. Во исполнение своего видения стратегических задач развития (например, реализации установок «африканского социализма», индустриализации, африканизации, индиженизации и т.п.), а чаще, исходя из собственных корыстных целей (стимулирования бизнеса семьи, родственников, соплеменников), осуществлялось льготное и расширенное кредитование определенных отраслей и хозяйственных субъектов: экспортных производств, тяжелой промышленности, жилищного строительства, мелких предприятий и так далее.
Льготные процентные ставки по кредитам, предоставляемым приоритетным отраслям, вызывали необходимость их субсидирования за счет кредитов международных кредитно-финансовых организаций, бюджетных средств и других источников, что не только неизбежно порождало новые проблемы в кредитно-финансовой сфере, но и напрямую вело к накачке денежной массы и стимулировало инфляцию. Социальная политика, отражавшая подобные политические и личные предпочтения, также в условиях бесконтрольного манипулирования денежными инструментами, вела к росту инфляции. В волюнтаристски избранные «отрасли будущего» шли не только приоритетные государственные ассигнования, но и устанавливались повышенные зарплаты и искусственно раздувалось число рабочих мест. Исследователи отмечали, например, что в прошлом в целом ряде стран ССА, избравших путь «социалистической ориентации» (Ангола, Эфиопия, Республика Конго, Бенин, Мозамбик и др.), периодически возникал избыточный спрос на дешевые кредиты, которые в условиях отрицательных процентных ставок приобретали характер безвозмездных ссуд, а значительный приток в экономику кредитных ресурсов приводил к быстрому росту уровня инфляции13. Проведенное Институтом Африки РАН обследование банковской сферы стран ССА показало, что практически во всех перечисленных странах наследие старых отношений в кредитно-банковской сфере в той или иной степени сохранилось и после того, как эти государства формально отошли от старых стратегий развития и провели мероприятия по либерализации своей
14
денежно-кредитной политики, рынков и институтов .
В 1980-х годах денежно-кредитная политика большинства стран региона была подчинена цели финансирования крупных бюджетных дефицитов. Она поддерживала высокую инфляцию, а в сочетании с действовавшими тогда фиксированными обменными курсами национальных валют вела к переоцененности последних15. Начиная с середины 1980-х и до конца 1990-х годов страны начали проводить программы реформ, которые часто включали унификацию множественных обменных курсов и продвижение в сторону более рыночного механизма их определения. Центральные банки сократили финансирование расходов государства, осуществлялись мероприятия по финансовой либерализации. Действия международных кредиторов привели к облегчению бремени задолженности. В условиях благоприятной внешней среды и вследствие последовательных усилий правительств стран ССА во многих из них бюджетная дисциплина была восстановлена.
Объективности ради следует признать, что процессы либерализации кредитно-финансовой сферы в странах САА в последние десятилетия все же сильно изменили роль и характер деятельности центральных банков. Постепенно произошел переход от прямых к косвенным инструментам монетарного контроля. На первом этапе (примерно в 1985-1995 гг.) во многих странах была упразднена система множественности обмен-
ных курсов и введены рыночные валютные курсы, контроль над процентными ставками был ослаблен и сняты ограничения с расширения числа коммерческих банков, что способствовало росту их конкурентоспособности. И хотя центральные банки часто все еще продолжали осуществлять прямой контроль над банковскими операциями, параллельно расширялось использование косвенных методов, базирующихся на рыночных принципах, происходила либерализация в области формирования процентных ставок и обменных курсов, ослаблялся или вообще отменялся контроль над ссудными операциями (в частности, коммерческие банки больше не получали сверху указаний, кому и по какой ставке следует предоставлять кредиты)16. Это постепенно начало позитивно сказываться на замедлении инфляции, которая хотя и оставалась высокой, но, начиная с 1995 г., в среднем по региону снизилась почти на 5% (см. диагр. 1).
Во второй половине 1990-х гг., когда страна за страной принимали условия стабилизационных программ МВФ, включавшие, среди прочего, резкое сокращение финансирования правительства со стороны центральных банков, Африке в целом удалось обуздать непомерно высокую инфляцию. Именно масштабное финансирование государственных расходов центральным банком было основным источником высокой инфляции в Африке.
К 2005 г. многие африканские центральные банки уже действовали по пересмотренным уставам, которые все больше отдавали приоритет ценовой стабильности и сдерживанию инфляции, препятствовали использованию прямого контроля над банковскими операциями и предоставляли банкам большую политическую и операционную независимость от правительства. Основной задачей центральных банков стало сдерживание инфляции. Одна за другой страны осознавали, что главный вклад денежно-кредитной политики в экономический рост заключался в достижении и поддержании низкой и стабильной инфляции, поскольку это сокращало неопределенность, с которой сталкивались потребители и инвесторы при принятии решений.
Изменение мандата центральных банков и переход к таргетированию инфляции
В течение долгого времени в финансовом мире существовало практически единодушное мнение о том, что основной задачей центральных банков как в развитых, так и развивающихся странах является сдерживание инфляции (использовались лишь различные режимы монетарной политики). В условиях низкого уровня развития финансовых рынков большинство центральных банков стран ССА приняли монетарное таргети-рование в качестве режима своей денежно-кредитной политики. Это явилось относительно успешным якорем спасения от инфляции, особенно в годы, предшествовавшие
17
глобальному финансовому кризису 2008-2009 г. Темпы экономического роста Африки в течение прошедшего десятилетия были впечатляющими (в среднем 5,6% в год), что сделало регион по темпам роста вторым в мире после Юго-Восточной Азии. Уровень инфляции в этот период опустился до однозначных чисел - порядка 8% в год, чему способствовала благоприятная внешнеэкономическая конъюнктура мировых рынков сырьевых товаров, а также значительный приток внешних ресурсов, что содействовало высоким темпам роста реального объема производства18.
После мирового финансового кризиса, однако, использование монетарного таргети-рования повсеместно в Африке осложнилось в силу ряда причин (рост мировых цен на продовольствие и энергоресурсы, нестабильность денежного спроса и др.), что ослабило эффективность мер контроля за инфляцией. Волатильность более всего проявилась в странах с низким уровнем доходов, где основная доля в индексе потребительских цен приходится на продукты питания и топливо, а центральные банки зачастую имеют бо-
лее ограниченные возможности воздействия на темпы инфляции. Более чем в 10 странах ССА в эти годы она вновь поднялась до двузначных величин19.
В последнее время ослабление давления цен на мировых товарных рынках в сочетании с ужесточением денежно-кредитной политики (в частности, в Восточной и Южной Африке) и восстановлением от засухи в странах Сахеля и Африканского Рога способствовали значительному замедлению инфляции, которая снизилась к концу 2012 г. в
20
среднем до отметки менее 8% . Ожидалось, что динамика инфляции в Африке сохранит и далее понижательную тенденцию. Это со все возрастающей поквартальной зигза-гообразностью и происходило вплоть до 2015 г., после чего ситуация с инфляцией стала резко меняться в неблагоприятном направлении.
Во многих государствах в 2014-2016 гг. ситуация в кредитно-финансовой и валютной сферах ухудшилась. Одновременно произошло ухудшение баланса по внешним операциям: снижение поступлений от подешевевшего экспортируемого сырья (особенно для крупных экспортеров нефти и рудного сырья), рост бремени внешних валютных платежей, увеличение давления на национальные валюты в связи с неблагоприятными подвижками валютных курсов. Нигерия, например, в этой ситуации в целях стимулирования экономики пошла на смягчение денежной политики, а позже, в 2015 г., была вынуждена использовать валютные резервы для поддержания курса национальной валюты. К концу года были введены валютные ограничения. К началу 2016 г. уже целый ряд стран ввел валютные ограничения для того, чтобы воспрепятствовать быстрому истощению золотовалютных резервов. Во второй половине 2016 г. многие правительства заявили, что намерены начать постепенное снятие ограничений и последовательно переходить к более гибкой курсовой политике. Нигерии же пришлось обратиться к МВФ за помощью в стабилизации курса найры и пополнения резервов.
Тем не менее, в существовавших довольно длительное время условиях устойчивого снижения инфляции, а также вследствие большей интеграции стран Африки в глобальную экономику, в частности повышения международной мобильности капиталов и роста финансовых инноваций, усиливающих нестабильность национальных денежных систем, многие страны Африки все чаще применяют более гибкую денежно-кредитную политику наряду с контролем инфляции, опираясь на прогнозные сценарии.
Так, например, некоторые страны Африки (ЮАР, Гана и Маврикий) уже отошли от строгого денежного таргетирования и перешли к использованию инфляционного тарге-тирования, то есть стали проводить денежно-кредитную политику в основном за счет корректировки краткосрочных процентных ставок, чтобы удерживать инфляционные ожидания на предварительно объявленном целевом уровне.
Такие страны, как Кения, Уганда и ряд других находятся в процессе введения новых правил. В настоящее время Кения проводит гибридную монетарную политику, включающую элементы как инфляционного, так и монетарного таргетирования. Другие страны, использующие монетарное таргетирование, также применяют более гибкий подход для того, чтобы приспособиться к волатильности мировой экономики и скорости денежного обращения.
В условиях мощного притока иностранной валюты (в виде помощи и притока капитала) в 2000-е гг. центральные банки некоторых стран (например, Уганды) прибегали к накоплению международных резервов в большем объеме, чем предполагалось, чтобы сдержать обесценение своих валют, а также повышали объем денежной массы выше запланированного уровня с целью поддержания банковского кредитования частного сектора. Еще одна страна Восточной Африки - Танзания в условиях быстрого роста экономики взяла курс на постепенный переход от таргетирования денежной массы к таргети-рованию процентных ставок21.
К началу 2000-х гг. роль и вклад центральных банков ССА в развитие региона претерпели существенные изменения, однако в целом мандат их деятельности в подавляющем числе африканских стран был резко ограничен акцентом на ценовую стабильность. В последнее время, однако, в связи с глобальным финансовым кризисом и его последствиями положение стало меняться.
По мнению ЮНКТАД, традиционная роль центральных банков в качестве стражей
ценовой стабильности оказалась слишком узкой в условиях последнего финансового
кризиса, учитывая потребности в области развития и необходимость стабилизировать
финансовый сектор. Независимость центральных банков не помогла им предотвратить
этот кризис, а когда он разразился, им пришлось принимать «нетрадиционные» меры
для стабилизации финансовых рынков, а не просто заниматься поддержанием ценовой
стабильности. Одним из результатов кризиса стало осознание того, что центральные
банки могут вносить значительный вклад в обеспечение стабильности финансовых
рынков и банковской системы, а также играть активную роль в осуществлении страте" 22 гий роста и развития .
Идея о необходимости пересмотра роли центральных банков в сторону расширения их мандатов нашла понимание и в странах Африки, о чем свидетельствуют прошедшие в 2014 и 2015 гг. общие собрания управляющих центральными банками Африки. Было отмечено, что центральные банки в Африке в настоящее время имеют узкий мандат, который сосредоточивается на стабильности цен и финансовой системы. Между тем в условиях роста нестабильности и уязвимости африканских экономик к воздействию негативных внешних шоков необходимо уделять больше внимания тому, чтобы денежно-кредитная политика создавала благоприятные условия для экономического роста в ан-
23
тициклических условиях .
На первом собрании управляющих ЦБ африканских стран, состоявшемся в Абудже (март, 2014 г.), была признана решающая роль центральных банков в содействии финансированию экономических преобразований, в частности индустриализации Африки, и приняты важные рекомендации по вопросу расширения мандатов центральных банков и их роли в финансировании индустриализации.
На втором собрании управляющих африканскими ЦБ (Аддис-Абеба, март 2015 г.) была разработана и принята дорожная карта для реализации рекомендаций, сделанных на встрече в Абудже. Речь идет о вручении центральным банкам расширенных мандатов, не ограничивающихся контролем за инфляцией. При сохранении основной задачи - обеспечения ценовой стабильности - на центральные банки Африки теперь возложена ответственность за поддержание финансовой стабильности и независимости центральных банков, а также за содействие экономическому росту.
Таким образом, важным итогом развития денежно-кредитных систем стран ССА и эволюции их антиинфляционных политик стало изменение роли центральных банков в определении и реализации макроэкономических приоритетов развития.
Выводы
В первом десятилетии XXI века странам Субсахарской Африки удалось существенно продвинуться по пути обуздания инфляции, которая на длительных промежутках времени почти повсеместно снизилась с двузначных значений до однозначных, хотя и продолжает все еще оставаться очень высокой во многих странах региона.
Опыт показывает, что сохраняется высокая степень зависимости динамики инфляции в странах региона от мировой конъюнктуры, в особенности от мировых цен на основные товары экспорта и импорта стран ССА. По мере усиления вовлеченности стран
региона в международное разделение труда и в более широком смысле в процессы глобализации эта зависимость, по мнению авторов, будет усиливаться. В то же время мировые тренды к проведению более открытой и либеральной денежно-кредитной политики объективно действовали в сторону улучшения управления финансами в странах Субсахарской Африки.
Наблюдаемые в последние десятилетия мировые тенденции в денежно-кредитной сфере, способствовавшие усилению независимости центральных банков, не обошли стороной и Субсахарскую Африку. Так, происходившая практически повсеместно либерализация кредитно-финансовой сферы привела к повышению значения рыночных инструментов и уменьшению роли административных методов контроля, что, в свою очередь, вызвало свертывание регламентирующих процедур и в определенной степени укрепило независимость центральных банков.
В то же время в наименее развитых странах Африки процесс создания рыночных инструментов денежно-кредитного регулирования идет очень медленно и постепенно; центральные банки этих стран по-прежнему отдают приоритет административным методам регулирования, включая селективную кредитную политику. Так, в таких странах, как Эритрея, Либерия, Свазиленд, Замбия и Коморские острова, центральные банки все еще используют кредитные потолки и устанавливают контроль над процентными ставками, надеясь таким образом стабилизировать экономику и сдержать инфляцию24. Между тем именно отсутствие рыночных инструментов регулирования мешает достижению этой цели.
Это позволило, следуя опыту других развивающихся регионов мира, начать в странах ССА дезинфляционные программы монетарного характера, целью которых было снизить к концу 1990-х годов потребительскую инфляцию до однозначных цифр (или, по крайней мере, максимально приблизиться к этому рубежу) на фоне высоких темпов экономического роста и увеличения международных резервов.
В настоящее время центральные банки пытаются достичь ценовой стабильности, в соответствии со своим мандатом. Для этого разные страны используют различные концептуальные подходы и механизмы. Часть из них (наиболее последовательно Гана и ЮАР) ориентировалась на таргетирование инфляции, другие, хотя и не столь последовательно и жестко, избирали в качестве операционного или промежуточного целевого якоря денежные агрегаты М2 и М3 (т.е. склонялись к монетарному таргетированию). Режимы поддержания обменного курса также различались от страны к стране. Во многих государствах центральные банки прилагали весьма серьезные усилия для повышения эффективности своей политики в области макроэкономического регулирования.
В большинстве стран Африки это, однако, достаточно сложная задача, особенно учитывая существующий уровень развития местных финансовых рынков, негативные эффекты внешних шоков и нередкую непоследовательность местных монетарных властей, мечущихся от одного призрачного средства финансового спасения к другому. За единичными исключениями (ЮАР, Египет, Нигерия) национальные финансовые рынки на континенте развиты слабо. В целом ряде стран, относящихся к категории наименее развитых, они находятся в зачаточном состоянии или просто отсутствуют.
В силу преемственности зонального деления, сохраняющегося с колониальных времен, формально отдельно существует зона «западноафриканского» франка КФА (XOF), включающая Бенин, Буркина-Фасо, Гвинею-Бисау, Кот-д'Ивуар Мали, Нигер, Сенегал, Того, и зона «центральноафриканского» франка КФА (XAF), включающая Габон, Камерун, Республику Конго, ЦАР, Чад, Экваториальную Гвинею. Эмиссию XOF осуществляет расположенный в Дакаре центральный банк Banque Centrale des États
de I'Afrique de l'Ouest (BCEAO), а XAF - центральный банк Banque des Etats de I'Afrique Centrale (BEAC). В обмен на гарантию конвертируемости франка КФА со стороны Франции эти страны согласились поместить 65% своих валютных резервов на специальный счёт в Казначействе Франции. Также метрополии было предоставлено право вето в отношении денежной политики стран зоны франка в случае овердрафта счёта. С 1 января 1960 года был установлен курс: 1 французский франк = 50 франков КФА, с 12 января 1994 года 1 французский франк = 100 франков КФА. После введения евро с 1 января 2002 года 1 евро = 655,957 франка КФА.
2 Регулярный расчет индекса CPI по всему региону ССА ведется только начиная с 1972 г. (см. Таблицу 1 в тексте). За предыдущие годы имеются только разрозненные и по большей части несравнимые данные по отдельным странам ССА.
3 Гущин Е.В., Павлов В.В. Валюты и валютные системы стран Африки. М., 2003. Часть 1.
4 В настоящее время в связи с геополитическими изменениями последних десятилетий произошли существенные подвижки в привычном делении Африки на субрегионы. Западная Сахара, большая часть территории которой де факто контролируется Марокко и включена в состав королевства, стала рассматриваться как Северная Африка. Судан, который с точки зрения физической географии должен был бы относиться к Субсахарской Африке, включается статистическим управлением ООН в субрегион Северной Африки.
5 Jeong, J.-G., P. Fanara, Jr. and C. E. Mahone, Jr. (2002): "Intra- and inter-continental transmission of inflation in Africa", Applied Financial Economics, vol. 12. P. 731-741.
6 См.: Anh D.M. Nguyen, Jemma Dridi, Filiz D. Unsal and Oral H. Williams. On the Drivers of Inflation in Sub-Saharan Africa. IMF Working Paper, 2015 № 15289. P. 13-14
7 http://allafrica.com/stories/200904300005.html
8 http://liberta.co.za/blog/cpi-inflation-rate-in-south-africa-current-and-historical/
9 http://www. resbank. co.za/P ages/default.aspx
10 https://www.cia.gov/library/publications/resources/the-world-factbook/geos/sf.html
11 http://www.tradingeconomics.com/south-africa/inflation-cpi
12 http://www. statssa.gov.za/publications/P0141/P0141 July2016.pdf
13 Независимые страны Африки: финансово-кредитный механизм развития. М., 1986.
14 Фитуни Л.Л. Место Африки в посткризисной мировой экономике //Азия и Африка сегодня. 2011. № 1. С. 15-20.
15 См.: Berg Andrew, Stephen O'Connell, Catherine Pattillo, Rafael Portillo, and Filiz Unsal. Monetary Policy Issues in Sub-Saharan Africa // "The Oxford Handbook of Africa and Economics", Celestin Monga and Justin Yifu Lin eds. Oxford, 2015.
16 Brownbridge M., Harvey Ch. Banking in Africa: The Impact of Financial Sector Reform since Independence. Oxford, 1998.
17 Абрамова И. Глобальный экономический кризис и страны Африки // Мировая экономика и международные отношения. 2009. № 9. С. 90-98.
18 Абрамова И.О. Новая роль Африки в мировой экономике XXI века. Москва, 2013.
19 Фитуни Л.Л. Экономика Африки: вызовы посткризисного развития. Статья 1 //Азия и Африка сегодня. 2010. № 8. С. 46-54.
20 Banking in Sub-Saharan Africa: the Macroeconomic Context. 2013. P. 6.
21 Regional Economic Outlook: Sub-Saharan Africa. 2014. C. 58.
22 Доклад о торговле и развитии, 2013. ЮНКТАД. 2013. С. 159-160.
23 Challenges of Central Banking in Africa // Oxford №ndbook of Africa and Economics. Vol. 2. 2015.
24 Regional Economic Outlook: Sub-Saharan Africa, April 2014. Р. 53.
